Пузиков не застал своего помощника Алехина в избе. Разжег на шестке теплину и вскипятил чай. После третьего стакана вошла в избу тетка, та самая...
-- Садись чай пить, -- сказал Пузиков. -- Где был? -- Бабкина следил, -- проговорил Алехин, снимая сарафан. -- Тьфу! -- плюнул Пузиков. -- Экая башка у тебя свинячья. Что ж мы -- двое за одним человеком ходим? -- Как так? -- А вот и так... Мужика-то в белом фартуке заприметил? Ну, дак это я... Алехин недовольно почесал за ухом, сказал: -- Бабкин у тестя, должно, и ночевать остался... Я ждал-ждал, жрать ужасть как захотелось... -- Ничего подобного. Он задним ходом вышел. Ложась спать, Пузиков сказал: -- Слушай, Алехин. Я вынюхал, что послезавтра будет вечеринка у помощника начальника станции... Как его фамилия-то? -- Я знаю: Бревнов, звать Алексей Кузьмич, -- с гордостью отрапортовал Алехин. -- На этот раз молодчага. Дак вот. Нам с тобой надо на эту вечеринку попасть. Может, там самую главную птицу схватим. Понял? Ты прямо войдешь и скажешь на ухо хозяину, что ты агент "угрозы", что хочешь, мол, остаться на вечере под видом, ну, хоть... черт его знает... ну, хоть десятника по земляным работам. Понял? А я потом приду. А завтра подговори носильщика Носкова, передай ему вот эту бутылку коньяку, -- он здорово вино жрет, -- пусть выпьет и по сигналу явится на вечер и скажет вот какие слова... запиши. И адрес его запиши. Записал? Чтоб в точности. Он тоже замешан. Чуть свет Пузиков исчез.
Алексей Кузьмич Бревнов жил широко, И вечер устроил на славу. Стол ломился закусками, пирогами, выпивкой. Среди гостей лица почётные: инженер-механик Свистунский, начальник станции Петров с супругой, священник. Конечно, был Бабкин с невестой Варечкой и будущим тестем. Бабкин сегодня весел, прикладывался к рюмочке, играл на гитаре и рассыпался Варе в любезностях. Хозяин, Алексей Кузьмич, сиял пуговицами на новенькой тужурке и тоже приухлестывал за Варей. Бабкин возбуждал в нем изрядное чувство ревности. Хозяин старался ему дерзить, но Бабкин огрызался. -- Это из рук вон, -- говорил раскатистым басом инженер Свистунский, -- сегодня опять обнаружена кража из вагона с грузом мяса. -- Слышали, слышали, -- подхватил кто-то. -- И что стража смотрит, ведь под самым носом вагон стоял. Отсюда из окна видать... Позор! -- Увы! Испортился народ наособицу, -- воскликнул священник и откромсал добрый кусок пирога. -- Черт знает, Иван Пузиков не едет. А пообещал, -- уныло промямлил Мерзляков, потянувшись к выпивке. -- Плюньте вы на этого Пузикова! -- крикнул охмелевший Бабкин. -- Черт ли понимает ваш Пузиков! Сами разберем... Мы ужо опять ночью под вагон залезем. Товарищ Мерзляков, возьмите меня в свою компанию! Все захохотали. А дорожный мастер Ватрушкин потер подбитый Мерзляковым нос. В это время вошел молодой парень. Он что-то пошептал хозяину, тот деланно улыбнулся и сказал гостям: -- Это вновь командированный десятник земляных работ. Присаживайтесь с нами, товарищ. Алехин смирно сел в угол, закурил папиросу и стал наблюдать, нахмурив лоб. Ему подали стакан чаю и кусок пирога. Бабкин задирчиво кричал: -- Видали мы Пузиковых!! К черту их! -- Потише, -- осадил его хозяин, взглянув на Алехина. -- В противном случае попрошу вас удалиться. -- И что ты ко мне вяжешься, -- охмелевшим языком сказал Бабкин. -- Может, к Варечке ревнуешь? А? -- Прошу меня не тыкать. Невежа! Без году неделя служит, а тоже позволяет себе... -- Ах, вот как... Что?! Но в это время Алехин, взглянув на часы, распахнул окно. Из окна темнела Ночь. По лестнице загрохотали грузные шаги, и в комнату ввалился пьяный