| все об авторе | брехт.поэзия :: по году :: по названию/первой строке |  |
стихия |
|
Бертольт Брехт | |||
| ||||
| ||||
|
О ПРИВЕТЛИВОСТИ МИРА Бертольт Брехт. Избранная лирика.1 На пустой земле, где ветер лют, Каждый поначалу наг и худ, Зябко ждет, когда придет черед: Женщина пеленкой обернет. 2 Не желал никто его, не звал И за ним повозки не послал, Был он не известен никому, Но мужчина руку дал ему. 3 И с пустой земли, где ветер лют, В струпьях и коросте все уйдут. Наконец, полюбят этот свет: После горсть земли им кинут вслед. Перевод В. Корнилова.
Изд-во ЦК ВЛКСМ "Молодая Гвардия", 1971.
ГОД ЗА ГОДОМ Бертольт Брехт. Избранная лирика.Сегодня в той ночи, где я тебя люблю, Беззвучно на небе белеют тучи, В сухом бурьяне вздрагивает ветер, И воды закипают с кручи. Год за годом рушатся Пена и вода, А на небе вдосталь Туч, как и всегда. Будут тучи белые еще видны Поздней, в те одинокие года, И будет ветер вздрагивать в траве, И будет рушиться с камней вода. Перевод Б. Слуцкого
Изд-во ЦК ВЛКСМ "Молодая Гвардия", 1971.
К ПОТОМКАМ 1 Право, я живу в мрачные времена. Беззлобное слово - это свидетельство глупости. Лоб без морщин Говорит о бесчувствии. Тот, кто смеется, Еще не настигнут Страшной вестью. Что же это за времена, когда Разговор о деревьях кажется преступленьем, Ибо в нем заключено молчанье о зверствах! Тот, кто шагает спокойно по улице, По-видимому, глух к страданьям и горю Друзей своих? Правда, я еще могу заработать себе на хлеб, Но верьте мне: это случайность. Ничто Из того, что я делаю, не дает мне права Есть досыта. Я уцелел случайно. (Если заметят мою удачу, я погиб.) Мне говорят: "Ешь и пей! Радуйся, что у тебя есть пища!" Но как я могу есть и пить, если Я отнимаю у голодающего то, что съедаю, если Стакан воды, выпитый мною, нужен жаждущему? И все же я ем и пью. Я хотел бы быть мудрецом. В древних книгах написано, что такое мудрость. Отстраняться от мирских битв и провести свой краткий век, Не зная страха. Обойтись без насилья. За зло платить добром. Не воплотить желанья свои, но о них позабыть. Вот что считается мудрым. На все это я неспособен. Право, я живу в мрачные времена. 2 В города приходил я в годину смуты, Когда там царил голод. К людям приходил я в годину возмущений. И я восставал вместе с ними. Так проходили мои годы, Данные мне на земле. Я ел в перерыве между боями. Я ложился спать среди убийц. Я не благоговел перед любовью И не созерцал терпеливо природу. Так проходили мои годы, Данные мне на земле. В мое время дороги вели в трясину. Моя речь выдавала меня палачу. Мне нужно было не так много. Но сильные мира сего Все же чувствовали бы себя увереннее без меня. Так проходили мои годы, Данные мне на земле. Силы были ограничены, А цель - столь отдаленной. Она была ясно различима, хотя и вряд ли Досягаема для меня. Так проходили мои годы, Данные мне на земле. 3 О вы, которые выплывете из потока, Поглотившего нас, Помните, Говоря про слабости наши И о тех мрачных временах, Которых вы избежали. Ведь мы шагали, меняя страны чаще, чем башмаки, Мы шли сквозь войну классов, и отчаянье нас душило, Когда мы видели только несправедливость И не видели возмущения. А ведь при этом мы знали: Ненависть к подлости Тоже искажает черты. Гнев против несправедливости Тоже вызывает хрипоту. Увы, Мы, готовившие почву для всеобщей приветливости, Сами не могли быть приветливы. Но вы, когда наступит такое время, Что человек станет человеку другом, Подумайте о нас Снисходительно. 1938-1944 гг. Бертольт Брехт. Избранная лирика.
