Попов Степан
Ефимович
На огневых рубежах.
Боевой путь 3-й гвардейской артиллерийской
Витебской, Хинганской Краснознаменной, орденов Суворова и Кутузова дивизии
прорыва резерва Верховного Главнокомандования
«Военная литература»: militera.lib.ru
Издание: Попов С. Е. На огневых рубежах. — М.: Воениздат, 1989.
Книга на сайте: militera.lib.ru/h/popov_se/index.html
Иллюстрации: militera.lib.ru/h/popov_se/ill.html
OCR, правка: Андрей Мятишкин
(amyatishkin@mail.ru)
Дополнительная обработка: Hoaxer
(hoaxer@mail.ru)
[1] Так обозначены страницы. Номер страницы предшествует
странице.
{1}Так помечены ссылки на примечания. Примечания в конце текста
Попов С. Е. На огневых рубежах. Боевой путь 3-й гвардейской артиллерийской Витебской, Хинганской Краснознаменной, орденов Суворова и Кутузова дивизии прорыва резерва Верховного Главнокомандования. — 2-е изд., испр. и доп. — М.: Воениздат, 1989. — 204 с. / Тираж 20000 экз. ISBN 5–203–00240–1. // Первое издание: Воениздат, 1974.
Аннотация издательства: Книга генерал-лейтенанта артиллерии С. Е. Попова «На
огневых рубежах» посвящена боевому пути 3-й гвардейской артиллерийской дивизии
(при формировании 8-я артиллерийская). Автор — бывший командир этой
дивизии — с большой любовью повествует о бойцах, сержантах и офицерах
гвардейского соединения, отважно сражавшихся на Среднем Дону и Северском Донце,
под Харьковом и Дорогобужем, Ярцево и Смоленском, в лесах Белоруссии, в Литве и
Восточной Пруссии. Свой боевой путь артиллеристы 3-й гвардейской закончили на
Тихом океане.
Содержание
Первое испытание [6]
В содружестве с танкистами [19]
На Харьков! [29]
В резерве Ставки [46]
По дорогам Смоленщины [51]
В боях за Витебск [70]
На Богушевск [83]
Крушение крепости [94]
Враг упорствует [109]
Прорыв [120]
Стремительный удар [131]
К берегам Фриш-Гафа [148]
Штурм [157]
В степях Монголии [173]
Перед нами Большой Хинган [183]
За Солунь [187]
Победа! [193]
Все
тексты, находящиеся на сайте, предназначены для бесплатного прочтения всеми,
кто того пожелает. Используйте в учёбе и в работе, цитируйте, заучивайте... в
общем, наслаждайтесь. Захотите, размещайте эти тексты на своих страницах,
только выполните в этом случае одну просьбу: сопроводите текст служебной
информацией - откуда взят, кто обрабатывал. Не преумножайте хаоса в
многострадальном интернете. Информацию по архивам см. в разделе Militera:
архивы и другия полезныя диски (militera.lib.ru/cd).
Воинам 3-й
гвардейской артиллерийской Витебской, Хинганской Краснознаменной, орденов
Суворова и Кутузова дивизии прорыва РВГК, бесстрашно сражавшимся за свободу и
независимость Отчизны, посвящаю эту книгу [4]
От автора
В годы Великой Отечественной войны с немецко-фашистскими
захватчиками и японскими милитаристами на Дальнем Востоке 3-я гвардейская
артиллерийская Витебская, Хинганская Краснознаменная, орденов Суворова и
Кутузова дивизия прорыва резерва Верховного Главнокомандования прошла нелегкий,
но славный боевой путь. Она принимала участие во многих наступательных
операциях Красной Армии. Ее воины громили вражеские полчища под Сталинградом,
на Среднем Дону, Северском Донце, под Харьковом, Мерефой, Дорогобужем, Ярцево,
Ельней, Смоленском, Оршей и Витебском, участвовали в освобождении Белоруссии и
Литвы, разрушали пограничные укрепления Восточной Пруссии, штурмовали
Кенигсберг, преодолевали горы Большого Хингана, закончив свой боевой путь на
Тихом океане.
В ходе сражений бойцы и командиры — артиллеристы
показали высокое боевое мастерство, отвагу и массовый героизм. Около двадцати
тысяч солдат, сержантов и офицеров дивизии были награждены орденами и медалями,
одиннадцать воинов стали Героями Советского Союза, а старший сержант Федор
Александрович Комов — полным кавалером ордена Славы. Боевые знамена бригад
и полков дивизии украсили ордена Красного Знамени, Суворова, Кутузова,
Александра Невского. Части дивизии удостоились почетных наименований Виленских,
Неманских, Ковенских, Кенигсбергских и Хинганских.
Боевой опыт артиллерийских дивизий прорыва РВГК в
операциях Великой Отечественной войны представляет большой интерес не только
для истории, но и для обучения и воспитания советских воинов в наши дни. [5]
Данная книга не претендует на всестороннее исследование
боевой деятельности 3-й гвардейской артиллерийской дивизии прорыва, но в
какой-то степени она поможет читателю, интересующемуся боевым прошлым
советского народа и его армии, воскресить в памяти героические дела
воинов-гвардейцев.
Помимо личных воспоминаний о виденном и пережитом в годы
Великой Отечественной войны автор использовал документы и другие материалы,
хранящиеся в Архиве Министерства обороны СССР, труды Военно-научного управления
Генерального штаба, отдельные статьи, опубликованные в «Военно-историческом
журнале», материалы дивизионной красноармейской газеты «Во имя Родины», а также
воспоминания фронтовых товарищей — офицеров, сержантов и солдат. В связи с
этим приношу глубокую благодарность за оказанную помощь в работе над книгой
полковникам А. П. Бабичу, С. И. Долгову, М. К. Скворцову, Д. Е. Старынину, Н.
И. Фенину, П. Е. Мазурову, Г. Е. Левитину, подполковникам А. Г. Шестакову, В.
М. Искрову, майору П. С. Марковскому, капитану В. С. Алхимову, сержантам Ю. П.
Гордиенко, М. А. Алексеевой, красноармейцу В. М. Некрасову и другим товарищам,
а также коллективу работников Архива МО СССР. [6]
На Воронежском фронте
Первое испытание
Шел второй год войны. Позади была битва за Москву. На
Волге, под Сталинградом, в ожесточенных боях занималась заря победы над
отборными силами 6-й немецко-фашистской армии. В этих и других сражениях
большую роль играла артиллерия. Недаром первый день наступления советских войск
под Сталинградом, 19 ноября 1942 года, когда тысячи орудий и минометов обрушили
на врага свой могучий удар, стал впоследствии праздником артиллерии Советских
Вооруженных Сил.
Артиллерия — бог войны. В этих крылатых словах и
высокая оценка ее выдающейся роли в Великой Отечественной войне, и восхищение
огромной огневой мощью грозного оружия.
В трудных условиях длительной войны партия и
правительство делали все для того, чтобы дальше совершенствовать и развивать
боевую мощь всех родов войск Советских Вооруженных Сил.
Дальнейшее развитие получила артиллерия резерва
Верховного Главнокомандования (РВГК), которая к осени 1942 года насчитывала
более 1100 расчетных полков, имевших на вооружении все виды современной по тому
времени артиллерии{1}.
Одновременно с учетом боевого опыта шло
совершенствование организационной структуры артиллерии РВГК, направленное на
повышение ее устойчивости в обороне и маневренности в наступлении. Осенью 1942
года началось формирование артиллерийских дивизий [7] {2}, а несколько позже и
артиллерийских корпусов резерва Верховного Главнокомандования.
Одним из таких соединений была и 8-я артиллерийская
дивизия. Она формировалась в первой половине ноября 1942 года в артиллерийском
учебном центре под Москвой, в Чувашии и в районе Челябинска. В состав дивизии
вошли 138, 206 и 265-й гаубично-артиллерийские полки, имевшие на вооружении
122-мм гаубицы образца 1938 года, два тяжелых пушечных артиллерийских полка, из
которых один, 38-й, имел 122-мм пушки, другой, 129-й, — 152-мм
гаубицы-пушки образца 1937 года. Кроме того, в состав дивизии вошли 288, 368 и
374-й истребительно-противотанковые артиллерийские полки, имевшие на вооружении
76-мм пушки ЗИС-3, и 619-й отдельный артиллерийский разведывательный дивизион.
В восьми артиллерийских полках насчитывалось 180 орудий.
Формирование соединения закончилось в ноябре. Приказом
Народного комиссара обороны командиром дивизии был назначен энергичный, хорошо
подготовленный артиллерист полковник Петр Михайлович Рожанович, имевший боевой
опыт. Заместителем по политической части стал старший батальонный комиссар Иван
Андреевич Касьянов, начальником штаба — подполковник Борис Генрихович Кляцких.
Командиры полков и их заместители по политической части,
начальники штабов, командиры дивизионов и большая часть командиров батарей
являлись кадровыми офицерами, участниками боев. Большинство — коммунисты.
В короткие сроки надо было сколотить расчеты и подразделения,
научить их действовать в самых трудных условиях, приближенных к фронтовой
действительности. Днем и ночью в полках кипела боевая и политическая
подготовка. Воины упорно овладевали сложной артиллерийской техникой,
совершенствовали свое мастерство, изучали методы борьбы с вражескими танками.
На первых тактических учениях с боевыми стрельбами части
показали слаженность и неплохую огневую выучку. [8]
В свободное от занятий время в дивизии проводились
митинги, партийные и комсомольские собрания. Коммунисты и беспартийные
обсуждали свои задачи, обменивались опытом, приобретенным в первый период
войны. В своих выступлениях они говорили о готовности к борьбе с ненавистным
врагом — немецко-фашистскими захватчиками.
На митинге в 265-м гаубичном артиллерийском полку с
яркой речью выступил командир орудия 3-й батареи сержант В. Г. Гурьев. Он
говорил о предстоящих боях с сильным и коварным врагом, предупреждал товарищей
по оружию, что эти бои будут серьезным испытанием моральных качеств, мужества и
мастерства, железной дисциплины и организованности. «Мы с вами открываем первые
страницы боевого пути нашей дивизии, — говорил сержант. — Так давайте
сделаем так, чтобы эти страницы стали славными, победоносными. Это зависит от
каждого из нас. Великие победы складываются из множества небольших ратных
успехов, как большие реки образуются из маленьких ручейков. И я, дорогие
товарищи однополчане, даю клятву достойно выполнить свой воинский долг перед
любимой Родиной, не пожалею своей жизни ради победы над ненавистным врагом».
И вот 11 ноября эшелоны 8-й артиллерийской дивизии
двинулись на фронт. По пути замелькали названия городов и железнодорожных
станций: Уфа, Куйбышев, Чапаевск, Сызрань, Пенза, Балашов, Борисоглебск.
22 ноября, выгрузившись на станциях Бутурлиновка, Бобров
и Хреновая, артиллеристы двинулись в путь в назначенный район фронта.
Предстояло пройти 150 километров. Двигались по бездорожью, сквозь вьюгу и
снежные заносы. На протяжении всего пути от станции выгрузки до Верхнего Мамона
(Воронежская область) были следы варварских разрушений и кровопролитных боев:
сожженные села, воронки от бомб, братские могилы.
И в сердцах людей, одетых в армейские шинели, с новой
силой загоралось стремление быстрее выйти на линию фронта и вступить в бой с
фашистами, отомстить им за кровь и муки советских людей. На марше по полкам и
подразделениям дивизии пронеслась радостная весть: советские войска в районе
Сталинграда перешли в контрнаступление и, прорвав оборону противника, [9]
успешно продвинулись в западном направлении. Известие это вызвало огромный
патриотический подъем.
Двигаясь к среднему течению Дона, полки дивизии
расположились на левом берегу реки, в районе населенных пунктов Верхняя и
Нижняя Гнилуша, Верхний Мамон, войдя в оперативное подчинение Воронежского
фронта. Артиллеристы получили задачу поддерживать наступление 6-й армии.
Как только дивизия вступила в позиционный район,
разведывательные подразделения заняли наблюдательные пункты. Вооружившись
оптическими приборами, командиры круглые сутки вели тщательное наблюдение за
противником. В результате за короткое время удалось засечь 39 артиллерийских и
минометных батарей, до 50 ручных и станковых пулеметов, свыше 30 блиндажей,
дзотов и много других целей.
Орудийные расчеты ночью оборудовали огневые позиции, а в
дневное время на наскоро созданных учебно-полевых полигонах учились занимать
огневые позиции в условиях бездорожья, отрабатывали взаимодействие с пехотой.
Командиры 288-го и 368-го истребительно-противотанковых артиллерийских полков
майоры А. И. Щербак и В. К. Торохов успели провести зачетные стрельбы по
движущимся танкам и одиночным неподвижным целям.
Занятия проводились с большими предосторожностями: ведь
противник был совсем близко. Движение машин вблизи переднего края строжайше
запрещалось — враг с противоположного берега по шуму моторов мог легко
обнаружить скопление артиллерии. Над позициями то и дело пролетали самолеты с
фашистской свастикой.
Дивизия занимала огневые позиции и наблюдательные пункты
на равнинной местности, лишенной каких-либо естественных укрытий, вдали от
дорог, что затрудняло скрытные перегруппировки и маневры войск. Для боевых
порядков использовались овраги, балки, кустарники. Передвижение частей и
занятие ими позиций проводилось только ночью со строжайшим соблюдением
светомаскировки. Чтобы ввести противника в заблуждение, перемещения
маскировались стрельбой из ручного оружия, пулеметов, артиллерии по графику,
увязанному с переходом артиллерии и других частей в исходные районы для
наступления. [10]
Огневые позиции батарей располагались эшелонированно в
глубину до 5 километров. Тяжелые пушки ставились на удалении 4–5 километров от
переднего края противника, гаубицы — от 3 до 3,5, противотанковые
орудия — 1–1,5 километра. Наблюдательные пункты были предельно приближены
к первой неприятельской траншее. Для обнаружения артиллерийских батарей
противника широко использовались подразделения звуковой разведки. Чтобы скрыть
группировку артиллерии, пристрелка реперов производилась накануне наступления
одиночными орудиями, выделенными от каждого дивизиона.
С какими силами врага предстояло встретиться
артиллеристам в первых боях на Дону?
Перед фронтом 6-й армии Воронежского фронта, в
оперативном подчинении которой тогда была 8-я артиллерийская дивизия,
оборонялись основные части 8-й итальянской армии, входившей в группу армий «Б»,
а также оперативная группа «Холлидт» и остатки 3-й румынской армии{3}. По данным разведки, они
находились в обороне. Их передний край проходил по правому берегу Дона на
участках Новая Калитва, Самодуровка, Березовка, Красново, Орехово. Ближайшие
резервы находились в районах Ивановка, Царево, Дубовиково и поселка Орабинский.
Все населенные пункты были сильно укреплены и подготовлены к круговой обороне.
Занимая господствующие высоты и имея перед собой водную
преграду — Дон с его крутыми и обрывистыми берегами, противник имел много
преимуществ перед нашими войсками. Свою оборону здесь он создавал и
совершенствовал в течение шести месяцев. В итоге на правом берегу реки были
созданы мощные инженерные укрепления. Бойцы понимали, что бои предстоят
тяжелые.
8-я артиллерийская дивизия получила задачу поддерживать
наступление 15-го стрелкового корпуса, которому предстояло форсировать Дон,
прорвать оборону противника восточнее Березовка, Гороховка и, наступая на
Ушаково, к исходу первого дня овладеть рубежом Ивановка, Высокий, Долгий,
Писаревка. Далее во взаимодействии с 17-м и 25-м танковыми корпусами [11]
продвигаться на Кантемировку и на третий день операции овладеть рубежом
Соколово, Жуковка, Каптемировка.
Командир корпуса решил усилить 172-ю стрелковую дивизию
288-м истребительно-противотанковым и 265-м гаубично-артиллерийским полками;
368-й, 374-й истребительно-противотанковые и 138-й гаубично-артиллерийский
полки направлялись на усиление 267-й стрелковой дивизии, составляя группу
поддержки пехоты этих соединений, действовавших в первом эшелоне корпуса; 38-й
и 129-й пушечные и 206-й гаубично-артиллерийский полки, 619-й отдельный
разведывательный дивизион передавались в состав группы артиллерии дальнего
действия 15-го корпуса. Они должны были поддерживать наступление корпуса, вести
борьбу с вражеской артиллерией и минометами, подавлять резервы, штабы и узлы
связи и препятствовать подходу свежих сил врага. Командование группой
возлагалось на командира дивизии полковника П. М. Рожановича.
Для более надежной связи с пехотой
командиры-артиллеристы имели со стрелковыми полками и батальонами радио —
и телефонную связь. Их наблюдательные пункты размещались рядом с пехотными, что
обеспечивало личное общение командиров.
Перед наступлением во всех частях дивизии проводилась
большая политическая работа. Особое внимание уделялось расстановке партийных и
комсомольских сил. На партийных и комсомольских собраниях коммунисты и
комсомольцы обсуждали свои задачи в предстоящих боях, выражали готовность быть
впереди, личным примером вдохновлять товарищей на подвиги.
— Я призван бить врага, — говорил наводчик
красноармеец Я. П. Енцов на партийном собрании 265-го артиллерийского
полка. — Сил у меня для этого достаточно. Грудью постою за нашу землю
русскую. Я сделаю все, что в моих силах, для полного разгрома нашего общего
врага. Это мой долг, это моя задача.
Так думал каждый воин, так был настроен каждый
артиллерист. Воля к победе, готовность к подвигу сплачивали людей, были
дополнительным источником их несокрушимой силы.
В ночь на 16 декабря был получен приказ командующего
войсками 6-й армии о наступлении. При тусклом свете мерцающих коптилок его
читали в землянках, [12] окопах, на огневых позициях и наблюдательных пунктах.
Вместе с приказом было получено и обращение Военного совета Воронежского фронта
ко всем бойцам и офицерам с призывом «Не давать пощады врагу. Защитить Родину
от фашистских захватчиков!».
В ту ночь никто не спал. Для более быстрого и точного
ведения огня на щитах орудий аккуратно выписывались данные о запланированных
целях. Тщательно чистились и раскладывались у орудий снаряды. Словно часовые на
своем посту, стояли пушки с гордо поднятыми стволами. Расчеты ждали команды к
наступлению. Первый бой. Первое серьезное испытание мастерства, выдержки,
готовности к подвигу.
Близился рассвет, воины считали минуты. Но только в 8.00
прозвучала долгожданная команда, и наступление на Среднем Дону началось.
Загремела канонада. Артиллеристы массированными ударами разрушали полевые
укрепления, подавляли артиллерию, минометы и пулеметы, уничтожали живую силу,
громили командно-наблюдательные пункты и узлы связи противника.
Артиллерийская подготовка продолжалась 1 час 30 минут.
Огонь был столь эффективным, что застигнутые врасплох гитлеровцы долго не могли
опомниться. Их артиллерийские и минометные батареи безмолвствовали, а те,
которые пытались ответить на удар, тут же подавлялись нашими орудиями. Находясь
на наблюдательных пунктах, командиры частей и подразделений внимательно следили
за точностью стрельбы и в случае необходимости вносили поправки в исходные
данные, передавая их на огневые позиции.
Артиллерийская подготовка подходила к концу. Ее темп достиг
своего предела. Орудийные расчеты, несмотря на лютый мороз, работали у орудий в
одних гимнастерках. В первом бою всегда особенно жарко. Когда стрелки часов
показали 9.30, пехота, прижимаясь к огненному валу, пошла в атаку, вместе с ней
бежали артиллеристы — разведчики и связисты.
Пренебрегая опасностью, разведчики и связисты одними из
первых перебрались на правый берег Дона и, заняв ряд наблюдательных пунктов,
продолжали корректировать стрельбу своих батарей по ожившим пулеметным точкам и
минометным батареям противника.
Одним из первых переправился на вражеский берег с
группой разведчиков помощник начальника штаба [13] 265-го
артиллерийского полка старший лейтенант В. В. Пахмуро. Лихо сдвинув ушанку,
перепрыгивая с льдины на льдину, добрался он до правого берега. Над головами
бойцов стремительно, будто обгоняя один другого, проносились снаряды и рвались
где-то рядом. Потом разведчикам удалось занять высоту 101,1, где находился
блиндаж, только что отбитый у гитлеровцев. Быстро установив связь с полком и
корректируя огонь батарей, Пахмуро продолжал разведку, его бойцы продвигались
вперед вместе с пехотинцами.
Командир 1-го дивизиона 138-го гаубично-артиллерийского
полка капитан В. Ф. Коваленко поддерживал наступление 2-го батальона 549-го
стрелкового полка. На подступах к высоте пехотинцы попали под огонь артиллерии
и контратакующих вражеских танков. При отражении контратаки погиб командир
батальона. Капитан Коваленко не растерялся. Он подал команду своему дивизиону
открыть заградительный огонь, а сам повел батальон в атаку. От близких разрывов
дрожала земля, но бойцы, увлекаемые командиром, продвигались вперед. Между тем
вражеские танки были уже совсем близко, шум моторов и скрежет гусениц
усиливался с каждой минутой. Машины все сметали, рушили и уничтожали на своем
пути. Казалось, нет такой силы, которая могла бы им противостоять. Но советские
воины шли навстречу опасности. Капитан Коваленко, желая подбодрить воинов, с
криком «ура» рванулся вперед. Подбежав к головной машине, он бросил под
гусеницы связку гранат. Машина заполыхала. Коваленко, сраженный автоматной
очередью, упал, но бойцы неудержимо шли вперед. Контратака гитлеровцев
захлебнулась.
По всему фронту слышался треск автоматов и пулеметов. В
бой вступали противотанковые ружья и 76-мм пушки. Воздух рвали их резкие
хлопки.
Первый удар советских войск был настолько стремительным,
что гитлеровцам ничего не оставалось, как бежать без оглядки. Они бежали и
падали, подкошенные перекрестным огнем пулеметов. Бросая боевую технику,
итальянцы целыми подразделениями сдавались в плен. Части 15-го стрелкового
корпуса, прорвав оборону противника и продолжая громить его, уверенно двигались
на запад.
К исходу 16 декабря войска 6-й армии на направлении [14]
главного удара освободили ряд населенных пунктов и продвинулись на 6–8
километров.
В результате огневого удара артиллеристов была
дезорганизована работа штабов, понесли большие потери тыловые части и резервы
противника. Управление и связь были полностью нарушены. И это неудивительно.
Ведь только огнем 8-й артиллерийской дивизии в первый день наступления было
уничтожено и подавлено 34 артиллерийские и минометные батареи, 17 пулеметов,
разрушено 22 дзота, 3 артиллерийских склада, разбито свыше 30 автомашин и
тягачей, враг потерял убитыми около 2 тысяч солдат и офицеров{4}.
О мужестве и героизме наших артиллеристов командующий
6-й армией генерал Ф. М. Харитонов писал: «8-я артиллерийская дивизия в первом
бою 16 декабря 1942 года лучше и полнее справилась со своей задачей, чем все
артиллеристы 6-й армии»{5}.
Вновь созданные артиллерийские дивизии прорыва РВГК при
проведении первых крупных операций — в контрнаступлении под Сталинградом и
в наступательной операции 6-й армии Воронежского фронта — свое назначение
оправдали полностью, став мощной огневой силой в руках Ставки Верховного
Главнокомандования.
Наступление на Среднем Дону продолжалось. Вечером 16
декабря полки 8-й артиллерийской дивизии начали переправлять через Дон свои
пушки и гаубицы. Вражеская авиация висела над рекой. Машины и тракторы вязли в
снегу, их пытались вытаскивать с помощью буксиров, но стальные тросы не
выдерживали. Тогда артиллеристы, несмотря на рвущиеся бомбы и 30-градусный
мороз, сами стали тянуть орудия.
К утру следующего дня дивизия была готова к открытию
огня. На рассвете, после короткой артиллерийской подготовки, пехота вновь
перешла в наступление. Но противник за ночь успел подтянуть свежие резервы и
оказал сопротивление. Фашисты остервенело дрались за каждую высоту, за каждый
населенный пункт. Так, бой за высоту 200,0, к которой подошел 317-й стрелковый
полк, продолжался около трех часов. Итальянцы изо всех сил пытались удержать ее.
Под прикрытием огня всех видов оружия они неоднократно [15]
переходили в контратаки. На помощь нашей пехоте пришли артиллеристы. Открыв
ураганный огонь по вражеским укреплениям, они разрушили пять дзотов, шесть
блиндажей и уничтожили пять самоходных орудий. Сопротивление было сломлено,
оставалось взять высоту. Командир 3-й батареи 368-го истребительного
противотанкового артиллерийского полка старший лейтенант И. П. Кураса со своими
разведчиками первым достиг высоты. Метким огнем его батарея уничтожила до роты
неприятельской пехоты, взяла в плен сорок солдат. Успех артиллеристов закрепили
пехотинцы 317-го полка, дружно устремившиеся вперед.
Успешно действовал и 288-й истребительно-противотанковый
артиллерийский полк. В течение шести часов он вел огневой бой в районе деревни
Цапково с большой группой противника, пытавшейся любой ценой вырваться из
окружения.
В этом бою отличились 1-я батарея под командованием
политрука И. Ф. Бардина и 3-я батарея под командованием лейтенанта С. А.
Экшияна. Отразив все контратаки и обратив врага в бегство, они уничтожили
четыре вражеских орудия, десять автомашин с солдатами и офицерами. Это дало
возможность пехоте улучшить свои позиции.
Умело управлял боем командир 4-й батареи 138-го
гаубично-артиллерийского полка старший лейтенант И. П. Маркушев. Когда танки
неприятеля начали контратаку и наша пехота несколько отошла, он, оставаясь со
своим взводом управления на наблюдательном пункте, подпустил машины менее чем
на сто метров и открыл огонь из противотанкового ружья. От метких выстрелов
заполыхали два танка. Это решило исход поединка. Остальные экипажи не стали
рисковать и повернули к исходным позициям. В этот момент подошли наши
подразделения и с ходу вступили в бой. Атаковав противника, части 15-го корпуса
заняли Талы.
Но враг продолжал подтягивать новые силы, и бои
принимали все более ожесточенный и затяжной характер. Бывали случаи, когда один
и тот же населенный пункт в течение суток по нескольку раз переходил из рук в
руки.
Ожесточенные схватки с оккупантами завязались на участке
265-го гаубично-артиллерийского полка западнее [16] Верхнего Мамона,
около села Валентиновка. Окружавшая село роща была превращена противником в
сильный опорный пункт с противотанковыми препятствиями, сюда же подтягивались
свежие, хорошо укомплектованные итальянские части. Наши подразделения при
поддержке артиллерии попытались взять Валентиновку с ходу, но были остановлены
заградительным огнем. Пехотинцам пришлось залечь. А тут еще, как назло, пошел
густой, липкий снег, видимость ухудшилась.
Между тем враг продолжал вести артиллерийскую и
пулеметную стрельбу по нашим боевым порядкам. Необходимо было срочно разведать
его огневые точки. Командиры 2-й и 1-й батарей 368-го
истребительно-противотанкового артиллерийского полка старшие лейтенанты А. В. Кондратьев
и М. И. Моисеев вызвались выполнить эту задачу.
Снегопад усилился. Видимость ухудшилась еще больше.
Благодаря этому удалось незаметно приблизиться к переднему краю вражеской
обороны. Офицеры даже слышали, как немцы переговаривались между собой. Ведя
наблюдение за противником и передавая команды по радио на позиции, Кондратьев и
Моисеев успешно уничтожали вражеские пулеметные точки. Но фашисты вскоре
обнаружили разведчиков и открыли по ним ураганную стрельбу. Смертью героя пал в
этом бою коммунист Александр Васильевич Кондратьев. Вражеская пуля, пробив
партбилет, попала ему в сердце. Ценою жизни молодой офицер, не знавший страха в
бою, помог товарищам по оружию в трудный момент наступления.
Пехота при поддержке огня батарей перешла в атаку и в рукопашной
схватке разгромила неприятеля. Валентиновка была освобождена, около 200
неприятельских солдат и офицеров оказались в плену.
Прикрываясь огнем артиллерии, противник отходил на
запад. Преследуя его и двигаясь впереди частей 15-го стрелкового корпуса, 368-й
истребительно-противотанковый артиллерийский полк под командованием майора В.
К. Торохова в районе села Марково вступил в бой с противником, оказавшим
сопротивление.
Расчеты 3-й батареи, перемещаясь с передовыми
стрелковыми подразделениями, укрепились на южной окраине села и завязали
огневой бой с вражескими танками. Артиллеристы понесли при этом значительные [17]
потери. Среди бойцов оказались тяжело раненные, их спешно выносили в укрытие.
Командир батареи старший лейтенант И. П. Кураса вынес семь раненых, но,
возвращаясь в батарею, попал в кольцо итальянских автоматчиков. Они пытались
взять офицера в плен. И. П. Кураса отстреливался до последнего патрона и в
неравном поединке уничтожил 11 солдат. Старший лейтенант погиб от прямого
попадания вражеского снаряда.
Нелегко было артиллеристам 5-й и 6-й батарей в районе
совхоза «Красный молот», которые поддерживали наступление разведывательного
батальона 267-й стрелковой дивизии.
На этом участке неприятель ввел в бой около батальона
автоматчиков из отряда войск СС. После артиллерийского налета эсэсовцы при
поддержке танков контратаковали разведывательный батальон, потеснили его и
окружили 6-ю батарею.
Разгорелся неравный бой. Артиллеристы дрались до последнего
снаряда. Когда снаряды кончились, командиры, оставив наводчиков у орудий, с
остальными бойцами с винтовками в руках бросились навстречу фашистам. Им
удалось не только прорвать кольцо окружения, но и обеспечить вывод орудий на
новые позиции.
В этом бою отличились шофер С. Е. Биянов и старший
сержант Д. Садыков. Использовав успех атаки, Биянов под ураганным вражеским
огнем сумел вывести два орудия и спасти раненого командира разведывательного
батальона. Старший сержант Д. Садыков, несмотря на ранение, лег за пулемет и
стал в упор расстреливать фашистов. От потери крови он ослабел, поэтому
временами пулемет замолкал, но стоило фашистам приблизиться, как силы вновь
возвращались, и Садыков продолжал косить гитлеровских захватчиков. Несмотря на
тяжелое ранение, старший сержант продержался до тех пор, пока батарея не вышла
из окружения. Заметив обессилевшего воина, фашисты буквально изрешетили
Садыкова, но и сами дорогой ценой заплатили за его смерть. В этом бою Садыков
уничтожил до двадцати гитлеровцев.
Заняв новую позицию и получив снаряды, 6-я и 5-я батареи
продолжали поддерживать своим огнем продвижение пехоты до тех пор, пока враг не
был обращен в бегство. На поле боя он оставил три горящих [18]
танка, две самоходные пушки, пять подбитых автомашин и более сотни своих
солдат.
В боях на Среднем Дону личный состав 8-й артиллерийской
дивизии показал умение драться с врагом, проявил мужество и героизм. Коммунисты
и комсомольцы самоотверженно шли на самые опасные участки и выполняли
ответственные поручения, всегда служили достойным примером для беспартийных.
При непосредственном участии дивизии в период
Кантемировской операции были разбиты итальянские дивизии «Косария» и «Юлия»,
386-я и 203-я немецкие пехотные дивизии{6}.
Но враг продолжал сопротивляться. Остатки его
разгромленных соединений, усиленные 2-й и 386-й немецкими пехотными и 3-й
итальянской альпийской дивизиями, закрепились на промежуточном рубеже обороны
Новая Мельница, Коммуна ОГПУ и железнодорожная станция Криничная.
8-я артиллерийская дивизия получила задачу массированным
ударом поддержать наступление частей 160-й и 172-й стрелковых дивизий 6-й
армии, с ходу прорвать немецкую оборону, обеспечив стремительное наступление на
Митрофановку.
На рассвете 27 декабря после артиллерийской подготовки
бойцы стрелковых полков бросились в атаку. Прорвав оборону и отражая
контратаки, они с боями продвигались вперед. Противник усиливал сопротивление.
Полк пехоты, поддерживаемый танками, артиллерией и бомбовыми ударами авиации с
воздуха, трижды контратаковал части 160-й стрелковой дивизии, но, понеся
большие потери, вынужден был отойти на заблаговременно подготовленные позиции.
Отступление на новый рубеж — Митрофановка, Михайловка и Касьяновка —
гитлеровцы прикрывали авиацией и артиллерийским огнем.
Войска 6-й армии, поддерживаемые артиллерией, овладели
населенными пунктами Пасюково, Дмитровка, Калиновка и Высочены. Но, встретив
ожесточенное сопротивление, наши войска вынуждены были временно приостановить
наступление и закрепиться на занятом рубеже.
В целях улучшения управления войсками, наступавшими на
Среднем Дону, Ставка ВГК 19 декабря [19] 1942 года передала 6-ю армию Воронежского фронта в
состав Юго-Западного фронта, а 8-я артиллерийская дивизия, оставаясь в составе
войск Воронежского фронта, была передана в оперативное подчинение 3-й танковой
армии. Совершив 100-километровый марш, 8 января 1943 года она сосредоточилась в
районе Кантемировки и получила приказ командующего армией генерал-майора П. С.
Рыбалко готовиться к наступательной операции на Верхнем Дону.
Командир дивизии поставил перед командирами полков
предварительную задачу. В связи с этим они приступили к разведке обороны
противника. Уточняя огневую систему на местности, офицеры согласовали вопросы
взаимодействия с поддерживающими частями, причем основное внимание обращалось
на управление полками и огневое взаимодействие как внутри самой дивизии, так и
с частями 3-й танковой армии. С этой целью штаб дивизии провел командно-штабную
игру на картах со штабами и командирами артиллерийских полков. При этом были
детально изучены противник и система его обороны.
В батареях, как всегда перед боем — это стало уже
традицией, проходили партийные и комсомольские собрания. Политработники
разъясняли бойцам особенности боевых действий в содружестве с танковыми
частями. Был зачитан также Указ Президиума Верховного Совета СССР от 6 января
1943 года «О введении новых знаков различия для личного состава Красной Армии»,
воспринятый воинами дивизии с большим удовлетворением.
В содружестве с танкистами
В первой половине января войска Воронежского фронта
готовились к наступлению. В армиях проводилась перегруппировка частей,
создавались запасы продовольствия, горючего, боеприпасов. Штаб фронта разрабатывал
план окружения и ликвидации острогожско-россошанской группировки противника из
22 дивизий. Предусматривалось нанесение ударов по трем сходящимся направлениям.
Один из таких ударов должна была нанести 3-я танковая армия, усиленная 8-й
артиллерийской дивизией прорыва. 9 января командующий 3-й танковой армией
генерал-майор П. С. Рыбалко поставил задачу перед дивизией, уточнил сроки ее [20]
готовности, район огневых позиций, определил группировку полков. В период
артиллерийской подготовки предстояло подавить артиллерийские и минометные
батареи противника, уничтожить многочисленные огневые точки как на переднем
крае, так и в ближайшей глубине обороны, разрушить командно-наблюдательные
пункты, нарушить систему управления войсками и методом последовательного
сосредоточения огня поддерживать наступление войск 3-й танковой армии.
Наступление армии планировалось проводить двумя
танковыми корпусами. Перед 12-м танковым корпусом, усиленным 206-м гаубичным и
374-м истребительно-противотанковым артиллерийскими полками нашей дивизии, была
поставлена задача: войти в прорыв в полосе наступления 180-й гвардейской
стрелковой дивизии и, наступая на Каменку, во взаимодействии с частями 18-го
отдельного стрелкового корпуса окружить россошанскую группировку противника.
15-му танковому полку, усиленному 138-м гаубичным и
368-м истребительно-противотанковым артиллерийскими полками, предстояло после
прорыва обороны противника частями 48-й гвардейской стрелковой дивизии войти в
прорыв и наступать в направлении на Михайловку, Алексеевку, отрезать пути
отхода немецким частям на запад и, соединившись с войсками 40-й армии,
разгромить вражеские дивизии в районе Острогожска и Алексеевки.
Для поддержки боевых действий танковых корпусов была
создана армейская артиллерийская группа в составе 38-го и 129-го пушечных и
265-го гаубично-артиллерийских полков, 619-го артиллерийского разведывательного
дивизиона. Командиром ее был назначен полковник П. М. Рожанович. В
противотанковый резерв армии выделялся 368-й истребительно-противотанковый
артиллерийский полк. Группе АДД приказывалось уничтожить артиллерию и минометы
противника, нарушить систему управления, воспрепятствовать маневру и выдвижению
его тактических резервов и поддерживать наступление войск 3-й танковой армии.
8-я артиллерийская дивизия тщательно готовилась к боевым
действиям. Командиры полков и дивизионов выбирали и оборудовали огневые позиции
и наблюдательные пункты. Подвозилось продовольствие, горючее, боеприпасы. Штабы
полков собирали и изучали разведывательные данные, планировали огонь батарей,
на [21] местности отрабатывали вопросы взаимодействия с пехотой
и танками.
В подготовительный период отлично справился со своей
задачей 619-й артиллерийский разведывательный дивизион под командованием
капитана А. Ф. Иванова. За пять дней (с 9 по 13 января) его подразделения
разведали и определили координаты более 50 целей. Круглые сутки работали бойцы
дивизиона, причем трудность работы усугублялась морозами, доходившими до 30
градусов. Но артиллеристы забывали об этих невзгодах и помнили только об одном:
дивизии нужны точные данные о расположении вражеских огневых точек, так как без
них нельзя выполнить боевую задачу. И разведчики ценой больших усилий
своевременно добывали данные, которые всегда были достоверными.
Но враг тоже не дремал. Начиная с 10 января усилила свою
активность его авиация. Над боевыми порядками наших войск, в районе огневых
позиций, фашистские самолеты систематически сбрасывали не только бомбы, но и
всевозможный хлам, вроде мешков с песком, бороны и даже пустые бочки.
Гитлеровцы рассчитывали посеять панику среди красноармейцев. Такие налеты не
причиняли большого ущерба, и красноармейцы только посмеивались: «Откуда
гитлеровцы берут столько хлама?»
Действия вражеской авиации настораживали штабы и
командиров. Принимались все меры к тому, чтобы подготовка к наступлению велась
еще более скрытно. Пристрелка целей проводилась специально выделенными
отдельными орудиями. Огневые позиции занимались в последнюю ночь перед
наступлением при строжайшем соблюдении светомаскировки.
Наступление войск Воронежского фронта началось 12 января
боем передовых батальонов в районе сторожевского плацдарма. Их успех на
следующий день развивали главные силы 40-й армии. 14 января 1943 года в
операцию включились 3-я танковая армия, усиленная 8-й артиллерийской дивизией,
и 18-й отдельный стрелковый корпус, а также 6-я армия Юго-Западного фронта{7}. Так началась
Острогожско-Россошанская операция. [22]
14 января утреннюю тишину в районе Новой Калитвы
разорвал могучий рев пушек и гвардейских минометов («катюш»). Артиллерия всех
калибров полтора часа громила вражескую оборону.
Еще не осели поднятые разрывами снарядов и мин тучи
земли и снега, а передовые части 180-й и 48-й стрелковых дивизий перешли в
атаку, прорвали вражескую оборону и стали медленно двигаться вперед.
Прикрываясь арьергардными частями, гитлеровцы отступали, стараясь всеми силами
сдержать продвижение советских войск.
Не ожидая выполнения стрелковыми дивизиями ближайшей
задачи, генерал П. С. Рыбалко ввел в бой танковые корпуса. После
десятиминутного артиллерийского налета их передовые батальоны, пройдя через
боевые порядки стрелковых частей, вошли в прорыв и устремились вперед. За
короткое время танкисты оставили далеко позади свои части. К исходу дня они
продвинулись на 25 километров.
По окончании короткого артиллерийского удара полки 8-й
дивизии, поочередно снимаясь со своих позиций, стали двигаться вслед за
передовыми танковыми подразделениями. Продвижение танкистов было столь
стремительным, что дивизионы тяжелых артиллерийских полков на тракторной тяге
начали отставать. У танкистов возникло законное опасение оказаться без
поддержки тяжелой артиллерии, и они, оказывая артиллеристам помощь, расчищали
совместно дороги, выделяли тягачи.
В этих боях образцы мужества и героизма показывали воины
истребительно-противотанковых артиллерийских полков, двигавшихся в боевых
порядках танковых и мотострелковых батальонов.
Выйдя в район Новой Макаровки, 368-й
истребительно-противотанковый артиллерийский полк вступил в борьбу с вражескими
танками, атаковавшими наступающие части. Восемнадцать стальных машин при
поддержке артиллерии, поднимая столбы снега и ведя непрерывный огонь из орудий
и пулеметов, неслись к позициям наших батарей. В воздухе появилась немецкая
авиация, обрушившая десятки бомб на артиллеристов. Под ураганным огнем воины
готовились к бою. Подпустив машины на близкое расстояние, они дружно открыли
огонь. Бой был коротким, но жарким. После первых же залпов пять вражеских
танков оказались [23] объятыми пламенем. Автоматчики, прыгая с танков,
рассыпались по полю, пытаясь скрыться в ближайшем овраге. Контратака была
отбита. Пять танков, словно немые свидетели этого поражения, остались неподвижно
стоять на поле.
В этом бою отличились командир орудия 1-й батареи 368-го
истребительно-противотанкового артиллерийского полка старший сержант В. С.
Астахов и наводчик красноармеец А. И. Исаев. Когда их орудие было выведено из
строя, они захватили немецкую пушку и меткими выстрелами подбили средний
вражеский танк.
Этот первый бой артиллеристов-истребителей в тесном
содружестве с танкистами памятен еще и тем, что им впервые пришлось бить по
танкам прямой наводкой. При этом испытывалось мужество, выдержка людей и их
мастерство. И они выдержали экзамен, не дрогнули перед лицом грозной опасности.
Смелый почин был подхвачен другими подразделениями дивизии.
В результате активной артиллерийской поддержки части
12-го танкового корпуса 16 января овладели Россошью и, развивая наступление,
стали продвигаться на Ольховатку. Части 15-го танкового корпуса, преодолевая
упорное сопротивление противника, наступали на Алексеевку.
В течение трех дней 368-й истребительно-противотанковый
артиллерийский полк, поддерживавший 15-й танковый корпус, при снежных метелях,
нехватке горючего и транспорта с боями продвигался вперед. Майор В. К. Торохов,
участник многих боев, умело командовал полком.
Преодолев тяжелый 150-километровый путь, полк 17 января,
поддерживая мотострелковый батальон, подошел к Алексеевке. В городе, как стало
впоследствии известно, были сосредоточены крупные силы неприятеля: венгерская
пехотная дивизия, немецкий и итальянский танковые батальоны. Соотношение сил
было явно не в нашу пользу, тем не менее командир решил атаковать этот
гарнизон. 368-й полк с ходу занял огневые позиции. Развернулись на позициях
минометная и танковая роты разведывательного батальона 15-го танкового корпуса.
Образовалась своеобразная артиллерийская группа под командованием [24]
майора В. К. Торохова. Проверив готовность батарей, он приказал открыть огонь.
Двадцатиминутному налету подверглись все военные объекты
и служебные помещения города, в которых засели оккупанты. В атаку поднялся и
мотострелковый батальон. При поддержке семи танков батальон атаковал восточную
часть Алексеевки, но сопротивление гарнизона города оказалось столь сильным,
что мотострелки вынуждены были отойти и занять оборону на ближайших высотах.
Ночью, укрепив позиции, батальон стал более тщательно
готовиться к штурму. Артиллеристы продолжали вести разведку и изучать оборону
противника, в кромешной темноте ставили орудия на прямую наводку.
Политработники словом и личным примером вдохновляли воинов, поднимали их
наступательный порыв. В расчетах агитаторы зачитывали сводки Совинформбюро о
разгроме немецких войск под Сталинградом, об успешном наступлении Воронежского
фронта, рассказывали о воинах, отличившихся в эти дни в тяжелых боях.
На рассвете разведка полка донесла, что к
железнодорожной станции Алексеевка двигается вражеский эшелон с боевой техникой
и солдатами. Командир 4-й батареи лейтенант С. А. Семенушкин получил приказ
командира полка не допустить подхода эшелона к станции. Ждать пришлось недолго.
Вскоре из-за поворота показался поезд. Минуя входные стрелки, он медленно
отсчитывал последние метры перед остановкой. Батарея открыла огонь. Снаряды
ложились точно, и эшелон рухнул под откос. Разрывы снарядов, грохот падающих
вагонов и военной техники, крики и стоны раненых посеяли панику среди фашистов.
Лишь через несколько часов командованию гарнизона удалось навести порядок и
начать контратаку. Враг, видимо, решил упредить новый натиск наших частей,
которые в эти утренние часы подтягивали новые силы.
Немецкие танки пошли на огневую позицию 4-й батареи,
рассчитывая обойти ее и ударить с фланга. Однако в лощине они наткнулись на
расчеты 5-й батареи, и командиру правофлангового орудия парторгу сержанту Д. К.
Абдильдину пришлось вступить в бой с четырьмя танками. Третьим снарядом ему
удалось подбить одну из машин, но три другие, не снижая [25]
скорости, продолжали двигаться к позициям батареи. Их пушки и пулеметы вели
беспорядочный обстрел местности. Шальной осколок сразил Абдильдина. Наводчик
сержант А. Шанин, будучи раненным, нашел в себе силы продолжать бой и подбил головной
танк. Исход этого неравного поединка решили воины 4-й и 5-й батарей,
находившиеся на закрытой позиции юго-западнее Алексеевки. Ведя меткий огонь,
они наносили чувствительные удары по врагу. В конце концов артиллеристы
заставили вражеские танки повернуть к своим исходным позициям.
Атака была отбита. Но передышка оказалась недолгой.
Через некоторое время фашисты вновь подвергли сильному артиллерийскому обстрелу
позиции батарей. Наши расчеты вели ответный огонь.
А бой с каждой минутой принимал все более ожесточенный
характер. Неприятель снова бросил в контратаку танки. И на этот раз некоторым
из них удалось прорваться на наши огневые позиции. Танки вывели из строя расчет
4-й батареи и смяли орудие 5-й, однако дальше пройти не смогли.
На помощь артиллеристам пришли командир батареи
лейтенант С. А. Семенушкин, сержант В. С. Евсеев и старшина медицинской службы
Вера Курочкина. Здесь же оказались командир полка майор В. К. Торохов и
начальник штаба старший лейтенант Ю. Н. Тихоненко. Воины вступили в неравный
бой с вражескими танками и успешно отразили очередную атаку.
Столь же самоотверженно сражались и остальные батареи
полка, находившиеся на правом фланге батальона. Эту группу возглавил
заместитель командира полка по политической части А. В. Спивак.
В неравном бою артиллеристы сражались до последнего
снаряда, а когда боеприпасы кончились, вступили в рукопашную схватку. После
одной из таких схваток командир взвода боевого питания полка С. А. Баранов
доставил на позиции две автомашины со снарядами. Расчеты тут же встали к
орудиям, и бой продолжался. А вскоре на помощь подошел передовой отряд 62-й
мотострелковой бригады 15-го танкового корпуса. Отбив совместно очередную
атаку, артиллеристы продолжали активно поддерживать своим огнем мотострелков,
которые кинулись на штурм Алексеевки. Снова артиллеристы, не щадя своей жизни,
выкатывали [26] орудия на открытые позиции и били врага прямой
наводкой, расчищая путь наступающим.
Мотострелки наконец ворвались в Алексеевку. Бои велись
за каждую улицу, каждый перекресток, дом. Артиллерийские расчеты следовали за
стрелками, своевременно приходили им на помощь там, где вражеские огневые точки
мешали движению вперед.
Не выдержав мощного натиска советских воинов, гитлеровцы
стали отступать. В это время к Алексеевке подошли и остальные подразделения
62-й мотострелковой бригады. К вечеру город был полностью очищен от фашистских
захватчиков.
Овладев Алексеевкой, советские войска, участвовавшие в
штурме города, продолжали продвигаться на северо-запад. К вечеру 18 января они
соединились с передовыми частями 306-й стрелковой дивизии 40-й армии и, таким
образом, завершили окружение противника в районе Острогожска.
В боях за Алексеевку огнем только 368-го
истребительно-противотанкового артиллерийского полка 8-й дивизии было уничтожено
свыше 300 солдат и офицеров противника, 5 танков и значительное количество
орудий. Воины-артиллеристы совместно с мотострелками 15-го танкового корпуса
захватили много пленных и большие трофеи.
За умелые действия и массовый героизм, проявленный при штурме
Алексеевки, командир 15-го танкового корпуса генерал-майор танковых войск В. А.
Копцов ходатайствовал перед Военным советом 3-й танковой армии о присвоении
полку почетного наименования гвардейского.
Преследование врага продолжалось. Сильные морозы,
непрерывные метели, снежные заносы делали дороги непроходимыми. Двигавшимся с
передовыми отрядами стрелковых и танковых частей артиллеристам приходилось
вступать в бой с разрозненными вражескими группами, стремившимися любой ценой
вырваться из окружения. В этих боях артиллеристы действовали по-суворовски:
побеждали врага не числом, а мужеством и умением.
Так, 19 января 1-я батарея 206-го
гаубично-артиллерийского полка под командованием лейтенанта В. Л. Баскакова,
следуя из района Алексеевки, остановилась на ночлег в деревне Варваровка.
Вскоре разведка донесла, что к деревне приближается большая [27]
колонна итальянцев. Командир быстро развернул батарею, подготовил ее к бою.
Ждать пришлось недолго. Ничего не подозревавший враг уже находился на подступах
к деревне. Подпустив колонну на близкое расстояние, батарея открыла огонь
прямой наводкой. Снаряды рвались в гуще колонны, среди вражеских солдат
поднялась паника. Разбегаясь, они открыли беспорядочную стрельбу, но вскоре
опомнились и решили атаковать. Завязался бой, продолжавшийся более пяти часов.
Противнику удалось блокировать деревню и обойти батарею
с флангов. Усталые, оглохшие от непрерывного грохота орудийных выстрелов
расчеты продолжали отбивать яростные контратаки. Но отдельным группам
итальянцев все же удалось приблизиться к огневым позициям. Тогда лейтенант
Баскаков поставил на фланги несколько бойцов, вооруженных винтовками и
пулеметами.
— Товарищи, любой ценой мы должны не допустить
противника к нашим огневым позициям! — призвал воинов заместитель
командира батареи по политической части старший лейтенант Ф. В. Вегнер,
возглавивший группу.
Начался ближний бой. Неся большие потери, итальянцы все
же продолжали атаковать. Некоторым из них удалось прорваться к взводу
лейтенанта И. П. Старченко. Завязалась рукопашная схватка. Выстрелом из
пистолета лейтенант уложил подбежавшего к его гаубице офицера. У орудия
взорвалось несколько гранат. Появились раненые. Бойцы, которые были способны
держать в руках оружие, сгруппировались около гаубицы, отчаянно отбиваясь от
наседающих фашистов. И когда положение казалось уже безнадежным, с другого
конца деревни донеслись крики «ура». Это на помощь подошли танкисты с
автоматчиками на броне. Побросав оружие, итальянцы сдались в плен. В результате
боя за деревню Варваровка было уничтожено до 300 солдат и офицеров противника и
взято в плен около 4 тысяч человек{8}.
Так же геройски сражались в эти дни и воины 265-го
гаубично-артиллерийского полка, командиром которого был коммунист майор И. В.
Покус. Продвигаясь с частями 3-й танковой армии на Валуйки, они [28]
24 января в районе деревни Ковалево сдержали натиск вражеской колонны,
состоявшей более чем из 2 тысяч солдат и офицеров итальянского альпийского
корпуса.
