I. ЗеркальцеЗеркальце как зеркальце. Маленькое, круглое, цена ему -- пятак.Купец их с дюжину привез в горную степь. Давно дело было, в этот заброшенный край еще никто зеркал не важивал. Думает купец: "Надо калмыкам продать, надо калмыков нагреть. Греха тут нету: калмык не человек, -- зверь, и душа у него, как у пса, -- пар. Зверь и зверь". Едет купец в гости к своему другу, калмыку Аргамаю, которого не раз надувал. Вечером приехал, к огоньку. Аргамай в юрте сидит толстый, сильный. Один у камелька сидит, баранью кость гложет и мурлычет песню о том, как он завтра на заре будет кочевать к снегам, где такие вкусные сочные травы -- сласть скоту. - Эзень! -- поздоровался купец. -- Эзень, эзень! -- откликнулся Аргамай, всматриваясь в пришедшего. -- А-а-а... Эвон кто! Друг... -- радостно вскрикнул и уступил гостю свое место. У костра засуетился,-огонь ярче вспыхнул,-полбарана положил в котел, чай по-калмыцки готовить начал: с молоком, жареным ячменем и солью. -- Баб нету... Один больной, другой в гости укатил к отцу. -- Нет ли арачки? -- Бар, бар... -- и подал в турсуке самодельную из молока водку. Сидят, беседуют. Огонек весело горит. Арачка вкусная, теплая, по жилам загуляла, в мозг ударила, дала волю языку. Калмык смеется, и купец смеется, по плечу Аргамая похлопывает, льстивые речи говорит: -- Ни у кого таких коней нет, как у тебя. Самые лучшие быки у тебя. Самые лучшие бараны у тебя. Ты богатый. Жена у тебя красивая. Говорит, арачку пьет, баранину ест. Аргамаю любо, слушает, смеется и, чтобы не остаться в долгу, говорит гостю: -- Ты самый хороший есть. Самый верный... Друг... Вспомнил купец про зеркальце. Думает: "Надо подарить. Убыток небольшой -- пятак". Достал, показывает. -- На-ка, поглядись. Смотрит Аргамай пристально. Приковало его зеркало. -- Это кто? -- Да ты... -- Как я?! Это шайтан! -- Нет, ты... Молчит, еще пристальней всматривается, недоверчиво на купца смотрит, говорит ему: -- Чего врешь?! Нету!.. Шуба-то моя, а рожа сроду не видал, не знаю!.. Купец блаженно улыбается, а калмык от нетерпенья заерзал по войлоку, руки дрожат, крепко уцепились за волшебное зеркало. Сроду такой чудесной штуки калмык не видывал. -- Да ты надень шапку-то... Видишь?.. Ты!.. Смотрит калмык -- его шапка в зеркале, косу смотрит -- его коса, с ленточкой, бородавка на носу его, -- ущупал... - Ха-ха-ха!.. Продай... Делай милость, продай! А купец совсем обмяк, радость другу своему доставить хочет, говорит: -- Да я тебе его... -- Делай милость, продай... Сколько хочешь возьми!.. И вдруг купеческая душа в подлую алчность покатилась. -- Нельзя... -- чуть дрогнув голосом, сказал купец. -- Возьми быка... Ребятам, бабам казать буду... Ха-ха-ха... Пусть смотрят рожам... -- Нет, нельзя, -- твердо купец сказал и легонько зеркальце к себе тянет. Аргамай не дает: -- Два быка, три быка!.. Хороших!.. -- Что ты, я сам дороже заплатил... В Москве добыл... Знаешь, слыхал? Чуть не плачет Аргамай, большой ребенок: -- Возьми четыре быка... Пожалуйста, возьми, друг!.. -- Пойдем быков ловить, -- жадно сказал купец. Аргамай смеется плутовато, зеркальце подальше прячет, на купца с опаской смотрит, не продешевил ли тот, не отобрал бы... Ласково ему говорит тонким своим голосом: -- Ты самый хороший есть... Самый верный... Друг... Поздно ночью возвращался к себе в стан пьяный купец. И, выписывая в седле опьяневшим туловищем мысле те, весело вслух думал: -- Он на то и калмык, чтобы его учить. На то он и татарская лопатка. |
Назад к домашней странице В. Я. Шишкова
Русская литература Алтая | Алтайские страницы | Издательская деятельность АГУ