Изд-во ЦК ВЛКСМ "Молодая Гвардия", 1971.
СОЖЖЕНИЕ КНИГ* Бертольт Брехт. Избранная лирика.После приказа властей о публичном сожжении Книг вредного содержания, Когда повсеместно понукали волов, тащивших Телеги с книгами на костер, Один гонимый автор, один из самых лучших, Штудируя список сожженых, внезапно Ужаснулся, обнаружив, что его книги Забыты. Он поспешил к письменному столу, Окрыленный гневом, и написал письмо власть имущим. "Сожгите меня! - писало его крылатое перо.- Сожгите меня! Не пропускайте меня! Не делайте этого! Разве я Не писал в своих книгах только правду? А вы Обращаетесь со мной как со лжецом. Я приказываю вам: "Сожгите меня!" * Стихотворение написано под впечатлением открытого письма писателя Оскара Мария Графа в связи с публичным сожжением книг гитлеровцами 10 мая 1933 года. Перевод Б. Слуцкого
Изд-во ЦК ВЛКСМ "Молодая Гвардия", 1971.
ЛЕГЕНДА О МЕРТВОМ СОЛДАТЕ 1 Четыре года длился бой, А мир не наступал. Солдат махнул на все рукой И смертью героя пал. 2 Однако шла война еще. Был кайзер огорчен: Солдат расстроил весь расчет, Не вовремя умер он. 3 На кладбище стелилась мгла, Он спал в тиши ночей. Но как-то раз к нему пришла Комиссия врачей. 4 Вошла в могилу сталь лопат, Прервала смертный сон. И обнаружен был солдат И, мертвый, извлечен. 5 Врач осмотрел, простукал труп И вывод сделал свой: Хотя солдат на речи скуп, Но в общем годен в строй. 6 И взяли солдата с собой они. Ночь была голубой. И если б не каски, были б видны Звезды над головой. 7 В прогнившую глотку влили шнапс, Качается голова. Ведут его сестры по сторонам, И впереди - вдова. 8 А так как солдат изрядно вонял - Шел впереди поп, Который кадилом вокруг махал, Солдат не вонял чтоб. 9 Трубы играют чиндра-ра-ра, Реет имперский флаг... И выправку снова солдат обрел, И бравый гусиный шаг. 10 Два санитара шагали за ним. Зорко следили они: Как бы мертвец не рассыпался в прах - Боже сохрани! 11 Они черно-бело-красный стяг Несли, чтоб сквозь дым и пыль Никто из людей не мог рассмотреть За флагами эту гниль. 12 Некто во фраке шел впереди, Выпятив белый крахмал, Как истый немецкий господин, Дело свое он знал. 13 Оркестра военного треск и гром, Литавры и флейты трель... И ветер солдата несет вперед, Как снежный пух метель. 14 И следом кролики свистят, Собак и кошек хор - Они французами быть не хотят. Еще бы! Какой позор! 15 И женщины в селах встречали его У каждого двора. Деревья кланялись, месяц сиял, И все орало "Ура!" 16 Трубы рычат, и литавры гремят, И кот, и поп, и флаг, И посредине мертвый солдат Как пьяный орангутанг. 17 Когда деревнями солдат проходил, Никто его видеть не мог - Так много было вокруг него Чиндра-ра-ра и хох! 18 Шумливой толпою прикрыт его путь. Кругом загорожен солдат. Вы сверху могли бы на солдата взглянуть, Но сверху лишь звезды глядят. 19 Но звезды не вечно над головой. Окрашено небо зарей - И снова солдат, как учили его, Умер как герой. Перевод С.Кирсанова. 1918 Бертольт Брехт. Избранная лирика.
Изд-во ЦК ВЛКСМ "Молодая Гвардия", 1971.
