![]() Деревенские посторойки в предгорьях Алтая Фото начала ХХ века |
В. Я. ШишковПо чуйскому трактуПутевые очерки |
VI. УсмирителиЯ ночевал в Топучей. Вечером за самоваром сидела большая компания: два приезжих купца, фельдшер, ямщики, хозяин земской. О всякой всячине разговаривали. Между прочим, кто-то речь завел о том, как Чот новую веру вводил.Купец говорит: -- Ведь он раньше-то простым пастухом был. Да что-то не поладил со своими и ушел в Монголию. Там сколько лет по ихним монастырям шатался. Потом опять пришел. Да и стал новую веру пущать. Эвона как взбаламутил всех. Тут его и усмирили. Один из крестьян сказал: -- Я его тоже усмирял. -- Ну-ка, дядя, расскажи. -- Да чего рассказывать-то? Так... одна прокламация только. Сбили это, значит, народу по волостям подходяще, чтобы, значит, на Кырлык идти где они орудовали, инородцы-то. На полу, в кути, выпивший маляр лежал. Он идет по тракту малярной работы искать. А тут вот он отдыхать хочет, "с устатку дернул", лежит. Он. слушал внимательно, что-то бормотал и улыбался, потом крикнул; -- А вы инородцев били? Грабители?! -- Нет, мы не били. Она сами разбежались. -- Толку-у-й слепой с подлекарем. -- Нет, правду, А которые не хотели уходить волей, тех арестовали, да в Бийск. И вместе с Чот Челпановым. Некоторые алтайцы к нам обращались: "Чего же делать-то, -- спрашивали, -- у нас дома сено, работа... А мы все побросали: баб, детей, скот. Нам домой надо, а нас держат, свои же не пускают, лозами дерут. Говорят, что зимы не будет, денег не надо держать, ничего не надо, снегу не будет, все будет зелено", -- Толку-уй... -- А там двое суток жил. Наших человек сто собралось... -- Врешь, в пятьсот не уложишь, -- кричит маляр. -- Ну пусть по-твоему. Говорили, что девочка Чота, дочь, быдто их бог, быдто она то ребенком оказывает, то стариком, луну показывает, солнце. Мы там две ночи ночевали, а не видали ничего. Торговый прервал рассказчика: -- Я о ту пору в Онгудае жил. Как началась эта Кутерьма-то, как начали по волости ездить, да народ повещать, все мужики, наши перепугались. Думали, что и будет. Думали, многие тысячи орды валит с войной. Думали, всем карачун будет. Вовсе даже зря весь шум подняли. Только народ перепугали. Какая может быть опасность от алтайцев, да разве они могут кому обиду причинить. Так, одно пустое мечтание, одна -неосновательность. Ха! Бунт... Сообразили, додумались... Ну, мужики, знамо, перетрусили у нас в Онгудае, в таможню бросились, к управителю. Тот, конечно, человек образованный, успокоил. А то, было, ополоумели все. Ей-бог. -- То-то и оно-то, -- откликается маляр. -- Вот шесты у них да веточки березовые привязаны, это видели, -- опять начинают крестьяне. -- Чот им все прекратил, все камлание, бубны все велел пожечь, одежду ихнюю. А как вернулись к себе, это алтайцы-то, ото всего отрекаться, отказываться, значит, начали. Кто торговал, бросил все: "бери!" Ну, другие, которые из нашего брата, из крестьян, попользовались, это правда. Все гребли себе. Ну, только что не силой, а с согласья. -- Ах вы, хамы! -- рявкнул маляр и плюнул. |
Назад к домашней странице В. Я. Шишкова
Русская литература Алтая | Алтайские страницы | Издательская деятельность АГУ