Кюхельбекер Вильгельм Карлович
Иван, купецкий сын

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Драма


   Вильгельм Кюхельбекер
  
   И В А Н К У П Е Ц К И Й С Ы Н
  
  
   Оригинал здесь: "Друзья и Партнеры".
  
  
   ПИСЬМО К К<ОНСТАНТИНУ> О<СИПОВИЧУ>
   С<АВИЧЕВСКОМУ>
   ВМЕСТО ПОСВЯЩЕНИЯ И ПРЕДИСЛОВИЯ
  
   Не далеко время, когда мне придется расстаться с Вами,
   мой добрый К.О., и расстаться, вероятно, навсегда, до гробовой
   доски... Ужели в Вашей памяти воспоминание обо мне останется
   просто какою-то карикатурою, чем-то странным, причудливым,
   похожим несколько на те уродливые лица, какие рисует перед
   глазами нашими первосоние? - Вашим другом я не смею называть
   себя: для дружбы нужно равенство, ваше чистое, свежее сердце
   заслуживает в жизни встретить сердце столь же чистое и свежее.
   Но я желал бы Вам оставить какое-нибудь доказательство, что и
   я умею быть благодарным: и мне ли не быть Вам благодарным за те
   часы, в которые Вы, благородный юноша, являлись истинным ангелом-
   утешителем мне, преждевременному старику, измученному до судорог
   всеми возможными житейскими и сердечными терзаниями, терзаниями
   самыми изысканными и вместе самыми пошлыми и гадкими?
   Естественно, что мне должна была придти мысль посвятить
   Вам сочинение, которое я кончил в то время, когда наслаждался
   слишком коротковременным знакомством с Вами,- сочинение, которого
   отдельные части, так сказать, в Ваших глазах всплывали из глубины
   души моей, при Вас приняли настоящий вид и образ.
   Чувствую, что этот плод моего хворого воображения не достоин
   Вас.- С Вашим именем надлежало бы соединить нечто вроде Шиллерова
   Дон-Карлоса; нечто похожее по крайней мере на те из прежних моих
   собственных созданий, в которых еще виден набожный чтитель
   Серафима-Поэта, сотворшего этого Карлоса, Позу, Валленштейна,
   Теклу, Макса Пикколомини. - К несчастью, любезные сердцу моему
   памятники времени, для меня более отрадного, далеко предшествуют
   минуте, когда я Вас узнал и понял. Итак, примите то, что у меня
   теперь есть, - каково бы оно ни было. - А Ваше имя мне тут необ-
   ходимо: пусть хоть оно служит для других доказательством, сколь и
   по сю пору мне дороги те чувства и убеждения, которых Вы для меня
   представитель, которых Вы для меня были прекрасным олицетворением.
  
   Прости,- скажу,- тебя я видел,
   И ты недаром мне сиял;
   Не все я в небе ненавидел,
   Не все я в мире презирал.
  
   Дай-то бог, чтобы Вы и до дверей гроба не лишились утеши-
   тельной веры в светлую сторону природы человеческой! - Но, если
   бы случилось, что Вы бы и поколебались,- и тогда:
  
   Verachte nicht den Glauben dciner Jugend!1
  
   Однако, мой добрый К. О., я забываю, что это не просто письмо к
   Вам, что эти строки, быть может, прочтете не Вы одни, что они не
   одно посвящение, а вместе и предисловие.
   Предисловие обыкновенно оправдание, посильное ограждение
   себя от обвинений, которые предчувствует дурная совесть автора.
   Тащиться ли и мне по этой давно изъезженной колее? - Если мой
   Купецкий Сын никуда не годен, его не спасут от заслуженного
   забвения ни самое превосходное предисловие, ни даже самые бла-
   госклонные отзывы критики. - Если же в нем есть самобытная
   жизнь, его не убьют никакие, ни даже самые едкие суждения. Вме-
   сто того чтобы оправдывать себя, не лучше ли самому исповедать
   свои ошибки и промахи? - К ним однако же не могу причислить
   главную идею: она, быть может, преувеличена, да что же мне де-
   лать, если она так, а не иначе поразила мое воображение, если
   принудила меня осуществить ее именно так, а не иначе? - В раз-
   витии, в подробностях скорее соглашусь признать недосмотры, на-
   пример хоть в том, что Андана слишком скоро могла усомниться
   в Булате и слишком поздно уверилась в низости и скаредности сво-
   его почтенного сожителя. Правда, и тут я бы мог кое-что сказать
   в ее извинение; но еще раз: не желаю себя оправдывать.- Охотно
   признаюсь и в том, что в моем Imbroglio2 много такого, без чего
   бы можно обойтись, например, Интермедии; что вдобавок и в са-
   мых составных его стихиях слишком много разнородного, и что
   они потому никак не произведут стройного, классического целого.
   Возможно ли в самом деле спаять в одно: сатиру и элегию, рассказ
   и драму, комедию и трагедию, лирическую поэзию и сказку, идеал
   и гротеск, смех и ужас, энтузиазм и житейскую прозу, и - ожи-
   дать от всего этого гармонии? - Далее, не спорю, что в самой при-
   хоти, с которою я так часто переменял метры, есть что-то похожее
   на шарлатанство; и сам вижу (и это всего хуже), что в моей сказ-
   ке-драме все, чего ни спросишь, да только почти нет драматиче-
   ского движения! - На моем месте, а другой, столь же смело и от-
   кровенно, быть может, сознался бы во всем этом: только, кажется,
   у редкого не следовало бы за тем с полдюжины но и однако, а тут
   неоспоримые доказательства, что он совершенно прав и что кри-
   тики врут, если его бранят за такие salti mortali3 и непроститель-
   ные опущения. - Я воздержусь от всех подобных красноречивых
   доводов и выходок, которые ровно ни к чему не ведут. - К чему
   же, ради бога, печатаю этот хаос и чего же хорошего от него ожи-
   даю? - На это, любезный К. О., предоставляю за меня отвечать
   тому из моих критиков, у которого на то достает ума-разума и
   доброй воли; а сомневаться, чтобы между русскими рецензентами
   мог найтись такой не близорукий и честный человек, значило бы
   нанесть смертельную обиду тому почтенному сословию, которое так
   беспристрастно, тонко и глубокомысленно оценило "Горе от ума"
   Грибоедова, "Полтаву" Пушкина, "Гротески" Гоголя и "Сердце и
   думку" Вельтмана.
  
   __________
   1 Не презирай верований своей юности! (нем.)
   2 Запутанном произведении (итал.)
   3 Сальто-мортале (итал.)
  
  
  
  
  
  
   ДЕЙСТВИЕ I
  
   Явление 1
   В доме Зулейки. Иван и Зулейка.
  
   И в а н
   Устал я... Бабушка, здорово!
   У вас обедать не пора?
  
   3 у л е й к а
   Давно пора, и все готово;
   Да где ты с самого утра...
  
   И в а н
   Таскался? - Видишь ли: вчера
   Я сбыл последние товары,
   Окончил все свои дела;
   Когда ж проснулся, мне пришла
   Охота посмотреть Бухары.
  
   3 у л е й к а
   Как? - ты в Бухаре год почти
   Живешь, торгуешь и...
  
   И в а н
   Базары
   В Бухаре видел, а найти
   Промеж хлопот не мог досуга
   Взглянуть на храмы, на дворцы
   И прочее. Беда! - купцы
   На вечеринках друг у друга
   Привыкли спрашивать о том,
   Что кто видал в краю чужом.
   Итак, я побродил сегодня,
   А завтра, бабушка, пущусь
   (Была бы воля лишь господня!)
   В дорогу на святую Русь.
  
   3 у л е й к а
   Что ж? ты не встретил ли, сердечный,
   Каких диковинок у нас?
  
   И в а н
   Как их не встретить! я сейчас
   С диковинки бесчеловечной:
   Вот из царева кабака,
   В оковах, как рука, нагого,
   Несут богатыря лихого
   Четыре дюжих мужика;
   Других четыре со всей мочи
   (Посмотришь и зажмуришь очи)
   Раз в раз в четыре молотка
   Разят его по груди белой
   И приговаривают так:
   "Скажи, Булат, наездник смелый!
   Скажи: найдется ли дурак,
   Чтоб выкупил из злой неволи
   Тебя себе же на беду?"
   Он? - словно и не слышит боли
   И отвечает: "Подожду".
  
   3 у л е й к а
   Мерзавцы!
  
   И в а н
   Истинно безбожно!
   Но вор же, верно, и Булат.
  
   3 у л е й к а
   Ты судишь очень осторожно!
   Всегда, кто страждет, виноват.
   А между прочим вот в чем дело:
   Их на попойках, в кабаках
   Лихой Булат держал в руках.
   Бывало, только пикнут смело,
   Как вскочит и как гаркнет: "Вон!"-
   Так всех их и положит он.
   Буянам больно надоело,
   Кипят на витязя враждой;
   Взять силой - не по силе бой;
   За хитрость взяться положили:
   Булата зазвали в кабак,
   Употчивали, напоили,-
   И богатырь попал впросак.
   Сидят, идет у них беседа
   Про то, про се, и вдруг соседа
   Толкнул сосед: "Не ври же, брат,
   Не согласится наш Булат!"
   А витязь: "Всякое сомненье
   В моем усердьи оскорбленье".
   Тут третий тотчас подхватил:
   "Булат - отец наш; это, други,
   Не я ли вам сто раз твердил,
   Но мы не требуем услуги,
   Не утрудим могучих сил..."
   Глупцу взбрела на ум нелепость;
   Спьяна, как видно, вздумал хват:
   "Что, братцы? - если бы Булат
   На месяц нам отдался в крепость?"
   - "Ххмм! - молвил богатырь,- и я
   Желал бы очень знать, друзья:
   Когда бы быть мне по несчастью
   Случилося под вашей властью,
   Что бы вы делали со мной?
   Но месяц? - долго! а доколе
   Не выкупят - я в вашей воле,
   Вам отдаюся головой".
  
   И в а н
   Ну?
  
   3 у л е й к а
   Месяц пролетел и боле:
   Никто не выкупил его;
   А он, бывало, ничего
   Не пощадит для избавленья
   Того, кто терпит угнетенья!
   Злодеям же его не лень:
   Сидят в кружале каждый день
   И пьют, выдумывая муки.
   Конечно, отряхнуть бы руки,-
   И цепи разорвал бы он;
   Но слово для него - закон.
  
   И в а н
   Жаль!.. я... Да великонька плата,
   Которой просят мужики
   За выкуп храброго Булата:
   Ведь сто рублей не пустяки.
  
   3 у л е й к а
   Не поскупись. Ты барышами,
   Ты родовой казной богат;
   Так будь по деньгам тороват:
   То, что сегодня дашь руками,
   То, чем пожертвуешь теперь,
   Мой милый, завтра же, поверь,
   К тебе воротится - мешками.
  
   И в а н
   Мешками?- Дело! посмотрю.
  
   3 у л е й к а
   Тут нечего смотреть, любезный;
   А надобно богатырю
   Скорей помочь.
  
   И в а н
   Пребесполезный
   На белом свете человек
   Подобный богатырь.
  
   3 у л е й к а
   Голубчик!
   Конечно, богатырь не купчик:
   Его учи хоть целый век,
   Копить не выучишь.- Когда же
   Нагрянет вдруг не в добрый час
   Толпа разбойников на вас...
  
   И в а н
   Не говори: не рад я даже,
   Что в путь пустился, как про них,
   Злодеев, вспомню! - Слов моих
   Не примешь в сторону худую:
   Героев, витязей лихих
   (Я в том тебя, мою родную,
   Уверить смею) всей душой
   Я почитаю.
  
   3 у л е й к а
   Друг ты мой!
   В твоем почтеньи им нисколько
   Нет пользы, ни нужды,- ты только
   Булата выкупи скорей.
  
   И в а н
   Булата и казной моей?
   Послушай, бабушка: те люди,
   Что бьют его по белой груди,
   Те приговаривают так:
   "Найдется ли такой дурак,
   Который бы купил Булата
   У нас себе же на беду?"
   Казна моя не так богата,
   Чтоб на нее мне сопостата
   Себе купить... Нет! подожду!
  
   3 у л е й к а
   Без отговорок: нет охоты,
   Желанья нет ему помочь?
  
   И в а н
   Я, бабушка,- я бы не прочь,
   Да вот беды боюся!
  
   3 у л е й к а
   Что ты
   Меня морочишь? ведь ты сам
   Не веришь их пустым словам,
   Сам видишь: недруги страдальца!
   Небось не укольнешь и пальца,
   А купишь добрым делом клад.
  
   И в а н
   Кто кладу, бабушка, не рад?
   Но мешкать - не минешь наклада;
   Мне завтра с светом должно в путь...
  
   3 у л е й к а
   Чтоб шею дать себе свернуть!
  
   И в а н
   Как? шею?
  
   3 у л е й к а
   Милость и пощада
   Неведомы степным ордам;
   А через степь тебе дорога.
  
   И в а н
   Молчи, старуха, ради бога!
   Я выкуп за Булата дам.
   (Выбегает.)
   Зулейка смотрит ему вслед и пожимает плечами.
  
   Явление 2
  
   Харем бухарского хана. Чертог его дочери Анданы.
   Андана и ее кормилица 3арема.
  
   3 а р е м а
   Что тебя, царевна, краше?
   Не лучом ли красоты
   Отовсюду, солнце наше,
   Пленных привлекаешь ты?
   С юга, с запада, с востока,
   С севера, с концов земли
   На поклон к тебе пришли;
   Ты ж ко всем равно жестока.
  
   А н д а н а
   Не на мой же зов пришли
   С юга, с запада, с востока,
   С севера, с концов земли!
   По лазури одинока
   Ходит чистая луна:
   Не отдамся мужней воле;
   Мама, кончу, как она,
   Путь чрез жизненное поле.
  
   3 а р е м а
   Не обманывай меня!
   Что же, голову склоня,
   Бродишь с грустию немою?
   Отягченная тоскою,
   Что же плачешь и во сне?
   Я ль, дитя мое, не стою,
   Чтобы вверилась ты мне?
  
   А н д а н а
   В темной роще не схоронишь
   Звонкой песни соловья,
   Слезки втайне не уронить:
   Нет, подсмотрят, вижу я!
   Я...
  
   3 а р е м а
   Ты любишь? Да? Андана,
   Кто же избранный тобой?
   Хан ли, князь или герой,
   Юный, странствующий вони?
  
   А н д а н а
   Стан его, как пальма, строен,
   Небо в голубых очах,
   Мягче шелку темный волос,
   Розы рдеют на щеках,
   Соловья нежнее голос
   В алых, сахарных устах,
   Луч перуна в быстром взоре...
   С быстрым взором мне на горе
   Встретился мой робкий взор,
   И я стражду с этих пор;
   С этих пор грущу, тоскую;
   Мама, наяву, во сне,
   В день болтливый, в ночь немую,
   Меж людей, наедине,
   Говорить, молчать ли буду,-
   Таю в сладостном огне:
   Он мне чудится повсюду!
  
   3 а р е м а
   Царь твой, дум твоих властитель,
   Не эфира ль легкий житель,
   Сильф, красавец неземной?
  
   А н д а н а
   Всех духов страны небесной
   Превосходит красотой,
   Но не гений бестелесный.
  
   3 а р е м а
   Турок?
  
   А н д а н а
   Гяур.
  
   3 а р е м а
   Мой творец!
  
   А н д а н а
   Властвует душой моею...
  
   3 а р е м а
   Имя?
  
   А н д а н а
   И сказать не смею:
   Русский.
  
   3 а р е м а
   Их посол?
  
   А н д а н а
   Купец.
  
   3 а р е м а
   Иноземец нечестивый!
   Силой ада, чародей,
   Возмутил покой счастливый
   Девственной души твоей!
  
   А н д а н а
   Он и не мечтал о власти
   Над моей больной душей;
   Он не знает даже страсти,
   Отравившей мой покой.
  
   3 а р е м а
   Дочь блистательного хана,
   Вспомни то, кто ты, Андана!
   Не минует нас беда:
   Ждать отрадного плода
   Можно ль от любви подобной?
  
   А н д а н а
   Ждать?.. не жду я ничего!
   Скоро камень мой надгробный
   Нас избавит от всего,
   Что терзает нас и давит:
   Камень тот меня избавит
   От мученья моего,
   Ханский род от униженья,
   А тебя от опасенья...
   Яд, огонь в моей крови:
   Что мне в жизни без любви?
  
   3 а р е м а
   Жалости в тебе не стало...
   Пожалей меня хоть мало,
   Мамы ревностной своей
   Хоть немножко пожалей!
   Верь: мне не страшна и плаха;
   Нет, страшусь не за себя:
   Ах, тебя, как жизнь, любя,
   За тебя полна я страха!
   Мука для моей души,
   Казнь и ад твои страданья;
   Мне закон - твои желанья:
   Что мне делать? прикажи!
  
   А н д а н а
   Друг ты мой, моя Зарема!
   Ночью при немой луне
   Приведи в цветник xapeмa,
   Приведи его ко мне!
  
  
  
  
  
  
   Явление 3
  
   В доме Зулейки. Иван и Булат.
  
   Б у л а т
   Не отвергай, прими благодаренье,
   Великодушный муж, за то спасенье,
   Которым я, не друг твой и не брат,
   Тебе обязан!
  
   И в а н
   Не за что, Булат.
  
   Б у л а т
   Позволь мне...
  
   И в а н
   Вздор! тебе даю я слово:
   Все было сделано охотно. - Да!
   Изволишь видеть: наша вся беда,
   Что это сердце мягко, не сурово,
   Вот, как у многих.
  
   Б у л а т
   Заплачу тебе,
   И с лихвою.
  
   И в а н
   Спасибо, мой любезный.
  
