![]() |
Константин Бальмонт. Письма Людасу Гире (1930) |
![]() |
Капбретон. 1930. 10 янв<аря>. Дорогой
друг, Я в большой тревоге и в большом затруднении. Возвещенное
в Вашей телеграмме в понедельник, не пришло не только во вторник, но и до
сегодня, т. е. до пятницы[1]. И от Вас нет вестей. Что случилось? Я получил письмо из Америки. 20-го дек<абря> мой
друг, д-р Баудич[2], в Бостоне, скончался. А за два дня перед ним, в расцвете сил, умерла,
переводившая меня на Английский язык, другой мой друг, Лидия Нобль[3]. Как видите, под грустным и грозным знаком начинается мой
новый год. Жду быстраго отклика. Приветы. Ваш К. Бальмонт. 2. Капбретон. 1930. 13 янв<аря>. Дорогой друг, Посылаю Вам, для внесения в «Северное Сияние»[4], 4 стиха. «Жребий Великаго»[5], думаю, Вас обрадует. Прошу поместить его в 1-м отделе, пред «Именами»[6]. Остальные – в 3-й отд<ел>: «Полность знания»[7] – пред «Златовоздухом»[8], «Студеный круг»[9] – за «Златовоздухом», «Паломники»[10] – за «Зодчим»[11]. Упоминать, что Русский перевод Вашей поэмы «Бальмонт»
сделан мною или Мстиславом[12],
пожалуй, ни к чему. Красивее так, без упоминания. А кто что подумает, пусть. Когда можно надеяться на корректуры? Вообще, Вы, amigo mio, еще ничего мне подробно о книге не писали. Стих о Витовте[13] я переживал накануне нашего Новаго Года. Добрый знак. Буду ждать от Вас вестей. Приветы. Ваш К. Бальмонт. P. S. Спасибо за Дюма, Гюго, Франса[14].
3. Капбретон. 1930. 22 янв<аря>. Дорогой друг, Вы, верно, уж целый месяц в хлопотах и в делах. Но не пора-ли нарушить долгое молчание? Я соскучился о Ваших словах. Жду подробных размышлений о «Северном Сиянии», и новых моих добавлениях к нему. Спасибо за посылку NN-в “Liet<uvos> A<idas>”, с хорошим переводом моего очерка о Лебеге[15]. Послал Лебегу[16], Климасу[17] и в Америку. Поблагодарите, прошу, изд<ательство> “Švyturio” за посылку Дюма, Гюго и Франса. Но мне уж теперь легче читать по-Литовски без всякаго контекста. Я хорошо теперь понимаю Вас и Вашу устремительность. Через 2 – 3 дня шлю Вам, наконец, «Об изучении Литовскаго языка»[18]. – Ласковые приветы Вашим и Вам. Ваш К. Бальмонт. P. S. Шлю «В Р<а>здвинутой Дали»[19].
4. Капбретон. 1930. 3 февр<аля>.
Мой дорогой друг Людас, что же с Вами? Почему упорствуете
в молчании? Между братьями нужно все говорить. Мои дела получше. Пришла некая помощь. И Ваша помощь, за
которую большое Вам спасибо, выручила меня[20].
С волнением прочел я новую книжку Эйсмонда (он хоть и
Поляк, а по крови Литвин)[21]. Его рассказ о дубе меня восхитил[22]. Шлю мой стих[23] к нему Если Ваше Литовское чувство допустит, я бы хотел поместить его в
«Северном Сиянии», после обращения к Лехоню (которое, кстати, лучше назвать
так, как Вы это сделали в переводе, т. е. «Вильна – Литве», «открытое
письмо...»[24]). Впрочем, всецело полагаюсь на Ваши чувства. И, м<ожет>
б<ыть>, я могу ему зря повредить, а он, кажется, единственный Поляк, мне
не изменивший за эти два года. Купил я себе, – и упиваюсь, – огромный том A. Meillet, Le Slave Commun[25]: Славянские языки, изучаемые на основе Санскритскаго и Литовскаго. А от
Урбшиса[26]
получил сегодня новую книгу: Grossfuerst Witold von Litauen
als Staatsmann, von Josef Pfitzner, Prag, 1930[27]. Но, судя по прочитанному, сей Немец слишком Немец и
понимает он Витовта лишь внешне. Я ждал напрасно от Климаса указанных Вами книг
(Лаппо[28], Любавский[29], Прохаска[30], и др.). Нет их у него. Ищу их сейчас в других местах через Русских
друзей, и надеюсь скоро получить. Жаль, что нет Литовских монографий. Пожалуйста, исправьте в моем «Жребии Великаго» описку.