НЕЛЕГКИЕ ВРЕМЕНА Бертольт Брехт. Избранная лирика.Стоя за письменным пультом, Я вижу через окно в саду моем куст бузины - Смешение черного с красным. И мне вспоминается вдруг Куст бузины моей юности, в Аугсбурге. Много минут я стою в самом серьезном раздумье: Пойти ли к столу за очками, Чтобы еще раз увидеть Черные ягод на ярко-красных ветвях? Перевод Б. Слуцкого
Изд-во ЦК ВЛКСМ "Молодая Гвардия", 1971.
ПОСЕЩЕНИЕ ИЗГНАННЫХ ПОЭТОВ Бертольт Брехт. Избранная лирика.Когда - во сне - он вошел в хижину Изгнанных поэтов, в ту, что рядом с хижиной Изгнанных теоретиков (оттуда доносились Смех я споры), Овидий вышел Навстречу ему и вполголоса сказал на пороге: "Покуда лучше не садись. Ведь ты еще не умер. Кто знает, Не вернешься ли ты еще назад? И все пойдет по-прежнему, кроме того, Что сам ты не будешь прежним". Однако подошел Улыбающийся Бо Цзюй-и и заметил, глядя сочувственно: "Любой заслуживает кары, кто хотя бы однажды сказал о несправедливости". А его друг Ду Фу тихо промолвил: "Понимаешь, изгнание Не место, где можно отучиться от высокомерия". Однако куда более земной, Совершенно оборванный, Вийон предстал перед ними и спросил: "Сколько Выходов в твоем доме?" А Данте отвел его в сторону, Вял за рукав и пробормотал: "Твои стихи, Дружище, кишат погрешностями, подумай О тех, в сравненьи с которыми ты - ничто". Но Вольтер прервал его: "Считай каждый грош, Не то тебя уморят голодом!" "И вставляй шуточки!" - воскликнул Гейне. "Это не помогает, - Огрызнулся Шекспир. - С приходом Якова Даже мне запретили писать". - "Если дойдет до суда,- Бери в адвокаты мошенника! - посоветовал Еврипид. - Чтобы знал дыры в сетях закона". Смех Не успел оборваться, когда из самого темного угла Послышался голос: "А знает ли кто твои стихи Наизусть? И те, кто знает, Уцелеют ли они?" - "Это забытые, - Тихо сказал Данте, - Уничтожили не только их тела, их творения также". Смех оборвался. Никто не смел даже переглянуться. Пришелец Побледнел.
Изд-во ЦК ВЛКСМ "Молодая Гвардия", 1971.
СОНЕТ О ЖИЗНИ СКВЕРНОЙ Семь лет в соседстве с подлостью и злобой Я за столом сижу, плечом к плечу, И, став предметом зависти особой, Твержу: "Не пью, оставьте, не хочу!" Хлебаю свой позор из вашей чаши, Из вашей миски - радости свои. На остальные ж притязанья ваши Я говорю: "Потом, друзья мои!" Такая речь не возвышает душу. Себе в ладонь я дунул, и наружу Пробился дух гниенья. Что за черт! Тогда я понял - вот конец дороги. С тех пор я наблюдаю без тревоги, Как век мой краткий медленно течет. Перевод Ю. Левитанского 1925 Бертольт Брехт. Избранная лирика.
Изд-во ЦК ВЛКСМ "Молодая Гвардия", 1971.
ВО ВРЕМЯ ВОЙНЫ МНОГОЕ ВОЗРАСТАЕТ Быстро растут: Имущество власть имущих И нищета неимущих, Речи властей И молчанье подвластных. Перевод М.Ваксмахера 1939-1947 гг. Бертольт Брехт. Стихотворения. Рассказы. Пьесы.
Библиотека всемирной литературы. Серия третья.
Литература XX века.
Москва: Художественная литература, 1972.
ЗА КАЖДЫМ ДЕКРЕТОМ РЕЖИМА Тенью тянутся Слухи. Правители голосят, Народ шепчется. Перевод М.Ваксмахера 1939-1947 гг. Бертольт Брехт. Стихотворения. Рассказы. Пьесы.
Библиотека всемирной литературы. Серия третья.
