Двенадцать лет тому назад полки революции во главе с т. Фрунзе разгромили последний оплот белогвардейцев и интервентов — барона Врангеля. Пала последняя неприступная твердыня контрреволюции, в которую было вложено столько средств, сил и надежды французского и английского империализма.

Исключительная сила естественных природных препятствий, отделяющих Крым от основного материка, усиленных могучими фортификационными укреплениями, возведенными силами французских инженеров, делали Перекоп и Чонгар действительно неприступными.

«Крымский Верден» — так оценивали неприступность Чонгарских укреплений войска Врангеля, отступив после сокрушительного фрунзенского удара под защиту гнилого Сиваша.

И действительно, сама природа сделала здесь неприступную крепость. Сиваш подлинно был недоступен ни вплавь, ни вброд. И только два коридора соединяли Крым с материком: узкий Перекоп и еще более узкая лента 3-километровой Сивашской железной дороги, дамбы и Чонгарский мост.

Они были преграждены глубокой и сложной системой долговременных укреплений. Укрепления были обеспечены массой тяжелой крепостной и береговой артиллерией, снятой с фортов Севастопольской крепости. 253-мм, 194-мм береговые орудия, 152-мм дальнебойные пушки канэ, густая сеть пулеметов, укрывшихся в бетонных бойницах и наконец невиданная в гражданской войне ширь проволочных заграждений преграждали путь войскам Фрунзе.

Уж подлинно постарались французские друзья нашей контрреволюции.

С нашей стороны подходы к Перекопу и Чонгарский полуостров представляли собою совершенно открытую плоскую равнину, лишенную всяких закрытий. Каждая точка находилась под бдительным, хорошо организованным огнем противника, затрудняя всякий маневр наших войск и поход их к укреплениям.

«Много сделано, многое предстоит еще сделать, но Крым и отныне уже для врага неприступен», — так заключил ген. Врангель свой приказ от 30 октября 1920 г., лично осмотрев укрепления.

И не успел еще приказ Врангеля дойти до его войск, как невозможное для них стало доступным высшей победоносной силе — силе революционного пролетариата — доблестным полкам 51-й, 15-й и 30-й дивизий, под гениальным, смелым водительством Михаила Васильевича Фрунзе пошедших на героический бесстрашный штурм. [4]

1-ая Конная армия победоносной лавиной ворвалась в Крым, и 11 ноября Крым стал советским. Разбитые, деморализованные войска Врангеля — силы украинской, донской, кубанской и крымской контрреволюции, десятки тысяч контрреволюционного озверелого офицерства, стекавшегося сюда со всех уже разбитых фронтов — Колчака, Деникина, Юденича, — были отброшены в море.

История не знает примеров подобной доблести и героизма — глубокая атака Перекопа и Юшуня 51-й дивизией, исключительный переход по Сивашу 15-й дивизии и героический штурм Чонгарских укреплений 30-й дивизией внесли в историю революции и гражданской войны наиболее яркие красочные страницы.

Этот последний, заключительный аккорд 3-летней гражданской войны, окончательно освободивший Советскую Россию для мирного строительства социализма, носит на себе все черты оперативного мастерства Фрунзе.

В момент наивысшего напряжения советско-польской кампании Врангель, собравший лучшие силы разномастной контрреволюции, получив длительную передышку за Перекопскими и Чонгарскими укреплениями, был заново экипирован заботливым французским военным министерством для нанесения удара в глубокий тыл Красной армии, действующей на Польском фронте.

Мистер Черчиль в своей книге «Мировой кризис» отчетливо вскрывает сферы влияния английского и французского империализма. Согласно существующему между ними договору Крымский район вообще и фронт Врангеля находились под непосредственным протекторатом французского капитала.

Однако по скромному замечанию Черчилья: «некоторая моральная помощь в виде нескольких пулеметных выстрелов дана была британским флотом». Каковы размеры и формы этой оригинальной «моральной помощи» — мы отлично знаем.

Повидимому вкупе с французскими хозяевами Врангеля после разгрома Деникина и английские империалисты возлагали на него немалые надежды. Невзирая на печальный финал и крушение всех надежд, связанных с крымской контрреволюцией, Черчилль все же с большой теплотой отзывался о Врангеле: «После гибели Деникина защитой Крыма руководил ген. Врангель. Новая фигура исключительно энергии и качеств, человек чересчур поздно занявший место среди белых вождей».