   Б у л а т
   Клянусь: тот час тебе не бесполезный,
   Когда, чужой мне, о моей судьбе
   Ты пожалел, и мой народ железный,
   Бесчувственных товарищей моих,
   Покрыл стыдом и срамом! - Сколько их,
   Клятвопреступников неблагодарных,
   Мной одолженных! Сколько здесь таких
   Бездушных, что в словах высокопарных
   В свидетели блаженных всех духов,
   Всех ангелов господних призывали:
   "Булата не покинем в день печали;
   Булат-де избавлял нас от врагов,
   Стоял за нас, кусок последний хлеба
   Нам отдавал!" - И что ж? (перуны неба
   На всех вас, вероломные друзья!)
   Попал в беду - и всеми брошен я;
   Им стало жаль - чего? - презренных денег!
  
   И в а н
   Признаться, нрав их должен быть жестенек.
   А впрочем, деньги - мне позволь, мой свет,
   Заметить - вовсе не презренны, нет!
   И не презрительны: им с давних лет
   Все воздают почтенье, и большое.
   Но память нам оказанных услуг,
   Но благодарность - видишь ли, мой друг,-
   Есть дело точно самое святое.
   Однако толковать все про одно
   Довольно скучно. Кстати! я давно
   Слыхал, что ты силач, и несравненный,
   Что сотню сопостатов, словно птах,
   Шутя, разгонишь... но, Булат почтенный,
   Ты мне всю правду исповедай: страх -
   По-просвещенному, по-европейски,
   Панический (их разговор злодейски
   Мудрен, а нечего сказать,- учтив!),
   Тебе знаком ли этот страх?
  
   Б у л а т
   Труслив
   В одном я случае.
  
   И в а н
   В каком? Киргизских
   Наездников боишься?
  
   Б у л а т
   Подлых, низких,
   Презрения достойных дел боюсь.
  
   И в а н
   Шутник! шутник! - А на святую Русь
   Охотно ль отправляешься со мною?
  
   Б у л а т
   Отсюда прочь прошуся всей душою.
  
   И в а н
   Прекрасно! - Стало, в шляпе дело. Брат,
   Пойду, кой с кем прощусь, а завтра с светом
   В дорогу... Нас не задержи!
  
   Б у л а т
   Об этом
   Не беспокойся: никогда Булат
   Не мешкал сборами.
  
   И в а н
   Ну ж, до свиданья!
  
   Б у л а т
   (один)
   Стране моей я все свои желанья,
   Единой ей все думы, все труды,
   Все чувства посвящал,- и вот плоды
   И ран моих, и ноту, и страданья!
   Народу собрал здесь довольно бог:
   Но в множестве голов и рук и ног
   Я ни одной души сыскать не мог.
   Прощай же, город трупов! без возврата
   С твоими камнями, страна моя,
   С детьми твоими распрощаюсь я!
   И с кем связала же судьба Булата,
   Меня в товарищи дала кому?
   Непостижимо моему уму,
   Как изо всех гостей иноплеменных,
   Сюда торговлей жадной привлеченных,
   Решился этот именно на то,
   Чего мне оказать иной никто
   Не захотел... Как может добродетель,
   А пуще сердоболье жить в груди,
   Где даже сердца вряд ли мне найти?
   Но он мой избавитель, благодетель -
   Довольно! Если в нем и нет огня,
   Что нужды? Долг первейший для меня
   Ценить одно: его благодеянья.
   И впрочем,что ж? Холодность не порок:
   Так потушу ж и самые мечтанья
   О совершенствах, коих строгий рок
   Дает не всем. - Мне душу сокрушила
   Неблагодарность; чистые светила,
   Небесные! внемлите: жизнь моя
   Пусть будет и печальна, и злосчастна,
   Пусть только укоризны не причастна,
   Пусть сам избегну, чем гнушаюсь я!
  
   Входят 3улейка и Зарема.
  
   3 у л е й к а
   He помешает витязь нам, Зарема;
   Напротив: в нем
   Советника, помощника найдем.
   Так ты ко мне пришла, к старухе, из харема,
   Чтоб видеть постояльца моего,
   И говоришь, что именно в него,
   Забыв и род свой и величье сана,
   Влюбилась гордая Андана?
  
   З а р е м а
   Он, матушка, красавец?
  
   3 у л е й к а
   И такой,
   Каких мне мало
   В теченьи жизни вековой,
   Клянусь пророком, попадало.
  
   З а р е м а
   И русский?
  
   3 у л е й к а
   Русский; и пока
   (Считать нельзя же старика
   Василья и Фому хромого)
   У нас один.
  
   З а р е м а
   Искать мне нечего другого:
   Он, точно он!
  
   3 у л е й к а
   Его привесть
   В харем княжна велела?
  
   3 а р е м а
   Сегодня вечером.
  
   3 у л е й к а
   Твоей княжне донесть
   Я очень бы хотела,
   Что нас такая честь
   Едва ль порадует: когда услышим весть,
   Какого требует несбыточного дела
   От нашей храбрости она,
   Мы тотчас вспомним кол и колесо и плаху
   И с одного со страху
   Умрем.
  
   З а р е м а
   Не бойкая ж душа ему дана!
  
   Б у л а т
   Зулейка,- я тебя в Бухаре целой
   Одну еще люблю;
   Но обуздай язык свой слишком смелый:
   И от тебя не потерплю,
   Чтоб ты злословила того, который...
  
   3 у л е й к а
   Любезный, не ищу с тобою ссоры;
   Да мне Зарема дочь, я ей родная мать:
   Я правду ей должна сказать.
  
   Б у л а т
   Ты правду говоришь?- нет! не греши напрасно;
   Ручаюсь: он не трус!
  
   3 у л е й к а
   Прекрасно!
   Давно ли с ним знаком ты, мой отец?
   Со мной ли споришь? - Молодец
   Или не у меня, не здесь, в моих хоромах,
   Живет не много и не мало - год;
   Не чудо ж он какое, не урод,
   Чтоб я, старуха (и скажу: не промах),
   Не разглядела бы и в этот срок
   Какого поля
   Голубчик ягодка!
  
   Б у л а т
   Он гость твой!
  
   3 у л е й к а
   Ваша воля,
   А что не быть слепою - не порок.
  
   Вбегает Иван.
  
   И в а н
   Ох! не опомнюсь! ох! я весь не свой с испуга!
  
   3 у л е й к а
   С испуга?
  
   И в а н
   Бабушка! я только что от друга
   (Он здесь товарищ нам: у дельного купца
   Нет никогда друзей и быть не может, кроме
   Полезных по торгам). На рынке в новом доме
   Живет мой друг, Гассан, у самого дворца;
   Я с ним простился; вот иду я мимо замка,
   Взглянул я на окно - и что же?
  
   3 у л е й к а
   (Зареме)
   Слушай, мамка!
  
   И в а н
   Из этого окна...
  
   3 у л е й к а
   Вдруг вылетел дракон?
  
   И в а н
   Помилуй, бабушка! как можно? Нет, дракона,
   Спасибо, не боюсь; ведь знаю из Бюффона,
   Он - басня, не бывал на белом свете он,
   А я - должна ты знать - не трус: не оробею
   От небывальщины! - Нет, ручка из окна,
   В перстнях, в запястьях вся, до плеч обнажена,
   Явилась... что твой снег?- Ах! продолжать
   не смею!
  
   3 у л е й к а
   Здесь copy из избы не вынесут.
  
   И в а н
   Алмаз
   Сверкал на ручке: свесть с него не мог я глаз;
   Вдруг, вдруг - пучок цветов и перстенек бесценный
   Мне прямо под ноги!- Замлел я, вздрогнул я...
  
   3 у л е й к а
   И их не поднял ты? Ты глуп, душа моя!
  
   И в а н
   Зачем я не был глуп? - Но, бесом наущенный,
   Я поднял их! Потом поступок дерзновенный
   Я начал взвешивать; а между тем окно
   Захлопнули.
  
   3 у л е й к а
   Вот смех!
  
   И в а н
   Мне, право, не смешно!
   Беда! - народу тьма из улицы середней
   Навстречу хлынула: я за стеной соседней
   Был должен спрятаться, чтоб перстня и цветов
   Не увидал в толпе какой-нибудь доносчик...
   Уж эти мне цветы! уж перстень!
  
   3 у л е й к а
   (вполголоса)
   А, каков?
  
   3 а р е м а
   Красавец, спору нет; но по душе - разносчик.
   (Громко)
   Иноплеменник, мне, признаться я должна,
   Хотелось бы взглянуть...
  
   И в а н
   На что? не на цветы ли?
  
   3 у л е й к а
   Не бойся ничего: ведь дочка мне она.
   (Берет цветы и передает Зареме.)
   Надеюсь, мы еще науки не забыли,
   В которой были мы горазды в старину...
  
   3 а р е м а
   Нисколько; не прочту и первых строк Курана,
   А вот когда читать что по цветам начну,
   Любого загоню муллу или имана.
   (Разбирает цветы.)
  
   И ландыш и лилия:
   Вотще все усилия;
   Цветущий гераний:
   Я жертва страданий;
   Нарцисс и левкой:
   Ты властвуешь мной;
   Две желтые розы:
   Горючие слезы;
   И мак и тюльпан:
   Постыл мне мой сан;
   Фиялка ночная:
   Умру, воздыхая;
   Листок виноградный:
   Приди, ненаглядный!
  
   Счастливый юноша! цветы твои-посланье:
   Они зовут тебя сегодня на свиданье
   С обвороженною, плененною тобой -
   Высокой званием и блеском красотой.
  
   И в а н
   Уф! тяжело! - Булат,- коней, коней скорее!
  
   Б у л а т
   Хотел ты завтра?..
  
   И в а н
   Да; но видишь сам: по шее
   Отсюда гонят нас!
  
   Б у л а т
   Нас? кто нас гонит, друг?
  
   И в а н
   Рассказывать теперь, любезный, недосуг.
   Здесь женщины в любви без милосердья смелы:
   Спасемся, удерем, пока еще мы целы,
   Пока не съели нас!
  
   Б у л а т
   Все приготовлю вмиг:
   Но я, Иван, свой долг, священный долг нарушу,
   Когда не выскажу того, что, видишь, душу
   Мне давит и тягчит; вовеки не достиг
   Ни власти, ни честей, ни славы, ни сокровищ,
   Кто пребывал всегда на зов отваги глух
   И случаев таких, в которых нужен дух,
   Боялся, как чудовищ.
   (Уходит.)
  
   И в а н
   Никак он рассердился?
  
   3 у л е й к а
   Да;
   Он трусов смерть не любит.
  
   И в а н
   Он удальством себя когда-нибудь погубит.
   Но делать нечего: мне в нем теперь нужда.
   (Уходит вслед за Булатом.)
  
   3 а р е м а
   Ах! матушка, да твой красавец
   Совсем без честолюбья и стыда:
   Не согласится! - Уморит мерзавец
   Княжну мою.
  
   3 у л е й к а
   Не должно вдруг
   Отчаяться, мой друг;
   Он жаден к золоту,- мы бабы разве даром?-
   Сокровища княжны
   С таким красноречивым жаром
   Мы описать ему должны,
   Чтоб в нем слепая сила
   Корыстолюбия все страхи заглушила.
  
   Обе уходят.
  
   Явление 4
  
   На дзоре перед домом Зулейки. Вечер. Входит Андана,
   переодетая мальчиком.
  
   <А н д а н а>
   Да! этот самый дом...
   Его мне указали на базаре:
   Он занят русским молодым купцом,
   А русский юноша один во всей Бухаре.
   Но все пусто - никого нет;
   Терем, как могила, нем...
   Грудь моя дрожит и стонет;
   Не утешуся ничем;
   Нет, обманщице-надежде
   Сердцем не поверю прежде,
   Чем любимца пред собой,
   Боле мира мне драгого
   (Он один не мир ли мой?),
   Прежде, чем его живого
   Не увижу пред собой.
   Ждала я вести - ах! мне час казался веком,
   А вести не было,- Заремы я упреком
   Не стану оскорблять: и может ли она
   Постигнуть тот огонь, каким я сожжена?
   Но и меня ж бранить Зарема не должна:
   Я виновата ли, что над моей судьбою
   Над грустной сжалился какой-то добрый дух?
   Чалму, мужской кафтан вдруг вижу пред собою,
   И грянул гром, и внял мой изумленный слух:
   "Не будет Зареме
   Удачи ни в чем;
   Что медлишь в хареме?
   Царевна,- пойдем!"
   Перерядилась я - и вышла. Что ж? и гула
   Моих шагов никто, казалось, не слыхал!
   Стражнйцу я минула,-
   У башен и кругом забрал
   Дремало все в безмолвии глубоком;
   Прошла - и ни единым оком
   Я не замечена была;
   Непроницаемая мгла
   Меня, казалось, одевала;
   Я под защитой покрывала
   Волшебного, казалось, шла.
   И вот я здесь! - В тот самый день, когда я,
   Твоих душистых чад, земля святая,
   Таинственных, с их стебельков срывая,
   Твердила: "Жертвы страсти роковой,
   Невольники желанья и печали,
   Любовники не вам ли даровали
   Язык без слов, но вещий, но живой?
   Так будьте же моими вы послами,
   Летите вы с родимых гряд своих,
   К нему летите! - вашими устами
   Я выскажу все пламя чувств моих!"
   Но вот я здесь: вступила я в обитель,
   Где пребывает жизнь души моей,
   Мой царь, кумир мой, дум моих властитель!
   Не под шатром чинаровых ветвей
   Я озарюсь лучом его очей;
   Он не расторгнет ночи вертограда
   Лучом волшебным сладостного взгляда;
   Но он взойдет ли для рабы своей,
   Моей тоски светило и услада?
  
   Цветы, посланники любви моей!
   Теперь мне ваша не нужна услуга:
   Не под шатром чинаровых ветвей,
   Тоскуя, буду ждать прихода друга;
   Здесь, здесь я! - я пришла к нему сама!
   Пусть, кто я, он не ведает сначала:
   На мне мужской наряд, на мне чалма;
   На миг я быть Анданой перестала,
   Я бедный мальчик,- повелитель мой,
   Позволь сиротке быть твоим слугой.
  
   Входят Иван, Булат, Зуленка, Зарема.
  
   И в а н
   Итак, Булат, я в той надежде,
   Что понял ты, зачем такой мне спех...
   Я трус? - вот выдумка! вот смех!
   Нет, дураку, глупцу, невежде,
   Кому-нибудь из тунеядцев тех,
   Которым без злословья
   Убудет, кажется,здоровья,
   Любезный, предоставь и стыд и грех
   Нелепых подозрений: пусть отраву,
   Пусть яд свой на мою благую славу
   Другие выльют,- ты...
  
   Б у л а т
   Иван, сердечно рад,
   Что с уваженьем
   Мне можно на тебя смотреть: тебе спасеньем
   Обязан я; а ты поверишь мне, что ад
   Для благородного созданья
   От тех благодеянья,
   Кого не уважаешь. - Но прости!
   Усердием заглажу на пути
   Упрек, который...
  
   И в а н
   Все, братец, пустяки! Забудем эти вздоры!
   Поедем: только бы найти
   Еще мальчишку для прислуги...
  
   А н д а н а
   (между тем шепталась с Заремой; теперь в сторону)
   Он кроткий друг,
   Он будет счастием своей супруги.
  
   3 а р е м а
   Иноплеменник, если для услуг
   Тебе потребен кто,- вот сын мой...
  
   И в а н
   Слишком молод:
   В дороге труд, нужда и зной и холод,
   Не шутка их
   Переносить в летах таких.
  
   А н д а н а
   О мне не беспокойся, барин:
   Я все без жалобы надеюсь перенесть.
  
   И в а н
   А в месяц что возьмешь?
  
   А н д а н а
   Я? ничего. Мне честь
   Служить тебе всего дороже.
  
   И в а н
   Благодарен!
   Зовут тебя?
  
   А н д а н а
   Газемом.
  
   И в а н
   Друг Газем,
   Беру тебя; будь верен и послушен,
   Не крадь, не лги, а я великодушен,
   Не скряга, и ничем,
   Когда твое усердие увижу,
   Тебя, поверь мне, не обижу.
   Ну, бабушка-голубушка! - затем
   Прощай! - Не поминай купца Ивана лихом!
  
   3 у л е й к а
   Дай бог, Иванушка, в благополучьи тихом,
   Спокойно, без тревог доехать вам!
  
   И в а н
   Дай бог, чтоб по твоим сбылось словам,
   И мед бы пить твоими нам устами!
   Киргизы... Но Булат же с нами,
   Да я ж не трус!
  
   3 а р е м а
   Прощай, купец!
   Храни в дороге вас творец!
   Увы! теперь я в мире одинока!
   Тебя я заклинаю: пуще ока
   Лелей и береги Газема моего!
  
   И в а н
   Не плачь, не рвися: сберегу его!
  
   Занавес опускается.
  
  
  
  
  
  
   ДЕЙСТВИЕ II
  
   Явление 1
  
   Ночь. Степь. Шабаш духов.
  
   Х о р
   Месяц, месяц серебристый
   Народился в тверди чистой,
   Пролил в дол дрожащий свет;
   Мы слетелись на совет.
  
   1-й д у х
   Я с юга безводного,
   С песков, где охотится лев,
   Где тигра голодного
   Неистовый слышится рев,
   Где огненной тучею
   Над степью сыпучею
   Кружится и воет сеймум,
   Где смертию крыл его шум
   Грозит неминучею.
  
   В т о р о й
   Я же с могилы
   Жизненной силы,
   С севера, дому зимы,
   Родины хлада и тьмы.
   Там дуновение мраза
   Создало горы алмаза,
   Солнца по месяцам нет;
   Свод же небесный
   Ночью одет
   В пурпур чудесный,
   В радужный свет.
  
   Т р е т и й
   Шаман скакал
   Средь грозных скал
   В холодной тьме тумана;
   Содрогся гул;
   Луну задул
   Свирепый вопль шамана:
   Я махом крыл
   Его убил
   И созвал псов на тело,
   С востока ж сам
   Примчался к вам
   На слово и на дело.
  
   Ч е т в е р т ы й
  
   С водопадов заката,
   С кровожадных пиров,
   Из отечества злата,
   Из дремучих лесов,
   Над великой водою
   Я летел и, когда
   Море скрылось за мною,
   Увидал города,
   Где и в ночь никогда
   Не прервется ни шепот,
   Ни тревога труда,
   Ни страдания ропот.
  