Литература XX века.
Москва: Художественная литература, 1972.
ФЮРЕР ВАМ СТАНЕТ РАССКАЗЫВАТЬ — ДЕСКАТЬ, ВОЙНА... Продлится всего четыре недели. К началу осени Все вы вернетесь домой. Но осень Много раз придет и пройдет, а вы Не вернетесь домой. Маляр вам станет рассказывать — мол, машины Будут за вас воевать. Лишь немногим Предстоит умереть. Но вы, Сотнями тысяч будете вы умирать, Умирать в таком огромном количестве, каком никогда и никто еще на свете не умирал. Если мне доведется услышать, что вы воюете на Северном полюсе, и Индии, в Трансваале, Значит, буду я знать, Где ваши могилы. Перевод М.Ваксмахера 1939-1947 гг. Бертольт Брехт. Стихотворения. Рассказы. Пьесы.
Библиотека всемирной литературы. Серия третья.
Литература XX века.
Москва: Художественная литература, 1972.
ЛИТЕРАТУРА БУДЕТ ПРОВЕРЕНА Мартину Андерсену Нексе 1 Тех, кого усаживают в золоченые кресла, лишь бы они писали, Спросят потом о тех, Кто ткал им одежды, Их книги рассмотрят Не по ихним возвышенным рассужденьям, А по вскользь оброненным словам, позволяющим Судить о тех, кто ткал им одежды. Именно это прочтут с интересом, потому что именно в этом Скажутся свойства Прославленных предков. Целые литературы, Состоящие из утонченных оборотов, Проверят, чтобы доказать, Что там, где было угнетение, Жили и мятежники. По молитвенным воззваниям к неземным существам Докажут, что земные существа топтали друг друга. Изысканная музыка слов доложит только о том, Что многим было нечего есть. 2 Но в те времена будут прославлены Те, кто писал, сидя на голой земле, Те, кто сидел в ногах униженного, Те, кто был рядом с борцами, Те, кто рассказал о муках униженных, Те, кто поведал о деяньях борцов С искусством. Благородным языком, Прежде приберегаемым Для прославления королей. Их описания несправедливостей и их призывы Сохранят отпечатки пальцев Униженных. Потому что именно им это передавалось, и они Проносили все это под пропотевшими рубашками Через полицейские кордоны Для таких же, как они. Да, придет такое время, Когда именно тех мудрых и дружественных, Гневных, но полных надежд, Тех, кто писал, сидя на голой земле, Тех, кого окружали униженные и борцы, Восславят во весь голос. Перевод Б.Слуцкого 1939 Бертольт Брехт. Стихотворения. Рассказы. Пьесы.
Библиотека всемирной литературы. Серия третья.
Литература XX века.
Москва: Художественная литература, 1972.
СКВЕРНОЕ ВРЕМЯ ДЛЯ ПОЭЗИИ Знаю, что только счастливый Любим. Его голос Радует всех. Он красив. Уродливое дерево посреди двора Говорит о скудости почвы, и все же Прохожие бранят его уродцем, И они правы. Я не вижу на Зунде ни лодок зеленых, Ни веселого паруса. Вижу Только дырявую сеть рыбаков. Почему я твержу лишь о том, Что сорокалетняя батрачка бредет согнувшись? Груди девушек Теплы, как в прежние дни. В моей песне рифма Показалась бы мне щегольством. Во мне вступили в борьбу Восторг от яблонь цветущих И ужас от речей маляра, Но только второе Властно усаживает меня за стол. Перевод Е.Эткинда 1939-1947 гг. Бертольт Брехт. Стихотворения. Рассказы. Пьесы.
Библиотека всемирной литературы. Серия третья.
Литература XX века.
Москва: Художественная литература, 1972.