Как видно, на наступление Врангеля в связи с Польским фронтом возлагались большие надежды. «Моральным» тылом этого нового фронта были арсеналы французского военного министерства.

Высадив десантом южнее Геническа Слащевский корпус, Врангель начал теснить прикрывавшие Крым красные войска, и, быстро развернувшись до линии Бердянск — Орехово — Запорожье и далее по Днепру, начал серьезно угрожать Донбассу и крупнейшему металлургическому центру юга — Екатеринославу. Передовые части Врангеля подходили к Юзовке.

Новый претендент на российский престол мечтал о новом московском походе. Страна нуждалась в мирной передышке, дабы собраться с силами для восстановления разрушенных войной и интервенцией экономики и народного хозяйства.

Донбасс, еще недавно отвоеванный от врагов, не успев восстановиться от жестоких разрушений, вновь стоял перед угрозой. А ведь сюда и тянулись руки французских интервентов.

В наиболее напряженный ответственный период польской кампании над [5] глубоким тылом этого фронта возникла серьезная угроза. Дальнейшее развитие наступления Врангеля могло оказать серьезное влияние на ход событий Западного и Юго-западного фронтов.

Тов. Сталин в интервью, помещенном в «Правде» от 11 июля 1920 г. в № 151, так охарактеризовал положение:

«Наши успехи на антипольских фронтах несомненны. Несомненно и то, что успехи эти будут развиваться. Но было бы недостойным бахвальством думать, что с поляками в основе уже покончено, что нам остается лишь проделать «марш на Варшаву».

Это бахвальство, подрывающее энергию наших работников и развивающее вредное для дела самодовольство, неуместно не только потому, что у Польши имеются резервы, которые она несомненно бросит на фронт, что Польша не одинока, что за Польшей стоит Антанта, всецело поддерживающая ее против России, но прежде всего потому, что в тылу наших войск появился новый союзник Польши — Врангель, который грозит взорвать с тылу плоды наших побед над поляками.

Не следует утешать себя надеждой о том, что Врангель не споется с поляками: Врангель уже спелся с ними и действует заодно о ними. Вот что пишет вдохновительница врангелевцев, выходящая в Севастополе газета Шульгина — «Великая Россия» в одном из июльских номеров:

«Нет сомнения, что мы своим наступлением поддерживаем поляков, ибо оттягиваем на себя часть большевистских сил, предназначенных для Польского фронта. Также несомненно, что поляки своими операциями существенно поддерживают нас... Не нужно ни симпатий к полякам, ни антипатий; мы должны руководствоваться лишь холодным политическим расчетом. Сегодня нам выгоден союз с поляками против общего врага, а завтра... завтра будет видно».

Очевидно Врангелевский фронт является продолжением Польского фронта с той однако разницей, что Врангель действует в тылу наших войск, ведущих борьбу с поляками, т. е. в самом опасном для нас пункте».

Далее т. Сталин заключает свою оценку в беседе с корреспондентом «Правды»:

Об одном все же нужно помнить: пока Врангель цел, пока Врангель имеет возможность угрожать нашим тылам, наши фронты будут хромать на обе ноги, наши успехи на антипольских фронтах не могут быть прочными. Только с ликвидацией Врангеля можно будет считать нашу победу над польскими панами обеспеченной. Поэтому партия должна начертить на своем знамени новый очередной лозунг: «Помните о Врангеле», «Смерть Врангелю».

Партия и правительство приняли решение о быстрейшей ликвидации вновь образовавшегося фронта Врангеля.

Был создан Южный фронт, и во главе его встал М. В. Фрунзе.

Из далекой Сибири были переброшены лучшие дивизии Восточного фронта, закаленные в боях за Урал и Сибирь, — 51-я и 30-я дивизии.

С Юго-западного фронта после победоносной операции подходила 1-я Конная армия.

Появление Михаила Васильевича было встречено войсками и пролетарской общественностью исключительно восторженно. Крепла уверенность в успехе.

