Библиотека сайта  XIII век

Обдумывая наедине с собой ваши призывы, любезные друзья, склоняющие меня записывать историю и новые события нашего времени, я нашел свои скромные способности слишком малыми для исполнения подобного труда. Однако считаю своим долгом подчиниться вашей просьбе и, ободрившись вашим советом, стряхнуть душевную усталость. Помыслим также о том, что род человеческий, запятнанный грехом, подвержен мирским тяготам, жалкой нищете и бесчисленным бедам, обрушивающимся на белый свет многообразными, неожиданными и непонятными путями и способами. Таковы тревоги войны, превратности сражений, народные волнения, крушения царств, власть тиранов, чума, мор и глад, пожары, наводнения, кораблекрушения и другие несчастья, которые вызывают у современников, нисколько не готовых к ним, сильнейшее недоумение, ибо они не разумеют Божьего суда, не ведают, как противостоять и бороться с бедствиями, если их не научила этому память о подобных случаях в прошлом. А созерцая ясный лик благоденствия, они не умеют быть достаточно умеренными, ибо под мутным покровом невежества прячутся немощь и тленность, уготованные всем земным вещам. Итак, видя, что мой труд может быть полезен и по природным устремлениям людей приятен, я приступил к составлению этой истории. Цель моя, как мало отягощенного наукой человека, подготовить почву для мудрецов на тот случай, когда они уделят часть своего времени изложению достопамятных событий, случившихся в их бытность. Менее искушенные обретут надежду с помощью трудов и стараний возвыситься до добродетельных поступков, а одаренные более глубоким пониманием смогут придать нашей истории краткость и удобочитаемость. Но поскольку без содействия божественной благодати любой труд несовершенен и напрасен, призовем к себе на помощь божественное милосердие, благословенного Христа, который в единстве с Отцом и Святым Духом живет и царствует вовеки веков и исполняет совершенством начало, продолжение и заключение всех добрых дел.

В Священном Писании говорится, что, когда грехи стали разъедать все пути человеческой плоти, Бог наслал на землю потоп и, сохранив по своему милосердию восемь людских душ-Ноя, его сыновей и их жен, упокоил под волнами весь остальной человеческий род. Со временем люди размножились, и за их прегрешения Бог допустил случиться новым наводнениям, моровым язвам, чуме, порче, голоду и другим несчастьям. Величайший мор, как известно, был во времена императоров Марка Аврелия Антонина и Луция Аврелия Коммода ¹. в 171 году Христовом, он начался в египетской Вавилонии и охватил многие страны на свете. Когда Луций Коммод с римскими легионами возвращался из Азии, он, по-видимому, жестоко истреблял жителей тех провинций, где проходил, чтобы уничтожить заразу. В Риме он перебил значительную часть его обитателей. Другая эпидемия разразилась при Галле Остилии Августе и его сыне Волузиане, которые заняли императорский престол и сурово преследовали христиан. Она началась в 254 году Христовом и с перерывами длилась около пятнадцати лет, распространяя по миру странные и невиданные болезни. Но судя по тому, что можно отыскать в письменных известиях, начиная от всемирного потопа на вселенную еще не обрушивалось такой устрашающей кары, как в наши дни. От нынешнего морового поветрия, даже по скромным оценкам, погибло гораздо больше людей, чем от потопа, если сравнить, сколько народу жило тогда и сколько теперь. При этой h.i. пасти препоручил Богу свою душу автор "Хроники" Джованни Виллани, гражданин Флоренции, с коим я был связан кровными и духовными узами. И вот, пережив много несчастий и гораздо лучше познав печали этого мира, чем его радости, я положил в душе приступить теперь к нашему повествованию о горестях и тревогах этого времени, ибо с него начинается обновление века. По мере своих слабых способностей буду записывать происходящие ежегодно события, чтобы сохранить о них верные известия для грядущих лет.