Надо: «Как знать, что кроется за белыми дубами?» (А не под). Получили ли Вы «Шорох жути»[31] и «Вороний глаз» (долженствующий появиться в феврале в «Посл<едних>
Нов<остях>»)[32],
и книгу мою[33], и № «Рос<сии> и Сл<авянства>»[34] с Вашим вскликом «Кто?», и письма мои? Приветы от меня и от Ел<ены> К<онстантиновны>[35] Вашим. Жду. Ваш К. Бальмонт. 5. Капбретон.
1930. 14 мрт. Ф. Лебег спрашивает меня: «Я так и не знаю доныне,
получил ли Л. Гира в Ковно мои Fenǻtres sur le Monde[36]. Быть может, посылка затерялась в дороге?» Мне нечего ему ответить. К. Б. 6. Капбретон. 1930. 21 мрт. Дорогой друг Когда Вы умолкаете, Вы молчите, как
могила. Разрушьте молчание. Злое это дело – и для Вас, и для меня. Через Вас в
жизни моей возникла самая близкая, самая красивая связь моя с Литвой. Через
Ваше молчание, надолго, она пресеклась в прошлом году, – грозит опять
порваться. А у Литвы мало таких преданных и верных друзей, как я. Не грешите же
более своим молчанием – перед Литвой. Вчера прочел в «Сегодня» мой стих о Витовте, «Жребий
Великаго», – послал Вам экземпляр[37]. Вчера же прочел в “Lietuvos Aidas” заметку о моем «Северном Сиянии». Меня огорчило, что в заметке ни слова нет
о 3-м отделе сборника[38].
Не возникло ли именно в этом отделе техническаго препятствия, с точки зрения
издательской? Если да, скажите же мне об этом. Из всякаго осложнения возможен
выход. Жду корректур. И жду от Вас письма. Дружеский привет Ваш К. Бальмонт. 7. Капбретон. 1930. 2 мая. Дорогой друг Людас Гира, Всякому ожиданию бывает конец, и для всякой неопределенности наступает четкость. Обещанное в Вашей дружеской телеграмме письмо не пришло. После трудной зимы я назначаю себе май для отдыха и для выяснения дальнейшего моего местопребывания, т. е. останусь-ли я здесь в Капбретоне, поеду-ли в Литву, или в Болгарию, или в Чехию, или предприму поездку во Францию и вернусь сюда. Я должен быть в четкости той, которая знает точную истину о наиболее дорогом для сердца. Итак. 1) По Вашему отношению к моему «Северному Сиянию» я, еще в декабре, полагал, что книга будет напечатана в начале весны. Что означает Ваше молчание и невыясненность судьбы книги? Если Ваше отношение к ней натолкнулось на чувства иные других Литовцев, Вы должны мне об этом сказать. Я не могу настаивать на главе «Русь», и, если то, что понятно мне и Вам, непонятно нынешним Литовцам, пусть они будут в чем хотят, моя Лесная Царевна останется при мне. Я соглашусь выпустить эту главу вовсе. Что будет далее с моими чувствами к Литве, этого я не знаю. Но, повторяю, в известном высоком смысле (не как жандармы из “Lietuvos Aidas”) я могу понять ненужность, сейчас, в «Сев<ерном> Сиянии», главы «Русь». 2) Я прилагаю вырезку из “Liet<uvos>
Aidas” Кто тот наглец и тупоумец, который посмел напечатать
подобную шовинистическую дрянь (Немецкий жид, верно), в газете, где состоят
сотрудниками Гира, Бальмонт и Лебег?[39] Если “L<ietuvos>
A<idas>” продолжает быть (как при Вольдемарасе) оффициозной
газетой[40], эти удушливые газы, значит, не являются безграмотной выходкой журналиста,
не знающаго истории Литвы, а являются столь своеобразной формой чествования Литовцами
своей самостоятельности и имени Витовта Великаго, что мне-то уж конечно в такой
