Каждый из нас в новом произведении менее всего хочет повториться, отправиться в путь старой, хоженой тропой; мы постоянно ищем новое, видя в новизне важную сторону художественного творчества. Но каждому художнику новизна открывается по-своему, и в этом счастливое свойство искусства как одного из средств познания мира. Для меня новизна — это прежде всего глубина постижения мира, его реальной, конкретно-исторической сущности. Именно этого я ищу как зритель, отправляясь на просмотр новой картины. И когда нахожу эти черты в фильме, ухожу обогащенный, когда же не нахожу их, то даже при всем блеске внешне выразительных форм остаюсь равнодушным.

Но тут законно спросить, как следует понимать «глубину постижения»? Ты идешь по улице, навстречу тебе движется поток людей. Каждый из них может быть (применяя кинематографическую терминологию) участником массовки, групповой сцены, эпизода или исполнителем главной роли. Представить себе сообщество людей в окружающей действительности как гигантскую сумму главных ролей — здесь, видимо, и заключен тот идеал, возможно, та наивысшая художественная цель, к которой вправе стремиться художник нашей эпохи. Глубинные причины поступков героя, общественные связи, определяющие исторически-конкретные особенности его бытия, — вот та область, где каждый вправе искать неповторимую новизну.

1960, № 2