Первым делом следует рассказать об истреблении человеческого рода и объяснить, как, когда, каким образом оно происходило и каких размеров достигло. Задача описания той казни, которую божественное правосудие еще с присущим ему милосердием ниспослало людям за свою испорченность заслуживающим страшного суда, парализует умственные силы. Но представляя себе спасительную пользу, которую память об этом событии принесет будущим поколениям, мы начинаем свои записи с большей уверенностью в душе. В 1346 году от благ творного воплощения Христова на небе можно было видеть, что в созвездии Водолея сошлись три планеты, среди которых, по словам астрологов, господствовал Сатурн. В связи с этим предрекали наступление великих и важных перемен, но так как подобное сочетание уже неоднократно наблюдалось в прошлом, вероятно, причины несчастья следует искать не в каких-то особенностях их влияния на этот раз, а в божьем суде, выражающем непререкаемую Господню волю. В этом оду в восточных странах, в верхней Индии, Каттае и других прибрежных провинциях Океана, началась чума среди людей всякого пола и возраста. Первым ее признаком было кровохарканье, а смерть наступала у кого сразу, у кого на второй, на третий день, некоторые же протягивали и дольше. Тот, кто ухаживал за этими несчастными, не-медленно заражался и заболевал сам и в непродолжительном времени погибал. При этом у большинства возникало вздутие в паху, а у многих подмышками правой и левой руки или на других частях тела, и почти всегда на теле больного появлялась какая-то опухоль. Эта чума приходила с перерывами и вспыхивала у разных народов, за год она охватила третью часть света, называемую Азией. В конце концов она добралась до народов, живущих у Великого моря ², на берегах Тирренского моря, в Сирии и Турции, близ Египта и на побережье Красного моря, на севере в России ³, в Греции, в Армении и других странах. Тогда итальянские галеры покинули Великое море, Сирию и Ромею, чтобы не заразиться и вернуться со своими товарами домой, но многим из них было суждено погибнуть в море от этой болезни. Приплыв в Сицилию, ни вступили в переговоры с местными жителями и оставили им больныx, вследствие чего чума распространилась и среди сицилийцев. Когда галеры пришли в Пизу, а затем в Геную, тамошние жители тоже стали умирать от заразы, но не в таком большом количестве. Наконец наступил отмеренный Богом час и всю Сицилию охватило моровое поветрие. Оно рассеялось на побережье и в восточных областях Африки, на берегах нашего Тирренского моря. Продвигаясь постепенно к западу, оно затронуло Сардинию, Корсику и другие острова этого моря. С другой стороны, называемой Европой, зараза также продвигалась от страны к стране все дальше на запад, расширяя свои владения и в южном направлении, где она принимала более острые формы, чем на севере. В 1348 году чума господствовала во всей Италии, за исключением Милана и предгорий Альп, разделяющих Германию и Италию, где она причинила меньше вреда. В том же году она перебросилась через горы и распространилась в Провансе, Савойе, Дофине, Бургундии, на побережье у Марселя и Эгмора, в Каталонии, на острове Майорка, в Испании и Гранаде. В 1339 ⁴ году она дошла на западе до берегов Океана, Европы, Африки и Ирландии, до островной Англии и Шотландии, других западных островов и внутренних земель, свирепствуя почти везде с одинаковой силой, кроме Брабанта, где жертв было мало. В 1350 году чума обрушилась на германцев и венгров, фризов, датчан, готов, вандалов и другие северные страны и народы. И там, где вспыхивала эпидемия, она продолжалась в течение пяти месяцев или пяти смен луны, это известно по опыту многих стран. Поскольку казалось, что эта губительная зараза передавалась взглядом или прикосновением, многие покидали мужчин, женщин и детей при первых признаках охватившей их болезни. Бесчисленное множество людей могло бы выжить, если бы не лишилось необходимой помощи. Среди неверных стали частыми случаи бесчеловечной жестокости, когда отцы и матери покидали детей, а дети- родителей, брат бросал брата и других близких. Эта необыкновенная жестокость противна человеческой природе и была с негодованием воспринята верующими христианами, среди которых также начали встречаться подобные случаи, по примеру варварских народов. У нас во Флоренции благоразумные люди подвергли осуждению нововведенный многими обычай, захватив с собой все необходимое для привольной жизни, укрываться в уединенных местах с чистым воздухом, где не было опасности заразиться, чтобы обезопасить себя от болезни ⁵. Но Божья кара, от коей не спасают запертые двери, настигла их и в этих местах, как всех прочих, не позаботившихся о своей безопасности. Многие же другие, обрекшие себя на смерть, услужая заболевшим родным и друзьям, пересилили болезнь, а иные во все время ухода за больными даже не захворали. Тогда многие одумались и безбоязненно стали помогать друг другу и ходить за недужными, из которых многие выздоровели и со спокойной душой могли служить другим. В нашем городе эпидемия разгорелась в полную силу и апреле 1348 году Domini ⁶ и продлилась до начала сентября того же года. В городе, контадо и дистретто Флоренции без разбора пола и возраста из пяти человек погибло три или больше, скорее за счет простонародья, чем средних слоев и верхов, потому что беднякам пришлось особенно худо, зараза распространилась среди них раньше, и помощи они получали меньше. В целом по всему миру человеческий род умень шился в такой же пропорции, судя по полученным нами из многих стран и областей известиям. Правда, на Востоке в некоторых провинциях смертность была куда более высокой. Врачам ни в одной стране не удалось найти лекарств или средств против этого смертельного недуга, ни с помощью естественной философии, ни физики, ни астрологии. Кое кто ради заработка посещал больных и прописывал им свои средства но наступавшая смерть доказывала их непригодность, так что caмые совестливые возвращали полученные ими не по справедливости деньги