свистопляске участвовать нельзя своим приездом в Ковно. 3) Я прочел, недели две тому, в Литовских и Русских
газетах, что в июне я приезжаю в Литву[41]. Ни от кого, досель, ни от какого официальнаго лица, и ни от какой
определенной группы лиц, приглашения приехать в Литву я не получал. 4) Вот три обстоятельства, о которых, друг мой, напишите
мне подробно и, пожалуйста, не откладывая. Это необходимо-безусловно. Мой привет и привет Елены Константиновны Брониславе
Игнатьевне[42] и Вам. Братски обнимаю Вас. Всегда Ваш К. Бальмонт. 8. Капбретон. 1930. 26 июля. Дорогой друг Людас, Шлю Вам здешний мой стих, начинающийся Вашим именем[43], как с Вами и Вашим именем связано и самое изучение мною Литовскаго языка, и посещение мною Литвы. Конечно, это Вы устроили, – а не кто-нибудь другой, – что я был приглашен в Литву. И, если бы от Вас только – всецело – зависел мой приезд в Литву, он совершился бы раньше и мое пребывание было бы длительнее и счастливее. Но в памяти моей остается, и останется, лишь хорошее – радость свидания с братьями и братской страной, и светлое сознание, что узел, уже не отпускающий мою волю от Литвы, скрепился, и знание, что я буду работать для моей Желанной – для Литвы. В Париже я задержался – из-за Мирры[44], которая очень больна, но мы, кажется, поправили беду. А здесь были поиски другого обиталища, ничего лучшего не нашли, и вчера подписали договор с Malgrǻ tout[45] еще на 3 месяца, радуюсь этому и, среди цветов, мной посеянных и взрощенных, приступаю к перечитыванию и переводу современных Литовских поэтов. Мне хочется из старых взять лишь (немного) Майрониса[46]; и Видунаса[47], а из нынешних Гиру (много), Крэве[48], Вайчунаса[49], Сруогу[50], Киршу[51], и… и… укажите мне, кого взять еще. От И. Н. Коварскаго[52] (La Source, Источник, 106, rue de la Tour, Paris 16e) получил вчера письмо. Пошлю Вам дня через два копию. Польщенный предложением, он берется напечатать книгу в 128 стран<иц>: за 1.000 экз<емпляров> – 3.250 фр<анков>, за 2.000 – 4.400 фр<анков>, т. е. 2.000 лит. Он советует печатать 1.500 экз<емпляров>. До новых строк, друг. Привет Брониславе Игнатьевне и Витовту[53], и от Ел<ены> К<онстантиновны> тоже. Обнимаю Вас. “Draugui – širdis”, сказал я, уезжая[54] – и говорю сейчас. Ваш К. Бальмонт. 9. Л. Гире 22 / VI Капбретон.
Дорогой друг, Шлю Вам письмо Коварскаго с расценкой издательских
расходов. Такое же письмо и с такой же расценкой посылаю одновременно
министру-поэту К. Шакянису[55]. Прилагаю для Вас и 3 образца бумаги. Обсудите, пожалуйста, все с Шакянисом и снеситесь
непосредственно с Коварским, – я так ему говорил. Мне, находясь в Капбретоне,
быть в этом деле посредником никак нельзя. Корректуры читать буду, конечно, я
сам. Коварский предупреждал меня, в предъидущем письме, что не
разумно печатать более 1.500 – 2.000 экз<емпляров> стихов. Но Вам это виднее. Мне бы хотелось, чтобы сперва печаталось «Северное
сияние», ждущее этого уже более
полугода. К «Современным Литовским поэтам»[56]
я уже приступил, перечитываю Вас, Вайчунаса, Майрониса. Но эта работа потребует
от меня долгих недель. В след<ующем> письме пошлю новые переводы из Вас. Обнимаю братски. Приветы. Ваш К. Бальмонт. P. S. Очень бы хотел, чтобы Вы
перевели «Земля моя»[57].
