День был душный, жаркий. К вечеру соберется гроза. Недаром деревья так задумчивы, так настороженны.
В ограду бывшего имения господ Павлухиных -- ныне совхоз "Красная звезда" -- въехал на сивой лошаденке кривобородый, с подвязанной скулой, рыжий мужичок в лаптях. Соскочил с телеги, походил с кнутом от дома к дому, -- пусто, на работе все. -- Тебе кого? -- выглянула из окна курчавая, цыганского типа голова. -- Да мне бы Анисима Федотыча, управляющего, -- ответил мужичок, снимая с головы войлочную шляпу-грешневик. -- Я самый и есть, -- сказала голова. -- Приятно видеть вашу милость. Желательно нам сенца возик... Потому как понаслышались мы... -- Здесь не продается. Это учреждение казенное. -- Да ты чего!.. Да ведь Серьгухе нашему вчерась продал, сельцовскому. Хы, казенное... Вот то и хорошо! Чудак человек! -- Зайди. Шагай сюда. А в ночь действительно собралась гроза. Тьма окутала всю землю, освежающий дождь сразу очистил воздух, небо ежеминутно разевало огненную пасть, чтоб вмиг пожрать всю тьму, но каждый раз давилось, кадаляло и рычало злобными раскатами. Все живое залезло в избы, в норы, в гнезда. А вот вору такая ночь -- лафа. Наутро -- хвать, батюшки мои! -- забегали в совхозе: какой-то негодяй похитил в ночь все металлические части самолучшей, молотилки. Управляющий Анисим Федотыч рвет и мечет: ведь на днях комиссия из городу приедет инвентарь ревизовать, да и молотьба недели через три. Что делать? Сбились с ног, искавши. В ближней деревне Рукохватовой у подозрительных людей пошарили, -- конечно, не нашли. Анисим Федотыч, природный охотник и собачник, даже привлек к розыскам свою сучку Альфу. Но сучка, обнюхав молотилку, привела всю компанию из понятых и ми-лицейских к избе красивой солдатки Олимпиады, к которой тайно похаживал управляющий. Кончилось веселым смехом всей компании а конфузом Анисима Федотыча. Он сучку тут же выдрал. Совхозский писарь Ванчуков сказал: -- Я бы присоветовал вам обратиться к сыщику Ивану Пузикову. Он, по слухам, человек дошлый, знаменитый. -- А ну их к черту, этих нынешних... -- возразил управляющий. Каторжник бывший какой нибудь... -- Напрасно. -- Писарь стал рассказывать совхозу о подвигах сыщика. В конце концов Анисим Федотыч согласился. -- Поезжай. Писарь оседлал каурку -- да на железнодорожную станцию, что за двадцать верст была. -- Ладно, разыщу, денька через три ждите, -- только и сказал Иван Пудиков, агент "угрозы", то есть уголовного розыска.
И действительно, в конце третьих суток -- уж время ужинать -- взял да и явился в совхоз "Красная звезда" сам-друг с товарищем Алехиным. Посмотреть -- юнцы. Особенно Алехин. Правда, Пузиков важность напускает: между строгих бровей глубокая складка; правда, и глаза у него стальные, взгляд холодный, твердый, и рот прямой, с заглотом, а подбородок крепко выпячен. Вообще Пузиков -- парень ого-го. То ли двадцать лет ему, то ли пятьдесят. Осмотрел, обнюхал их Анисим Федотыч со всех сторон, -- да-а, народ занятный. -- Ну что ж, товарищи, пойдемте-ка. Темнеет. -- Успеем, куда торопиться, -- сказал Пузиков. -- А вот чайку хорошо бы хлебнуть. -- Ежели ваше усмотрение такое, то чаю можно... -- недовольно проговорил завхоз. -- А на мой взгляд, надо по горячим следам. -- Ерунда, палаша! -- ответил Иван Пузиков. -- И не таких дураков лавливали. Чайку "угроза" любила попить. А тут варенье да пирог с мясом, с яйцами. За чаем Пузиков завел