носильщик Носков. Покачиваясь, он взглянул на подмигнувшего ему Алехина, помахал картузом и, глупо ухмыляясь, сказал: -- Честь имею поздравить с днем рождения!.. Честь имею объявить, что Иван Пузиков сейчас будут здесь. Хи-хи-хи... До свиданьица, -- он было повернул к выходу, но Алехин загородил ему дорогу: -- Товарищ Носков, сядьте и -- ни с места! Гости разинули рты. Хозяин ерошил волосы, пьяный Бабкин лез к нему: -- Плевать я хотел на этих дураков, на сыщиков!.. Нет, ты мне ответь... Ревнуешь? Может, Варечку поддедюлить хочешь? Бери! Бери! -- Убирайтесь к черту! -- Бери! Я отказываюсь. Сам отказываюсь... Чьи на ней часы? Краденые... Вот этот самый Носков, носильщик, восемнадцатого марта ящик с лампочками упер из вагона да агенту постройки на часы выменял, а, часы будущему папаше всучил... Пожалуйста, сиди, Носков, не корчи рожи!.. И вы, папаша, не огорчайтесь. -- Безобразие! -- кто-то кричал. -- Ишь нализался... Выведите его вон! -- Кого? За что? -- взывал Бабкин. -- Меня-то, Бабкина-то? Что он правду-то говорит? А чьи сапоги-то на мне? Краденые, вот и клеймо казенное... Из вагона... Мне подарил их мой будущий папаша. --Уж извини, папаша. Раз начистоту, так начистоту... Вот Пузиков придет, все ему открою... Я много кой-чего знаю. Где Пузиков? Алехин заглядывал в окно, в ночь. Пузиков не появлялся. Гости были как в параличе. Варечка истерически повизгивала. Ее отец весь побагровел и, сжимая кулаки, надвигался на Бабкина. С Носкова сразу соскочил хмель. Бабкин колотил себя в грудь и, кривя рот, кричал сквозь слезы: -- Я за правду умру, сукины дети!.. Да! Умру!! И вдруг трезвым, спокойным голосом: -- Ваше благородие, а где же пуговка-то у вас? Алексей Кузьмич Бревнов, хозяин, быстро провел рукой по пуговицам, быстро скосил вниз глаза: блестящей пуговицы-на тужурке недоставало. -- Вот она, -- сказал Бабкин, протягивая пуговицу. -- Я ее вчера в вагоне нашел, в том самом, откуда вы вот эту телятину украли. Хозяин залился краской, побледнел, выхватил из рук Бабкина пуговицу и швырнул на пол. -- Стервец! -- крикнул он и весь затрясся от злобы. Бабкин поднял пуговицу, посмотрел на нее. -- Да, ошибся... Извиняюсь... -- промямлил он. -- Действительно, не та: топор и якорь на ней есть, а сукно серое, видите, кусочек болтается. У вас же сукно черное... Извиняюсь. -- Милицию сюда! Протокол! -- колотил хозяин в стол кулаком. -- Стой! -- крикнул Бабкин. -- Милицию я и сам приглашу. Стой! Забыл совсем. Идемте в вагон... Эй, где Пузиков? Идемте в вагон. Иначе все под суд за укрывательство. Отвечаю головой... Мы и без Пузикова обнаружим. Обрадованные скандальчиком гости повалили за Бабкиным. При свете фонаря в вагоне на туше мяса лежала блестящая пуговица с клочком сукна, а вместо черноусого пьяного Бабкина, но в его одежде, пред ошалевшей и перепуганной компанией стоял бритый, совершенно трезвый, широколобый человек со строгими глазами и ртом. -- Конторщик Бабкин, которого вы три недели тому назад взяли на испытание, это я самый и есть, Иван Пузиков, деревенский Шерлок Холмс. Алехин, подай-ка пуговку сюда! Он твердо подошел к Бревнову, примерил пуговку и твердо сказал: -- Ты, Бревнов, арестован. За компанию с тобой -- Носков и торговец Решетников. А там распутаем весь клубок. Ну, Алехин, понял ли хоть теперь-то всю мою музыку? Эх ты, ежова голова. Покличь милицию! Алехин, казалось, был ошарашен больше всех. Он высунулся из вагона и засвистал в свисток с горошинкой, как Соловей-разбойник. |
Назад к домашней странице В. Я. Шишкова
Русская литература Алтая | Алтайские страницы | Издательская деятельность АГУ