оставшиеся в живых не думали о воздержании, ибо Божий гнев пощадил их и им казалось, что десница Господня опустилась. Но как говорит пророк Исайя, не прекратился гнев Божий и десница его не пустилась, но велико его снисхождение ⁷, посему он сдерживает себя ⁸, чтобы обратить грешников к покаянию, и умеряет свое наказание.

5. ОБ ОЖИДАНИИ ИЗОБИЛИЯ И ПРИХОДЕ ДОРОГОВИЗНЫ

Из-за уменьшения числа жителей предполагалось изобилие всех плодов земных, но вследствие проявленной людьми неблагодарности все они необыкновенно вздорожали. Так длилось немалое время, но в некоторых странах, как мы расскажем, наступил ужасный голод. Думали также, что будет в избытке платья и других вещей, необходимых человеку кроме пропитания, но на деле вышло совсем наоборот: очень долго почти все товары стоили вдвое больше, чем до эпидемии. Стоимость труда и всякой ремесленной и заказной работы выросла в два с лишним раза против обычной цены. По всем городам среди жителей сплошь и рядом вспыхивали ссоры, тяжбы, распри и споры из-за наследства. Суды Флоренции были переполнены подобными делами, обременявшими состязающихся небывалыми тяготами и издержками. Раздоры и войны всколыхнули весь мир, вопреки человеческим предположениям.

КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ

26. КАК РИМСКИЙ ТРИБУН БЫЛ УМЕРЩВЛЕН ВО ВРЕМЯ НАРОДНЫХ ВОЛНЕНИЙ

Первый римский трибун ⁹ после своего изгнания снова вернулся в Рим со всеобщего одобрения переменчивого народа и принял постановления об упрочении народной власти и свободы и о некоторых налоговых отчислениях для усиления своего влияния в коммуне. Он стал набирать рыцарей и наемных солдат, чтобы справиться в случае чего с наиболее могущественными горожанами, которые, как ему было известно, выступали против его правления. Вынашивая великие замыслы. он надеялся их осуществить с помощью обманчивого народного расположения и начало тому было положено, хоть и не очень удачное. Жил в Риме один мудрый и достойный человек, Пандольфо де Пандольфуччи происходивший из старинного рода и пользовавшийся народным уважением. Трибун же опасался его только потому, что, как ему казалось тот готов поднять народ на бунт с помощью своего красноречия и влияния. Без всякого основания трибун отдал тиранический приказ обезглавить Пандольфо. Эта казнь, а также убийство брата Монреаля ¹⁰, нагнали страху на римскую верхушку, особенно на семьи Колонна и Савелли, так что возник замысел изгнать или уничтожить трибуна. Дурная весть о гибели Пандольфо уже распространилась в на роде, поэтому людям Колонна и Луке Савелли легче было исполнить их намерение. При первых признаках недовольства друзья Колонна и