Бой возник внезапно и был недолгим. Попытки итальянцев
уничтожить артиллеристов не имели успеха. Ряды нестройных колонн альпийцев были
изрядно потрепаны, но враг не сдавался. Собрав разрозненные группы, он снова и
снова кидался на позиции артиллеристов и ценой больших потерь прорвался в
расположение 1-го дивизиона. Тогда майор И. В. Покус, возглавив бойцов взводов
управлений и подошедших подразделений 160-й стрелковой дивизии, ринулся в
рукопашную схватку. Ошеломленные альпийцы бросились бежать, но лишь немногим из
них удалось спастись. На поле боя насчитали 1500 раненых и убитых солдат и
офицеров противника.
В этом тяжелом бою отличился расчет 1-го орудия,
состоявший из таджиков и узбеков, командовал которыми старший сержант А.
Иманов. Когда фашисты окружили расчет, бойцы дрались до последнего снаряда. В
ответ на предложение итальянского офицера сдаться в плен старший сержант А.
Иманов ударом приклада уничтожил фашиста.
Напряженные бои шли вокруг всего кольца окружения. Враг
метался от одного населенного пункта к другому, но всюду нарывался на
сокрушительные удары советских войск. Его отборные дивизии таяли на глазах. К
27 января окруженная в районе Острогожска и Россоши группировка противника была
полностью ликвидирована. 13 вражеских дивизий были окружены{9}.
Боевые действия артиллеристов на Верхнем Дону так же,
как и других войск, проходили в исключительно тяжелых условиях. В этих боях
командиры и штабы показали незаурядное мастерство в управлении войсками, а
личный состав — высокую моральную стойкость и беспредельную преданность
партии и советскому народу. Успех первых боевых действий дивизии также
результат умелого управления частями со стороны командира и штаба дивизии.
Заслуживает одобрения четкая работа тыловых подразделений, которые [29]
своевременно доставляли продовольствие, боеприпасы и горючее на огневые
позиции.
Артиллерийские соединения в операциях на Верхнем Дону, в
районе Сталинграда доказали жизненность вновь сформированных артиллерийских
дивизий резерва Верховного Главнокомандования и целесообразность дальнейшего
централизованного использования их в армейских наступательных операциях. Для
более гибкого управления артиллерийскими полками в январе 1943 года по приказу
Народного комиссара обороны СССР в артиллерийских дивизиях прорыва РВГК были
созданы артиллерийские бригады. В нашей дивизии 7-я легкая артиллерийская
бригада объединила 288, 365 и 374-й истребительно-противотанковые
артиллерийские полки; в 8-го гаубично-артиллерийскую бригаду вошли 138, 265 и
206-й гаубично-артиллерийские полки; в 12-ю пушечно-артиллерийскую
бригаду — 38-й и 129-й пушечно-артиллерийские полки{10}.
На Харьков!
Разгром фашистских дивизий на Верхнем Дону создал
благоприятные условия для войск Воронежского фронта, готовившихся к наступлению
на харьковском направлении. Планировалось нанести здесь удар тремя левофланговыми
армиями: 40-й, 69-й общевойсковыми и 3-й танковой.
Сдерживая продвижение советских войск, противник
стремился отвести свои части на рубеж Северского Донца, одновременно подтягивая
туда свежие дивизии.
3-я танковая армия, усиленная 8-й артиллерийской
дивизией, после разгрома острогожской группировки без оперативной паузы снова
перешла в наступление. Специального времени на подготовку к наступлению наша
дивизия не имела, ее полкам приходилось спешить, чтобы на плечах отходящих
вражеских частей совместно с войсками 3-й танковой армии форсировать Северский
Донец. И все же к началу наступления тыловые подразделения дивизии сумели
подать полкам по одному боевому комплекту снарядов, по одной заправке горючего
и по пять суточных дач продовольствия. Политработникам удалось провести в
батареях [30] партийные и комсомольские собрания, обсудить ближайшие
задачи коммунистов и комсомольцев в предстоящем наступлении. С докладами
выступали заместители командиров полков и дивизионов по политической части Т. И.
Толкачев, И. И. Баландин, П. И. Мурашов, П. П. Ерошенко, С. Г. Тарасов и
другие. Подведя итоги минувших боев, они разъясняли бойцам новую боевую задачу.
В выступлениях коммунистов и комсомольцев звучали слова о беззаветной любви к
Родине и глубокой вере в победу над фашизмом.
В этот период в дивизии был создан политотдел, который
возглавил всю многогранную партийно-политическую работу.
И вот 2 февраля 1943 года после артиллерийского огневого
налета перешла в наступление 3-я танковая армия на участке Уразово, Троицкое.
Разгромив противостоящие войска противника и продолжая преследование
разрозненных частей, танкисты 5 февраля вышли к Северскому Донцу в районе
Печенега, Чугуев. Была сделана попытка форсировать реку с ходу, но гитлеровцы
успели подтянуть полностью укомплектованную танковую дивизию «Адольф Гитлер» и
подготовить на западном берегу сильную оборону. Особенно прочные инженерные
сооружения им удалось создать в излучине Северского Донца в районе Печенеги и в
ближайших населенных пунктах. Поэтому преодолеть водную преграду с ходу не
удалось. Тогда командование 3-й танковой армии стало готовиться к форсированию
реки.
На других участках наши войска продолжали наносить удары
по врагу. 7 февраля в полосе 40-й армии (сосед справа) был освобожден город Короча.
Продолжая развивать наступление, части к исходу дня завязали бои за Белгород. 9
февраля город был полностью освобожден от фашистских захватчиков.
В то же время 6-й гвардейский кавалерийский корпус
(сосед слева) вышел на подступы к городу Мерефа.
Наметился обход Харькова советскими войсками как с
севера, так и с юга. Для вражеской группировки создалась угроза окружения.
Учитывая сложившуюся обстановку, немецкое командование приняло решение отвести
свои войска с Северского Донца к Харькову и любой ценой удержать город. [31]
Утром 9 февраля войска 3-й танковой армии после мощной
артиллерийской подготовки, в которой принимали участие и все полки нашей
дивизии, перешли в наступление. Форсировав Северский Донец и прорвав оборону,
они стали продвигаться с боями по направлению Рогань, Харьков. Через три дня
они подошли к внешнему Харьковскому оборонительному обводу. Двигаясь за
передовыми частями армии, артиллерийские полки дивизии вышли в район Рогани.
Заняв боевые порядки, они приступили к разведке противника.
8-я артиллерийская дивизия получила задачу поддерживать
боевые действия танковых частей, вести борьбу с вражеской артиллерией в районе
Лосево и Горбачево, воспретить отход частей противника в районе Харькова.
В ночь на 13 февраля артиллеристы приступили к
выполнению поставленной задачи. Они организовали непрерывный заградительный
огонь по важнейшим узлам обороны и перекресткам города.
Пушечные полки вели борьбу с артиллерийскими и
минометными батареями, гаубичные подразделения стремились воспрепятствовать
отходу войск противника на заранее подготовленные позиции, сорвать подход его
свежих сил из глубокого тыла.
Штаб дивизии во главе с майором И. И. Юрьевым, управляя
огнем артиллерийских полков, разработал боевой приказ на бой за город Харьков,
плановую таблицу взаимодействия с поддерживающими частями, а также установил
очередность перемещения артиллерийских частей в ходе наступления.
Офицеры штаба чаще всего находились в артиллерийских
полках, собирали сведения о противнике, помогали командирам организовать
взаимодействие огня и маневра подразделений внутри дивизии, устанавливали
надежную связь с общевойсковыми и танковыми частями. Начальник связи дивизии
капитан А. И. Манюта, проверяя организацию связи, обнаружил в 206-м гаубичном и
38-м пушечном артиллерийских полках неисправные радиостанции. Капитан тут же
заменил их, а выбывшие из строя немедленно отправил в мастерскую для ремонта.
Начальник разведки дивизии майор В. А. Макаров, добывая данные о расположении
вражеских огневых средств, успел побывать почти на всех наблюдательных пунктах
и оказать [32] посильную помощь штабам полков в организации и ведении
разведки.
Так трудились в эти дни все офицеры управления дивизии,
оказывая командиру большую помощь в подготовке к наступлению и в дни боев за Харьков.
Немецкое командование подтянуло из глубоких тылов свежие
войска, стремясь любой ценой удержать город. Восточная окраина его была
подготовлена к длительной обороне, каждый дом стал опорным пунктом. Между
домами были построены и заминированы баррикады. На улицах установлены
противотанковые надолбы. Сам город надежно прикрывался артиллерийским и
ружейно-пулеметным огнем в сочетании с непрерывными танковыми контратаками.
В течение четырех дней на подступах к Харькову шли
тяжелые кровопролитные бои, в которых принимали участие пехота, кавалерия,
танки, артиллерия всех калибров, инженерные части и авиация. Наши
артиллерийские полки, взаимодействуя с пехотой и танками, непрерывно вели
огонь. Без сна и отдыха сражались воины дивизии, истребив за четыре дня боев
сотни фашистских солдат и офицеров, уничтожив и подавив большое количество их
артиллерии и другой боевой техники.
Только в полосе наступления 11-й гвардейской
кавалерийской дивизии наш 265-й гаубично-артиллерийский полк уничтожил до роты
вражеской пехоты, четыре артиллерийские и минометные батареи и десять автомашин
с воинским грузом. 138-й пушечно-артиллерийский полк под командованием
подполковника С. Н. Беляева, поддерживавший 555-й стрелковый полк, уничтожил
три танка, четыре пулемета, восемь автомашин с боеприпасами и горючим и до
сотни вражеских солдат и офицеров.
В районе Харьковского тракторного завода наступлению
пехоты мешала минометная батарея, занимавшая позицию в развалинах домов, где ее
долго не могли обнаружить. Отыскать батарею взялся командир взвода разведки
129-го пушечно-артиллерийского полка старшина И. А. Медведев. Ему удалось
подползти к развалинам, определить координаты батареи и передать их командиру.
Благодаря отважным действиям советского разведчика вражеская минометная батарея
была подавлена.
Старшина Медведев продолжал вести разведку. [33]
В разгар боя он обнаружил в развалинах соседнего дома
снайпера, наносившего большой урон нашей пехоте. Незаметно приблизившись к нему,
Медведев заколол фашиста ножом и из его снайперской винтовки уложил с десяток
фашистов.
Ожесточенные бои развернулись и на других участках в
районе тракторного завода. Шесть танков 88-й танковой бригады совместно с
батареей управления нашей дивизии атаковали неприятеля. Кругом все горело:
развалины домов, асфальт, земля. Обе стороны несли потери, но бой продолжался.
Здесь речь шла не только о силе огня и техники. Это было труднейшее
психологическое испытание. Гитлеровцы полагали, что советские воины не
выдержат, но просчитались. Не у нас, а у них не хватило стойкости и упорства!
Тракторный завод к вечеру был в наших руках. Три противотанковых орудия, три
станковых пулемета и свыше роты пехоты врага было уничтожено в этих боях —
таков результат смелых действий танковых подразделений совместно с
артиллеристами.
15 февраля войска 3-й танковой армии во взаимодействии с
войсками других армий Воронежского фронта начали штурм Харькова. Круглые сутки
шли тяжелые кровопролитные бои.
Немецкое командование вынуждено было подтянуть в Харьков
свежее соединение СС, на этот раз танковую дивизию «Мертвая голова».
Сопротивление гитлеровцев возросло. Бои стали еще ожесточеннее. Воины 8-й
артиллерийской дивизии на руках выкатывали орудия, ставили их на прямую
наводку, в упор расстреливали танки, уничтожали живую силу.
К полудню 16 февраля войска 3-й танковой армии во
взаимодействии с частями 69-й армии решительными ударами отбросили
оборонявшиеся в центре города остатки фашистских войск и освободили Харьков.
Советские воины, срывая афиши, таблички с немецкими названиями улиц и площадей,
двигались вслед за отступающими частями гитлеровцев, не давая им закрепиться.
Население города восторженно приветствовало своих освободителей. И всюду, где
бы ни проходили наши бойцы, можно было наблюдать волнующие, незабываемые сцены.
При непосредственном участии артиллерийских полков
дивизии, в тесном взаимодействии с пехотными, кавалерийскими и танковыми
соединениями Воронежского [34] фронта на подступах к Харькову и в самом городе были
изрядно потрепаны отборные гитлеровские дивизии СС «Адольф Гитлер», «Мертвая
голова», «Рейх», «Дойчланд», «Великая Германия», 48-й танковый корпус в составе
6, 11 и 71-й танковых дивизий{11}.
Выполняя приказ командования 3-й танковой армии, 8-я
артиллерийская дивизия, оставив для прикрытия 38-й и 129-й
пушечно-артиллерийские полки, продолжала движение в юго-западном направлении,
поддерживая наступление частей 15-го танкового корпуса.
Фашистские захватчики, потерпевшие поражение в Харькове,
не собирались дальше сдавать позиции. Они все еще верили в свою победу,
подтягивали новые и новые резервы. Сопротивление их снова возросло.
Выйдя на рубеж Люботин, Мерефа, войска 3-й танковой
армии встретили свежие вражеские части и вступили с ними в бой. Контратаки
неприятельских танков следовали одна за другой, но наши танкисты при поддержке
артиллерийского огня мужественно отражали эти удары, нанося чувствительные
потери фашистам. Оставив оборонительный рубеж и город Мерефа, гитлеровцы опять
вынуждены были отступить.
И снова началось преследование врага. Отступая, фашисты
уничтожали все, что попадалось им на пути. Жгли села и города, выводили из
строя заводы, железнодорожные станции, угоняли советских людей в Германию.
Бойцы 1-го дивизиона 265-го гаубично-артиллерийского
полка, преследуя противника, вступили в деревню Барки. Покидая ее, гитлеровцы
поджигали избы, бросали в окна гранаты. Из 900 домов в Барках не сохранилось ни
одного.
Враг продолжал огрызаться. 19 февраля он нанес по
правому флангу 6-й армии Юго-Западного фронта сильный контрудар из района
Краснограда. Танковый корпус СС, тесня советские войска, двинулся из
Павлограда. 22 февраля из района Гуляй-Поле навстречу ему вышел 48-й танковый
корпус. Соединившись в районе Павлограда, к исходу 23 февраля они перешли в
контрнаступление и устремились через Лозовую на Харьков. [35]
Войска правого крыла Юго-Западного фронта оказали
упорное сопротивление, но, опасаясь быть отрезанными, вынуждены были отойти за
Северский Донец. Отход войск Юго-Западного фронта чрезвычайно осложнил
обстановку на левом крыле Воронежского фронта. В особенно тяжелом положении
оказалась 3-я танковая армия, которую поддерживала 8-я артиллерийская дивизия.
Левый фланг армии оказался совершенно открытым для удара противника. Нависла
угроза полной изоляции 3-й танковой армии, действовавшей на красноградском
направлении. И все же ее войска, не снижая темпа, продолжали наступление.
Между тем события развивались более стремительно, чем
можно было предполагать. Части дивизии, выдвинутые для поддержки наступающих
передовых частей армии, выйдя в район станции Шляховая и не успев полностью
занять огневые позиции, были контратакованы противником. Особенно тяжело
пришлось артиллерийским подразделениям, поддерживавшим стрелковые и
кавалерийские части, которые сдерживали наступление передовых моторизованных
частей 4-й немецкой танковой армии. Несмотря на сложную и тяжелую обстановку,
артиллерийским полкам удалось занять огневые позиции и вступить в бой.
Вражеские атаки были отбиты, но и наши подразделения
понесли большие потери как от бомбардировочной авиации, так и от
артиллерийского и пулеметного огня гитлеровцев, сочетавшегося с проникновением
отдельных танковых подразделений в глубокий тыл наших соединений.
Только через двое суток напряженных боев, при наличии
значительного превосходства как в живой силе, так и в боевой технике, немцам
удалось потеснить 3-ю танковую армию, отрезав и окружив ее передовые части. В
числе окруженных оказались и пять полков 8-й артиллерийской дивизии, занимавших
огневые позиции в районе Шляховая, Валки, Безлюдовка юго-западнее Мерефы.
Попав здесь в окружение, 288-й и 368-й противотанковые,
138, 265 и 206-й гаубично-артиллерийские полки несли большие потери. С каждым
днем сокращались их маневренность и огневая возможность. Чтобы удержать
занимаемые позиции и организованно прорвать вражеское кольцо, от бойцов и
командиров требовалось не только высокое воинское мастерство, [36]
но и огромное мужество. И они в полной мере проявили и отличное мастерство, и
несгибаемое мужество в борьбе с сильным врагом.
Для большей устойчивости обороны 288-й и 368-й полки
располагались непосредственно в боевых порядках стрелковых подразделений 25-й
гвардейской стрелковой дивизии и нацеливались на борьбу с танками. 138, 206 и
265-й артполки были поставлены на закрытые позиции и имели задачу вести борьбу
с артиллерийскими и минометными батареями, уничтожать живую силу противника в
местах сосредоточения.
В связи с недостатком боеприпасов и невозможностью их
доставки на огневые позиции окруженных частей командир дивизии отдал приказ
открывать огонь по атакующим вражеским танкам и бронемашинам с дальности не
более чем 600 метров. На случай прорыва неприятельской пехоты в район огневых
позиций и для ее уничтожения были созданы небольшие резервные группы бойцов и
офицеров, вооруженных ручными и станковыми пулеметами. Ими руководили командиры
взводов управления батарей. Рассчитано было все — и расход снарядов, и
порядок ведения огня, и нормы питания людей. Командир дивизии умело организовал
бой полков, а штаб обеспечил четкое управление частями.
Двое суток четыре артиллерийских полка вели бой в районе
Шляховой и Лозовой, а 206-й гаубично-артиллерийский полк — в районе Валки,
Безлюдовка. Гитлеровцы наседали со всех сторон. Шли кровопролитные бои. Была
нарушена связь между частями и подразделениями. Полкам приходилось драться до
последнего снаряда. Но вот кончилось продовольствие и горючее. И все же
артиллеристы организованно выходили из окружения, сохраняя при этом
материальную часть.
В исключительно сложной обстановке красноармейцы,
командиры и политработники показали примеры подлинного героизма. Когда не было
снарядов, они брали автоматы и шли в рукопашную схватку. Раненые никогда не
покидали поля боя. Те, у кого не было сил подавать и подносить патроны, брали
пулемет или автомат и продолжали в упор расстреливать фашистов. Погибших бойцов
в расчетах заменяли командиры и политработники.
В тяжелых, неравных боях пали смертью героев командир
265-го гаубично-артиллерийского полка майор [37] И. В. Покус,
командир 138-го гаубично-артиллерийского полка подполковник С. Н. Беляев, его
заместитель по политчасти капитан Н. А. Малеев, командир 288-го
истребительно-противотанкового артиллерийского полка майор А. И. Щербак.
Заменив орудийные расчеты и став у орудий, они работали за наводчиков, сражаясь
до тех пор, пока билось сердце. В окружении погибли многие другие коммунисты и
комсомольцы. Но дорогой ценой заплатили за пролитую кровь наших товарищей и
фашисты, оставив на полях боев тысячи трупов и горы военной техники.
При выходе из окружения 2-я и 3-я батареи 206-го
гаубично-артиллерийского полка получили приказ закрепиться в районе Водяной
Балки и организовать здесь оборону. Невзирая на бездорожье, артиллеристы
спешили выполнить приказ командования и, еще не успев занять огневые позиции,
вынуждены были вступить в бой с крупными силами вражеской пехоты и танками.
Расчеты 2-й батареи под командованием лейтенанта Р. П.
Харчука, используя последние снаряды, мужественно отбивали атаки, чтобы дать
возможность бойцам 3-й батареи, израсходовавшим свои боеприпасы, выйти из
окружения. Но вскоре кончились снаряды и у 2-й батареи. И когда была брошена
последняя граната, лейтенант Харчук скомандовал бойцам: «Отбой!» Кругом
продолжали рваться мины, жужжали вражеские пули.
Оставив Водяную Балку, бойцы стали отходить к Майскому
хутору. А тут, как назло, кончился бензин, и батарея сразу остановилась.
Начались поиски горючего. На этот раз артиллеристам повезло. На хуторе они
обнаружили склад с боеприпасами. Правда, там оказалось всего несколько десятков
снарядов, а к Майскому хутору приближались немецкие танки. Лейтенант Харчук
едва успел развернуть батарею. Первым открыло огонь орудие сержанта В. П. Гасика.
Вторым снарядом ему удалось поджечь головной танк. Решив, что здесь сильная
артиллерийская группировка, гитлеровцы повернули обратно. Наступила небольшая
передышка. Однако вскоре они опять возобновили атаку. Завязался сильный бой.
Батарейцы подожгли еще два тяжелых танка, но фашисты продолжали атаковать.
Тяжелые машины шли на огневые позиции, стремясь во что бы то ни стало захватить
Майский хутор. [38]
Бойцы решили стоять насмерть. Подпустив танки к своим
позициям на предельно короткое расстояние, они расстреливали их в упор. Когда
было подбито еще два танка, оккупанты не выдержали и повернули назад. В этот
момент батарея имела всего один снаряд!
Но оставаться на хуторе дальше было небезопасно. Враг
имел привычку даже после такого позорного бегства возвращаться и снова
контратаковать. Но как быть с орудиями? Бензина нет, тягачи замерли. Лейтенант
Харчук принял единственно верное в таких условиях решение: вывести из строя
гаубицы. Бойцы со слезами на глазах обнимали их, но другого выхода не было. И
вскоре черный дым окутал батарею. Отходя, артиллеристы с болью смотрели на
оставленные орудия, с которыми прошли столько фронтовых дорог.
Двигавшимся на соединение со своими частями
артиллеристам не раз еще приходилось вступать в рукопашные схватки с врагом, и
каждый раз они выходили победителями. Необыкновенная воля к победе и жгучая
ненависть к врагу помогали советским воинам одолевать неодолимое.
138-й гаубично-артиллерийский полк целые сутки отражал
яростные атаки танков и вел огонь по наседающей пехоте противника, прикрывая
отход 11-й гвардейской кавалерийской дивизии и пропуская ее эскадроны через
свои боевые порядки. И артиллеристы, имея всего лишь по два снаряда на орудие,
с честью вышли из этого боя, причем потерь в полку почти не оказалось, если не
считать двух сожженных автомашин и одного трактора, разбитого прямым попаданием
авиабомбы.
Не менее находчиво действовали в этих сложных условиях и
другие части 8-й артиллерийской дивизии. Мужество и героизм проявили воины
288-го истребительно-противотанкового артиллерийского полка. Окруженные со всех
сторон, они отразили все атаки вражеских танков и, прорвав крепко замкнутое
кольцо, освободили село Станичное. Продолжая вести кровопролитные бои,
артиллеристы отходили по направлению к селу Соколово. Не успев оторваться от
преследующих вражеских частей, полк получил от командира дивизии приказ выйти в
район села Артюховка, поступив в распоряжение командира 1-го отдельного
чехословацкого батальона полковника Людвика Свободы. [39]
Батальон занимал оборону на широком фронте по северному берегу реки Мжа и имел
ответственную задачу преградить немецким танкам путь на Харьков.
Полковник Людвик Свобода приказал командиру полка
капитану В. Г. Сарапулову не допустить прорыва вражеских танков в район
Соколово и не дать им возможности форсировать реку Мжа. Выполняя полученную
задачу, командиры батарей заняли огневые позиции и немедленно открыли огонь по
двигавшимся к селу вражеским танкам. Разгорелся жаркий бой. Противник бросал в
атаку танки и самоходки, активно поддерживал их огнем своей артиллерии и
минометов.
Первую атаку чехословацкие бойцы в содружестве с
советскими артиллеристами отбили успешно, но за ней последовала другая. На этот
раз десятки танков с огнеметами и до двух батальонов автоматчиков на
бронетранспортерах ринулись на Соколово. Во второй половине дня некоторым из
них удалось прорваться в центр села и приблизиться к церкви, где находился
наблюдательный пункт командира чешской роты Отакара Яроша. Создалось
критическое положение. Казалось, что перед огнем и железом ничто живое не
устоит. Тогда капитан Сарапулов решил выкатить орудия на открытую позицию,
чтобы прямой наводкой расстреливать вражеские машины и уничтожать автоматчиков.
Непрерывная стрельба слилась в единый многоголосый гул.
Перед головным танком и с боков его взметнулся пучок смолисто-черного огня.
Танк, объятый пламенем, остановился. Этой паузой воспользовались артиллеристы.
Их снаряды и пули хлестко стегали автоматчиков, бежавших за машинами. Атака
гитлеровцев захлебнулась. Положение Соколовского гарнизона было восстановлено.
В этом бою артиллеристы полка уничтожили три танка, пять
пулеметов, четыре автомашины, четыре орудия и два миномета{12}.
Поддерживая 1-й отдельный чехословацкий батальон, 288-й
истребительно-противотанковый артиллерийский полк с честью выполнил задачу,
поставленную полковником Л. Свободой, не пропустив через реку Мжа ни одного
вражеского танка. Командир батальона [40] в боевом донесении докладывал командиру 25-й
гвардейской стрелковой дивизии, в тактическом подчинении которого он находился:
«Бой продолжался в окружении, в церкви и в окопах возле нее. В результате боя
враг занял Соколово. Реку Мжу не перешел ни один вражеский солдат. Подбито и
сожжено 19 танков, 4–6 транспортеров с автоматчиками. Враг потерял убитыми
около 300 человек»{13}.
Так в тяжелых кровопролитных боях складывалось боевое
содружество советских и чехословацких воинов на вечные времена.
После кровопролитных февральских боев 265-й и 138-й
пушечные и 206-й гаубично-артиллерийский полки, выйдя из окружения, заняли
огневые позиции на окраине города Мерефа и получили задачу во взаимодействии с
частями 48-й гвардейской стрелковой дивизии любой ценой не допустить прорыва
войск противника на Харьков. Командир и штаб 8-й артдивизии, увязав свои
действия с пехотой, организовали управление и приступили к планированию огня.
6 марта днем гитлеровцы начали сильную артиллерийскую
подготовку, после которой 40 танков и 30 бронетранспортеров с автоматчиками на
борту контратаковали наши позиции, пытаясь перерезать железную дорогу
Лозовая — Харьков и через станцию Борки выйти на южную окраину города
Мерефа. Не рассчитывая, видимо, встретить серьезное сопротивление, они шли, как
на параде, не нарушая ни интервалов, ни дистанций между танками, двигавшимися
на большой скорости и поливавшими огнем из всех видов оружия. Артиллеристы,
прижавшись к орудийным щитам, ждали их приближения. Наводчики не выпускали из
перекрестия панорам намеченных танков и старались подпустить их как можно
ближе. Наконец прозвучала команда «Огонь!». Раздался залп. Несколько танков,
охваченные пламенем, остановились, остальные, не снижая скорости, продолжали
двигаться на позиции артиллеристов, ведя огонь на ходу. Но никто из бойцов не
думал оставлять свои орудия. Приготовив связки гранат, они выжидали момента,
чтобы вступить в единоборство с грозными машинами...
К ночи бой стал стихать. Красноармейцы насчитали [41]
до десяти горящих танков, восемь подбитых штурмовых орудий. Достойная награда
за мужество и героизм! Танковая атака была отбита. Гитлеровцы отошли в район
Новой Водолаги и станции Борки.
Но на следующий день, едва начало светать, бой ожил с
новой силой, немцы бросили в атаку свыше 60 танков с мотопехотой. И опять ни
одному из них не удалось прорваться в расположение батарей. Все неприятельские
атаки были отбиты. Только одна батарея старшего лейтенанта Л. И. Симака из
288-го противотанкового артиллерийского полка, занимавшая огневую позицию на
южной окраине Мерефы, отразила удар свыше 30 танков.
На другом участке 18 средних танков атаковали позиции
2-й и 6-й батарей 368-го противотанкового артиллерийского полка. Здесь расчеты
6-й батареи старшего лейтенанта М. А. Бабенко уничтожили 7 средних машин.
Самоотверженно сражался с врагом командир орудия 1-й
батареи сержант В. М. Исаев. Он поджег два танка и взял в перекрестие панорамы
третий, но в это время впереди пушки разорвался снаряд и из строя вышел весь
расчет. Сержант, будучи раненным, подполз к орудию и метким выстрелом подбил
третий танк. Василий Михайлович Исаев погиб смертью героя на станине своей
76-мм пушки, не пропустив ни одной фашистской машины к Мерефе.
Для борьбы с танками противника командование 8-й
артиллерийской дивизии решило применить также 122– и 152-мм орудия.
Использование тяжелых систем против танков и штурмовых орудий врага в нашей
дивизии применялось впервые. В районе города Мерефа в противотанковую оборону
было выделено 25 таких гаубиц и пушек. Эффективность их огня сказалась сразу.
Только одна 2-я батарея 206-го гаубично-артиллерийского полка под командованием
старшего лейтенанта Г. В. Дыченко подбила и уничтожила 7 вражеских средних
машин.
Действия пехоты и танков противник прикрывал обычно
ударами с воздуха. Самолеты все время висели над Мерефой и над позициями
артиллеристов, но и они получали достойный отпор. Так, воины 38-го
пушечно-артиллерийского полка сбили четыре самолета, причем один из них был
сбит групповым винтовочным огнем паркового взвода, второй — из трофейного
ручного [42] пулемета младшим сержантом И. Н. Журбеем, третий —
из трехлинейной винтовки начальником разведки полка капитаном Г. В. Лигезой,
четвертый — из противотанкового ружья рядовым 3-й батареи В. В. Сливой{14}.
Семь суток бойцы 8-й артиллерийской дивизии обороняли
Мерефу. Днем отражали атаки врага, ночью рыли окопы, строили противотанковые
заграждения, подвозили снаряды, но ни один не пожаловался на усталость. Воинами
владела одна мысль — преградить путь фашистам к Харькову.
Бои за Мерефу потребовали от красноармейцев и командиров
огромного напряжения сил и мужества. Командир дивизии полковник П. М. Рожанович
и его штаб показали мастерство и умелое управление полками.
Старший лейтенант А. В. Аршипов, бывший начальник штаба
206-го гаубично-артиллерийского полка, в беседе с автором так рассказывал об
этих боях: «Много я читал о героизме русского солдата, много слышал о ратных
подвигах, но такого героизма, который был проявлен нашими людьми в боях за
Мерефу, история знает мало. Впечатление было такое, что здесь мертвые и те
поднимались с гранатами в руках и шли на единоборство с фашистскими танками.
Можно было видеть, как бойцы с гранатами подбегали к танку и бросали их под
гусеницы, из автоматов расстреливали идущую за танками пехоту. Люди умирали под
танками, не пропуская их к своим орудиям».
За стойкость и мужество, проявленные при обороне города
Мерефа, всему личному составу 8-й артиллерийской дивизии была вынесена
благодарность Военного совета Воронежского фронта. Дивизия была представлена к
почетному наименованию гвардейской.
7 марта 1943 года артиллеристы услышали по радио приказ
Верховного Главнокомандующего о том, что за проявленную отвагу и мужество,
героизм личного состава при выполнении боевых заданий в борьбе с
немецко-фашистскими захватчиками, стойкость и дисциплину, организованность
дивизии присваивается почетное наименование гвардейской.
Отныне 8-я артиллерийская дивизия стала именоваться 3-й
гвардейской артиллерийской дивизией прорыва [43] резерва Верховного
Главнокомандования. Ее полкам и бригадам, получившим звание гвардейских, также
была дана новая нумерация. 2-я легкая артиллерийская бригада стала 7-й
гвардейской легкой артиллерийской бригадой, ее полки: 288-й стал 208-м
гвардейским, 374-й — 209-м гвардейским артиллерийскими полками; 28-я
гаубичная артиллерийская бригада стала 8-й гвардейской гаубичной артиллерийской
бригадой, ее 138-й полк получил наименование 212-го, 206-й стал 213-м,
265-й — 214-м гвардейскими гаубичными артиллерийскими полками; 12-я
пушечная артиллерийская бригада была переименована в 9-ю гвардейскую пушечную
артиллерийскую бригаду, 38-й полк стал 215-м. 129-й — 216-м гвардейскими
пушечными артиллерийскими полками; 619-й отдельный разведывательный
артиллерийский дивизион стал 21-м отдельным гвардейским разведывательным
артиллерийским дивизионом.
Взволнованные радостным событием, воины дали
торжественную клятву быть достойными почетного звания гвардейцев.
После героической обороны Мерефы дивизия продолжала
вести упорные оборонительные бои сначала на подступах к Харькову, а затем в
самом городе. Покидая Харьков, она прикрывала своим огнем вынужденный отход советских
частей на новые оборонительные рубежи.
Гитлеровцы любой ценой стремились помешать
организованному отходу советских частей из Харькова. Их танковые подразделения
то и дело прорывались на наши огневые позиции. Гвардейцы в упор расстреливали
их, а там, где такой возможности не было, где танки входили в мертвое
пространство, уничтожали их из противотанковых ружей, подрывали гранатами. В
самых тяжелых условиях артиллеристы не оставляли позиций без приказа командира,
и каждый, кто был способен держать винтовку или гранату, оставался на своем
посту.
208-й гвардейский легкий артиллерийский полк,
поддерживая отступающую пехоту, 9 марта прибыл в Харьков. Командир полка
гвардии капитан В. Г. Сарапулов получил от начальника гарнизона города задачу:
занять оборону на Белгородском шоссе и преградить путь вражеским танкам к
городу. Развернувшись, полк с ходу вступил в бой. [44]
Непрерывно били по целям 76-мм пушки. Но танки подходили
все ближе и ближе. Наводчик первого орудия, поймав в перекрестие панорамы
машину с черно-желтым крестом, скомандовал: «Огонь!» Танк сразу окутался дымом.
Снаряд угодил точно в башню. Но тут налетели «юнкерсы». На позиции посыпались
бомбы, воздух пронизывали свинцовые пулеметные очереди. А танки продолжали
наступать. И все же гвардейцы не дрогнули, не прекратили огня. Атака танков
была отражена. Полк перебросили в район конного базара, на улицу Академика И.
П. Павлова, где снова вспыхнул неравный бой с врагом.
Трижды менял огневые позиции полк. Когда кончился
бензин, артиллеристам пришлось перетаскивать орудия на руках. И все же,
медленно двигаясь по улицам Харькова, они продолжали стрелять, подбили еще три
танка и подавили три минометные батареи.
Но и сами гвардейцы несли потери. Были убитые и раненые.
Никто из раненых не покидал поле боя.
Тяжело раненный красноармеец П. Т. Петров, попросив
товарищей перевязать рану, продолжал вести бой до тех пор, пока не потерял
сознание. Заместитель начальника штаба полка гвардии старший лейтенант С. В.
Миронов, получивший шесть ранений, тоже оставался в строю до окончания боя.
Заместитель командира 5-й батареи 214-го гвардейского гаубично-артиллерийского
полка по политической части гвардии лейтенант А. В. Рамашин заменил погибшего
командира батареи, отбил на одной из улиц атаку 15 вражеских танков, уничтожив
при этом 3 тяжелые и 2 легкие машины.
В оборонительных боях в районе Мерефа, Харьков
воины-артиллеристы проявили массовый героизм, приумножив славу своего оружия и
выполнив воинский долг до конца.
И все же 14 марта 1943 года советским войскам пришлось
оставить Харьков. Прикрывая отход кавалерийских и стрелковых частей, последней
покидала город наша дивизия.
В надвигавшемся сером тумане едва просматривались
очертания улиц, заваленных телеграфными столбами, опрокинутыми и разбитыми
машинами, трамваями, напоминавшими о недавних боях за Харьков. Временно
оставляя город, воины давали себе клятву вернуться и отомстить врагу! [45]
В период тяжелых боев за Харьков в дивизий значительно
окрепли партийные и комсомольские организации. Заметно возросло их влияние на
беспартийных. Об этом свидетельствует то, что ежедневно поступали десятки
заявлений от красноармейцев, сержантов и офицеров с просьбой о приеме в партию
и комсомол. К апрелю в дивизии насчитывалось 11 первичных и 75 низовых
партийных, 11 первичных и 93 низовые комсомольские организации. Все они росли и
крепли благодаря вовлечению лучших фронтовиков. Только в 9-й гвардейской гаубично-артиллерийской
бригаде в эти дни было принято в партию 160 человек, значительно возросла
партийная прослойка в 215-м гвардейском пушечно-артиллерийском полку.
А возможности роста партийных и комсомольских рядов были
еще больше. Достаточно сказать, что 314 рядовых, сержантов и офицеров 3-й
гвардейской артиллерийской дивизии, отличившихся в боях с гитлеровскими
захватчиками, были удостоены государственных наград.
В зимний период 1942/43 года воины-артиллеристы с честью
выполнили свои боевые задачи, завоевав почетное гвардейское звание. Недаром
солдатский поэт гвардии старшина С. Булыгин на страницах дивизионной газеты «Во
имя Родины» писал:
Мы в боях добыли славу,
Нас вели победные пути.
Нас Отчизна наградила правом
Под гвардейским Знаменем идти.
Те, кто, смертью смерть одолевая,
Оставались навсегда в строю,
Сберегать и множить обещали
Славу нам гвардейскую свою.
17 марта 1943 года 3-я гвардейская артиллерийская
дивизия в соответствии с директивой маршала артиллерии Н. Н. Воронова была
выведена из состава войск Воронежского фронта в резерв Ставки и сосредоточилась
в районе Никольское, Шелестовка, Морозовка, Павневка и Зариковка
Ворошиловградской области. 9-я гвардейская бригада исключалась из состава
дивизии и переходила в состав Юго-Западного фронта.
Наконец-то гвардейцы после долгих и изнурительных боев
получили возможность привести себя в порядок, отдохнуть и обобщить накопленный
в зимних боях боевой опыт. А впереди их ожидали новые походы по дорогам войны. [46]
Полки идут на запад
В резерве Ставки
В зимних условиях 1942/43 года Советская Армия одержала
блестящую победу в районе Сталинграда. Крупных успехов добились советские
войска и на других участках советско-германского фронта. Была освобождена
целиком территория, захваченная противником летом 1942 года, и ряд других
районов, находившихся под пятой врага с начала вероломного нападения на СССР.
После тяжелых зимних сражений весной 1943 года на всем
советско-германском фронте наступило затишье, которое продолжалось до июля.
Далеко продвинувшиеся на запад советские войска
закрепились на достигнутых рубежах и начали подготовку к новым решительным
наступательным действиям.
В центре внимания Коммунистической партии и Советского
правительства по-прежнему находились вопросы дальнейшего укрепления Советской
Армии. Вооруженные Силы в новом году уже получили от промышленности почти 130
тысяч артиллерийских орудий, минометов и реактивных установок{15}. Улучшились и боевые свойства
артиллерии. Большая часть орудий и минометов в ходе войны была
усовершенствована или разрабатывалась заново. В войска поступили новая 76-мм
дивизионная и 76-мм полковая пушки, 152-мм корпусная гаубица, 100-мм полевая
пушка, 160-мм миномет, модернизированные 82-мм и 120-мм минометы и другие
артиллерийские системы. Противотанковая артиллерия получила новую 57-мм и
модернизированную [47] 45-мм пушки, для борьбы с вражескими танками
применялись танковые 76-мм и 100-мм орудия. Рост калибров, использование
подкалиберных и кумулятивных снарядов повысили бронепробиваемость{16}. Наступательные действия
Советской Армии потребовали и более мощных артиллерийских соединений, способных
быстро осуществлять оперативно-тактические маневры, обладающих большой
разрушительной силой. Для решения этой задачи Ставка Верховного
Главнокомандования весной 1943 года провела ряд новых мероприятий по
дальнейшему укреплению артиллерии и совершенствованию ее организационных форм.
Первоочередное внимание уделялось формированию тяжелых
артиллерийских и минометных соединений. Отдельные тяжелые гаубичные полки и
полки большой мощности были переформированы в бригады, которые и вошли в состав
вновь сформированных артиллерийских дивизий прорыва резерва Верховного
Главнокомандования.
Помимо этих дивизий были сформированы пушечные
артиллерийские дивизии и дивизии гвардейских минометов. После этих мероприятий
огневая мощь артиллерийских дивизий значительно возросла. Обладая большой
маневренностью, они стали внушительной ударной огневой силой и поэтому могли
решать более сложные задачи.
В соответствии с директивой командующего артиллерией
Советской Армии маршала артиллерии Н. Н. Воронова 3-я гвардейская
артиллерийская дивизия прорыва РВГК, выведенная в резерв Ставки, с 3 июня по 12
июля 1943 года находилась на переформировании в учебном артиллерийском центре.
В ее состав кроме 7-й и 8-й гвардейских артиллерийских бригад вошли 22-я
гвардейская тяжелая пушечная, 99-я тяжелая гаубичная артиллерийские, 43-я
минометная бригады и 107-я гаубичная артиллерийская бригада большой мощности.
Из этих соединений только 22-я бригада имела боевой опыт, воины которой храбро
сражались с врагом у стен Сталинграда. В состав дивизии были также включены:
536-я отдельная медицинская рота, 877-й отдельный [48] автомобильный
батальон, автомобильно-тракторные и артиллерийская мастерские и некоторые
другие подразделения обслуживания.
После укомплектования в дивизии насчитывалось около 10
тысяч солдат и офицеров, более тысячи автомашин и тракторов, 421 орудие и
миномет, в том числе 76-мм пушки, 120-мм минометы, 122-мм и 152-мм гаубицы,
152-мм гаубицы-пушки и 203-мм гаубицы большой мощности.
Во главе бригад стояли опытные и грамотные офицеры.
Командиром 99-й бригады был подполковник Семен Иванович Долгов, 8-й
гвардейской — депутат Верховного Совета Башкирской АССР, ветеран дивизии
гвардии подполковник Дмитрий Ефимович Старынин, 7-й гвардейской командовал
подполковник Федосий Кузьмич Жевнов, получивший боевое крещение в Испании. Во
главе 22-й гвардейской бригады был полковник Петр Михайлович Параделов,
вступивший в войну командиром полка. Под его командованием полк успешно
сражался на Украине и под Сталинградом. 43-й минометной бригадой командовал
старый коммунист полковник Михаил Константинович Скворцов. Подполковник Георгий
Исакович Полуместный командовал 107-й бригадой.
Пополнившись людьми, вооружением и боевой техникой,
дивизия продолжала напряженную учебу. Занятия проводили подготовленные,
обладающие хорошей методикой и боевым опытом офицеры. В целях изучения
положений о боевом применении артиллерийской дивизии прорыва и ее использовании
в различных условиях боевой обстановки для офицерского состава читались лекции
и доклады, проводились командно-штабные учения и показные занятия. Проводили их
обычно командиры и начальники штабов бригад при непосредственном участии
командира дивизии и его помощников. Одно из таких занятий провел командир 7-й
гвардейской артиллерийской бригады гвардии подполковник Ф. К. Жевнов. Он помог
офицерам отработать тему «Действия легкой артиллерийской бригады в составе
полковых артиллерийских групп при прорыве обороны противника».
Учения проходили на местности с подробным обозначением
противника и были максимально приближены к фронтовой обстановке. По тому же
методу проводились учения и в других бригадах, где отрабатывались [49]
вопросы организации контрбатарейной борьбы и методика ведения огня на
разрушение долговременных огневых точек и других инженерных сооружений, а также
сопровождения атаки пехоты способом огневого вала.
Тактические учения и показные занятия с боевыми
артиллерийскими стрельбами проводились днем и ночью. Личный состав бригад
приучался к трудностям предстоящей фронтовой жизни, вырабатывалась выносливость
и воля к победе у молодых воинов, только что прибывших в действующую армию.
Особое внимание обращалось на подготовку штабов и
методику управления огнем бригад. Участники боев делились своим опытом,
стремясь отыскать наиболее правильные способы использования артиллерийской
дивизии прорыва в общевойсковом бою.
В конце июня комдив гвардии полковник П. М. Рожанович
провел семидневные тактические учения с боевой стрельбой, на которых
артиллерийские бригады показали хорошую слаженность и четкость. Связисты и
разведчики, огневые расчеты и топографы отлично выполняли свои обязанности, а
штабы умело управляли подразделениями.
На учениях присутствовал начальник учебного
артиллерийского центра генерал-майор артиллерии Г. Л. Адамович. Он выразил
удовлетворение по поводу подготовки дивизии, отметил хорошую работу штабов и их
оперативность в управлении частями и подразделениями в бою.
«Мы не сомневались, что наша дивизия была хорошо
подготовлена, — вспоминает в письме к автору бывший начальник политотдела
дивизии гвардии полковник А. П. Бабич, — но нас беспокоило одно очень
важное обстоятельство: из шести бригад три не имели боевого опыта, и это
накладывало на нас еще большую ответственность. Им-то мы и уделяли особое
внимание при расстановке партийно-комсомольских сил».
К этому времени коммунистов в дивизии насчитывалось
более 2500 человек, столько же приблизительно было и комсомольцев. Они являлись
силой, на которую опирались командиры и политработники. Особое внимание
уделялось созданию полнокровных партийных и комсомольских организаций. Их
возглавляли наиболее опытные, побывавшие в боях коммунисты и комсомольцы. [50]
Вся работа командиров и политработников была нацелена на
воспитание у бойцов и офицеров чувства ответственности за судьбу своей Родины и
глубокой ненависти к гитлеровским захватчикам. Коммунисты рассказывали воинам о
героизме бойцов и командиров в боях под Сталинградом и на Харьковщине.
Такого же рода беседы проводили и участники минувших
сражений. Инструктор политотдела 8-й гвардейской артиллерийской бригады гвардии
майор С. Г. Тарасов рассказывал бойцам о командире дивизиона 138-го
артиллерийского полка капитане В. Ф. Коваленко, который ценою жизни обеспечил
успех в бою. Гвардии капитан М. А. Скрылев, заместитель командира 1-го дивизиона
по политической части, в своей беседе говорил об отличных
мастерах-артиллеристах, которые умело действовали в самых сложных условиях и
всегда выходили победителями, призывал молодых воинов брать с них пример.
Капитан советовал бойцам настойчиво изучать оружие.
Кроме бесед в частях проводились также встречи с воинами
новых бригад, на которых участники зимних боев делились своим боевым опытом,
говорили о необходимости оказывать помощь друг другу при решении боевых задач.
Все это способствовало повышению морально-политического
уровня артиллеристов.
Действенным: средством мобилизации воинов, их воспитания
были митинги, которые проводились по важнейшим вопросам политической жизни
страны или в связи со знаменательными событиями фронтовой жизни. Один из таких
митингов состоялся 7 июля. Около озера на широком поле был выстроен весь личный
состав дивизии. В первых рядах — прославившиеся боевыми подвигами рядовые,
сержанты и офицеры, на их груди поблескивали ордена и медали. Митинг открыл
начальник политотдела гвардии полковник А. П. Бабич. «День 7 марта войдет
золотой страницей в летопись нашей дивизии, — с волнением начал он свою
речь. — Коммунистическая партия и правительство оказали нам большую честь,
присвоив дивизии почетное наименование гвардейской. И мы клянемся оправдать это
высокое звание. В новых боях будем еще более мастерски громить фашистов, очищая
нашу землю от ненавистных иноземцев». [51]
Затем к воинам дивизии обратился член Военного совета
командующего артиллерией Красной Армии генерал-лейтенант артиллерии И. С.
Прочко. «Вы проявили героизм и мужество в борьбе с немецкими захватчиками за
нашу Советскую Родину, — сказал он. — Фашисты испытали, что такое
советская артиллерия, испытали мощь ее огня, силу и отвагу наших людей. О ваших
ратных делах идет слава. Где гвардейцы — там победа!»
Генерал И. С. Прочко вручил командиру дивизии П. М.
Рожановичу гвардейское Боевое Знамя. На алом шелковом полотнище выделялись
портрет Владимира Ильича Ленина и вышитые золотом слова «За нашу Советскую
Родину». На обратной стороне Знамени фронтовики с гордостью читали слова «3-я
гвардейская артиллерийская дивизия прорыва РВГК». Ныне Знамя экспонируется в
Центральном музее Вооруженных Сил СССР.
«Клянемся! Клянемся! Клянемся!» — стройно и громко
выдохнула в ответ дивизия, и также трижды выстрелами вверх салютовало сводное
отделение.
По дорогам Смоленщины
12 июля 1943 года 3-я гвардейская артиллерийская дивизия
по приказу Ставки Верховного Главнокомандования выступила на Западный фронт. Ее
эшелоны шли на Вязьму. На станциях не задерживались. Эшелон следовал за
эшелоном. В вагонах проводились беседы, семинары и политинформации. Командиры и
политработники рассказывали о положении на фронтах, об успешном
контрнаступлении советских войск на орловском и харьковском направлениях.
14 июля первые эшелоны прибыли на станцию Вязьма.
Все пути были заняты составами. Станция не освещалась.
Шел мелкий дождь. После выгрузки части незамедлительно отправлялись в
намеченные районы сосредоточения. Такая поспешность объяснялась не только ограниченной
пропускной способностью железнодорожного узла, к которому непрерывно подходили
все новые и новые эшелоны, но и тем, что авиация противника давала о себе
знать. В здание вокзала попала бомба, все окна были выбиты, часть стены снесло,
и огромный лоскут железной кровли рухнул перед выходом с вокзала. [52]
Город тоже был совершенно разрушен. Под ногами
похрустывали битое стекло, кирпичная крошка. Окна в уцелевших домах были
заколочены обгоревшим железом, досками, фанерой. Пепелища и непривычная для города
тишина щемили сердце.
Дивизия сосредоточилась в районе Годуновка, Хватов
завод, Холмовая в 40 километрах южнее Вязьмы. Продолжая учебу, воины приводили
в порядок орудия и автомашины.
22 июля из штаба Западного фронта было получено боевое
распоряжение: в ночь на 25-е занять боевые порядки в полосе 5-й армии и пойти в
ее оперативное подчинение.
Войска армии имели задачу во взаимодействии с 10-й
гвардейской и 33-й армиями Западного фронта прорвать сильно укрепленную оборону
противника, разгромить его 152-ю пехотную дивизию и, развивая стремительное
наступление на запад, овладеть городом Дорогобуж — важным железнодорожным
узлом, прикрывавшим смоленское направление.
Накануне марша в течение двух суток шли проливные дожди,
размывшие все дороги. Марш совершался ночью. Шоферам приходилось вести машины в
темноте, строго соблюдая светомаскировку. Случалось, мосты не выдерживали
груза, проваливались, и тогда образовывались пробки, график движения нарушался.
Красноармейцы и командиры под проливным дождем восстанавливали мосты и
ремонтировали отдельные разбитые участки дорог.
На привалах по установившейся традиции читались сводки
Совинформбюро. Командиры и политработники напоминали бойцам, что народы
Украины, Белоруссии, Прибалтики ждут своих освободителей от фашистского ига. И
бойцы крепче сжимали в руках оружие. В их сердцах с новой силой загоралось
стремление идти в бой, чтобы освободить родную землю от фашистских захватчиков.
Часто после бесед на привалах звучали фронтовые песни.
Особенно полюбилось бойцам стихотворение поэта старшего сержанта Юрия
Гордиенко, опубликованное на страницах дивизионной газеты «Во имя Родины»:
На переправах и в селеньях,
В далеких рейсах у костров
Услышал я такое мненье
В кругу бывалых шоферов: [53]
Кто не сидел в грязи по кузов,
Кляня смоленские места,
Кто не влетал с тяжелым грузом
На бревна шаткого моста,
Кто не тушил мотор горящий,
Кто не свалился трижды в ров —
Тот не дорос до настоящих
Военных русских шоферов...
— Нет, с такими людьми не только мосты и переправы
возьмешь, но и горы свернуть можно! — поглядывая на бойцов, радовались
командиры.