   Х о р
   Мир умолк и потемнел,
   Сон закрыл усталых очи;
   Мы слетелись в час полночи
   Для отчета наших дел.
  
   К и к и м о р а
   Спасибо, братцы, за стихи: лихие!
   Твои хореи, хор, на экосез
   Велю переложить. Ты, африканец,
   Нас славным амфибрахьем угостил
   И рифмою в три склада; в них зверей
   И бурю выть заставил, и у нас
   С твоих стихов - в ушах так и завыло.
   Чудесны дактили твои, лапландец:
   Продрог я - жару в них нисколько нет.
   Твои коротенькие ямбы милы,
   Любезный камчадал: я с них вздремнул;
   С них список я возьму, и, если мне
   Не будет спаться, их читать я стану.
   Твои же анапесты, ирокез,
   Единственны; клянуся: ирокезы
   Им в дикости и жесткости уступят!
   А я решился с вами говорить
   Размером, о котором на Руси
   Спросил в невинности сердечной кто-то:
   "Что, если это проза? и дурная?"
   В прошедший месяц что творили вы?
   Какие шутки вы шутили?
  
   1-й д у х
   Я...
  
   К и к и м о р а
   Твои дела, дела твоих клевретов
   Не трудно отгадать; но потопить
   Корабль, песком засыпать караван,
   Нежданной стужею убить посев
   Или промышленников уморить
   В сибирских тундрах смертию голодной -
   Конечно, очень остроумно, но
   (Ты согласишься) не совсем смешно;
   А, признаюсь, сегодня я желал бы
   Похохотать. - Так пусть же наперед
   Жильцы Европы просвещенной, духи,
   Которым понабраться кой-чего
   От внуков Иафета удалось,
   Нам отдадут отчет в своих работах.
  
   П у к
   Кто только не дурак, и молод,
   И не плебей, и знает свет,
   Тот в нашем Лондоне одет
   В стоический, бесстрастный холод.
   Но Гаррик и сквозь этот лоск
   Чудесной силою искусства
   Порой дощупывался чувства:
   Случалось, тает, словно воск,
   Жеманство в денди самом гордом
   От пламенной его игры,
   Над дюком, баронетом, лордом
   Он властвует: забыв пиры,
   Заклады, Ню-меркет, дебаты,
   Сидят затянутые хваты
   И сходят от него с ума.
   Однажды леди Стронг сама,
   Когда тупым кинжалом смело
   Ударил в грудь себе Отелло,
   Чуть слышный испустила стон;
   Она блистательная льдина,
   Но и ее, царицу Сплина,
   Расшевелить успел же он!
   И все в театре онемело,
   Огромный дом, как гроб, утих...
   Я рассмешить решился их
   И тотчас принялся за дело:
   Сидел за скрыпками толстяк
   И судоржно сжимал кулак
   И табакерку пред собою
   Окаменевшею рукою
   Держал без крышки,- я к нему,
   Хвать табаку и вмиг на сцену
   И в нос Отелло моему;
   Вдруг чих Отелло; перемену,
   Какой и я не ждал от них,
   В партере произвел тот чих!
   Поднялись шиканье и хохот,
   За хохотом поднялся свист,
   За свистом стук, за стуком грохот:
   Покойник встал, дрожит, как лист,
   И градом яблок был засыпан...
  
   К и к и м о р а
   Рассказ прекрасный,- только длинноват;
   Вскричит петух - и нам расстаться должно;
   Нужна мне ваша помощь, вот в чем дело:
   В народе русском и с большим трудом
   Сыскал я труса (он у них один;
   Другого не найдете экземпляра).
   Мой трус красавец: что ж? в него влюбилась
   Бухарская княжна. Он из Бухары
   На Русь обратно едет; с ним княжна
   И богатырь Булат великодушный.
   Я свел их, льва я зайцу подчинил
   И гусю дал в подруги Филомелу.
   Скорее в город, разбудите всех
   И под ухо обманутого хана
   Завойте: "Хан! проснись: увезена,
   В Россию скачет, хан! твоя Андана!"
   Старик погонится за ними; мы,
   Охотники до всякой кутерьмы,
   Мы насладимся зрелищем забавным;
   Да! похохочем над отцом державным,
   Над бешенством его - и над княжной,
   Ума лишенной от любви слепой,
   И над дрожащим, как осина, хватом,
   И над могучим витязем Булатом,
   Который (кстати!) в наш бездушный век
   Задумал быть с душою человек!
   Духи разлетаются.
   Взвились - и улетели: до свиданья!
  
   А между тем поклон мой, господа!
   Мы, кажется, видались иногда:
   Неужто позабыли? - вас со мною
   Покойник Лев Петрович свел - Ижорский;
   Я должность шута исправлял при нем.
   Наскучил мне Ижорский,- я его
   Другому сдал, да с вами не расстался.
   Нет! целый хор в себе соединил,
   Но не трагический, не хор Эсхила
   Или Софокла, а такой, каким
   В своем бессмертном Гарри Уйлли Шекспир
   Вас угостил: скачки поэта вам
   И пояснял и, может быть, подчас
   Срывать случалось мне улыбку с вас.
   И вот опять на сцену перед вами
   Решаюсь выйти; снова стану вам
   Досказывать все недомолвки драмы.
   Любить и жаловать меня прошу:
   Затем мое почтенье! - ухожу,
  
   (Исчезает.)
  
  
  
  
  
  
   Явление 2
  
   Поляна, ключ, несколько деревьев. Ночь. Иван,
   Андана, Булат сходят с коней.
  
   Б у л а т
   Здесь остановимся!- Вот мирная поляна
   Кудрявой рощею осенена.
   Взгляните: теплится луна
   И льет сиянье по плечам кургана;
   И золото с дрожащего луча
   Дробится в серебре студеного ключа.
   Мне эта степь давно знакома,
   Я с детства самого в ней будто дома;
   Поверьте: редкость в ней такой приют.
  
   И в а н
   Здесь точно хорошо: в тени, в тиши, в прохладе;
   Но ежели на нас злодеи нападут?
   Молчишь?
  
   Б у л а т
   Молчу,чтобы в досаде
   Не насказать тебе обидного чего.
  
   И в а н
   Ох! братец, нрава моего
   Не знаешь: я не щекотлив!
   Остался бы я только жив,
   Сберег бы только все свои прибытки,-
   А пышные твои слова
   И колкости, приятель,- трын-трава!
  
   Б у л а т
   (в сторону)
   Я с ним терплю мученье хуже пытки!
  
   А н д а н а
   (так же)
   Как он любезен, как шутлив!
  
   Б у л а т
   (громко)
   Не слишком я красноречив,
   Не слишком я ценю искусство,
   Которого язык так часто лжив;
   Но человеческое чувство,
   Но душу я в тебя желал бы влить!
  
   И в а н
   Пустое, батюшка: не ваше дело!
   Вы, сударь, наняты, чтоб защитить,
   Раз: это тело;
   А во-вторых: мои деньжонки... Стало, смело
   Расположиться можем на покой?
   Булат молча кивает головою.
   Газемка, что с тобой?
   А? - что стоишь? - Не отнялись <ли> руки
   У малого? - Отвязывай же вьюки
   Проворнее!
  
   Б у л а т
   Ему я помогу.
   (Отходит в сторону с Анданой к вьючным.)
  
   И в а н
   Терпеть я не могу
   Всех этих умников! - Копейки за душою
   Нет у бродяги; сам и доброго коня
   Не стоит. - Что же? душу влить в меня
   Желает! - Милый мой, чинились мы с тобою,
   Поныне высказать тебе боялся я
   Всю подноготную; но вот же, не тая,
   Вдруг высказал и всю,- и мы друзья
   По-прежнему! - По крайней мере
   Смолчал ты и ушел. Дивлюся, право, сам,
   Как с рук сошло! Тужить ли о потере
   Его почтенья?- вздор!- Он мой холоп, мой хам:
   Пусть только служит мне исправно!
   Его почтенье! мочи нет, забавно!
   Полушки за его почтение не дам!
   Потороплю я их: копаются же там...
   (Приближается к ним шагов на несколько; в это
   время спадает с Газема чалма.)
   Что это? без чалмы мой мальчик! длинный волос
   Упал и вьется по его плечам!
   Неужто? точно ли? - Недаром вещий голос
   В груди моей бедой мне угрожал!
   К киргизам, в степь я от любви бежал...
   Но как ни мал
   Бесенок тот, которого прозвал
   Амуром беззаконный галл,
   А пребольшой мошенник и проказник:
   Вот вам, Иван Иваныч, праздник!
   Мальчишка мой вдруг женщиною стал...
   Нежданная находка!
   Бьюсь об заклад: та самая красотка,
   Что вот в Бухаре из окна
   Мне перстень бросила... Сказать, что влюблена!
   Мне навязалася на шею!
   Не знаю, право,- что мне делать с нею...
   А впрочем, видно, не бедна
   И, если догадалася с собою
   Взять кое-что,- я жалостлив душою:
   Я... что ты, молодец?
   Ведь есть же у нее отец,
   Или, быть может, и сожитель;
   Ведь хватится же кто-нибудь,
   Что нет ее... Так! ты не похититель,
   Не ты ее просил с собой пуститься в путь;
   Да как догонят и застанут
   Обоих вместе,- спрашивать не станут!
   Нет! удеру - и тотчас! страшно мне:
   Опасна трата
   Минуты каждой; позову Булата:
   Булат! Булат! - да он уж на коне!
   Булат несется мимо него во весь дух.
   Куда ты?
  
   Б у л а т
   Скоро буду... нужно.
  
   И в а н
   Но...
  
   Б у л а т
   Недосужно.
   (Скрывается из виду.)
  
   И в а н
   (один)
   Прошу покорно,- и пропал!
   Разбойник! вор! душепродавец,
   Завел меня в глухую степь, мерзавец,
   И - сгинул... Чтобы взял его провал!
   Ox! батюшки! - что будет здесь со мною?
   А сверх того меня он обокрал:
   Уж знаю наперед! - С одной я головою,
   Не то погнался бы за ним;
   Не догоню! Да и с таким
   Бороться людоедом
   Не мне: ему перед обедом,
   Как выпьет рюмку водки,- все равно,
   Что я, что килька; разом ведь проглотит!
  
   А н д а н а
   (приближаясь к нему)
   Что так его тревожит и заботит?
  
   И в а н
   Да, сказано давно:
   Не брат котел чугунный
   Скудельному горшку.
  
   А н д а н а
   Ах! Арфе златострунной,
   Тоскующей в полуночной тиши
   Унылой арфе, друг моей души,
   Подобен сладостный твой голос!
   Что медлю? - видел он мой длинный волос,
   Как обронила я чалму:
   Решуся,- подойду к нему!
   (Подходит.)
   Робею, юноша прекрасный!
   Обворожительный твой взор,
   Стыдливый, девственный и ясный,
   Безумной мне живой укор...
   Ты видишь... (Более не стану
   Скрываться, повелитель мой!)
   В глухой степи перед собой
   Ты видишь страстную Андану...
   Царевной ли или рабой
   Андана родилась,- что нужды?
   Ужели для любви не чужды
   Различья сана и честей?
   С тебя довольно: дом свой дева
   Забыла для твоих очей;
   Ни клятв родительского гнева,
   Ни скорби кровных и друзей
   Не вспомнила; и край священный,
   Который дал ей бытие,
   И гроб родимой, прах беспенный,
   Не удержали же ее!
   Да! стыд и робость заглушила
   И славу презрела она:
   Огнем любви воспалена,
   За блеском своего светила,
   За солнцем сердца своего,
   Свой бег в отечество его,
   Туда, в чужбину, устремила,
   Где, может быть, одна могила
   Довременная ждет ее!
   Пусть! - не ужаснется дева,
   Когда бы с сладкого посева
   Взошла и гибель... Пусть! свое
   Я сделала; да и могла ли
   Противиться? Твоей рабе
   Уставы рока предписали
   Служить, покорствовать тебе.
   Чем, как я кончу? - Святотатство
   И думать, будто пред тобой
   Земное, бренное богатство
   Не прах ничтожный; я душой
   Тебе бы жертвовать желала:
   Но ведь и агнец жертва мала
   И малоценен фимиам,
   А сын мгновения и тлена
   Не их ли, преклонив колена,
   Приносит вечным небесам?
   Прими ж и ты мой дар смиренный:
   Алмазы, яхонт и жемчуг;
   Ты муж не строгий, не надменный,
   Ты их не презришь, милый друг!
  
   И в а н
   (про себя)
   Презреть? - Какая ахинея!
   Ведь я себе не сопостат!
   Ей, верно, дядя или брат
   Высокопарный мой Булат:
   И у нее и у злодея
   Одна повадка; свысока
   Такую чепуху городят,
   Что хоть кого возьмет тоска.
   Но удовольствье в том находят?
   Пожалуй! - Даже я готов
   Их слушать, лишь бы в заключенье
   Надутых, громозвучных слов
   В награду за мое терпенье
   Мне предлагали всякий раз
   Жемчуг и яхонт и алмаз.
  
   А н д а н а
   Ты углубился в размышленье?
   Обдумываешь свой отказ?
   Увы! читаю отверженье
   В глазах твоих...
  
   И в а н
   Нет, нет, мой друг!
   Алмазы, яхонты, жемчуг,
   Конечно,- от тебя не скрою,
   И я считаю суетою;
   Свидетель бог: иным порою
   Клочок бумаги предпочту.
   (Про себя)
   Так точно: вексель полновесный!
   (Громко)
   Однако...
  
   А н д а н а
   Юноша чудесный!
   Души и тела красоту,
   Ума игривость, остроту,
   Сиянье мудрости небесной
   Ты слил, ты сочетал в себе,
   Их совместил в себе едином!
   О! благодарна я судьбе,
   Горжусь подобным властелином!
  
   И в а н
   Уф! полно!
  
   А н д а н а
   Нет! ты человек
   Необычайный.
  
   И в а н
   (про себя)
   Так и ввек
   Не кончим.
   (Громко)
   Добрая Андана!
  
   А н д а н а
   Властитель!
  
   И в а н
   Слово молвить дай!
  
   А н д а н а
   Слова твои - слова Курана;
   Внимать им для Анданы рай.
  
   И в а н
   Так милость сделай же: внимай!
   С тобой поговорим немножко
   О бренности, о суете,
   Примерно - об алмазах. Те,
   Мой друг, которые в окошко
   Выбрасывают их, как сор,
   Те - полагаю - в заблужденьи.
   А впрочем, не вступаю в спор:
   В Бухаре, знать, в обыкновеньи
   В прохожих перстнями швырять.
   Меня же, свет, отец и мать
   С ребячества совсем иному
   Учили... Не запнусь сказать
   Философу хоть бы какому:
   Считаю эту суету,
   Как все в подлунной,- суетою.
   Но берегу.
  
   А н д а н а
   Перед тобою
   Я каюсь: горе, наготу,
   Нужду, болезни братьи нищей
   Одеждой, подаяньем, пищей
   Не я ли истреблять могла?
   Тот, кто богат, посредник бога,
   Искоренитель бед и зла;
   Но, мимо сира и убога,
   Я на льстецов дары лила.
  
   И в а н
   Вот видишь ли? - Люблю богатство:
   В нем вес и польза и приятство;
   Скажу, что сверх того алмаз,
   Жемчуг и яхонт самый глаз
   Какою-то волшебной силой
   Привлечь умеют... Друг мой милый!
   Вот почему подарок твой
   Я принимаю.
  
   А н д а н а
   Как я рада!
   Возьми ж.
  
   И в а н
   (разбирая то, что от нее принял)
   Брильянт, и пребольшой!
   Расхвалена твоя лампада
   И в прозе и в стихах, луна!
   А ведь не годна, ведь темна:
   При ней чиста ли, не чиста ли
   Вода в брильянте, я едва ли
   Узнаю. - Но и завтра день.
   Вот четки, и длины изрядной...
   Ххмм! мне молиться же не лень!
   Андана, друг мой ненаглядный!
   Скажи, когда тебе не в труд:
   В них,- в четках,- зерна?
  
   А н д а н а
   Изумруд
   И яхонт.
  
   И в а н
   Охо! хо! хо! - вдобавок
   Полсотня золотых булавок:
   Головки их?
  
   А н д а н а
   У всех алмаз,
   Да мелкий.
  
   И в а н
   Уверяю вас,
   И с мелких будет нам прибыток.
   Посмотрим дале: сорок ниток
   Сквозных жемчужин... Я бы мог
   Цене их всех подвесть итог,
   Но... Серьги, перстни и оправа
   Тут не безделка,- сколько их?
  
   А н д а н а
   Я не считала.
  
   И в а н
   Ты не права:
   Как не считать вещей таких?
   Какая может быть забава
   Приятнее? - Позволь же мне!
   (Считает.)
   Всего, Андана, на все - триста.
   Запястье: два в нем аметиста;
   Подобных им я и во сне
   Не видывал: горят и блещут!
   Все жилки с радости трепещут,
   Как всмотришься! - Душа моя,
   Тебе за суету такую,
   Прекрасную, предорогую,
   Сердечно благодарен я...
   И, друг мой,- это все лежало?
  
   А н д а н а
   В моей чалме.
  
   И в а н
   Да? - по всему
   Я вижу, свет, что ты нимало
   Не бережлива. - Ведь чалму
   Ты уронила?
  
   А н д а н а
   Уронила.
  
   И в а н
   А если из нее в песок
   Тут выкатился перстенек?
  
   А н д а н а
   Легко быть может.
  
   И в а н
   (в сторону)
   С нами сила
   Небесная! Ей - ничего!
   Да вдруг ей мненья своего
   Не объявлю же.
   (Громко)
   Что, Андана?
   Ты, думаю, сочтешь Ивана
   Скупым и жадным?
  
   А н д а н а
   Никогда!
   О! эти гнусные пороки
   Не верх ли срама и стыда?
   Их знать тебе ли? Но жестоки
   Слова такие.
  
   И в а н
   (в сторону)
   Ла! ла!ла!
   Вот фразу снова понесла!
   (Громко)
   Мне больно, что тебя обидел:
   Поверь, царевна, не предвидел,
   Что ты...
  
