----------------------
наши ссылки
ASIATIMES.RU web-дайджест азиатских новостей
ASIAPACIFIC
интересные статьи о странах АТР, восточный гороскоп, фэншуй, кухня, нравы, традиции
ASIANREFERAT
ссылки на азиатские ресурсы сети
ASIAFENGSHUI
Фэншуй - он и в Азии фэншуй
----------------------
контакты
ФОРУМ -
ГОСТЕВАЯ -

 

Проза
----------------------
Китай: революционная героика в произведениях 50-х годов
----------------------

Ван Юаньцзянъ
Три путника
«Надо непременно дойти до того небольшого деревца и уж там отдохнуть»,— решил про себя политрук Ван Цзивэнь, глядя на стоявшее впереди дерево, до которого оставалось 400—500 метров. Солдаты отрядов, которые прошли раньше их, оборвали с него листья и съели, на голых ветках беспризорно болталось лишь несколько сухих листочков.
Уже несколько дней подряд Ван Цзивэнь таким вот путем воодушевлял себя, но этот способ постепенно становился непригодным. Цели, которые он намечал себе, с каждым разом были все ближе и ближе, и он все чаще стал сомневаться в своих глазах: уж не заболели ли они. Почему-то на вид расстояния казались маленькими, а когда начинаешь идти, то, наоборот, большими.
Так было и на этот раз, не прошел он еще и половины намеченного расстояния, и дальше не выдержал: начала кружиться голова, ноги стали ватными, заболели мышцы шеи. Политрук серьезно забеспокоился: как бы снова из-за перенапряжения не началось кровохарканье. Особенно докучала рана в груди, двигаясь в такт вдохам и выдохам, марлевая повязка на ней, как рашпиль, терла тело. Даже дорога как-то незаметно стала ухабистой. Когда неделю назад он во главе своей роты уверенно шагал по этой бескрайней степи, она показалась ему такой ровной, что он с запоздалым страхом вспоминал горные пики и уходившие за облака снежные вершины гор по обеим берегам реки Дадухэ, откуда они вышли в поход. Теперь же эта дорога стала неровной, луга — такими скользкими, что не устоишь на ногах, в траве появилось множество корней, малейшая неосторожность — и сразу свалишься.
Связной Сяочжоу, висевший на спине политрука, почувствовал, как тело Ван Цзивэня сильно качнулось, по прежнему опыту понял, что ему снова не удержаться на ногах, поэтому сказал:
— Политрук, вам надо отдохнуть!
— Нет! — Ван Цзивэнь произнес это как можно громче. Он понимал: стоит один раз заколебаться, и это может повториться и в другой, и в третий раз... Политрук с усилием держал Сяочжоу, чтобы его ноги, покрытые волдырями, не попали в грязь.
— Неважно, ты только подкорми меня, и все будет нормально!
Сяочжоу достал из-за пазухи большую пачку листьев подорожника, выбрал два из них, сложил и подал прямо в рот политруку. Они не ели уже два дня, и такой вот пищей набивали себе животы. Сяочжоу в шутку называл ее «доппайком».
С трудом добрались до дерева. Ван Цзивзнь выбрал сухое место, положил Сяочжоу и только успел наклониться, как вдруг услышал голос Сяочжоу:
— Эй, товарищ, из какого подразделения?
И тут Ван Цзивэнь обнаружил, что рядом лежит еще один человек. Увидев подошедших людей, он торопливо протирал глаза, не в силах что-либо сказать.
Ван Цзивэнь быстро приблизился к нему, участливо спросил:
— Как дела, тоже отстал от отряда?
— Нет... Не отстал! — бессильно ответил он и, протянув руку, сбросил с себя клеенку, показал на раненую ногу, всю мокрую от воды.
— Не падай духом, товарищ, сейчас мы придумаем, как нам двигаться дальше,— успокоил его Ван Цзивэнь.
— Нет, свое состояние я знаю лучше. Унесите это с собой! — сказал он, показывая на лежавшую рядом винтовку,— если встретите товарищей из второй роты 13 полка, то передайте, что Хуан Юаньцин до конца отдал себя революции,— он задохнулся; немного отлежавшись, достал из ранца обмотки и передал Сяочжоу:— Это тебе, малыш. Желаю выбраться живыми, заодно сделать и мою работу!
Подул ветерок, на дереве зашелестели одинокие листочки. Сяочжоу, задыхаясь от волнения, взял обмотки.
Ван Цзивэня тоже охватило тоскливое чувство. По двухлетнему опыту работы политруком он знал, что в бою бойцы смело смотрят в глаза смерти, однако перед лицом крайних страданий, особенно когда видят свое безвыходное положение, они легко избирают грубый и самый простой способ отношения к самому себе. Как бы рассуждая об этом, политрук сказал:
— А какую работу ты должен был сделать?..— Он хотел еще что-то сказать, но промолчал. Теперь его заботило одно: как идти дальше с двумя ранеными, не способными передвигаться?
Раздумывая об этом, он вдруг увидел вдали группу людей. Они приближались, один из них вел в поводу лошадь. В душе Ван Цзивэня сразу мелькнула надежда и радость. Однако, когда группа приблизилась к ним, он разочаровался. На лошади сидели два бойца, на плече человека, который вел лошадь, висели две винтовки. В одной руке он держал повод, на другую опирался раненый. Ван Цзивэнь узнал в нем командира этой дивизии.