И дивизия продолжала свой марш по Смоленщине. По
разбитым, непросыхающим дорогам люди настойчиво продвигались вперед. А фронт
все приближался. Дождь, ливший всю неделю, ночью неожиданно перестал. На
отдельных участках стали взмывать в небо осветительные ракеты. Особенно усердно
освещал противник местность перед передним краем обороны. Активизировалась и
вражеская артиллерия, слышались отдаленные разрывы тяжелых снарядов. Стараясь
воспрепятствовать организованному выходу советских частей в позиционный район,
немцы вели методический огонь.
Совершив 100-километровый марш, 3-я гвардейская
артиллерийская дивизия к утру 25 июля сосредоточилась в лесу восточнее
Дорогобужа.
Противник занимал командные высоты, с которых
просматривались передний край нашей обороны и скопление войск в глубине. Когда
бригады стали занимать огневые позиции и наблюдательные пункты, неприятель усилил
артиллерийский и минометный огонь. Но это не могло остановить обычного
распорядка в работе артиллеристов.
Огневые взводы продолжали готовить к стрельбе
материальную часть и боеприпасы. Разведчики, заняв наблюдательные пункты,
изучали оборону противника, ведя учет каждой выявленной цели. Телефонисты
устанавливали проводную связь со своими подразделениями и стрелковыми частями.
Неожиданно возникли осложнения у связистов 99-й тяжелой
гаубичной артиллерийской бригады. Прокладывать телефонную связь предстояло
через заболоченный лес, а опыта работы в таких условиях не было. Чтобы быстрее
выполнить задание, они стали тянуть провода по дорогам и просекам, где ранее
была проложена связь другими подразделениями. С прибытием [54]
новых частей движение здесь увеличилось: шли бойцы, двигались повозки,
автомашины.
Обнаружив скопление людей и техники, гитлеровцы открыли
артиллерийский огонь, обстреляв все просматриваемые участки дорог, просеки и
районы наших наблюдательных пунктов. В результате связь командира 99-й тяжелой
гаубичной артиллерийской бригады с командирами дивизионов оказалась прерванной.
Лишились связи со своими огневыми позициями и некоторые командиры батарей.
Десятки телефонистов пошли на розыски порванных
проводов. Найденный конец провода телефонист считал своей линией связи и, не
разобравшись толком в обилии проводов, нередко сращивал свою линию с чужой. В
результате командиры батарей 2-го и 3-го дивизионов оказались связанными с
соседними огневыми позициями, и начальнику штаба бригады майору А. Н.
Ветчинкину пришлось потратить всю ночь на устранение досадной оплошности
связистов.
Этот горький пример послужил серьезным уроком не только
для связистов, но и для офицеров, которым по долгу службы полагалось более
тщательно заниматься организацией связи. Подобных случаев в бригаде больше не
наблюдалось.
Пока артиллерийские бригады готовились к наступлению,
противник продолжал вести методический артиллерийский и минометный огонь по их
боевым порядкам. Активизировала действия и его бомбардировочная авиация.
Еще не вступив в бой, дивизия несла потери. А таких
потерь могло и не быть, если бы лучше соблюдались правила маскировки в период
перехода войск в позиционный район. Пришлось строго спрашивать с нерадивых и в
то же время учить неопытных.
Перед фронтом 5-й армии оборонялись части 9-го немецкого
корпуса 4-й полевой армии. Создав глубоко эшелонированную оборону, состоявшую
из нескольких хорошо укрепленных полос (каждая из двух-трех позиций с большим
количеством деревоземляных инженерных сооружений), гитлеровцы чувствовали себя
уверенно.
Передний край обороны врага проходил по рубежу Секорево,
Петрикино, Лепешки, Метрищево. Особенно прочно было прикрыто
дорогобужско-смоленское направление. Занимая ряд господствующих высот,
оккупанты [55] просматривали наши боевые позиции в глубину более чем
на 9 километров. Каждая из высот и прилегающие к ним села были превращены в
прочные узлы сопротивления с противотанковыми и противопехотными заграждениями.
Первая вражеская позиция была оборудована тремя
траншеями полного профиля с ходами сообщения. В траншеях имелись подготовленные
стрелковые ячейки, площадки для ручных и станковых пулеметов, блиндажи и
специальные убежища. Перед передним краем находилось три ряда проволочных
заграждений, на танкодоступных участках — противотанковые надолбы, и все
это надежно прикрывалось плотным огнем из всех видов оружия.
3-я гвардейская артиллерийская дивизия продолжала
тщательно готовиться к предстоящим боям. В бригадах шла напряженная работа.
Штабы добывали сведения о противнике и планировали огонь подразделений.
Орудийные расчеты совершенствовали свои позиции. Телефонисты обеспечивали
устойчивость связи. Разведчики, прильнув к окулярам стереотруб, пристально
вглядывались в полосу вражеских позиций. Работники тыла подвозили боеприпасы,
продовольствие и горючее. Медицинские пункты были готовы к приему раненых.
Партийные и комсомольские организации вели
разъяснительную работу с личным составом. В частях и подразделениях
чувствовался необычный подъем. В эти дни было подано 270 заявлений о приеме в
партию и 149 — в комсомол. Командир орудия гвардии сержант Н. М. Толкачев
в своем заявлении о приеме в партию писал: «Клянусь партии, что в предстоящих
боях буду беспощадно громить немецких захватчиков из своего орудия № 84712, на
щите которого пишу сейчас заявление. Если погибну, прошу считать меня
коммунистом». Стали коммунистами в эти дни гвардии капитан В. В. Демин,
лейтенант Н. Н. Классен, сержант А. В. Норовков, рядовой В. С. Шкляев и многие
другие воины, отмеченные ранее государственными наградами за мужество и отвагу.
29 июля дивизия была готова поддерживать наступление
войск армии. Офицеры и красноармейцы отлично понимали, что бои предстоят
нелегкие и успешное решение доставленной перед дивизией задачи во многом [56]
будет зависеть от их умелых и отважных действий.
7 августа рано утром загремела артиллерийская канонада,
продолжавшаяся 1 час 50 минут. За это время дивизия израсходовала 30 тысяч
снарядов и мин, подавила и уничтожила около 80 вражеских целей, в том числе 20
артиллерийских и минометных батарей{17}. Только 99-я тяжелая
артиллерийская бригада уничтожила 4 минометные батареи, взвод противотанковых
орудий и свыше роты пехоты.
Как только началась артиллерийская подготовка, немецкое
командование отдало приказ войскам оставить первую позицию и перейти во вторую.
Эту тактику врага артиллеристы разгадали не сразу, и поэтому обескровить его
полностью не удалось.
При поддержке танков и артиллерии наши войска пошли в
атаку, но, овладев первой и второй траншеями, дальше продвинуться не смогли.
Сопротивление врага было упорным. Одна вражеская контратака следовала за
другой.
Рокот многих моторов, слившийся в сплошной гул, бойцы
услышали раньше, чем увидели немецкие самолеты. Они шли на небольшой высоте,
заметно снижаясь на позиции наших бригад.
Поддерживаемый массированным огнем артиллерии, штурмовой
и бомбардировочной авиацией, противник нанес большой урон нашей пехоте, и к
исходу дня передовые части 5-й армии смогли продвинуться лишь на 4 километра.
На другой день, не снижая темпа, гитлеровцы так же
настойчиво и упрямо продолжали контратаковать наши стрелковые позиции, стремясь
удержать свой рубеж.
Артиллеристам, поддерживавшим наступление стрелковых и
танковых подразделений, приходилось на себе перетаскивать орудия и, ставя их
впереди пехоты на прямую наводку, в упор расстреливать контратакующего
противника.
В этих боях проявилось незаурядное мастерство воинов, которые
впервые столкнулись с врагом. Под разрывами немецких снарядов и авиационных
бомб, в пороховом дыму командиры четко передавали распоряжения на огневые
позиции и наблюдательные пункты, [57] а если связь нарушалась, то она тут же, под градом пуль
и снарядов, восстанавливалась отважными связистами.
В 1-м дивизионе 212-го гвардейского гаубичного
артиллерийского полка, которым командовал молодой, но уже опытный гвардии
капитан В. Ф. Юрченко, во время наступления была нарушена связь с огневыми
позициями, 760-й полк 208-й стрелковой дивизии, который поддерживал дивизион,
попал в трудное положение. Отдельные его подразделения стали отходить. Чтобы
удержать захваченный рубеж, необходимо было срочно перенести огонь на атакующую
вражескую пехоту. Телефонист П. А. Рыбин, не ожидая приказа, выскочил из
траншеи. Гитлеровцы тут же обстреляли его, но боец под сильным минометным и
пулеметным огнем побежал по проводу, стараясь обнаружить порыв. Вскоре ему
удалось найти место разрыва. Схватив концы порванных проводов, он хотел их
связать, но совсем рядом упала мина, затем другая, третья... Бойцы нашли Павла
Александровича Рыбина на линии связи с крепко зажатыми в руках концами провода.
Пожертвовав собой, связист спас сотни человеческих жизней.
Как только была восстановлена связь, капитан Юрченко
вызвал огонь дивизиона. Контратака противника захлебнулась с большими для него
потерями. Положение полка было восстановлено.
Ведя напряженные бои, войска 5-й армии медленно
продвигались вперед. Боевая обстановка складывалась так, что основная тяжесть в
отражении контратак противника ложилась на плечи артиллеристов. Только 8-я
гвардейская гаубичная артиллерийская бригада, которой командовал гвардии
подполковник Д. Е. Старынин, 10 августа уничтожила два танка, пять автомашин с
боеприпасами, пять противотанковых орудий, три батареи, пять пулеметов,
рассеяла и уничтожила до двух батальонов солдат и офицеров противника{18}.
Исключительной отвагой отличались и боевые действия
воинов 7-й гвардейской артиллерийской бригады под командованием гвардии
подполковника Ф. К. Жевнова. Бригада поддерживала наступление 312-й стрелковой
дивизии, полки которой, отражая контратаки [58] немцев, неуклонно
продвигались на запад. Наступая вместе с передовыми батальонами пехоты,
артиллеристы сами разминировали дороги, на руках перетаскивали орудия, ставили
их на открытые позиции и расстреливали в упор контратакующие группы
гитлеровцев, а где требовала обстановка, брали в руки карабины и автоматы и шли
с пехотинцами в атаку.
Так было и 10 августа в деревне Секарево. Командир
взвода управления 208-го гвардейского артиллерийского полка гвардии лейтенант
К. И. Бушев с группой разведчиков и связистов оказался впереди пехоты. Заняв
удобное место для наблюдения, он вел разведку и корректировал огонь батареи.
После короткой передышки противник под прикрытием артиллерийского огня пошел в
контратаку. Для группы Бушева сложилась крайне тяжелая обстановка, но
разведчики не растерялись. Открыв огонь, они затем пустили в ход гранаты и,
увлекая за собой пехотинцев, бросились в атаку.
В это время командир взвода управления 10-й батареи 99-й
тяжелой гаубичной бригады лейтенант В. В. Карпенко, находясь на наблюдательном
пункте и поддерживая группу лейтенанта Бушева, оказался отрезанным от
стрелковых подразделений. Гитлеровцы решили окружить его и взять живым, но он
вызвал огонь дивизиона на себя. Прикрыв таким образом действия разведчиков,
лейтенант преградил путь вражеским танкам и оказал помощь своей пехоте.
За отвагу и проявленную инициативу в бою приказом
командующего артиллерией Западного фронта гвардии лейтенант Константин Иванович
Бушев был награжден орденом Красного Знамени, а связисты Д. Муссабеков и С.
Аширбеков медалью «За отвагу». А командир взвода В. В. Карпенко досрочно
получил воинское звание старшего лейтенанта.
После отражения натиска неприятеля наши части перешли к
преследованию отходящего противника. К исходу 10 августа была освобождена
деревня Секарево.
Фашисты, засевшие в Секарево, были уверены, что их
оборона прочна, и до самого последнего момента не проявляли особого
беспокойства. И только когда советские воины появились перед мостом у входа в
деревню и стали поливать их частыми очередями из пулеметов, [59]
гитлеровцы бросились заводить моторы, а многие пустились бежать, петляя по
полю.
Это был успех стрелковых, танковых и артиллерийских
подразделений, дружно атаковавших неприятеля на этом участке.
Командир 435-го стрелкового полка в своем отзыве о
боевых действиях артиллеристов писал: «С 7 по 12 августа 209-й гвардейский
артиллерийский полк поддерживал своим огнем подразделения 435-го стрелкового
полка. Считаю действия артиллерийского полка хорошими и высоко ценю мастерство
его воинов»{19}.
Восемь суток бойцы 3-й гвардейской артиллерийской
дивизии в тесном взаимодействии с пехотинцами и танкистами 5-й армии
самоотверженно вели упорные бои, продвинувшись в глубь обороны противника на
25–46 километров. Однако город Дорогобуж продолжал оставаться у немцев, а это
значило, что боевая задача была не выполнена. Тогда командир дивизии получил от
командующего артиллерией фронта приказ: в ночь на 16 августа произвести
перегруппировку частей дивизии.
Артиллерийские бригады теперь распределились по четырем
армиям. 43-я минометная бригада вошла в оперативное подчинение 10-й гвардейской
армии и должна была поддерживать 36-й стрелковый корпус, наступавший на Ельню;
99-я тяжелая гаубичная артиллерийская бригада стала поддерживать 144-ю и 70-ю
стрелковые дивизии 33-й армии, наступавшие на Починок; 107-я артиллерийская
бригада большой мощности перешла в подчинение командующего войсками 21-й армии;
7, 8 и 22-я бригады оставались в распоряжении командования 5-й армии.
В связи с перегруппировкой 43, 99 и 107-й артиллерийским
бригадам предстояло совершить 100-километровый марш вдоль линии фронта по
разбитым и размытым дождями дорогам. На проведение марша отводилось очень мало
времени. Учитывая это, командиры бригад немедленно организовали разведку пути,
выслали восстановительные команды для исправления мостов и устройства переправ
через труднопроходимые участки. Для оказания технической помощи подразделениям [60]
в пути была организована служба технического обеспечения.
Марш предстоял трудный. Машины двигались по дорогам с
большим трудом, красноармейцам частенько приходилось на руках вытаскивать их из
грязи. Но, несмотря на трудности, все три бригады вовремя прибыли в назначенные
районы. Перегруппировка частей производилась, что называется, в темпе. Батареи
с ходу занимали боевые порядки, устанавливали взаимодействие с пехотой. Столь
же быстро требовалось добывать разведывательные данные о противнике. Поначалу
пришлось воспользоваться сведениями, которыми располагали пехотинцы и
артиллерийские подразделения, ранее действовавшие в этих районах. Но, учитывая
их недостаточную полноту, огонь батарей планировался не по конкретным целям, а
по площадям с малой плотностью огня. Это был, конечно, не лучший способ решения
задачи, но обстановка вынуждала действовать таким образом. Именно поэтому
артиллерийская подготовка, проведенная 16 августа, оказалась малоэффективной.
Большинство огневых точек остались неподавленными. Стрелковые подразделения,
поддерживаемые артиллерийскими бригадами, продвинулись лишь на 2 километра,
понеся при этом большие потери.
В последующие дни наступления противник продолжал
оказывать упорное сопротивление, по 8–10 раз в день бросая в контратаку пехоту
и танки, поддерживаемые артиллерией и авиацией. В связи с этим командование
Западного фронта вынуждено было приостановить наступление, чтобы еще раз
перегруппировать силы, подтянуть тылы и обеспечить войска боеприпасами.
Теперь основной удар Западный фронт наносил на Ельню,
где и сосредоточились главные силы 5-й и 21-й армий, поддерживаемые бригадами
3-й гвардейской артиллерийской дивизии.
Для наших войск Ельня была как бы трамплином на пути к
Смоленску. Противник, понимая это, особое внимание уделял укреплению обороны на
этом направлении. Используя окружающие город леса и болота, а также
естественные преграды — реки Угра и Десна, он создал здесь прочную,
глубоко эшелонированную оборону. Особенно сильно были укреплены [61]
высоты и населенные пункты, прилегающие непосредственно к городу.
После перегруппировки войск Западного фронта 8, 99 и
107-я артиллерийские и 43-я минометная бригады вошли в состав 21-й армии, а 7-я
и 22-я артиллерийские бригады по-прежнему оставались в подчинении 5-й армии.
В эти дни, когда воины-артиллеристы готовились к боям за
Ельню, Москва салютовала доблестным освободителям Харькова, Таганрога и Сум.
Весть об этой победе с быстротой молнии облетела полки и бригады дивизии. В
бригадах проводились митинги, на которых бойцы говорили о готовности драться с
врагом до полной победы.
Утром 28 августа наша артиллерия возвестила о начавшемся
наступлении на Ельню. После двухчасовой артиллерийской подготовки части 62,
363, 93-й стрелковых дивизий 21-й армии пошли вперед, прорвали сильно
укрепленную оборону в районе Потапово и, обойдя город с юга, продолжали успешно
продвигаться на запад. Ошеломленные внезапностью удара, гитлеровцы стали
отступать, прикрывая свой отход огнем артиллерии и массированными ударами
авиации.
Передовые части стрелковых дивизий армии при поддержке
артиллерии, ломая упорное сопротивление противника, к исходу первого дня
наступления продвинулись на 10 километров, освободили несколько населенных
пунктов и вышли к деревне Мисурки. Закрепившись на восточной опушке леса,
гитлеровцы попытались минометным и ружейно-пулеметным огнем преградить путь
нашей пехоте. Тогда командир 2-го дивизиона 11-го минометного полка 43-й
бригады капитан Г. И. Михайлов получил задачу подавить огневые средства врага.
Вскоре прогремел залп минометного дивизиона, траншеи противника заволокло
дымом. Вслед за разрывами мин бросились в атаку стрелковые роты. Так в
результате быстрого решения огневой задачи и смелых действий личного состава
дивизиона путь пехоте был открыт.
В отзыве о боевой работе 43-й минометной бригады
командующий артиллерией 385-й стрелковой дивизии писал: «За период боевых
действий 385-й стрелковой дивизии поддерживающая ее 43-я минометная бригада
находилась в тяжелых условиях и неоднократно [62] подвергалась
бомбардировке вражеской авиации, но всегда была готова к открытию огня. Бригада
своим огнем уничтожила 4 вражеские минометные батареи, 15 станковых пулеметов,
2 склада с боеприпасами и до 400 солдат и офицеров противника, разрушила 8
блиндажей, 4 дзота и до 400 метров проволочных заграждений. Этим самым бригада
помогла пехоте продвинуться на 18 километров и освободить 8 населенных
пунктов... Личному составу бригады объявляю благодарность».
Опираясь на промежуточные рубежи, используя леса и
высоты, враг продолжал оказывать нашим наступающим частям сопротивление,
предпринимал одну атаку за другой. Авиация наносила бомбовые удары по
наступающим. Все же к исходу дня войскам 21-й армии удалось овладеть
несколькими населенными пунктами.
На второй день артиллерийские бригады дивизии
обеспечивали ввод стрелковых частей второго эшелона 21-й армии.
Наступление советских войск в этот день было столь
стремительным, что гитлеровцы не в состоянии были оказать серьезного
сопротивления. 30 августа войска 21-й армии во взаимодействии с 10-й
гвардейской армией освободили Ельню и, перерезав железную и шоссейную дороги
Рославль — Смоленск, создали благоприятные условия для дальнейшего
наступления на Смоленск.
В боях за Ельню отличились воины 70-го гвардейского
пушечного полка 22-й гвардейской артиллерийской бригады под командованием
гвардии подполковника Ф. И. Рябчука. В результате точного огневого удара по
штабу 252-й немецкой пехотной дивизии, размещавшемуся в совхозе «Алексеевка»,
было уничтожено 35 офицеров, ранено много солдат, нарушено управление частями.
Командующий артиллерией 5-й армии генерал-майор
артиллерии В. П. Дмитриев в отзыве о боевых действиях 70-го гвардейского
артиллерийского полка писал: «За время боевых действий в составе 5-й армии 70-й
гвардейский артиллерийский полк показал себя как грозная боевая единица,
полностью оправдавшая высокое звание гвардейской»{20}. [63]
За отвагу и мужество, проявленные в августовских боях с
немецко-фашистскими захватчиками, в дивизии было награждено орденами и медалями
50 офицеров, 79 сержантов и 113 рядовых.
Верховный Главнокомандующий объявил благодарность
войскам за отличные боевые действия при взятии Ельни, в их числе и воинам 3-й
гвардейской артиллерийской дивизии.
Воодушевленные этой высокой оценкой,
гвардейцы-артиллеристы с еще большей отвагой выполняли новые боевые задачи.
После освобождения Ельни 8-я гвардейская гаубичная, 99-я
тяжелая гаубичная артиллерийские и 43-я минометная бригады, поддерживая
соединения 21-й армии, продолжали наступление в обход Смоленска с юга.
Успешно действовали также 7-я и 22-я гвардейские
артиллерийские бригады дивизии в составе 5-й армии. Получив задачу поддерживать
наступление 154-й и 312-й стрелковых дивизий, они обеспечили своим огнем
разгром противостоящего противника, совместно со стрелковыми подразделениями 1
сентября освободили город Дорогобуж и сотни других населенных пунктов.
Преодолевая упорное сопротивление и продолжая
продвигаться на запад, войска 5-й армии форсировали реку Устрой и освободили
крупные населенные пункты Климятино и Самобытовка.
Свое отступление на новый рубеж, проходивший по рекам
Устром и Десна, гитлеровцы прикрывали массированными налетами авиации, а также
огнем шестиствольных минометов и 280–, 320-мм реактивных установок. Вслед за
отходящими частями двигалась 21-я армия, поддерживаемая артиллерийскими
бригадами нашей дивизии. Освобождая Смоленщину, войска 3 сентября вышли на
восточные берега рек Устром и Десна, где на участке Большое Тишево, Озоренск
немцы успели подготовить оборонительный рубеж.
В ночь на 4 сентября командующий 21-й армией провел
частичную перегруппировку войск, и на рассвете, после короткой, но мощной
артиллерийской подготовки, они возобновили наступление. Несмотря на
массированное воздействие вражеской авиации, наши части продолжали движение на
запад. [64]
В этих боях решительно действовали войны 107-й
артиллерийской бригады большой мощности. Командир 5-й батареи 2-го дивизиона
лейтенант М. Н. Галушкин, заняв наблюдательный пункт впереди пехоты, не успел
еще наладить связь с огневой позицией, как 20 тяжелых вражеских танков пошли в
атаку. Ждать готовности батареи не было времени. Заметив неподалеку брошенную
немецкую пушку со снарядами, он с группой разведчиков кинулся к орудию,
развернул его и открыл огонь прямой наводкой. Вторым выстрелом удалось подбить
головной танк. Остальные остановились и с места начали стрельбу, но тут
вступила в бой наша противотанковая артиллерия. Воспользовавшись этим, лейтенант
Галушкин вернулся на наблюдательный пункт, передал команду на огневую позицию
своей батареи (связь уже действовала) и обстрелял уходящие танки.
Вскоре гитлеровцы возобновили атаку. Тогда на помощь 5-й
батарее подошли артиллеристы 8-й гвардейской гаубичной и 99-й тяжелой гаубичной
артиллерийских бригад. Массированным ударом они уничтожили и повредили до
десятка фашистских танков.
Обстановка накалялась. Немцы ввели в бой только что
прибывшую из Германии 78-ю штурмовую пехотную дивизию. Ее минометы и скорострельные
пушки обрушили всю свою огневую мощь на позиции наших стрелковых частей. Затем
пошли вперед тяжелые танки. Прицельным артиллерийским ударом они накрыли 2-ю
батарею 11-го минометного полка. Налет был внезапным и точным. Наши минометчики
вынуждены были укрыться, а пехота залечь. Войска 21-й армии несли большие
потери.
В связи с тем что в это время наметился успех в полосе
33-й армии, командование Западного фронта снова прибегло к перегруппировке
средств усиления. 99-я гаубичная артиллерийская бригада и 107-я гаубичная
артиллерийская бригада большой мощности перешли в оперативное подчинение
командующего войсками 33-й армии. Артиллеристы поддержали наступление 321-й
стрелковой дивизии, которая в течение двух суток вела тяжелые кровопролитные
бои, пытаясь форсировать реку Хмара.
Утром 23 сентября, после короткой, но мощной
артиллерийской подготовки, стрелковые подразделения 33-й армии форсировали
реку. [65]
Но оборона гитлеровцев оказалась недостаточно
подавленной, и они открыли ураганный огонь из всех видов оружия. Наши
пехотинцы, не достигнув первой траншеи, вынуждены были залечь, а подразделения,
которые не успели переправиться на западный берег роки, отошли на исходные
позиции. Только после повторного массированного артиллерийского налета пехота с
криками «ура» бросилась вперед, форсировала реку и ворвалась в первую траншею.
Уничтожая живую силу и технику врага, воины с большими усилиями продвигались в
глубь немецкой обороны, перерезали железнодорожную магистраль Смоленск —
Рославль, освободили Починок и ряд других населенных пунктов. Части 69-го
стрелкового корпуса, усиленные полками 43-й минометной бригады нашей дивизии,
перерезали ту же магистраль несколько севернее Починка, освободили свыше 15
населенных пунктов и к вечеру вышли на шоссе Смоленск — Рославль, вступив
в бой с подошедшими свежими частями 18-й моторизованной и 107-й пехотной
дивизий.
В тяжелых сентябрьских боях артиллеристы, наступая с
передовыми подразделениями стрелковых дивизий, наносили противнику большие
потери. Так, например, 8-я гвардейская артиллерийская бригада, поддерживавшая
10-ю гвардейскую и 21-ю армии, подавила 40 артиллерийских и минометных батарей,
70 противотанковых орудий, подбила 9 тяжелых танков, уничтожила 4 склада с
боеприпасами, отбила 25 контратак, истребив около 1000 солдат и офицеров
противника.
Командующий артиллерией 10-й гвардейской армии гвардии
генерал-майор артиллерии Б. П. Лашин о боевой деятельности бригады писал: «За
период боевых действий с 8 сентября по 1 октября в составе 10-й гвардейской
армии 8-я гвардейская артиллерийская бригада успешно выполнила ряд боевых задач
и особенно отличилась при прорыве обороны противника на рубеже Иванино,
Выползово»{21}.
Войска 31-й и 5-й армий, развернув наступление на
широком фронте, 25 сентября штурмом овладели Смоленском — древним русским
городом, свидетелем славы и героизма нашего народа. При освобождении [66]
города отличились войны 8-й, 22-й гвардейских и 99-й артиллерийских бригад
дивизии.
Указом Президиума Верховного Совета Союза ССР от 28
сентября 1943 года за успешное руководство боевыми действиями при освобождении
Смоленска и Рославля и достигнутые успехи в боях с немецко-фашистскими
захватчиками орденом Кутузова II степени были награждены командир 3-й
гвардейской артиллерийской дивизии гвардии полковник П. М. Рожанович, командир
99-й тяжелой гаубичной артиллерийской бригады подполковник С. И. Долгов,
орденом Красного Знамени — командир 8-й гвардейской гаубичной артиллерийской
бригады гвардии полковник Д. Е. Старынин и командир 22-й гвардейской
артиллерийской бригады гвардии полковник П. М. Параделов. 250 красноармейцев,
сержантов и офицеров 3-й гвардейской дивизии, отличившиеся в сентябрьских боях,
также были награждены орденами и медалями Советского Союза.
В первых числах октября войска 33-й и 31-й армий вышли
на рубеж Глоданки, Лиозно, Осинторф, Ленино. Противник занимал отлично
подготовленный рубеж, где оборонялись его 337, 252 и 35-я пехотные дивизии.
Передний край прикрывали минные поля и проволочные заграждения в три-четыре
кола. Деревни и поселки немцы превратили в опорные пункты и узлы сопротивления.
Особенно сильно был укреплен районный центр Ленино. Оборонительный рубеж
создавался в целях защиты важного узла железных и шоссейных дорог — города
Орша. Немцы сосредоточили здесь большое количество артиллерии, в том числе
реактивной.
Плечом к плечу с частями Красной Армии сражалась под
Ленино и 1-я пехотная дивизия Войска Польского.
Командующий 33-й армией генерал-полковник В. Н. Гордов
усилил дивизию польских патриотов артиллерией, выделив для этой цели 11-й
минометный полк, 67-ю гаубичную артиллерийскую бригаду, 208-й гвардейский и
368-й артиллерийские полки.
Советские войска тепло встретили польских бойцов.
Отрабатывая вопросы взаимодействия, они стремились передать товарищам по оружию
свой боевой опыт. [67]
Утром 9 октября, пройдя 80 километров, 99-я тяжелая
гаубичная артиллерийская и 43-я минометная бригады сосредоточились в полосе
наступления 33-й армии. Время на подготовку к предстоящему наступлению было в
обрез. Наблюдательные пункты расположились на открытой местности, в наспех
отрытых щелях.
В течение последующих четырех дней вражеская авиация
бомбила наши огневые позиции и наблюдательные пункты. Особенно большие потери
несла 43-я минометная бригада, полки которой должны были поддерживать 1-ю
дивизию Войска Польского.
12 октября войска 33-й армии после артиллерийской
подготовки, продолжавшейся около двух часов, перешли в наступление. Противник
оказывал ожесточенное сопротивление. К исходу дня наши части продвинулись лишь
на 2–3 километра и вышли на рубеж Ползухи, Азарово, Козлы. Бросая в контратаки
свежие резервы, поддерживая их массированными ударами авиации и огнем
реактивной артиллерии, гитлеровцы любой ценой пытались удержать свои позиции.
На другой день, после 30-минутной артиллерийской
подготовки, войска армии возобновили наступление, но снова успеха не имели.
Снаряды были на исходе, плотность артиллерийского огня оказалась недостаточной,
и большинство огневых средств противника остались неподавленными. Учитывая
сложившуюся обстановку, командование 33-й армии временно приостановило
наступление. Войска укрепляли свои позиции.
А враг продолжал активизировать свои действия. 16
октября его пехотный полк перешел в контратаку и, прорвав нашу первую линию,
вышел на огневую позицию 5-й батареи 213-го гвардейского гаубичного
артиллерийского полка. Расчету гвардии старшего сержанта С. Амиршоева пришлось
вести огонь по атакующему противнику с расстояния не более ста метров. Вышли из
строя наводчик и три орудийных номера, но Амиршоев, бойцы Т. Фазилов, X. Бабиев
и А. Махмудов продолжали вести огонь по фашистам и, отбив контратаку,
уничтожили до 200 вражеских солдат и офицеров.
Бои не прекращались ни днем, ни ночью. Отбивая атаки
врага, войска одновременно наращивали силы [68] для перехода в
наступление. Оно началось 21 октября на участке Старая и Новая Туханя. После
артиллерийской подготовки, в которой принимала участие 43-я минометная бригада,
войска 33-й армии прорвали оборону врага. Неся большие потери, гитлеровцы
начали постепенно отходить на подготовленные позиции на западном берегу Днепра;
они успели также подтянуть сюда резервы и снова оказали сопротивление.
Особенно тяжелые бои разгорелись в районе Киреево. Перебросив
сюда подвижную группу СС, гитлеровцы включили в бой танки, артиллерию и
авиацию. В ожесточенных боях наши стрелковые части, поддерживаемые артиллерией
и танками, разгромили 197-ю немецкую пехотную дивизию и 1-ю бригаду СС.
За высокое мастерство и отвагу, проявленные в этих боях,
более 200 воинов дивизия были представлены к государственным наградам. Среди
них командир радиоотделения 70-го гвардейского тяжелого пушечного
артиллерийского полка гвардии сержант М. Т. Михайлов и заряжающий одного из расчетов
того же полка гвардии рядовой К. П. Штих. Раненные в бою, они отказались
отправиться в санроту и продолжали самоотверженно работать на своих постах.
Приказом по дивизии гвардейцы М. Т. Михайлов и К. П.
Штих были награждены орденом Славы III степени. Они стали первыми кавалерами
ордена солдатской доблести.
Теперь на пути наших войск, нацеленных на Оршу, встал
новый оборонительный рубеж — Киреево, Пущай, Новое Село, где слева был
Днепр, а справа огромные торфяные болота, прикрывавшиеся с севера и юга
сплошным противотанковым рвом, заполненным водой. Наличие у противника
командных высот обеспечивало широкий обзор местности и беспрепятственное
маневрирование огнем, в то время как сильно заболоченная местность исключала
возможность применения танков и сковывала маневренность наших войск.
Подтянув свежие части, усиленные реактивными установками
и тяжелыми метательными аппаратами, гитлеровцы не собирались оставлять этот
рубеж. Бои за Оршу приняли затяжной характер. В первой половине ноября на
фронте наступило относительное затишье. [69]
33-я армия, ведя бои местного значения, улучшила свои
позиции, а 3-я гвардейская артиллерийская дивизия получила новую задачу:
совершить 100-километровый марш, сосредоточиться в районе Гусино, Сентюри и
войти в оперативное подчинение 31-й армии. Позже, в связи с изменившейся
обстановкой, 99-я тяжелая гаубичная, 8-я и 22-я гвардейские артиллерийские
бригады перешли в оперативное подчинение 10-й гвардейской армии, а 7, 43 и
107-я бригады передавались в состав 21-й армии.
Чтобы выйти в полосу наступления этих армий, бригадам
вновь предстояло проделать нелегкий путь. Новая передислокация проводилась
накануне 26-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции. И весь
личный состав дивизии готовился достойно отметить эту дату. Большую работу
проводили партийные и комсомольские организации. В бригадах выпускались
специальные боевые листки, посвященные победам советских войск над фашистскими
захватчиками.
Вечером 6 ноября красноармейцы, сержанты и офицеры с
большим волнением слушали по радио доклад Верховного Главнокомандующего И. В.
Сталина на торжественном заседании Московского Совета депутатов трудящихся. В
тот же вечер радио принесло новую радостную весть — сообщение об
освобождении Киева.
На другой день воины-гвардейцы, принятые в ряды
ленинской партии, получали партийные билеты. Один за другим фронтовики
принимали от начальников политотделов бригад новенькие кандидатские карточки и
партийные билеты, давая обещание приложить все свои силы для скорейшего
изгнания фашистских захватчиков.
Более 200 воинов дивизии стали в эти дни коммунистами.
Напутствуемые добрыми пожеланиями старших товарищей, они уходили на огневые
позиции и наблюдательные пункты с гордым сознанием того, что теперь их жизнь
неразрывно связана с партией.
8 декабря 3-я гвардейская артиллерийская дивизия была
выведена в резерв Западного фронта и расположилась в лесу в 50 километрах
западнее Смоленска. Личный состав получил возможность привести себя и
материальную часть в порядок, пополнить запасы боеприпасов, продовольствия и
горючего. [70]
В боях за Витебск
18 декабря 1943 года 3-я гвардейская артиллерийская
дивизия снова вошла в оперативное подчинение 33-й армии. В ночь на 19 декабря,
совершив 100-километровый марш, она сосредоточилась в районе Орлицы, Дубровка,
Дербенец — в 30 километрах восточнее Витебска.
Перед фронтом 33-й армии на подступах к Витебску
противник создал глубоко эшелонированную оборону. Три оборудованных рубежа
надежно прикрывали этот важный в стратегическом отношении город.
Особенно прочно в инженерном отношении был подготовлен
первый рубеж, состоявший из трех позиций, каждая из которых имела по три
траншеи полного профиля, соединенные между собой ходами сообщения и отсечными
позициями. Перед первой позицией находились противотанковые препятствия,
проволочные заграждения и минные поля. Немцы считали этот рубеж неприступным.
Здесь оборонялись хорошо укомплектованные и вполне подготовленные 206-я, 246-я
и 22-я охранная пехотные дивизии.
33-я армия имела задачу прорвать оборону противника
юго-восточнее Витебска и, разгромив противостоящие фашистские дивизии, с ходу
форсировать реку Лососина, овладеть населенными пунктами Павлюки, Огородники,
Герасенцы, Соломаны, обеспечить ввод в прорыв подвижной группы фронта, которая
должна была ударом с юга освободить Витебск. Артиллерийские бригады 3-й дивизии
действовали в составе корпусных и дивизионных артиллерийских групп армии.
На подготовку к предстоящей наступательной операции
отводилось всего четыре дня. В первую очередь надо было разведать силы и
средства противника, довести задачи до исполнителей и увязать свои действия со
стрелковыми частями. Само собой разумеется, что за столь короткий срок
всесторонне изучить неприятеля практически не представлялось возможным.
Учитывая это, артиллерийская подготовка определялась продолжительностью 25
минут. Ее огонь планировался в масштабе бригад. Командиры батарей тщательно
готовили исходные данные и согласовывали задачи с пехотинцами.
На рассвете 26 декабря после артиллерийской подготовки
части 33-й армии перешли в наступление. Однако [71] противник, открыв
огонь по пехоте из всех видов оружия, заставил ее залечь перед первыми своими
траншеями.
Случилось это прежде всего потому, что артиллерия из-за
недостаточной разведки не сумела подавить огневые средства и живую силу
противника. Больше того, как выяснилось позже, артиллеристы местами вели огонь
по участкам, где вообще не было ни укреплений, ни живой силы.
Командующий армией генерал-полковник В. Н. Гордов
приказал усилить разведку и уточнить огневые задачи артиллерии. Днем был
произведен повторный 10-минутный огневой налет по засеченным вражеским точкам.
После этого передовые стрелковые части снова пошли в атаку и частично захватили
первую траншею. Противник оказал сопротивление. Бой продолжался более двух
часов, в течение которых наши артиллерийские бригады непрерывно наносили удары
по вражеским огневым позициям.
Особенно ожесточенное сопротивление гитлеровцы оказали
при подходе ко второй траншее, где было сосредоточено наибольшее количество
живой силы и боевой техники. Несколько раз траншея переходила из рук в руки. И
только после трехчасового боя немцы оставили ее. Все это время артиллерия
продолжала поддерживать наступление первого эшелона и в течение дня несколько
раз сосредоточивала огонь по важнейшим опорным пунктам и узлам сопротивления.
К исходу первого дня передовые части армии овладели
двумя первыми траншеями и продвинулись на 1–2 километра. Командиры
артиллерийских подразделений дивизии, взаимодействуя с пехотой и ведя огонь по
пулеметным точкам противника, проявляли находчивость и инициативу, где
требовала обстановка, шли в рукопашную схватку.
Так, командир 1-го дивизиона 99-й тяжелой гаубичной
артиллерийской бригады капитан Г. М. Казацкий с группой разведчиков был
атакован гитлеровцами. Открыв заградительный огонь своего дивизиона, капитан
вместе с пехотинцами кинулся на врага. Получив ранение, он все же не оставил
поле боя, пока неприятель не был отброшен на исходные позиции.
Сопротивление противника возрастало. Бои принимали все
более затяжной характер, каждый метр земли доставался ценой больших усилий. [72]
И все же, несмотря на крайне тяжелую обстановку, 3-я
гвардейская артиллерийская дивизия в этих боях действовала самоотверженно.
Командиры и штабы частей, обогащенные боевым опытом, научились умело управлять
своими подразделениями.
Высокую слаженность показала 43-я минометная бригада.
Ежедневно переподчиняясь то одной, то другой стрелковой дивизии и имея
ограниченное количество машин, она испытывала большие трудности. И все же в
любую минуту минометчики были готовы выполнить поставленную перед ними задачу.
Не совсем обычные задачи приходилось решать 107-й
тяжелой гаубичной артиллерийской бригаде большой мощности. В январских боях она
действовала не как бригада разрушения, а как артиллерия сопровождения. Подавляя
пулеметные гнезда и минометные вражеские батареи, она поддерживала наступление
стрелковых подразделений армии, отражая контратаки вражеских групп. Ее
командиры всегда шли с передовыми батальонами, а их наблюдательные пункты часто
находились впереди боевых порядков стрелковых частей.
11 января 1944 года на передовом наблюдательном пункте
погиб командир 107-й бригады подполковник Г. И. Полуместный. С утра гитлеровцы
с новой силой атаковали боевые порядки. Густой сетью шла пехота и тяжелые
танки. Уступая им в силе на отдельных участках, наши бойцы отошли, но
артиллеристы продолжали оставаться на местах и громить врага.
Подразделения 321-й стрелковой дивизии, пройдя наблюдательный
пункт командира бригады, оставили его без прикрытия. Но коммунист Полуместный с
группой разведчиков и связистов продолжал управлять огнем батарей. И все же
головному вражескому танку удалось преодолеть огневой щит артиллеристов и
приблизиться к высоте, где находился комбриг. Не считаясь с опасностью, он не
прерывал наблюдения за боем и продолжал командовать до отражения атаки. Получив
тяжелые ранения, офицер скончался на руках своих боевых товарищей.
Подполковник Георгий Исакович Полуместный прошел боевой
путь от командира взвода до командира бригады. Это был исключительно чуткий
командир, [73] храбрый воин, пользовавшийся уважением и любовью своих
подчиненных.
В январских боях за Витебск хорошо проявили себя и 22-я
гвардейская тяжелая пушечная, и 99-я тяжелая артиллерийские бригады. Они
принимали участие в подавлении вражеских артиллерийских батарей в полосе
наступления 5-й армии. С помощью артиллеристов пехотинцы освободили от
фашистских захватчиков несколько крупных населенных пунктов и совхоз «Крынки»
Витебской области. Подвиг артиллеристов 99-й тяжелой гаубичной артиллерийской
бригады в районе поселка Крынки увековечен сооружением памятника.
За умелые и мужественные действия Военный совет армии
вынес бойцам бригады благодарность, которую они восприняли с большим
удовлетворением, дав обещание и впредь громить врага по-гвардейски.
А бои продолжались. 3-я гвардейская артиллерийская
дивизия (без 22-й гвардейской артиллерийской бригады) все еще оставалась в
оперативном подчинении 33-й армии, перед которой командование фронта вторично
поставило задачу овладеть Витебском.
По решению командующего армией генерала В. Н. Гордова
бригады дивизии вошли в состав армейской артиллерийской группы, получив задачу
вести борьбу с артиллерийскими и минометными батареями противника, поддерживая
наступление стрелковых и танковых частей.
Сменив боевые порядки, артиллеристы и минометчики в
течение десяти суток тщательно готовились к новым боевым действиям.
Утром 3 февраля после 40-минутной артиллерийской
подготовки части 65-го и 36-го стрелковых корпусов 33-й армии атаковали
противника на участке Старицы, Доманово. После захвата первой траншеи
подразделения стали продвигаться в западном направлении, но при подходе к
опорным пунктам дом отдыха, Бухштаны, Мяклово и Запруды встретили огневое
сопротивление и залегли.
Артиллеристы вторично нанесли мощный удар по этим
пунктам. Вслед за разрывами снарядов и мин пехота пошла в атаку и освободила
деревни Старицы, Бухштаны, Мяклово. Но в результате танковой контратаки немцы отбили
эти деревни. Тогда артиллеристы в третий раз обрушили тонны металла на
оборонительные [74] сооружения гитлеровцев, превратив их в груды развалин.
Прижимаясь к разрывам снарядов, пехота вновь пошла в атаку и завязала бой за
Бухштаны, Малое Макарово и Мяклово. Деревни трижды переходили из рук в руки, но
под ударами наших войск оккупанты все же вынуждены были оставить их.
Части 65-го и 36-го корпусов после тяжелых
кровопролитных боев, продвинувшись на несколько километров, вышли к реке
Лучеса. Громя отступающего противника, шла вперед 3-я гвардейская
артиллерийская дивизия.
208-й гвардейский артиллерийский полк, поддерживавший
785-й стрелковый полк 144-й стрелковой дивизии, дрался в сложных условиях. Его
расчеты вели огонь прямой наводкой, не имея перед собой пехотного прикрытия.
Отбивая одну контратаку за другой, они помогали стрелковым частям удерживать
завоеванные рубежи.
Командир орудия 2-й батареи гвардии старшина Г. Д.
Дергачев вместе со своим расчетом под ураганным огнем вырвался вперед, переправился
с орудием на западный берег Лучесы и, заняв там огневую позицию, приготовился к
бою. Обнаружив пушку, немцы тут же атаковали расчет. Отбив две контратаки и
уничтожив вражеский танк, расчет во главе с Дергачевым получил приказ отойти на
восточный берег и присоединиться к своей батарее. Но весь лед был искромсан
воронками от мин. Дергачев решил ждать до вечера. Под покровом ночи
артиллеристам удалось дотащить пушку почти до середины реки, но здесь лед не
выдержал, дал трещину, и орудие пошло ко дну.
В трудной обстановке бойцы проявили русскую смекалку.
Рядовой Г. Маслов, раздобыв несколько бревен, соорудил на берегу ворот. Гвардии
старшина Дергачев, сбросив полушубок, спустился в ледяную воду, закрепил трос
за боевую ось и подал орудийному расчету команду тянуть орудие из воды. Через
несколько минут пушка уже находилась на льду. В разобранном виде ее на машине
отправили в артиллерийскую мастерскую. Через несколько дней она была собрана и
возвращена на огневые позиции.
Примеров дружной, самоотверженной работы в бою, взаимной
выручки и поддержки в трудных условиях много в летописи ратной славы
артиллеристов-гвардейцев. [75] Дружба удесятеряет силы в бою, помогает более успешно
преодолевать тяготы фронтовой жизни.
Так было и 25 февраля 1944 года, когда после
ожесточенного боя подразделения 927-го стрелкового полка 251-й стрелковой
дивизии при поддержке 11-го и 12-го минометных полков 43-й минометной бригады
захватили переправу через реку Черница юго-восточнее Богушевска и закрепились
на ее западном берегу.
События развивались таким образом.
Рано утром гитлеровцы нанесла мощный артиллерийский удар
по нашему переднему краю, потом пошли в контратаку. До двух фашистских
батальонов на узком участке рвались к переправе. Им удалось потеснить некоторые
роты, но на их пути встали минометчики 3-й батареи 12-го минометного полка,
которой командовал комсомолец старший лейтенант Л. П. Тихмянов.
38 минометчиков приняли на себя удар двух батальонов.
Первые атаки были успешно отбиты, но вскоре кончились мины, и тогда Тихмянов
решил занять круговую оборону на более выгодном рубеже. Выполняя приказ
командира, бойцы быстро переместились на ближайшую высоту, с которой хорошо
просматривалась местность. Старший лейтенант умело расставил людей, каждого
обеспечил карабином или автоматом и ручными гранатами.
Ждать пришлось недолго. Вскоре из леса показались цепи
фашистов. Они двигались в четком строю, уверенные, видимо, в том, что тут
противник подавлен и сопротивления не будет. Но на подступах к высоте
минометчики встретили их дружным огнем. Наткнувшись на неожиданное
сопротивление, гитлеровцы начали обходить высоту с трех сторон, но залпы
минометчиков прижали их к земле. А из леса выходили все новые и новые группы
фашистов. Пять раз повторялась атака. В отдельные моменты боя врагу удавалось
приблизиться к нашим окопам на расстояние 15–20 метров. На позиции летели
ручные гранаты. Но герои-минометчики дрались стойко. Командир батареи
мужественно руководил боем. Ему помогал комсорг дивизиона младший лейтенант
медицинской службы С. А. Богомолов. С одиннадцатью бойцами он оборонял самый
ответственный участок на левом фланге и еще успевал перевязывать раненых. [76]
Подступы к высоте были завалены трупами фашистов, но
вражеские атаки не прекращались. Снова и снова с тупым фанатизмом гитлеровцы
лезли вперед.
Патроны у минометчиков подходили к концу. В критический
момент Тихмянов решил вызвать огонь дивизиона на себя. Но как это сделать?
Дивизион на восточном берегу реки, и связи с ним нет. Тогда лейтенант В. Ф.
Кузьменко, сержант Н. Елаев и рядовой И. Зотов, выполняя приказ командира,
поползли к переправе. Три отважных воина прорвались через вражеское кольцо,
доложили командиру дивизиона об обстановке и просьбу старшего лейтенанта
открыть огонь по высоте. Минометчики дивизиона накрыли фашистов залповым огнем.
Немногим из них удалось уцелеть и укрыться в лесу.
38 бойцов батареи во главе со старшим лейтенантом Л. П.
Тихмяновым показали в этом неравном бою, что нет такой силы, которая могла бы
сломить советских воинов. 38 минометчиков уничтожили 259 гитлеровцев и не
отступили ни на шаг, выполнив свой воинский долг.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 16 мая 1944
года старшему лейтенанту Леониду Павловичу Тихмянову и 3 июня 1944 года
младшему лейтенанту медицинской службы Сергею Александровичу Богомолову было
присвоено звание Героя Советского Союза. Остальные участники этого героического
боя награждены орденами. Некоторые из них удостоились награды посмертно.
Бессмертный подвиг минометчиков прогремел на всю страну
как образец стойкости и бесстрашия, как яркий пример войсковой дружбы. Среди
них были воины восьми национальностей.
Жители Лиозненского района Витебской области называют
высоту Тихмяновской, на ней установлен памятник ее доблестным защитникам.
Заведующая отделом культуры райисполкома Раиса Агеева сложила такую песню:
Косил свинец верхушки сосен.
Сверкали взрывы в темноте.
Гвардейцев было тридцать восемь
На Безымянной высоте.
Сказал тогда комбат Тихмянов:
«Мы не оставим Безымянной,
Что нашей кровью полита. [77]
Нас атакует восемьсот —
Гвардейцы не сдают высот!»
Весь март и первую половину апреля 3-я гвардейская
артиллерийская дивизия продолжала поддерживать боевые действия 5-й и 39-й
армий. Стрелковые части во взаимодействии с артиллеристами отражали контратаки,
наносили фашистам значительные потери, улучшали свои позиции на отдельных
участках фронта.
Двухмесячные бои на подступах к Витебску и Орше не дали
желаемых результатов, освободить эти города не удалось. Требовались время и
новые силы. Поэтому с 16 апреля командование Западного фронта вынуждено было
перейти к жесткой обороне. Этот период временного затишья использовался для
подготовки к будущему наступлению.
Во второй половине мая 3-я гвардейская артиллерийская
дивизия перешла в подчинение 5-й армии. Ни на один день в бригадах не
прекращалась учеба: красноармейцы и командиры изучали противника, штабы
отрабатывали вопросы взаимодействия с пехотой, разведчики совершенствовали
практику обнаружения целей, делились опытом своей работы.
Одновременно личный состав подводил итоги своей боевой
работы, критически анализируя пройденный путь. За летний и зимний периоды
боевых действий 1943–1944 годов дивизия поочередно поддерживала наступление
пяти армий Западного фронта, с тяжелыми и упорными боями прошла свыше 500 километров.
Ее артиллерийские бригады принимали участие в освобождении Ельни, Дорогобужа,
Ярцево, Смоленска, Починка и восточной части Витебской области.
Только в марте артиллеристы дивизии уничтожили и
подавили 107 станковых и ручных пулеметов, 50 артиллерийских и минометных
батарей, разрушили 24 блиндажа и 4 дзота, истребили свыше 5000 фашистских
солдат и офицеров{22}.
Родина достойно отметила наиболее отличившихся в боях
солдат, сержантов и офицеров. 656 человек были награждены орденами Советского
Союза.
На счету каждой бригады, входившей в дивизию, имелся
свой боевой опыт, которым гордились воины. [78]
7-я гвардейская артиллерийская бригада под командованием
подполковника Ф. К. Жевнова использовалась в составе полковых артиллерийских
групп. Ее полки после артиллерийской подготовки первыми выходили на прямую
наводку и уничтожали огневые точки противника, отражая его контратаки и
поддерживая наступление передовых стрелковых подразделений.
8-я гвардейская гаубичная артиллерийская бригада под
командованием полковника Д. Е. Старынина действовала главным образом в составе
дивизионных артиллерийских групп. Своими ударами она сокрушала огневые средства
и живую силу противника, расчищая путь наступающим стрелковым дивизиям.