Савелли с берега Тибра стали подогревать враждебные настроения против трибуна и призывать к оружию. Подстегиваемый семействами Колонна и Савелли, а также другими римлянами, желавшими отомстить за Пандольфо, народ забыл о своей вольности и 8 октября этого года в девять часов двинулся на Капитолий с криками: "Смерть трибуну!". Трибун, застигнутый врасплох этим неожиданным и внезапным бунтом, поступил так, как требовала необходимость. Он схватил оружие и, держа в одной руке знамя народа, храбро бросился к окну. Выставив вперед знамя, он громко провозгласил: "Да здравствует народ! в надежде, что пополаны соберутся к нему на подмогу. Но ожидание было тщетным, толпа пускала в него стрелы и жаждала его смерти. Благодаря своему красноречию и оказанному сопротивлению он продержался до сумерек, но убедившись, что народ еще более ожесточился против него и что помощи ждать неоткуда, он решил попытаться спастись, уповая на изобретательность. Переодевшись бродягой, он велел слугам открыть двери дворца перед народом, чтобы тот занялся грабежом, как это обыкновенно бывало. Сам же трибун, прикидываясь одним из участников нападения, ухватил какую-то перину и другое белье и неузнанным спустился по лестницам, повторяя: "Наверх, там полно добра". Он был почти вне опасности, когда натолкнулся со своим узлом за плечами на человека, который его узнал и, закричав: "Это трибун!", ранил его. Передавая друг другу, его вытащили из дворца, уже исколотого кинжалами, отрезали ему руки, вспороли живот, надели петлю на шею и проволокли до дома Колонна. Здесь соорудили двойную виселицу и вздернули на ней распотрошенное тело, которое не дали похоронить, и оно провисело несколько дней. Таков был конец трибуна, от которого римский народ надеялся получить утраченную свободу.

КНИГА ПЯТАЯ

2. КАК МЕССЕР КАРЛ ЛЮКСЕМБУРГСКИЙ КОРОНОВАЛСЯ РИМСКИМ ИМПЕРАТОРОМ

Воскресным утром 5 апреля, в год Господень от благотворного воплощения 1355, в день Христова воскрешения, легат папы кардинал Остии со множеством прелатов готовился к посвящению императора в храме святого Петра. Избранный на престол Карл приблизился к собору в окружении римлян, пышной свиты и многочисленной толпы. Он спешился и вместе со своей супругой вошел в собор при народном ликовании, под праздничные клики и гром оркестров. Как только он очутился внутри, согласно его распоряжению ряд вооруженных рыцарей отделил Карла и его жену вкупе с несколькими прелатами, совершавшими таинство у алтаря, от всех остальных. Прочий же народ заполнил внутренность огромного храма, но никто не мог проникнуть к алтарю и лицезреть обряд посвящения, кроме прелатов и свиты избранника. После торжественной службы Карл снял свои прежние одежды, произнес у подножия алтаря исповедание католической веры получил святое помазание и с надлежащими церемониями облачился г. императорские одежды. Кардинал совершил посвящение, а префект Вико, выполняющий обряд коронования, возложил на Карла золотую императорскую корону. Тот в свою очередь короновал императрицу По окончании торжественной коронации император в своем новом величественном наряде взошел на мощного и благородного скакуне держа в правой руке золотой скипетр, а в левой золотой шар с крестом наверху. Римские вельможи и другие знатные господа со знаменами вытканными из золота и из шелка, окружили его, поддерживали стремя и держали под уздцы коня. При всеобщем воодушевлении императора и императрицу сопроводили по праздничным улицам к святому Иоанну Латеранскому, где был накрыт пиршественный стол. Здесь они спешщ лись и направились поклониться алтарю, а после девяти часов сели обедать. Вслед за тем, переодевшись, они снова сели на коней и сопровождении немногочисленных придворных выехали за город, в Сан-Лоренцо в виноградниках, чтобы заночевать там. Это было сделано по указанию святого отца, который запретил Карлу ночевать в Риме посла коронации. На этой церемонии присутствовали пять тысяч германских баронов и рыцарей, в основном из Богемии, и более десяти тысяч итальянцев прискакали почтить императора и предложить ему свои услуги. Благодаря выказанному им смирению и мудрому нейтралитету которого император придерживался в отличие от всех своих предшественников, прислушивавшихся к гибеллинам, в Италии не нашлось ему противников и недовольных: вещь до тех пор неслыханная и удивительная. По выезде из Сан Лоренцо император с небольшой свитой отправился в Тиволи для выполнения обрядов, положенных новоизбранному, тогда и вся знать начала разъезжаться из Рима в Сиену и Пиза а некоторые прямо в Германию. Оставим теперь императора и рыцарство в пути и обратимся к другим необыкновенным событиям, которые за последние дни подготовили пищу для нашего труда.