СКВЕРНОЕ ВРЕМЯ ДЛЯ МОЛОДЕЖИ Вместо того чтобы в роще играть со сверстниками, Сидит мой маленький сын, склонившись над книгами. При этом всего охотнее читает он О мошенничествах, совершаемых богачами, И о бойнях, затеянных генералами. Когда он читает о том, что наши законы Одинаково запрещают богатым и бедным спать под мостами, Я слышу, как он хохочет счастливо. Когда становится ясно ему, что автор книги подкуплен, Лицо его юное вмиг озаряется светом. Это мне по душе, несомненно, и все же Мне хотелось бы дать ему детство такое, Чтобы в роще играл он с друзьями. Перевод Ю.Левитанского 1939-1947 гг. Бертольт Брехт. Стихотворения. Рассказы. Пьесы.
Библиотека всемирной литературы. Серия третья.
Литература XX века.
Москва: Художественная литература, 1972.
ШВЕДСКИЙ ПЕЙЗАЖ Под серыми соснами — дом на снос. На свалке — полированный белый ларь. Что это? Прилавок? Или алтарь? Торговали здесь плотью Христа? Или кровь Его разливали? Отмеряли холст? Торговец молился? Барышничал поп? Прекрасные божьи творения,— сосны Сбывает соседский портной за бесценок. Перевод Е.Эткинда 1939 Бертольт Брехт. Стихотворения. Рассказы. Пьесы.
Библиотека всемирной литературы. Серия третья.
Литература XX века.
Москва: Художественная литература, 1972.
* * * И вот война, и путь наш все труднее, И ты идешь со мной одной дорогой, Широкой, узкой, в гору и пологой, И тот ведет, кто в этот час сильнее. Гонимы оба, и к одной стремимся цели. Так знай, что эта цель в самом пути, И если силы у другого ослабели, И спутник даст ему упасть, спеша дойти, Она навек исчезнет без возврата,— Кого спросить, вдали не различая? Бредешь во мраке... Вспомнится утрата, И остановишься, пот отерев со лба. Сказать об этом Музе поручаю У верстового ближнего столба. Перевод А.Исаевой 1939 Бертольт Брехт. Стихотворения. Рассказы. Пьесы.
Библиотека всемирной литературы. Серия третья.
Литература XX века.
Москва: Художественная литература, 1972.
* * * Одно прошу: не избегай меня. Твое рукопожатье — мне отрада. Ты стал глухим? Тебя мне слышать надо. Ты стал немым? Твой дух — моя броня. Ты стал слепым? К себе в поводыри Прими меня, твоим я буду взглядом. Позволь, как прежде, быть с тобою рядом, Как прежде, мне доверье подари. Не говори: «Я ранен, я калека!» Поддержки не чурайся, как чумы. Неверье недостойно человека. Тот несвободен, кто другому нужен. Я без тебя во мраке безоружен. Но я не только я. Я — это мы. Перевод Е.Эткинда 1939 Бертольт Брехт. Стихотворения. Рассказы. Пьесы.
Библиотека всемирной литературы. Серия третья.
Литература XX века.
Москва: Художественная литература, 1972.
ЛЮБОВНАЯ ПЕСНЯ ПЛОХИХ ВРЕМЕН Все наши встречи — дружбе не порука, Хотя с тобою были мы близки. Когда в объятьях грели мы друг друга, Мы друг от друга были далеки. И встреться мы сегодня на базаре — Могли б сцепиться из-за связки лука: Хотя в объятьях грели мы друг друга, Все наши встречи — дружбе не порука. Перевод В.Куприянова 1939-1947 гг. Бертольт Брехт. Стихотворения. Рассказы. Пьесы.
Библиотека всемирной литературы. Серия третья.
Литература XX века.
Москва: Художественная литература, 1972.