22-я гвардейская тяжелая пушечная артиллерийская
бригада, которую возглавлял гвардии полковник П. М. Параделов, входила в состав
армейских или корпусных артиллерийских групп контрбатарейной борьбы и наносила
сокрушительные удары по батареям врага, обеспечивая продвижение своих войск.
Гвардии полковник Петр Михайлович Параделов геройски погиб в бою 9 февраля 1944
года в районе деревни Герасимовка Витебской области. Энергичный, знающий свое
дело молодой офицер отличался веселым нравом и умением в трудную минуту
подбодрить бойцов. После его гибели командиром бригады был назначен участник
Сталинградской битвы, коммунист гвардии подполковник Ф. И. Рябчук. 70-й
гвардейский тяжелый гаубичный артиллерийский полк возглавил двадцатидвухлетний
гвардии майор А. А. Сотников, сменив на этом посту Рябчука.
Полки 43-й минометной бригады под командованием
полковника М. К. Скворцова выполняли задачи полковых артиллерийских групп.
Огневые позиции групп размещались в километре от переднего края обороны
противника и своим огнем разрушали легкие инженерные сооружения, траншеи, ходы
сообщения, блиндажи, уничтожали укрытую в них живую силу и огневые средства в
ближайшей глубине обороны, огнем и быстрым маневром расчищая путь стрелковым
частям.
99-я тяжелая гаубичная бригада под командованием
полковника С. И. Долгова действовала в составе корпусных артиллерийских групп
при прорыве сильных укреплений противника, а также в дивизионных артиллерийских
группах. Умело маневрируя, [79] она наносила сокрушительные удары по вражеским
инженерным укреплениям, артиллерийским и минометным батареям, преграждая путь
контратакующим частям.
107-я тяжелая гаубичная бригада большой мощности
находилась в составе армейской артиллерийской группы разрушения. Меткими ударами
ее расчеты разрушали доты и дзоты, железнодорожные мосты, подавляли дивизионные
и корпусные узлы связи и штабы, расположенные в пределах дальности стрельбы, а
также тяжелые батареи. После гибели подполковника Г. И. Полуместного командиром
бригады был назначен опытный артиллерист, активный участник гражданской войны,
старый коммунист полковник Никита Меркулович Богданов.
Не просто было управлять артиллерийскими бригадами в
лесисто-болотистых районах Смоленщины. Плохой обзор поля боя не позволял вести
постоянного наблюдения не только за противником, но и за действиями своих
войск. Очень трудно было своевременно разведать огневую деятельность и
разгадать замысел врага. И все же командиры бригад и начальники штабов вовремя
принимали решения, ставили верные задачи перед полками и дивизионами.
Отсутствие хороших дорог затрудняло быстрое перемещение
боевых порядков наших бригад. Тем не менее дивизия всегда была готова в срок
начать бой.
В этих сложных условиях большое значение имела
правильная организация работы штаба дивизии. Командир дивизии гвардии полковник
П. М. Рожанович постоянно заботился о совершенствовании всех звеньев управления
бригадами и службами.
Управление бригадами, как правило, осуществлялось с
наблюдательных пунктов и только в редких случаях с командных. На наблюдательном
пункте дивизии находились командир дивизии, начальник оперативного отделения,
начальник разведки и связи, начальник топографической службы, офицер отдела
артиллерийского вооружения, медицинский работник и один или два чертежника.
Наблюдательный пункт перемещался с учетом обстановки и располагался в 500–1000
метрах от переднего края наступающих частей. Это позволяло командиру дивизии
наблюдать не только за действиями противника, но и за действиями своих войск
(на основном направлении удара) [80] и в случае необходимости принимать на себя управление
огнем бригад.
На командном пункте всегда были начальник штаба дивизии,
заместитель начальника оперативного и разведывательного отделения с офицерами,
заместитель начальника связи, начальник химической службы, офицеры
артвооружения и политотдела дивизии. Перемещение происходило по мере
необходимости, но так, чтобы командный пункт отстоял от наблюдательного пункта
не более чем на 2–3 километра и всегда был готов взять на себя управление
бригадами.
Тыловой пункт управления располагался в центре полосы
действия (в районе тылов бригад дивизии). Его работу возглавлял заместитель
командира дивизии по материальному обеспечению гвардии подполковник Б. М.
Барыш. Перемещался пункт также в зависимости от обстановки. Следует отметить,
что со своими обязанностями тыловые работники справлялись неплохо.
Связь между пунктами управления и командирами бригад
осуществлялась с помощью радио и телефонов. С общевойсковыми командирами связь
была личная и телефонная. Такая система организации управления бригадами во
время наступления полностью оправдала себя.
В ходе наступления большую помощь командиру дивизии в
управлении бригадами оказывал начальник штаба гвардии майор И. И. Юрьев. Под
его руководством офицеры штаба помогали командирам дивизионов и батарей
организовывать разведку, решать вопросы взаимодействия с пехотой. Находясь на
передовых наблюдательных пунктах, они часто сами добывали сведения о
противнике, готовили необходимые данные и планировали бой бригад, осуществляли
контроль за действиями частей, оказывая им необходимую помощь.
Наиболее убедительно об этом свидетельствует такой факт.
В ходе трудного боя пропал без вести командир 107-й артиллерийской бригады
большой мощности, в части сложилось тяжелое положение. Майор Юрьев, не
раздумывая, возглавил управление бригадой и возвратился в штаб дивизии лишь
тогда, когда в подразделениях был восстановлен полный порядок. Офицеры штабов
бригад под руководством опытных и хорошо подготовленных начальников
подполковников [81] Н. В. Ведерникова, М. М. Левина, Г. Е. Левитина, А. Н.
Ветчинкина, майоров П. С. Марковского, В. В. Бигачева также оказывали активную
и постоянную помощь командирам бригад, поддерживали надежную связь и тесное
взаимодействие со стрелковыми и танковыми частями.
В тяжелых зимних боевых операциях умело действовали
начальник оперативного отделения дивизии гвардии майор А. В. Аршинов, начальник
связи дивизии гвардии майор А. И. Манюта, начальник разведки гвардии майор Г.
В. Легеза и сменивший его затем гвардии майор Г. Н. Дыкман, начальник
топографической службы гвардии капитан А. Г. Шестаков, начальник химической
службы гвардии подполковник Г. А. Сорокин.
В любой сложной обстановке плодотворно проводилась
партийно-политическая работа. Ее содержание определялось характером боевых
задач, которые ставились перед артиллеристами.
Постоянное руководство партийными и комсомольскими
организациями, всей партийно-политической работой в подразделениях осуществлял
политотдел. Много и энергично занимались воспитанием воинов начальник
политотдела дивизии гвардии полковник А. П. Бабич, заместители командиров
бригад по политчасти гвардии полковник И. Ф. Кузьмин, подполковники Н. И. Фенин,
А. И. Сергеев, К. О. Абасеев, П. Е. Мазуров, В. Е. Лесков, заместители
командиров полков по политчасти майор С. И. Шапин, капитаны С. И. Трифонов, П.
И. Мурашов, П. П. Ерошенко, А. Д. Багеров, А. Н. Берсенев и другие. Выезжая на
огневые позиции и наблюдательные пункты, они беседовали с бойцами, вникали во
все их нужды, рассказывали о передовиках, были образцом выполнения воинского
долга. Коммунисты и комсомольцы всегда были впереди. В частях хорошо знали и
уважали помощника начальника политотдела дивизии по работе среди комсомольцев
гвардии майора Г. Н. Крылова.
В дивизии регулярно выходила красноармейская газета «Во
имя Родины». Она воспитывала воинов на героических подвигах фронтовиков, учила
достойно выполнять священный солдатский долг. Газета большое внимание уделяла
переписке бойцов с тружениками советского тыла. Письма поступали в дивизию [82]
обычно по почте, но бывали случаи, когда находили их и в ящиках со снарядами.
В одном из писем говорилось: «Дорогие бойцы! Много людей
нашей Родины трудились, чтобы сделать эти снаряды. Мы приложили свои руки
последними. Посылая эти «гостинцы», предназначенные для немцев, просим
использовать их как можно эффективнее. Напишите, как живете, дорогие товарищи,
что делаете в свободное время. Ждем ответа».
Это письмо прислали рабочие артиллерийского завода.
Комсорг батареи А. А. Пустовалов, отвечая им, писал:
«Снаряды получила гвардейская батарея Г. Г. Полячкова. Утром началось
наступление. К обеду батарея уничтожила два дзота, минометную батарею, три
автомашины, несколько пулеметов противника и до роты немцев»{23}.
Красноармейцы, сержанты и офицеры дивизии в боях за
освобождение Смоленщины и восточной части Витебской области проявили массовый
героизм, делом подтвердили звание гвардейцев. 1265 артиллеристов за эти бои
были награждены орденами и медалями Советского Союза. [83]
Большая победа
На Богушевск
В первой половине 1944 года немецко-фашистские войска
терпели поражение за поражением. Красная Армия, разгромив неприятеля под
Сталинградом, Новгородом, на Правобережной Украине и в Крыму, создала
благоприятные условия для решительного наступления советских войск в
Белоруссии. Побитый и затравленный враг, чуя скорую гибель, яростно
сопротивлялся, но фронт неумолимо приближался к границам Германии.
В Белоруссии советским войскам предстояло разгромить
группу армий «Центр» и фланговые соединения соседних групп армий —
наиболее крупную стратегическую группировку войск противника. В ее состав
входили 3-я танковая, 4, 9 и 2-я полевые армии, имевшие 9500 орудий и
минометов, 900 танков и штурмовых орудий. Наземные войска поддерживали около
1350 самолетов{24}. Наибольшие оперативные и
тактические плотности имели 3-я танковая и 4-я полевая армии в районах Витебска
и Орши и 9-я полевая армия у Бобруйска.
К разгрому немецко-фашистских войск в Белоруссии
привлекались 1-й Прибалтийский, 3, 2 и 1-й Белорусские фронты.
Перед войсками 3-го Белорусского фронта в составе 39, 5,
11-й гвардейской и 31-й общевойсковых, 5-й танковой армий и пяти артиллерийских
дивизий РВГК, в том числе 3-й гвардейской артиллерийской дивизии прорыва, была
поставлена задача: во взаимодействии с 1-м Прибалтийским и 2-м Белорусским [84]
фронтами разгромить витебско-оршанскую группировку врага и выйти на реку
Березина{25}.
Командующий 3-м Белорусским фронтом генерал-полковник И.
Д. Черняховский поставил перед 5-й армией, в оперативное подчинение которой
входила 3-я гвардейская артдивизия, задачу: силами восьми стрелковых дивизий со
средствами усиления во взаимодействии с 39-й армией прорвать оборону противника
на участке Карповичи, Высочаны, нанести удар в направлении Богушевск, Сенно,
Мукомль, Моисеевщина и во взаимодействии с 11-й гвардейской армией разгромить
богушевско-оршанскую группировку гитлеровцев, не допустив ее отхода на запад.
Ближайшая задача 5-й армии: прорвать оборону противника
на участке Поднивье, Высочаны и к исходу третьего дня операции овладеть рубежом
оз. Липно, Новый Оболь, Яново. После форсирования реки Лучеса, ориентировочно с
утра второго дня операции, обеспечить ввод в прорыв конно-механизированной
группы фронта в направлении Богушевск, Сенно. В дальнейшем армии предлагалось
во взаимодействии с конно-механизированной группой и 11-й гвардейской армией
развивать наступление в западном направлении и к исходу десятого дня выйти
главными силами на Березину у оз. Палик и севернее{26}.
Оперативное построение армии планировалось в два
эшелона: в первом должны были наступать 72-й и 65-й стрелковые корпуса, во
втором — 45-й стрелковый корпус.
3-я гвардейская артиллерийская дивизия прорыва РВГК к
моменту получения задачи занимала боевые порядки в полосе 5-й армии и
обеспечивала оборонительные действия ее войск.
Вечером 6 июня из штаба армии был получен боевой приказ
о подготовке к наступательной операции. На подготовку отводилось шестнадцать
дней, в течение которых командиру и штабу дивизии, командирам бригад и их
штабам надо было провести рекогносцировку, выбрать огневые позиции и
наблюдательные пункты. 7 июня подразделения дивизии приступили к оборудованию
своих позиций. [85]
Согласно решению командующего армией 3-я гвардейская
артиллерийская дивизия предназначалась для усиления 72-го стрелкового корпуса,
наступавшего в первом эшелоне армии. 22-я гвардейская тяжелая пушечная, 99-я
тяжелая гаубичная и 107-я тяжелая гаубичная большой мощности бригады составили
армейскую группу прорыва. 8-я гвардейская гаубичная артиллерийская бригада
вошла в дивизионно-артиллерийские группы для поддержки 63-й и 277-й стрелковых
дивизий; 7-я гвардейская легкая артиллерийская и 43-я минометная бригады вошли
в состав полковых артиллерийских групп этих дивизий. Командир дивизии,
возглавивший армейскую артиллерийскую группу, имел телефонную и радиосвязь с
командующим армией и командирами стрелковых корпусов. Надежную связь имели и
командиры бригад с командующими артиллерией стрелковых дивизий. Командиры
артиллерийских полков и дивизионов были также тесно связаны с командирами
стрелковых полков и батальонов, командиры батарей — с командирами рот.
На следующий день командиры разведывательных
подразделений дивизии, заняв наблюдательные пункты, приступили к разведке
противника. Организация и ведение разведки облегчались тем, что бригады, ранее
действовавшие на этом участке фронта, успели неплохо изучить противника. Только
разведчики 2-го дивизиона 107-й артиллерийской бригады большой мощности под
командованием майора М. А. Лошкарева разведали и определили координаты 24
целей. Разведчики-артиллеристы работали в тесном взаимодействии с
разведывательными подразделениями стрелковых частей, что также давало
возможность дополнить данные о противнике.
За три дня до наступления была проведена разведка боем.
Вновь выявленные огневые точки засекались с пунктов сопряженного наблюдения
дивизионов, полков и бригад. Разведка боем дала возможность более точно
определить положение ранее вскрытых объектов и отдельных огневых точек, а также
дополнительно выявить и засечь три артиллерийские, пять минометных батарей и
три дзота.
Немало полезных данных было получено и в результате
опроса пленных. Так, солдаты из 555-го немецкого штрафного батальона рассказали
на допросе, что их командование, ожидая наступления советских [86]
войск и предполагая, что оно начнется ночью, отводит солдат с вечера из первой
траншеи во вторую и только к утру возвращает их обратно{27}. Эти сведения были также
учтены нашим командованием при окончательном планировании наступления.
Наиболее сложной задачей являлась отработка
взаимодействия артиллерии с другими родами войск. Надо было согласовать задачи
и маневр артиллерийских подразделений дивизии не только с общевойсковыми
соединениями, но и с частями конно-механизированной группы, ввод которой в
прорыв обеспечивали своим огнем наши бригады. Опыта же совместных действий с
кавалерийскими и механизированными соединениями у артиллеристов не было.
Другие трудности создавала для войск сама природа этих
мест. Предстояло преодолеть такие водные преграды, как реки Суходровка, Лучеса,
Оболянка, Березина и Неман с их многочисленными притоками и заболоченными
поймами. Все это требовало исключительной четкости и согласования огня и
маневра между наступающими армейскими частями и артиллеристами.
Во время рекогносцировки командиры бригад установили
тесную связь с командирами общевойсковых подразделений и штабами стрелковых
соединений первого оперативного эшелона армии, получив от них огневые задачи и
последовательность их решения. Детально были согласованы все боевые действия как
во время прорыва обороны противника, так и при бое в глубине.
На основе указаний командующего войсками 5-й армии
генерал-лейтенанта Н. И. Крылова штаб дивизии под руководством начальника штаба
гвардии полковника В. В. Петрова, который заменил майора И. И. Юрьева,
разработал подробный план разведки обороны противника, план инженерных работ и
график пристрелки реперов и целей, организовал управление бригадами и огневое
взаимодействие их внутри дивизии и со стрелковыми частями, спланировал порядок
артиллерийского наступления.
Особенностью планирования огня в этой наступательной
операции было то, что начиналось оно снизу — в штабах артиллерийских
полков и дивизионов. [87]
Общую таблицу огня штаб дивизии разработал с учетом
таблиц огня артбригад, согласованных с общевойсковыми командирами и
командующими артиллерией дивизий и корпуса. Однако огневое планирование на этом
не закончилось. По мере получения новых разведывательных данных таблицы огня
непрерывно уточнялись, и каждый командир дивизиона или батареи, заблаговременно
зная свои цели, мог готовить и уточнять по ним расчетные данные для стрельбы,
вести более тщательное наблюдение за противником.
20 июня штаб дивизии получил выписку из плана
артиллерийского наступления 5-й армии. Перед 3-й гвардейской артиллерийской
дивизией была поставлена задача: в период артиллерийской подготовки атаки во
взаимодействии с артиллерией стрелковых дивизий нанести массированный удар по
опорным пунктам неприятельской обороны, уничтожить живую силу и огневые
средства на переднем крае и в ближайшей глубине обороны, подавить минометные и
артиллерийские батареи, командно-наблюдательные пункты и узлы связи, разрушить
деревоземляные и инженерные сооружения, траншеи и ходы сообщения. В период боя
в глубине поддерживать продвижение стрелковых соединений и методом
последовательного сосредоточения огня и массированными ударами подавлять и
уничтожать вновь выявленные огневые точки, артиллерию и минометы противника и
воспретить маневр его тактических резервов.
На артиллерийскую подготовку отводилось 2 часа 20 минут.
По графику предусматривалось в первый пятиминутный налет нарушить систему
управления войсками противника, подавить живую силу и огневые точки в первой
позиции главной полосы обороны и артиллерию. Затем в течение 75 минут тяжелая артиллерия
должна была разрушить доты, дзоты, блиндажи, траншеи и ходы сообщения, пункты
связи, подавить живую силу и артиллерию. В течение последующих 20 минут
планировалось прямой наводкой уничтожить противотанковые орудия, пулеметные
гнезда, разрушить вражеские укрепления переднего края, проделать проходы в
проволочных заграждениях. Перед атакой планировался мощный 40-минутный удар для
подавления и уничтожения артиллерийских и минометных батарей, опорных пунктов,
живой силы и огневых средств, расположенных в первой и во второй [88]
позициях, и тактических резервов противника. Последние десять минут артогонь
сосредоточивался по первым трем траншеям, где предполагалась наибольшая
плотность огневых средств и живой силы, и по батареям противника. Поддержка атаки
планировалась методом огневого вала на глубину 1–1,5 километра и далее
последовательным сосредоточением огня.
Труд воинов тыла немало способствовал выполнению
поставленной задачи. Офицеры и сержанты тыловых подразделений под руководством
гвардии полковника С. У. Фещенко, подполковников Б. М. Барыша и А. И.
Крыжановского в намеченные сроки отремонтировали артиллерийское и стрелковое
оружие, автомашины и тракторы, подвезли боеприпасы, продовольствие и горючее.
Медицинские работники под руководством гвардии майора медицинской службы В. И.
Музыкантского и гвардии майора С. С. Сандалова обеспечили дивизию всем
необходимым для оказания помощи раненым.
Во время подготовки к наступлению среди личного состава
непрерывно проводилась партийно-политическая работа. В основу ее был положен
приказ Верховного Главнокомандующего от 1 мая 1944 года, который требовал
очистить от фашистских захватчиков всю нашу землю и восстановить
государственные границы Советского Союза.
В связи с этим партийно-политическая работа в дивизии
была направлена главным образом на обеспечение наступательного порыва и
воспитание высокого боевого духа воинов. Основное внимание уделялось правильной
расстановке партийных сил, укреплению батарейных и дивизионных партийных и
комсомольских организации. В частях проводились сборы и семинары агитаторов,
секретарей партийных и комсомольских организаций, на которых подробно
разбирались задачи, стоящие перед партийными и комсомольскими организациями в
предстоящем наступлении. С докладами выступали командиры бригад и полков.
Рассказывая воинам о героизме личного состава дивизии, они призывали брать
пример с бойцов и командиров 3-й батареи 12-го минометного полка 43-й
минометной бригады, которые отразили несколько вражеских атак, уничтожив 259
фашистских солдат и офицеров. [89]
На собрании партийно-комсомольского актива дивизии
выступили командир батареи Герой Советского Союза старший лейтенант Л. П.
Тихмянов, парторг батареи сержант К. Нелепов и Герой Советского Союза младший
лейтенант медицинской службы комсорг дивизиона С. А. Богомолов. Они говорили о
воспитании фронтовиков, рассказали о подвиге товарищей по оружию, в неравной
борьбе с врагом отстоявших свой рубеж.
Коммунисты с одобрением говорили об инициативе
заместителя командира второго дивизиона по политической части 212-го
гвардейского гаубичного артиллерийского полка гвардии капитана В. С.
Иконникова. Политработник хорошо организовал пропаганду опыта воинов-героев,
отличившихся в последних боях. В батареях дивизиона выпускались боевые листки,
в которых товарищи по оружию рассказывали о том, как артиллеристы сражаются с
врагом, самоотверженно выполняя свой солдатский долг перед Родиной.
В эти дни состоялись также встречи артиллеристов с
пехотинцами и танкистами. Воины делились своим боевым опытом, приобретенным в
зимних боях. Такие встречи приносили большую пользу новобранцам.
В канун наступления командование дивизии обратилось к
личному составу с обращением, в котором говорилось: «Нас ждут изнывающие под
фашистским гнетом Белоруссия и Литва. Тысячи невинных советских людей,
измученных и обездоленных, томятся за колючей проволокой в немецких
концлагерях. Они верят в нас. Они ждут нас — своих освободителей. Вперед,
за любимую Родину!»{28}
Ранним утром 23 июня началась мощная артиллерийская и
авиационная подготовка. На боевые порядки 197, 256, 299 и 206-й пехотных
дивизий противника обрушились сотни тонн металла. Вся главная полоса на участке
12 километров обрабатывалась плотным артиллерийским огнем. Достаточно сказать,
что за короткое время артиллерийские бригады дивизии уничтожили 12
артиллерийских и 9 минометных батарей, 6 противотанковых орудий, 3 дзота, 45
пулеметов и 6 наблюдательных пунктов. В проволочных заграждениях и минных полях
было проделано 8 широких проходов. На 6 больших участках завалены [90]
вражеские траншей, рассеяно и уничтожено около 3 немецких полков пехоты{29}.
После мощной артиллерийской подготовки войска 5-й армии
перешли в решительное наступление. Форсировав реку Суходровка, они овладели
опорными пунктами Дрыбино, Старинцы, Бураки и Высочаны. Не выдержав дружной
атаки пехоты и танков, гитлеровцы начали отходить. Но вскоре на отдельных
участках они стали оказывать упорное сопротивление, пытаясь любой ценой
остановить наступление. Бои приняли затяжной и кровопролитный характер.
Командующий армией генерал-лейтенант Н. И. Крылов
приказал произвести огневой налет по опорным пунктам врага. После
десятиминутного огневого удара, в котором участвовали все артиллерийские
бригады дивизии, войска армии возобновили наступление и, ломая сопротивление
противника, к исходу 23 июня продвинулись на глубину до 12 километров, расширив
фронт прорыва до 35 километров. Части 72-го стрелкового корпуса форсировали
реку Лучеса и перерезали железную дорогу Витебск — Орша. Соединения 65-го
стрелкового корпуса вышли на рубеж Понизовье, Большие Калиновичи, Бастон.
При форсировании реки Лучеса дерзко и сноровисто
действовали бойцы 5-й батареи (8-я гвардейская гаубичная артиллерийская
бригада) под командованием гвардии капитана Н. Г. Павленко. Его воины первыми
форсировали реку, быстро подготовили орудия к бою и отбили две контратаки
противника. Благодаря этому стрелковые подразделения успешно пошли вперед.
Заслуживают похвалы и действия командира взвода этой батареи старшего
лейтенанта В. Г. Точилова. Молодой офицер своим личным примером увлекал солдат
вперед, вдохновлял их на преодоление трудностей походной фронтовой жизни.
В ночь на 24 июня дивизия переместила боевые порядки в
район Гороватка, Осиновка, Шнитки. Отдельные же дивизионы 43-й минометной и 7-й
гвардейской легкой артиллерийской бригад продолжали обеспечивать ночные боевые
действия передовых батальонов 63-й и 277-й стрелковых дивизий.
Утром после короткой артиллерийской подготовки по
приказу командующего войсками фронта в коридор, [91] пробитый огневым
шквалом артиллерии и ударом войск 5-й армии, стремительно вошли по четырем
маршрутам соединения конно-механизированной группы. Когда 6-я гвардейская
кавалерийская дивизия подошла к основной переправе у деревни Осипово,
оказалось, что она пришла в негодность после переправы передовых частей.
Противник обнаружил скопление войск на переправе и немедленно
открыл заградительный огонь. Тогда командир 6-й гвардейской кавалерийской
дивизии генерал-майор П. П. Брикел решил переправить свои полки через Лучесу
вброд юго-восточнее деревни Осипово. Но неприятель и здесь успел обнаружить
переправу кавалеристов и обстрелял их.
На помощь кавалеристам быстро пришел командир 5-й
батареи 261-го гвардейского пушечного артиллерийского полка гвардии лейтенант
В. С. Алхимов. С помощью приборов управления он быстро засек вражескую батарею,
подготовил исходные данные для стрельбы и нанес по ней мощный огневой удар. Но
полностью подавить батарею не удалось. Тогда Алхимов решил вызвать огонь
дивизиона по этой цели. Радист сержант Ф. А. Комов, несмотря на ранение в
голову и руку, нашел в себе силы передать командиру дивизиона гвардии майору Б.
Т. Мельникову расчетные данные, подготовленные Алхимовым. Вскоре заговорили
орудия дивизиона, и неприятельские батареи и минометы, которые били по
переправе, были подавлены.
Благодаря инициативе гвардии лейтенанта В. С. Алхимова и
мужественному поступку радиста Ф. А. Комова лихие конники 6-й гвардейской
кавалерийской дивизии успешно переправились через реку Лучеса и начали
развивать наступление на Богушевск.
Вместе с передовыми кавалерийскими подразделениями вошла
в прорыв и 7-я гвардейская легкая артиллерийская бригада. Гвардейцы смело и
дерзко уничтожали все, что мешало продвижению кавалеристов, неотступно
сопровождая их своим огнем.
В боях на богушевском направлении отлично показали себя
артиллеристы 99-й тяжелой гаубичной и 7-й гвардейской легкой артиллерийских
бригад. Командир взвода управления 5-й батареи 99-й бригады старший лейтенант
А. В. Подольский, находясь на передовом наблюдательном пункте в 2 километрах
восточнее [92] Богушевска, заметил колонну немецких штабных машин. По
его исходным данным дивизион поджег головную машину. Остальные остановились.
Прячась за кустарниками, старший лейтенант с группой разведчиков побежал к
колонне. Когда до нее оставалось около ста метров, разведчики меткими очередями
из автоматов стали расстреливать фашистов, сгрудившихся вокруг машин. Старшему
лейтенанту Подольскому удалось захватить важные штабные документы, а также
знамя одного из соединений.
А вот другой пример доблестной работы артиллеристов.
Командир 5-й батареи 368-го легкого артиллерийского
полка 7-й гвардейской артиллерийской бригады капитан С. Т. Клементьев,
подъезжая к деревне Бельки, [93] услышал сильную ружейно-пулеметную стрельбу.
Встретившийся раненый боец рассказал, что 1-я рота 291-го полка 63-й стрелковой
дивизии ведет ожесточенный бой с фашистами, засевшими на противоположном берегу
реки Оболянка, и без поддержки артиллерии роте приходится очень тяжело.
Не раздумывая, Клементьев вывел батарею на окраину
деревни и прямой наводкой стал бить по противнику, уничтожив до роты вражеских
солдат; оставшиеся в живых сдались в плен.
В этом поединке отличился орудийный расчет сержанта А.
Р. Орешина. Выкатив орудие вперед, он уничтожил несколько десятков гитлеровцев
и два ручных пулемета.
Прибывший к месту боя заместитель командира 63-й
стрелковой дивизии объявил отважным гвардейцам благодарность.
К исходу 24 июня при поддержке 3-й гвардейской
артиллерийской дивизии войска 65-го стрелкового корпуса завязали бой на
подступах к Богушевску, превращенному противником в мощный узел обороны. Здесь
через каждые 100–200 метров стояли дзоты, прикрывавшие штурмовые орудия, и
закопанные в землю танки. В каждом уцелевшем доме и даже в развалинах зданий
имелись пулеметные площадки и минометные позиции. При попытке взять город с
ходу наступающие войска встретили ожесточенное огневое сопротивление фашистов.
Бой пришлось вести всю ночь. Артиллеристы выкатывали
пушки на открытые позиции, громили врага прямой наводкой и вместе с пехотой
освобождали дом за домом, расстреливая фашистов из автоматов и винтовок.
Удары советских войск нарастали. Противник, бросая
боевую технику, вооружение, больных и раненых, поспешно отходил на запад. 26
июня Богушевск был полностью очищен от захватчиков.
После разгрома богушевской группировки обстановка на
этом участке фронта резко изменилась в нашу пользу. Войска 5-й армии, направив
удар на Сенно, получили возможность зайти в тыл 3-й немецкой танковой армии,
оборонявшей Витебск. Таким образом, были созданы благоприятные условия для
войск 39-й армии, которая обходила город с юго-запада. В итоге благодаря
согласованным действиям 5-й и 39-й армий [94] 3-го Белорусского
фронта и войск 43-й армии 1-го Прибалтийского фронта была окружена витебская
группировка противника. 26 июня Витебск был освобожден, а к утру 27 июня 11-я
гвардейская армия (сосед слева) в упорных боях очистила от фашистских
захватчиков Оршу и направила свой удар на Борисов.
Войска 5-й армии в тесном взаимодействии с
конно-механизированной группой, преследуя отходящего противника, с 23 по 26
июня продвинулись более чем на 45 километров и вплотную подошли к городу Сеино.
За отличные боевые действия при прорыве сильно
укрепленной и глубоко эшелонированной обороны немцев южнее Витебска, за разгром
богушевско-витебской группировки приказом Верховного Главнокомандующего 3-я
гвардейская артиллерийская дивизия прорыва получила почетное наименование
Витебской, а личному составу была объявлена благодарность.
Крушение крепости
После прорыва обороны противника и разгрома его витебско-оршанской
группировки от войск 3-го Белорусского фронта потребовалось еще более
стремительное наступление, с тем чтобы не позднее 12 июля овладеть рубежом
Вильнюс, Лида, выйти на реку Неман и создать плацдарм на его западном берегу
для последующего наступления на Восточную Пруссию.
Командующий фронтом торопил генерала Н. И. Крылова
неотступно преследовать противника, чтобы с ходу освободить столицу Советской
Литвы — Вильнюс. Выполнение этой задачи командующий 5-й армией возложил на
передовые отряды стрелковых дивизий. В каждом таком отряде был стрелковый полк,
усиленный артиллерийскими и минометными полками от 7-й и 8-й гвардейских
артиллерийских и 43-й минометной бригад. 22-я гвардейская пушечная, 99-я
тяжелая гаубичная артиллерийские бригады и 107-я бригада большой мощности были
выведены в резерв армии и находились северо-западнее и западнее Богушевска.
Стремительно преследуя противника, передовые отряды
армии, глубоко вклинившись во вражескую оборону, оставляли позади себя целые
соединения немецких войск, не успевших отойти на запад. Находясь в [95]
глубоком тылу нашихнатупающих соединений, гитлеровцы стремились объединиться и
выйти из окружения. Днем они отсиживались в лесах и болотах, а ночью начинали
двигаться, сталкиваясь с нашими войсками и вступая в ожесточенные бои.
В ходе преследования артиллеристам нередко преходилось
самостоятельно вести бой с блуждающими частями врага, отражать их атаки. И все
же гвардейцы успешно продвигались по заданному маршруту и никогда не оставляли
пехоту без огневой поддержки.
Так было и 26 июня. Марш частей дивизии проходил обычным
порядком. Безлюдье и необычная тишина ничем не напоминали о прошедших накануне
в этих районах тяжелых кровопролитных боях. Но бойцы понимали, что тишина порой
бывает обманчива.
Недобитый враг, укрывшись в лесах и болотах, зорко
следил за движением наших войск, стараясь использовать малейшую оплошность,
чтобы завязать бой и пробиться на запад. Артиллеристы, сидевшие в кузовах
автомобилей, были сосредоточенны, держа наготове карабины и автоматы.
Разведчики, действовавшие впереди колонн на расстоянии до 10 километров, вели
разведку противника и местности.
Настороженность и опасения воинов не были напрасными.
Разведчики 99-й тяжелой гаубичной артиллерийской бригады, возглавляемые
помощником начальника штаба бригады майором А. П. Полетаевым, пройдя деревню
Буда, внезапно были обстреляны с безымянных высот. Разъезд быстро развернулся и
открыл сильный пулеметный и автоматный огонь по высотам. После короткого боя
немцы отошли в направлении лесного массива, где, по данным нашей разведки,
части 3-го гвардейского кавалерийского корпуса вели бои по уничтожению
окруженной 195-й немецкой пехотной дивизии.
Командир бригады полковник С. И. Долгов, изучив
донесение А. П. Полетаева, указал командирам дивизионов район огневых позиций и
наблюдательных пунктов и приказал немедленно подготовиться к бою. Но немцам
удалось прорваться и выйти в район наблюдательного пункта бригады. Создалась
исключительно тяжелая обстановка. Командиры дивизионов во главе взводов управления
вступили в бой с превосходящими силами противника. [96]
Бой протекая с переменным успехом, то разгораясь, то
затихая, и, когда гитлеровцам удавалось приблизиться к наблюдательным пунктам
артиллеристов, те с криками «ура» бросались в рукопашную схватку.
В этих схватках подразделения бригады уничтожили более
250 солдат и офицеров, около 100 взяли в плен, захватили также 30 исправных
автомашин, 14 радиостанций и 2 автоцистерны с бензином.
Ликвидировав прорвавшуюся вражескую группировку, бригада
продолжала свой путь на Сенно. 28 июня на марше в огневом взводе 14-й батареи
поломался трактор. Буксировать его дальше не представлялось возможным, взвод
(36 человек) под командованием лейтенанта А. Г. Силантьева остался на месте
аварии. Начальник тракторной колонны приказал ему дождаться ремонтной бригады и
после устранения неисправности следовать по маршруту.
Учитывая возможность нападения гитлеровцев, А. Г.
Силантьев привел орудие в боевую готовность, бойцы, вооруженные карабинами и
гранатами, заняли оборону впереди орудий.
День клонился к вечеру, когда на опушке показались
гитлеровцы. Их было около четырехсот. Они шли спокойно, не предполагая, что
могут встретить здесь советских бойцов. Командир взвода решил принять бой.
Подпустив колонну менее чем на 200 метров к своим позициям, взвод по команде
командира открыл огонь.
Бой продолжался около часа. Трижды фашисты ходили в
атаку и каждый раз встречали организованный отпор артиллеристов.
В бою отличились многие солдаты и сержанты. Сержант К.
Ильюхин первым кинулся в атаку и забросал оккупантов гранатами. Рядовой А. Т.
Агеенко, окруженный фашистами, не растерялся: пятерых он уничтожил, а троих
взял в плен. Оба артиллериста были ранены, но остались в строю.
В этом бою было уничтожено до 100 солдат и офицеров
противника, 250 взято в плен. Только небольшой группе фашистов удалось под
покровом темноты скрыться в лесу.
Командование высоко оценило отвагу воинов. Лейтенант А.
Г. Силантьев был награжден орденом Красной Звезды, сержант К. Ильюхин и рядовой
А. Т. Агеенко — орденом Славы III степени. [97]
1 июля дивизия подошла к Березине. В течение суток через
реку переправлялись войска армий. Дороги на подступах к реке оказались
настолько разбитыми, что двигаться по ним было невозможно. Пришлось сделать
вынужденную остановку и взяться за ремонт. Только на следующий день
артиллеристы смогли возобновить движение. Противник всеми силами старался
вывести свои окруженные части в район Вилейки, чтобы воспрепятствовать
продвижению наших войск к Вильнюсу. Прилегающие к Вилейке командные высоты и
сам город были приспособлены к круговой обороне. Сюда же подошли и свежие
резервы.
Благодаря умелому маневру 144-й стрелковой дивизии 65-го
стрелкового корпуса и поддерживавшей ее 7-й гвардейской артиллерийской бригады
удалось сломить сопротивление противника и освободить Вилейку.
Преследование врага изобиловало острыми схватками, в
которых со всей полнотой раскрывались и мастерство советских воинов, и высокая
выучка командиров.
Выбрав момент, когда артиллеристы занимались сменой
огневых позиций, немцы попытались вернуть утраченный рубеж. Их пехота при
поддержке танков и артиллерии пошла в контратаку, направив свой удар на высоту,
где размещались наблюдательные пункты командиров батарей 209-го гвардейского
артиллерийского полка 7-й гвардейской артиллерийской бригады. Снова начался
неравный поединок с танками. 4-я батарея гвардии старшего лейтенанта И. П.
Запевалова, находясь на старой огневой позиции, имела связь с командиром полка
гвардии майором И. Р. Векслером. Гвардии майор приказал любой ценой преградить
гитлеровцам путь к нашим позициям.
Приказ батарея выполнила. Гвардейцы вели огонь с такой
быстротой, что стволы орудий накалялись докрасна.
Гитлеровцы так и не смогли достичь своей цели. Оставив
на склонах высоты убитых и раненых, они вынуждены были отойти. Подоспевшие
подразделения 144-й стрелковой дивизии совместно с артиллеристами продолжали
преследовать врага.
Подвижные части 5-й гвардейской танковой армии и 3-го
механизированного корпуса, громя отходящего противника, к исходу дня 7 июля
вышли на подступы [98] к Вильнюсу. Развернулись бои на окраинах столицы Литвы.
Вслед за танкистами с утра 8 июля сюда начали подходить
передовые отряды 5-й войсковой армии. Вместе с пехотинцами сюда подходили и
артиллеристы.
Командир 1-й батареи 368-го артиллерийского полка
гвардии капитан А. В. Курии, двадцатилетний офицер, еще не снявший с головы
запекшиеся кровью бинты, первым вступил в Вильнюс. Быстро развернул 76-мм скорострельные
пушки и, отражая контратаки врага, уничтожил прямой наводкой 25 автомашин с
грузом и до 40 фашистов.
Артиллеристы вместе с пехотинцами, удерживая захваченный
квартал города, мужественно сражались до подхода основных сил. Под прикрытием
густого огня гитлеровцы трижды атаковали батарею. Во время последней контратаки
капитан А. В. Курин получил семь ранений. Офицер, истекая кровью, продолжал
управлять огнем своей батареи. В самый разгар боя он потерял сознание, упал на
станины лафета своей пушки. Санитары на носилках вынесли его с огневых позиций.
За мужество и отвагу, проявленные в боях за Родину, Президиум Верховного Совета
СССР присвоил капитану Алексею Васильевичу Курину высокое звание Героя
Советского Союза.
Бои за освобождение Вильнюса продолжались пять суток.
Здесь враг имел 15 тысяч солдат и офицеров, 300 орудий и минометов, до 60
танков и штурмовых орудий.
8 июля войска 5-й армии совместно с танковыми
соединениями охватили Вильнюс с трех сторон, преградив путь противнику, который
пытался спасти свой гарнизон.
Гвардейцы 3-й артиллерийской дивизии прорыва решали
важную задачу: огнем и колесами поддерживали наступление соединений 72-го
стрелкового корпуса. Для лучшего взаимодействия со стрелковыми частями 22-я
гвардейская тяжелая пушечная и 99-я тяжелая гаубичная артиллерийские бригады
составили армейскую артиллерийскую группу; 7-я и 8-я гвардейские артиллерийские
бригады должны были поддерживать наступление 277-й стрелковой дивизии; 43-я
минометная бригада действовала совместно с частями 215-й стрелковой дивизии, а
107-я артиллерийская [99] бригада большой мощности, находясь на марше, оставалась
в резерве армии.
Поддерживая наступление 72-го стрелкового корпуса,
дивизия громила вражеские укрепления. Противник, укрывшись за стенами древнего города,
отчаянно сопротивлялся.
Командующий армией генерал-лейтенант П. И. Крылов
приказал сосредоточить огонь большого количества артиллерии по основным узлам
сопротивления неприятеля и штурмом овладеть городом. Для этого пришлось
провести частичную перегруппировку артиллерии. Несколько батарей 22-й
гвардейской тяжелой пушечной и 99-й тяжелой гаубичной артиллерийских бригад,
действуя совместно со штурмовыми подразделениями стрелковых дивизий, вели огонь
прямой наводкой.
12 июля начался штурм Вильнюса. К полудню некоторым
соединениям армии удалось завязать бои на улицах.
Части 72-го стрелкового корпуса, продвигаясь в
северо-западном направлении, очистили от гитлеровцев несколько улиц,
форсировали реку Вилия и захватили плацдарм на ее правом берегу. Пехотинцы,
поддерживаемые артиллеристами, попытались обойти вражеские опорные пункты, но
попали под перекрестный пулеметный огонь и отступили. Двигаться дальше стало
невозможно. Тогда артиллеристы, выкатив орудия на прямую наводку, начали
уничтожать живую силу и огневые средства противника.
В уличных боях за Вильнюс отличились воины 11-й батареи
99-й тяжелой гаубичной артиллерийской бригады старшего лейтенанта Н. А. Клейно.
Батарея действовала в составе штурмовой группы. Ее орудийные расчеты, выкатив
орудия на открытые огневые позиции, прямой наводкой разрушали каменные здания,
в которых оборонялись гитлеровцы. Своими смелыми действиями артиллеристы
помогли подразделениям 618-го полка 215-й стрелковой дивизии захватить два
важных опорных пункта в городе.
Командир батареи старший лейтенант Н. А. Клейно за
смелые и решительные действия был награжден орденом Красного Знамени. Приказом
командира бригады за проявленное мужество и отвагу орденами и медалями были
награждены многие солдаты и сержанты батареи. [100]
Взвод 5-й батареи 70-го гвардейского тяжелого пушечного
артиллерийского полка под командованием гвардии лейтенанта М. Ф. Мусиенко
сопровождал штурмовую группу 854-го стрелкового полка 277-й стрелковой дивизии.
Заметив передвижение, немцы обстреляли ее пулеметными очередями. Стрелки
пытались обойти узел сопротивления, но вновь попали под перекрестный пулеметный
огонь. Тогда лейтенант Мусиенко вкатил орудие в пустой гараж и открыл огонь по
подвальному помещению, где засели оккупанты. Были уничтожены три станковых
пулемета и до взвода солдат.
В боях за Вильнюс храбро действовали воины 7-й и 8-й
артиллерийских бригад. Они прокладывали путь пехоте к местечку Евье, где должны
были перерезать шоссейную дорогу, по которой немцы пытались прорваться на
помощь окруженной в Вильнюсе группировке. Артиллерийским бригадам,
поддерживавшим части 277-й стрелковой дивизии, пришлось форсировать Вилию и
Неман. И хотя реки не представляли серьезной преграды, одолеть их было
непросто. Орудия переправляли ночью на небольших, наспех сколоченных плотах.
Быстрое течение сносило и плоты и людей. Для того чтобы попасть в точно
назначенный район, бойцам приходилось прилагать нечеловеческие усилия.
Форсировав Вилию, артиллерийские полки бригад совместно
с пехотой вышли на северную окраину деревни Аусенишкес, где вступили в бой с
немецкими частями.
Батареи с ходу заняли открытые позиции и прямой наводкой
стали расстреливать вражеские колонны. Внезапность удара привела врага в полное
замешательство, началась паника. Десятки бронетранспортеров, повозки, лошади,
трупы убитых запрудили шоссейную дорогу.
Приток подкреплений в Вильнюс прекратился. Гарнизон
гитлеровцев, попав в железное кольцо, вынужден был сдаться. 13 июля к вечеру
Вильнюс полностью очистили от фашистских захватчиков.
Войска 5-й армии, не теряя времени, выходили на новые
маршруты. Теперь их путь лежал на Каунас.
Трудящиеся Вильнюса с благодарностью встречали своих
освободителей. На улицах стояли столы, накрытые праздничными скатертями с
национальным [101] орнаментом. Горожане наперебой приглашали воинов к
столам, на которых было молоко, хлеб, горячий картофель. Всеобщая радость
освобождения от фашистских захватчиков вылилась в национальный праздник на
улицах литовской столицы.
За успешные боевые действия и освобождение Вильнюса
приказом Верховного Главнокомандующего всему личному составу 3-й гвардейской
артиллерийской дивизии прорыва РВГК была объявлена благодарность, 7, 8 и 22-я
гвардейские артиллерийские бригады получили почетное наименование Виленских.
Подводя итоги боев с 23 июня по 12 июля, можно с полным
правом сказать, что артиллеристы оправдали высокое звание гвардейцев: за этот
период дивизия уничтожила и подавила 122 артиллерийские и минометные батареи,
более 300 пулеметов. Было также сожжено и подбито 100 танков и штурмовых
орудий, взято в плен свыше 2000 солдат и офицеров противника{30}.
За большие ратные дела в боях за Вильнюс государственных
наград удостоились в дивизии 581 офицер, 957 сержантов, 1444 рядовых.
В этих наступательных операциях дивизия впервые
использовалась компактно, централизованной боевой единицей.
После прорыва она вводилась в бой всей массой своих
частей, там, где встречалось серьезное сопротивление врага, и благодаря этому
успех был обеспечен.
После освобождения Вильнюса 22-я гвардейская пушечная,
99-я артиллерийские бригады и 107-я бригада большой мощности были выведены в
резерв армии и сосредоточились в лесу восточнее станции Кайшядорис, где
находились до 18 июля. Люди получили возможность отдохнуть и привести в порядок
технику.
А в это время части 72-го стрелкового корпуса, усиленные
остальными бригадами 3-й артиллерийской дивизии, продолжали продвигаться к реке
Неман. Противник неоднократно переходил в контратаки, пытаясь задержать
наступление наших войск и создать на Немане прочную оборону. В бой были брошены
остатки разбитых частей 3-й танковой армии. Им удалось задержать продвижение
передовых частей корпуса. [102]
Утром 16 июля 60 тяжелых танков и 20 бронетранспортеров
6-й немецкой танковой дивизии с автоматчиками на броне при поддержке артиллерии
контратаковали передовые части 277-й стрелковой дивизии, подходившей к Неману.
Такой танковый прорыв был опасен тем, что помимо захвата важного в оперативном
отношении узла шоссейных дорог враг мог ударить и по тыловым частям армии.
После 70-километрового марша 8-я гвардейская Виленская
гаубичная артиллерийская бригада сосредоточилась в лесу северо-западнее
местечка Жежмаряй. Командиры подразделений, организовав непосредственное
охранение, ожидали получения задачи. И тут внезапно вся юго-западная опушка
леса подверглась сильному артиллерийскому обстрелу. Никто не успел опомниться,
как появились немецкие танки. Пройдя через боевые порядки 277-й стрелковой
дивизии, они двинулись в район расположения бригады. Подпустив их на дальность
прямого выстрела, орудийные расчеты боевого охранения открыли огонь. Под их
прикрытием стали развертываться и остальные подразделения. Личный состав
взводов управления, выдвинувшись вперед, занял оборону впереди орудий.
Главную тяжесть в этом бою приняли на себя 213-й и 214-й
гвардейские артиллерийские полки. Четыре немецких танка ринулись на позицию 3-й
батареи 214-го артиллерийского полка, которой командовал молодой офицер
коммунист гвардии капитан С. А. Терехов. Следом за танками пошли самоходки,
ведя огонь прямой наводкой по нашим орудиям. Сплошной несмолкаемый гул заполнил
пространство перед лесом. В огненном смерче поднялись в небо металл, земля,
деревья. Но непроходимой стеной на пути вражеских танков стояли гвардейцы.
Выходил из строя один боец, его тут же заменял другой; падало двое, на их место
вставал третий, выполняя работу за двоих. Орудия ни на минуту не прекращали
огня. Фашисты, оставив на поле боя горящие танки, повернули назад.
Но передышка была недолгой. Вскоре немцы снова пошли в
контратаку. На этот раз более двадцати танков и штурмовых орудий решили смять
3-ю батарею гвардии капитана С. А. Терехова. Гвардейцы видели, как вырвался
вперед головной танк и на большой скорости направился к орудию гвардии старшего
сержанта Г. А. Иманова, гаубица которого стояла несколько [103]
впереди других и была лучше видна. Вслед за головным «тигром» двигались другие.
Танковая атака была отражена, но в живых у орудия остался только Иманов. А
танки все шли и шли. Теперь гвардейцу предстояло действовать и за командира, и
за наводчика, и за замкового. С неумолимой скоростью приближались вражеские
машины к орудию, стоявшему на открытой поляне. Расстояние с каждой минутой
сокращалось. Не всякий боец способен выдержать такое испытание, но Иманов
спокойно навел гаубицу и произвел выстрел. Охваченный пламенем, танк
остановился, но его тут же опередил другой. Орудие было выведено из строя. Раненый
гвардеец не сдавался. Схватив связку гранат, он прыгнул в воронку от
разорвавшегося поблизости снаряда, подождал, когда танк подойдет ближе, и
только тогда бросил ее под гусеницы. — Молодец, Иманов! — крикнул
командир батареи Терехов, стоявший у соседнего орудия, и тут же, сраженный
осколком вражеского снаряда, бессильно опустился на лафет гаубицы. Орудие
замолчало.
Это заметил командир дивизиона гвардии майор Н. И.
Мариничев, находившийся в батарее. Не теряя времени, он занял место у прицела
и, поймав в перекрестие панорамы вражеский танк, произвел выстрел, Запылала
третья фашистская машина.
А бой все разгорался. С ожесточением обреченных рвались
на наши позиции «тигры» и «фердинанды». Теперь они перенесли удар на 5-ю
батарею старшего лейтенанта В. Г. Вирлова, молодого командира из 213-го
гвардейского гаубичного артиллерийского полка. В самый разгар боя он встал в
центре огневой позиции и командовал расчетами. Бой с вражескими танками
продолжался около двух часов. Батарея В. Г. Вирлова подбила восемь машин.
В схватке с танками отличился расчет гвардии старшего
сержанта Сафара Амиршоева, замечательного воина-таджика. Его орудие стояло на
правом фланге батареи. К нему-то и направились семнадцать «тигров» и
«фердинандов». Четыре из них удалось подбить в самом начале боя, но тринадцать,
не снижая скорости, продолжали двигаться на батарею. Обстановка осложнялась с
каждой минутой. Отдав распоряжение наводчику занять позицию с противотанковым
ружьем, Амиршоев встал у прицельного приспособления израненной гаубицы.
Подпустив вражескую машину на [104] дальность прямого выстрела, старший сержант громко
скомандовал себе: «Огонь!» Раненный в голову и грудь осколком вражеского
снаряда, он упал на лафет гаубицы. Но воин-патриот Сафар Амиршоев все же нашел
в себе силы произвести еще один выстрел и последним снарядом подбил танк.
Когда старший лейтенант В. Г. Вирлов подбежал к орудию,
Амиршоев был уже мертв. Рядом с ним лежали тяжело раненные бойцы Г. Маслов, Т.
Фазилов и X. Бабиев. В нескольких шагах от гаубицы догорали две вражеские
машины.
Герой был со всеми воинскими почестями похоронен в
литовском поселке Жежмаряй.
В ходе боя с тяжелыми вражескими танками советские
артиллеристы-гвардейцы показали высокое мастерство. В этом бою они уничтожили
30 тяжелых машин, 15 бронетранспортеров, сотни солдат и офицеров.