   А н д а н а
   Я не сержусь, мой друг.
  
   И в а н
   (в сторону)
   Спасибо! мне же недосуг
   Пред вами сыпать извиненья.
   (Громко)
   Вот дело в чем: малейший знак
   Любви твоей и уваженья
   Мне очень дорог, дорог так,
   Что и сказать не в состояньи...
   Андана хочет что-то сказать.
   Прошу, не прерывай меня...
   Велик ли труд добыть огня?
   А с ним при небольшом стараньи,
   Особенно, когда вдвоем
   Поищем, мы в песке найдем
   Еще вещицы кой-какие...
   Увидишь! - в степи ли сухие,
   В бесплодно-мертвые пески
   Такие сеять перстеньки?
   Не вырастут!
  
   А н д а н а
   Я твой служитель,
   Я твой Газем: что мой властитель
   Прикажет, все исполню я...
  
   И в а н
   Итак, голубушка моя...
  
   Высекает огонь, засвечивает фонарь и начинает
   искать вместе с Анданой; они попеременно
   подходят к оркестру.
  
   А н д а н а
   Весь кротость он, весь снисхожденье,
   Избранник сердца моего!
   Из сладкозвучных уст его
   Не мед ли даже поученье?
   Мой друг боится оскорбленье
   Нанесть усердью моему;
   Вот почему
   Он притворился чуть не жадным
   К безделкам этим безотрадным,
   А что они душе его?
   (Удаляется.)
  
   И в а н
   Нет! не найду я ничего!
   Пожалуй, скажут: "И того,
   Что получил ты, предовольно!"
   Положим! все ж и думать больно,
   Что, может статься, тут прекраснейший алмаз
   Упал, в песке завяз,
   И навсегда исчез для кошелька и глаз.
   Как ни крепись, вздохнешь невольно,
   И ясно скажет этот вздох:
   Жемчуг и яхонт не горох,
   Да и горох продать бы можно.
   Такие ж вещи, клад такой
   Рассыпать по степи сухой,
   Растратить - видит бог! - безбожно!
   (Удаляется.)
   Показываются Кизляр-Ага и бухарские воины.
  
   К и з л я р - А г а
   Вот они!
   Осторожно!
   На огни!
  
   В о и н ы
   Взяты! взяты!
   Переняты
   Все пути!
   Невозможно
   Им уйти!
   (Отступают в темноту.)
   Андана и Иван сходятся.
  
   И в а н
   (вздрагивая)
   Чу! что? из уст безмолвной степи
   Несутся голоса!
   Чу! зазвенело, словно цепи,
   Или копье, или коса,
   И что-то, как пылающие очи,
   Из мертвой глубины угрюмой, черной ночи
   Сверкнуло мне в глаза!
  
   А н д а н а
   Это, друг, ковыль густая,
   Злак, пустыни волоса;
   Волоса те отягчая,
   Блещет, будто огневая,
   От лучей луны роса.
   Ветер, шепча с повиликой,
   Мчится в даль по степи дикой:
   Их ты слышишь голоса.
  
   В о и н ы
   (приближаясь)
   Взяты! взяты!
   Не уйти!
   Переняты
   Их пути!
  
   И в а н
   Слышишь, Андана?
   Мне ли погони
   Не распознать?
   Вижу с кургана
   Шлемы и брони,
   Воинов хана
   Целую рать.
   Ах! даже кони
   Мне из тумана
   Ржут: "Погибать!"
   Входит Кизляр-Ага с воинами.
  
   К и з л я р - А г а
   Так! - погибать! Сдавайся: ты мой пленник!
  
   И в а н
   Помилуй! я совсем не виноват:
   Причиною она и плут, мошенник,
   (Куда девался он?) - Булат!
  
   К и з л я р - А г а
   Булат? а где он? отвечай, изменник!
  
   И в а н
   Он ускакал.
  
   К и з л я р - А г а
   Куда?
  
   А н д а н а
   Навстречу вам.
   Ни этот юноша, ни он, кто я, не знали;
   В одежде отрока они считали
   Андану отроком; едва ли
   И час прошел, как случай им явил,
   Что не Газем Андана.
   Но мне свидетель бог, создатель сих светил,
   Что рода моего и сана
   Не знает иноземец и теперь.
  
   И в а н
   Не знаю, благодетель! - мне поверь!
   И ежели то знать опасно
   (Опасных тайн боюсь ужасно),
   На этот счет мы будем, друг Газем,
   Я глух, как тетерев, а ты, как рыба, нем!
   Не из большого бьюсь; я, видишь, скромный
   малый:
   Частичку суеты на память мне пожалуй
   И, с богом, поезжай в Бухару, в свой харем!
  
   А н д а н а
   Как он великодушен!
   Как обо мне одной печется! Как послушен
   И в этот грозный час
   Заботливости самой нежной!
   Бесстрашный, безмятежный,
   Он мыслит: "Только бы я спас
   Ее благую славу!"
   И вот тлетворную отраву
   На собственную льет.
   Чудесен дерзостный полет
   Столь совершенного самозабвенья:
   Иному малость - смерть, но, будь метой
   презренья,-
   И ужаснется! - А, напротив, он?
   Он подавляет благородный стон
   В груди своей высокой
   И говорит: "Из рук судьбы жестокой,
   Андана, имя вырву же твое!
   Бесславие мое
   Избавит, друг, тебя от нареканья.
   Мои слова, мои притворные деянья
   Злословье самое введут в обман,
   И даже клевета воскликнет: сей Иван,
   Сей низкий трус, сей подлый себялюбец,
   Любовником царевны быть не мог;
   Он просто вор, пробрался к ней в чертог,
   Украл ее; в степи же, душегубец,
   Ее зарезал бы,- по не позволил бог".
  
  
  
  
  
  
   ИНТЕРМЕДИЯ
  
   К и к и м о р а
   (выскакивая из-за кулис)
   Вот, господа, прекрасный монолог!
   Иное дело: кстати ль он, не кстати ль?
   Каков же стихотворец, мой приятель?
   "Смелее! тот писатель не писатель,
   Кто критики боится",- молодец
   Сказал - и страх и стыд на крюк повесил
   И за перо, марать, и, наконец,
   Вы сами видите,- как начудесил!
   А мне и любо; прыг из-за угла,-
   И вот его потянем мы к ответу;
   Вопросы наши смелому поэту:
   "Во-первых,- в скуке ли ты боле зла
   Находишь, в плоскости ли, в чепухе ли?
   А во-вторых, ужель окаменели
   И воины и купчик и евнух,
   Пока Андана наш несчастный слух
   Сентиментальной чепухой томила?"
  
   Д и р е к т о р с т р а н с т в у ю щ е й т р у п п ы
   С досок долой, шалун-бесенок! прочь!
   Ты (не забудь!) нечистая же сила:
   Тебя заклясть недолго.- Наша дочь,
   Кикимора прячется за кулисы.
   Осмелюсь молвить Публике почтенной,
   Андану представляет - и она
   (Известно всем) особенно сильна
   По части монологов. Бард смиренный,
   Которого я нанял, написал
   Нарочно для нее свои тирады.
   "Что делать прочим?" - так твердит нахал...
   Да мало ли? менять на взгляды - взгляды,
   На сцене рисоваться, гнев и страсть,
   Презренье, удивленье, радость, муку
   Казать ужимками, глазами,- класть
   То на спину, а то на сердце руку,
   И прочее,- не вспомню я всего;
   Но слушайте пиита моего!
  
   П у б л и к а
   т о л с т а я д а м а в к р е с л а х
   Пиита? с глупой дочкою твоею?
   Их, сударь, слушать я сто раз успею:
   Теперь же мне чертенка подавай!
  
   Д и р е к т о р
   Позвольте доложить...
  
   П у б л и к а
   Не рассуждай,
   А делай, что велят.
  
   С т а р и к Р а с с у д о к
   (высовывая свою напудренную голову из суфлерского
   ящика)
   Но наша драма...
  
   П у б л и к а
   Какое дело мне? - Я, братец, дама,-
   И не уступишь прихоти моей?
   Ведь это долг твой со времен Адама.
   Боюсь, а вместе и люблю чертей,
   Хоть и не всех: плаксивый Аббадона
   Не по нутру мне; сатана Мильтона
   Изряден, да тяжел; но Асмодей,
   Но Мефистофель славные ребята!
   У них ума и выдумок палата;
   Мне с ними весело: я хохочу,
   Сержусь, острюсь, злословлю,- я богата.
   Он
   (указывая на Директора)
   мой поденщик; я чертей хочу!
  
   Д и р е к т о р
   Беда! - карман и слава и желудок
   На вас поднялись,- дедушка Рассудок,
   Таких врагов не одолеть же вам!
   Упрямство, знаете, поставят нам
   В безвкусье, глупость, дерзость и измену!
  
   П у б л и к а
   Не иначе! - Кикимору на сцену!
  
   Д и р е к т о р
   Ступай, повеса!
  
   К и к и м о р а
   (выходя опять из-за кулис)
   Стулья господам,
   Чтоб было им покойней!
   Театральные служители приносят стулья.
   Первый вам,
   Андана!- сесть извольте; сядь же, купчик!
   Со мною, черномазенький голубчик,
   Рядком со мною, брат Кизляр-Ага!
   Мы ведь свои: пусть у тебя рога
   На лбу нахмуренном не вырастали,
   Да, к твоему несчастью и печали,
   И вырасти не могут; на врага
   Ты все же,- люди говорят,- и с рожи
   И нрава кротостью и цветом кожи
   Похож довольно. В этом деле я
   (И сам ты должен видеть) не судья;
   Но в доме хана, твоего владыки,
   Тебя прозвали чертом одалыки,
   Ты, стало быть, мне кровный, мне родня.
  
   Р а с с у д о к
   (который, было, вышел из своего ящика)
   Уйду я; стула нет здесь для меня.
   (Уходит.)
  
   К и к и м о р а
   Директор сядет с бардом.
   (Воинам)
   Вы - статисты:
   Так стойте. - Вот теперь начну свистать!
   (Свищет и топчет изо всей мочи ногами.)
  
   П у б л и к а
   Кикимора, помилуй! что за свисты?
  
   К и к и м о р а
   Ах, матушка! не хочешь ты понять,
   Что это мочи нет как остроумно!
  
   П у б л и к а
   Неужто?
  
   К и к и м о р а
   Разумеется.
  
   П у б л и к а
   А шумно -
   Оглохнуть можно, да и ново.
  
   К и к и м о р а
   Нет;
   Библьотеку читает целый свет
   Не первый год; а там возьми сужденья
   Об ибо и об оном и о том,
   О Г<оголе>, В<елланском>, П<олево>м,
   О всяком, кто другого ополченья,
   Не принят в клуб взаимного хваленья,
   Не верует в наш каждый толстый том,
   Возьми все сплошь Брамбеуса творенья,
   Записки, повести и - повторенья,
   Любой-ко вырви из разборов лист,
   Без свисту ни на шаг, все свист да свист!
  
   П у б л и к а
   (зевая)
   Что ж он освистывает?
  
   К и к и м о р а
   Что угодно:
   Поэтов, Наблюдателя, Молву,
   Философов, французов, дам, Москву,
   Всех, только не своих, и - превосходно!
  
   П у б л и к а
   Так человек завистливый и злой
   Барон Брамбеус?
  
   К и к и м о р а
   Малый препростой,
   Да щеголять умом и остротой
   Я смертную вселил в него охоту!
   И затянул одну и ту же ноту
   Бедняжка,- все одно и то ж поет:
   Рассказ ли пишет, взгляд или отчет,
   Везде, во всем одно и то ж кривлянье;
   Сердечный дал под клятвой обещанье,
   Что будет все забавой для него,
   Что в мире не пропустит ничего
   Без свисту или кисленькой улыбки,-
   Вот и Сыр-Дарья, вот и Арарат
   В его статьях читателя смешат!
   По пальцам скажет вам: где, в чем ошибки;
   Не хлопайте; взгляните: головой
   Качает он и поднимает плечи.
   "Я,- он гласит,- не из толпы слепой;
   Я в этой сцене разберу все речи,
   Я разложу, я взвешу каждый стих,
   Я, как бы ни было, ручаюсь смело,
   Большие промахи найду я в них!"-
   Бежит на свой чердак,- и в шляпе дело.
  
   (Тихонько встает и ускользает за кулисы.)
  
   П у б л и к а
   (сквозь сон)
   Прекрасно! Как умно он говорит!
   Не знаю только, отчего невольно
   Дремота клонит?
   (Засыпает.)
  
   П о э т
   Посмотрите - спит!
   Ах! господин Директор! сердцу больно:
   Предмет был превосходный, а убит!
  
   Д и р е к т о р
   Мы потеряем, друг, весь свой кредит,
   Всю репутацию... Барыню нельзя ли
   Вам разбудить?
  
   П о э т
   Зачем вы волю дали
   Бесенку-негодяю?
  
   Д и р е к т о р
   Я холоп
   Велений Публики...
  
   П о э т
   Но глас Рассудка -
  
   Д и р е к т о р
   Рассудок мне не платит.
  
   П о э т
   Пулю в лоб
   Всажу себе!
  
   Д и р е к т о р
   Стара, мой милый, шутка:
   Не кончена старухой паркой нить
   Бесценных ваших дней, питомец Феба!
   Ведь пороху вам не на что купить.
  
   П о э т
   Так утоплюсь, повешусь!
  
   Д и р е к т о р
   Ради хлеба,
   Который доставляю вам!
  
   П о э т
   В обрез!
  
   Д и р е к т о р
   Помилуйте, сударь: я же не Крез!
   Уж эти мне пииты! ввек не сыты.
   Но разбудите нашу госпожу:
   Я вам прибавлю.
  
   П о э т
   Музы и хариты!
  
   Д и р е к т о р
   Луна и Солнце!
  
   П о э т
   Средств не нахожу...
   Однако... Страстный монолог, Андана!
  
   Д и р е к т о р
   Не монолог,- нет, грохот барабана
   И треск трубы тут нужен, блеск мечей,
   Проклятья, вопли, с дюжину смертей...
   А! слава богу! - слышу конский топот.
   Андана, полно! что за смех и шепот
   С monsieur Иваном? - К нам Булат летит;
   Ну, докажи, что есть у нас актрисы!
   А я и эти стулья и пиит -
   Мы скромно удалимся за кулисы.
   (Уходит с Поэтом.)
   Булат верхом, позади у него хан бухарский.
  
   К и з л я р - А г а
   В оковы, воины, изменника-купца!
   А ты, царевна, в дом державного отца
   Благоволи со мной обратный путь направить.
  
   И в а н
   Булат, Булат, спеши нас, гибнущих, избавить!
   Булат сходит с коня и снимает хана.
  
   Б у л а т
   Стой, мерзостный скопец! нечистою рукой
   Царевны не коснись, или мне головой
   Поплатишься! - Купца оставьте: вы Булата,
   Надеюсь, знаете!
  
   И в а н
   Спасибо! - не богата,
   Мой друг, казна моя, но будешь награжден.
   Да где ты был?
  
   Б у л а т
   Или не видишь? полонен,
   Со мною прибыл к вам сам хан земли бухарской
   Чалма упала в прах, и деву крови царской
   В Газеме я узнал - и мигом на коня!..
   Да вправо взял евнух и обошел меня;
   Отряд же хана мне попал как раз навстречу,
   Пускай тебе другой опишет нашу сечу;
   Без хвастовства скажу: я хана взял в полон;
   Но отпущу домой и тотчас, если он
   Прекрасной дочери здесь даст благословенье
   На брак с тобой.
  
   Х а н
   Увы, какое униженье!
   Срам, вечный срам! Сойду от бешенства с ума!
   Но, так и быть, Булат: когда она сама,
   Мое дитя, мой свет, мой рай, моя Андана,
   Когда царевна, дочь блистательного хана,
   Решилась быть рабой презренного купца,-
   Не стану клясть ее; а боле от отца
   Не требуй: не могу.
  
   А н д а н а
   Родитель!
  
   Х а н
   Ax! Андана!
  
   Д и р е к т о р
   (из-за кулис)
   Проснулась публика: сказать же, что впопад
   Удалый богатырь примчал седого хана!
   Но, ради бога, без тирад!
  
   Занавесь опускается.
  
  
  
  
  
  
   ДЕЙСТВИЕ III
  
   Выходит Кикимора до поднятия занавеси.
  
   <К и к и м о р а>
   Вступает в должность хор-повествователь;
   Прошу покорно слушать: обладатель
   Земли бухарской более венца
   Любил свое дитя, свою Андану.
   Распространяться я о том не стану,
   Что душу мучило несчастного отца,
   Когда без дочери, единственной и милой,
   В свою столицу ехал он назад...
   В груди страдальца был терзаний целый ад,
   И он шептал: "Зачем могилой
   Я не был взят до горестного дня,
   В который жизнь проклясть заставила меня
   Ты, хладных дней моих последняя услада!
   Ах! мне заснуть бы навсегда!"
   Откуда ни возьмися, вдруг засада:
   Нагрянула несметная орда
   Пустыни диких чад, вскормленных грабежами,
   И стражу хана вмиг засыпала стрелами;
   Их кони рвут коней зубами;
   Их острые, смертельные мечи
   Среди ненастной и глухой ночи
   И вьются и блестят и, будто змеи, свищут,
   Горячей крови понапиться ищут.
   Бледнеют ратники; Кизляр-Ага убит;
   Но хан бухарский не дрожит:
   Он дряхл и слаб; он царства повелитель,
   А бьется как простой воитель,
   Как юноша. - Вот засучил рукав,
   Вот бороду он закусил седую,
   Кривую саблю над чалмой подняв,
   Он, будто с неба гром, упал стремглав
   В толпу злодеев самую густую;
   Летит и колет, рубит, топчет их.
   Он хочет пасть; пусть и отвык от боя,
   Он жаждет вечного покоя...
   Вот что из старика творит героя!
   Вдруг древний богатырь притих:
   Крылатая стрела его пронзила;
   Его кровавый труп возьмет могила.
   Но перед переходом через мост,
   Ведущий в рай пророка Магомета,
   Душа убитого, в прозрачный пар одета,
   Который примет вид и взгляд его и рост,
   Трепеща, явится могучему Булату.
   Булат все, что угодно, только прост,
   Да и заносчив,- и получит плату
   За то, что дураку-мерзавцу услужил.
   Всегда и всюду, не спросяся броду,
   Герой философ так и лезет в воду:
   Царя, отца всему бухарскому народу,
   И не желал, а все наш Дон-Кишот сгубил.
   А вот покоится Андана,
   Дитя благого, доблестного хана,
   В объятьях - чьих? купца, ничтожного Ивана!
   Чье это дело? великана,
   Кому рассудку мало, много сил
   Судьба причудливая даровала!
   Булат не спит; на бег полуночных светил
   Глядит, задумчив: грусть ему на сердце пала.
  