рассказ. Управляющему и неймется, и послушать хочется -- очень интересно "угроза" говорит. -- А почему я по этой части? Через книжку, через Шерлока Холмса. Тятька меня к сапожнику определил в Питер. Я ведь из соседней волости родом-то, мужик. Пошлет, бывало, хозяин за винишком по пьяному делу -- ну, двугривенный и зажмешь. Глядишь, на две книжки есть. Эх, занятно, дьявол тя возьми. Все мечтал, как бы это сыщиком стать; мечтал-мечтал, да до революции и домечтался. Теперь я сам русский Шерлок Холмс, Иван Пузиков. -- Слышал, слышал, -- заулыбался во все цыганское лицо завхоз, и щеки его заблестели. -- Я, конечно, вас, товарищи, и винцом бы угостил, да боюсь -- время упустим. Уж после вот. По стакашку. -- Ерунда, папаша, злодей не уйдет. А выпить не грех. -- Слышал, слышал, -- пуще заулыбался завхоз, налил всем вина, выпили. -- Слышал, как самогонщиков ловите. -- Всяких, папаша, всяких, -- вдруг нахмурился Иван Пузиков и почему-то дернул себя за льняной чуб. -- Да толку мало, вот беда. -- Почему? -- Город выпускает. Мы ловим, а город выпускает, сто чертей. Ведь этак и самого могут ухлопать. У меня и теперь несколько ордеров на арест. Вот они. -- Иван Пузиков вытащил из кармана пачку желтеньких бумажек и крутнул ими под самым носом управляющего. -- Ха! Вот какие-дела! -- воскликнул тот. -- А по-моему, мазуриков щадить нечего. Иначе пропадем. -- Кто их щадит! У меня все на учете, папаша. Я все знаю. Например, в одном совхозе, и не так чтоб далеко от вас, управляющий самогон приготовляет на продажу. Два завода у него, -- Кто такой? -- Секрет, папаша. А в другом совхозе хлеб продает, овец, телят. А в третьем -- сено. -- Се-е-но! -- управляющий уставился в ледяные глаза угрозы, и по его спине пошел мороз. -- Да, папаша, сено. -- В тюрьму их, подлецов! -- Все там будут, папаша, все. Только не сразу, помаленьку, чтоб дичь не распугать. -- Пейте, товарищи, винцо... Позвольте вам налить. -- Например, ваш рабочий, Рябинин Степан, револьвер имеет. Сам отдаст, вот увидите. А знаете, откуда он взял? Вот и не скажу. А знаете, кто нынче на пасхе мельника ограбил, латыша? А я знаю: два брата Чесноковых из вашей деревни. -- Не может быть! Чесноковы исправно живут. Откуда это вы знаете, товарищ? -- вытаращил глаза управляющий и подумал: "Ну и ловко врет". -- А как же Ивану Пузикову не знать, папаша? -- Надо в тюрьму. Ведь ордер-то есть? -- Ах, папаша! -- Пузиков таинственно сдвинул брови и переложил трубку в левый угол кривозубого рта. -- Ну вот, скажем к примеру, арестую я завтра по ордеру вас (завхоз заерзал на стуле и пытался улыбнуться), увезу в город, а через неделю вы дадите взятку, и вас выпустят. Что ж, вы похвалите меня? (Завхоз выдавил на лице улыбку.) А вдруг вам вползет в башку подослать, скажем, того же Рябинина Степана, он и ахнет пулей из-за куста. -- Да-да-да, -- растерянно заподдакивал совхоз, и обвисшие усы его задергались. "Однако с этим чертом Пузиковым ухо востро держать надо". -- Ну, товарищи, еще по стакашку, коли так... Для храбрости. Да и пойдем. Полночь. Самая пора. -- Зачем мы, папаша, будем ночью тревожить порядочных людей. А вот нет ли балалаечки у вас? Сыграть хочется, а ты, Алехин, попляши. Управляющий сердито буркнул: -- Нету, -- и опять подумал: "Ни черта им, молокососам, не сыскать". |
Назад к домашней странице В. Я. Шишкова
Русская литература Алтая | Алтайские страницы | Издательская деятельность АГУ