За героизм, проявленный воинами при отражении атак 6-й
немецкой танковой дивизии в районе Жежмаряй, Указом Президиума Верховного
Совета СССР 3-я гвардейская артиллерийская дивизия была награждена орденом
Красного Знамени. Гвардии старшему сержанту Сафару Амиршоеву посмертно
присвоено звание Героя Советского Союза. Григорий Арсентьевич Иманов был
награжден орденом Ленина. 99 солдат, сержантов и офицеров также удостоились
орденов и медалей Советского Союза{31}.
Отразив контратаки, войска 5-й армии продолжали громить
противника, отходившего к Каунасу. 18 июля передовые части 72-го и 65-го
стрелковых корпусов при поддержке 8-й и 22-й гвардейских артиллерийских
Виленских и 43-й минометной бригад завязали бой на восточной окраине города.
Оккупанты ожесточенно сопротивлялись.
По решению командующего на левый фланг армии (из второго
эшелона) к Неману вышел 45-й стрелковый корпус, усиленный 7-й артиллерийской
Виленской бригадой. Его передовые подразделения, форсировав реку, захватили
небольшой плацдарм на правом берегу в районе Пилюона, Дарсунишкис. Но
форсировать Неман с ходу главными силами корпуса не удалось. Фашисты,
прикрываясь пулеметным, артиллерийским [105] и минометным огнем,
восстановили сплошной фронт обороны.
Противник всеми силами старался удержать Каунас —
важнейший узел обороны на восточнопрусском направлении. Старинный литовский
город был превращен в настоящую крепость. Подступы к городу заминированы, в
самом Каунасе вырыты траншей, построены блиндажи с проволочными заграждениями,
подготовлены пулеметные площадки, закопаны в землю танки.
Для обороны города немцы подтянули три пехотные и две
танковые дивизии, усиленные артиллерией крупных калибров, штурмовой и
бомбардировочной авиацией.
Действия наших войск носили активный характер,
напряженная подготовка к предстоящему наступлению сопровождалась отражением
непрерывных контратак противника.
С 19 по 28 июля войска 5-й армии при поддержке 3-й
гвардейской артиллерийской дивизии вели упорные бои. Изматывая противника и
улучшая свои позиции, они подтягивали войска и тыловые части, стремясь создать
здесь ударную группу войск.
Особую слаженность и отвагу в эти дни проявили воины
2-го дивизиона 208-го гвардейского артиллерийского полка. 20 июля командир
дивизиона гвардии майор А. Г. Чуйко получил задачу переправить дивизион на
западный берег Немана и поддерживать на плацдарме боевые действия 371-й
стрелковой дивизии. Плацдарм был небольшим и простреливался со всех сторон
пехотным и минометным огнем.
Переправляться пришлось днем, на подручных средствах,
под сильным артиллерийским и минометным огнем и ударами штурмовой авиации.
Но это не пугало гвардейцев. Они понимали, что самое
трудное впереди. Узкую полоску прибрежной земли отделял от них крутой
четырехметровый берег, поднять орудие на который не так просто, как может
показаться со стороны.
Расчет гвардии старшего сержанта А. И. Михайлова первым
переправил свое орудие через реку. Смастерив из подручных средств перекладной
мост, бойцы на руках втащили пушку на только что отвоеванный пехотой небольшой
плацдарм. Времени на установку [106] орудия не было, так как тут же начался бой с танками.
Десять тяжелых машин с автоматчиками на броне, поливая
плацдарм огнем из всех видов оружия, атаковали смельчаков, получивших приказ во
что бы то ни стало удержать этот клочок земли.
Развернув орудие, Михайлов первым выстрелом подбил
головную машину. Наводчик И. Нарбутаем быстро перенес огонь на второй танк и
тоже вывел его из строя, за ним поджег и третий. Остальные экипажи предпочли
оставить поле боя.
Огнем своего орудия старший сержант А. И. Михайлов
обеспечил переправу дивизиона через Неман. В течение трех суток артиллеристы
отразили свыше пятнадцати вражеских атак, направленных против 371-й стрелковой
дивизии.
Тем временем на восточном берегу Немана шла кропотливая
работа по созданию ударной группировки войск. Генерал Н. И. Крылов использовал
3-ю гвардейскую артиллерийскую дивизию следующим образом: 43-я минометная
бригада полковника М. К. Скворцова передавалась в подчинение 72-му стрелковому
корпусу; 7-я гвардейская артиллерийская бригада гвардии полковника Ф. К.
Жевнова — 65-му стрелковому корпусу; 8-я гвардейская гаубичная и 99-я
тяжелая гаубичная артиллерийские бригады, которыми командовали гвардии
полковник Д. Е. Старынин и полковник С. И. Долгов, подчинялись командованию
45-го стрелкового корпуса; 22-я гвардейская пушечная артиллерийская бригада
полковника Ф. И. Рябчука, войдя в состав армейской артиллерийской группы,
поддерживала наступление 65-го корпуса. 107-я артиллерийская бригада большой
мощности полковника Н. М. Богданова по-прежнему оставалась в резерве фронта.
Штаб дивизии довел боевую задачу до командиров бригад,
затем приступил к организации разведки и планированию артиллерийского
наступления. Командиры бригад, связавшись с командующими артиллерией стрелковых
корпусов и согласовав с ними свои задачи, приступили к выбору и занятию огневых
позиций и наблюдательных пунктов, не прекращая разведки противника.
О работе разведчиков в эти дни можно судить хотя бы по
действиям гвардейцев 8-й артиллерийской бригады. Начальник разведки бригады
гвардии майор [107] В. Д. Фролов с группой бойцов ночью переправился через
Неман и, заняв там передовой наблюдательный пункт, стал изучать оборону
Каунаса. Гитлеровцы вскоре обнаружили их и решили взять в плен. Разведчики
вступили с фашистами в неравный огневой бой. Отражая атаки врага, они вскрыли
три пулеметные позиции и две минометные батареи.
Атаки следовали одна за другой, сила их нарастала.
Гитлеровцы попытались обойти советских бойцов с фланга, но напоролись на группу
разведчиков 7-й гвардейской артиллерийской бригады, которыми командовал гвардии
майор А. Е. Морозов. Не раздумывая, артиллеристы приняли бой, отразили все
вражеские атаки, получили ценные сведения о расположении неприятеля и
благополучно вернулись в штаб.
28 июля все бригады дивизии были готовы к
артиллерийскому наступлению. Орудийные расчеты на щитах выписали график
артиллерийского огня, расписали снаряды и разложили их по периодам боя.
Гвардейцы успели даже помыться в бане. Настроение у всех
было праздничное. Радовали успехи минувших боев, радовало то, что войска
приближались к государственной границе. А дальше, в логове врага, —
завершающие бои. До Восточной Пруссии оставалось 70 километров.
29 июля после тридцатиминутной артиллерийской подготовки
войска 5-й армии пошли на штурм Каунаса. При поддержке артиллерии ее передовые
части прорвали оборону противника, обошли город с севера и юга и стали медленно
продвигаться на запад. Таким образом, теряли оборонительное значение мощные
каунасские форты, занимавшие не последнее место в планах немецкого командования
при защите города.
При прорыве оборонительного рубежа южнее Каунаса отлично
действовала 99-я тяжелая гаубичная артиллерийская бригада, поддерживавшая
наступление 184-й и 159-й дивизий 45-го стрелкового корпуса. Ее дивизионы в
ночной темноте, при сильном воздействии бомбардировочной и штурмовой авиации
противника переправились на западный берег Немана. С помощью артиллеристов
стрелковые части перерезали шоссейную дорогу Каунас — Мариямполь и лишили
гитлеровцев возможности маневрировать по важной для них магистрали.
В этих боях отличился 3-й дивизион бригады под [108]
командованием майора П. Г. Захарова. При подходе передовых подразделений 159-й
стрелковой дивизии к деревне Длуга противник открыл сильный артиллерийский
огонь и перешел в контратаку. До двух батальонов, поддерживаемых 30 танками,
контратаковали наши подразделения, и они стали отходить. Тогда командиры
батарей старший лейтенант Н. А. Клейно и лейтенант Ю. Н. Уразаев открыли
неподвижный заградительный огонь и отсекли бежавших за танками немецких
автоматчиков, подбив при этом 3 танка. Положение было восстановлено, и
стрелковые подразделения получили возможность продолжать наступление.
Части 45-го стрелкового корпуса, поддерживаемые 8-й
гвардейской и 99-й тяжелой гаубичной артиллерийскими бригадами, также успешно
продвигались вперед и 31 июля вышли на рубеж Ажолине, Побартупе, Вейверы.
Войска 72-го и 65-го стрелковых корпусов после короткой артиллерийской
подготовки ворвались в предместья Каунаса и завязали уличные бои.
Фашистские захватчики стремились во что бы то ни стало
удержать Каунас, но под нарастающими ударами советских войск с фронта и флангов
вынуждены были отойти.
В боях за Каунас хорошо действовали воины 7-й
гвардейской легкой артиллерийской бригады гвардии полковника Ф. К. Жевнова,
минометчики 43-й бригады под командованием полковника М. К. Скворцова. Их части
первыми пошли на штурм Каунаса и, уничтожая вражеские огневые средства,
прокладывали путь подразделениям 63, 371 и 277-й стрелковых дивизий. Очищая
квартал за кварталом, они в течение двух суток вели упорные бол с
превосходящими силами противника.
Орудийные расчеты 7-й бригады, продвигаясь по узким
улицам и переулкам старинного литовского города, заваленным разбитой боевой
техникой, перегороженным баррикадами, на руках перекатывали 76-мм пушки и огнем
прямой наводки уничтожали вражеские заграждения и живую силу. 2-я батарея
209-го гвардейского артиллерийского полка гвардии старшего лейтенанта А. И.
Говрюка, расчищая путь пехоте, вышла в район центральной площади города. Здесь
артиллеристы приняли бой с ротой автоматчиков, поддержанных тяжелыми
самоходными орудиями. [109]
Первым развернул свою пушку и открыл прицельный огонь
гвардии сержант К. Е. Карпов. Остальные орудия по команде командира батареи
меткими шрапнельными очередями в упор расстреливали гитлеровских автоматчиков.
Отразив атаку, батарея вместе с пехотинцами продолжала
преследование фашистов.
Заслуживают доброго слова и другие части дивизии,
самоотверженно сражавшиеся на берегах Немана. Особенно старательно действовали
воины 43-й минометной бригады. Когда нельзя было использовать машины, они
взваливали тяжелые минометы на спину и переносили их от позиции к позиции, с
которых вели огонь по гитлеровцам, укрывшимся за стенами домов.
Стремительное продвижение частей 72-го и 65-го
стрелковых корпусов в обход Каунаса создало для немцев угрозу окружения.
Утром 1 августа войска 5-й армии, завершив разгром
войск, оборонявшихся в Каунасе, полностью очистили город от оккупантов. Пал
последний мощный узел обороны противника, прикрывавший подступы к границам
Восточной Пруссии.
Завершив разгром каунасской группировки, армия перешла к
преследованию отступающих войск.
За отличные боевые действия при форсировании реки Неман
и овладении городом Каунас Верховный Главнокомандующий в своем приказе от 1
августа 1944 года объявил благодарность войскам 5-й армии, и в том числе всему
личному составу 3-й гвардейской артиллерийской Витебской Краснознаменной
дивизии прорыва. 99-й тяжелой гаубичной артиллерийской бригаде было присвоено
почетное наименование Неманской, а 43-й минометной бригаде — Ковенской.
Враг упорствует
После освобождения Каунаса перед 5-й армией была
поставлена новая задача: наступать к границе Восточной Пруссии и не позднее 10
августа быть готовой к вторжению на ее территорию. Выполняя поставленную
задачу, войска армии, усиленные 3-й гвардейской артиллерийской дивизией
прорыва, преследовали отходящего противника и уничтожали его контратакующие
части. 3 августа они прорвали полосу обороны [110] на рубеже Лукше,
Гришка-Вуда, Пильвишки, прикрывавшую государственную границу Германии, и
подошли ко второй пограничной оборонительной полосе, проходившей по рубежу
Шакяи, Верше, Жегле, Тумпы. Встретив сильное огневое сопротивление, войска
перешли к временной обороне.
4 августа бригады дивизии, поддерживавшие наступление
частей 72-го и 45-го корпусов, заняли новые боевые порядки. В течение
последующих десяти дней, обеспечивая оборонительные действия войск армии, они
готовились к решительному удару по врагу, находившемуся на границе Восточной
Пруссии.
Стремясь сдержать продвижение советских войск и
потеснить их от своих границ, гитлеровцы бросали против наших соединений
пехотные и танковые резервные части. Бои с каждым днем приобретали все более
ожесточенный характер.
3-я гвардейская артиллерийская дивизия в течение августа
вела непрерывные тяжелые бои с вражескими танками. 4 августа в районе Жегле,
Тупики немцы бросили в контратаку одновременно 40 машин. В районе Волковишки
они предприняли массированную атаку, введя в бой 150 танков. Атаку пришлось
отбивать фронтовой истребительной противотанковой бригаде.
Случалось, что во время массированных танковых ударов
артиллеристы, находившиеся на наблюдательных пунктах, оказывались в тылу у
противника, но никому и в голову не приходило покинуть поле боя. Они били из
орудий до последнего снаряда, а когда кончались боеприпасы, брали
противотанковые ружья и стреляли по вражеским танкам, а где и это не помогало,
вызывали огонь на себя.
Так было и на рассвете 7 августа. В районе Францка-Буда
(Литовская ССР) неприятель после артиллерийской подготовки, продолжавшейся
около получаса, бросил на наши позиции 50 танков и свыше полка пехоты из
дивизии «Великая Германия».
Метким огнем артиллеристам удалось отсечь пехоту. Однако
танки прорвались через боевые порядки 262-го полка 184-й стрелковой дивизии и
приблизились к наблюдательному пункту командира 5-й батареи 261-го гвардейского
пушечного артиллерийского полка гвардии старшего лейтенанта В. С. Алхимова.
Командир батареи мог отойти, и никто не упрекнул бы его,
но он остался на своем наблюдательном пункте [111] и продолжал четко и
уверенно управлять огнем батареи. Вражеские машины взяли артиллеристов в
кольцо. Казалось, выхода уже нет, гвардейцы обречены. Но Алхимов не растерялся.
Он приказал разведчикам и связистам вооружиться гранатами и вызвал огонь на
себя.
Орудийные расчеты обрушили лавину огня и металла на
наблюдательный пункт своего командира. После первого залпа земля словно
перевернулась, в воздухе повисла непроницаемая завеса из дыма и пыли, запахло
пороховой гарью. Когда рассеялись дым и пыль, гвардейцы увидели около
наблюдательного пункта восемь пылающих тяжелых танков. Остальные поспешили
отойти. Контратака была отбита, положение 262-го стрелкового полка
восстановлено.
Сломив сопротивление противника, полк двинулся дальше.
Шатаясь от усталости, вместе с пехотинцами шел и гвардии старший лейтенант В.
С. Алхимов. И трудно было поверить, глядя на этого хрупкого юношу, что он
только что принял огонь на себя и спас товарищей по оружию.
Пережитое в этом бою, где был брошен вызов смерти,
Владимир Алхимов выразил в стихах, которые сохранились в моей фронтовой
записной книжке. Вот они:
Три их, четыре, восемь.
Дальше конца не видать.
Если мы пункт здесь свой бросим,
Кто же огонь сможет дать?!
Мчится, грохочет железо,
Море бушует огня.
— «Сокол»! Я — «Вихрь» — отрезан,
Дайте огонь на меня!
После мы к вам проберемся,
Ночью мы выйдем к своим.
Насмерть стоять здесь клянемся,
Данте же, дайте по ним!..
Все, кто у пушек был, знали
Страшный смысл слов «НА МЕНЯ!».
Все же огонь они дали —
Рушилась танков броня!
Танки подбитые стали —
Так и ржаветь в поле им.
Крепче железа и стали
Мы за Отчизну стоим!
С такой же отвагой дрался и командир 1-го дивизиона
214-го гвардейского артиллерийского полка гвардии капитан А. Ф. Дмитриев, 35
вражеских танков взяли [112] в кольцо его позицию. На предложение командира полка
гвардии полковника С. В. Новикова отойти Алексей Федорович ответил: «Эту землю
я освобождал и с нее никуда не уйду!» И тут же подал команду своему дивизиону:
«По вражеским танкам, огонь на меня!»
В результате этого поединка на поле боя осталось 5
горящих тяжелых танков, 15 бронетранспортеров и около сотни фашистских солдат и
офицеров.
Принять мужественное решение «Огонь на меня!» — это
и исключительная храбрость, и самообладание, и готовность к самопожертвованию,
и испытание на верность Родине. Наши артиллеристы и минометчики смело шли на
такой подвиг и почти всегда выходили победителями. Верные сыны Отчизны,
воспитанные славной ленинской партией, советские воины были готовы на любой
подвиг во имя победы над фашизмом. За отвагу и мужество, проявленные в боях с
немецкими захватчиками, командиру дивизиона гвардии капитану Алексею Федоровичу
Дмитриеву и командиру батареи гвардии старшему лейтенанту Владимиру Сергеевичу
Алхимову было присвоено звание Героя Советского Союза.
Восстановив свои позиции, войска 5-й армии закрепились
на занятом рубеже. Попытки неприятеля отбросить их от границ Восточной Пруссии
успеха не имели.
Наступившую в боевых действиях паузу артиллеристы и
минометчики дивизии использовали для улучшения своих позиций и пополнения
бригад боеприпасами, горючим и продовольствием.
На рассвете 15 августа после мощной артиллерийской
подготовки, в которой приняли участие все бригады дивизии, армия снова перешла
в наступление. Враг не мог сдержать мощного наступательного порыва советских
войск. Немцы отходили на заранее подготовленные позиции в приграничной полосе.
Временами они предпринимали на отдельных участках отчаянные танковые
контратаки, поддерживаемые штурмовой и бомбардировочной авиацией. Но только
отдельным танкам удавалось иногда прорваться к позициям наших батарей.
Гвардейцы в упор расстреливали их.
Наступающие войска, как могучий весенний поток,
неудержимо катились на запад. [113]
За боевые подвиги, героизм и мужество воинов, проявленные
при разгроме гитлеровских войск западнее Немана, 3-я гвардейская артиллерийская
дивизия прорыва РВГК была награждена орденом Суворова II степени, а ее 7, 8 и
22-я гвардейские Виленские бригады — орденом Красного Знамени.
Вдохновленные этой высокой наградой, артиллеристы и
минометчики на митингах и собраниях говорили о своей готовности ответить новыми
боевыми подвигами в предстоящем наступлении.
16 августа 1944 года в 10 часов утра двенадцать батарей
открыли огонь по территории фашистского логова. Обстреливались военные объекты
и железнодорожная станция немецкого городка Ширвиндт. Впервые за четыре года
советские снаряды рвались на вражеской территории!
Гитлеровцы отвечали систематическими контратаками,
применив и на этот раз свой излюбленный метод массированных танковых ударов
одновременно на нескольких участках фронта. Так, на участке Старки, Урбанты,
Пустельники они предприняли три одновременные контратаки, в каждой из которых
участвовало до 30 танков.
Отбивая яростный натиск, артиллеристы продолжали
поддерживать наступление стрелковых соединений. Командиры батарей с взводами
управления выходили вперед и вели их за разрывами своих снарядов. 19 августа во
время одной из контратак противника нарушилась связь с двумя дивизионами 99-й
тяжелой гаубичной артиллерийской бригады. Начальник разведки бригады капитан Ю.
С. Дерюгин с двумя разведчиками отправился в передовые подразделения, чтобы
выяснить обстановку. Связисты потянули за ними провод. Но на своем пути
разведчики встретили отступающий батальон, все офицеры которого вышли из строя.
Капитан Дерюгин принял на себя командование и вызвал огонь дивизиона по
атакующим вражеским танкам. Отбив атаку, капитан восстановил прежнее положение
и руководил боем батальона до тех пор, пока не прибыл новый командир. За
инициативу в бою капитан Ю. С. Дерюгин был награжден орденом Красного Знамени.
Стояли знойные августовские дни. На подступах к
Восточной Пруссии шли кровопролитные бои. Немцы ввели в бой 1-ю
восточнопрусскую дивизию, сформированную [114] из местных жителей,
подтянули танки. Решительным контрударом они хотели опрокинуть советские
войска.
Зорко наблюдали за противником разведчики 12-го полка
43-й минометной бригады, которым командовал подполковник Н. К. Яковец. И когда
с вражеской стороны донеслось рычание моторов и танки с пехотой на броне
подошли к пристрелянному рубежу, прозвучала команда «Огонь!». Тут же грянул
дружный залп полка. На поле яркими факелами запылали два подожженных танка.
Немецкие пехотинцы, в панике прыгая с машин, пытались скрыться во ржи, но их
настигали осколки мин и пули. В итоге три тяжелых танка и более взвода
вражеской пехоты остались на поле боя. Это был первый результат короткого боя
наших минометчиков и артиллеристов на подступах к вражеской земле.
Немцы усиливали контратаки, подтягивая и бросая в бой
все новые и новые части. Значительно осложнилась обстановка в районе Сынтовты,
где наступал 72-й стрелковый корпус.
По приказу командующего армией в ночь на 20 августа 3-я
артиллерийская дивизия, проведя смену боевых порядков, заняла огневые позиции
восточнее и юго-восточнее Сынтовты. Командиры бригад, увязав свои действия с
частями 277-й и 97-й дивизий, организовали разведку.
Неприятель не заставил себя долго ждать. Вскоре пехотный
батальон при поддержке 20 танков контратаковал наше стрелковое подразделение,
но усилиями артиллеристов был отброшен. Через некоторое время он предпринял
контратаки одновременно на трех направлениях, причем в каждой из атакующих
групп участвовало до батальона пехоты и более 10 танков. Гитлеровцам вначале
удалось потеснить передовые подразделения корпуса, но к полудню они снова были
отброшены на исходные позиции.
На следующий день северо-западнее деревни Урбанты немцы
бросили в бой несколько десятков танков, решив таранить основную массу наших
орудий.
Два полка 8-й гвардейской гаубичной артиллерийской
бригады и один полк 22-й гвардейской пушечной артиллерийской бригады, стреляя с
закрытых огневых позиций, подожгли шесть танков, но остальные вышли в район
огневых позиций 2-го дивизиона 214-го гвардейского [115]
гаубичного артиллерийского полка, которым командовал гвардии капитан К. Ф.
Пожарский.
Дивизион стоял в районе деревни Урбанты. Перед
гвардейцами расстилалось ржаное поле, за которым находился молодой, посеченный
снарядами лес. Во ржи, в трехстах метрах от леса, занимала огневую позицию 5-я
батарея. Старшим на батарее был гвардии лейтенант Ф. Ф. Королев. 97-я
стрелковая дивизия занимала восточную часть леса. Западная его часть находилась
у неприятеля.
На батарее было относительно тихо. Бойцы готовили орудия
к бою, чистили снаряды, когда на огневой позиции телефонист услышал команду
Пожарского «Приготовиться к бою!». Мгновенно все пришло в движение.
Через несколько секунд стало видно, как на батарею с
большой скоростью несутся немецкие танки. Пять «тигров», выскочив на лесную
опушку, открыли ураганный огонь из орудий и пулеметов. Казалось, еще несколько
секунд — и батарея будет стерта с лица земли. Исход боя решали секунды.
Кто окажется сильнее — гвардейцы или фашистская сталь?
Но артиллеристы знали цену психическим атакам врага. Им
не раз приходилось встречаться с немецкими «тиграми» и «пантерами».
Гвардии лейтенант Ф. Ф. Королев спокойно управлял
огневыми взводами. Для бойцов в эти грозные минуты он был примером бесстрашия,
стойкости и героизма.
Схватка с танками длилась недолго. Наводчик гвардии
сержант К. А. Черновский подбил первый танк и уничтожил его экипаж. Затем
расчет гвардии сержанта В. С. Сидорова подбил еще два танка. Каждый из
гвардейцев в этом неравном поединке показал себя богатырем. Воля к победе
советских воинов оказалась и на этот раз сильнее стальных фашистских машин. Не
прошло и нескольких минут, как в ста метрах от огневых позиций пылали уже
четыре «пантеры».
Несли потери и гвардейцы, но не падали духом.
Артиллеристов словом и личным примером вдохновлял Федор Филиппович Королев.
Лейтенант без устали помогал расчетам, работая то заряжающим, то наводчиком. [116]
Одному танку все же удалось прорваться на позицию
батареи. Стрелять по нему было трудно — слишком близко подошел к орудию. И
тогда старый солдат коммунист С. А. Коваленко, схватив связку противотанковых
гранат, бросился навстречу танку, и гвардейцы стали свидетелями подвига. На их
позиции неслась огромная немецкая машина, и вот они совсем рядом — грозная
машина и боец. Коваленко размахнулся и бросил под танк связку гранат. Машина
вздрогнула, гусеница разорвалась, танк застыл на месте. Поединок закончился
победой воина-гвардейца.
А на соседней, 6-й батарее схватка с немецкими танками
только разгоралась. 12 зеленых «пантер», поливая огнем из всех видов оружия,
рвались на батарею. От разрывов снарядов загорелась рожь. Надо было
ликвидировать пожар, чтобы лавина огня не захватила район артиллерийских
позиций. Бойцы падали на горящую рожь, стараясь потушить ее своим телом.
Весь черный от дыма, с обгоревшими руками, лопатой гасил
пылающую рожь боец Федор Ержанский. А гвардии сержант Г. И. Крылов
безостановочно вел огонь из орудия. Без промаха посылал в цель снаряды наводчик
И. Н. Грузинцев. И вот уже подбито три танка.
Расчеты продолжают бой. Очередной выстрел — и на
месте остановилась четвертая «пантера». Экипаж пытается скрыться, но гвардии
сержант Н. И. Фомичев пускает в ход автомат и истребляет гитлеровцев. Но
«оставшиеся в живых» танки развернулись и снова пошли на 5-ю батарею.
Старший лейтенант И. В. Каратаев, наблюдавший за этим
маневром противника, быстро оценил обстановку.
— Расчеты пятой батареи ослаблены, снарядов у них
тоже, видимо, мало, — сказал он связному и приказал бежать к
соседям. — Передайте там расчетам, пусть укроются в землянках и ровиках, а
шестая батарея будет бить по танкам. Иначе нельзя: можно поразить своих людей.
Когда расчеты 5-й батареи укрылись, старший лейтенант И.
В. Каратаев приказал открыть огонь. Тут же заговорили все расчеты 6-й батареи.
Разгорелась жестокая огневая дуэль. Советские воины,
находясь на открытой поляне, героически дрались [117] с фашистами,
укрывшимися за бронированными панцирями. И на этот раз победили гвардейцы.
Дорого обошлась врагу эта атака. 11 подожженных и подбитых «тигров» и «пантер»,
опустив стволы, остались на поле боя{32}.
Натиск противника не ослабевал. Потерпев неудачу на
одном участке, он кидался на другой, пытаясь отыскать слабое место в нашей
обороне.
Едва затих бой на соседних позициях, командир 7-й
батареи 261-го гвардейского пушечного артиллерийского полка гвардии капитан В.
С. Курков с наблюдательного пункта заметил оживление на участке. Было ясно:
немцы готовятся к контратаке. Не прошло и нескольких минут, как сорок тяжелых
машин с автоматчиками на броне, пытаясь обойти наблюдательный пункт
артиллеристов, устремились к шоссе. Следом за танками высыпала на поляну и
пехота. Два отборных эсэсовских пехотных полка бросили гитлеровцы вслед за
танками, надеясь оттеснить наши части.
Подпустив противника к пристрелянному рубежу, капитан
Курков скомандовал: «Восемь снарядов на орудие! Беглый огонь!» И через какое-то
мгновение поляну окутал дым. Немецкая пехота залегла, но танки прорвались и
вышли на шоссе. Тогда капитан приказал огневым взводам приготовиться к
отражению танковой атаки. Однако машины не пошли к позициям 7-й батареи.
Отрезанные от своей пехоты, они повернули назад и, ведя огонь на ходу, вышли к
наблюдательному пункту Куркова. Одна вражеская болванка врезалась в землю у ног
капитана, другая проломила стену сарая. Наблюдательный пункт со всех сторон
охватило пламенем. И тогда коммунист Курков вызвал огонь на себя.
Более часа длился этот бой. Немецкая пехота, скованная
огнем нашей батареи, залегла, а на поле горели четыре танка. В конце концов, не
выдержав огня советских артиллеристов, фашисты отступили.
Для батареи гвардии капитана В. С. Куркова этот бой был
самым тяжелым во всей фронтовой биографии. Гвардейцы выстояли и победили. Воля
к победе оказалась и на этот раз сильнее фашистского металла!
За исключительную храбрость и героизм при отражении
немецких танковых атак в районе Сынтовты [118] гвардии капитану
Василию Сергеевичу Куркову, гвардии лейтенанту Федору Филипповичу Королеву и
старшему лейтенанту Илье Васильевичу Каратаеву было присвоено звание Героя
Советского Союза.
22 августа после короткой артиллерийской подготовки
гитлеровцы снова перешли в контратаку и силою до двух батальонов пехоты,
поддерживаемой 50 танками, попытались отбросить наши части и вернуть Сынтовты.
На этот раз им удалось потеснить советских пехотинцев.
Подразделения 97-й дивизии 72-го стрелкового корпуса,
отступив за рубеж наблюдательных пунктов артиллеристов 99-й тяжелой гаубичной
артиллерийской бригады, позже отошли на несколько километров на восток.
Артиллеристы оказались без пехотного прикрытия, но остались на своих местах,
продолжая вести огонь по наседавшим на них гитлеровцам.
Командир 1-го дивизиона майор Г. М. Казацкий огнем своих
орудий отсек пехоту, наступавшую вслед за танками, и вынудил ее залечь. Тогда
танкисты стали обходить артиллеристов и, прорвавшись в район наблюдательного
пункта командира 13-й батареи лейтенанта К. С. Тугушева, атаковали его.
— Огонь по танкам! — передал лейтенант команду
на батарею.
Через минуту взрывы тяжелых снарядов, гул моторов и лязг
гусениц слились воедино. В воздух полетели глыбы земли, дым и пыль застилали
глаза. Но атака все же была отбита!
В этом неравном бою с вражескими танками геройски погиб
лейтенант К. С. Тугушев. Вызвав огонь на себя, он не пропустил через свой
наблюдательный пункт ни одной вражеской машины. За мужество и преданность
Родине лейтенант Константин Степанович Тугушев был посмертно награжден орденом
Отечественной войны I степени.
В боях с танками противника на подступах к границам
Восточной Пруссии солдаты, сержанты и офицеры 3-й гвардейской артиллерийской
дивизии прорыва показали безграничную храбрость, героизм и высокое мастерство.
Два с половиной месяца 3-я гвардейская артиллерийская
Краснознаменная дивизия прорыва принимала непосредственное и активное участие в
[119] Белорусской операции, обеспечивая огнем продвижение
войск 5-й армии. За успехи в этой операции дивизия получила почетное
наименование Витебской. Только в августе она обрушила на врага 40 тысяч
снарядов, отразила 85 контратак, уничтожила и подбила 99 тяжелых танков,
истребила сотни вражеских солдат и офицеров.
Немцы, оказывая ожесточенное сопротивление, несли
огромные потери, пытаясь любой ценой удержать свои позиции на подступах к
Восточной Пруссии.
3 сентября по приказу командующего фронтом войска 5-й
армии перешли к временной обороне.
В это время дивизия получила задачу надежно обеспечить
оборону войск армии.
10 сентября командир дивизии гвардии генерал-майор
артиллерии П. М. Рожанович, получив новое назначение, сдал командование автору
этих строк. [120]
В Восточной Пруссии
Прорыв
Восточная Пруссия всегда была очагом и форпостом
германского империализма, гнездом прусских юнкеров и милитаристов. В
военно-географическом отношении этот выдвинутый на восток плацдарм был
чрезвычайно выгоден гитлеровцам для нападения на Советский Союз. Сильно
укрепленный, он считался одинаково пригодным для обороны и наступления.
Многочисленные города и населенные пункты с их прочными каменными постройками
представляли выгодные объекты для устройства оборонительных сооружений.
Границы Восточной Пруссии были закованы в железо и
бетон, приграничная земля изрезана траншеями и военно-инженерными сооружениями.
Сплошные оборонительные линии и мощные узлы сопротивления, сотни дотов и дзотов
делали ее неприступной. На подступах к Восточной Пруссии были созданы
непреодолимые, по мнению врага, полосы инженерных укреплений, состоявших из
траншей, окопов, противотанковых рвов. Рубежи полевой обороны дополнялись
бетонированными колодцами и железобетонными гнездами для пулеметов и орудий.
В связи с подходом советских войск к государственным
границам на строительство дополнительных оборонительных укреплений были брошены
десятки тысяч угнанных в рабство советских людей, а в июле 1944 года по приказу
Гитлера дополнительно мобилизовано 130 тысяч местных жителей и около 50 тысяч
молодежи.
Для защиты этого важного плацдарма немецкое командование
располагало тремя армиями, входившими [121] в состав группы
армий «Центр» и насчитывавшими 41 дивизию. Здесь находилось также значительное
число самых разных воинских частей и учреждений: полицейские, крепостные,
учебные, запасные, технические и тыловые, что значительно повышало общую
численность войск, опиравшихся на тщательно организованную систему полевых и
долговременных укреплений. Прикрываясь этими укреплениями, группа армий «Центр»
должна была во что бы то ни стало удержать Восточную Пруссию.
В октябре 1944 года, после короткой передышки, войска
3-го Белорусского фронта во взаимодействии с 1-м Прибалтийским фронтом получили
задачу разгромить тильзитско-гумбинненскую группировку противника и овладеть
Кенигсбергом.
3-я гвардейская артиллерийская дивизия, находившаяся в
оперативном подчинении 5-й армии, должна была поддерживать наступление 65-го
стрелкового корпуса, имевшего задачу прорвать долговременную, глубоко
эшелонированную оборону противника, прикрывавшую границы Восточной Пруссии, и,
наступая вдоль железной дороги Большие Шельвы — Шталлупенен, перейти
границу и на второй день овладеть городом Шталлупенен.
Для обеспечения более надежного взаимодействия командиры
бригад, артиллерийских и минометных полков, дивизионов и батарей имели
непосредственную связь с командирами поддерживаемых стрелковых частей и
подразделений. Командир дивизии, возглавляя корпусную артиллерийскую группу,
имел надежную связь с командующим артиллерией армии, командиром корпуса, а
также с командирами своих бригад до дивизиона включительно. Такая организация
связи обеспечивала наиболее устойчивое управление в бою.
Утром 16 октября после двухчасовой артиллерийской
подготовки и удара штурмовой и бомбардировочной авиации войска 5-й армии
перешли в наступление и, прорвав на инстербургском направлении сильно
укрепленную оборону противника, стали медленно продвигаться вперед, а к исходу
дня вплотную подошли к государственной границе.
На второй день операции после мощного огневого налета
артиллерии по объектам, расположенным на земле Восточной Пруссии, части 65-го
стрелкового корпуса атаковали позиции противника, ворвались на [122]
территорию Восточной Пруссии и заняли несколько населенных пунктов.
Первыми перешли границу на нашем участке разведчики 3-го
дивизиона 70-го гвардейского пушечного артиллерийского полка во главе со своим
командиром гвардии майором В. М. Искровым.
— Запомните этот день, друзья! — обратился
офицер к солдатам. — Мы — в логове врага. Здесь Красная Армия должна
добить его и обеспечить народам долгожданный мир.
Перед советскими воинами стояли мрачные кирпичные дома,
напоминавшие тюрьму. В них засели фашистские автоматчики и пулеметчики,
мешавшие продвижению наших солдат. Они остервенело обстреливали наступающих.
Немцы бросали в бой танки и бронетранспортеры, стремясь любой ценой отстоять
свое фашистское логово.
Командир дивизиона то и дело передавал по радио на
огневые позиции команды о подавлении и уничтожении активных целей. Огневые
позиции отвечали меткими ударами по пехоте и танкам.
Под натиском наших частей враг отходил. Вдали заблестела
река Шешупа. Но вот справа показались немецкие бронетранспортеры и автоматчики.
Дивизион немедленно дал по ним три залпа. Машины остановились, развернулись и
отошли вместе с пехотой.
Гвардейцы вышли к реке.
— Немедленно окопаться! — приказал Искров.
Артиллеристы выкопали ровики под стенами дома, стоявшего
на берегу реки. Разведчик И. В. Наровков установил стереотрубу и приступил к
наблюдению за действиями противника.
Через два часа на поле появились танки, их было около
двадцати. За ними стройно шла пехота. Гвардии майор В. М. Искров предвидел
возможность контратаки и заранее подготовил данные для ведения заградительного
огня.
И вот перед танками встала стальная стена огненных
взрывов. Сбитые со своего курса, немецкие машины повернули влево. Лишь одной
«пантере» удалось приблизиться к артиллеристам и дать несколько выстрелов по
наблюдательному пункту. Загорелся дом, в подвале которого находились
разведчики, но Искров продолжал управлять огнем дивизиона. Он покинул
наблюдательный пункт лишь тогда, когда [123] огонь охватил все
здание, а танкисты предпочли свернуть с опасного пути, оставив на поле боя
несколько машин.
Бои шли круглые сутки, отбивать приходилось каждый метр
земли.
18 октября после короткой артиллерийской подготовки
соединения корпуса вновь атаковали противника. Разгорелся жаркий бой за город
Эйдткунен. Враг бросил в контратаку свежие пехотные и танковые подразделения,
тем не менее части 144-й стрелковой дивизии к исходу дня овладели Эйдткуненом.
Это был первый немецкий город, взятый нашими войсками.
Боевые действия с каждым днем принимали все более
ожесточенный характер. Артиллеристы выкатывали орудия на прямую наводку и,
разрушая дзоты и другие укрепления, уничтожали тяжелые танки, истребляли живую
силу врага.
Отважно действовали в эти дни воины 1-го дивизиона
209-го гвардейского легкого артиллерийского полка гвардии майора А. В.
Барыкина. Артиллеристы поддерживали 1-й батальон 597-го полка 371-й стрелковой
дивизии. Красноармейцы на руках катили орудия от позиции к позиции, расчищая
путь пехоте. При подходе к населенному пункту Антанишкен гитлеровцы силою до
батальона пехоты при поддержке двенадцати танков контратаковали наши позиции.
Гвардейцы не растерялись и, вступив в единоборство с «тиграми» и «пантерами», в
упор расстреляли шесть машин и до роты солдат.
Использовав огневой успех артиллеристов, передовые
подразделения 597-го стрелкового полка, заняв Антанишкен, повели наступление на
Гросс Дегезен.
Части 65-го стрелкового корпуса, самоотверженно отражая
нарастающие контратаки неприятеля, медленно продвигались на запад.
Гитлеровцы отчаянно сопротивлялись, бросая в бой пехоту,
танки и авиацию. Шли кровопролитные бои. О степени напряжения боев
свидетельствует хотя бы такой факт: только 20 октября артиллерийские бригады
дивизии уничтожили и подавили до 11 артиллерийских и минометных батарей, 44
ручных и станковых пулемета, 5 самоходных орудий, 3 бронетранспортера, 4
шестиствольных миномета и свыше батальона пехоты. [124]
Несмотря на суровое требование Гитлера не оставлять
позиций без приказа, немецкие войска под ударами Красной Армии вынуждены были
отходить в глубь Восточной Пруссии. 23 октября части 144-й стрелковой дивизии
при поддержке 7-й и 22-й гвардейских бригад вступили на северо-восточную
окраину города Шталлупенен. Гром артиллерии не затихал ни на минуту, стрелковые
части, ломая сопротивление врага, в ночь на 24 октября овладели этим городом. В
ходе наступления командир 1-й батареи 11-го минометного полка оказался без
связи. Тогда командир 1-го взвода лейтенант В. П. Почуев, наблюдавший со своей
позиции за боем, самостоятельно открыл по фашистам беглый минометный огонь и
отсек вражескую пехоту от танков. В этот момент командир стрелковой роты
получил тяжелое ранение и выбыл из строя. Передав командование своему
заместителю, лейтенант Почуев заменил командира роты и повел бойцов в атаку.
Контратака неприятеля была отбита с большими для него потерями. Рота,
возглавляемая лейтенантом Почуевым, отбросив гитлеровцев и восстановив свое
положение, продолжала продвижение вперед. Расчищая путь пехоте, минометчики
меняли одну огневую позицию за другой, громили вражеские укрепления, огневые
точки, живую силу, показывая пример беззаветной отваги и мужества.
Так, утром 25 октября в районе Шилленингкена немцы
обстреляли боевые порядки нашей 99-й бригады, порвав в нескольких местах связь
между наблюдательными пунктами. Исправить поврежденную связь вызвался связист
штабной батареи ефрейтор И. Ф. Сидоров. Под сильным артиллерийским огнем ему довольно
быстро удалось обнаружить первый порыв. Связав концы проводов, Сидоров пополз
по линии дальше, но осколком разорвавшегося снаряда ему отсекло кисть руки.
Превозмогая острую боль, связист полз до тех пор, пока не удалось устранить
второй порыв. За этот подвиг связист был награжден орденом Красного Знамени.
Так действовали тысячи бойцов и командиров. За десять
дней напряженных боев войска 5-й армии овладели рядом населенных пунктов и,
перерезав железную дорогу Пилькаллен — Шталлупенен, вышли на рубеж Вильтаутен,
Шаарен, Мюллюнен. Здесь противник оказал еще более упорное сопротивление. [125]
Войска армии, понесшие значительные потери в непрерывных
четырехмесячных боях, приостановили наступление и по приказу командующего 3-м
Белорусским фронтом перешли к временной обороне.
3-я гвардейская артиллерийская дивизия прорыва после
незначительной перегруппировки заняла боевые порядки в полосе Оссинен,
Лапишкенен, Гросс Дагутелен, Друскен. Большая часть ее батарей заняла
противотанковую оборону.
За десять дней напряженных боев, с 16 по 25 октября,
войска 3-го Белорусского фронта, вклинившись в Восточную Пруссию, продвинулись
на 30 километров и после этого перешли к временной обороне.
В ходе октябрьских боев на территории Восточной Пруссии
войска 5-й армии при поддержке артиллеристов, авиаторов и танкистов заняли
более 300 населенных пунктов и, перерезав важнейшие коммуникации, связывавшие
северную группировку немцев с южной, лишили их возможности свободного
флангового маневра резервами.
В этих боях гвардейцы 3-й артиллерийской дивизии
уничтожили и подавили 2 дота, 7 дзотов, 22 блиндажа, 335 ручных и станковых
пулеметов, 15 наблюдательных пунктов, 53 противотанковых орудия и 11 реактивных
крупнокалиберных установок, 49 узлов сопротивления, 30 танков и штурмовых орудий,
29 штабов и 160 артиллерийских и минометных батарей{33}.
Октябрьские сражения потребовали от артиллеристов
огромного напряжения. Днем они вели упорные бои, а ночью перемещали боевые
порядки. Порой бойцы не спали по трое суток. Но никто не жаловался на
усталость, все знали, что сражаются во имя победы над фашизмом.
За отличные боевые действия при прорыве глубоко
эшелонированной пограничной обороны противника и вторжение в районы Восточной
Пруссии Указом Президиума Верховного Совета СССР 3-я гвардейская артиллерийская
дивизия прорыва РВГК была награждена орденом Кутузова II степени, 43-я
минометная бригада — орденом Суворова II степени. Приказом Верховного
Главнокомандующего всему личному составу, принимавшему участие в боях при
вторжении [126] в пределы Восточной Пруссии, объявлялась благодарность.
За отвагу и мужество было награждено 440 солдат, сержантов и офицеров дивизии.
К концу 1944 года Красная Армия завершила освобождение
советской земли от гитлеровских оккупантов. Война приблизилась к границам
Германии и уже перешагнула их в районе Восточной Пруссии. В результате могучих
ударов наших войск начался распад коалиции фашистских держав.
Наступательные операции 1944 года подтвердили тот
неоспоримый факт, что Красная Армия выросла в грозную силу, превосходившую
врага во всех отношениях. Накануне решающих боев против фашистской Германии
могущество и прочность Советского Союза ни у кого не вызывали сомнений.
Чтобы быстрее добить фашистского зверя в его логове,
нельзя было давать ему передышки. Поэтому на всем советско-германском фронте
войска Красной Армии тщательно готовились к решительным боевым действиям.
Восточная Пруссия имела важное экономическое,
политическое и стратегическое значение для фашистской Германии. Поэтому
командование противника не жалело ни сил, ни средств для организации прочной
обороны, которую нашим войскам предстояло сокрушить в ходе Восточно-Прусской
операции. Для ее проведения привлекались войска 3-го и 2-го Белорусских фронтов
при содействии 1-го Прибалтийского фронта. Оперативный замысел командования
предусматривал проведение большой операции стратегического значения при
взаимодействии двух фронтов. Цель операции — отрезать Восточную Пруссию и
находившуюся там группу армий «Центр» от центральных районов Германии с
одновременным нанесением глубокого фронтального удара на Кенигсберг; раздробить
на части отрезанную немецкую группировку, ликвидировать ее и занять Восточную
Пруссию.
Главный удар 3-го Белорусского фронта намечался на
Кенигсберг в полосе севернее Мазурских озер. 2-й Белорусский фронт наносил удар
вдоль южной границы Восточной Пруссии на Мариенбург в обход Мазурских озер и
важнейших укреплений с юга.
Задачей 3-го Белорусского фронта являлся прорыв обороны
противника на участке Вильтаутен, Пилькаллен, Шталлупенен и разгром
тильзитско-инстербургской [127] группировки, затем — развитие наступлений на
Кенигсберг.
В ударную группировку фронта входили 39, 5 и 28-я армии,
2-я и 3-я гвардейские артиллерийские дивизии прорыва РВГК и 4-я гвардейская
пушечная артиллерийская дивизия. Во втором эшелоне фронта готовились к
наступлению 11-я гвардейская армия, 1-й и 2-й гвардейский Тацинский танковые
корпуса.
В своем решении командующий 3-м Белорусским фронтом
генерал армии И. Д. Черняховский предусматривал осуществить прорыв немецкой
обороны тремя армиями.
5-я армия под командованием генерал-полковника Н. И.
Крылова, действовавшая на главном направлении фронта, имела задачу силами трех
стрелковых корпусов (72, 45 и 65-го) прорвать оборону противника на участке
Шаарен, Кинген, нанести удар в общем направлении на Гросс Ауловененбах и,
взаимодействуя с 39-й армией (сосед справа), окружить и уничтожить тильзитскую
группировку противника, наступая далее на Гольдбах. 5-я армия осуществляла
прорыв во взаимодействии с 28-й армией и обеспечивала ввод в сражение второго
эшелона фронта — 11-й гвардейской армии, 1-го и 2-го танковых корпусов.
3-я гвардейская артиллерийская дивизия прорыва,
находившаяся в оперативном подчинении 5-й армии, получила задачу —
поддерживать наступление 72-го стрелкового корпуса, который во взаимодействии с
45-м стрелковым корпусом должен был прорвать вражескую оборону на участке
Шаарен, Амалиенау; продвигаясь на Куссен, разгромить противостоящие части
противника и к исходу первого дня выйти на рубеж Хенскишкен, Айменишкен.
Для успешного решения поставленных корпусу задач дивизия
использовалась таким образом: 7-я гвардейская артиллерийская бригада составила
подвижный противотанковый артиллерийский резерв корпуса, 212-й и 214-й
гаубичные артиллерийские полки 8-й гвардейской гаубичной артиллерийской бригады
вошли в состав полковых артиллерийских групп поддержки пехоты 63-й стрелковой
дивизии, 213-й гвардейский гаубичный полк вошел в дивизионную артиллерийскую
группу 277-й стрелковой дивизии, 11-й и 12-й минометные полки 43-й бригады
включались в полковые артиллерийские группы поддержки пехоты [128]
277-й стрелковой дивизии, 13-й минометный полк придавался 226-му полку 63-й
стрелковой дивизии. 99-я тяжелая гаубичная бригада составила корпусную
артиллерийскую группу, 22-я гвардейская пушечная бригада образовала подгруппу
артиллерии дальнего действия армии, 107-я бригада большой мощности —
артиллерийскую подгруппу разрушения, действовавшую в полосе 65-го стрелкового
корпуса. По завершении артиллерийской подготовки 99-я бригада переподчипялась
командиру 63-й стрелковой дивизии, а 22-я бригада — командиру 72-го
стрелкового корпуса. Плотность артиллерии на участке прорыва составляла 221–240
орудий и минометов на 1 километр фронта{34}.
Командование армейской артиллерийской группой
возлагалось на командира 3-й гвардейской артиллерийской дивизии, имевшего
непосредственную связь с командирами бригад, а через них и с их артиллерийскими
полками, дивизионами, а также командующими артиллерией стрелковых дивизий и
корпусов.
В полосе предстоящего наступления 5-й армии оборонялись
26-й немецкий армейский корпус в составе четырех пехотных дивизий. Кроме
штатной артиллерии корпус был усилен 88-й артиллерийской бригадой, пятью
артиллерийскими полками полевой артиллерии и зенитным артиллерийским полком из
резерва Гитлера. Противник имел здесь также и крупные оперативные резервы: 20-ю
танковую дивизию, 277-ю бригаду самоходных штурмовых орудий, три саперных
батальона и рабочий батальон.
Перед фронтом 72-го стрелкового корпуса оборонялись
хорошо укомплектованные части 1-й восточно-прусской и 349-й пехотных немецких
дивизий.
В первой декаде декабря 1944 года 3-я гвардейская
артиллерийская дивизия начала готовиться к Восточно-Прусской операции.
Подготовка включала рекогносцировку огневых позиций, наблюдательных пунктов и
их оборудование, организацию разведки противника, планирование артиллерийского
наступления, пристрелку целей и реперов, подвоз боеприпасов, горючего и
продовольствия.
Вся эта работа была тщательно спланирована. В частях и
подразделениях проводилась большая и напряженная [129] учеба. Занятия
проходили на специально оборудованном учебном поле; офицеры, сержанты и
красноармейцы добивались высокой слаженности и четкости в работе.
Погода стояла нелетная, и советским войскам предстояло
наступать без поддержки авиации. Это обязывало артиллеристов значительную долю
огневых задач взять на себя. Наличие у противника большого количества
оборонительных рубежей и укреплений требовало с нашей стороны немалого расхода
боеприпасов. Совершенно естественно, что все это выдвигало и новые требования к
штабам, командирам и воинам. Необходимо было тщательно провести разведку,
изучить огневую систему и инженерные укрепления противника, а также детально
согласовать вопросы взаимодействия со стрелковыми частями и авиацией (в случае
летной погоды) в период наступления.
На основе указаний командующего 5-й армией был
разработан боевой приказ командира дивизии по проведению артиллерийского
наступления, к которому шла подготовка и днем, и ночью. Офицеры, сержанты и
красноармейцы отрабатывали свои действия с учетом боев в Восточной Пруссии,
тщательно готовили орудия, приборы для наблюдения, средства связи и автомашины.
Штабы кропотливо изучали систему неприятельской обороны, собирали и обобщали
разведывательные данные, проводили огневое планирование батарей.
Неутомимыми организаторами боя и управления
подразделениями в дивизии были гвардии полковник В. В. Петров, гвардии майоры
А. В. Аршинов, Г. Н. Дыкман, А. Т. Кафанов, А. Г. Мозис, М. А. Баяршинов,
начальники штабов артиллерийских бригад гвардии подполковники С. В. Миронов
(7-я гвардейская артиллерийская бригада), М. М. Левин (8-я гвардейская
гаубичная бригада), Г. Е. Левитин (43-я минометная бригада), майоры П. С.