   Явление 1
  
   Степь. Ночь. Иван и Андана спят.
  
   Б у л а т
   (сидя на кургане)
   Тихо все; погружена
   Безрубежная пустыня
   В океан немого сна;
   На меня глядит одна
   Звезд бесчисленных святыня,
   Да туманится луна,
   С тверди взор угасший мещет.
   В общей, в вещей тишине
   Сердце бьется и трепещет:
   Что пророчит сердце мне?
   Откуда холодный неведомый трепет
   В моей богатырской широкой груди?
   Духов полуночи мне слышится лепет:
   По Млечному носятся духи пути...
   На облако кто-то спорхнул со светила,
   Товарища кличет и шепчет: "Лети!"
   Средь синевы движутся легкие крила.
   Ко мне ли хотят из эфира сойти?
   Добро пожаловать!- Кто прав, кто чист душою...
  
   Т е н ь х а н а
   (выступает из тумана)
   Душою прав и чист? - а я сгублен тобою!
  
   Б у л а т
   Кто ты, из серой мглы всплывающий мертвец?
  
   Т е н ь
   Не узнаешь, Булат? - Анданы я отец,
   Убитый степи хищными сынами,
   Ваш хан я, прозванный когда-то добрым вами.
  
   Б у л а т
   О царь моей земли! болезнует Булат
   О горестной твоей, безвременной кончине.
   Но припиши ее своей судьбине,
   Не я в ней виноват.
  
   Т е н ь
   Булат! отчаянье в меня излил не ты ли?
   Не ты ли отнял дочь у сироты-отца;
   Не ты ли бросил в руки подлеца
   Ее, кумир мой, а твои глаза открыли
   Тогда уже всю низость... для чего?
   В надежде ли обресть признательность его?
   Не то, безумец, положили
   Уставы вечные судеб:
   Нет, горек, полн отравы будет хлеб,
   Который от бездушного получишь;
   Чтоб услужить ему, себя измучишь,
   Спасешь его,- а он, трусливый твой тиран,
   Найдет и тут измену и обман.
   И что ж? А ты молчи, ни слова в оправданье,
   Хотя бы был его упрек
   Немилосерд, как ад, как казнь бесов, жесток,-
   За нестерпимое мое страданье
   Булату вот какое воздаянье
   Определил неумолимый рок:
   Если, потеряв терпенье,
   Молвишь: "Я в такой-то час
   Не губил тебя, а спас!"-
   Знай и помни: в то ж мгновенье
   Дух-каратель претворит
   Ноги у тебя в гранит;
   Если повторить посмеешь,
   По пояс окаменеешь;
   В третий раз - твой друг Иван
   Вдруг увидит пред собою
   Не тебя, но истукан,
   Дивный лик с живой душою.
  
   Б у л а т
   Жестокий жребий! но его
   Я заслужил и ничего
   Не молвлю в оправданье:
   Приму, безмолвствуя, смиряясь, наказанье,
   А пред тобою, горестная тень,
   Бледнеющая в утреннем тумане,
   Клянусь, что каждый мне судьбою данный день
   Я посвящу твоей Андане!
  
  
  
  
  
  
   ЯВЛЕНИЕ 2
   В Новегороде, в доме Иванова отца; образная.
  
   А м ф и з а, мачеха Ивана
   (одна)
   Я к себе прилучила купца:
   Старый черт на мне вздумал жениться...
   Теперь только бы сбыть молодца,
   Его сына, не дать воротиться
   На сторонушку нашу ему!
   Заживу-ко тогда в их дому!
   Я, спасибо, не хуже наседки,
   Под защиту родного крыла
   Всех же вас до единого, детки,
   Вас, цыплятки мои, собрала!
   Пусть купчина трудится, хлопочет,
   Пусть за сына мешки свои прочит,-
   Коли промаха только не дам,
   Они, батька, достанутся нам!
   Ведь ребят-то не много, не мало,
   У меня их две дюжинки есть;
   Знай же, хворенький дедушка, честь:
   Век не свой тебе жить не пристало!
   Но еще не пробил твой часок;
   Толковать про тебя, мой голубчик,
   Ныне, видеть изволишь, не срок.
   Расторопный, молоденький купчик,
   За тебя я примуся, сынок!
   Вот же, свет, чтобы дело шло ладом,
   В уголку во святом образа
   Наперед обернуть надо задом...
   Так и жгут Николая глаза!
   Тут же спас и двумя мне перстами
   Со стены над лампадкой грозит;
   С ним Предтеча,- сказали: "Убит,
   Обезглавлен"; а как же глядит
   Вниз со блюда живыми зрачками?
  
   Погашу я лампадку теперь,
   Да замкну на замок свою дверь,
   На полу начертила я круг...
   И одна-то я здесь и сам-друг:
   Невидимка-малютка со мной...
   Слышу хохот его над собой:
   То Кикимора мой дорогой!
   Не мешай же мне, крохотный друг:
   Не входи в очарованный круг;
   Мне с тобою шутить недосуг:
   Гостя жду, и тебя познатней,-
   Вот опять засмеялся злодей:
   Негодяй, убирайся же! - ты ль
   Позабыл ту большую бутыль?
   Просидел же ты, маленький, в ней
   Триста, помнится, дней и ночей?
   Полюбилося, что ли, тебе
   Проживать в той хрустальной избе?
   На плите разложу огонек,
   К огонечку придвину горшок,
   А в горшок-то сухой порошок
   Из человечьих я брошу костей;
   Не забудь, молодица, прилей
   Струйку собственной крови своей!
   Струйку ту из-под левой груди
   В желтый череп жида нацеди;
   Подболтай мухомору - и брось:
   Вот и вспыхнуло, вот и зажглось!
   Затрещал, зазмеился огонь...
   Понесло! чародейская вонь!
  
   Начнем,
   Кругом
   Махнем
   Ножом!
   Сколько? три раза:
   А раз -
   То глаз.
  
   Удар грома.
  
   Другой-
   Убой.
  
   Другой удар.
  
   Третий - зараза...
  
   Усиленные удары грома; ведьма под них пляшет.
  
   Зараза, зараза, зараза-чума,
   Зараза мне тетка, чума мне кума!
   (Останавливается.)
   Поднялся пар:
   Я силой слов,
   Я силой чар
   Сварила вар...
   Мой пир готов;
   Силен мой зов:
   Он досягнул,
   О Вельзевул!
   В твой темный дом.
   К рабе своей
   Рогатым лбом
   Стезю пробей;
   В дыму, в огне
   Явися мне!..
  
   В е л ь з е в у л
   (из-под земли)
   Явлюся тебе ни в дыму, ни в огне,
   Нет, иные дарованы способы мне
   Окунуть окаянную в трепет:
   Воскрешу пред тобой и кривлянье и лепет
   Передсмертный седого отца твоего!
   Ты, змея, подползла ко кровати его,
   И померкли при черном убийстве светила:
   Душегубка и дочь,
   В ту ужасную ночь
   Старика ты подушкой душила!
  
   (Садится в волшебный круг в виде дряхлого старика
   в саване.)
   Ай, спасибо! исполать!
   Свет Амфиза, ты вся в мать:
   Я за что любил старуху?
   Встанет, сварит варенуху,
   Встану - и начну хлебать!
  
   А м ф и з а
   (с ужасом)
   Это он! отец мой бедный!
   Он с бородкою седой,
   Он с трясучей головой,
   Лысый весь, сухой и бледный.
  
   В е л ь з е в у л
   Что же, дитятко, с тобой?
   Что не молвишь: "Просим рушать,
   Хлеба-соли нашей кушать!"
   Я в гостях не у чужой;
   Я ж и приглашен тобой.
  
   А м ф и з а
   (приходя в себя)
   В мире нет страшнее зрака!
   Хитрый бес, владыко мрака,
   Раб и царь мой, черный бог!
   Только ты придумать мог,
   Как обдать Амфизы члены
   Стужей яростной геенны!
   Но - прошло: я вновь сильна,
   Я в аду закалена;
   Верх взяла я над тобою,
   Устояла, и сей раз
   Будь же ты моим слугою,
   Да исполни мой приказ.
   Едет с молодой женою
   В этот город молодец;
   Молодцу мой муж отец...
   Бес! построй мне колымагу,
   На пути их повстречай,
   От меня поклон отдай,
   Пригласи их сесть - и тягу,
   И прямехонько к оврагу,
   Да в овраг, что силы, бух:
   Выбей, вышиби их дух!
  
   В е л ь з е в у л
   Ведьма, и тебе не стыдно
   Вызывать для пустяков
   Князя тьмы, вождя бесов?
   Сатаной клянусь, обидно!
   Казначей я бед и зла.
   У меня беду на славу
   Ты бы выпросить могла:
   Книгу, дум людских отраву,
   Трус, потоп или войну,
   Бич на целую страну...
   А то черта беспокоить,
   Чтоб карету ей состроить!
  
   А м ф и з а
   Что же, коли так хочу?
  
   В е л ь з е в у л
   Поневоле замолчу:
   Будет же тебе карета,
   Яхонт, изумруд, алмаз,
   Заглядение для глаз,
   Чудо красоты и света!
   Превращу ж и трех духов,
   Не из крупных, мне подвластных,
   В тройку бешеных, прекрасных,
   Легконогих жеребцов.
   Лишь бы муж с женою сели,
   Я, извозчик Вельзевул,
   По коням, и - полетели!
   Только пыль и визг и гул...
   Не к отцу помчатся в гости,
   Не отец им будет рад;
   Понесутся прямо в ад:
   В порошок смелю их кости!
  
   А м ф и з а
   Буду благодарна я,
   Куманечек, за услугу:
   Дам опять тебе подругу;
   Та подружка дочь моя.
   На метле на шабаш ведем,
   С дочкой мать, мы с ней поедем:
   С дочкой там тебе плясать;
   Здесь возьми покуда мать.
  
   Начинает вертеться с бесом, скрыпка сама собой играет,
   повиснув в воздухе; Кикимора смотрит вне круга.
  
   В воздухе повисла скрыпка,
   Скачет сам по ней смычок;
   Пляшет рак, и пляшет рыбка:
   Прыг и скок, скок и прыжок.
   Эх! вертися, куманек!
   В пляске скорой, в пляске шибкой
   Слишком низко стан мой гибкий
   Обхватил старик ошибкой...
   А Кикимора-пролаз
   С нас не сводит быстрых глаз
   С злой, насмешливой улыбкой.
   Нам же ровно ничего.
   Наплевать бы на него!
  
   В воздухе повисла скрыпка, и пр.
  
   Спеть я пасынку-злодею
   Песню славную сумею;
   Я над ним с его женою
   Песню славную завою...
   Гибель, гибель, гибель им,
   Им и всем врагам моим!
   Чтобы жатвы их посохли,
   Чтобы их стада подохли,
   Чтобы с нужды и печали
   В корчах дети их пропали,
   Чтобы сами сохли, чахли,
   Гробом заживо запахли!
  
   В е л ь з е в у л
   Прыг и скок, скок и прыжок:
   Пляшет с стрекозой сверчок,
   Толстый жук с проворной мухой -
   Старый дьявол с молодухой.
  
   А м ф и з а
   Расхрабрился старичок,
   Рад вертеться с молодухой...
   Полно, полно, вислоухый,
   Дай мне отдохнуть часок!
   (Падает без чувства на пол.)
  
   К и к и м о р а
   Какова твоя колдунья!
   Я устал, глядя на вас.
   Чтоб издохнуть ей! шалунья
   С бесом пляшет целый час.
   Только худо знает нас:
   Дур дурачить не тебе ли?
   Ты ей молвил: "Лишь бы сели!"
   Что же? ты ее надул:
   Ведь не сядут, Вельзевул?
  
   В е л ь з е в у л
   Плут, ты чуть ли не смекнул!
  
   К и к и м о р а
   Мудрено ли? - было б ново,
   Если б ей сдержал ты слово.
   Наше дело - да и нет;
   С дня, в который наш ответ
   Свел безумца Креза с Киром,
   Много миновало лет,
   Но над легковерным миром,
   Дети двоеличной тьмы,
   Как тогда, смеемся мы.
  
   В е л ь з е в у л
   Разгадал бесенок беса!
   Отправляйся же, повеса:
   Им ты на ухо шепни,
   Чтобы береглись они
   Ласк кумы моей почтенной,
   Я не пошлый сопостат:
   Чтоб погиб лихой Булат,
   Мне приятней во сто крат,
   Чем развеять прах презренный
   Всех Ванюшек всей вселенной!
  
   ЯВЛЕНИЕ 3
   Взморье Каспийское.
  
   Б у л а т
   (один)
   Спасибо, мы в пределах Хивы:
   Киргиз, подъемля дикий вой,
   За грабежом, за барантой
   Не заезжает в эти нивы.
   Смелее стал и купчик мой:
   Меня отправил в чисто поле
   Скакать, потешиться по воле
   И серых настрелять гусей;
   Вот я промыслил,- слава богу,-
   Свежинки для княжны моей:
   Ни крошки, кроме сухарей,
   Голубушка во всю дорогу
   Не ела целых сорок дней,
   И все по милости Ивана:
   Пустился в трудный, дальный путь,
   А голод захотел надуть,-
   Жаль и копейки из кармана;
   Чуть нас не уморил с собой!
   Так с этой грязною душой
   Анданы душу, розу рая,
   Связал глупец, злодей Булат...
   И я ли, царь мой, тень святая,
   Дерзну сказать: не виноват?..
   Потороплюся: ждет бедняжка!
   Обед ей приготовлю... Стой!
   Вот там какая вьется пташка?
   Я сроду не видал такой...
   Как миловидна, как богата!
   Спина из яхонта и злата,
   Брюшко и шейка - бирюза,
   И что за умные глаза!
   Поймать бы птичку для царевны:
   Ах! жребий выпал ей плачевный.
   И дней ее уныла нить...
   Мне тучи тьмы ее душевной
   Хоть бы на часик прояснить!
   Подкрадусь: пташечку рукою
   Как можно бережней накрою.
   (Схватывает птичку.)
  
   П т и ч к а
   Ах!
   Я в неволе!
   Уж мне боле
   На кустах
   Не качаться,
   Не купаться
   В облаках!
   В клетке душной
   Страшно жить:
   Мне изныть
   Без воздушной
   Стаи птиц,
   Без летуней
   Щебетуней,
   Без сестриц.
  
   Витязь, умильную
   Просьбу прими:
   Грозную, сильную
   Длань разожми -
   Глупую, малую
   Пташку пусти!
   Молви мне: жалую!
   Молви: лети!
   Тронься мольбами!
   Между перстами
   Больно мне; ай!
   Волюшка - рай:
   Волюшку милую
   Птичке отдай!
  
   Б у л а т
   Если помилую?
  
   П т и ч к а
   Знаю я честь:
   Знатную плату
   Может Булату
   Пташечка внесть.
  
   Б у л а т
   Плату? Какую?
  
   П т и ч к а
   Плату большую:
   Важную весть.
  
   Б у л а т
  
   Вести не плата;
   Ты ли Булата
   Хочешь провесть?..
   Весть важна, а для кого?..
   Для меня ль для одного?
  
   П т и ч к а
   Для тебя и для Ивана
   И для бедненькой княжны:
   Смерти вы обречены -
   Ты и купчик и Андана.
  
   Б у л а т
   Пусть и скажешь: "Ты дурак,
   Витязь, что разжал кулак",-
   Но лети! - вот ты на воле,
   Вот сидишь уж на сосне:
   Расскажи же все оттоле
   Честно и подробно мне.
  
   П т и ч к а
   По белому свету не я ли гуляю,
   Не я ли дома, города посещаю?
   Мне любо с лазурной глядеть высоты
   На шум и волненье людской суеты.
  
   Туда и сюда и носясь и порхая,
   Вот и в Новегорде нынче была я,
   Сыскала Ванюшки родительский дом
   И вздумала там отдохнуть под окном.
  
   И вот я сижу, щебечу у окошка;
   Вдруг вижу... (Хотя бы подкралась и кошка,
   Не столько бы, право, пугнула меня,
   С ружейного мене я дрогла б огня!)
  
   Я, брат, затряслась всеми членами тела:
   Там ведьма, Ванюшина мачеха, пела
   И прыткого с кем-то плясала бычка,
   А хвост позади плясуна старика
   Бил такт и скакал и вился, будто змейка.
   И вот что ему заказала злодейка:
   "В карету волшебную их усади
   И с ними прямешенько в ад укати!"
  
  
  
  
  
  
   ЯВЛЕНИЕ 4
   Степь в Хиве. Иван, Андана, Булат обедают.
  
   И в а н
   Обед живит: судить не станем строго;
   Да только ты уж через меру много
   Свинцу и пороху поиздержал.
  
   Б у л а т
   (в сторону)
   На что досадовать Иван таки сыскал!
  
   И в а н
   (Андане, которая утирает глаза)
   А ты, голубушка, скажи, о чем рыдаешь?
   Ты недовольна чем?
  
   А н д а н а
   Я, милый друг, довольна всем,
   Но сам ты знаешь:
   Отец мой стар,- невольная тоска
   Возьмет подчас, как вспомнишь старика,
  
   И в а н
   Вот то-то! нежны вы, умны, сентиментальны;
   Я человек недальный,-
   Пожалуй (вас послушать) - я дурак,
   А я же говорил, что это будет так.
  
   А н д а н а
   Ах, не сердись! - взгляни; я уж не плачу боле...
  