ФИНЛЯНДИЯ 1940 I Мы теперь беженцы В Финляндии. Моя маленькая дочь Вечерами сидит дома и ругается, Что никто из детей с ней не играет. Она немка, Разбойничье отродье. Когда я повышаю голос в споре, Меня призывают к порядку. Здесь не любят, Когда повышает голос Разбойничье отродье. Когда я напоминаю своей маленькой дочке, Что немцы народ разбойников, Мы оба радуемся, что их не любят, И оба хохочем. II Мне противно смотреть, Как выбрасывают хлеб, Потому что я родом из крестьян. Можно понять, Как я ненавижу войну! III Наша финская приятельница Рассказала нам за бутылкой вина, Как война опустошила ее вишневый сад. Оттуда, она сказала, вино, которое мы пьем. Мы опорожнили наши стаканы В память о расстрелянном вишневом саде И в честь разума. IV Это год, о котором будут говорить. Это год, о котором будут молчать. Старики видят смерть юнцов. Глупцы видят смерть мудрецов. Земля уже не родит, а жрет. Небо источает не дождь, а железо. Перевод Б.Слуцкого 1940 Бертольт Брехт. Стихотворения. Рассказы. Пьесы.
Библиотека всемирной литературы. Серия третья.
Литература XX века.
Москва: Художественная литература, 1972.
О ПЬЕСЕ ШЕКСПИРА «ГАМЛЕТ» В ленивом и обрюзглом этом теле Гнездится разум, словно злой недуг. Тут блеск мечей, и шлемов, и кольчуг, А он тоскует о разумном деле. Пока над ним не загремит труба И Фортинбрас под грохот барабанов Не поведет на бой своих болванов, Чтоб Данию покрыли их гроба. Вот наконец объят негодованьем Так долго колебавшийся толстяк. Пора покончить с жалким колебаньем! О, если бы, избавясь от химер, Он водрузил над Данией свой стяг, Явил бы всем он царственный пример. Перевод Е.Эткинда <1939-1947> Бертольт Брехт. Стихотворения. Рассказы. Пьесы.
Библиотека всемирной литературы. Серия третья.
Литература XX века.
Москва: Художественная литература, 1972.
О СТИХОТВОРЕНИИ ШИЛЛЕРА «КОЛОКОЛ» Читаю: пламя — благо для того, Кто смог набросить на него узду, А без узды оно страшней всего. Не знаю, что поэт имел в виду. В чем суть столь необузданной стихии И столь полезной — если автор прав? Как прекратить ее дела лихие, Смирить ее неблагонравный нрав? О пламя, пламя, о природы дочь! В фригийской шапке шествуя мятежно, По улицам она уходит в ночь. Прошли повиновенья времена! С прислугой обращались слишком нежно? Так вот чем отплатила вам она! Перевод А.Голембы <1939-1947> Примечания
См. раздел Шиллера на этом сайте.
Бертольт Брехт. Стихотворения. Рассказы. Пьесы.
Библиотека всемирной литературы. Серия третья.
Литература XX века.
Москва: Художественная литература, 1972.
О СТИХОТВОРЕНИИ ШИЛЛЕРА «ПОРУКА» В такие дни нам с вами процветать бы! Дамон у Диониса был в долгу. Тиран сказал: «Я потерпеть могу». И смертника он отпустил на свадьбу. Заложник ждет. Должник, стрелой лети! Ты, даже зная, что тому, кто ловок, Проститься может множество уловок, Вернешься, чтоб заложника спасти. Святым тогда считался договор, Тогда еще блюли поруку верно. И пусть должник летит во весь опор, Жать на него не следует чрезмерно. Нам Шиллером урок достойный дан: Тиран-то был добряк, а не тиран! Перевод А.Голембы <1939-1947> Примечания
См. раздел Шиллера на этом сайте.
Бертольт Брехт. Стихотворения. Рассказы. Пьесы.
Библиотека всемирной литературы. Серия третья.
Литература XX века.
Москва: Художественная литература, 1972.
О ПЬЕСЕ КЛЕЙСТА «ПРИНЦ ГОМБУРГСКИЙ» О бранденбургский парк былых времен! О духовидцев тщетные мечтанья! И воин на коленях — эталон Отваги и законопослушанья! Лавровый посох очень больно бьет, Ты победил наперекор приказу. Безумца оставляет Ника сразу, Ослушника ведут на эшафот. Очищен, просветлен, обезоружен Опальный воин — и крупней жемчужин Холодный пот под лаврами венка. Он пал с врагами Бранденбурга рядом, Мерцают пред его померкшим взглядом Обломки благородного клинка. Перевод А.Голембы 1940 Бертольт Брехт. Стихотворения. Рассказы. Пьесы.