Марковский (22-я гвардейская пушечная бригада), Г. М. Казацкий (99-я тяжелая
гаубичная бригада) и В. В. Бигачев (107-я бригада большой мощности). Они, что
называется, на животе исползали весь передний край и, добывая сведения о
противнике, побывали на наблюдательных пунктах командиров батарей, дивизионов,
в штабах стрелковых полков и батальонов. За подготовительный период было
разведано и засечено [130] 247 целей. Штабы организовали учет каждой цели, время
ее огневой деятельности, координаты и т. д.
Большую работу проводили тыловые подразделения,
обеспечивая дивизию боеприпасами, горючим и продовольствием. Отличился при этом
877-й автомобильный батальон под командованием гвардии майора Н. П. Фастова.
Его водители за этот период доставили на огневые позиции тысячи тонн различных
грузов. Ремонтные мастерские частей и 108-я полевая ремонтная мастерская,
начальником которой был гвардии майор Л. Д. Виноградов, отремонтировали десятки
минометов, пушек, около тысячи карабинов, пистолетов и противотанковых ружей{35}.
Активно и целеустремленно работали политотдел, партийные
и комсомольские организации. Партийно-политическая работа в этот период имела
ряд особенностей. Надо было подготовить личный состав к боевым действиям на
территории врага. Политработники разъясняли бойцам задачи, поставленные перед
дивизией. При этом подчеркивалось, что успех задуманной операции в первую
очередь зависит от моральных и боевых качеств красноармейцев, сержантов и
офицеров, от их боевого мастерства. С удовлетворением хочется отметить, что
партийно-политическая работа оказала серьезное влияние на повышение
наступательного порыва воинов. Люди рвались в бой, с нетерпением ждали той
минуты, когда будет дан приказ о наступлении.
Раненые бойцы с горечью переживали, когда им приходилось
идти в санчасть. Вспоминается такой факт.
В бою был ранен командир расчета сержант Р. Бикбулатов
из 11-го минометного полка. Пока шло наступление, он, превозмогая боль,
продолжал командовать расчетом. Но вот наступило затишье, и командир батареи приказал
ему отправиться в санчасть. Вместе с ним пошли заряжающий К. Захаров и
установщик М. Панин, тоже имевшие ранения.
Сержант Р. Бикбулатов сокрушался:
— До Кенигсберга рукой подать, а тут такая беда.
Сколько воевал, не раз смерть пролетала над головой — и ничего. [131]
— Да, нескладно получилось: сразу трое выбыли из
расчета, — отозвались бойцы.
В санчасти они пытались убедить врача, что ранения у них
легкие и их вовсе незачем отправлять в госпиталь. Но доктор был неумолим.
Получив на второй день направление в госпиталь, друзья вышли из санчасти. На
западе слышался рокот боя, над прусской землей стояло зарево. Бойцы
переглянулись, помолчали и, не сговариваясь, пошли к своей батарее.
— Добьем фашистов, тогда и подлечимся, —
твердо сказал Бикбулатов командиру.
— Сколько лет мечтали об этих боях в логове врага,
а тут отсылают в госпиталь... Несправедливо, — в один голос поддержали
сержанта Захаров и Панин.
Таких случаев было много. Раненые бойцы стремились туда,
где предстоял последний бой с фашистами.
Значительную помощь политработникам и командирам в
воспитании воинов оказывала дивизионная газета «Во имя Родины». В ней
печатались приказы Верховного Главнокомандующего, очерки и рассказы,
посвященные лучшим фронтовикам. Старший лейтенант И. В. Голубев, капитан А. Р.
Палей, поэт старший сержант Ю. П. Гордиенко каждый номер многотиражки старались
делать содержательным, боевым, вдохновляющим гвардейцев на подвиги. Газета
разъясняла военное и политическое значение разгрома врага в Восточной Пруссии,
давала советы бойцам, как действовать на территории противника,
пропагандировала героические подвиги гвардейцев.
Стремительный удар
Вечером 12 января пошел снег, началась пурга. Наши
войска, заняв исходные позиции, приготовились к наступлению. Всю ночь противник
вел артиллерийский и минометный огонь по боевым порядкам, узлам дорог и
населенным пунктам. А пурга не унималась.
Утром 13 января, подобно горному обвалу, ударили тысячи
наших орудий и минометов. Пламя пылало над передним краем противника. Тонны
металла обрушились на его позиции. Два часа длилась артиллерийская подготовка.
Из-за тумана, который повис над войсками, боевые
действия авиации исключались, и летчики не смогли [132] оказать помощь
наступающей пехоте. Все задачи по разрушению оборонительных сооружений,
уничтожению вражеской артиллерии и огневых средств, как и предполагалось, легли
на плечи артиллеристов и минометчиков.
Артиллерийский огонь велся одновременно на всю глубину
главной полосы обороны. Орудия малых калибров, стрелявшие прямой наводкой, вели
огонь по первой линии траншей, уничтожая живую силу и огневые средства.
Артиллерия средних калибров разрушала вторую и третью оборонительные линии.
Более крупные орудия громили вторые эшелоны, тылы и районы сосредоточения
резервов, находившиеся в 12–15 километрах от линии фронта, разрушали прочные
деревоземляные и железобетонные сооружения. Эффективность огня дивизии была
столь велика, что районы и участки, обработанные огнем ее артиллерийских бригад,
являли картину сплошного разгрома. Более трехсот запланированных целей были
подавлены и уничтожены. В районе первых трех траншей и в ближайшей их глубине
было разрушено шестнадцать наблюдательных пунктов и подавлено около пятнадцати
батарей. На позициях одной из них зияло восемнадцать воронок. В глубине обороны
разрушено около десяти опорных пунктов{36}.
В борьбе за опорные пункты, фольварки и отдельные дома
артиллеристам приходилось значительную часть орудий выкатывать на прямую
наводку, включая их в штурмовые группы пехоты. Такая децентрализованность
артиллерийских подразделений дивизии крайне усложняла управление огнем. В связи
с этим наблюдательные пункты командиров пришлось максимально приблизить к
переднему краю. Это помогло улучшить управление бригадами и дивизионами.
Несмотря на исключительно тяжелые условия наступления в
сплошном тумане, отдельным бригадам все же удавалось вырваться вперед и в упор
расстреливать огневые точки и живую силу.
Враг с поразительным упорством отстаивал свои позиции.
Недаром в первый день наступления 72-й стрелковый корпус продвинулся всего на
два километра, 65-й стрелковый корпус прошел около четырех. [133]
К вечеру последовало распоряжение командующего армией о
частичной перегруппировке артиллерии, согласно которому 99-я артиллерийская
Неманская бригада уходила в полосу наступления 65-го корпуса.
Ночью бригада совершила марш и вышла в район фольварка
Амалиенау, откуда 14 января должна была поддерживать наступление 159-й
стрелковой дивизии. Обстановка на этом участке была весьма напряженной.
Командиры дивизионов и батарей пробирались на наблюдательные пункты под сильным
вражеским артиллерийским и минометным огнем.
По указанию командира 72-го стрелкового корпуса штаб
нашей дивизии совместно с командующим артиллерией корпуса и его штабом
занимались перегруппировкой артиллерийских частей внутри корпуса, уточняли
разведывательные данные, определяли цели и объекты, по которым в первую очередь
требовалось нанести новый огневой удар. Выписки из плана артиллерийской
подготовки доставлялись на батареи и тут же вручались офицерам. Только такой
метод работы штаба в данных условиях и мог обеспечить своевременное доведение
задач до подразделений.
На рассвете 14 января после мощной артиллерийской
подготовки войска 5-й армии возобновили наступление и, сбив противника с
занимаемых позиций, стали медленно продвигаться на запад. Гитлеровцы десятки
раз бросались в контратаку. Но все их попытки остановить наступление советских
войск отражались метким огнем артиллерии. Прижимаясь к разрывам своих снарядов,
стрелковые подразделения продолжали углубляться в логово врага.
Противник под прикрытием арьергардов, усиленных танками
и штурмовыми орудиями, отходил на заранее подготовленные позиции.
Войска армии, преодолевая сопротивление, подошли к
промежуточному рубежу вражеской обороны, опиравшемуся на крупные населенные
пункты — Дуден, Иенткуткампен, Каттенау, где встретили такое ожесточенное
сопротивление фашистов, что пехоте пришлось залечь.
Артиллеристы оперативно нанесли десятиминутный
массированный удар по основным узлам сопротивления, и передовые части армии
снова пошли вперед. В огневом взаимодействии с дивизионной артиллерией бригады
3-й артиллерийской дивизии сопровождали [134] части 72-го и 65-го
стрелковых корпусов. К исходу 14 января они овладели сильно укрепленными
населенными пунктами Дуден, Иенткуткампен, Каттенау и направили удар на Куссен.
Артиллеристы, выкатывая орудия на руках, с ходу
уничтожали огневые средства и живую силу врага. Мощь артиллерийских ударов
гвардейцев была весьма велика. Это подтвердил захваченный в плен командир
штурмового отряда СС. На допросе он показал, что в его отряде после
артиллерийской подготовки из 300 солдат осталось всего лишь 8. На вопрос, где
же остальные, он ответил: «Русская артиллерия уничтожила».
За четыре дня кровопролитных боев войска армии взломали
более десяти траншей. Пройдя в глубину до 15 километров, они приблизились ко
второму промежуточному рубежу вражеской обороны (Гумбинненскому укрепленному
району).
Пять дней пришлось прогрызать позиции Гумбинненского
предполья, и только 17 января наши войска смогли приступить к штурму его
главной полосы. Со взятием этого рубежа перед войсками фронта открывался свободный
путь на Инстербург. Немцы понимали это, поэтому и оказывали поистине
фанатическое сопротивление. Все подступы к населенным пунктам были
заминированы, изрыты траншеями и опоясаны густой сетью проволочных заграждений,
каждый поселок превращен в сильный опорный пункт. В этих маленьких полевых
крепостях находились солдаты, оружие, боеприпасы, имелись продовольствие, вода,
свет, отопление.
Но особенно сильно были укреплены подступы к шоссе,
связывающему Куссен с Гумбинненом, прикрытые глубоким противотанковым рвом и
различными заграждениями.
Полки 7-й гвардейской артиллерийской и 43-й минометной
бригад продвигались впереди стрелковых рот. 8-я и 22-я гвардейская, 99-я
артиллерийские бригады находились в 2–3 километрах от переднего края, быстро и
точно поражая цели. 107-я артиллерийская бригада большой мощности действовала
как бригада разрушения прочных железобетонных и деревоземляных сооружений.
В дни наступления в Восточной Пруссии личный состав 3-й
гвардейской артиллерийской дивизии мужественно [135] и стойко
преодолевал все трудности на пути к цели. Многочисленные и волнующие примеры
героизма и отваги артиллеристов и минометчиков никогда не изгладятся из памяти
участников этих исторических боев в логове врага.
13 января в период артиллерийской подготовки противник
обстрелял огневую позицию 4-й батареи 12-го минометного полка. Один из
вражеских снарядов угодил в мины. Вспыхнул пожар. Каждую минуту мог произойти
взрыв. Рискуя жизнью, к минам бросились заместитель командира 2-го дивизиона по
политической части капитан Ю. В. Макухин и парторг батареи старший сержант
Лисицкий. Упав на горящие мины, они старались погасить огонь. Выдержка и воля
гвардейцев оказались сильнее разбушевавшейся стихии. Пожар был ликвидирован, и
батарея, не прекращая стрельбы, продолжала поддерживать наступление.
Под прикрытием минометного огня полки 159-й стрелковой
дивизии, прорвав одну вражескую траншею, стали приближаться ко второй. Вместе с
пехотинцами шел разведчик 12-го минометного полка рядовой В. Филиппенко. Шагая
вслед за командиром 1-й роты 558-го стрелкового полка, он увидел, как тяжело
раненный офицер упал в снег. Артиллерист принял решение штурмовать вторую
траншею. Громкий возглас разведчика «За Родину, вперед!» эхом прокатился по
полю. Бойцы роты, увидев бросившегося в атаку Филиппенко, последовали за ним.
Преодолев вторую траншею, они хлынули в третью. Когда бой за траншею
закончился, на смену минометчикам для подавления дальних целей пришли
артиллеристы 107-й бригады большой мощности полковника Н. М. Богданова.
Расчеты 2-го дивизиона под командованием капитана М. А.
Лошкарева, продвигаясь вперед, вместе с пехотинцами приблизились к подножию
Каттенавских высот. День близился к концу, на землю спустился густой туман, но
это не остановило наступления. Заранее пристрелявшись, артиллеристы открыли по
высотам методический огонь. После пятиминутного обстрела, сделав решительный
бросок, роты атаковали высоты и вплотную подошли к населенному пункту Каттенау.
На следующий день гитлеровцы предприняли 6 [136]
контратак, в каждой из которых участвовало более 30 танков. Стрелковые части
совместно с танкистами и артиллеристами сумели отразить их контратаки и нанести
фашистам большие потери. Каттенавские высоты, как и прежде, были окутаны
дымкой, только теперь они находились у нас в тылу.
Командир дивизиона капитан Лошкарев и весь личный состав
дивизиона, оказавшие большую помощь пехотинцам в захвате высот Каттенау,
получили благодарность командира 449-го полка 144-й стрелковой дивизии.
Увлеченные боевой схваткой, артиллеристы не замечали
усталости. Даже раненные, они продолжали командовать подразделениями, наводить
орудия на цель, подносить мины и снаряды.
Красноармеец 99-й тяжелой гаубичной артиллерийской
бригады А. Изосимов, будучи раненным, отказался идти в санчасть, сказав: «Ну и
что, если осколок покарябал меня, я не уйду от своего орудия». Командир 7-й
батареи 2-го дивизиона 107-й бригады старший лейтенант А. Ф. Ленберико, получив
ранение, тоже остался на поле боя и продолжал корректировать огонь до тех пор,
пока вторичное тяжелое ранение не вывело его из строя. Командир отделения
разведки старший сержант М. К. Чайкин, раненный дважды, вынес Ленберико с поля
боя, а сам вернулся на свой пост.
Расставание со своей частью из-за ранения всегда тяжело
переживали и бойцы, и командиры. Командование и в этом случае старалось
подбодрить товарищей, напомнить о том, что в части ждут их возвращения.
По инициативе партийных организаций 213-го полка 8-й
гвардейской артиллерийской Виленской Краснознаменной бригады раненым в
госпиталь посылали письма. Вот одно из них:
«Дорогой товарищ!
Временно выбывая из наших рядов, не теряй связи со своей
частью. В ней остаются твои друзья и товарищи, с которыми ты прошел тяжелый и
вместе с тем славный боевой путь. Пиши нам! Боевые друзья интересуются твоим
здоровьем, твоей судьбой. Они желают тебе скорейшего выздоровления и
возвращения в строй, чтобы вместе добивать фашистского зверя в его логове и
завоевать окончательную победу. [137]
Командир воинской части гвардий подполковник И. В.
Аганин.
Заместитель командира по политчасти майор В. М. Алтухов.
Полевая почта 22195»{37}.
Боя в глубине вражеской обороны усиливались, принимая
все более ожесточенный характер. Фашисты оборонялись с отчаянием обреченных,
предпринимая ежедневно множество мелких и крупных контратак.
Командир 14-й батареи 99-й бригады лейтенант А. А.
Гончаров 14 января огнем своих орудий отразил несколько вражеских контратак.
Бывали моменты, когда фашисты со всех сторон окружали его наблюдательный пункт,
и тогда разведчики и связисты взвода управления открывали огонь из личного
оружия, пускали в ход гранаты. При отражении одной из контратак, когда положение
казалось безвыходным, лейтенант А. А. Гончаров вызвал огонь на себя. Противник,
понеся большие потери, вынужден был отойти на исходные позиции.
17 января батареи 7-й гвардейской артиллерийской
бригады, находившиеся впереди боевых порядков стрелковых рот, отразили в районе
Радшен три танковые контратаки противника. Чтобы исключить паузы и не ослабить
огневую поддержку пехоты, перемещение артиллерийских бригад производилось
по-эшелонно: одна треть подразделений перемещалась на новые позиции, а
остальные батареи продолжали выполнение боевых задач. Таким образом, командир
дивизии мог в любое время боя одновременно сосредоточить огонь не менее
двадцати артиллерийских дивизионов. Командиры дивизионов и батарей, следуя с
пехотой и ведя за собой огневые разъезды, попутно выбирали новые позиции и
оставляли «маяки», которые встречали и провожали свои подразделения. Связисты,
не ожидая прибытия материальной части, заблаговременно обеспечивали проводную
связь. Для преодоления труднопроходимых участков расчеты имели мостки, а минеры
разведывали и разминировали новые участки для батарей. Такие меры боевого
обеспечения исключали отставание дивизионов от наступающих войск и в то же
время создавали условия для [138] быстрой и своевременной поддержки боевых действий
пехоты и танков.
В ночь на 18 января командир и штаб дивизии провели
частичную перегруппировку бригад: 99-я тяжелая гаубичная артиллерийская бригада
переместилась в полюсу 45-го стрелкового корпуса; остальные, оставаясь в
составе 72-го стрелкового корпуса, перешли на новые огневые позиции. Штабы
бригады и полков дивизии, планируя огонь батарей, отрабатывали взаимодействие с
пехотой; тыловые подразделения подвозили горючее и снаряды. Ночь промелькнула
незаметно в напряженной работе по подготовке к очередному бою.
Утром после мощной артиллерийской подготовки войска 5-й
армии вновь перешли в наступление и, преодолевая сопротивление врага, стали
медленно продвигаться вперед. К исходу дня передовые части при содействии
артиллерии овладели несколькими опорными пунктами.
Наиболее успешно в этот день наступал 72-й стрелковый
корпус, продвинувшийся более чем на 10 километров. Теперь его войска вплотную
подошли к последней линии Гумбинненского укрепленного района, проходившей по
рубежу Пажляйджен, Виттгиррен, Маллвишкен, Шмильген и Гумбиннен.
45-й стрелковый корпус завязал бой за Абшруттен,
Эдеркемен, а его 184-я стрелковая дивизия вышла к восточному берегу реки
Айменис в районе Ужболлен. На следующий день войскам предстояло форсировать
реку Айменис и овладеть важными опорными пунктами Маллвишкен, Ужболлен и
Нибуджен.
На рассвете 19 января после артиллерийской подготовки
войска 5-й армии атаковали позиции противника. Ожесточенные бои завязались в
районе опорных пунктов Маллвишкен, Ужболлен.
За семь дней армия, прорвав четыре сильно укрепленных
оборонительных рубежа, продвинулась на 30 километров и захватила сотни
населенных пунктов, в том числе Каттенау, Куссен, Краупишкен. В то же время
28-я армия (сосед слева) также овладела несколькими опорными пунктами и вышла
на подступы к крупному административному центру Восточной Пруссии —
Гумбиннену.
Наступательные бои в Восточной Пруссии потребовали
огромного напряжения сил всех воинов дивизии. [139] И велика была их
радость, когда в приказе Верховного Главнокомандующего от 19 января 1945 года в
числе других соединений, отличившихся в боях при прорыве обороны, была названа
3-я гвардейская артиллерийская дивизия. Приказ вызвал у всех воинов прилив сил.
Охваченные ненавистью к врагу, артиллеристы проявляли
массовый героизм. Раненые часто не покидали поле боя, а из госпиталей порой
бежали на свои позиции. Сержант С. Славин (11-й минометный полк) из госпиталя
прибежал на батарею, не дождавшись полного выздоровления. «Наши наступают, а я
буду капли там пить! Нет, мое место здесь, в расчете», — сказал он
товарищам по оружию. Сержант И. Безруков (208-й гвардейский артполк), выкатывая
орудие на открытую позицию, попал под неприятельский огневой налет и был тяжело
ранен. Превозмогая боль, он продолжал посылать на вражескую цель снаряд за
снарядом. Так действовали все воины дивизии.
Надо было закрепить первые успехи в боях за Восточную
Пруссию. Смело маневрируя и нанося сокрушительные удары по вражеским
укреплениям, артиллерийские бригады дивизии форсировали реку Инстер и заняли
позиции на ее западном берегу. Отсюда 99-я бригада под командованием полковника
С. И. Долгова успешно совершила 50-километровый марш и перешла в подчинение
65-го стрелкового корпуса с целью поддержать боевые действия 371-й стрелковой
дивизии. 7-я и 8-я гвардейские артиллерийские и 43-я минометная бригады также
сменили боевые порядки, чтобы поддерживать наступление 215-й и 63-й стрелковых
дивизий 72-го корпуса.
Командир дивизии со своим штабом возглавил командование
корпусной артиллерийской группой, в которую входили 22-я гвардейская пушечная
артиллерийская Виленская бригада и 107-я артиллерийская бригада большой
мощности. В ночь на 20 января штабы спланировали огонь батарей, довели задачу
до исполнителей, организовали управление частями и подразделениями. К утру
дивизия была готова поддерживать наступление войск 5-й армии на инстербургском
направлении.
3-й гвардейской артиллерийской дивизии в огневом
взаимодействии с артиллерийскими частями 5-й армии предстояло разрушить
оборонительные сооружения [140] Инстербургского укрепленного района, уничтожить живую
силу и боевую технику противника и вместе с частями армии с ходу овладеть
Инстербургом. В дальнейшем, развивая наступление, выйти к побережью залива
Фриш-Гаф и отрезать пути отхода кенигсбергской группировки на юг.
Утром 21 января более тысячи орудий и минометов обрушили
тонны металла на укрепления врага. Артиллерийская канонада продолжалась час,
после чего стрелковые дивизии, ломая сопротивление врага, рванулись вперед. Под
ударами советских войск, бросая укрепления, фашисты быстро отступали к центру
города. Сплошной фронт был нарушен, бол приняли очаговый характер, то утихая,
то разгораясь.
22 января войска армии полностью овладели одним из
крупнейших городов Восточной Пруссии — городом-крепостью Инстербург.
Смело действовали в этих боях воины 7-й гвардейской
артиллерийской Виленской и 43-й минометной бригад. Пробираясь по заваленным
улицам, они под огнем врага ставили орудия и минометы на перекрестках и прямой
наводкой уничтожали огневые точки и танки. Вместе с пехотинцами они отбивали
дом за домом, квартал за кварталом, очищая город от фашистской нечисти.
Когда пулемет противника преградил путь передовым
подразделениям 63-й стрелковой дивизии, расчет коммуниста гвардии старшего
сержанта Ф. И. Игнатьева (209-й гвардейский артиллерийский полк),
воспользовавшись темнотой, подкатил орудие к трехэтажному дому, в котором
засели немецкие пулеметчики, и точными выстрелами уничтожил три огневые точки.
Фашисты ответили градом пуль с чердака, в нескольких местах был пробит орудийный
щит, тяжело ранило наводчика и заряжающего. Игнатьев заменил их и меткими
выстрелами уничтожил осиное гнездо. Командир 346-го полка 63-й стрелковой
дивизии объявил командиру орудия гвардии старшему сержанту Ф. И. Игнатьеву и
его расчету благодарность.
Падение оплота прусской военщины — Инстербурга было
крупной победой советских войск.
В приказе о взятии Инстербурга Верховный
Главнокомандующий в числе других отмечал отличные действия бригад 3-й
гвардейской артиллерийской дивизии. [141] 99-я тяжелая гаубичная артиллерийская бригада была
награждена орденом Суворова II степени.
23 января, когда Москва салютовала в честь победоносного
наступления советских войск в Восточной Пруссии, противник, потерявший после
сдачи Инстербурга почти все свои внешние оборонительные рубежи, стал отходить к
Балтийскому морю. Прикрываясь арьергардами, усиленными танками и самоходными
артиллерийскими установками, он все еще продолжал огрызаться.
По приказу командующего 3-м Белорусским фронтом 5-я
армия, изменив направление, пошла на Кройцбург.
65-й стрелковый корпус в ночь на 23 января также получил
новую задачу: выйти на северный берег реки Прегель, форсировать ее и на фронте
Плибишкен, Зимонен развивать наступление на Ильмсдорф.
В это же время 99-я тяжелая гаубичная артиллерийская
бригада перешла на правый фланг армии и к исходу дня заняла огневые позиции в
районе Папелькена, в 10 километрах северо-западнее Инстербурга, оставаясь в
оперативном подчинении командира 65-го корпуса.
Остальные артиллерийские бригады в прежней группировке
продолжали поддерживать наступление 72-го стрелкового корпуса.
В течение ночи командиры и штабы вели разведку, готовили
план артиллерийского наступления.
На рассвете 23 января после короткой артиллерийской
подготовки войска пошли в наступление. Передовые подразделения 215-й стрелковой
дивизии вскоре приступили к форсированию реки Прегель, но полностью
переправиться не успели. Вражеская артиллерия разрушила переправу, а пулеметный
огонь и автоматные очереди немцев, засевших на южном берегу, не давали
возможности саперам восстановить ее. Тогда гвардии старший сержант Г. А.
Котельва выкатил свое орудие на берег и прямой наводкой решил уничтожить эти
пулеметы. Гитлеровцы всю силу своего огня обрушили на отважный артиллерийский
расчет. Тяжелым осколком с орудия сорвало щит, расчет лишился броневого
прикрытия, но продолжал четко и уверенно бить по противнику, чтобы дать
возможность саперам восстановить переправу. [142]
И вот работа закончена — узкие мостки перекинулись
с одного берега на другой, и по ним побежали наши стрелки. Вслед за пехотинцами
переправился орудийный расчет гвардии старшего сержанта Г. А. Котельвы, а за
ним и воины 7-й гвардейской легкой артиллерийской бригады.
Берег был покрыт лесом, за лесом — поле, на котором
виднелись зигзагообразная линия траншей и проволочные заграждения. На этом
промежуточном рубеже немцы снова оказали ожесточенное сопротивление. Разгорелся
жаркий бой. Строчили пулеметы, били минометы. Со всей яростью враг обрушился на
орудие Котельвы, опередившее при переправе пехоту.
На помощь расчету подоспел со своим орудием коммунист
гвардии сержант А. М. Григорьев. Метким огнем он уничтожил два миномета,
заставил замолчать пулеметы, затем перенес огонь на проволочные заграждения, проделав
проходы для пехотинцев. Через несколько минут они захватили траншеи и вплотную
подошли к крупному населенному пункту Ноендорф, превращенному в сильный опорный
пункт.
Батальон гитлеровцев, поддержанный артиллерийским
дивизионом и противотанковыми орудиями, оказал отчаянное сопротивление.
2-й дивизион 212-го гвардейского артиллерийского полка
получил приказ поддержать подразделения 215-й стрелковой дивизии, ведущие бой
за Ноендорф. Совершив стремительный марш, 5-я батарея капитана Н. Г. Павленко
развернулась на окраине Ноендорфа и открыла огонь прямой наводкой по
укреплениям.
Укрывшись за толстыми стенами кирпичных зданий, немцы
продолжали отчаянно сопротивляться. Тогда начальник штаба дивизиона гвардии
капитан Д. М. Вандышев, выдвинувшись вперед, сосредоточенным огнем разрушил ряд
каменных зданий и уничтожил все действовавшие там огневые точки. В результате
смелых действий артиллеристов пехота атаковала Ноендорф и очистила его от
противника.
В результате упорных боев войска армии продвинулись на
12–16 километров и подошли к новому оборонительному рубежу, прикрывавшему
подступы к крупному административному центру Восточной Пруссии Алленбургу.
Заняв новые огневые позиции и уточнив свои задачи, артиллеристы дивизии
готовились к дальнейшему наступлению. [143]
На рассвете в течение 25 минут артиллеристы громили
укрепления врага, уничтожали его живую силу. Затем войска армии по всему фронту
перешли в наступление. Противник, используя каждый хутор как опорный пункт, в
ответ открыл мощный артиллерийский и пулеметный огонь. Тем не менее части 72-го
стрелкового корпуса за день продвинулись на 5–6 километров, а 65-й стрелковый
корпус форсировал реку Алле и захватил небольшой плацдарм.
Эффективно действовала в этот день 5-я батарея 213-го
гвардейского артиллерийского полка под командованием гвардии капитана В. Г.
Вирлова. Укрепившись в поселке Нагуррен, фашисты пытались задержать продвижение
стрелкового батальона. Батарея Вирлова с марша выкатила орудия на открытую
позицию и меткими ударами расчистила путь стрелкам.
Парторг батареи наводчик П. В. Сизенко, подбадривая
товарищей, говорил: «А ну, друзья, поднажмем! Дадим жару фрицам, поможем
пехотинцам!» И расчеты с новой силой громили вражеское логово. Бой продолжался
более двух часов. Смело дрались расчеты гвардии сержанта Г. Л. Ярощука,
комсорга батареи С. Я. Лернера и сержанта Л. А. Сухотина. В результате враг
недосчитался 5 минометов, 2 орудий и 60 солдат и офицеров, причем 10 из них
оказались в плену. Теперь 1-й батальон 618-го стрелкового полка мог уверенно форсировать
реку Цанге.
Когда перед 65-м стрелковым корпусом была поставлена
задача прорвать оборону неприятеля на участке Гросс Нур, Алленберг, форсировать
реку Алле и продвигаться на Фридланд, ему на помощь пришла 7-я гвардейская
артиллерийская бригада, которая стала поддерживать огнем наступление частей
144-й стрелковой дивизии.
25 января после 30-минутной артиллерийской подготовки
наша пехота поднялась и бросилась вперед, но вскоре залегла, так как встретила
ожесточенное сопротивление врага. Тогда командир 209-го гвардейского
артиллерийского полка поставил свои батареи на открытые позиции и прямой
наводкой подавил ожившие огневые точки противника. Почувствовав поддержку,
стрелковые подразделения снова устремились вперед. Героически действовал в этом
бою расчет гвардии сержанта Д. Ф. Кравцова. Гитлеровцы открыли по его орудию
ураганный автоматный огонь. Бойцы один за [144] другим выходили из
строя, и вскоре сержант остается один, но продолжал вести бой, уничтожив в этом
неравном поединке 15 фашистских автоматчиков. Затем с помощью подоспевших
пехотинцев он выкатил орудие на опушку леса и прямой наводкой разбил 3 пулемета
и шестиствольный миномет.
Тем не менее сопротивление врага на этом участке не
ослабевало. Для разрушения особо прочных сооружений пришлось подтянуть 107-ю
артиллерийскую бригаду большой мощности.
Своевременно принятые меры по усилению стрелковых
дивизий, действовавших на главном направлении, ускорили осуществление прорыва
на промежуточном рубеже и форсирование реки Алле.
В эти напряженные дни боев в логове врага артиллеристы
были вместе с друзьями-пехотинцами, своевременно наносили мощные удары по врагу
там, где в них больше всего нуждались наши стрелковые части. Там был и
артиллерист гвардии полковник Федосий Кузьмич Жевнов, человек несгибаемой воли
и беззаветной храбрости, каким и подобает быть коммунисту. 28 января, организуя
взаимодействие частей своей 7-й гвардейской артиллерийской бригады с пехотой в
районе населенного пункта Воммен, Федосий Кузьмич погиб. Смерть настигла
боевого офицера в тот момент, когда он пробирался на наблюдательные пункты
командиров батарей, расположенные в непосредственной близости от противника.
Это была тяжелая утрата не только для бригады, но и для всей дивизии в целом.
Его заменил полковник М. К. Скворцов, который командовал 43-й минометной
бригадой, а минометчиков возглавил полковник М. В. Большаков.
В полосе наступления 5-й армии противник неоднократно
переходил в контратаку. Особенно яростное сопротивление он оказывал частям
65-го стрелкового корпуса, который поддерживали 7-я гвардейская, 99-я тяжелая
гаубичная артиллерийские бригады и 107-я артиллерийская бригада большой
мощности при штурме города Фридланд. Всю ночь здесь шли жаркие бои, и только к
утру удалось овладеть городом.
Все дальше продвигались советские войска в глубь
Восточной Пруссии. Между тем новые и новые оборонительные рубежи, занимаемые
резервными вражескими частями, преграждали путь наступающим частям. На хуторах,
у шоссейных дорог, замаскированные [145] под хозяйственные постройки, располагались временные
огневые точки. Глубоко эшелонированная оборона тянулась на десятки километров,
каждый метр земли был начинен взрывчаткой, простреливался многослойным огнем.
Но напрасно фашисты надеялись отсидеться в этих
укреплениях. Сокрушая один укрепленный рубеж за другим, советские воины
неуклонно продвигались вперед, приближая день Великой Победы. Наши бойцы,
закаленные в боях и походах, умело и уверенно отражали все отчаянные и хитрые
контратаки врага. Так, 4-я батарея 209-го гвардейского артиллерийского полка
под командованием гвардии старшего лейтенанта П. В. Чуканова выбила немцев из
господского двора Лизетенфельд. Гитлеровцы открыли по артиллеристам ураганный
огонь. Густая пелена гари и копоти заволокла орудие, видимость ухудшилась.
Фашисты решили воспользоваться этим и пошли в контратаку. В густом тумане им
удалось приблизиться к нашим позициям. Но артиллеристы были начеку: сначала по
скоплению неприятеля дали меткий залп, затем пустили в ход гранаты и автоматы.
Не в силах преодолеть оказанного гвардейцами сопротивления, немцы откатились в
исходное положение. Однако вскоре повторили контратаку, но уже при поддержке
танков. В вечерней мгле их головная машина вырвалась вперед и вышла к орудиям.
Первым заметил ее гвардии сержант Н. М. Толкачев. Расчет немедленно открыл
огонь. После третьего снаряда танк остановился с перебитой гусеницей. Остальные
машины повернули обратно.
На рассвете следующего дня немцы снова произвели огневой
налет по батарее и снова пошли в контратаку. Цепи гитлеровских солдат под
прикрытием танков шли ровным строем — одна цепочка за другой. Но батарея
не собиралась оставлять Лизетенфельд.
Контратаки противника следовали одна за другой. Он
бросал в бой пехоту и «фердинанды». Запас снарядов на батарее подходил к концу.
Тогда старший лейтенант П. В. Чуканов вызвал огонь соседних батарей на себя.
Не прошло и минуты, как на его позицию обрушился мощный
шквал металла. Били орудия всего дивизиона. Прицельными выстрелами было подбито
три танка, остальные повернули назад. Гвардейцы выстояли, победили. [146]
1 феврали передовые подразделения 5-й армий вышли на
рубеж Кенигсберг, Кройцбург, Прейсиш-Эйлау. Встретив ожесточенное сопротивление
врага, они вынуждены были временно перейти к обороне, чтобы подготовить силы и
средства для нового штурма.
За двадцать дней непрерывных боев части и подразделения
нашей дивизии значительно оторвались от своих тылов, ощущался недостаток в
боеприпасах. В этих условиях транспорта тыловых служб уже не хватало. Для
подвоза снарядов и мин пришлось дополнительно выделять машины за счет
дивизионов и бригад. Машины сводились в бригадные колонны, во главе которых
стояли начальники артиллерийского снабжения бригад. Каждая из колонн доставляла
снаряды на огневые позиции своих дивизионов. В помощь начальнику артиллерийского
снабжения дивизии гвардии подполковнику А. И. Крыжановскому были назначены
инструктор политотдела дивизии гвардии майор А. П. Вотинов и офицер
оперативного отделения гвардии майор А. Г. Мозис. Они многое сделали для того,
чтобы организовать бесперебойное снабжение подразделений боеприпасами.
Почти на всех этапах боевых действий 3-й гвардейской
артиллерийской дивизии в Восточной Пруссии полки ее легких бригад шли в
авангарде войск армии. Бывали случаи, когда пехота обходила отдельные деревни и
фольварки, а артиллерийским бригадам, следовавшим за ней, приходилось очищать
их от фашистов, вступая в тяжелые неравные бои.
Так было и 2 февраля. Командир 209-го гвардейского
артиллерийского полка гвардии майор И. Р. Векслер получил задачу занять огневые
позиции в районе деревни Липникен. Ночь выдалась темная, шел то дождь, то снег.
Грязь была непролазная, и батареи с трудом продвигались в район прусской
деревушки. Гвардии майор Векслер с группой разведчиков, проваливаясь в грязном
снегу, шел впереди.
Силуэты домов заметили лишь при входе в деревню. Вроде
было все спокойно. Осторожно вошли в один из домов. На плите стоял не остывший
еще чайник. На стене мирно постукивали ходики. На постели валялась шинель. В
соседних домах была примерно та же картина. Все это настораживало. И все же
гвардейцы разместили здесь штаб, в темноте потянули [147]
связь на огневые позиции, расположившиеся на окраине деревни.
А тем временем, воспользовавшись темнотой, гитлеровцы
стали охватывать деревню плотным кольцом, незаметно просачиваясь на чердаки, в
подвалы, сараи. Видимости по-прежнему не было. Вокруг стояла удивительная
тишина. Но артиллеристы все же чувствовали, что враг где-то близко. Ждать
пришлось недолго. Ударила самоходная пушка, началась стрельба. Вокруг строчили
пулеметы, рвались ручные гранаты. Огонь трассирующих пуль густой сетью покрыл
прусскую деревушку.
В первые минуты боя ничего нельзя было разобрать. Немцы
стреляли наугад, а артиллеристы старались бить по огневым вражеским вспышкам.
Обнаружив пулеметчиков, засевших за кирпичной кладкой
трансформаторной будки, комсомолец гвардии сержант В. К. Усов развернул орудие
и открыл огонь. Пулемет усилил стрельбу. Словно град, били пули по щиту орудия
и с визгом проносились над головами бойцов. Но вот метким ударом удалось
разбить будку. Обрушившаяся стена завалила пулемет и его прислугу.
Бой в Липникене все разгорался. Гвардии лейтенант А. Ф.
Рогозин вместе с разведчиком В. Ф. Комовым, находившимся на чердаке
двухэтажного дома, по вспышкам выстрелов определяли цели и сообщали о них на
батарею. И расчеты немедленно наносили меткие удары. Гитлеровцы засекли
отважных разведчиков и попытались взять их живыми. Отбиваясь гранатами,
разведчики продолжали передавать на батарею ценные сведения.
Неподалеку от них геройски сражался наводчик коммунист
А. К. Днепров. Оставшись у пушки один, он подтаскивал снаряды, сам заряжал
орудие, наводил и стрелял. Орудие замолчало лишь тогда, когда отважный
артиллерист был тяжело ранен. К нему поползли немцы. Водитель машины И. Зимин,
увидев на лафете пушки истекающего кровью Днепрова, решил перевязать товарища,
но немцы открыли огонь.
Зимин отбивался гранатами, затем побежал за снарядами.
Этой паузой воспользовались гитлеровцы. Все ближе и ближе подползали они к
орудию. Собрав последние силы, коммунист Днепров открыл огонь по фашистам. Пять
атак выдержал мужественный артиллерист, но не подпустил врага к орудию. Когда
бой [148] был закончен, товарищи нашли воина на лафете пушки.
Перед орудием лежало 16 убитых вражеских солдат. Воин-герой достойно выполнил
свой долг перед Родиной.
В этом ночном бою отличился и начальник разведки 2-го
дивизиона гвардии старший лейтенант В. А. Якунин. Его можно было видеть у
орудий, осажденных домов, в рукопашных схватках. Он бежал туда, где сильнее
всего наседал враг. В него били из пулеметов, стреляли из автоматов, но он
каким-то чудом оставался невредимым и продолжал уничтожать фашистов. Увидев,
что немцы подбираются к стоящему у сарая орудию, В. А. Якунин вместе с
разведчиками М. Жолтиковым, Н. П. Сосновым и И. Т. Хачиным смело ринулся в
рукопашную схватку, истребив немало вражеских солдат и отстояв орудие.
Бой за деревню Липникен закончился нашей победой.
К берегам Фриш-Гафа
9 февраля 1945 года начался второй этап
Восточно-Прусской наступательной операции. К этому времени 2-й и 3-й
Белорусские фронты полностью отрезали восточнопрусскую группировку противника
от остальной территории Германии, ликвидировав все попытки врага выйти из
окружения. Для усиления этих войск немецкое командование перебросило из Штеттина
562-ю пехотную дивизию.
Боевые действия 5-й армии на завершающем этапе разгрома
восточнопрусской группировки начинались прорывом обороны противника на фронте
Коббельбуде, Золлау. Впереди были города Кройцбург и Цинтен, реки Пасмар и
Штрадик.
Местность в этом районе всхолмленная, со множеством
перелесков и больших рощ, изрезанная глубокими каналами, что крайне затрудняло
маневр и боевые действия войск.
Основной задачей 3-й гвардейской артиллерийской дивизии
в этот период боевых действий являлась борьба с артиллерией и минометами
противника. В помощь дивизии был придан 21-й отдельный гвардейский
артиллерийский разведывательный дивизион.
В ночь на 2 февраля командир дивизии произвел
перегруппировку артиллерийских бригад. Дивизия заняла боевые порядки северо-западнее
города Кройцбург. [149] Времени для подготовки к наступлению отводилось мало.
Командиры бригад, полков и дивизионов быстро занимали огневые позиции,
устанавливали связь с командирами стрелковых подразделений, вместе с ними
уточняли на местности задачи, определяя цели и взаимодействие с пехотой.
Командиры батарей готовили исходные данные для стрельбы по запланированным
целям. Штаб дивизии во главе с полковником В. В. Петровым определял районы
массированного и участки заградительного огня. Все подготовительные работы были
закончены в срок.
Утром 2 февраля прогремел первый залп короткой
артиллерийской подготовки, после которой войска 5-й армии пошли в атаку.
Опираясь на заранее подготовленные опорные пункты, фашисты ожесточенно
сопротивлялись. В течение первого дня удалось продвинуться лишь на 2–3
километра.
Враг был еще силен. Укрывшись в траншеях, дотах и
дзотах, искусно используя для обороны населенные пункты, он цеплялся за каждый
метр земли.
На четвертый день кровопролитных боев части 65-го и
72-го стрелковых корпусов вышли к шоссейной дороге в районе Коббельбуде,
Заллекен, Каверн, а 45-й стрелковый корпус подошел к восточной окраине
Кройцбурга.
Поскольку наметился успех в полосе 45-го стрелкового
корпуса, командование армии решило усилить его артиллерийскими бригадами нашей
дивизии. В полосу наступления корпуса были переброшены 7-я, 22-я гвардейские,
99-я и 107-я артиллерийские бригады. В это время 8-я бригада полковника
Старынина успешно действовала в составе 3-й армии. Ее отметил в своем приказе
Верховный Главнокомандующий.
По мере приближения наших войск к Кройцбургу
сопротивление неприятеля возрастало. Используя пересеченную местность, высоты,
балки, долговременные укрепления, он упорно удерживал рубеж, проходивший по
западному берегу реки Пасмар. На восточной окраине города гитлеровцы выставили
штурмовые орудия, которые вели огонь из засад. Днем и ночью к городу прибывало
пополнение: живая сила, артиллерия, боеприпасы, горючее и продовольствие.
Противник имел здесь 562-ю и 547-ю пехотные дивизии, до пехотного полка 2-й
парашютно-десантной дивизии армейского корпуса СС «Герман Геринг», усиленные [150]
артиллерией и танками. В ближайшем резерве находились части из армейского
корпуса СС «Герман Геринг».
Двое суток артиллерийские бригады дивизии перемещали
боевые порядки в полосу наступления 45-го стрелкового корпуса и готовились к
прорыву оборонительного рубежа. Вечером передовые батальоны 97-й и 159-й
стрелковых дивизий корпуса под прикрытием тумана, без артиллерийской подготовки
атаковали неприятеля в районе железнодорожной станции Кройцбург. Атака без
артиллерийской подготовки оказалась неожиданностью, и немцы почти не оказали
сопротивления. Бросив свои позиции на реке Пасмар, они отошли в Кройцбург.
Головные батальоны 97-й стрелковой дивизии, поддерживаемые 99-й тяжелой
гаубичной артиллерийской бригадой, овладели железнодорожной станцией, вступили
в город и завязали бой на улицах, длившийся всю ночь. Стрелковые подразделения
в рукопашных схватках отвоевывали один квартал за другим.
99-я и 107-я тяжелые артиллерийские бригады громили
опорные пункты и городские укрепления. Каждый каменный дом был своеобразной
крепостью, а узкие кривые улицы затрудняли маневр батарей и орудий. И все же
дивизионы продвигались, разрушали каменные укрепления, уничтожали живую силу и
пулеметные точки.
Особенно упорное сопротивление враг оказал в южной части
города, около маслозавода. Ночью сюда подошел 1-й батальон 497-го стрелкового
полка. В составе артиллерийских подразделений, поддерживающих батальон, была
7-я батарея 99-й тяжелой гаубичной бригады под командованием старшего
лейтенанта К. Е. Ширяева. Это был молодой, но опытный и энергичный офицер.
Командир батареи, ведя огонь по огневым точкам противника, помог батальону
овладеть маслозаводом.
Но в результате одной из контратак гитлеровцам удалось
под покровом ночи обойти маслозавод с тыла и отрезать наших бойцов от своих
частей. Оказался отрезанным и наблюдательный пункт старшего лейтенанта К. Е. Ширяева.
Он тут же вызвал огонь на себя. Фашисты, не выдержан мощного удара
артиллеристов, залегли. Передышка длилась около часа. Оправившись от удара,
гитлеровцы возобновили контратаку. [151]
Собрав взвод управления, старший лейтенант организовал
оборону наблюдательного пункта. Огнем из автоматов и гранатами артиллеристы
отбивали яростный натиск, а потом перешли в рукопашную схватку. В ход пошли
штыки, приклады и даже кирпичи. В разгар боя старший лейтенант был смертельно
ранен, но контратаку удалось отбить. Оставив на территории завода около сотни
трупов, враг отошел.
Умирая на руках гвардейцев, Константин Ефимович Ширяев
просил передать его родным: «Я умер за Советскую Родину». За мужество и отвагу,
проявленные в бою, офицер был посмертно награжден орденом Отечественной войны
II степени.
На следующий день под прикрытием артиллерийского огня
главные силы 45-го стрелкового корпуса атаковали противника и, следуя за
разрывами своих снарядов, ворвались в город. К вечеру Кройцбург был полностью в
наших руках. Бросая раненых, технику, военное имущество, немцы беспорядочно
отходили по шоссе к Цинтену.
С падением Кройцбурга бои приняли еще более упорный и
кровопролитный характер. Немцы подтянули и ввели в бой 3-й и 4-й полки 2-й
парашютно-десантной дивизии корпуса СС «Герман Геринг», стремясь взять реванш
за Кройцбург. Но все их попытки были безуспешны.
Отбивая ожесточенные контратаки врага, войска 5-й армии
продолжали двигаться к Цинтену. Соединения 45-го корпуса, поддерживаемые 3-й
гвардейской артиллерийской дивизией, к исходу 10 февраля вышли на рубеж
Немриттен, Клаусситтен, Коршеллен; 36-й стрелковый корпус, временно подчиненный
5-й армии, подошел к Цинтену и завязал бой на его окраине.
На этом рубеже схватки продолжались вплоть до 16 февраля
и носили исключительно тяжелый характер. Здесь так же, как в других местах, все
фольварки и хутора были превращены в укрепленные пункты с плотной огневой
системой. Особенно остервенело держались гитлеровцы за рубеж Первильтен,
Цинтен, так как он прикрывал выход к заливу Фриш-Гаф. Населенные пункты на пути
к заливу по нескольку раз в день переходили из рук в руки. Гитлеровцы
заблаговременно подтянули сюда большое количество артиллерии и реактивных
установок и вели непрерывный [152] огонь по нашим частям. Но в этом сопротивлений было
больше отчаяния и обреченности, чем силы.
Советские воины уверенно отбивали все контратаки врага,
наносили ему огромный урон и шаг за шагом продвигались к заветной цели —
полной победе над фашизмом.
Гвардейцы 3-й артиллерийской дивизии значительную часть
батарей легких бригад ставили на прямую наводку и с пятисот метров
расстреливали контратакующие подразделения. Тяжелые бригады вели борьбу с
артиллерией и минометами, проводили перегруппировку своих частей, непрерывно
поддерживая боевые действия войск армии.
16 февраля части 45-го и 36-го стрелковых корпусов,
поддерживаемые огнем 3-й гвардейской артиллерийской дивизии, преодолев упорное
сопротивление противника, подошли к очередному оборонительному рубежу на
участке железной дороги Цинтен — Кенигсберг.
Немецкое командование успело провести здесь большие
оборонительные работы, укрепив населенные пункты, высоты, подтянув артиллерию и
реактивные минометы. Все фольварки, отдельные рощи, высоты и узлы дорог
подвергались массированному обстрелу. Даже по небольшим группам наших солдат
противник вел короткие, но мощные огневые налеты. И все же в результате тяжелых
и упорных боев, продолжавшихся на этом рубеже восемь суток, фашисты были
вынуждены отойти. Перерезав железную дорогу и захватив несколько населенных
пунктов, войска 5-й армии подошли к Цинтену.
В боях за Цинтен мужественно сражались воины 208-го
гвардейского артиллерийского полка под командованием гвардии подполковника В.
Г. Сарапулова. 24 февраля сильными танковыми контратаками противник потеснил
части 159-й стрелковой дивизии. Положение сложилось угрожающее. И тогда
командир полка принял решение выдвинуть свой полк в район замка Домерау,
находившегося в полукилометре от Цинтена, чтобы огнем прямой наводки преградить
путь немецким танкам, двигавшимся к городу.
1-я батарея полка во главе с начальником штаба дивизиона
гвардии капитаном А. М. Козаком двигалась одной из первых. Ее маршрут проходил
по лесисто-болотистому участку, где скопились большие группы [153]
немцев. Особенно много было их в районе замка Домерау, в котором размещался
командный пункт 558-го стрелкового полка 159-й дивизии.
Стремясь вырваться из леса, фашисты контратаковали
замок. Отдельным группам удалось прорваться в расположение командного пункта
полка. Завязался бой. Строчили пулеметы, потом пошли в ход гранаты. На помощь
гитлеровцам подошли танки. Казалось, не было никаких шансов на спасение, но тут
на выручку подошла 1-я батарея. Бойцы вступили в бой с танками. Схватка была
тяжелой, обе стороны несли потери. Вышел из строя наводчик первого орудия, на
его место встал капитан А. М. Козак. Воодушевляя бойцов своим бесстрашием, он
метко разил контратакующих фашистов, а когда они прорвались к командному
пункту, не раздумывая, вызвал огонь полка на себя. Радист передал координаты, и
полк обрушил свой удар на голову врага. Залпы были точны, неприятель заметался.
Офицеры штаба пошли в атаку, и гитлеровцы, не выдержав, побежали.
В результате тяжелых и упорных боев на рубеже железной
дороги Цинтен — Кенигсберг, продолжавшихся восемь суток, фашисты, несмотря
на категорический приказ Гитлера, спешно отошли на новые позиции. Наши войска,
захватив большие трофеи и много пленных, 24 февраля полностью овладели городом
Цинтен.
В ночь на 25 февраля по приказу командующего армией
снова было произведено перемещение бригад: 99-я тяжелая артиллерийская бригада
перешла в полосу 65-го корпуса, 8-я и 22-я гвардейские артиллерийские
бригады — в полосу 72-го корпуса. Остальные бригады оставались в
подчинении 36-го корпуса.
На новых позициях противник впервые применил в большом
количестве реактивные установки и шестиствольные минометы. Перед 3-й
гвардейской дивизией возникла новая и очень сложная задача борьбы с этим
оружием, наносившим большой ущерб наступающим частям. По приказу командира
дивизии на всех наблюдательных пунктах бригад было установлено круглосуточное
наблюдение за действиями вражеских подразделений, вооруженных реактивными
установками и шестиствольными минометами.