   И в а н
   Ты и вперед, прошу, не плачь о пустяках.
   Чу! это что? затрепетало поле...
   Великолепная карета, вся в лучах,
   Сюда несется и остановилась вдруг.
   С запяток соскочил один из слуг;
   Смотрите: в пух разряжен щеголь
   И выступает, словно гоголь,
   Сюда прямешенько идет.
   Входит Демон в красной ливрее, но с небольшими рожками.
   Да ты сиделец наш, Федот?
  
   Д е м о н
   Я-с.- Вашей милости ваш батюшка со мною
   Свое благословенье шлет.
  
   И в а н
   Не налюбуюсь, брат, тобою...
   Однако - как ты очутился здесь?
  
   Д е м о н
   Приехал, сударь, я с каретой тою.
  
   И в а н
   Переменился ты, переродился весь:
   Ты малый был довольно неопрятный,
   А вот стал молодцом,- красивый, ловкий,
   статный.
   Одет ты, будто барин знатный,
   И в взгляде у тебя насмешливость и спесь.
   У нас не служишь? но ты мне прости, невежде,
   Такой смешной вопрос: тебе ль служить у нас?
  
   Д е м о н
   Я и теперь, как прежде,
   У вас служу и век готов служить у вас.
  
   И в а н
   И ты не шутишь, малый?
   И сшил тебе старик кафтанчик этот алый
   Из лучшего голландского сукна?
  
   Д е м о н
   Нет, ваша матушка.
  
   И в а н
   Помилуй!
   Ты разве позабыл, мой милый:
   Лет будет с десять, как она,
   Моя голубушка, погребена.
  
   Д е м о н
   Решился в брак вступить ваш батюшка вторично.
  
   И в а н
   Хотя и не совсем прилично,-
   Как тут не молвить сгоряча:
   Черт дернул старого хрыча!
   А мачеха богата?
  
   Д е м о н
   Сказать вам не могу,- но как она щедра,
   Вы сами видите.
  
   И в а н
   Ххм, вижу: торовата!
   Да только из чьего добра?
   Что ж? взял девицу?
  
   Д е м о н
   Нет-с, она вдова.
  
   И в а н
   Купчиха?
  
   Д е м о н
   Посадская.
  
   И в а н
   А кто ж такая?
  
   Д е м о н
   Тетериха.
  
   И в а н
   Амфиза Пудовна! - Наслал же сопостат!
   Ах! господи! - у ней ребят, ребят...
   Не сосчитаешь всех, свидетель бог, и в сутки,
   Она ж Вавиле-колдуну кума,
   И, свято наше место! - и сама
   Шутить охотница препакостные шутки.
   Демона корчит всякий раз, как Иван произносит имя божие.
   Да ты что морщишься?
  
   Д е м о н
   Весьма прискорбно мне,
   Что вы, сударь, не ласковы к родне;
   Браните матушку.
  
   И в а н
   Уволь от поученья!
  
   Д е м о н
   Вдобавок вам скажу: такие выраженья,
   Такие клятвы... и во сне
   Уж не услышишь их в отборном, модном свете,-
   Оставьте их, поверьте мне,-
   Особенно когда поедете в карете,
   Которую...
  
   И в а н
   Федот о модном свете
   Толкует-чудеса! Федот-то ты Федот,
   Да вижу по всему: совсем уже не тот.
   Не стану говорить уж о примете
   На лбу твоем.
  
   Д е м о н
   Ах! верно-с о рожках?
   И поминать-то что о пустяках?
   Их приобресть успел я в том же модном свете.
   Рогами нынче изукрашен лоб
   Всех знатных и воспитанных особ.
  
   И в а н
   Да ты что за особа?
  
   Д е м о н
   Ваш холоп,
   Но понатерся между господами
   И вот не пожалел, чтоб походить на них,
   Последних сил и средств и денежек своих.
  
   И в а н
   Оказия! - и батюшка с рогами?
  
   Д е м о н
   С предлинными-с, увидите вы сами,
   И вашему почтенному отцу,-
   Заметить смею,- страх рога к лицу.
  
   И в а н
   Старик давно рогатый?
  
   Д е м о н
   Украсил голову его убор богатый
   В тот самый день, когда домой
   Из-под венца голубчик сизый
   Пришел с хозяйкой молодой.
  
   И в а н
   Теперь - козел седой:
   Бодаться может он по милости Амфизы?
  
   Д е м о н
   Амфизы Пудовны,- и доложу я вам:
   Теперь большой расход рогам;
   Все жены по ее следам,
   Крестьянки даже - Маши, Даши, Лизы,
   Заказывают их в наряд своим мужьям.
   Поверьте, несмотря на бороду и ризы,
   Готовы на морщинистые лбы
   Их вздеть иные и попы.
   И в скором времени обычай этот новый
   Всеобщим будет.
  
   И в а н
   Да! Обычай образцовый
   За столь похвальный труд,
   За учреждение такой у нас обновы
   На шею Пудовне навесил бы я пуд
   И к карасям ее послал бы в ближний пруд.
  
   Д е м о н
   Иван Иваныч, что вы?
   Помилуйте, как вы жестоки, как суровы!
   Она, сердечная, не такова...
   Вот, помню, как теперь, ее слова:
   "В дороге береги ты Ванюшку-смотри же!"
   Как любит вас она! - Чтобы как можно ближе
   Придвинуть вожделенный час
   Приятного свиданья,
   Свой экипаж прислать изволила по вас.
  
   И в а н
   Ну, тут и я скажу: спасибо за старанье!
   Спокойнее в карете и скорей
   Доедем мы,- да только как же вьюки?
  
   Д е м о н
   Мы прибыли не без людей:
   Все ваши ящики и сундуки и тюки
   Последуют за вами по пятам;
   И, если сесть угодно вам,
   Мы тотчас тронемся.
  
   И в а н
   А хороша дорога?
  
   Д е м о н
   Прекрасная.
  
   И в а н
   Сбирайся же, Булат...
   Да так руками что ты размахался, брат?
   Что сделалось с тобой?
  
   Б у л а т
   (подошед к Демону)
   Во имя бога:
   Исчезни, сопостат!
  
   Удар грома; Демон и карета с лошадьми проваливаются сквозь
   землю.
  
   И в а н
   Земля зевнула... ой!.. в глазах не стало света...
   Куда мне спрятаться? - все, все дрожит кругом,
   За блеском блеск, за громом гром,-
   Знать, с нами вдруг столкнулася комета,
   И повернется мир вверх дном!
   Ax! ax!- вот провали<ла>ся карета...
   Прошло... Теперь нам предстоит вопрос:
   Мы сами целы ли? - Нос этот наш ли нос?
   Мои ли это руки?
   И эти вон, что тут передо мной стоят,
   Андана ли княжна, наездник ли Булат,
   Или какие призраки и штуки?
   (Булату после молчания)
   Ты, долговязый, умница, ты хват...
   А? - что наделал ты, приятель?
   Карету славную прислала ведьма нам:
   Так нет же! кстати ль?
   Непрошеный, проклятый заклинатель
   Заклял лакея и - отправилась к чертям!
   Уж как кареты-то красивенькой жалею!
   Она тебе мешала, молодец?
   Сказать же, что и тот глупец,
   Кто выкупил тебя себе на шею!
  
   А н д а н а
   И ты не шутишь, друг Иван?
   Карета, и лакей, и кони - все обман,
   Все...
  
   И в а н
   Хоть досады-то не прибавляй, Андана!
   Обман? - да что на свете без обмана?
   Карета знатная.- Был из бесов лакей...
   Что нужды? все же мы доехали бы в ней...
  
   А н д а н а
   Подобных от тебя я не ждала речей:
   Ты человек разумный, осторожный...
  
   И в а н
   Оставь свои хвалы: я просто трус безбожный.
  
   А н д а н а
   А вот тебя не испугал же грех?
  
   И в а н
   Тебя, Андана, слушать, право, смех:
   Насчет грехов мы все бестрепетное племя;
   Нет, этих пустяков,
   Кто только не совсем из дураков,
   Никто не побоится в наше время.
  
  
  
  
  
   ДЕЙСТВИЕ IV
   До поднятия занавеси.
  
   К и к и м о р а
   Два только действия осталось нам - не боле!
   А мы еще пройти должны большое поле;
   Мы, стало, поневоле
   Свою поэму сокращать должны.
   Итак, ты знай, достопочтенный зритель:
   Мы в Новегороде. Булат, хранитель
   Красавца купчика и молодой княжны,
   Исполненный усердья и отваги,
   И, по спасеньи их от адской колымаги,
   Не раз их избавлял в дороге от беды...
   Пример: он вытащил их из воды;
   А в воду с корабля они упали,
   Подосланного с умыслом лихим
   Колдуньей мачехою к ним.
   Был слит корабль из золота и стали,
   На корабле играл широкий алый флаг,
   И правил им какой-то старый враг,
   Амфизой нанятый из шайки Вельзевула.
   Погода ни малейшая не дула;
   Был Каспий тих, не воздымался вал,
   И плавно по морю живой корабль бежал.
   Вдруг он затрясся весь и с визгом без причины
   Волчком кружиться стал и вот пошел ко дну.
   Однако вынес из пучины
   Булат Ивана и княжну,
   Но - второпях - забыл на дне морском казну;
   И обругал Иван, как следует, Булата...
   Когда ж была иная плата
   От душ, подобных Ванькиной душе?
   Их бог, их царствие небесное - в гроше;
   Людьми их сделать - подвиг донкишотский,
   Вложить в них сердце - глупая мечта.
   Родоначальник их - торгаш Искариотский,
   Продавший за тридцать серебреных Христа.
   Но занавесь шумит: открылся старый терем;
   К нам вышла ведьма с дочерью сам-друг...
   Болтать нам недосуг:
   Мы только скажем, что не мерим
   Амфизу на один
   С презренным Ванькою аршин.
   Она злодейка,
   Отступница, убийца, чародейка,-
   Все так: да в ней огонь и дух и сила есть;
   Что мы ее умели приобресть,
   Нам истинно приносит честь;
   Но твари грязные, подобные Ивану...
   И толковать о них я даже, я устану -
   Они болот геенских смрадный ил;
   Мы их не ловим,- в бездну лезут сами.
   Их небо не берет; но если бы - руками
   С поклоном Тартар их ему бы уступил.
  
   ЯВЛЕНИЕ I
   А м ф и з а и Д а ш а.
  
   А м ф и з а
   Ох! дитятко, досадно мне до смерти,
   Уж я ли не держала их в руках,-
   И что ж? - совсем избаловались черти:
   Я нынче с ними в сущих пустяках
   Не успеваю: глупого Ивана,
   Вот, как ни бьюсь, известь я не могу!
   С поры сей ни единому врагу
   Уж доверять не стану: без обмана
   У них не обойдется; нет, сама
   Все сделаю и, свет, без проволочки -
   Сегодня же; а между тем вы, дочки,
   Сведите-ко богатыря с ума!
   Он мне во всем мешает; а мне власти,
   Покуда он с дурмана глупой страсти
   Не обезумит,- не дано над ним.
  
   Д а ш а
   Покорна я велениям твоим;
   Но если я в него влюблюсь?
  
   А м ф и з а
   Шалунья,
   Смеешься! - может ли любить колдунья?
   Захочешь ли Булата быть рабой?
   Порою на тебя, почти робея,
   И я гляжу: ведь ты невеста Змея,
   Ужасный царь теней - невольник твой.
   (Уходит.)
  
   Д а ш а
   (одна)
   Во мне ошиблась ты: я тяжко, страшно пала,
   Я пала чрез тебя (господь тебя прости!)
   И очень ведаю, себя мне не спасти;
   Но ошибаешься... Да! с самого начала
   Дитяти своего, меня, ты худо знала!..
   Меж нами сходство есть,- так точно, я смела,
   Наукою твоей прельститься я могла:
   В ней, в бешеном вине ума и вображенья,
   И я могла искать восторгов опьяненья;
   Объятая огнем неистового мщенья,
   Была бы, может быть, свирепа я и зла.
   Но гнусно в низкие вдаваться ухищренья,
   Улыбкой привлекать, обворожать, манить,
   Возжечь желания и - наконец сгубить.
   Нет! слишком я горда для ремесла такого!
   Губить мне? и кого? его я, как святого,
   Готова почитать: он в наш согнивший век
   Меж трупами стоит с душою человек;
   Он мне предстал,- гляжу, и что же? воздыхая
   О тихих радостях утраченного рая,
   Я прокляла свое паденье в первый раз....
   Его задумчивых, глубоких, темных глаз
   Страшуся более мученья вечной казни;
   Волхвицы мощные, захочем - и сведем
   Шар месяца с небес на землю; но при нем
   Я робкая раба стыденья и боязни.
   Пусть тешится моя безжалостная мать
   Над Ванькой: он мне что? не стану я мешать;
   Но витязя спасу; ему шепну два слова,
   И тотчас! - Почему? - не знаю; а готова
   Я для него на все.- Чу! заскрипела дверь:
   Идет! - я отчего так дрогнула теперь?
   Я чары страшные предпринимаю смело;
   А это, кажется, не черное же дело?
   Входит Булат.
  
   Б у л а т
   (не замечая Даши)
   Прочь, безумцы! - ваши дни
   Ткань дурачества и злобы;
   Всюду люди; мне ж они
   Ненавистны, будто гробы...
  
   Д а ш а
   Думой черною объят,
   Он меня и не заметил...
   Взор его не часто светел;
   Но теперь его тягчат
   Чувства, тягостней вчерашних.
  
   Б у л а т
   От горячек их всегдашних
   Мне ль безумцев исцелить?
  
   Д а ш а
   Он страдает... Что же? нить
   Мыслей мрачных я прерву ли?
   Я к страдальцу подойду ли?
  
   Б у л а т
   (увидев Дашу)
   Дочь-волшебница! - она
   И разумна и скромна;
   Предо мной не виновата:
   Почему же для Булата
   Всех противнее она?
  
   Д а ш а
   Здравствуй, витязь!
  
   Б у л а т
   Здравствуй, Даша!
   (Хочет идти.)
  
   Д а ш а
   Да куда спешишь ты, друг?
  
   Б у л а т
   Извини: мне недосуг.
  
   Д а ш а
   Недосуг? - Сторонка наша,
   Дом наш, наша вся семья,
   Вотчим, сестры, мать и я -
   Все тебе мы ненавистны...
   Ты везде, всегда один:
   Нас бежишь не без причин.
   Да и прав ты: не корыстны
   (Признаюся и сама)
   Наши милые соседы,
   Наши длинные обеды,
   Наши игры и беседы:
   Нет в них пищи для ума.
  
   Б у л а т
   Для ума! - да я нимало
   Об уме не хлопочу:
   Сердце средь людей устало,
   В них души не отыщу.
  
   Д а ш а
   Одинок ты во вселенной...
   Видит бог: тебя мне жаль;
   Несказанную печаль
   Ты, всех братьев отчужденный,
   Будишь, труженик, во мне...
   Но оставим, не поверишь!
  
   Б у л а т
   Может быть, не лицемеришь;
   Но мне, ведай, и во сне
   Не привиделося, чтобы
   На меня могла взирать
   Дочь Амфизина без злобы.
  
   Д а ш а
   Дочь - одно, другое - мать;
   Ведь в семье не без урода;
   Вместо всякого довода
   Вот решаюсь что сказать:
   Адский ков ужасный, новый
   (Это помни, гость суровый,
   И моих не презри слов!)
   Против вас опять готов.
  
   Б у л а т
   Ков готов! - я благодарен
   За благую весть тебе...
   Но дай молвить о себе:
   Не хитер я, не коварен.
   Да я все же не дитя;
   Правду мне прости, невежде!
   Что хлопочут, не шутя,
   Как нас сбыть,- я знал и прежде.
  
   Д а ш а
   Вижу: суетной надежде
   Предалась я; в эту грудь
   Мне доверья не вдохнуть...
   Между тем скажи мне: я ли
   Прибавляла что-нибудь
   К ноше горя и печали,
   Данной жребием тебе?
   Но угодно так судьбе:
   Нам уж, верно, не сойтися!
   Только, витязь, берегися:
   К трудной будь готов борьбе!
  
   Не столько чарами, сколь волею упорной
   Сильна, страшна моя бестрепетная мать;
   К дружине темных сил, нередко непокорной,
   Ужасная теперь не хочет прибегать,-
   Нет! действовать сама, всей силою своею!
   Я не желала бы и своему злодею
   Ей в руки грозные, безжалостные впасть...
   Но ежели судьбой тебе дана над нею
   Предсказанная нам ей гибельная власть,
   О, пощади ее! - она мне не чужая...
   И в роковую нынешнюю ночь,
   Противу матери себя обороняя,
   Ты не забудь: тебя предохранила дочь.
   (Уходит.)
  
   Б у л а т
   (один)
   Сама, и в эту ночь... Хмм! каково известье?
   Тут мало ли я что бы мог сказать!..
   Дочь предает родную мать...
   Нам выгода, но ей, изменнице, бесчестье!
   Конечно,- если бы... да ведь оно не так:
   Не легковерный я, как прежде был, простак;
   Теперь гляжу на мир глазами беспристрастья:
   Я разгадал вину столь нежного участья. . .
   Шепну вполголоса: в ней нет ко мне любви;
   Но огненна река ее крови,
   Но час таинственный, предвестник сладострастья,
   Для ней, для пламенной, пробил;
   Не мужа честного спасает от могилы;
   Нет, дюжий молодец, надежный, полный силы,
   Ей по расчету чувственности мил...
   Какое дело мне? - Пред бледной тенью хана
   Я взял в поруки сонм таинственных светил,
   Что злополучная Андана,
   Пока я жив, во мне защитника найдет.
   (Я, право, уж не тот,
   Чтоб ожидать спасибо от Ивана!)
   Пусть будет, что судьбе угодно, надо мной,
   Анданин я слуга, я ей служу одной!
  
  
  
  
  
  
   ЯВЛЕНИЕ 2
   На воздухе встречаются две ведьмы: старуха верхом на метле,
   молодая на ухвате.
  
   1-я в е д ь м а
   Здорово! здорово! - куда ты, кума?
  