Библиотека всемирной литературы. Серия третья.
Литература XX века.
Москва: Художественная литература, 1972.
РЕКВИЗИТ ЕЛЕНЫ ВАЙГЕЛЬ Скамейка, зеркало в надтреснутом овале И штифтик грима: с ролью на коленях Она садилась здесь; и невод — опускали Его в оркестр во время представленья. А вот глядите — из времен гоненья Доска для теста, стоптанный башмак И медный таз — черничное варенье Варила детям в нем; продавленный дуршлаг. Все на виду, чем в радости и в горе, Своем и вашем, правила она. О драгоценная без гордости во взоре! Актриса, беженка, служанка и жена. Перевод А.Исаевой 1940 Бертольт Брехт. Стихотворения. Рассказы. Пьесы.
Библиотека всемирной литературы. Серия третья.
Литература XX века.
Москва: Художественная литература, 1972.
О СЧАСТЬЕ Чтобы выжить, необходимо счастье. Без счастья Не спастись никому от холода, Голода, от людей. Счастье — помощь. Я был очень счастлив. Лишь потому Я все еще жив. Но, глядя в будущее, с ужасом сознаю, Сколько еще мне понадобится счастья. Счастье — помощь. Силён — кто счастлив. Крепкий борец и умный учитель Тот, кто счастлив. Счастье — помощь. Перевод В.Куприянова <1939-1947> Бертольт Брехт. Стихотворения. Рассказы. Пьесы.
Библиотека всемирной литературы. Серия третья.
Литература XX века.
Москва: Художественная литература, 1972.
XВАЛА ДИАЛЕКТИКЕ (Из пьесы «Мероприятие») Кривда уверенным шагом сегодня идет до земле. Кровопийцы устраиваются на тысячелетья. Насилье вещает: «Все пребудет навечно, как есть». Человеческий голос не может пробиться сквозь вой власть имущих, И на каждом углу эксплуатация провозглашает: «Я хозяйка теперь». А угнетенные нынче толкуют: «Нашим надеждам не сбыться уже никогда». Если ты жив, не говори: «Никогда»! То, что прочно, непрочно. Так, как есть, не останется вечно. Угнетатели выскажутся — Угнетенные заговорят. Кто посмеет сказать «никогда»? Кто в ответе за то, что угнетенье живуче? Мы. Кто в ответе за то, чтобы сбросить его? Тоже мы. Ты проиграл? Борись. Побежденный сегодня победителем станет завтра. Если свое положение ты осознал, разве можешь ты с ним примириться? И «Никогда» превратится в «Сегодня»! 1930 Бертольт Брехт. Стихотворения. Рассказы. Пьесы.
Библиотека всемирной литературы. Серия третья.
Литература XX века.
Москва: Художественная литература, 1972.