Командир дивизии взглянул на них, молча снял со ствола винтовки полмешочка поджаренной рисовой муки, взял из нее горсть и передал Ван Цзивэню. Затем резко спросил:
— Почему не идете?
— У этого товарища тяжелая рана...— указал Ван Цзивэнь на Хуан Юаньцина. Он знал, что командир дивизии человек строгий, и невольно оробел.
— Берите его на спину и идите!
— Я... Я уже несу одного...
— Товарищ...— врастяжку, тихим осипшим голосом сказал командир дивизии, сделав шаг вперед и глядя прямо в лицо Ван Цзивэню. Политрук заметил тревогу и страдание в глазах командира. Ничего больше не говоря, командир дивизии внезапно повысил тон и приказал:— Берите его на спину!
Он быстро повернулся на месте, потянул лошадь за повод, подставил плечо раненому и, переваливаясь с ноги на ногу, с трудом пошел вперед.
Ван Цзивэнь обдумывал этот несколько странный приказ — одному нести двух человек. Как это сделать, он не понимал. Но тут же вспомнил тревогу и страдание, которые увидел в глазах командира дивизии. Это как бы явилось дополнением к приказу.
«Правильно, возьму его на спину...» — размышлял он над словами командира дивизии. Вдруг в голову пришла новая мысль. Подстегнутый ею, он схватил маленькую фарфоровую пиалу, зачерпнул из лужи холодной воды, примешал туда поджаренной муки и дал поесть Хуан Юаньцину. Затем снова приготовил такую же порцию и поставил перед Сяочжоу. Тут же взял руку Хуан Юаньцина, забросил через плечо и посадил его на спину. Решительно сказал:
— Товарищ Хуан Юаньцин, именем политрука приказываю: пошли!
Уже держа Хуан Юаньцина на спине, дал установку Сяочжоу:
— Ты жди здесь, я вернусь и заберу тебя! — А сам крупными шагами двинулся вперед.
Когда он прибыл к новому месту и почувствовал, что силы его несколько ослабли, он снял с себя Хуана и отправился в обратный путь. Взял Сяочжоу и перенес его.
Так он сделал одну ходку, две, три...
За спиной одна за другой оставались намеченные цели. Ван Цзивэнь поразился сам себе: откуда у человека берутся силы? Но вместе с тем, он обнаружил и то, что они постепенно оставляли его, что он не может уже крепко держаться на ногах. Особенно сейчас, когда тело Хуана как-то сразу отяжелело, грязь и вода под ногами как будто стали мягче, предметы перед глазами стали двоиться, тело пошатываться. «Сколько же сделано ходок? Семнадцать или восемнадцать?..»— думал он. Вдруг нога поскользнулась, тело качнулось, он быстро напряг силы, боясь упасть, однако в раненую грудь ударила резкая боль, настолько сильная, что он не выдержал и застонал.
— Политрук, что с тобой?
— Ничего,— ответил он и тут же заметил, что невольно прикрывает рукой рану. Он быстро убрал руку, повернул голову и посмотрел на Хуан Юаньцина, подумал про себя: может, он не видел.
Между тем, Хуан с тревогой в голосе обратился к нему:
— Политрук, оставь меня! Ты...
— Не разговаривай! — прикрикнул на него Ван Цзивэнь. И как раз в этот момент в глазах потемнело, что-то сладковатое с неприятным запахом вырвалось изо рта. И он медленно свалился с ног.
Когда Ван Цзивэнь очнулся, он обнаружил, что лежит лицом вверх, а тело медленно перемещается. «Что это?.. Опять ранило?..» — пришла в голову мысль. Он потрогал рану. Она была хорошо перевязана обмоткой. Ван испуганно повернул голову, осмотрелся. Увидел, что лежит на клеенке, по сторонам которой видны трава и лужи воды, две пары движущихся вперед ног, облепленных грязью, по голени одной ноги течет кровь. Посмотрел вперед. Хуан Юаньцин и Сяочжоу, расположившись рядом, ползут по траве на четвереньках, у каждого на плече пол-обмотки, а второй конец привязан к углу клеенки. Стараясь изо всех сил, они тянут клеенку, которая скользит по мокрой траве. Они ползут и разговаривают: «...Как много сил надо иметь одному человеку!.. Посмотри, он ранен, а так долго переносил нас двоих». Это говорил Хуан Юаньцин. «У человека так много сил, что он иногда и сам этого не знает. Ты недавно говорил, что сам лучше знаешь свое состояние, но этот случай...»
Ван Цзивэнь смотрел и слушал, ему все это было понятно, и в душе поднималась волна радостного возбуждения. Он запрокинул голову и смотрел вверх. Облегченно вздохнул. Небо было бескрайним и необъятным. По нему тихо проплывали белые перистые облака, как будто для того, чтобы создать прикрытие человеку от ослепляющей.голубиз-ны неба. Под белыми облаками в форме иероглифа «человек» вытянулась большая стая диких гусей, которые, гогоча, грациозно летели на юг. Они шли близко друг к другу, сохраняя правильный строй.