26. О КОРОНОВАНИИ ПОЭТА МАЭСТРО ДЗАНОБИ ДА СТРАДА

В это время в Пизе находился маэстро Дзаноби, сын маэстро Джованни да Страда, жителя флорентийского контадо. Отец обучал юношество Флоренции латинской грамматике, а сын обладал такими замечательными способностями, что после смерти отца, в возрасте двадцати лет, взял на себя его школу. Он был настолько преисполнен наукой, что самостоятельно усовершенствовал и превзошел искусстве грамматики своего родителя, прибавив к ней прозрачную и глубокомысленную риторику. Изучая классических авторов, он так проникся благородной словесностью, что за несколько лет достиг вершин поэтического мастерства. Под действием распространившейся молвы о его таланте и похвал, расточаемых ему мессером Никколо Аччайуоли, флорентийцем, великим сенешалем сицилийского королевства, которого Дзаноби сопровождал, император ознакомился с его замечательными творениями, достойными великого поэта ¹¹, и пожелал увенчать его выдающиеся качества почетным званием. Отметив его при большом стечении народа поэтическим титулом, император торжественно возложил на него лавровый венок. Это произошло в мае 1355 года в Пизе. Затем поэт, окруженный императорскими баронами и пизанской знатью, с великими почестями отметил свое коронование. (Примечательно, что в то время были коронованы два выдающихся поэта, оба флорентийские граждане, еще не достигшие пожилого возраста. Второго звали мессер Франческо ди сер Петракколо, он происходил из старинного и уважаемого во Флоренции рода и был коронован в Риме. Слава его имени распространилась гораздо шире, он оставил больше сочинений и достиг в них больших высот, потому что начал писать раньше и прожил дольше. Но при жизни обоих мало кому были знакомы их произведения, и хотя они доставляют слушателям удовольствие, богословские добродетели наших дней заставляют пренебрегать ими в собрании мудрецов.) ¹²

КНИГА СЕДЬМАЯ

69. О ДЕЯНИЯХ ГОСПОЖИ ЧИА, ЖЕНЫ КАПИТАНА ФОРЛИ

Мадонна Чиа укрылась в цитадели вместе со своим юным сыном Синибальдо, двумя малолетними племянниками, с взрослой падчерицей, двумя дочерьми Джентиле да Мольяно и пятью придворными дамами. Крепость была обложена со всех сторон и окружена восемью осадными машинами, без перерыва засыпавшими ее огромными камнями, а под стены и башни осаждающие вели подкоп. Помощи ожидать было неоткуда, но отважная защитница не падала духом и призывала своих людей к обороне ¹³. Видя ее упорство, Ванни да Сузинана дельи Убальдини, ее отец, сознавая грозящую дочери опасность, отправился к легату и испросил у него позволения пройти к ней для переговоров о сдаче, чтобы спасти жизнь осажденным в крепости. Получив такое разрешение, он обратился к дочери как отец, всеми уважаемый человек и опытный военачальник и сказал: "Милая дочь, поверь, что я пришел не для того, чтобы обмануть тебя или уговаривать совершить бесчестный поступок. Я вижу, что ты и твой гарнизон стоите на краю пропасти и на нахожу никакого лучшего средства для вашего спасения, чем сдать крепость легату". К этому он прибавил множество других доводов, побуждающих это сделать, ибо, по его мнению, ни один полководец в мире, даже самый храбрый, не счел бы позором сдаться в таком положении. Женщина отвечала отцу таким образом: "Дорогой отец, когда вы отдавали меня замуж, то велели превыше всего ставить повиновение мужу, и так я поступала до сих пор и собираюсь поступать до самой смерти. Муж поручил мне этот город и просил ни за что не оставлять его, по крайней мере не предпринимать ничего без его ведома или тайного от него знака. Ничто, даже смерть, не может помешать мне подчиняться его распоряжению". Ни уважение к отцу, ни угрожающая опасность, ни другие настоятельные уговоры достойного мужа не могли поколебать твердости этой женщины. Простившись с отцом, она приготовилась к упорному сопротивлению и защите доверенной ей цитадели ¹⁴, возбудив восхищение в нем и во всех свидетелях неженской силой духа. Я полагаю, что случись подобное во времена римлян, великие писатели не преминули бы почтить и прославить ее наряду с другими, заслужившими их хвалу своим постоянством.