10. Людасу Гире Capbreton, Landes. Malgrǻ tout. 1930. X. 13. Дорогой друг, Спасибо за прекрасный перевод «К Польше»[58].
Шлю «Трегранный клинок»[59]
и хотел бы увидеть и это по-Литовски в “Lietuvos aidas”. И. Н. Коварский (только что прекрасно напечатавший «Французских
поэтов», в отличном переводе Ив. Тхоржевскаго[60])
спрашивает меня, в каком лике обстоит дело печатания «Севернаго Сияния» и
«Литовских поэтов». Не имею ответа ни от Вас, ни от г. К. Шакяниса, и мне
нечего ему ответить, что ставит меня в ложное положение. Очень прошу вывести
меня из него, написав ему, Коварскому, или мне. Я не говорю уже о том, как
лично меня измучило это молчание, которое я нахожу странным, и думаю, что мой
неутомимый труд в этой области заслуживает иного отношения. С сердечною преданностью К. Бальмонт. P. S. Я, кажется, еще не писал Вам, что перевел из Вас «Задремать», «Мои песни»,
«Печаль сокола» и «Ты слыхал-ли?» – и все это вскорости появится по-Русски[61].
11. Капбретон. 1930. XII. 3. Людасу Гире. ...И все ж, мой милый Людас Гира, Хотя молчите знатно вы, Из всех друзей моей Литвы, – Лишь вы – веселый отклик пира, – Лишь вы – мой брат в пустынях мира, И в звуках шепчущей травы, И в лике молодой вдовы, Слышна мне только ваша лира. Но отчего ж замкнутый круг, Невыносимый? Ну, раскайтесь! Молчит Шакянис, – Балтрушайтис[62],
– Вайчунас, – Крэве, – Гира... Вдруг, Я слышу – мысль: – «О, не сомневайтесь, – Молчащих бросьте! Жизнь есть луг!..» К. Бальмонт.
Рукописный отдел Литовской национальной
библиотеки им. М. Мажвидаса (РО ЛНБ), ф. 7 – 38, 7 – 42. Подготовка текста и
примечания © Павел Лавринец, 2000. Публикация © Русские
творческие ресурсы Балтии, 2000. [1] Речь идет о финансовой помощи К. Д. Бальмонту,
оказанной ему в виде аванса за книгу «Северное сияние», см. ниже, письмо 4, 3
февраля 1930 г. и комментарий. [2] Винсент Баудич (? – 1929) организовал специальный фонд для помощи находившемуся в бедственном финансовом положении К. Д. Бальмонту; см. примечание 22 к письму 4, 4 февраля 1929 г. [3] Лидия (Лилли) Эдмундовна Нобль (? – 1930), поэтесса и переводчица К. Д.
Бальмонта, см. примечание 9 к письму 16, 16 октября 1928 г. [4] Книга стихов К. Д. Бальмонта «Северное сияние. Стихи о Литве и Руси»,
выпущенная на средства литовского правительства (Париж, 1931). [5] Датированное 12 января стихотворение К. Д. Бальмонта
«Жребий Великого» («Багряный Солнцекруг скользит дугой заката...»); вошло в
книгу «Северное сияние»; автограф хранится в
Рукописном отделе Литовской национальной библиотеки им. М. Мажвидаса (РО ЛНБ), ф. 7 – 38, л. 6 – 7. [6] Стихотворение К. Д. Бальмонта «Имена» («Миндовг и Гедимин, Ольгерд,
Витовт, Кейстут...»), опубликовано в рижской газете «Сегодня» (1930. № 94, 4
апреля); вошло в книгу «Северное сияние», но перед стихотворением «Жребий
Великого». [7] Датированное 8 января 1930 г. стихотворение
К. Д. Бальмонта («Я знал скитания...») в книгу «Северное сияние» включено не
было; автограф хранится в РО ЛНБ, ф. 7 – 38, л. 2. [8] Датированное 25 июня 1929 г. стихотворение К. Д. Бальмонта
«Златовоздух» («Вселюбящей душой ввергаюсь я в смущенье...»), вошло в книгу
«Северное сияние» (1931, с. 148 – 149); автограф
хранится в РО ЛНБ, ф. 7 – 1076, с. 38. [9] Датированное 7 января 1930 г. стихотворение
К. Д. Бальмонта («Вкруг Месяца раскинулся...»), автограф хранится в РО
ЛНБ, ф. 7 – 38, л. 1. [10] Датированное 8 января 1930 г. стихотворение
