Перевод Дины Крупской

НИКТО НЕ ЗНАЕТ

Там, в дебрях яблочного сада
Вздыхает Ветер, бьет плющом
И треплет ветви над оградой.
А я все думаю: о чем?
О чем ты, Ветер? Тише, тише
Доносятся обрывки слов,
И, засыпая, долго слышу
Его далекий, слабый зов.

Никто тебя не знает, Ветер.
В глубинах темной вышины
Роятся звезды в лунном свете
На гребне медленной волны.
Ты - лишь волна, волна морская!
Листву подхватишь, отбежишь, -
И пена катится, сверкая,
По скатам черепичных крыш.

Мы под водой живем глубокой,
Мы все – и люди, и зверье.
Потом, поднявшись над потоком,
мы тело бренное свое
В песке, как раковину, бросим.
И каждый с Ветром воспарит…
А там, куда он всех уносит,
Заря горит.

ПЕСНЯ О СОЛДАТАХ

Пока без дела я сидел на берегу морском,
Из топи вышел человек с блистающим штыком.
Он шел как тень, чеканя шаг, под тихий звон металла.
А море за моей спиной стонало и роптало.

Пока без дела я сидел… Один, другой, - и вот
Шеренги призрачных солдат поднялись из болот.
Не сон ли это? Сквозь туман они шагали смело.
А море за моей спиной кричало и гремело.

Пока без дела я сидел, они - за взводом взвод,
под храп коней, под скрип колес - все шли и шли вперед.
Так тени храбрых шли на смерть, со жребием не споря.
А море било в барабаны,
сбор трубило море.
  

СЭМ

Опять задумается Сэм
о давних временах,
Бескрайний вспомнит горизонт
и пену на волнах.
И скажет, глядя на меня:
«Ночь… Высунусь в окно –
А море гальку ворошит,
балуется оно.
Оно волнуется, живет,
и, под луной искрясь,
Мелькают в танце сотни рук,
сверкают сотни глаз.
Баркасы, лодки, корабли
покинули его,
Там только звезды и вода,
и больше ничего.
За стенкой захрапит отец –
и снова тишина.
Лишь я и море.
И над ним волшебная луна.
И вот однажды –
ты мне верь, я никогда не вру, -
В разломе вздыбленной волны,
на продувном ветру –
Смотрю: русалка.
То нырнет, то выглянет опять
Из темных вод,
и гребешком расчесывает прядь.
Вдруг слышу: «Сэм!» Так тихо: «Сэм!»
Средь грохота валов
Она звала меня, сынок.
Я не пошел на зов.
Подумал: «Это не меня».
Я убедил себя.
Она звала, звала всю ночь,
мне сердце теребя,
Одна, как этот океан,
бескрайний и пустой,
Она ждала меня, светясь
нездешней красотой.
Случись такое, -
мой старик скривил безусый рот, -
Случись такое,
что сейчас русалка позовет...
И если голос долетит
сюда издалека,
Быть может, в этот раз уйду.
Уйду наверняка.

ПОТЕРЯННЫЙ БАШМАК

Танцуя по дому,
 неведомо как,
Бедняжка Люси
 потеряла башмак.
Она заглянула
В старинный буфет,
В столовую,
 где доедали обед.
В саду – ничего,
 голубятня пуста,
Не видел пропажи
 барбос без хвоста,
И даже пытливых
мышей с чердака
спросила Люси
 о судьбе башмака.

Ни птица ночная,
 ни око луны,
Ни ветер дозорный
 с вершины сосны
Следа не встречали
 ее башмака,
Хотя вероятность
 была велика.

На горы крутые
 взбиралась Люси,
И дикие травы
 топтала Люси.
Она проникала
 в такие места,
Где эльфы сбивают
 росинки с куста.
Ни люди, ни звери –
 кого ни спроси,
Никто не поможет
 бедняжке Люси.

Суда, что прошли
 через бури и льды,
Сквозь темень и рев
 океанской воды
Увы, не доставили
 издалека
Вестей от потерянного
 башмака.

Дороги Европы –
 страну за страной –
Она проскакала
 На ножке одной.
И превозмогая
 сомненья и страх,
«Ау!» выкликала
 на всех языках.
И так всю планету
 она обошла,
На что-то надеясь,
 пока поняла,
Что ей не найти
 башмака своего:
НАВЕКИ
      УТРЕЯНА
             ТАЙНА ЕГО.

ПРЯТКИ

Прячется в кронах Ветер
И говорит: - Ку-ку!
- Ку-ку, - говорит Луна
коричневому жуку.
- Ку-ку, - засмеется Облако,
звезды накрыв. - Ку-ку!
- Ку-ку, - прошуршит Волна
Ракушкам и песку.
Я тоже скажу: - Ку-ку!
Ку-ку! - завершаю день - и…
Шагаю из мира грез
В мир сновидений.

НОЧНАЯ ПОРА

Улитка крикнула: - Пора!
- Чего? – сказал Слизняк.
- Уснул Садовник до утра,
надев ночной колпак.
Петух взобрался на насест,
и дивная Луна
дробится бисером в росе,
сиянием полна.
Глазами хлопает нора:
проснулся Сэм-Червяк.
Ты что, не чувствуешь: ПОРА!
- Ага! – сказал Слизняк.