Сложность разведки метательных установок была
обусловлена тем, что они не имели постоянных огневых позиций и использовались
как кочующие орудия: [154] с ходу занимали заранее подготовленные позиции, давали
один-два залпа, тут же снимались и уходили на другие участки.
В каждой бригаде были выделены специальные дежурные
дивизионы для борьбы с реактивными установками и шестиствольными минометами. Их
орудийные расчеты находились в боевой готовности и по команде командира
открывали беглый огонь. Такой метод борьбы с реактивными средствами противника
сразу же дал положительные результаты. С 25 по 27 февраля было уничтожено 20
шестиствольных и реактивных установок. В результате потери наших наступающих
частей заметно снизились.
27 февраля передовые части стрелковых корпусов 5-й армии
вышли к последнему оборонительному рубежу, прикрывавшему Балтийское побережье.
До залива Фриш-Гаф оставалось 5–6 километров, но шоссейная дорога
Кенигсберг — Хайлигенбайль все еще оставалась у немцев и продолжала
служить им для переброски войск в южном направлении. Остатки разбитых немецких
дивизий, отойдя к Бладиау и порту Бальга, заняли оборону по шоссейной дороге
Кенигсберг — Эльбинг и, опираясь на заранее подготовленные опорные пункты,
при поддержке артиллерии и минометов прочно удерживали этот рубеж. Они получили
приказ удерживать Бладиау и Бальгу, пока не будут эвакуированы войска из портов
Бальга и Кольхольца.
Боевые действия 5-й армии и поддерживающей ее 3-й
гвардейской артиллерийской дивизии в этот период не прекращались ни на минуту.
Днем и ночью на горизонте поднимались огненные смерчи разрывов. Торопясь выйти
к заливу, гвардейцы тянули тяжелые орудия и легкие минометы по целине. Не имея
времени для выбора наиболее удобных и укрытых позиций, расчеты с ходу открывали
огонь по вражеским укреплениям. Для большей эффективности артиллерийской
подготовки на открытые позиции теперь ставились не только 76-мм орудия, но и
152-мм гаубицы и пушки. И по-прежнему особое внимание уделялось разведке. Была
усилена разведка вражеских реактивных установок. Ее работой руководили командир
дивизии и командиры бригад.
Стремительное наступление советских войск подорвало силы
восточнопрусской вражеской группировки. [155]
Особенно это чувствовалось по безуспешным контратакам,
повторявшимся методично до тех пор, пока советские войска не отбрасывали
неприятеля на новый оборонительный рубеж. Зажатый в стальное кольцо, враг все
еще пытался сопротивляться, ведя огневые налеты реактивными установками и
шестиствольными минометами, применяя огонь из танков и штурмовых орудий,
поставленных на прямую паводку и закопанных в землю.
Но ничто не могло задержать победоносного движения
советских войск. Любое противодействие противника подавлялось огнем нашей
артиллерии.
По мере приближения 5-й армии к заливу Фриш-Гаф
сопротивление немцев возрастало. Все меньше и меньше становилась территория,
занимаемая гитлеровцами, она уже простреливалась во всех направлениях. Отчаянно
обороняясь, враг рассчитывал эвакуироваться морским путем.
Перед 36-м гвардейским стрелковым корпусом 11-й
гвардейской армии, который был усилен 107-й артиллерийской бригадой большой
мощности, командование поставило задачу: наступать в направлении крупного
населенного пункта Бранденбург, расположенного на берегу залива Фриш-Гаф, южнее
Кенигсберга, перерезать автостраду Кенигсберг — Хайлигенбайль и, выйдя на
побережье, отрезать отступающие немецкие войска от данцигской группировки.
107-я бригада с успехом решила поставленную перед ней
задачу. Командующий артиллерией 36-го гвардейского корпуса так оценил ее
действия: «За семь дней огнем дивизионов разрушено 12 сильно укрепленных
пунктов обороны противника; оборонительные сооружения в господских дворах
Вартен и Маулен превращены в развалины; подбито и уничтожено 5 танков и 3
самоходных орудия, 2 бронетранспортера, уничтожено свыше батальона пехоты
противника, взорван склад с боеприпасами, подавлен огонь 5 реактивных
установок, отражено 6 контратак. Дивизионы своим огнем обеспечили захват
рокадной автомагистрали Кенигсберг — Хайлигенбайль и захват населенного
пункта на берегу залива Хайде-Маулен»{38}.
29 марта наши войска, ломая укрепления врага, уничтожая
его огневую систему и живую силу, вышли [156] на побережье залива
Фриш-Гаф, завершив окружение крупной группировки южнее Кенигсберга. В
результате многодневных ожесточенных боев 5-я армия совместно с соседними
армиями к концу марта закончила разгром этих войск неприятеля.
В боях в Восточной Пруссии артиллеристы показали высокое
воинское мастерство и несгибаемое мужество. Им пришлось продвигаться по
непролазной грязи, форсировать разлившиеся реки, преодолевать непроходимые
болота, неотступно сопровождая пехоту.
На подступах к заливу Фриш-Гаф смертью героя погиб
командир 9-й батареи 3-го дивизиона 107-й тяжелой гаубичной артиллерийской
бригады большой мощности старший лейтенант В. Кульчицкий. Это был бесстрашный
воин. 17 марта он, как всегда, управлял огнем своей батареи с передового
наблюдательного пункта. Внезапно совсем рядом появились «тигры» и «фердинанды».
Но офицер остался на своем боевом посту. С помощью противотанковой артиллерии
контратака танков была отбита, и наши части овладели населенным пунктом Риппен.
Двигаясь вместе с пехотой, В. Кульчицкий занял новый
наблюдательный пункт на высоте неподалеку от автострады. Вдруг ослепительно
сверкнуло пламя. На какое-то мгновение Кульчицкий потерял сознание. Оглушенный
взрывом, засыпанный землею, он едва выбрался из траншеи. Не обращая внимания на
ранение, офицер бросился к стоявшей неподалеку противотанковой пушке, весь
расчет которой вышел из строя.
К автостраде в это время подходили немецкие танки,
следом за ними бежали автоматчики. Пехотинцы открыли огонь по врагу. Немецкие
автоматчики залегли, остановился и головной танк.
Кульчицкий навел перекрестие панорамы на танк и
скомандовал сам себе: «Огонь!» Но увидеть, как загорелась подбитая машина, он
не смог — вторичное ранение оказалось смертельным.
Героический подвиг старшего лейтенанта В. Кульчицкого
был отмечен высокой наградой — орденом Отечественной войны I степени.
3-я гвардейская артиллерийская дивизия в мартовские дни
1945 года поддерживала наступление войск 5-й, 11-й гвардейской, 3, 28 и 39-й
армий. Ее воины отлично справились с боевыми задачами. Верховный [157]
Главнокомандующий не раз благодарил их в своих приказах. За образцовое
выполнение заданий в боях по разгрому восточнопрусской вражеской группировки и
проявленные при этом доблесть и мужество Президиум Верховного Совета СССР
наградил орденом Александра Невского 261-й гвардейский пушечный артиллерийский
полк и 107-ю артиллерийскую бригаду большой мощности, а 99-ю тяжелую гаубичную
и 8-ю гвардейскую гаубичную артиллерийские бригады — орденом Кутузова II
степени. С февраля по март в дивизии было награждено орденами и медалями 469
офицеров, сержантов и красноармейцев.
Штурм
С группировкой немецко-фашистских войск юго-западнее
Кенигсберга было покончено. Остались позади три месяца упорных и кровопролитных
боев в Восточной Пруссии.
Наши воины не успели еще привести себя в порядок после
артиллерийской канонады, возвестившей о разгроме немецко-фашистских войск южнее
Кенигсберга, как штаб артиллерии 3-го Белорусского фронта приказал сняться с
занимаемых боевых порядков и готовиться к маршу в полосу наступления 43-й
армии. До Земландской группы войск, куда входила армия, предстояло пройти 250
километров.
29 марта, повернув от берегов залива Фриш-Гаф на
северо-запад, пехотинцы, танкисты и артиллеристы по десяткам дорог устремились
к Кенигсбергу. Двигались в основном ночью.
Асфальтовые дороги были местами разбиты, поэтому кое-где
образовались пробки. По решению штаба дивизии от бригад были высланы
разведывательные группы, которые проверяли состояние дорог по заданному
маршруту, попутно устраняя мелкие неисправности. На последней дневке
дополнительно были выделены еще и командирские разъезды во главе с командирами
бригад. Выдвинувшись в район, предназначенный для дивизии, эти разъезды провели
рекогносцировку боевых порядков.
Прикрытие бригад с воздуха на марше осуществлялось в общей
системе противовоздушной обороны фронта. Для борьбы с низко летящими вражескими
самолетами в дивизии использовались ручные пулеметы и противотанковые ружья. [158]
Управление бригадами, а в бригадах — полками и
дивизионами проводилось штабом дивизии и штабами бригад. Штабы обычно
перемещались в передовых колоннах частей. Для систематического контроля штаб
дивизии выставлял по маршруту контрольные посты и получал от них информацию о
продвижении бригад. Приказания и распоряжения на марше отдавались командиром
лично или через офицеров связи, высылавшихся по маршруту на мотоциклах.
Пользоваться радиостанциями категорически запрещалось. Такая организация
управления артиллерийской дивизией на марше вполне себя оправдала и применялась
штабом постоянно.
Тылы бригад и дивизии были усилены автомашинами за счет
строевых подразделений. Погрузив запасы продовольствия, горючего и снаряды, они
двигались вслед за частями. Несмотря на трудности марша, дивизия в срок прибыла
в назначенный район боевых действий и поступила в оперативное подчинение
командующего войсками 43-й армии генерал-лейтенанта А. П. Белобородова.
1 апреля утром командир дивизии получил от командующего
задачу подготовиться к предстоящей наступательной операции. Не теряя времени,
надо было выбирать наблюдательные пункты, огневые позиции для бригад и
увязывать их взаимодействие со стрелковыми частями.
В целях скрытного сосредоточения войск, прибывающих на
штурм Кенигсберга, был установлен строгий порядок движения. На дорогах, ведущих
в район огневых позиций и наблюдательных пунктов, выставлялись посты
комендантской службы, следившие за соблюдением порядка. Инженерные работы по
оборудованию огневых позиций проводились только ночью. Перед фронтом 43-й армии
в первой линии оборонялись 548-я пехотная немецкая дивизия, 2-й крепостной,
114-й пехотный полки, 75-й охранный полк и другие подразделения, усиленные
1548-м полевым, 81-м зенитными артиллерийскими полками и 856-м артиллерийским
дивизионом. На участке прорыва шириною 5 километров противник имел более 300
орудий и минометов.
Оборона северо-западной части Кенигсберга опиралась на
долговременные инженерные сооружения и форты, взаимодействовавшие с
укреплениями полевого [159] типа, узлами сопротивления и опорными пунктами. В
пригородах все улицы и дома были приспособлены к круговой обороне, отрыты
траншеи, в зданиях установлены тяжелые пулеметы и легкие орудия, на улицах
выстроены баррикады.
В полосе наступления армии находились три мощных форта
со звучными названиями: «Королева Луиза», «Линдорф» и «Король Фридрих
Вильгельм». Огневую систему фортов усиливали доты, дзоты и блиндажи с
деревоземляными покрытиями.
Каждый из фортов представлял вытянутый по фронту
пятиугольник, обнесенный земляным валом высотой до 7 метров и окруженный рвом,
наполненным водой (глубиной до 5 метров и шириной 25–30 метров). Боевое
покрытие фортов в 3–4 метра толщиной было кирпичным с земляной подушкой в 3–5
метров. Впереди четыре линии сплошных траншей полного профиля. Перед первой
линией заграждения рогатки и спираль Бруно. Все подступы заминированы, а между
самими фортами глубокий противотанковый ров.
Таков был внешний Кенигсбергский оборонительный обвод,
который нашим войскам предстояло взять.
Внутренний оборонительный обвод также являлся не менее
серьезным препятствием. Возле кирпичных зданий в городе были отрыты траншеи с
пулеметными площадками, которые соединялись с домами ходами сообщения, причем
каждое из таких зданий само по себе являлось мощным узлом сопротивления.
Подвальные окна и окна первых этажей закладывались кирпичами и камнями, в
кирпичной же кладке зияли амбразуры для ведения огня. На улицах, особенно на
окраинах, имелись еще электроминные поля. Все городские улицы были перекрыты
заборами из кирпичей, камней, мешками с песком, рельсами, а в наиболее широких
местах — деревоземляными стенами толщиной 2–3 и высотой до 2 метров. В
стенах были созданы зигзагообразные проходы, перед которыми устанавливались
противотанковые орудия.
Но никакие укрепления на подступах к Кенигсбергу и в
самом городе не могли спасти фашистов. Над их гнездом навис грозный меч
возмездия.
«Мы брали много крепостей, возьмем и Кенигсберг», —
говорили красноармейцы, готовясь к штурму.
Перед 43-й армией в составе 13, 54 и 90-го стрелковых [160]
корпусов, усиленных 3-й гвардейской артиллерийской дивизией прорыва РВГК,
ставилась задача: прорвать долговременную, глубоко эшелонированную оборону
внешнего Кенигсбергского обвода и ударом с северо-запада овладеть частью
города, выйти к реке Прегель и во взаимодействии с войсками 11-й гвардейской
армии, наступавшей с юго-востока, замкнуть кольцо окружения гарнизона. С
прорывом внешнего обвода обороны в действие вступали штурмовые группы, в
которые включались артиллерийские батареи с хорошо подготовленным личным
составом.
Операция по прорыву Кенигсбергского укрепленного района,
насыщенного большим количеством долговременных оборонительных укреплений, может
быть по праву названа артиллерийской операцией. Ее успех всецело зависел от
качественного состава артиллерии и точности ведения огня. Поэтому командующий
армией генерал-лейтенант А. П. Белобородов при распределении артиллерии особое
внимание уделил составу полковых артиллерийских групп, усилил их (кроме
дивизионной и корпусной артиллерии) еще и артиллерией резерва Верховного
Главнокомандования.
Большинство частей дивизии выполняли задачу
непосредственной поддержки пехоты 54, 13 и 90-го стрелковых корпусов. 8-я
гвардейская гаубичная артиллерийская бригада полностью входила в корпусные
артиллерийские группы контрминометной борьбы; 107-я гаубичная артиллерийская
бригада большой мощности подивизионно включалась в группы разрушения{39}.
2 апреля артиллерийские бригады дивизии сосредоточились
и заняли огневые позиции в районе Фуксберг, господские дворы Тренк, Зидлунг и
Замиттен. Командиры приступили к изучению огневой системы и инженерных
укреплений противника, причем каждая бригада разведывала и изучала только свои
цели. 99-я тяжелая гаубичная и 107-я большой мощности артиллерийские бригады
основное внимание обращали на разведку долговременных и деревоземляных
сооружений. 8-я и 22-я гвардейские артиллерийские бригады вели разведку батарей
и пунктов управления противника; 7-я гвардейская артиллерийская и 43-я
минометная бригады брали на учет отдельные огневые [161]
точки, узлы сопротивления, пункты управления и противотанковые орудия,
расположенные как на переднем крае, так и в ближайшей глубине обороны.
Особенно трудно оказалось с разведкой долговременных
инженерных сооружений, расположенных среди городских построек и тщательно
скрытых. Разведка осложнялась тем, что немцы разместили здесь еще и множество
ложных оборонительных сооружений. Поэтому командир дивизии отводил специальное
время для проведения огневой разведки. С целью установления наличия бетона или
брони выделялись лучшие стрелки-артиллеристы 99-й тяжелой гаубичной
артиллерийской бригады, в том числе капитан В. В. Карпенко, лейтенанты А. В.
Зыктин и Ю. Н. Уразаев. Разведка огнем проводилась под руководством полковника
С. И. Долгова. Бригада вскрыла 18 целей, среди которых были блиндажи с
бронепокрытием, бетонированные убежища, доты и укрепленные наблюдательные
пункты. Командиры батарей 107-й артиллерийской бригады большой мощности
капитаны Г. Г. Степаненко, И. М. Дыскин, П. Д. Крысин, М. А. Навозов и А. С.
Морозов, присутствовавшие при вскрытии долговременных сооружений, тут же
разрушали их, причем разрушение велось на полной топографической основе,
методом сопряженного наблюдения.
В соответствии с планом артиллерийского наступления 43-й
армии перед гвардейцами 3-й дивизии была поставлена задача: разрушить
долговременные оборонительные сооружения и каменные здания, находившиеся на
переднем крае ближайшей глубины обороны противника, и подавлять его
артиллерийские батареи, сопровождая при этом наступление своей пехоты и танков
до полного разгрома кенигсбергской группировки врага.
Предварительные разрушения оборонительных сооружений
проводились со 2 по 4 апреля. Для выполнения этой задачи привлекались 22-я
гвардейская тяжелая пушечная, 99-я тяжелая гаубичная артиллерийские бригады и
107-я артиллерийская бригада большой мощности.
Готовились к штурму Кенигсберга и тыловые подразделения.
Днем и ночью они подвозили боеприпасы, продовольствие, горючее, обмундирование,
ремонтировали и восстанавливали автомашины, тракторы, орудия и минометы.
Медицинская рота под командованием [162] гвардии майора медицинской службы Д. Н. Непесова
оборудовала несколько домиков, развернула санитарные палатки, соорудила баню.
В подготовительный период проводились партийные и
комсомольские собрания, на которых обсуждались задачи коммунистов и
комсомольцев. Командиры и политработники, беседуя с воинами, подчеркивали
почетную и трудную задачу, которую поставило перед ними командование фронта.
Политработники на огневых позициях и наблюдательных пунктах читали листовки
Военного совета и политуправления 3-го Белорусского фронта с призывом: «Вперед,
на штурм Кенигсберга!»
6 апреля в 4 часа утра передовые батальоны 43-й армии
приступили к разведке противника боем. После короткой, но упорной борьбы немцы
оставили первую траншею и перешли во вторую. Командиры стрелковых корпусов
перенесли исходный рубеж атаки на 500–600 метров вперед. Артиллеристы срочно
провели дополнительное планирование огня.
В 9 часов по московскому времени тысячи орудий и
минометов разных калибров обрушили лавину огня и металла на всю глубину
внешнего и внутреннего оборонительных обводов Кенигсберга. Орудия средних
калибров подавляли артиллерийские и минометные батареи, минометы и легкие
орудия уничтожали вражескую живую силу, огневые точки на переднем крае и в
ближайшей глубине обороны. Три часа не смолкала артиллерийская канонада.
Вслед за огневым валом в атаку пошли передовые батальоны
стрелковых корпусов. Ворвавшись в расположение противника, они блокировали
форты Шарлоттенбург и Линдорф.
Враг успел перевести часть своих батарей на новые
позиции и оказал ожесточенное огневое сопротивление. Сильному обстрелу был
подвергнут район Фухсберг, где на чердаке двухэтажного дома размещался
наблюдательный пункт командира 3-й гвардейской артиллерийской дивизии. В это
время здесь находились и наблюдали за боем Маршал Советского Союза А. М.
Василевский, Главный маршал авиации А. А. Новиков, генерал армии И. X.
Баграмян, командующий 43-й армией генерал-лейтенант А. П. Белобородов,
генерал-полковники артиллерии М. М. Барсуков и Н. М. Хлебников. [164]
Но эти удары противника не могли изменить общей картины
победоносного движения наших войск. Советские воины, отражая контратаки врага,
с большим подъемом шли на штурм последних очагов сопротивления фашистов.
Наступательный дух наших войск выразил разведчик 107-й артиллерийской бригады
большой мощности коммунист В. П. Тукмаков. Раненный в бою, он сказал: «У меня
еще достаточно сил, чтобы продолжать выполнять боевой приказ, и я не оставлю
своей позиции!» Так поступали многие коммунисты и комсомольцы. Достаточно
сказать, что только в 70-м артиллерийском полку 22-й гвардейской бригады,
которым командовал подполковник А. А. Сотников, из 150 отличившихся воинов,
представленных к правительственным наградам, 71 были коммунистами и
комсомольцами.
К вечеру первого дня штурма войска 43-й армии, сломив
сопротивление противника на первом оборонительном рубеже, овладели сильными
укреплениями в районе пруда Филиппе, заняли десять пригородных поселков,
форсировали канал и вплотную подошли к пригородам Кенигсберга.
После прорыва вражеской обороны в дело вводились
штурмовые подразделения. Каждый стрелковый полк дивизии первого эшелона готовил
один штурмовой отряд, в который включались стрелковый батальон, саперная рота,
до двух артиллерийских батарей. В стрелковом батальоне создавалась одна
штурмовая группа в составе стрелковой роты, саперного взвода, отделения
ранцевых огнеметов, двух противотанковых орудий, двух орудий дивизионной
артиллерии и двух-трех танков.
Наступая вместе с пехотой и танками, штурмовые группы с
помощью артиллеристов разрушали приспособленные к обороне здания и инженерные
укрепления, уничтожали неприятельские огневые точки.
Вот характерный пример.
Ожившие огневые точки противника вынудили наших стрелков
залечь на подступах к форту Линдорф Тогда командир 2-й батареи 209-го
гвардейского артиллерийского полка гвардии старший лейтенант В. А. Вишняков
решил уничтожить действующие огневые точки форта. Находясь впереди пехоты,
батарейцы на руках выкатили орудия и с короткой дистанции ударили по
действующим пулеметам. Дружные и точные [165] залпы, дополненные
ударами 107-й бригады большой мощности, привели фашистов в смятение, огневые точки
стали захлебываться. Воспользовавшись этим, наши части пошли на штурм Линдорфа
и овладели им. Гарнизон форта в составе 150 человек сдался в плен.
В бою за форт батарея В. А. Вишнякова подавила 3
станковых пулемета, противотанковое орудие, уничтожила до 40 солдат и офицеров
противника.
Столь же успешно действовал и лейтенант С. В. Борутенко,
командир 7-й батареи 261-го гвардейского тяжелого пушечного артиллерийского
полка, которая поддерживала наступление штурмовой группы 88-го стрелкового
полка. В районе аэродрома пехотинцы встретили сильное огневое сопротивление.
Борутенко в короткое время засек позиции вражеских пулеметов и их
наблюдательные пункты, находившиеся в кирпичных зданиях аэродрома. С помощью
стрелков штурмовой группы артиллеристы выкатили орудия на открытую позицию и
стрельбой прямой наводкой разрушили три кирпичных дома, уничтожив находившихся
там пулеметчиков. Пехота, сопровождаемая огнем батареи, атаковала вражеские
позиции и овладела аэродромом.
И все же общее продвижение наших войск проходило
медленно. В первый день штурма Кенигсберга они продвинулись на 2–3 километра и
подошли к внутреннему обводу. Преодолеть яростное огневое сопротивление не
удалось, и наши войска вынуждены были задержаться на достигнутом рубеже, чтобы
подготовиться к новому броску.
В ночь на 7 апреля штаб дивизии уточнил задачи бригад,
их взаимодействие с пехотой при наступлении в самом городе.
Второй день штурма начался 30-минутной артиллерийской
подготовкой. После этого войска 43-й армии снова пошли вперед. Штурмовые группы
уничтожали огневые точки и вражескую живую силу. Артиллеристы вместе с пехотой
шли на штурм городских укреплений. Во второй половине дня передовые батальоны
13-го и 54-го корпусов прорвались на окраину города и завязали уличные бои.
90-й стрелковый корпус за день отбил четырнадцать контратак.
Один из отрядов гитлеровцев численностью до двух
пехотных батальонов вышел в район огневых позиций [166] 12-го полка 43-й
минометной бригады, которым теперь командовал майор Е. В. Тамаров. Разгорелся
жаркий бой. На крики «Рус, сдавайся!» минометчики ответили дружными залпами из
личного оружия. Сражались до последнего патрона, а когда и те были
израсходованы, пустили в ход гранаты. На выручку минометчикам подоспел
заместитель командира полка подполковник П. Г. Зубец с группой бойцов.
Завязалась рукопашная схватка, в которой было уничтожено до 400 фашистов и
более 100 взято в плен.
11-й минометный полк под командованием подполковника Е.
Л. Вильшанского первым из частей дивизии ворвался в Кенигсберг. Следом за ним
вошла 5-я батарея 261-го гвардейского тяжелого пушечного артиллерийского полка,
которой командовал Герой Советского Союза гвардии старший лейтенант В. С.
Алхимов.
Артиллеристы неотступно следовали за пехотой,
своевременно и быстро обрушивали свои мощные удары по скоплению живой силы и
огневым средствам противника. Отражая контратаки врага, артиллеристы В. С.
Алхимова уничтожили более взвода фашистских солдат, три тяжелых пулемета,
минометную и артиллерийскую батареи и две бронемашины. Сокрушая укрепления,
батарея вместе со штурмовыми группами двигалась к центру города.
Дерзко и самоотверженно сражались в уличных боях и воины
70-го гвардейского тяжелого пушечного артиллерийского полка гвардии
подполковника А. А. Сотникова, входившего в состав штурмовых групп. Особенно
удачно взаимодействовал с пехотинцами дивизион майора Л. Н. Чепелева.
Командир орудия 2-й батареи гвардии старший сержант В.
Я. Силин поддерживал штурмовую группу 329-го стрелкового полка. На пути ее
движения стоял большой кирпичный завод, приспособленный к круговой обороне. В
его здании находились наблюдательные пункты с пулеметами и двумя 105-мм
орудиями. Огонь противника преградил путь пехоте. В. Я. Силин по своей
инициативе решил разрушить заводское здание. После первого выстрела на его
позицию обрушился град пуль и снарядов, но расчет Силина продолжал работать.
Меткими выстрелами артиллеристы пробили здание в самых уязвимых местах, затем
зажигательными снарядами заставили замолчать пулеметы. [167]
Стрелки, не теряя времени, бросились в атаку и овладели заводом.
Командир артиллерийской группы 329-го стрелкового полка,
давая оценку работе артиллеристов майора Л. Н. Чепелева, писал: «Благодаря
четкому и организованному взаимодействию и эффективному огню дивизиона
штурмовому отряду 329-го стрелкового полка был обеспечен успех при прорыве
обороны противника. В овладении важными опорными пунктами и другими
укреплениями в самом городе дивизион сыграл очень важную роль».
Слаженность и большую находчивость показали и воины
209-го гвардейского артиллерийского полка гвардии майора И. Р. Векслера. Один
из многоэтажных кирпичных домов, подготовленный к длительной обороне и
находившийся в общей системе инженерных укреплений, оказался на пути
наступающей штурмовой группы 997-го стрелкового полка. Стены были обложены
мешками с песком, окна замурованы кирпичами, а в амбразурах установлено десять
тяжелых пулеметов и три 75-мм пушки. В этот своеобразный «форт» было завезено
большое количество боеприпасов и продовольствия, немцы готовились здесь к
длительной обороне.
Когда к дому приблизилась штурмовая группа, они открыли
ураганную стрельбу. Расчет старшего сержанта В. Л. Лиманова (4-я батарея 2-го
дивизиона) под непрекращающимся свинцовым дождем кувалдой проломил стену
соседнего дома, вкатил туда орудие и в упор ударил по фашистам. Сразу замолчали
три станковых пулемета, десятки солдат навсегда остались под развалинами, а
уцелевшие выбросили белые флаги и сдались в плен.
Говоря о подвигах наших артиллеристов при штурме
Кенигсберга, ветераны дивизии с глубоким волнением вспоминают телефониста 107-й
артиллерийской бригады большой мощности сержанта А. П. Перестронина. Когда
вражеская артиллерия обрушила огонь на боевые порядки 1-го дивизиона и связь
командира бригады с дивизионом прервалась, сержанту приказали восстановить ее.
Невзирая на сильный огонь, телефонист довольно быстро обнаружил три порыва.
Исправив два, он приступил к исправлению третьего, но был тяжело ранен в руку.
Соединив одной рукой концы порванных проводов, он зажал их в зубах. [168]
Связь была восстановлена, и бригада с новой силой
ударила по вражеским укреплениям. Телефонисты управления бригады нашли сержанта
Афанасия Прокопьевича Перестронина мертвым с крепко зажатыми в зубах концами
проводов.
Примеров отваги и героизма, проявленных нашими
связистами, немало. В уличных боях связь с подразделениями часто нарушалась,
устанавливать ее приходилось под сильным ружейно-пулеметным огнем. Но воины
работали бесстрашно и умело, обеспечивая надежную и устойчивую связь. Командир
отделения связи взвода управления 3-го дивизиона 99-й бригады старший сержант
С. Н. Черкасов устранил на линии проводной связи более 18 порывов. Вместе с
пехотой он ходил в атаку и уничтожил из своего автомата около 20 фашистов.
В штурме Кенигсберга отличились и другие воины 99-й
тяжелой гаубичной артиллерийской бригады. Своим огнем они умело поддерживали
части 13-го гвардейского стрелкового корпуса. Артиллеристы шли в боевых
порядках штурмовых групп, вместе с ними громили вражеские укрепления.
Командир 4-го дивизиона капитан М. А. Кондратюк,
поддерживая наступление 2-го батальона 806-го стрелкового полка, в боях за
город уничтожил около 20 станковых пулеметов, разрушил несколько каменных
зданий, в которых оборонялись фашисты, подавил 6 артиллерийских и минометных
батарей, взял в плен офицера и несколько солдат. По ходатайству командира
стрелкового полка капитан М. А. Кондратюк был награжден орденом Красного
Знамени.
Войска 43-й армии продолжали громить врага. Освобождая
квартал за кварталом, они вышли в район станции Прегель, где, соединившись с
11-й гвардейской армией, замкнули кольцо окружения кенигсбергской группировки
противника.
Три дня и три ночи продолжался штурм Кенигсберга, в
котором принимали участие артиллерия, пехота, танки, авиация, инженерные войска
и войска связи.
Бригады 3-й гвардейской артиллерийской Витебской
Краснознаменной, орденов Суворова и Кутузова дивизии прорыва РВГК, поддерживая
штурмовые группы 43-й армии, огнем своих орудий расчищали путь пехоте к центру
города. [169]
9 апреля остатки кенигсбергского гарнизона во главе с
комендантом крепости генералом Ляшем безоговорочно капитулировали. Пала
твердыня германской империи, как хвастливо называли Кенигсберг гитлеровцы.
Сопротивление обошлось дорого: 92 тысячи пленных и 42 тысячи убитых{40}.
Кенигсбергская катастрофа была крупным
морально-политическим поражением гитлеровской Германии.
За отличные боевые действия при штурме Кенигсберга всему
личному составу 3-й гвардейской артиллерийской дивизии прорыва приказом
Верховного Главнокомандующего была объявлена благодарность. 107-я гаубичная
артиллерийская бригада большой мощности полковника Н. М. Богданова, 70-й и
261-й гвардейские тяжелые пушечные артиллерийские полки гвардии подполковников
А. А. Сотникова и А. Г. Спесивцева, 11-й минометный полк подполковника Е. Л.
Вильшанского удостоились почетного наименования Кенигсбергских. 7-я гвардейская
и 99-я тяжелая гаубичная артиллерийские бригады были награждены орденом
Кутузова II степени, 212-й и 213-й гвардейские гаубичные полки — орденом
Кутузова III степени, 214-й гвардейский артиллерийский полк — орденом
Александра Невского.
После падения Кенигсберга гитлеровцы пытались удержать
Земландский полуостров. К 13 апреля здесь действовали восемь пехотных и одна
танковая дивизии, несколько отдельных полков и батальонов фольксштурма,
входивших в оперативную группу «Земланд». В этой группе насчитывалось около 65
тыс. солдат и офицеров, 1200 орудий, 166 танков и штурмовых орудий{41}.
Стремясь избежать кровопролития, командующий 3-м
Белорусским фронтом Маршал Советского Союза А. М. Василевский 11 апреля
обратился к немецкому командованию с предложением прекратить сопротивление,
сложить оружие и сдаться. Но предложение было отвергнуто. 13 апреля четыре
армии 3-го Белорусского фронта снова перешли в наступление.
43-я армия, в составе которой продолжала оставаться 3-я
гвардейская артиллерийская дивизия прорыва, [170] получила задачу
наступать вдоль северного побережья залива Фриш-Гаф и к исходу второго дня
выйти на рубеж Форкен, Циммербуде. В дальнейшем развивать наступление в
западном направлении, завершить разгром 1, 21, 28-й пехотных и 5-й танковой
дивизий противника и овладеть Фишхаузеном.
В первом эшелоне при поддержке 3-й гвардейской
артиллерийской дивизии прорыва наступал 54-й стрелковый корпус. После прорыва
обороны противника предусматривалось ввести в бой 13-й гвардейский стрелковый
корпус.
Рано утром 13 апреля была проведена короткая
артиллерийская подготовка, после которой части 54-го стрелкового корпуса
прорвали оборону противника. Начались тяжелые бои.
Несмотря на ожесточенное сопротивление противника, части
корпуса действовали успешно и активно продвигались к намеченной цели.
Во время этих наступательных боев геройски действовали
воины 12-го минометного полка. По дороге на Пиллау в районе Клайн Фридрихсберг
на берегу реки Прегель стоял сильно укрепленный форт, который опоясывали
проволочные заграждения. За ними просматривался противотанковый ров,
наполненный водой. Из узких бойниц форта строчили пулеметы, а из-за стен били
минометные батареи.
Пехотинцы шесть раз поднимались в атаку, но
безрезультатно. Тогда командир 1-го дивизиона 12-го минометного полка капитан
Н. Н. Бугринов, возглавив группу бойцов, под прикрытием вечерней темноты повел
их в атаку.
Последние мины, выпущенные батареями дивизиона, еще
рвались за противотанковым рвом, а командир 1-й батареи лейтенант Н. Цинцадзе с
группой разведчиков уже был у стен форта. Перебравшись через железный забор со
стороны реки, минометчики ворвались во внутренний двор. Короткая вспышка ракеты
на миг осветила вход в казематы форта и прикрывавший его станковый пулемет. Под
градом пуль они ворвались в здание форта. Завязался рукопашный бой. Через
несколько минут гарнизон форта в количестве 350 солдат и офицеров сдался в
плен.
В боевом отзыве командира 74-го гвардейского стрелкового
полка говорилось: «В боях за форт наравне с пехотинцами действовали бойцы,
сержанты и [171] офицеры 12-го минометного полка, часть из них пошла
впереди наших воинов. Они первыми ворвались в форт, проявив при этом
исключительное мужество и героизм». Командир полка объявил минометчикам
благодарность.
Бойцы 3-й гвардейской артиллерийской дивизии продолжали
поддерживать наступление частей 54-го и 13-го стрелковых корпусов. Занимая один
населенный пункт за другим, они продвигались вперед, отбивая многочисленные
контратаки.
14 апреля более ста фашистских солдат и офицеров скрытно
вышли к наблюдательному пункту командира 1-го дивизиона 12-го минометного полка
капитана Н. Н. Бугринова и с ходу контратаковали его. Воины-минометчики смело
вступили в бой. Завязалась ожесточенная рукопашная схватка, во время которой
старший разведчик А. А. Евсеев спас раненого командира. Отбиваясь гранатами,
ведя меткий огонь из автомата, Евсеев вдруг почувствовал боль в плече. Рука
безжизненно повисла. Но разведчик продолжал отстреливаться. Вскоре опустел
диск. Брошена последняя граната. К обессилевшему от потери крови советскому
разведчику бросились гитлеровцы. Они били его прикладами, кололи ножами. На
груди бойца было обнаружено одиннадцать ножевых ран.
Фашисты заплатили за смерть героя-разведчика дорогой
ценой. Вокруг котлована, где оборонялся Александр Евсеев, минометчики насчитали
37 трупов вражеских солдат.
Отважному артиллерийскому разведчику старшему сержанту
Александру Александровичу Евсееву было посмертно присвоено высокое звание Героя
Советского Союза.
Под ударами наступающих войск капитулировали гарнизоны
Циммербуде, Фишхаузена и другие. 17 апреля наши части вышли к заливу Фриш-Гаф.
Противник большими группами стал сдаваться в плен.
В результате мощного удара артиллерии и авиации,
решительных действий танков и пехоты 17 апреля 1945 года советские войска
окончательно сломили сопротивление противника на Земландском полуострове.
Остатки разгромленных фашистских войск, выброшенных с полуострова, бежали на
косу Фриш-Нерунг. 5 мая коса Фриш-Нерунг была полностью очищена [172]
совместными усилиями частей 3-го Белорусского фронта и Балтийского флота.
В этих боях с фашистскими захватчиками командиры
подразделений и частей 3-й гвардейской артиллерийской дивизии прорыва РВГК
показали себя: отлично подготовленными офицерами, способными действовать в
самых сложных условиях. Об этом свидетельствуют многочисленные отзывы
командиров стрелковых подразделений.
Вот один из них.
«О боевой деятельности 2-го дивизиона 99-й тяжелой
гаубичной артиллерийской бригады за период с 13 по 17 апреля 1945 года. 2-й
дивизион находился в оперативном подчинении командующего артиллерией 33-й
гвардейской стрелковой дивизии 13-го гвардейского стрелкового корпуса.
Участвуя в разгроме войск противника на Земландском
полуострове, дивизион показал себя сильной боевой единицей. Дивизион входил в
состав дивизионной группы, с поставленными задачами справился хорошо. В этих
боях дивизион проявил себя боеспособным, маневренным и хорошо сколоченным
артиллерийским подразделением. Своевременная огневая поддержка дивизионом
наступающих частей 33-й стрелковой дивизии во многом способствовала выполнению
дивизией поставленных задач. Командир дивизиона майор В. И. Поляков и офицеры
дивизиона, а также отличившиеся сержанты и солдаты достойны правительственных
наград за отличное выполнение боевых задач, поставленных командованием 33-й
гвардейской стрелковой дивизии.
Командующий артиллерией 33-й гвардейской стрелковой
дивизии гвардии подполковник Панкул».
Командир 2-го дивизиона майор В. И. Поляков был
награжден орденом Александра Невского.
Личный состав дивизии, особенно разведчики взводов
управления, действовавшие с передовыми подразделениями, проявлял храбрость и
самоотверженность. Разведчики не только вели разведку и помогали управлять
огнем батарей, но вместе с пехотой и танками неоднократно штурмовали вражеские
укрепления, причем зачастую им приходилось действовать самостоятельно. [173]
На Дальнем Востоке
В степях Монголии
После взятия Кенигсберга и разгрома земландской
группировки фашистских войск артиллеристы получили возможность привести в
порядок себя и орудия. Но долго заниматься этим делом не пришлось.
6 мая была получена новая задача: выйти по маршруту
Браунсберг, Кенигсберг, Тильзит, Мемель, Салантай и, совершив 500-километровый
марш, сосредоточиться в лесах юго-восточнее Скоудаса в Латвийской ССР, войдя в
оперативное подчинение командующего 6-й гвардейской армией Ленинградского
фронта, готовившегося к ликвидации курляндский группировки фашистских войск.
Однако вести боевые действия в новом районе не пришлось,
так как противник в ночь на 10 мая принял требования советского командования и
безоговорочно капитулировал.
Война Советского Союза с гитлеровской Германией
закончилась полным разгромом немецко-фашистских войск.
3-я гвардейская артиллерийская Витебская
Краснознаменная, орденов Суворова и Кутузова дивизия прорыва РВГК
сосредоточилась в районе Скоудас, Вайноди, Приекуле. Штаб дивизии расположился
в маленьком населенном пункте южнее Скоудаса — Почкаряй.
В бригадах и полках проводились торжественные встречи и
собрания, посвященные Великой Победе советского народа над фашистской
Германией.
Большую работу проводил в частях политотдел дивизии во
главе с полковником А. П. Бабичем, а также политотделы бригад, которые
возглавляли гвардии [174] полковник И. Ф. Кузьмин, подполковники П. Е. Мазуров,
А. И. Сергеев, К. О. Абасеев, В. Л. Лесков и Н. И. Фенин. Много и плодотворно
занимались воспитанием личного состава политработники майоры М. О. Киселев, С.
Г. Тарасов, С. И. Трифонов, С. И. Шапин, А. П. Рогачевский, Е. И. Мишин, А. А.
Игнатов, В. П. Мухранов, Ф. А. Редько, Н. М. Румянцев, В. К. Журавлев, В. М.
Алтухов и другие.
26 мая в Риге начальник штаба Ленинградского фронта
генерал-полковник М. М. Попов вручил командиру дивизии боевое
распоряжение — срочно подготовить дивизию к длительному маршу по железной
дороге, взяв с собой 40 суточных дач продовольствия, 3 боевых комплекта
боеприпасов и 2 заправки горючего{42}.
Перед маршем в состав дивизии были включены 14-я
гвардейская минометная бригада реактивных минометов под командованием гвардии
полковника Н. М. Ковчура и 50-я тяжелая минометная бригада, которой командовал
полковник В. Д. Русинов. Из штатов дивизии исключалась 7-я гвардейская
артиллерийская бригада. Теперь в дивизии было семь артиллерийских и минометных
бригад. Огневая мощь соединения значительно возросла, особенно его
разрушительная сила.
В июне все подготовительные работы были закончены. На
железнодорожных станциях Вайноди, Скоудас, Приекуле днем и ночью грузились
эшелоны и отправлялись в далекий путь.
Поезда, отсчитывая километры, оставляли позади районы
Латвии и Литвы, где еще зимой 1944 года воины дивизии громили фашистских
захватчиков. В вагонах около дверей и окон толпились бойцы, жадно всматриваясь
в знакомые места, где год назад стояли их батареи, находились наблюдательные
пункты.
Вот уже позади остались Смоленская, Калужская и Тульская
области, затем города Мичуринск, Тамбов, Саратов, Актюбинск. Промелькнули синие
дали Аральского моря, зеленые берега красавицы Сыр-Дарьи, снежные вершины
Алатау, белые домики Алма-Аты. Миновали Барнаул и Красноярск, расположенный по
обеим сторонам могучего Енисея, затем Иркутск, а дальше дорога пошла по берегам
Байкала. [175]
После Читы железнодорожные составы дивизии направились к
границе Монгольской Народной Республики. Эшелоны же 107-й артиллерийской
Кенигсбергской ордена Александра Невского бригады большой мощности продолжали
путь на восток.
По сухой, разогретой солнцем безводной степи эшелоны
подошли к станции Чойбалсан. В районе станции и на берегу реки Керулен было
большое скопление войск: машины, орудия, минометы, танки, знаменитые «катюши».
10 июля, после 30-суточного марша по железной дороге,
3-я гвардейская артиллерийская дивизия прорыва сосредоточилась на берегу реки
Керулен, юго-западнее города Чойбалсан.
В течение двух суток бойцы приводили себя в порядок,
готовили боевую технику к походу. С офицерским составом в бригадах проводились
занятия, отрабатывались ориентирование и работа с картой в условиях степной
местности, вождение колонн по заданному азимуту. Одновременно велись занятия с
сержантами, водителями машин и трактористами по подготовке машин к маршу,
порядку движения и дисциплине на марше.
Совместно готовились к боевым действиям две
дружественные армии: Советская и монгольская Народно-революционная. Офицеры
Советской Армии охотно делились с монгольскими товарищами по оружию боевым
опытом, приобретенным в борьбе с фашистскими захватчиками, а командиры армии
МНР, хорошо зная условия района предстоящих военных действий, помогали в
быстрейшем его освоении, учили искусству ориентирования в пустынно-степной
местности, рассказывали, как находить источники воды, давали сведения о
расположении приграничных японских застав и т. д.
В ходе подготовки к войне против общего врага —
японских империалистов еще больше крепла боевая дружба советских и монгольских
солдат.
Двое суток пролетели незаметно, и 12 июля по приказу
штаба Забайкальского фронта дивизия начала 400-километровый поход в район
Баин-Бурды. Марш проходил по степным просторам Монголии, где отсутствовали
населенные пункты и ярко выраженные ориентиры, что весьма затрудняло продвижение
частей. Первую половину пути колонна двигалась преимущественно [176]
днем, под палящими лучами солнца. Температура воздуха достигала 45 градусов.
Моторы перегревались, шоферов клонило ко сну. Это вынуждало делать остановки
чаще обычного.
На маршруте не было ни рек, ни озер, ни других водоемов,
за исключением малоемких колодцев, предназначенных для водопоя скота и
располагавшихся друг от друга в 30–50 километрах. Запасы воды в частях делали
из расчета: одна машина с резиновым резервуаром емкостью до 1000 литров воды на
каждый дивизион. Кроме того, в каждой батарее имелось еще и по одной бочке с
водой емкостью до 200 литров. Исходя из наличия запасов воды, были установлены
и нормы ее расхода: не более 5 литров на человека, на автомашину — 30
литров, трактор — до 40 литров. Помимо воды каждая бригада везла
20-дневный запас дров.
Марш осуществлялся в три перехода. Автомобильные колонны
двигались по основному маршруту. Бригады на тракторной тяге шли параллельно
колонными путями, обозначенными условными знаками бригад.
Для рекогносцировки дорог и выбора мест сосредоточения
бригад из районов дневок вперед высылалась оперативная группа, которая работала
под руководством командира дивизии. Служба технического обеспечения
осуществлялась силами и средствами бригад, служба регулирования — штабом
дивизии, управление частями и подразделениями — через офицеров связи и
путем личного общения командиров. В дивизионах для управления батареями
применялась флажковая сигнализация днем и световая — ночью. Пользоваться
радиосредствами категорически запрещалось. Все радиостанции были опечатаны.
Впереди предстоял большой и трудный путь по пыльным дорогам, поэтому особое
внимание уделялось тщательной подготовке автомобильного и тракторного парка.
Длинной вереницей двигались по монгольским степям
орудия, минометы, автомашины, нагруженные горючим, продовольствием,
боеприпасами, водой, лесоматериалами, дровами. Все это приходилось везти за
сотни километров через бесконечную высохшую степь. От пыли, висевшей в воздухе,
некуда было деться. Она густо покрывала лица, одежду, орудия.
С Улан-Цярига двигались только ночью. Дневное [177]
время отводилось для отдыха, хотя отдыха, как такового, не получалось.
Нестерпимая жара не давала людям возможности отдохнуть; водители использовали
большие привалы для проверки состояния машин.
Совершать марш по степи, где прошедшие раньше части
проложили много новых дорог, было весьма трудно, так как колонны бригад могли
легко сбиться с заданного пути. Чтобы не заблудиться, помимо хорошо
организованной комендантской службы и службы технического обеспечения на особо
тяжелых участках командиры бригад выставляли регулировщиков, направлявших свои
подразделения по маршруту.
Несмотря на все эти трудности, дивизия вовремя прибыла в
район Баин-Бурды, войдя в состав войск 39-й армии, которой командовал
генерал-полковник И. И. Людников, и находилась там до 2 августа.
Дивизия размещалась в районе сосредоточения 5-го
гвардейского стрелкового корпуса. Полученное штабом предварительное боевое
распоряжение свидетельствовало о том, что командующий имеет целью использовать
в предстоящей операции 3-ю гвардейскую артиллерийскую дивизию для усиления
этого корпуса.
Новый театр боевых действий для наших офицеров был
совершенно незнаком. Командному составу требовалось в короткий срок освоить
особенности этого направления, условия, в которых предстояло действовать
артиллеристам против хорошо подготовленного и опытного врага, о котором они
весьма мало знали.
Для изучения района предстоящих боевых действий командир
дивизии совместно с командиром 5-го гвардейского стрелкового корпуса гвардии
генерал-лейтенантом И. С. Безуглым провели ряд общих рекогносцировок, уделив
особое внимание изучению местности на солуньском направлении. Определили
исходный рубеж атаки и район боевых порядков артиллерии. Была отработана
возможная группировка артиллерийских подразделений, методы и способы их
взаимодействия со стрелковыми частями корпуса и наиболее целесообразное их
использование.
После рекогносцировочных работ командиры бригад занялись
изучением участков для огневых позиций, рубежей наблюдательных пунктов и
маршрутов вывода бригад в позиционные районы. С особой тщательностью
отрабатывались такие вопросы, как ведение разведки и действия отдельных
артиллерийских [178] подразделений в горной местности при полном отсутствии
дорог.
По данным разведки, пограничная группировка японских
войск в этом районе была незначительна, а их оперативные резервы находились от
государственной границы в 200–300 километрах, но были готовы к маневру в любом
направлении. Непосредственно же перед войсками 39-й армии на солуньском
направлении находились пограничные отряды японских частей 107-й и 2-й пехотных
дивизий, которые прикрывали солуньское направление. Значительно меньшими
данными разведчики располагали о системе инженерных укреплений японцев. Не
рассчитывал на легкую победу, мы тщательно готовились преодолеть эти трудности.
В бригадах круглосуточно шли работы по ремонту автомашин
и тракторов. По восемь часов в день шли занятия, на которых изучались
особенности боевых действий артиллерийских подразделений в условиях степной и
горной местности. С офицерским составом проводились учения по тактической и
стрелковой артиллерийской подготовке, в частности отрабатывались такие вопросы,
как стрельба в горах, взаимодействие с пехотой и танками, ориентирование на
местности, вождение подразделений по компасу, борьба с танками врага в условиях
резкопересеченной местности. Занятия в бригадах проводили командиры бригад, со
старшей группой офицеров занимались командир и начальник штаба дивизии. С
командирами дивизий и корпусов занимался командующий 39-й армией
генерал-полковник И. И. Людников. На отдельные общевойсковые занятия
приглашались и командиры бригад.
С сержантским и рядовым составом проводилась учеба по
специальности, причем особое внимание уделялось действиям мелких подразделений
в горно-пустынной местности, хождению по азимуту днем и ночью, стрельбе прямой
наводкой по амбразурам дотов и дзотов, борьбе с танками.
Штаб дивизии совместно со штабами бригад, продолжая
изучать противника, занимался планированием предстоящей операции.
Командующий Забайкальским фронтом Маршал Советского
Союза Р. Я. Малиновский поставил перед войсками 39-й армии задачу: нанести
главный удар [179] стрелковыми дивизиями из района северо-восточнее Саппа-Хоран
в общем направлении на Солунь, Ванемяо, Таоань и обойти Халун-Аршанский
укрепленный район японцев с юга. Ближайшая задача армии состояла в том, чтобы
выйти на рубеж реки Урленгуй-Гол, стремительным ударом отрезать путь отхода на
юго-восток солуньской группировке противника и на 15-й день операции овладеть
районом станция Халахай, Теяхонера, Солунь на восточных склонах Большого
Хингана.
Помимо этого, войска армии должны были нанести
вспомогательный удар силами до двух стрелковых дивизий из района восточнее
Хамар-Даба по направлению на озеро Солунь и Цаганнур, перерезав дороги в районе
озера, воспретить оперативно-тактическому взаимодействию между хайларской и
солуньской группировками противника. В дальнейшем наступать на Хайлар во
взаимодействии с войсками 36-й армии, не допустить отхода противника к Большому
Хингану{43}. Исходя из полученной задачи,
командующий 39-й армией в своем решении предусматривал создание двух
группировок: на главном — солуньском направлении должны были наступать два
стрелковых корпуса, танковая дивизия, две танковые бригады и две артиллерийские
дивизии прорыва РВГК. На вспомогательном — хайларском направлении —
один стрелковый корпус.
Главная группировка 39-й армии в составе 5-го
гвардейского и 113-го стрелковых корпусов, действовавших на солуньском
направлении, осуществляла оперативное взаимодействие с 6-й гвардейской танковой
армией по рубежам и времени.
94-му стрелковому корпусу, действовавшему на хайларском
направлении, приказывалось в оперативном, а затем тактическом взаимодействии с
войсками 36-й армии не допустить отхода японцев к Большому Хингану.