К. Д. Бальмонта («Когда паломники, святые…») в книгу «Северное сияние»
включено не было; автограф, хранится в РО ЛНБ, ф. 7 – 38, л. 3 – 4. [11] Стихотворение «Зодчий» («Спокойный вечер, в час пред звездной ночью…»)
включено в книгу стихов «Северное сияние» (с. 172 – 174). [12] Поэма Л. Гиры «Бальмонт» в переводе Мстислава (псевдоним К. Д. Бальмонта) опубликована в журнале «Балтийский альманах» в феврале 1929 г. (№ 2. С. 35 – 37), в книге «Северное сияние» вышла без указания переводчика, см. примечание 1 к письму 1, 4 января 1929 г. [13] Речь идет о стихотворении «Жребий Великого», посвященном Витаутасу (Vytautas;
1350 – 1430), великому князю литовскому (1392 –
1430); в Литве 1930 г. широко отмечался год Витаутаса, приуроченный к
500-летию смерти Витаутаса Великого. [14] В предыдущих письмах К. Д. Бальмонт просил Л. Гиру выслать ему литовские
переводы романов Александра Дюма-отца «Три мушкетера», Виктора Гюго «Собор
Парижской богоматери», Анатоля Франса «Боги жаждут» (Каунас, 1929), что и
сделало выпустившее их издательство “Švyturys”
(«Маяк»), см. ниже. [15] Статья К. Д. Бальмонта «Французский лауреат – друг Литвы» (“Lietuvos aidas”. 1930. Nr. 12, sausio 16 d., т. е. 16 января), написанная в связи с награждением Лебега литературной премией Жана Мореаса, см. примечание 125 к письму 21, 27 декабря 1929 г. [16] Филеас Лебег (Lebesgue; 1869 – 1958), французский поэт и романист. [17] Пятрас Климас (Klimas; 1891 –
1969), историк и дипломат, с 1925 г. полномочный министр и чрезвычайный посол
Литвы во Франции. [18] Cтатья К. Д. Бальмонта о книге Б. Серейского «Систематическое руководство к изучению литовского языка» (1929) («Сегодня». 1930. № 44, 13 февраля), см. примечания 87 и 136 к письмам 1929 г. [19] Книга стихов К. Д. Бальмонта «В раздвинутой дали. Поэма о России»
(Белград, 1930). [20] В архиве Л. Гиры сохранилась расписка К. Д. Бальмонта: «750 (семьсот
пятьдесят) франков, как аванс за «Северное Сияние», получил и благодарю. К. Бальмонт. France. Capbreton, Landes. Malgrǻ tout. 1930. 13 янв<аря>» (РО ЛНБ, ф. 7 – 38, л. 9). [21] Юлиан Эйсмонд (Ejsmond; 1892 – 1930), польский поэт, автор сказок и
охотничьих новелл, погиб в автокатастрофе 29 июля 1930 г. [22] Рассказ о дубе в книге Ю. Эйсмонда «Жизни деревьев» (“Żywoty drzew.
Druga księga «W puszczy»”) (1929). [23] Стихотворение К. Д. Бальмонта
«Написавшему летопись дуба Юлиану Эйсмонду» («Ты слышал старый дуб. Да будет же
хвала...»), опубликованное в варшавской газете «За Свободу!» (1930. № 28, 30
января) и вошедшее в книгу «Северное сияние». [24] Перевод стихотворения К. Д. Бальмонта «Польскому поэту Яну Лехоню» озаглавлен «Вильнюс – Литве. Открытое письмо К. Бальмонта польскому поэту Я. Лехоню» в переводе Л. Гиры, опубликованном в газете “Rytas” («Утро»; 1928. Nr. 228, spalio 9 d., т. е. 9 октября) и его книге стихов “Amžių žingsniai” («Шаги веков»; Каунас, 1929); см. письма 16 и 18, 16 октября и 5 ноября 1928 г. [25] Монография французского языковеда Антуана Мейе (Meillet; 1866 – 1936) о славянской
языковой общности. [26] Юозас Урбшис (Urbšys; 1896 – 1991), литовский дипломат, в 1927 – 1933 гг. первый секретарь
посольства Литвы во Франции, затем посол Литвы в Латвии, впоследствии министр
иностранных дел Литвы, переводчик Г. Флобера, Р. Роллана, Мольера. [27] Книга немецкого историка Йозефа Пфитцнера (Pfitzner; 1901 – 1945) о князе Витаутасе как политике. [28] Иван Иванович Лаппо (1869 – 1944), русский историк, в 1921 – 1933 гг.