   2-я в е д ь м а
   А, кумушка, так! я не вем и сама...
   Мной, девушкой, раз похвалился с похмелья
   На честной пирушке чужой молодец,-
   И в келью лихой меня запер отец:
   Противна душе моей тесная келья...
   Но быть же и ведьмой не много веселья;
   А разве по вольному воздуху порх,
   Под звездочкой ясной шнырять и кружиться,
   Хватать на лету ненадежный восторг,
   Минутной свободой допьяна напиться...
  
   1-я в е д ь м а
   Вот, кумушка,- то-то и есть: молода!
   Как тут не призвать, было, адские силы,
   Да мучить его, хвастуна, до могилы?
   Быть смирною ведьмою смех и беда...
  
   2-я в е д ь м а
   Не спорю. А ты понеслася куда?
  
   1-я в е д ь м а
   Назад я лечу в свою избу за угол.
  
   2-я в е д ь м а
   Откуда же?
  
   1-я в е д ь м а
   С шабаша леших и пугал;
   Тут было довольно и ведьм и бесов...
   Мы тут обсудили преважное дело...
   Оно решено большинством голосов.
  
   2-я в е д ь м а
   Спросить тебя, тетка, не слишком ли смело,
   В чем именно это преважное дело?
  
   1-я в е д ь м а
   А вот в чем: задумала силою чар
   Чудесить Амфиза без помощи духа;
   На беса-де бесится злая старуха:
   Зачем ей не всякий удастся удар...
   И что ж, для своей и для нашей забавы
   Ее обернет, и не прошен, лукавый,
   Потешит ее еще раз Сатана;
   Потом же кроваво погибнет она.
  
  
  
  
  
   ЯВЛЕНИЕ 3
   Спальня Анданы. Иван и Андана.
  
   И в а н
   У мачехи с Булатом нынче дружно...
   Весь день не отстает он от нее.
  
   А н д а н а
   А ей сегодня недосужно,
   Ей беспрестанно что-то нужно
   В покое нашем.
  
   И в а н
   Я твержу свое:
   Они нас погубить теперь стакались оба.
  
   А н д а н а
   Я ведаю, к чему ее способна злоба,
   Но он, хранитель наш, защитник наш - Булат.
  
   И в а н
   Не правда ли, тебе он нравится?- он хват!
   Ты не желаешь ли, скажи мне откровенно,
   Как наша мачеха...
  
   А н д а н а
   Послушай-ко, Иван,
   Ты хочешь, чтоб тебя совсем и совершенно
   Я презирала.
  
   И в а н
   Я, конечно, грубиян:
   Заметить прихоти жены любезной кстати ль?
  
   А н д а н а
   Жестоко же меня карает бог-каратель!
   Но не роптать и не считаться мне:
   Заслуживаю казнь его вполне.
   А ты, бесстыдной лжи бессовестный слагатель!
   Я говорю тебе: молчи;
   Холоп! ты моего еще не знаешь гнева
   (Я грозной Азии решительная дева),
   Изведать этот гнев страшися, трепещи!
   Входит Иванов отец; потом Булат.
  
   О т е ц
   Ай да деточки! я рад сердечно...
   Вашей не нарадуюсь любви!
   Только не дивлюсь: любить бесчеловечно
   Уж у Ваньки моего в крови;
   Он мне не чужой, а без пощады,
   Как в поре я был,- и я любил!
   Да! и я когда-то был же мил,
   Побивали же и наши взгляды
   В свое время женские сердца...
   Ванька молодец; он весь в отца!
   Жаль и ныне мне, что я отрекся...
   Болтовнею, впрочем, я увлекся,
   Позабыл совсем,- а ваша мать
   Вас к гостям мне приказала звать...
  
   И в а н
   Что ж? пойдем, прекрасная Андана?
  
   О т е ц
   За обычай я люблю Ивана.
   Он учтив с тобою, как жених...
   Хоть и дочь блистательного хана,-
   А дерзну тебе сказать, Андана:
   Он супруг, достойный ласк твоих...
   Уходят Андана, Иван и его отец.
  
   Б у л а т
   (один)
   На посылках у старухи милый
   Селадон ее, немножко хилый...
   Слава богу,- я теперь один!
   Спрячусь за печь,- и не без причин...
   Ведьма будет (об заклад) - и вскоре,
   Здесь ей волю дать - беда и горе!..
   Следую за нею, словно тень:
   Ныне роковой кому-то день.
   (Прячется.)
  
   Х о р д у х о в
   В воздухе плавают адские чары;
   Благо заснуло, проснулося зло;
   Солнце за горы на отдых ушло:
   Час наступил воздаянья и кары!
   О царь подземный, встань!
   Разгладь седые брови,
   С улыбкою любови,
   Простри сухую длань:
   Встречай драгую гостью,
   Прославленную злостью
   И силой грозных чар...
   Тяжелый, смрадный пар
   Взойдет с пролитой крови...
  
   С улыбкою любови,
   Властитель темных стран,
   Встречай драгую гостью!
   Готовься, черный вран,
   Играть проклятой костью:
   Настал ее конец;
   Труба суда затрубит,
   Заблещет кладенец,-
   В куски змею изрубит...
  
   Враждуя и небу и целой вселенной,
   Едиными силами ада сильна,
   Задумала ссориться с адом она:
   Но ей ли с бездонной бороться геенной?
   Над ней посмеется седой Сатана.
  
   Умна, умна, но, видно, не всегда же;
   Напротив, мы всегда, всегда на страже,
   И, чуть-чуть оплошает их сестра,
   Мы тут - и закричим: пора! пора!
   Хохоча, душу грешную захватим
   И с нею в ад, кувыркаясь, покатим.
  
   Входит Амфиза.
  
   А м ф и з а
   Три раза тайком у себя в терему
   Для опыта я обернулась змеею
   И по произволу потом своему
   Я той же купеческой стала женою;
   Итак, и чертей призывать мне к чему,
   Когда мне покорна Природа?
   Бестрепетной, крепкою силой ума
   Над нею я властвовать буду сама;
   Рогатого ж я отпускаю урода,
   Который мне льстиво и плохо служил...
   Достанет Амфизе и собственных сил.
  
   К и к и м о р а
   (выглядывая из-за кулис)
   Колдунья мерзкая зазналась наготово!
   А между тем и в тереме не мы ль
   (Вам, господа, даю честное слово!)
   В глаза пустили старой дуре пыль?
   И без ее заклятья,
   Храня и помня выгоду свою,
   Мы, давние ее друзья и братья,
   Мы ведьму обратили во змею.
  
   А м ф и з а
   Мешкать нечего: придут...
   Обернусь, пока одна я,
   Под кроватию немая,
   Я дождусь, когда заснут;
   В пору выползу - и тут
   Кончу разом наше дело:
   В их трепещущее тело
   Жало погружу - умрут!
   Презирать умею прибыль:
   Их наследство, их казна
   Чародейке ли нужна?
   Нет! - мое веселье гибель:
   Не могу без крови жить...
   Пусть прибытка ищут люди!
   Волка бешеного выть,
   Голод адский в этой груди -
   Страсть везде, всегда губить.
   (Оборачивается в змею и подползает под кровать.)
   Входят Иван и Андана.
  
   И в а н
   Прямая дочь ты вспыльчивого хана,
   В него сердита ты, любезная Андана!
   Вот не на шутку шуточка моя
   Тебя прогневала... и, точно, не из тонких;
   Зато твой голосок из самых, самых звонких...
   Но кончим: признаю себя неправым я.
   А что до умника Булата,
   Терять не станем по-пустому слов...
   Пожалуй, не считай его за сопостата:
   Сама узнаешь: молодец каков!
  
   А н д а н а
   Мы любим легковерно, безрассудно;
   Нас, женщин, ежели вас любим, вам не трудно
   Во всем уверить, что угодно вам:
   Желаю верить всем твоим словам
   И думать: раздражительностью ложной
   Я увлеклась, когда так вспыхнуть я могла
   От шутки (истину скажу) неосторожной,
   Но чуждой умысла и зла.
   Я даже (ведь тебя отцу же предпочла)
   Готова (виновата!)
   Глядеть твоими, друг, глазами на Булата,
   Хотя, признаться, и не любо мне
   Холодным, трепетным сомненьям,
   Кровавым, ядовитым подозреньям
   Дать место на сердечном дне.
   Да и против какого ж человека?
   Он жил доселе без упрека,
   Он глупой мне до времени сего
   Казался честью века,
   Он и тебя-то самого,
   Когда, сдавалось, все исчезли средства,
   От неминуемого бедства
   Спасал не раз: но быть так! я тебе
   Во всем покорна буду, как судьбе.
  
   И в а н
   (про себя)
   Охота ж разводить ей вздор высокопарный!
   А я, неблагодарный,
   Я за риторикой ее готов заснуть...
  
   А н д а н а
   Но месяц начал уж давно свой путь
   И, утомленная от зною,
   Давно природа вся склонилася к покою:
   Пора и нам, мой милый, отдохнуть.
  
   И в а н
   (про себя)
   Спасибо, догадалась, хоть и поздно!
   А принялась было так ревностно и грозно,
   Что полагал я: до утра
   Проговорит.
   (Громко)
   Да, друг мой, спать пора.
   (Ложится.)
  
   А н д а н а
   Прощай! Храните же, таинственные силы,
   Небесные, святые! нас,
   Покуда не наступит час,
   Который воззовет из временной могилы
   Усталых чад седой земли;
   Моленью моему, всевышний царь, внемли:
   Даруй проснуться нам для тишины сердечной
   И отврати от нас, покров наш вечный,
   Лихие помыслы, и ненависть, и зло,
   И все то, что бы нам вредить могло!
   (Засыпает.)
  
   А м ф и з а
   (оборотившись в змею, выползает из-под кровати)
   Спят. Напоследок же дождалась я мгновенья,
   Когда их крови я напьюсь до пресыщенья...
  
   К и к и м о р а
   (выглядывая из-за угла)
   Без беса у тебя нет вещего чутья:
   Не слышишь ты чужого духа;
   Конец тебе, свирепая старуха,
   Конец тебе, змея!
  
   Б у л а т
   (выскакивает и рубит ее; удар грома)
   Сгинь, ведьма! пропади! настала смерть твоя!
   Иван и Андана вскакивают.
  
   А н д а н а
   Гром загремел... Какой удар ужасный!
   И с тверди совершенно ясной...
   Что б это значило?
  
   И в а н
   Я трепетом объят:
   Нам угрожает что-то злое...
   У нас в покое
   С мечом в руке Булат.
   Улика налицо... Нас сохранило чудо:
   Ударил гром - и он лишился сил,
   Не то бы нас убийца умертвил...
   Еще ли скажешь, что сужу я худо?
  
   А н д а н а
   (Булату)
   Не вижу ль это все во сне?
   Несчастный! что промолвишь в оправданье?
   Но слишком явно злодеянье,
   Которое тебе окончить не дал бог,
   Чтоб сомневаться в нем и лучший друг твой мог.
  
   Б у л а т
   На обвинения Ивана
   Я отвечать не стал бы; но, Андана,
   Но ты, святая кровь моих царей!
   И ты поверила, что я, твой раб,- злодей?
   Зачем же долее переносить мне ношу
   Своих унылых, безотрадных дней?
   Ее я разом сброшу!
   Мне был зарок: ни в чем себя не смей
   Оправдывать и, если позабудешь
   Иль презришь глас судьбы,- себя тотчас погубишь;
   Явясь мне с дозволения творца,
   Так мне вещала тень Анданина отца:
   "Если, потеряв терпенье,
   Молвишь: "Я в такой-то час
   Не губил тебя, а спас!"-
   Знай и помни: в то ж мгновенье
   Дух-каратель превратит
   Ноги у тебя в гранит;
   Если повторить посмеешь,
   По пояс окаменеешь;
   В третий раз твой друг Иван
   Вдруг увидит пред собою
   Не тебя, а истукан,
   Дивный лик с живой душою".
  
   Пусть будет так; дороже жизни честь:
   Вражду царевны мне не перенесть...
   Меня честите именем злодея;
   Взгляните на пол: труп вы видите ли змея?
   Он вам кровавой гибелью грозил,
   Но я, злодей ваш, я его убил:
   Узнайте в змее мачеху Ивана,
   Служительницу темных сил...
   Испод мой камнем стал: но сердца злая рана
   Больнее во сто крат!
   И вот же я еще пред вами виноват,
   Что адскую разрушил колымагу;
   А дай-ко в ней я вам проехать боле шагу,
   Давно бы ваших не было костей...
   Я мертв по пояс: но душе моей
   Стократ больнее сердца злая рана...
   И вот с тобой прощусь, злосчастная Андана.
   Возможно ль было о казне
   Неблагодарного Ивана
   Там, на морском, унылом дне,
   Когда и ты и он, вы оба,
   Тонули в челюстях, в безумном зове гроба,
   Не только помышлять, но даже помнить мне?
   (Превращается в истукана.)
   Занавесь опускается.
  
  
  
  
  
   МЕЖДУДЕЙСТВИЕ
   Поэт и Кикимора.
  
   К и к и м о р а
   Утаена кровавая развязка!
   Скажите, г<осподин> Поэт:
   Неужто ваша легонькая сказка
   Тем кончится?
  
   П о э т
   (отвечает)
   Неужто? нет!
   Придумаю конец чувствительно-немецкий,
   Который публике замоскворецкой
   Страх как полюбится! Медею и судьбу
   Взять, бросить барышням в глаза нахально
   Не слишком вежливо, да и едва ль морально:
   Им нужен Август Коцебу!
   Да как придумать? вот в чем сила!
   Заняв предмет у дикаря Эсхила
   И из мужичьих уст глупцов-бородачей,
   Довольно трудно сладить без ножей,
   Без неподкрашенных мучений и страстей,
   Без грубой и нагой природы.
   Тут крохотный аршин приличья, вкуса, моды,
   Жеманства и притворства нипочем:
   Гигантские размеры мы найдем
   В отечестве гигантов и титанов;
   Верстами мерят великанов,
   Для карликов и выродков - вершки.
   Ну, как же жаться тут без внутренней тоски
   К микроскопическим понятьям,
   Которые знакомы, близки вам,
   Mes tres aimables dames,1
   И им, двоюродным, любезным вашим братьям.
   Вам рад бы угодить, но не удастся мне,
   Итак, не лучше ль верным старине
   Остаться? старине суровой и народной,
   Вам непонятной (очень жаль!),
   Но тем не мене превосходной?
   Вот расскажу, не отлагая вдаль,
   Как мать, и нежная, убить решилась сына.
   "Убила",- сказка просто говорит;
   "Убить его была ее судьбина,-
   Поведал бы Эсхил. - И вот он был убит".
   И сказке наш народ благоговея внемлет,
   Пред взорами его бежит поток причин,
   Он все их чувствует и все без слов приемлет.
   Так точно и народ Афин
   Благоговел без слов пред грозною судьбою
   И умолкал пред страшною женою,
   Пред жрицей мстительной души своей,
   Пред сей Медеею, исчадием Колхиды,
   Заклавшей собственных детей
   На смрадном алтаре кровавой Немезиды.
   Но публика не русский бородач,
   Но публика и не народ афинский;
   Для публики и рок немой и исполинский
   Не бог таинственный, а мерзостный палач.
   "Причины дайте нам,- кричите мне,- причины",
   Причины будут вам даны,
   Вы образованны, вы милы, вы умны,
   Но пальцем любите ощупать все пружины,-
   Вы разгадаете ль могущества кручины
   За вистом, на балу, всю святость той причины,
   Того отчаянья, с каким свое дитя
   Спасает мать для вечности небесной,
   Ни чувств своих, ни крови не щадя
   Младенца своего, а в этой жизни тесной
   Ведь он был для нее
   Все - счастие, и рай, и мир, и бытие!
  
   * * *
   __________
   1 Милейшие дамы (франц.).
  
  
  
  
  
   ДЕЙСТВИЕ V
   До поднятия занавеси.
  
   К и к и м о р а
   Булат окаменел; раскаяньем объята,
   Андана сетует о гибели Булата;
   Заботливо она и даже сам Иван
   Хранят и берегут Булатов истукан...
   А впрочем, у жены и мужа цель не та же:
   Он только думает о выгодной продаже
   Столь редкой статуи любителю искусств;
   Она же, полная унылых, грустных чувств
   И мыслей, тяжестью своей невыносимых,
   Чудесной помощи от сил непостижимых,
   Рыдая, требует, терзаясь день и ночь.
   О прочих что сказать? Волшебницына дочь
   По смерти матери невидимою стала,
   А старика удар разбойничья кинжала
   (Он ехал с ярмонки один в обратный путь)
   От хлопот уложил торговых отдохнуть;
   Так, стало, наш Иван хозяин полный ныне.
   Недолго по отце сын пребывал в кручине,
   Похоронил его - за торг,- и вскоре он
   К мильону старика прибавил свой мильон.
   Теперь же Публику, властительницу нашу,
   Я вслушаться прошу: невидимую Дашу
   С Анданой скорбною на сцене слышу я...
   Сердечно их люблю, почтенные друзья,
   Хоть знаю, что меня ничуть они не любят
   И всякий вздор о мне, о бедном бесе, трубят.
  
   ЯВЛЕНИЕ 1
   Анданин терем. Она сидит задумчивая.
  
   Г о л о с
   Горюешь, бедная Андана?
  
   А н д а н а
   Чей это голос?
  
   Г о л о с
   Из сестер Ивана
   Одну любила боле прочих ты...
  
   А н д а н а
   Ах! небо осуждает дружбу нашу!
   Но так! - любила я восторженную Дашу
   И думала в избытке слепоты:
   Зовет ее язык презренной клеветы
   Волхвицею, рожденной от волхвицы;
   Вот поневоле верить я должна...
   Погибла мать; она же в виде птицы
   Взвилась и вылетела из окна.
  