КНИГА ВОСЬМАЯ

47. О ПЫШНОМ ПРАЗДНЕСТВЕ В АНГЛИИ, В ЛОНДОНЕ

Как мы рассказывали выше, доблестный Эдуард, король Англии обещал французскому королю ¹⁵ заключить мир и назначил на день святого Георгия, в апреле, роскошный и суетный праздник странствующего рыцарства. По этому случаю в Лондон со всего королевства в великом множестве стекались бароны, рыцари и знатные воины. Бароны старались перещеголять друг друга великолепием своих коней, их убранством, доспехами, диковинными штандартами, радующими глаз От них не отставали дамы, нарядившиеся в платья из дорогих тканей украсившие себя венками, жемчужными брошками, поясами и драгоценными камнями огромной стоимости. В Лондоне все было готово для приема приезжих, каждого в зависимости от его положения. Обновляя старинные сказки Круглого стола, избрали двадцать четыре странствующих рыцаря, по прежнему обычаю лживых романов обменивались вызовами на турниры и поединки ради прекрасных дам. По сторонам площади были выстроены деревянные трибуны со скамьями, покрытыми богатыми тканями, шитыми золотом, с красивыми спинками. Они предназначались для зрителей: короля, королев и благородных дам. Перед королем выступали рыцари и дамы с разными придуманными и вымышленными жалобами на якобы нанесенные им оскорбления и требовали возмездия или битвы. Король судил состязание и побежденные теряли своих дам, которые должны были следовать верхом за сражающимися, как бы в награду победителю. Завоеванных дам сердца сопровождали ко двору и представляли королеве, как добычу победителя. Совершалось и множество других нелепостей, преисполненных суетности и тщеславия, навряд ли угодных Богу. Устраивались богатейшие пиршества, утонченные и пышные, изобилующие разнообразной снедью. Лучший стол на первом пиру был у английской королевы-матери ¹⁶, второй-у короля Франции, где прислуживали пятеро сыновей короля английского верхом на добрых скакунах. За третьим столом вместе с королем Шотландии сидел сам английский король, иногда он вставал и переходил к столу французского короля. Предлогом для этих торжеств послужило заключение мира ¹⁷, так что выказанным на них тщеславию, неумеренности и чванству можно было бы найти извинение. Но заметь, читатель, что тут сбылись слова мудреца: "Крайняя радость оборачивается плачем" ¹⁸ -разразившееся вскоре моровое поветрие похитило сыновей у английского короля к его великой скорби и печали.