Таким образом, основной смысл решения командующего
сводился к тому, чтобы стремительным броском опередить противника в захвате
Большого Хингана и отрезать пути отхода на юг солуньской и хайларской
группировкам японцев. [180]
Для решения этой задачи предполагалось использовать 61-ю
танковую дивизию и танковые бригады в первом оперативном эшелоне армии в
качестве сильного передового отряда. В первый день операции 61-я танковая
дивизия должна была вклиниться на глубину до 90 километров, а 206-я и 44-я
танковые бригады и передовые отряды стрелковых дивизий — на 70 километров,
главные силы корпусов — на 50 километров{44}.
113-й стрелковый корпус, усиленный 6-й гвардейской
артиллерийской дивизией прорыва под командованием опытного и храброго
артиллериста гвардии генерал-майора артиллерии Г. С. Куликова, должен был
наступать несколько южнее Солуни в направлении на станцию Дашисуй.
5-й гвардейский стрелковый корпус, усиленный 3-й
гвардейской артиллерийской дивизией прорыва, наступал на Солунь. Это
направление являлось самым трудным как по географическим особенностям, так и по
инженерным оборонительным сооружениям. Основные силы японцев были сосредоточены
именно на этом направлении, что требовало большого напряжения сил и четкого
взаимодействия подразделений дивизии с частями 5-го гвардейского стрелкового
корпуса.
2 августа 3-я гвардейская артиллерийская дивизия была
поднята по тревоге и выступила в район горы Баян-Ургана. Марш протяженностью 70
километров приказывалось провести ночью при строжайшем соблюдении маскировки.
Огромная стальная лавина двинулась к маньчжурской
границе. Пошел дождь, видимость ухудшилась. Стала резко меняться и сама
местность. Кончилась степь, и начались сопки, потом пошли горы, голые и
безлюдные, не имеющие названия. Двигаться с каждым километром становилось все
труднее. А горы росли и росли, их склоны становились все круче и круче. В
лощинах стали попадаться отдельные островки кустарников, дикий урюк, трава и
даже кое-где цветы. Но вскоре снова пошли бесконечные пески, в которых кем-то
были проложены дороги, часто не отмеченные на карте. Ориентироваться стало
сложнее. [181]
И все же артиллерийские бригады дивизий к назначенному
сроку сосредоточились в намеченном районе — в 15 километрах от
маньчжурской границы.
Рассредоточившись, подразделения замаскировали,
насколько могли, орудия и машины пучками свежей травы и ветками дикого урюка. К
рассвету все вокруг замерло. Лишь кое-где дымились походные кухни.
Замаскировать их не представлялось возможным.
8 августа во второй половине дня по приказу штаба 39-й
армии бригады дивизии заняли огневые позиции и наблюдательные пункты в районе
горы Хорехонта и к исходу дня были готовы поддерживать боевые действия корпуса.
Штаб дивизии разместился у подножия горы Хорехонта, а наблюдательный пункт
командира дивизии вместе с наблюдательным пунктом командира корпуса — на
ее вершине.
Части 5-го гвардейского стрелкового корпуса в ночь на 9
августа вышли к границе и также заняли исходное положение.
Особое внимание командование дивизии уделяло вопросам
управления артиллерийскими бригадами, которым предстояло действовать в сложных
условиях. Телефонно-телеграфная связь исключалась. Прокладка линий связи в
горной местности неизбежно запаздывала. Главным средством связи становилось
радио.
Были созданы основной и подвижный командные пункты и
тыловой пункт управления. На основном командном пункте постоянно находились
начальник штаба дивизии, заместитель начальника связи, основной состав офицеров
штаба и политотдела дивизии. На подвижном командном пункте — командир
дивизии с группой офицеров (начальник связи, начальник оперативного и
разведывательного отделений, начальник топографической службы, офицер
артиллерийского вооружения, офицер тыла и медицинский работник). Тыловой пункт
управления возглавлял заместитель командира дивизии по материальному
обеспечению гвардии подполковник Б. М. Бараш.
Все пункты управления обеспечивались лучшими
радиостанциями, позволявшими держать связь с командирами бригад и другими органами
управления дивизии. Примерно такая же схема связи была и в бригадах. С
командирами стрелковых соединений и их штабами связь поддерживалась путем
личного общения и по радио. [182]
Ночь на 9 августа тянулась бесконечно долго. Тишину
нарушал только дождь. И все же настроение у гвардейцев-артиллеристов было
приподнятое. В штабе дивизии и штабах бригад шли последние приготовления.
Офицеры подробно изучали карты с нанесенной на них обстановкой, систему
укреплений и возможные районы расположения войск противника.
В полосе наступления 39-й армии, перед ее левым флангом,
располагался Халун-Аршанский укрепленный район с долговременными полевыми
оборонительными сооружениями, построенными в сопках в несколько ярусов и
надежно прикрывавшими внутренние районы Маньчжурии. Впереди железобетонных
укреплений шла полоса противотанковых рвов, проволочных заграждений в два-три
кола. Все это надежно прикрывалось артиллерийским и пулеметным огнем.
На солуньском направлении японцы, по данным разведки,
имели две пехотные дивизии, три пехотные бригады, два пехотных полка,
кавалерийскую бригаду и другие части армейского подчинения. Численный состав
войск — 125 тысяч, из них 49 тысяч японцев и 76 тысяч маньчжур.
3-я гвардейская артиллерийская дивизия прорыва была
предназначена для усиления 5-го гвардейского стрелкового корпуса. Боевой
порядок корпуса строился в два эшелона. В первом наступали 91-я и 17-я
гвардейские стрелковые дивизии, во втором — 19-я стрелковая дивизия. Части
3-й гвардейской артиллерийской дивизии прорыва, усиливая стрелковые соединения,
входили в полковые и дивизионные артиллерийские группы поддержки пехоты. 213-й
гвардейский гаубичный артполк (без дивизиона) придавался 44-й танковой бригаде.
22-я гвардейская пушечная артиллерийская бригада, два дивизиона 99-й гаубичной
бригады и два дивизиона 14-й гвардейской минометной бригады составили корпусную
артиллерийскую группу дальнего действия. Дивизионные группы возглавляли
командиры бригад С. И. Долгов, Д. Е. Старынин и В. Д. Русинов, корпусную
артиллерийскую группу — командир дивизии, а ее подгруппами командовали
полковники Н. М. Ковчур и А. А. Литинский.
9 августа в 3 часа по местному времени по радио было
передано правительственное сообщение о том, что Советский Союз присоединяется к
Потсдамской декларации трех великих держав и с 9 августа [183]
1945 года считает себя в состоянии войны с Японией.
Это сообщение было доведено до всего личного состава
дивизии. В частях прошли митинги. Артиллеристы и минометчики приветствовали
решение правительства, давая клятву с честью выполнить свой долг перед Родиной.
Перед нами Большой Хинган
По всему лагерю прозвучала команда: «По машинам!» Сразу
ожили лощины и сопки. Танки стремительно начали штурмовать горные подъемы.
Комья земли и камни летели из-под мощных гусениц, а на танках, крепко держась
за поручни, сидели автоматчики. Вскоре танковые и стрелковые соединения 39-й
армии перешли государственную границу Монгольской Народной Республики с
Маньчжурией, и десятки тысяч моторов нарушили тишину пустынных районов.
Двигаясь по двум направлениям за головными силами 5-го
гвардейского стрелкового корпуса, артиллерийские бригады дивизии перешли
границу и вступили на территорию Китая в провинцию Чахар.
Командир дивизии с оперативной группой штаба двигались
вместе с командиром 5-го гвардейского стрелкового корпуса. Командиры бригад,
артиллерийских полков и дивизионов с органами управления шли в одной колонне с
командирами стрелковых частей и подразделений.
Далеко позади осталась граница. Передвигаясь с сопки на
сопку, в пыли и поту шагали советские воины. Они шли безостановочно в
три-четыре потока. Нескончаемой лентой двигались танки, самоходные орудия,
тягачи, тянувшие за собой пушки. Незнакомые дороги с подъемами и спусками,
болота и объезды по целине требовали от водителей машин и тракторов не только
богатырской силы, но и виртуозной сноровки, чтобы не отстать и не нарушить
графика движения. И это было непросто, так как частенько приходилось
вытаскивать то застрявшую пушку, то прицеп, груженный боеприпасами.
Обливаясь потом, вел свой тягач дважды орденоносец
гвардии сержант Ю. Любимов, за ним следом вел машину ветеран дивизии гвардии
старший сержант Т. Скворцов. Так же спокойно и уверенно, выдерживая необходимую
дистанцию, двигались мастера своего [184] дела гвардейцы-трактористы 99-й тяжелой гаубичной
артиллерийской бригады Жуков, Доценко, Марушкин.
За первый день марша дивизия с соединениями 5-го
гвардейского стрелкового корпуса прошла более 50 километров и к вечеру вступила
в широкую заболоченную пойму реки Урленгуй-Гол. Река была не так широка —
всего 40–50 метров, но топкое илистое дно и болотистая пойма шириною 2
километра являлись серьезным препятствием для передвижения. Машины всасывало в
почву, их разгружали и тянули тягачами или вручную. Работать красноармейцам
приходилось по пояс в воде. Пришлось использовать переправившиеся на другой
берег тягачи-трактора и с помощью тросов перетаскивать автомашины на
противоположный берег. Такой способ переправки мог надолго задержать дивизию,
тем более что в четырех ее бригадах не было тракторов.
Надо было найти выход из положения. И тогда командиры
бригад, построив в два ряда по 200–300 красноармейцев, образовали две цепочки
между рекой и ближайшей сопкой, где можно было раздобыть камни, и стали
передавать их по живому конвейеру, сбрасывая камни на дно речки и на болотистые
берега. В течение полутора часов в реку и на укрепление подходов к ее берегам
было сброшено огромное количество камней. И только после этой трудной и
изнурительной работы подразделения беспрепятственно и быстро переправились на
восточный берег реки.
Переправившиеся части немедленно выходили на свой
маршрут, догоняли стрелковые соединения и, восстанавливая с ними
взаимодействие, продолжали выполнять свою сложную и ответственную задачу. Надо
сказать, что переправа через Урленгуй-Гол была подлинным героизмом наших
воинов. Люди преодолевали непреодолимое, так как знали — чем скорее они
разгромят милитаристскую Японию, тем быстрее наступит на земле долгожданный
мир.
В ходе первого дня наступления командный состав
обнаружил неточность топографических карт. Дорог в полосе движения дивизии было
мало, но и их на карте не оказалось. Поэтому нередко происходили неприятности.
Опытный и хорошо подготовленный командир 22-й пушечной артиллерийской бригады
гвардии полковник А. А. Литинский, определив маршрут [185]
движения своей бригады по карте, сбился с пути, и на ее розыски пришлось
потратить немало времени.
То же самое произошло и с 99-й тяжелой гаубичной
бригадой. Преодолев перевал Тафутай-Дабаг, командир бригады, пользуясь картой,
сбился с маршрута, отстав от частей 17-й стрелковой дивизии.
Позже офицеры стали отказываться от таких карт,
предпочитая компас, который здесь весьма пригодился.
С приближением к Большому Хингану возникла необходимость
в разведке пути, которую возглавили командир дивизии и командиры бригад.
Двигаясь впереди частей дивизии, они разведывали и прокладывали маршруты. В
тяжелых условиях круглые сутки работали разведчики.
Тем не менее благодаря героическим усилиям личного
состава артиллеристы 11 августа достигли западных склонов Большого Хингана.
От Желтого моря до лесных берегов Амура с севера на юг
тянулась на сотни километров длинная гряда горных хребтов, носящих название
Большого Хингана. Горы были безлюдны и угрюмы. Только орлы одиноко парили над
дикими и голыми вершинами. Командование японской армии считало Большой Хинган с
его сильными инженерными укреплениями неприступным рубежом.
И вот теперь на штурм его высот неудержимой лавиной
двинулись советские войска.
Переход через Большой Хинган осуществлялся в условиях
полного бездорожья, при очень крутых спусках и подъемах. Высота перевалов
достигала более 1500–2000 метров над уровнем моря. Горные хребты тянулись
непрерывной чередой. Ровных долин не было. Узкие седловины представляли собой
труднопроходимые болота. Крутизна склонов достигала 50 градусов, и преодолевать
их приходилось только круговыми движениями или зигзагообразно. На подъемах и
спусках бойцы сходили с машин и помогали водителям штурмовать горы.
Бывали случаи, когда машины не могли преодолеть
отдельных подъемов, и тогда приходилось с помощью тракторов втаскивать их на
перевалы. Артиллеристы и минометчики 3-й гвардейской артиллерийской дивизии
вместе с передовыми частями корпуса успешно форсировали Большой Хинган. [186]
В этом беспримерном по своим трудностям походе командиры
проявили высокое воинское мастерство, сержанты и солдаты — безграничную
храбрость и отвагу.
Переход через Большой Хинган осложнялся еще и
непрерывными ливнями, начавшимися здесь 11 августа. Разлив рек и непролазная
грязь чрезвычайно затрудняли продвижение войск. Особенно труден был подвоз
продовольствия и горючего. Но и это не остановило продвижения войск, причем
артиллеристы часто оказывали стрелковым полкам помощь в переброске бойцов на
своих машинах.
Основным средством управления частями и подразделениями
являлась радиосвязь, но, когда артиллерийские бригады вступили в пределы
Большого Хингана, радисты стали ощущать резкое понижение слышимости, особенно
это сказывалось во второй половине дня. Пришлось более активно использовать
подвижные средства связи. Управление бригадами, а в бригадах полками и
дивизионами даже в эти трудные для радистов часы не нарушалось. Начальник связи
дивизии гвардии майор А. Т. Кафанов и его заместитель по радио гвардии капитан
Р. В. Егоров со своей задачей справились отлично.
Преодолев горные вершины Большого Хингана, 3-я
гвардейская артиллерийская дивизия продолжала двигаться по степным просторам
Барги, не встретив ни одного населенного пункта в течение четырех дней. Бригады
шли колоннами на малых скоростях и с большим расходом горючего, подвоз которого
с каждым днем затруднялся, так как базы снабжения остались на станции
Тамцак-Булак.
12 августа передовые части дивизии вышли на шоссейную
дорогу в районе Хакусунера, где сходились основные пути, соединяющие важные
пункты Маньчжурии и Внутренней Монголии. По обеим сторонам шоссейной дороги
тянулись вершины Хингана, превращенные японцами в укрепленный район, состоявший
из нескольких узлов сопротивления. Прочные железобетонные долговременные
оборонительные сооружения, оснащенные орудиями и пулеметами разных калибров,
надежно прикрывали горные массивы.
Когда передовые подразделения подошли к этой, казалось
бы, неприступной крепости, то быстро обнаружили, что большинство позиций
брошены. Японцы, [187] по-видимому, растерялись перед столь решительным
движением советских войск и, оставив укрепления, отошли на восток, так и не
оказав какого-либо сопротивления.
3-я гвардейская артиллерийская дивизия, взаимодействуя с
частями 5-го гвардейского стрелкового корпуса, подошла к городу Солунь.
За Солунь
Командование дивизии в ходе марша уделяло большое
внимание ведению разведки противника. В бригадах и полках были созданы
подвижные разведывательные группы в составе пяти — семи человек во главе с
начальником разведки бригады. Разведывательные группы двигались с передовыми
подразделениями танковых и стрелковых частей, имели своей целью своевременно
вскрыть систему оборонительных сооружений и наличие войск противника в полосе
наступления 5-го гвардейского стрелкового корпуса.
Инженерных сооружений непосредственно перед границей МНР
и в глубине маньчжурской провинции Чахар не имелось. Первые укрепления были
вскрыты дивизионной разведкой в 120 километрах от границы, в районе Хакусунера,
по реке Куирен и высотам, расположенным по обеим сторонам дороги, идущей к
городу Солунь. Оборонительные укрепления представляли здесь систему
железобетонных сооружений, пулеметных и орудийных площадок, командных пунктов,
прикрытых противотанковыми заграждениями. Узлы сопротивления, расположенные на
вершинах и по склонам высот, служили для прикрытия долин и узких дефиле.
В районе Хакусунера разведка обнаружила около 20 дотов и
наблюдательных пунктов. Сооружения соединялись между собой подземными ходами и
имели открытые подходы, а к отдельным дотам были проложены специальные дороги.
Японцы рассчитывали, что Красная Армия нанесет основной
удар вдоль железной дороги на халун-аршанском направлении, и бросили туда
основные силы, оставив для прикрытия Солуни пехотный и артиллерийский полки.
При приближении наших войск к городу стало появляться
китайское население. Сначала робко, небольшими группами, а затем смелее
выходили люди навстречу [188] красноармейцам, радостно улыбались и приветствовали их
маленькими красными флажками. Они выносили из своих домиков огромные корзины с
продуктами. Сообщали разведчикам сведения о наличии японских войск в этом
районе. Отношение китайцев к советским воинам было самым дружеским и теплым.
12 августа во второй половине дня передовой отряд 17-й
гвардейской стрелковой дивизии, усиленный 1-м дивизионом 212-го гвардейского
гаубичного артиллерийского полка 8-й гвардейской артиллерийской бригады и 1-м
дивизионом 14-й гвардейской реактивно-минометной бригады, вышел на подступы к
Солуни — важному узлу шоссейных и железных дорог — и встретил здесь
упорное сопротивление японцев. Стремясь остановить наше продвижение, они
открыли сильный артиллерийский огонь. Завязался ожесточенный огневой бой. За
мощными залпами «катюш» и огнем артиллерийского дивизиона последовала атака.
Но сломить сопротивление японцев сразу не удалось. Они
яростно вступали в рукопашные схватки. Смертники бросались под самоходные
орудия.
Наши артиллерийские удары нарастали. Японцы стали
отходить, но на восточной окраине города снова перешли в контратаку.
В результате первого огневого удара и смелой рукопашной
схватки советские воины разрушили несколько опорных пунктов.
Начальник разведки 1-го дивизиона 14-й гвардейской
минометной бригады гвардии лейтенант М. И. Долгих с отделением разведчиков
овладел железнодорожной станцией и отбил несколько контратак. С наступлением
ночи заняв круговую оборону, он решил удержать станцию до подхода основных сил.
Но японцы не оставили в покое смельчаков.
Воспользовавшись темнотой, они окружили станцию и обрушили на позиции
разведчиков минометный и ружейно-пулеметный огонь, сопровождавшийся
непрерывными атаками.
Более десяти часов продолжался неравный бой. Японцы вступали
в рукопашные схватки, но захватить станцию им так и не удалось.
Утром 13 августа, после короткого огневого налета и
залпа «катюш», советская пехота пошла в атаку. Выбив противника с захваченных
позиций, начала медленно продвигаться к центру Солуни. Подразделения, [189]
действовавшие в районе вокзала, прорвали кольцо окружения, дав возможность
лейтенанту Долгих с группой разведчиков выйти из котла с боями и продвигаться
вместе с ними в восточном направлении.
Не считаясь с потерями, японцы пытались удержать город.
С фанатическим упорством они дрались за каждую улицу, за каждый дом. Разгорелся
сильный бой, сопровождавшийся непрерывными атаками с обеих сторон. В течение
дня город трижды переходил из рук в руки.
В разгар боя 2-му дивизиону 214-го гвардейского
гаубичного артиллерийского полка под командованием гвардии капитана М. Д.
Дремова было приказано занять огневые позиции на западной окраине Солуни,
поддержав боевые действия передового отряда. Через полчаса дивизион открыл
огонь. Но японская пехота продолжала упорно обороняться. И все же при
воздействии сильного артиллерийского огня, особенно «катюш», сопротивление
врага удалось сломить.
Утром 14 августа Солунь была полностью очищена от
японских войск.
В то время когда передовые части 17-й гвардейской
стрелковой дивизии при поддержке артиллерии вели упорный бой за Солунь, главные
силы 19-й гвардейской стрелковой дивизии, взятой из второго эшелона корпуса,
при подходе к станции Цзиньинькау встретились с отходящими из Халун-Аршанского
укрепленного района частями 2-й Хинганской японской пехотной дивизии. Завязался
бой, причем основную тяжесть его принял на себя 54-й гвардейский стрелковый
полк, оказавшийся без средств усиления. Артиллерия усиления дивизии, встретив
на своем маршруте ряд серьезных препятствий, на преодоление которых ей
потребовалось затратить значительное время, не смогла своевременно поддержать
полк.
Командир 50-й минометной бригады полковник В. Д. Русинов
получил приказание от командира дивизии поддержать боевые действия 54-го
гвардейского стрелкового полка, оказавшегося в крайне тяжелом положении. Для
этой цели Русинов решил использовать 2-й дивизион, которым командовал опытный,
хорошо подготовленный майор И. С. Климов. Совершив 25-километровый марш,
дивизион под ружейно-пулеметным огнем противника с ходу занял огневые позиции в
лощине северо-западнее станции Цзиньинькау. [190]
Связавшись с командиром стрелкового полка, Климов открыл
сильный огонь из тяжелых минометов по контратакующим японцам, стремившимся
захватить брод через реку Цогонтай-Гол и пробиться на Солунь. Сосредоточенным
огнем дивизиона удалось рассеять до 3500 солдат противника.
Бой длился свыше пяти часов. Более десяти раз японцы
бросались в контратаку и каждый раз, неся большие потери в людях и боевой
технике, вынуждены были отходить на прежние позиции.
14 и 15 августа подвижные отряды 5-го корпуса, уничтожая
разрозненные части противника, вышли в долину реки Таоэрхэ и, форсировав ее,
стали продвигаться на Ванемяо.
Отлично действовали воины 8-й гвардейской артиллерийской
бригады. Ее 212-й гвардейский гаубичный артиллерийский полк, которым командовал
гвардии полковник И. В. Турченко, двигаясь по маршруту Солунь, Ванемяо,
поддерживал боевые действия передового отряда 17-й стрелковой дивизии. Полк
проходил по горно-лесистой местности, где еще находились большие группы пехоты
и кавалерии противника. Перед выступлением полковник И. В. Турченко организовал
непосредственное охранение и выслал разведку пути, которую возглавил начальник
штаба гвардии майор А. Г. Наконечный.
В этот день стемнело раньше обычного. Отяжелевшие тучи
лежали почти на земле. Незаметно стал накрапывать дождь. Колонна полка медленно
двигалась между сопками. Машины изредка освещали дорогу. Приближаясь к станции
Дэбосы, на рассвете полк встретил свыше пехотного батальона японцев и до двух
эскадронов конницы с артиллерией. Наши батареи с ходу открыли ураганный огонь.
Японцы строчили из пулеметов и с криками «банзай!» бросались на позиции 3-й и
1-й батарей 212-го гвардейского гаубичного артиллерийского полка. Когда японцы
оказались настолько близко к орудиям, что огонь гаубиц уже не мог поражать
противника, командиры батарей гвардии капитаны Е. А. Злыгостев и И. Б. Ковалев
с гранатами в руках повели бойцов на врага. Японцы не выдержали смелого натиска
советских воинов и, побросав оружие, стали сдаваться в плен, лишь
незначительной части конников удалось уйти в лес. [191]
При возвращении из разведки, в пути, погиб начальник
штаба полка гвардии майор Анатолий Гаврилович Наконечный.
Двигаясь с четырьмя разведчиками в 30–40 километрах
впереди колонны, он проехал по заданному маршруту и, освоив его, повернул в
полк. В районе небольшого населенного пункта разведчики встретили значительную
группу японцев. От неожиданности те сначала растерялись и бросились в лес, но быстро
опомнились и решили атаковать советских бойцов.
Неравный бой продолжался недолго. Вскоре у гвардейцев
кончились патроны. Майор Наконечный приказал приготовить ручные гранаты и с
возгласом «За Родину!» пустил их в ход.
Шальная пуля оборвала жизнь храброго советского офицера
в тот момент, когда подошла вторая разведывательная группа полка и японцы,
бросив убитых, бежали в лес.
За доблесть и отвагу, проявленные в бою, Указом
Президиума Верховного Совета СССР от 8 сентября 1945 года гвардии майору Анатолию
Гавриловичу Наконечному было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
По маршруту на Ванемяо, проходившему по восточному
берегу реки Таоэрхэ, двигался 214-й гвардейский гаубичный артиллерийский полк,
которым командовал гвардии полковник С. В. Новиков. При подходе к деревне Дэхэ
передовые подразделения настигли на привале артиллерийский полк 107-й японской
пехотной дивизии.
Батареи 2-го дивизиона с ходу вступили в бой, который
длился всего лишь 30 минут. В итоге артиллерийский полк противника был
полностью уничтожен. Преодолевая на своем пути сопротивление японских войск,
наши части упорно продвигались к намеченной цели. 16 августа войска 39-й армии,
в составе которой действовала и 3-я гвардейская артиллерийская дивизия прорыва,
успешно выполнив поставленную боевую задачу, захватили города Ванемяо и
Таонань. Военные действия были окончены, но кое-где все еще скрывались
разрозненные группы японских частей и даже целые соединения, не выполнившие
приказа своего командования о капитуляции. В связи с этим 26 августа начальник
штаба 39-й армии генерал-майор М. И. Симиновский информировал командира [192]
3-й гвардейской артиллерийской дивизии о том, что 107-я пехотная дивизия врага
общей численностью до 25 тысяч солдат и офицеров, не зная о капитуляции своих
войск, движется в направлении на Ванемяо.
Вскоре последовал приказ командующего 39-й армией:
командиру 192-й стрелковой дивизии занять оборону в районе Ванемяо, а 3-й
гвардейской артиллерийской дивизии — поддерживать ее боевые действия.
Артиллеристы немедленно подготовили огневые позиции и заняли наблюдательные
пункты. По отдельным маршрутам были высланы подвижные разведывательные группы.
В район деревни Алиготэ вышла разведывательная группа
14-й гвардейской минометной бригады в составе восьми человек под командованием
гвардии лейтенанта М. И. Долгих, которая должна была установить наличие войск
противника в данном районе.
Разведчики были один к одному — молодые, сильные,
тренированные. Все восемь были коммунистами и комсомольцами, лучшими разведчиками
в бригаде. Их командир — парторг дивизиона М. И. Долгих являлся героем
боев в Восточной Пруссии и балтийских портах, отличился он и в боях с японцами
при захвате Солуни. Кроме него в группе были гвардии младшие сержанты А. Г.
Гургенидзе, И. Е. Тордия, гвардии рядовые П. Н. Никонов, В. И. Сенькин, А. Н.
Львов, М. А. Сачков и П. С. Фролов. Ведя наблюдение за противником в районе
Маань-Шаня, они по радио передавали сведения в штаб бригады.
В поселке Алиготэ японцы заметили разведчиков и решили
взять их в плен.
Лейтенант М. И. Долгих сообщил в штаб, что ведет бой.
Четыре машины с автоматчиками во главе с командиром бригады гвардии полковником
Н. М. Ковчуром вышли на помощь товарищам, но опоздали. Неравный бой, который
вели советские разведчики с сотней японцев, был уже кончен. Свидетелей, которые
могли бы восстановить картину схватки, не осталось, но буквально все здесь
говорило о беспримерном героизме и стойкости советских воинов.
Гвардейцы, окруженные японцами, сражались до последнего
патрона. Груды отстрелянных гильз валялись возле них. Герои дрались до
последней капли крови, каждый имел по нескольку ранений, но никому [193]
не пришла мысль уйти с поля боя. Они погибли, но выполнили свой солдатский
долг.
Провожая в последний путь героев, воины дивизии дали
клятву верно служить своему народу, достойно выполняя солдатский долг.
Похоронили гвардейцев в Ванемяо. Почтить память отважных воинов пришло все
население города. Китайцы принесли на могилу множество цветов с красными
лентами...
Боевых действий в районе Ванемяо нам вести не
пришлось — 107-я японская пехотная дивизия сложила оружие без
сопротивления.
Вскоре наша дивизия была передислоцирована в Пхеньян.
Победа!
Преодолев все трудности, воины-артиллеристы 3-й
гвардейской артиллерийской дивизии прорыва выполнили стоявшую перед ними задачу
с честью. Помог в этом богатый опыт, приобретенный в боях с немецко-фашистской
армией, который они творчески использовали в тяжелых условиях Дальневосточного
театра военных действий.
3 сентября 1945 года, когда артиллеристы торжественно
отмечали победу над Японией, была получена радостная весть о присвоении дивизии
почетного наименования Хинганской. Хинганскими стали 12-й и 13-й минометные
полки 43-й минометной бригады, которыми командовали гвардии майор Е. В. Тамаров
и подполковник Е. И. Кваша.
107-я тяжелая гаубичная бригада большой мощности
полковника Н, М. Богданова, действовавшая в составе 1-го Дальневосточного
фронта, Указом Президиума Верховного Совета СССР была награждена орденом
Красного Знамени.
Боевые действия на Дальнем Востоке обогатили воинов
дивизии. Они научились двигаться по бездорожью и драться в условиях горной
местности и пустыни. Любая задача, которая ставилась перед ними, решалась в
срок и в высоких темпах.
За успешное руководство частями и подразделениями при
форсировании безводных пустынь Монголии и штурме Большого Хингана, за участие в
боях против японских милитаристов сотни бойцов, сержантов и офицеров дивизии
были награждены орденами и медалями. [194]
3-я гвардейская артиллерийская Витебская, Хинганская
Краснознаменная, орденов Суворова и Кутузова дивизия прорыва РВГК рождалась и
закалялась в тяжелых боях с фашистской Германией и империалистической Японией.
Боевой путь дивизии — это путь труда и героизма ее воинов. Более 15 тысяч
километров было пройдено дивизией своим ходом и по железной дороге, из них 4500
километров с тяжелыми, кровопролитными боями.
В ходе боевых действий бригады своим огнем подавили и
уничтожили 2500 артиллерийских и минометных батарей противника, свыше 3 тысяч
станковых и ручных пулеметов, сожгли и подбили тысячу танков и штурмовых
орудий, уничтожили 19 материальных складов, 36 штабов, истребили более 100
тысяч солдат и офицеров противника{45}.
Дивизия принимала участие в разгроме многих гитлеровских
армий, освобождении десятков тысяч населенных пунктов на территории
Воронежской, Харьковской, Смоленской областей, Белорусской, Латвийской и
Литовской ССР. Ее воины освобождали многие города, в том числе Россошь,
Харьков, Мерефа, Дорогобуж, Ельня, Смоленск, Витебск, Вильнюс, Каунас.
В дивизии сражались одиннадцать Героев Советского Союза
и один полный кавалер ордена Славы. Около 20 тысяч воинов-артиллеристов
награждены орденами и медалями. Дважды награждены орденами Советского Союза
шесть артиллерийских бригад дивизии с присвоением им почетных наименований
Виленских, Неманских, Ковенских, Кенигсбергских и Хинганских. Семь полков
дивизии удостоены правительственных наград.
На берегах Тихого океана закончился боевой путь 3-й
гвардейской артиллерийской дивизии прорыва. Гвардейцы, пройдя по Украине,
Смоленщине, Белоруссии, Литве, Латвии и Восточной Пруссии, по северо-восточным
районам Китая, с честью выполнили свой долг перед Отчизной. [195]
После войны
Прошло более четырех десятилетий, как отбушевали грозные
залпы войны. Отодвигаются в глубь истории события Великой Отечественной войны,
но не стареют душой закаленные в сражениях и походах фронтовики прославленной
3-й гвардейской артиллерийской дивизии прорыва РВГК.
Многие из тех, кто защищал столицу, прошел дорогами
Смоленщины, освобождал Советскую Белоруссию и Литву, крушил укрепления
Восточной Пруссии, затем в составе войск Забайкальского фронта штурмом брал
безводные кручи Большого Хингана, и сейчас, находясь в армейском строю, надежно
охраняют мирную жизнь народов Страны Советов.
Бывший заместитель командира 14-й гвардейской минометной
бригады «катюш» Валентин Яковлевич Лебедев успешно закончил артиллерийскую
академию, после этого командовал ракетными войсками и артиллерией
Ленинградского военного округа. Ныне он генерал-полковник, лауреат
Государственной премии СССР. Его фронтовой соратник по дивизии, работавший
начальником продовольственного снабжения 99-й тяжелогаубичной артиллерийской бригады,
майор Николай Иванович Калашников закончил высшее военно-учебное заведение,
также стал генералом и более четверти века занимался подготовкой кадров для
Советских Вооруженных Сил. И лишь в 1984 году ушел в отставку.
Командир 3-й батареи 12-го минометного Хинганского полка
Герой Советского Союза старший лейтенант Леонид Павлович Тихмянов после войны
закончил высшие артиллерийские курсы командного состава, много лет работал
районным военным комиссаром, председателем Тульского областного Совета ДОСААФ, [196]
неоднократно избирался членом ревизионной комиссии Тульской областной партийной
организации, депутатом Тульского городского Совета депутатов трудящихся, членом
ЦК ДОСААФ СССР. В мирные годы к его боевым наградам прибавился орден «За службу
Родине в Вооруженных Силах СССР» III степени. В 1980 году внезапно, за рабочим
столом оборвалась жизнь генерал-майора Леонида Павловича Тихмянова.
В 12-м минометном полку хорошо знали младшего лейтенанта
медицинской службы Сергея Александровича Богомолова. Ему не было и восемнадцати
лет, когда он стал Героем Советского Союза. Получил он это высокое звание под
Витебском, дошел до Берлина, штурмовал рейхстаг. В послевоенные годы окончил
Ленинградскую военно-медицинскую академию имени С. М. Кирова, ныне полковник медицинской
службы. Более двадцати лет работал в Главном военном госпитале имени Н. Н.
Бурденко начальником отделения. Уволился в отставку в 1982 году, но продолжает
работу. Преподает историю медицины в Первом Московском медицинском институте
имени И. М. Сеченова.
Воинскую эстафету из рук отца принял его сын Валентин,
успешно окончивший Военно-инженерную академию имени Ф. Э. Дзержинского.
Бывший разведчик рядовой 261-го гвардейского
пушечно-артиллерийского полка Михаил Иванович Сергеев окончил военное училище,
Академию тыла и транспорта. Ныне он — генерал-майор, заместитель
начальника управления Министерства обороны СССР. За большие заслуги в
укреплении Советской Армии М. И. Сергеев награжден орденом Красной Звезды.
Большинство бывших воинов дивизии ушли в запас, но
по-прежнему они остаются в строю активных строителей коммунизма, вносят
достойный вклад в решение исторических задач XXVII съезда КПСС. Одним из таких
неутомимых тружеников является бывший командир 5-й батареи 261-го гвардейского
тяжелопушечного артиллерийского Кенигсбергского ордена Александра Невского
полка Герой Советского Союза капитан Владимир Сергеевич Алхимов. В мирное время
он окончил Ленинградский финансово-экономический институт, затем Всесоюзную
академию внешней торговли. Защитил кандидатскую диссертацию на тему «О
банковских монополиях Англии». Около трех лет работал старшим торговым
советником в США. [197]
После возвращения из США в 1960 году Алхимов работал
заместителем министра внешней торговли СССР, затем председателем Правления
Государственного банка СССР. Избирался депутатом Верховного Совета СССР и
членом ЦК КПСС.
В городе Алма-Ата проживает однополчанин командира
батареи В. С. Алхимова бывший разведчик Айтмухамед Абдуллаевич Абдулин. Всю
войну он провел на передовом наблюдательном пункте, был трижды тяжело ранен, но
после выздоровления возвращался в свой родной полк, к своим гвардейцам. Грудь
отважного воина украшают два ордена Красной Звезды, медали «За оборону
Сталинграда», «За взятие Кенигсберга», «За победу над Германией в Великой
Отечественной войне 1941–1945 гг.» и «За победу над Японией».
После демобилизации из армии в 1946 году Абдулин был на
комсомольской работе, с отличием окончил Казахский государственный университет
имени С. М. Кирова и трудился в институте геологических наук.
Ныне А. А. Абдулин академик Академии наук Казахской ССР,
профессор, доктор геолого-минералогических наук, директор ордена Трудового
Красного Знамени института имени К. И. Степанова, заслуженный деятель науки,
лауреат Государственных премий СССР и Казахской ССР. За трудовую и научную
деятельность награжден орденами Октябрьской Революции, Трудового Красного
Знамени.
Достойный трудовой вклад в строительство новой жизни
внес каждый ветеран 3-й гвардейской. Майор в отставке Николай Васильевич
Горелышев стал профессором, доктором технических наук, заведует кафедрой
Московского автодорожного института, является заместителем председателя совета
ветеранов дивизии.
В городе Вологде живет ветеран 99-й бригады майор в
отставке Алексей Павлович Полетаев, в прошлом помощник начальника штаба
бригады. Война оставила на нем тяжелые отметины: он стал инвалидом, долгое
время не мог расстаться с костылями. И все же осилил болезнь, с отличием
окончил физико-математический факультет Вологодского государственного
педагогического института, работал здесь старшим преподавателем, заведующим
кафедрой, проректором [198] института, защитил кандидатскую диссертацию. К его
боевым наградам прибавились ордена Трудового Красного Знамени и «Знак Почета».
— Я счастлив, — говорит Алексей
Павлович, — что своим скромным трудом помогаю нашей партии в подготовке
высококвалифицированных специалистов.
Гвардейцы дивизии хорошо знали начальника разведки
майора Григория Васильевича Легезу. Родился он в семье бедного крестьянина в
1921 году. После окончания средней школы поступил в Первое Киевское
артиллерийское училище имени С. М. Кирова. В июне 1941 года молодой командир
батареи 475-го артиллерийского полка лейтенант Легеза принял свой первый бой с
фашистскими захватчиками. Затем сражался на Юго-Западном, Воронежском, Брянском
и Западном фронтах. В 1942 году капитан Легеза был принят в партию и назначен
начальником разведки 12-й артиллерийской бригады. За храбрость, мужество и
отвагу награжден орденами Красного Знамени, Отечественной войны II степени,
медалями «За отвагу», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне
1941–1945 гг.». В 1950 году окончил Одесский медицинский институт имени Н. И.
Пирогова. Ныне ветеран дивизии майор Г. В. Легеза профессор, доктор медицинских
наук, заведующий отделением института имени В. П. Филатова в Одессе, лауреат
Государственной премии Украинской ССР в области науки и техники за 1978 год.
Награжден орденом Трудового Красного Знамени и дипломом ВДНХ Украинской ССР.
Прошел школу мужества в дивизии и политрук батареи Иван
Павлович Мележ. Он храбро и мужественно воевал, умел толково поставить работу
по политическому воспитанию бойцов батареи, заинтересовать их в необходимости
метко стрелять, переносить тяготы боевой жизни и, если требовалось, первым шел
в атаку. Его воинскому мастерству можно было позавидовать. Казалось, ничто и
никогда не разлучит коммуниста-политрука батареи Мележа с боевыми друзьями
70-го гвардейского артиллерийского Кенигсбергского Краснознаменного пушечного
артполка. Но в боях за Родину Иван Павлович Мележ был тяжело ранен и уволен в
запас.
— В госпитале, — признавался Иван
Павлович, — украдкой от медсестер и врачей написал свою первую [199]
книгу рассказов «В метель». Оправившись от тяжелых ран, взялся за учебу,
окончил Белорусский государственный университет и аспирантуру. И опять взялся
за перо. Написал романы «Минское направление», «Люди на болоте», «Дыхание
грозы», удостоен Ленинской премии.
Писателями стали бывший командир взвода лейтенант Михаил
Федорович Мусиенко, разведчик батареи управления дивизии старший сержант Юрий
Петрович Гордиенко, командир орудия старший сержант Геннадий Трифонович Фокин,
начальник артиллерийского вооружения 99-й тяжелогаубичной артбригады Илья Львович
Миксон.
Евгений Абрамович Каждан девятнадцатилетним юношей начал
свой боевой путь на Ленинградском фронте в качестве артиллериста-разведчика,
дошел до Порт-Артура. За мужество и отвагу Е. А. Каждан награжден орденами
Отечественной войны I и II степени, Красной Звезды и шестью медалями. После
войны Е. А. Каждан стал художником. Он лауреат пяти всесоюзных и семи
международных конкурсов плаката. По его эскизам и при активном участии в 80-й
школе города Москвы создан музей боевой славы 3-й гвардейской дивизии.
Ветеранами дивизии сооружен памятник-мемориал бойцам-артиллеристам, погибшим
при освобождении Витебщины.
Командир 122-мм гаубицы сержант Г. В. Алевский закончил
свой ратный путь на Тихом океане. Был несколько раз ранен, но никогда не
покидал своей части. Окончил Курганский сельскохозяйственный институт, стал
Героем Социалистического Труда.
Медицинская служба гвардейского соединения решала
сложнейшие задачи по восстановлению здоровья раненых и больных воинов. Большая
заслуга в этом принадлежала гвардии майору медицинской службы Д. Н. Непесову,
военным врачам С. И. Кнатько, Е. П. Богданович, И. П. Замотаеву, медицинским
сестрам Н. Андровской, Н. Коноваловой, Н. Тютюневой, А. Редько, З. Уколычевой,
Е. Жигаловой, В. Уколовой и другим.
Ныне Дурда Непесович Непесов живет в Ашхабаде. Он
четверть века возглавлял Министерство здравоохранения Туркменской ССР, а теперь
работает ректором медицинского института. [200]
Иван Павлович Замотаев, проживающий в Москве, стал
профессором, доктором медицинских наук, заслуженным деятелем науки РСФСР.
Ветеран заведует кафедрой терапии Центрального медицинского института
усовершенствования врачей.
В Ленинграде трудится Екатерина Алексеевна Жигалова,
старшая медицинская сестра в больнице имени И. И. Мечникова. За благородный
труд награждена орденом Ленина.
В любом уголке родной страны можно встретить ветеранов
дивизии. В Иркутске работает бывший уполномоченный особого отдела дивизии майор
в отставке Илья Григорьевич Антошкин, в городе Кабанске Бурятской АССР —
капитан в отставке Василий Кузьмич Боровик, отец двух капитанов морского
торгового флота. В городе Омске проживает лихой когда-то разведчик сержант
Анатолий Алексеевич Шубин, в Южно-Уральске — бывший начальник разведки
бригады майор в отставке Юрий Сергеевич Дерюгин, ныне директор
производственно-технического училища, а в селе Соломенна Пензенской области
артиллерист-ветеран Иван Павлович Грошев работает на пасеке и дает людям
знаменитый пензенский мед. Лихой командир минометной батареи старший лейтенант
в отставке В. П. Почуев теперь горный инженер. В письме к автору книги пишет:
«Работа наша тяжелая, но она необходима для страны».
Общественность научно-исследовательского института
народного хозяйства в Ленинграде отметила шестидесятилетие ветерана дивизии,
бывшего заместителя командира полка по политчасти майора Степана Ивановича
Трифонова. Он — коммерческий директор этого института.
В Ростове-на-Дону долго работал директором института,
занимаясь подготовкой специалистов сельского хозяйства, кандидат технических
наук Николай Иванович Николаев, бывший командир батареи. В 1981 году он отметил
свое семидесятилетие, но по-прежнему полон сил.
Ратными и трудовыми подвигами ветеранов войны гордятся
народ, социалистическая Родина. И ветераны-артиллеристы благодарны за это и
любимой Отчизне, и своему народу. Ветеранов вдохновляет на новые подвиги в
труде призыв Генерального секретаря ЦК [201] КПСС М. С.
Горбачева: «С достоинством и честью несите и впредь дорогое всем советским
людям высокое звание участника Великой Отечественной войны!»{46}. [202]
Приложение. Герои
Советского Союза — ветераны 3-й гвардейской артиллерийской Витебской,
Хинганской Краснознаменной, орденов Суворова и Кутузова дивизии прорыва РВГК
АЛХИМОВ Владимир Сергеевич — гвардии капитан,
командир 5-й батареи 261-го гвардейского тяжелопушечного артиллерийского
Кенигсбергского ордена Александра Невского полка 22-й гвардейской
тяжелопушечной артиллерийской Виленской Краснознаменной бригады.
АМИРШОЕВ Сафар — гвардии сержант, командир орудия
213-го гвардейского гаубичного артиллерийского ордена Кутузова III степени
полка 8-й гвардейской гаубичной артиллерийской Виленской Краснознаменной,
ордена Кутузова II степени бригады.
БОГОМОЛОВ Сергей Александрович — младший лейтенант
медицинской службы, младший фельдшер дивизиона 12-го минометного Хинганского
полка 43-й минометной Ковенской ордена Кутузова II степени бригады.
ДМИТРИЕВ Алексей Федорович — гвардии капитан,
командир дивизиона 214-го гвардейского гаубичного артиллерийского ордена
Александра Невского полка 8-й гвардейской гаубичной артиллерийской Виленской
Краснознаменной, ордена Суворова II степени бригады.
ЕВСЕЕВ Александр Александрович — старший сержант,
старший разведчик 12-го минометного Хинганского полка 43-й минометной Ковенской
ордена Кутузова II степени бригады.
КОРОЛЕВ Федор Филиппович — гвардии лейтенант,
командир огневого взвода 5-й батареи 214-го гвардейского гаубичного
артиллерийского ордена Александра Невского полка 8-й гвардейской гаубичной
артиллерийской Виленской Краснознаменной, ордена Кутузова II степени бригады.
КАРАТАЕВ Илья Васильевич — гвардии старший
лейтенант, командир огневого взвода 6-й батареи 214-го гвардейского гаубичного
артиллерийского ордена Александра Невского полка 8-й гвардейской гаубичной
артиллерийской Виленской Краснознаменной, ордена Кутузова II степени, бригады. [203]
КУРКОВ Василии Сергеевич — гвардии капитан, командир
7-й батареи 261-го гвардейского тяжелопушечного артиллерийского Кенигсбергского
ордена Александра Невского полка 22-й гвардейской тяжелой пушечной
артиллерийской Виленской Краснознаменной бригады.
КУРИН Алексей Васильевич — гвардии капитан,
командир батареи 368-го артполка 7-й гвардейской артиллерийской Виленской
Краснознаменной, ордена Кутузова II степени бригады.
НАКОНЕЧНЫЙ Анатолий Гаврилович — гвардии майор,
начальник штаба 212-го гвардейского гаубичного артиллерийского ордена Кутузова
II степени полка 8-й гвардейской гаубичной артиллерийской Виленской
Краснознаменной, ордена Кутузова II степени бригады.
ТИХМЯНОВ Леонид Павлович — старший лейтенант,
командир 3-й батареи 12-го минометного Хинганского полка 43-й минометной
Ковенской ордена Кутузова II степени бригады.
Примечания
{1} См.: История
второй мировой войны 1939–1945. М., 1976. Т. 6. С. 31.
{2} См.: История
второй мировой войны 1939–1945. Т. 6. С. 31.
{3} См.: История
второй мировой войны 1939–1945. Т. 6. С. 66–67.
{4} Центральный архив
Министерства обороны СССР (далее — ЦАМО), ф. 1016, оп. 921144, д. 1, л.
19.
{5} Там же.
{6} ЦАМО, ф. 1016,
оп. 41149, д. 1, л. 31.
{7} См.: История
второй мировой войны 1939–1945. Т. 6. С. 114.
{8} ЦАМО, ф. 1016,
оп. 921144, д. 1, л. 39.
{9} См.: История
второй мировой войны 1939–1945. Т. 6. С. 114.
{10} ЦАМО, ф. 1016,
оп. 921144, д. 1, п. 54–85.
{11} ЦАМО, ф. 1016,
оп. 921144, д. 1, л. 45.
{12} ЦАМО, ф. 1016,
оп. 855690, д. 1, л. 5.
{13} История второй
мировой войны 1939–1945. Т. 6. С. 139.
{14} ЦАМО, ф. 1016,
оп. 41129, д. 1, л. 21.
{15} См.: 50 лет
Вооруженных Сил СССР. М., 1968. С. 332.
{16} См.: Вторая
мировая война, Итоги и уроки. М., 1985. С. 270.
{17} ЦАМО, ф. 1016,
оп. 981144, д. 1, л. 69.
{18} ЦАМО, ф. 1016,
оп. 921144, д. 1, л. 71.
{19} ЦАМО, ф. 1016,
оп. 921144, д. 1, л. 71.
{20} ЦАМО, ф. 1010,
оп. 921144, д. 1, л. 79.
{21} ЦАМО, ф. 1016,
оп. 921144, д. 1, л. 79.
{22} ЦАМО, ф. 1016,
оп. 921144, д. 1, л. 128.
{23} Во имя Родины,
1944. 16 апр.
{24} См.: Великая
Отечественная война Советского Союза 1941–1945. Краткая история. М., 1984. С.
308.
{25} См.: История
второй мировой войны 1939–1945. М., 1978. Т. 9. С. 43.
{26} См.: Освобождение
Белоруссии. М., 1970. С. 271.
{27} ЦАМО, ф. 1016, оп.
921144, д. 1, л. 136.
{28} ЦАМО, ф. 1016,
оп. 855956, д. 1, л. 5.
{29} ЦАМО, ф. 1016,
оп. 855956, д. 1, л. 7.
{30} ЦАМО, ф. 1016,
оп. 921144, д. 1, л. 159.
{31} ЦАМО, ф. 1016,
оп. 921144, д. 1, л. 171.
{32} ЦАМО, ф. 1016,
оп. 855956, д. 1, л. 27.
{33} ЦАМО, ф. 1016,
оп. 921144, д. 1, л. 241.
{34} ЦАМО, ф. 1016,
оп. 225425, д. 3, л. 4–5.
{35} ЦАМО, ф. 1016,
оп. 225425, д. 3, л. 4–5.
{36} ЦАМО, ф. 1016,
оп. 921144, д. 1, л. 266.
{37} ЦАМО, ф. 1016,
оп. 921144, д. 1, л. 264.
{38} ЦАМО, ф. 1016,
оп. 225485, д. 1, л. 36.
{39} ЦАМО, ф. 1016,
оп. 225425, д. 1, л. 18.
{40} ЦАМО, ф. 1016,
оп. 921144, д. 1, л. 333.
{41} См.: История
второй мировой войны 1939–1945. М., 1979. Т. 10. С. 121.
{42} ЦАМО, ф. 1016,
оп. 225425, д. 1, л. 13.
{43} ЦАМО, ф. 394, оп.
9072, д. 1, л. 13–14.
{44} См.: Людников И. И. Через Большой Хинган. М.,
1967. С. 47–49.
{45} ЦАМО, ф. 1016,
оп. 920549, д. 416, л. 11.
{46} Горбачев М. С. Бессмертный подвиг
советского народа. Доклад на торжественном собрании в Кремлевском Дворце
съездов, посвященном 40-летию Победы советского народа в Великой Отечественной
войне. 8 мая 1985 года. М., 1985.
Список
иллюстраций
Список схем
Боевой путь 3-й
гвардейской артиллерийской дивизии прорыва РВГК против Германии
Боевой путь 3-й
гвардейской артиллерийской дивизии прорыва РВГК против Японии
Список фотографий
Ф. Ф. Королев, Герой
Советского Союза
А. В. Курин, Герой
Советского Союза
А. Ф. Дмитриев,
Герой Советского Союза
А. А. Евсеев, Герой
Советского Союза
И. В. Каратаев,
Герой Советского Союза
Минометный расчет Я.
Г. Заболотного
В. С. Алхимов, Герой
Советского Союза
С. А. Богомолов,
Герой Советского Союза
А. Г. Наконечный,
Герой Советского Союза
В. С, Курков, Герой
Советского Союза
Слева направо: Г. Н.
Дыкман, А. Т. Кофанов, М. А. Баяршинов
С. Амиршоев, Герой
Советского Союза
Н. И. Крылов (приписано: отец)
Д. Е. Старынин и И.
В. Турченко
Слева направо: Е. В.
Тамаров, С. И. Шапин, К. О. Абасеев, Н. И. Куделнн