----------------------
Жизнь после смерти: (китайская проза) /Пер. с кит. и сост. Г. А. Кашубы. — Мн.: МППО им. Я. Коласа. МПФ «Красная звезда», 1996

 

Ван Юаньцзянь
Песнь
Прошло ровно трое суток, как мы забрались в этот безлюдный девственный лес. В октябре леса Восточной Маньчжурии всегда мрачные и холодные, а осень 1935 года наступила, как нам показалось, несколько раньше обычного. Уже давно пожелтел тростник, на сгнившую листву, накопившуюся за многие годы, лег толстый слой новой. Ветер, налетавший с озера Ханка, словно бесчисленными огромными руками раскачивал верхушки деревьев, срывал иглы сосен, оставшиеся листья и сухие ветки, разбрасывая их как попало и делая этот предвечерний лес еще более диким и неуютным.

Ван Юаньцзянъ
Мама
Руководителем нашего отдела была женщина по фамилии Фэн. Обращаясь к ней, мы ее так и называли: начальник отдела Фэн, а за глаза — сестра Фэн. Ей уже минул 51 год, она на два года была старше моей матери, поэтому слово сестра не совсем подходило. К тому же многолетняя подпольная работа состарила ее раньше времени. Короткие волосы на треть поседели, щеки запали, впереди выпал один зуб, и верхняя губа чуть-чуть провалилась. Когда она, читая бумаги, смотрела поверх очков, на ее гладком лбу собирались глубокие складки. Люди, приходившие к нам впервые, обычно не могли предположить, что именно она руководит этим важным учреждением. Ее скорее могли принять за мать кого-нибудь из сотрудников.

Ван Юаньцзянъ
Оставшиеся
В июле 1935 года в бою у Жанкоу я был ранен. В то время легкое ранение, небольшая потеря крови считалось обычным явлением в Красной Армии.
Но я в тот раз получил ранение при несколько необычных обстоятельствах.

Ван Юаньцзянъ
Семь спичек
С рассветом дождь прекратился.
Климат наших степей странный. Вам только что светили луна и редкие звезды — и вдруг налетает холодный ветер, откуда-то выползают темные тучи, которые в короткое время плотно заволакивают небо, мгновенно разражается проливной дождь, град величиной с каштан начинает густо низвергаться на землю.

Ван Юаньцзянъ
Три путника
«Надо непременно дойти до того небольшого деревца и уж там отдохнуть»,— решил про себя политрук Ван Цзивэнь, глядя на стоявшее впереди дерево, до которого оставалось 400—500 метров. Солдаты отрядов, которые прошли раньше их, оборвали с него листья и съели, на голых ветках беспризорно болталось лишь несколько сухих листочков.

 

TopList Rambler's Top100