КНИГА ДЕВЯТАЯ

59. КАК ПРАВИТЕЛЬ ВЕРОНЫ ПОГИБ ОТ РУКИ СВОЕГО БРАТА

Мессер Кане из рода делла Скала, властителей Вероны, избалованный своим новым положением ¹⁹, предался распущенности и жестокости, за что его возненавидели подданные, невзлюбили придворные и даже родственники и близкие. Он собирался посетить маркизов Бранденбургских, своих свойственников в Германии, а в Вероне оставались его родные братья, мессер Кансиньоре и Паоло Альбоино, которые по завещанию мессера Мастино были его соправителями. Не доверяя своим братьям и опасаясь их, мессер Кане тайно поручил набрать солдат для одного из своих побочных сыновей. Известие об этом вызвало сильное недовольство и гнев у братьев, и мессер Кансиньоре высказался перед Кангранде, что среди родных такое недоверие неуместно. Эти слова, впрочем вполне дружелюбные, были встречены тираном со злобой и подозрением, и он осыпал брата ужасными и леденящими душу угрозами, хотя на самом деле не имел намерения их исполнить. Но юноша, зная о воцарившейся в душе брата жестокости и о том, что тот не забудет даже такой мелкой провинности, посчитал, что брат легко с ним расправится. Однажды в субботу, 14 декабря 1359 года, когда Кангранде с небольшой свитой верхом прогуливался по городу, Кансиньоре, взяв с собой двух доверенных оруженосцев, пробрался в конюшню правителя и вывел оттуда трех самых чистокровных и резвых скакунов. Сев на коней и спрятав оружие, все трое поехали медленным шагом по городу в поисках Кангранде. Наконец они столкнулись с ним, и тут он сказал брату, что тот зря пользуется его лошадьми. На это Кансиньоре ответил: "По-вашему, мне и вовсе нельзя оседлать доброго коня",-и, вытащив укрытую у него на боку шпагу, всадил ее тотчас же в спину брату, пронзив его насквозь. Затем он нанес еще один удар, в голову, и сшиб его с коня, после чего, опасаясь нападения, бросился бежать. Он так торопился, что вечером был уже в Падуе. Встретившему его правителю города Кансиньоре открылся в содеянном и объяснил причины своего поступка. Тот изъявил поверхностное соболезнование ввиду столь огорчительного происшествия, но не выказал ни порицания, ни одобрения, успокоив беглеца надеждой на благополучный исход этого дела, совершенного под влиянием страсти. В столь плачевных обстоятельствах не нашлось никого, кто обнажил бы меч за могущественного синьора или стал бы преследовать его брата ²⁰. Все спутники правителя, вообразившие, что тут не обошлось без обширного заговора, позаботились лишь о том, чтобы унести ноги, оставив своего повелителя истекающим кровью.

93. КАК ПАПА ИННОКЕНТИЙ УПРАЗДНИЛ ЗАПРЕТ

При папе Иоанне XXII на протяжении многих лет все соборные и коллегиальные бенефиции находились под запретом римской курии, то есть назначения, по каноническому праву принадлежавшие соборным капитулам и коллегиям, папа оставил за собой, намереваясь собрать побольше денег и снарядить поход для отвоевания Святой Земли. Как человек предусмотрительный и хитрый во всех своих начинаниях, особенно в денежных делах, он пользовался такой уловкой: когда освобождалось весьма доходное место, он продвигал на него прелата с низшей должности, а на нее еще кого-нибудь снизу. Таким образом, при одной вакансии он производил при дворе еще пять-шесть назначений, стоивших избранникам больших издержек и приносивших ему плоды круглый год. Всего ему удалось накопить восемнадцать миллионов флоринов звонкой монетой и шесть миллионов в драгоценностях. Как говорили в миру, в этом имели возможность убедиться Климент VI ²¹ и графиня Туренская, приносившая за пазухой прошения и обнажавшая грудь для вручения их святому отцу, великому охотнику и птицелову, проводившему дни в светских утехах. Курия же была настолько развращена симонией, что бенефиции доставались благодаря святокупству или связям с кардиналами и светскими сановниками только недостойным и испорченным клирикам, а добропорядочных и честных отвергали с позором и хулой. Чтобы пресечь эти безобразия, папа Иннокентий, побуждаемый прямодушием и праведным рвением, в 1360 году собрал совет кардиналов и с его согласия отменил запрет, восстановив выборы и решения соборных капитулов и канониката с упованием на благодать святого духа.

(пер. М. А. Юсима)
Текст приводится по изданию: Джованни Виллани. Новая хроника или история Флоренции. М. Наука. 1997

© текст -Юсим М. А. 1997
© сетевая версия-Тhietmar. 2001
© дизайн -Войтехович А. 2001