жил в Праге, профессор Университета Витаутаса Великого в Каунасе (1933 – 1940),
специалист по истории Великого княжества Литовского XVI в.; возможно, имеется в виду перевод работы «Историческое
значение Витовта» (“Istorinė Vytauto reikšmė”, Каунас, 1930). [29] Матвей Кузьмич Любавский (1860 – 1936), русский
историк, ректор Московского университета (1911 – 1917), исследователь истории
Литвы; очевидно, речь идет о его книге «Очерк истории
литовско-русского государства до Люблинской унии включительно» (1910; 1915 ) и
ее литовском переводе “Lietuvos istorija ligi
Liublino unijos” (Вильнюс, 1-я часть 1920, 2-я 1922). [30] Антони Прохаска (Prochaska; 1852 – 1930), польский историк, автор монографий о князе Витаутасе “Ostatnie lata Witolda” (1882),
“Dzieje Witolda W. księca
Litwy” (1914), его брате Ягелло “Krόl Władysław Jagiello” (1908). [31] Рассказ К. Д. Бальмонта «Шорох жути» («Сегодня». 1928. №№ 174 и 175, 1
и 2 июля). [32] Крупнейшая газета русского зарубежья, выходила в Париже с апреля 1920
по июнь 1940 г., с 1921 г. под редакцией П. Н. Милюкова. [33] Книга стихов К. Д. Бальмонта «В раздвинутой дали. Поэма о России»
(Белград, 1930). [34] Еженедельная газета«Россия и славянство», выходила в Париже в 1928 – 1934
гг., под редакцией П. Б. Струве. [35] Елена Константиновна Цветковская-Бальмонт
(1880 – 1943), жена поэта. [36] Книга французского поэта и романиста Филеаса Лебега, см. примечание 3 к письму 1, 4 января 1929 г. [37] Стихотворение К. Д. Бальмонта «Жребий Великого» («Багряный Солнцекруг
скользит дугой заката...») опубликовано в рижской газете «Сегодня» 17 марта
(1930. № 76). [38] В материале литовского телеграфного агентства Эльта «Новый сборник
стихов Бальмонта» (“Lietuvos Aidas”. 1930. Nr.
63, kovo 17 d., т. е. 17 марта) названы два раздела подготовленного поэтом сборника – «Лесная Царевна» и «Дайны»,
состоящих из стихотворений с литовской тематикой, переложений народных песен и
стихотворений по их мотивам, но не упомянут предполагавшийся поэтом раздел «Русь».