   Г о л о с
   Увы! сказать нельзя, что это небылицы!..
   Но, ежели она
   И чародейка,
   Так более несчастна, чем злодейка;
   И пусть своею силою страшна,
   Пусть строго властвует над грозными духами,
   А людям же благотворит она
   И вместе пронзена
   Безмолвного отчаянья стрелами...
   Желаешь ли чего, печальная княжна?
   Кручину сердца облегчи словами!..
   Или от Даши ты совсем отчуждена,
   И все навеки кончено меж вами?
  
   А н д а н а
   Сказать бы я хотела: нет!
   Черты и голос Даши мне любезны,
   И нужны мне участье и привет;
   Но свяжет, я боюсь, такой ответ
   Меня с духами бездны.
  
   Г о л о с
   Нам вместо счастья - свет ума,
   Блаженство наше - мощь и знанье:
   Сказать боишься? - так сама
   Твое тебе скажу желанье.
   В холодный заперлась гранит
   Душа могучего Булата,
   И вопишь ты: "Я виновата!
   Как? кто ее освободит?"
   Булат над матерью моею,
   Над горькой, кару совершил;
   Булату я помочь не смею:
   До врат могилы положил
   Закон таинственных светил
   Вражду и мщенье между нами.
   Он в камень претворен духами,
   А жив и видит сны,- и дочь
   Невольно, лишь наступит ночь,
   Его за мать терзает снами.
   Пусть я, орудье мук, полна
   Неизреченного мученья,
   Пусть я не рождена для мщенья,
   Для чувств иных пусть рождена.
   Разрушить чары я могла бы,
   Хотела бы, а без ослабы
   Я гнать богатыря должна -
   Моя ли участь не плачевна?
   Но я люблю тебя, царевна,
   И, если хочешь, так могу
   Дать верную тебе слугу,
   Послать усердную рабыню.
   Внемли: мне подчинил пустыню
   В Аравистане грозный рок;
   Там вихрится сухой песок,
   И беспредельный и глубокий;
   Но в море праха одинокий,
   Роскошный, свежий островок
   Блестит чудесными цветами;
   И остров населен духами,
   Лишенными святых отрад,
   Которые они вкушали,
   Когда еще в раю порхали,
   Грехов не зная, ни печали;
   Однако ж и не пали в ад,
   О прежнем рае воздыхая,
   Они, изгнанники из рая.
   Их ненавидят духи зла,
   Им заперты Эдема двери,-
   Их жизнь ни мрачна, ни светла,
   А легкокрылых имя - пери.
   Одну из них пошлю тебе:
   Вверяйся ей без опасенья;
   Тебе ли сети погубленья
   Раскину? - Я в твоей мольбе;
   Ты руки обо мне возносишь,
   Ты мне в слезах прощенья просишь.
   Состражду я твоей судьбе.
  
   А н д а н а
   Позволишь ли своей рабе
   Все исполнять мои веленья?
  
   Г о л о с
   Вопрос твой непонятен мне.
   Любовь не знает запрещенья,
   Любовь дарит совсем, вполне.
   Во всем благом твое желанье,
   Сердечным рвеньем сожжена,
   С весельем совершит она.
  
   А н д а н а
   Где ж это милое созданье?
  
   Г о л о с
   Тебе предстанет легкий дух
   В прелестном виде юной девы...
   Но слышу я: запел петух;
   Меня страшат его напевы...
   Теперь явиться я должна
   В том смертном и тяжелом теле,
   В каком я здесь жила доселе,
   Или исчезнуть с паром сна.
  
   ЯВЛЕНИЕ 2
   Улица. Лорд Эльджин и Кикимора в ливрее лонлакея.
  
   К и к и м о р а
   (оборачиваясь к публике)
   На мне ливрея
   Наемного лакея;
   Но и под ней, друзья,
   Кикимора все тот же я...
   А впереди меня идет мой барин;
   Он англичанин, вы заметьте, не татарин;
   Вдобавок он ученый и турист.
  
   Л о р д Э л ь д ж и н
   В своих отметках исписал я лист
   О Новегороде великом
   И о народе полудиком,
   Которых русскими зовут;
   Но нового не много тут:
   Все loci topici,1 все тот же Олеарий...
   Он пишет: "Moscoviti sunt barbari";2
   По-своему пишу я точно то ж,
   Есть у него местами вздор и ложь,-
   Есть и у нас. - Но он, он первый лгал, и кстати...
   Быть первым - не дал бог мне этой благодати;
   По крайней мере новым быть хочу.
   Donnez nous du nouveau, n'en fut - et plus au monde!
   Mais ou donc le trouver? - dans l'air ou bien dans
   l'onde?3
   А на земле едва сыщу!
  
   К и к и м о р а
   Угодно ль посмотреть торговой нашей казни?
  
   Л о р д Э л ь д ж и н
   The russian cnoot?4 - Ну, это знак приязни,
   My boy,5 что хоть о казни вспомнил ты...
   Ты выдумщик, in faith,6 и превосходный,
   Тут будут оргинальные черты,-
   Характер тут проявится народный...
   А где казнят? и скоро ль? и кого?
  
   К и к и м о р а
   Могильщика.
  
   Л о р д Э л ь д ж и н
   За что?
  
   К и к и м о р а
   Его
   Изобличили, что он камни гробовые
   Домой с кладбища сваживал тайком,
   С них надпись стесывал и продавал потом
   За камни строевые.
  
   Л о р д Э л ь д ж и н
   Злодею кара поделом!
   Да думать хорошо и о народе том,
   В котором родился мерзавец,- очень трудно.
  
   Кикимора
   Мы без наук росли, в потемках вспоены;
   А вы, сударь, учены и умны,-
   И с вами спорить безрассудно...
   Но мало ли каких наскажут пустяков?
   Представьте: например, нас, дураков,
   Хотят уверить, будто между вами
   Торгуют мертвыми телами:
   Могильщики их продают врачам,
   А те их разлагают по частям
   И парят и варят и только что гостям
   Не подают с поклоном после супа...
  
   Л о р д Э л ь д ж и н
  
   Ха! ха! ха! ха! бифстекс из краденого трупа!
   You are a humourist, my cook!7
   Все это, мой любезный, для наук,
   Для расширенья
   Границ ума и просвещенья,-
   И потому...
  
   К и к и м о р а
   Достойно похвалы,
   А не кнута на площади торговой?
   Ослы-то мы ослы!
   Народ мы глупый, грубый и суровый,
   Мы на порядках здесь отшлепали бы тех,
   Которые на грех
   У нас бы вздумали распространять науки
   Через такие выдумки и штуки...
   Еще одно дерзнул бы я спросить
   И был бы крайне благодарен,
   Когда б изволили мне это объяснить:
   Земляк ваш и, как вы, богатый, знатный барин
   (Прозванье я забыл, но только лорд и пер)
   Раз вздумал итальянца и еврея
   Послать в тот край, где родился Гомер,
   В злосчастный город Кодра и Фезея,
   В отечество Платона и харит,
   И в силу грозного фирмана,
   Который выпросил у евнухов султана,
   Велел им (так предание гласит)
   Сбить молотом со храмов архитравы
   И плиты выломить и вырыть с корнем вон
   Обломки драгоценные колонн,
   Богов же мраморных, остаток прежней славы,
   Столкнуть с подножий их родных...
   И это все для пользы просвещенья!
   При виде наглого такого расхищенья
   Слеза скатилась вдоль усов седых
   Свирепого Османа,
   Афинского аги;
   А греки для него холопи и враги,
   Искусства ж прокляты в стихах его Курана.
   Он всплакал, но с безмолвием слуги
   Не воспротивился свершению фирмана;
   И - не спаслося ни одной стены,
   Все до одной осквернены...
   Вот кончилося мерзостное дело:
   Тем, что дотоле уцелело
   От ярости веков и бешенства войны,
   Суда под флагом английского барса
   До палубы, до мачт нагружены!
   И после этого неслыханного фарса
   Вы филантропы, вы просвещены,
   Не людоеды вы, вы ж в книгах и журналах
   Еще толкуете о гуннах и вандалах?
   Хоть бы стыдились! Варвары - сыны
   Кровавого Арея;
   Их жребий истреблять: на то уж рождены;
   По крайней мере нет меж ними фарисея,
   Ручного дикаря, философа-злодея,
   Который грабил бы и разрушал,
   Как истинный вандал,
   И сам же за грабеж вандалов бы ругал...
  
   Л о р д Э л ь д ж и н
   Плут, замолчи! Вот я тебя, мошенник!
   Кикимора исчезает.
   Да где он? - Осмеял меня, изменник!
   Я за него, он вдруг пропал из глаз,
   Разбойник!- а сначала-то пролаз
   Был гладенький такой, учтивый и смиренный...
   Но оскорблять себя не дам:
   Я к вам отправлюсь, голова почтенный,
   И жалобу вручу в своей обиде вам.
   Входит Иван.
  
   И в а н
   Сиятельнейший граф, я ваш слуга нижайший!
   Куда изволите идти?
   Как счастлив я, что вас встречаю на пути!
   Я иностранцев друг, их чтитель величайший:
   Желал я вам свои услуги предложить;
   Я человек торговый, а купить,
   Быть может, что-нибудь вам подешевле нужно.
  
   Л о р д Э л ь д ж и н
   Ко мне в гостиницу ужо ты приходи:
   Теперь мне недосужно.
   Да что же можно у тебя найти?
  
   И в а н
   Все, что угодно: пять амбаров
   Немецких, английских товаров,
   А с русскими завозень до шести!
   Есть и азьятские: парчи, оружье, шали
   (Все это прежде лучше разбирали),
   Но главный мой товар - сибирские меха.
  
   Л о р д Э л ь д ж и н.
   Понадобятся мне доха
   И шуба... Крыша - штоф, мех - малые медведки
   Покрой - ваш собственный.
  
   И в а н
   Я понимаю-с! Есть,
   Да только мелкие медведки нынче редки:
   Боюся, чтобы ваша честь...
  
   Л о р д Э л ь д ж и н
   Не бойся: справку я могу навесть.
   Твои медведки - редки;
   А есть ли редкости другие у тебя?
  
   И в а н
   Есть, сударь, есть! - в заклад вам самого себя,
   Что не видали вы, ни даже ваши предки,
   Нигде, подобных! - У меня есть сад,
   В саду беседка, а в беседке...
  
   Л о р д Э л ь д ж и н
   Клад?
   И в а н
   Чудесный истукан стоит среди беседки.
  
   Л о р д Э л ь д ж и н
   Вот невидаль какая! истукан!
   Довольно у меня своих, поверь мне, братец:
   Я собрал их со всех возможных стран...
   Лорд Байрон вопиет, что Эльджин святотатец,
   И вслед за лордом рифмачи кричат,
   Что Эльджин Герострат;
   Но имя Эльджина не тонет в тихой Лете,
   Но мраморы мои известны в целом свете.
  
   И в а н
   Сиятельный, вам верю без божбы,
   Не избежали вы судьбы
   Людей великих, завистью гонимых,
   Мужей, слепой толпе непостижимых.
   А к слову молвить вы позвольте мне:
   Не только наяву, но даже и во сне
   Подобной статуи любители искусства
   Нигде и никогда не видели,- милорд,
   Я не учен,- да, право, ею горд:
   Гранит, и что же? в ней заметны знаки чувства.
   И клятвенно я уверяю вас.
   Угрюмо хмурится мой Геркулес подчас.
   Подчас же всем на страх и изумленье
   Улыбкой кажет хладное презренье.
  
   Л о р д Э л ь д ж и н
   Лжешь, будто по печатанному, но
   За то спасибо, что ты лжешь красно!
   Ты где живешь?
  
   И в а н
   Спросите дом Ивана
   Иванова.
  
   Л о р д Э л ь д ж и н
   Не позабуду, друг;
   Теперь мне недосуг;
   Но заверну взглянуть на твоего болвана.
  
   * * *
   __________
   1 Общие места (лат.).
   2 Московиты - варвары (лат.).
   3 Дайте нам чего-нибудь нового, неужто его вовсе не стало!
   Но где же его найти? в воздухе или в воде? (франц.)
   4 Русский кнут? (англ.)
   5 Мой мальчик (англ.).
   6 Почести (англ.)
   7 Вы юморист, мой кок! (англ.)
  
  
  
  
  
   ЯВЛЕНИЕ 3
   Беседка в саду Ивана: в ней истукан Булата. Андана одна.
   Потом Лили.
  
   А н д а н а
   Скоро ли Лили воротится?
   Где она? может, охотится
   В пропасти воздуха за мотыльком...
   Ведь не земля ее дом,
   К нам прилететь не торопится;
   В сиром же сердце моем
   Копится горе и копится.
  
   Л и л и
   (впорхнув к ней в дверь)
   Здесь твоя Лили унылая,
   С Лили незримой давно ты вдвоем;
   Но, госпожа моя милая,
   Редко веселую весть принесем
   С неба мы, неба изгнанники,
   К вам, домогильные данники
   Болей и слез и беды.
  
   А н д а н а
   Вняла ли ты приговору судьбы?
   Есть ли надежда?
   Что? оживет ли Булат?
  
   Л и л и
   Счастлив, Андана, невежда,
   Тот, для кого неземные - молчат.
  
   А н д а н а
   Что говорили
   Сестры твои?
   Нет, ничего не таи:
   Истины требую, Лили!*
  
   ________
   * Далее в рукописи недостает четырех страниц.
  
  
   ЯВЛЕНИЕ 4
   Та же беседка. Дaша и Лили, полузакрытые облаком,
   парят перед истуканом Булата; потом Андана с сыном. Ночь.
  
   Л и л и
   Три долгие, тяжкие ночи
   Без сна ее тусклые очи;
   Не ест трое суток она.
   Как тень, она бродит,
   Покоя нигде не находит,
   Страшна, безобразна, бледна.
   Но вот проглянула луна;
   Она к истукану подходит.
  
   Входит Андана, останавливается перед статуей, потом,
   обнимая ребенка, падает в бессилии на ближние кресла.
  
   Д а ш а
   (шепотом)
   Слушай, слушай, истукан!
   Я палач твой, я твой вран;
   Слушай, новый Промефей:
   Ад в огне моих речей!
  
   Жаль тебя или не жаль,
   Бесполезна тут печаль:
   Мучить я тебя должна;
   Эта часть мне суждена.
  
   Слушай, слушай, истукан! - и пр.
  
   Нож в руке ее сверкнет,
   Грудь младенцу раздерет:
   Но, дитя свое губя,
   Не спасет она тебя...
  
   Слушай, слушай, истукан! - и пр.
  
   Дух-то человека смел;
   Да всему, всему предел;
   Тесен круг возможных дел:
   Слабость смертного удел.
   Слушай, слушай, истукан!
  
   Л и л и
   Ты, владычица, страшна!
  
   Д а ш а
   Мучить я его должна.
  
   Л и л и
   Что же с нею, бедной, будет?
  
   Д а ш а
   Сон земной она забудет.
   Там за гранию земною
   Места нет земному зною.
   Скрываются в волны облака.
  
   Р е б е н о к
   Что так трепещешь ты и проливаешь слезы?
   И отчего, терзаясь и стеня,
   Так крепко жмешь к своей груди меня?
   А иногда какие-то угрозы
   Лепечешь?..
  
   А н д а н а
   Тсс, дитя! молчи!
  
   Р е б е н о к
   Я замолчу, но ты меня пугаешь, мама!
  
   А н д а н а
   В святыне этого божественного храма
   Жить будут некогда и совы и сычи!
   Да! скаредный отец украдет лик священный
   Из церкви, запустенью обреченной...
   Мне дан короткий, малый срок:
   Завянули мои все жизненные силы,
   А без меня корысть, бесславье, грех, порок...
   О! лучше же во мрак таинственной могилы
   С собою вместе почивать
   Свое дитя возьмет заботливая мать!
  
   Р е б е н о к
   Да, мама! спать пора... С тобою вместе ляжем?
  
   А н д а н а
   Со мною... Неразлучны будем мы
   В объятиях безмолвной мирной тьмы...
  
   Р е б е н о к
   К Булату подойдем, "прощай!" Булату скажем.
   Зачем же чашу ты берешь?..
  
   А н д а н а
   Нужна.
  
   Р е б е н о к
   Как, мама, ты бледна!
   Ты вся трясешься.
   Андана закалывает ребенка и сама падает мертвая.
   Мама, мама, больно!
   (Умирает.)
  
   Л и л и
   (склонясь из облака над Анданой)
   С нее довольно:
   С ним вместе умерла она!
  
   Исчезают Даша и Лили. Входят лорд Эльджин, Иван и
   носильщки.
  
   И в а н
   В дверь, милорд, прошу покорно,
   В дверь пожалуйте, милорд!
  
   Л о р д Э л ь д ж и н
   Уф! кругом темно и черно!..
   Впереди какой-то черт
   Спит, во всю длину растянут...
  
   И в а н
   Вот огня тотчас достанут:
   Мы узнаем, кто такой.
   Слуга входит с фонарем.
   Ах! хозяйка! - Боже мой!
   И лежит-то тут,- не слышит!
  
   Л о р д Э л ь д ж и н
   Как слыхать ей,- ведь не дышит!
   Возле твой сынок лежит:
   Тьфу! - горячей крови лужа -
   Мальчик матерью убит!
  
   И в а н
   Будь ты проклята! - ты мужа
   Следствию подвергнешь! - ох!
   Навязалася на шею!
   Дура! не тебя жалею;
   Поскуплюся и на вздох
   О тебе,- да жаль мальчишки:
   Я недаром же отец;
   Ox! - из бедного плутишки
   Славный вышел бы купец!
  
   Л о р д Э л ь д ж и н
   Братец, не ушло же время:
   Обвенчаешься с другой,
   С ровней; разведет с тобой
   Целое, пожалуй, племя
   Расторопных торговцов.
  
   И в а н
   Оно так! - Андрей Немцов
   Человек солидный, важный.
   Дочь урод,- но двухэтажный
   За уродом этим дом...
   Двадцать тысяч чистогану:
   Прочего считать не стану.
  
   Л о р д Э л ь д ж и н
   Да пять тысяч, друг Иван,
   От меня за истукан!
  
   И в а н
   Унесите же болвана!
   Если ж нужно будет что,
   Вспомните купца Ивана,-
   Не продаст сходней никто.
  
   1832-1842
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.
Рейтинг@Mail.ru