БАЛЛАДА ОБ ОДОБРЕНИИ МИРА Пусть я не прав, но я в рассудке здравом. Они мне нынче свой открыли мир. Я перст увидел. Был тот перст кровавым. Я поспешил сказать, что этот мир мне мил. Дубинка надо мной. Куда от мира деться? Он день и ночь со мной, и понял я тогда, Что мясники, как мясники — умельцы. И на вопрос: «Ты рад?» — я вяло вякнул: «Да». Трус лучше мертвеца, а храбрым быть опасно. И стал я это «да» твердить всему и вся. Ведь я боялся в руки им попасться И одобрял все то, что одобрять нельзя. Когда народу не хватало хлеба, А юнкер цены был удвоить рад, Я правдолюбцам объяснял без гнева: Хороший хлеб, хотя дороговат. Когда с работы гнали фабриканты Двоих из трех, я говорил тем двум: Просите фабрикантов деликатно, Ведь в экономике я — ни бум-бум! Планировали войны генералы. Их все боялись — и не от добра Кричал я генералу с тротуара: «Техническому гению — ура!» Избранника, который подлой басней На выборах голодных обольщал, Я защищал: оратор он прекрасный, Его беда, что много обещал... Чиновников, которых съела плесень, Чей сброд возил дерьмо, дерьмом разил, И нас давил налогами, как прессом, Я защищал, прибавки им просил. И не расстраивал я полицейских, Господ судейских тоже я берег, Для рук их честных, лишь от крови мерзких, С охотой я протягивал платок. Суд собственность хранит, и обожаю Наш суд кровавый, чту судейский сан, И судей потому не обижаю, Что сам не знаю, что скрываю сам. Судейские, сказал я, непреклонны, Таких нет денег и таких нет сил, Чтоб их заставить соблюдать законы. «Не это ль неподкупность?» — я спросил. Вот хулиганы женщин избивают. Но, погодите: у хулиганья Резиновых дубинок не бывает, Тогда — пардон — прошу прощенья я. Полиция нас бережет от нищих И не дает покоя беднякам. За службу, что несет она отлично, Последнюю рубашку ей отдам. Теперь, когда я донага разделся, Надеюсь, что ко мне претензий нет, Хоть сам принадлежу к таким умельцам, Что ложь разводят на столбцах газет, К газетчикам. Для них кровь жертв — лишь колер. Они твердят: убийцы не убили. А я протягиваю свежий номер. Читайте, говорю, учитесь стилю, Волшебною горой почтил нас автор. Все славно, что писал он (ради денег), Зато (бесплатно) утаил он правду. Я говорю; он слеп, но не мошенник. Торговец рыбой говорит прохожим: Вонь не от рыбы, сам он, мол, гниет. Подлаживаюсь я к нему. Быть может, И на меня охотников найдет. Изъеденному люэсом уроду, Купившему девчонку за гроши, За то, что женщине дает работу, С опаской руку жму, но от души. Когда выбрасывает бедных Врач, как рыбак — плотву, молчу. Ведь без врача не обойтись мне, Уж лучше не перечить мне врачу. Пустившего конвейер инженера, А также всех рабочих на износ,— Хвалю. Кричу: техническая эра! Победа духа мне мила до слез! Учителя и розгою и палкой Весь разум выбивают из детей, А утешаются зарплатой жалкой, И незачем ругать учителей. Подростки, точно дети низкорослы, Но старики — по речи и уму. А почему несчастны так подростки Отвечу я: не знаю почему. Профессора пускаются в витийство, Чтоб обелить заказчиков своих, Твердят о кризисах — не об убийствах. Такими в общем представлял я их. Науку, что нам знанья умножает, Но умножает горе и беду, Как церковь чту, а церковь уважаю За то, что умножает темноту. Но хватит! Что ругать их преподобья? Через войну и смерть несет их рать Любовь к загробной жизни. С той любовью, Конечно, проще будет помирать. Здесь в славе бог и ростовщик сравнялись. «А где господь?» — вопит нужда окрест. И тычет пастор в небо жирный палец, Я соглашаюсь: «Да, там что-то есть». Седлоголовые Георга Гросса Грозятся мир пустить в небытие, Всем глотки перерезав. Их угроза Встречает одобрение мое. Убийцу видел я и видел жертву. Я трусом стал, но жалость не извел. И, видя, как убийца жертву ищет Кричал: «Я одобряю произвол!» Как дюжи эти мясники и ражи. Они идут — им только волю дай! Хочу им крикнуть: стойте! Но на страже Мой страх, и вдруг я восклицаю: «Хайль!» Не по душе мне низость, но сейчас В своем искусстве я бескрыл и сир, И в грязный мир я сам добавил грязь Тем самым, что одобрил грязный мир. 1930 Бертольт Брехт. Стихотворения. Рассказы. Пьесы.
Библиотека всемирной литературы. Серия третья.
Литература XX века.
Москва: Художественная литература, 1972.
| |
СТИХИЯ: Лучшая поэзия © 1996-2003
Вопросы и комментарии? Пишите