[39] К. Д. Бальмонта возмутила напечатанная 28 апреля 1930 г. заметка о
русских надписях в кинофильмах, в которой русский язык назван наследием
прежнего ига, сохраняющимся в кинематографе, что, по мнению безвестного автора,
особенно возмутительно в год Витаутаса Великого (“Lietuvos
aidas”. 1930. Nr. 95, balandžio 28 d., т. е. 28 апреля). [40] В 1926 – 1929 гг., когда правительство Литвы возглавлял лидер националистической
партии таутиникасов историк и публицист Аугустинас Вольдемарас (Voldemaras; 1883 – 1942), газета “Lietuvos aidas” выходила
как официоз партии и правительства. [41] Газета “Lietuvos aidas” 5 апреля сообщала, что Бальмонт приедет в Каунас на
торжества по поводу юбилея князя Витаутаса Великого в июне (1930. Nr. 79, balandžio 5 d.), газета “Rytas” 8 апреля – о приезде поэта в
конце весны (1930. Nr. 81, balandžio 8 d.), ожидаемый приезд поэта в ближайшие месяцы упоминался в заметках «Нашего
эха» (1930. № 330, 12 апреля; № 336, 19 апреля). [42] Жена Л. Гиры Бронислава Гирене (Girienė;
1891 – 1977). [43] Стихотворение К. Д. Бальмонта «К литовским друзьям» («Гира, Крэве,
Сруога, Вайчунас...») опубликовано в газете «Сегодня» (1930. № 223, 14
августа), вошло в книгу «Северное сияние». [44] Мирра Константиновна Бальмонт (1907 – 1970), дочь К. Д. Бальмонта и Елены Константиновны Цветковской-Бальмонт, в замужестве Аутин, см. также примечание 52 к письму 4, 4 февраля 1929 г. [45] Пансионат в Капбретоне. [46] Майронис (Йонас Мачюлис; 1862 – 1932), священник, общественный деятель, крупнейший поэт литовского национального возрождения, см. о нем [47] Видунас (Vydūnas; Вилюс Стороста; 1868 – 1953), литовский
драматург, публицист, философ. [48] Винцас Креве-Мицкявичюс (Krėvė; 1882 – 1954), литовский писатель, драматург, филолог, с 1922 г. профессор
Литовского университета в Каунасе. [49] Пятрас Вайчюнас (Vaičiūnas; 1890 – 1959), литовский поэт, драматург, переводчик. [50] Балис Сруога (Sruoga; 1896 – 1947), поэт, драматург, критик и литературовед, см. примечание 49 к письму 4, 4 февраля 1929 г. [51] Фаустас Кирша (Kirša; 1891 – 1964), литовский поэт, критик, переводчик, см. см. примечание 58 к письму 4, 4 февраля 1929 г. [52] Илья Николаевич Коварский (1880 – 1962), поэт, владелец издательства в
Париже и одноименного книжного магазина. [53] Сын Л. Гиры Витаутас Сириос-Гира (Sirijos Gira; 1911 – 1997), литовский
поэт, прозаик, переводчик. [54] «Другу – сердце» (литовск.); речь идет об отъезде К. Д. Бальмонта из
Каунаса 6 июля 1930 г. после двухнедельного пребывания в Литве. [55] Константинас Шакянис (Šakenis; 1881 – 1959), инженер по образованию, общественный и государственный деятель, в 1927 – 1934 гг. министр просвещения Литвы, см. примечание 36 к письму 4, 4 февраля 1929 г. [56] Предполагавшееся издание переводов К. Д. Бальмонта стихотворений
современных литовских поэтов и очерков о них не состоялось. [57] Стихотворение К. Д. Бальмонта («Земля моя, земля родная…»), вошедшее в
книгу «Северное сияние» (с. 42 – 43). [58] Стихотворение К. Д. Бальмонта («Страна красивых гениев: Шопена...») вошло
в книгу «Северное сияние» (с. 51 – 52); перевод Л. Гиры “Lenkijai” опубликован газетой “Lietuvos
aidas” (1930. Nr. 218, rugsėjo 25
d., т. е. 25 сентября). [59] Посвященное Оскару Милошу стихотворение К. Д. Бальмонта («Тот лес, где
вырос дуб и гулом дуба...»), вошло в книгу «Северное сияние» (с. 45 – 46). [60] Иван Иванович Тхоржевский (1878 – 1951), русский поэт и переводчик П.
Верлена, Сюлли-Прюдома и других французских, в также итальянских, поэтов, сын
известных переводчиков Ивана Феликсовича и Александры Александровны
Тхоржевских, с 1919 г. в эмиграции. [61] Очевидно, переводы Л. Гиры и других литовских поэтов К. Д. Бальмонт предлагал
прежде всего рижской газете «Сегодня», где из названных стихотворений опубликовано
было только «Мои песни» («Вы несветлы, невеселы, песни мои…»; 1931. № 74, 15
марта). |
Константин Бальмонт Письма Л. Гире (1929) Письма Л. Гире (1931) |
![]() |
© Russian Baltic Creative Resources, 2000
plavrinec@russianresources.lt