Отчетливый прогноз, ясность решений, четкость и глубин оперативного [6] замысла, огромная выдержка и спокойствие определяли оперативное творчество т. Фрунзе и заставляли верить в него войска. Он сразу стал близок и понятен каждому бойцу.

Спокойно и уверенно сосредоточивал Михаил Васильевич войска по принятому плану. Удар Врангеля на Сенильниково и Павлоград, рейд Донского корпуса на Гуляй-поле и к Донбассу, удар Кубанского корпуса Бабаева на Никополь — не сломили воли командюжа.

25 октября войска Южного фронта перешли в общее наступление. Ударом 6-й армии на Перекоп все левое крыло Врангеля (армия Витковского) было отрезано от Крыма. 1-я Конная армия во главе с т. Ворошиловым и Буденым, форсировав Днепр, была брошена в тыл для захвата Чонгарской горловины. Со стороны Никополя была двинута 2-я Конная армия, и с севера перешла в наступление 4-я армия, имея в своем авангарде 30-ю Сибирскую дивизию.

Фронт Врангеля был потрясен до основания. Почувствовав железный удар, Врангель пытался вновь ускользнуть в Крым под защиту укреплений.

Вся эта лавина бросилась к единственному Чонгарскому проходу.

Стремительным в смелым маневром в глубокий тыл отходящим войскам 1-я Конная армия ворвалась в район Ново-Алексеевска, Сальниково и Геническ. Яростно сражались дивизии 1-й Конной, уничтожая наседавшие с севера врангелевские полчища.

Но 1-я Конная не была во-время поддержана 2-й Конной армией, проявившей большую медленность и даже частично начавшей отходить под контрударом Донского казачьего корпуса, и части сил конницы и пехоты Врангеля удалось прорваться в Крым, развернув здесь оборону на позициях, ранее долгие месяцы сдерживавших наступление красных войск.

М. В. Фрунзе лично выехал для руководства операциями. Он лично организовал операцию на Перекопском направлении и лично же давал руководящие указания по ведению Чонгарского штурма. Молниеносная быстрота удара, правильная группировка сил и здесь сыграли решающую роль.

7 ноября начались новые атаки Перекопского вала, 11 ноября глубокая система Перекопских укреплений совместными действиями 51-й и 15-й дивизий была взята. 10-го ночью 30-я дивизия овладела Чонгором.

Операция Южного фронта по разгрому Врангеля является одной из наиболее интересных и сложных маневренных операций гражданской войны и требует серьезнейшего глубокого изучения. Оператор и тактик найдут себе здесь исключительно много поучительного и образцового. Это подлинная школа маневренного искусства.

К сожалению до сих пор этот ценнейший период борьбы Красной армии не нашел полного, исчерпывающего исследования. Между тем здесь мы имеем богатейшее наследие М. В. Фрунзе.

Печатаемые в настоящей книге к 15-й годовщине Красной армии статьи т. Фрунзе и т. Триандафилова, принимавшего также непосредственное участие в этой операции в составе 51-й дивизии, являются пока единственными документами и представляют огромный интерес не только для военных работников, но и для широкой общественности.

Январь, 1933 г.

И. В. Грязнов [8]

Сегодня наши части вступили в Севастополь тчк Мощными ударами красных полков раздавлена окончательно южнорусская контрреволюция тчк Измученной стране открывается возможность приступить к залечиванию ран, нанесенных империалистической и гражданской войной тчк Революционный энтузиазм, проявленный Красной армией в минувших боях, является порукой того зпт что и на поприще мирного строительства трудовая Россия одержит не менее блестящие победы тчк Красные армии Южного фронта шлют свой привет и поздравляют с победой рабочих и крестьян России и всего мира зпт своего Главнокомандующего и всех вождей международной революции тчк № 0093 пш.

Командюжфронтом Фрунзе [9]

Теперь мы откатились на востоке очень и очень далеко. На севере мы потеряли даже г. Лиду, на юге мы уже почти у той линии, у которой стояли в апреле 1919 г., у линии Пилсудского, на севере мы откатываемся назад чрезвычайно сильно, а Врангель делает в это время новые и новые попытки наступать. Врангель угрожал недавно Екатеринославу, подходил к Синельникову, и оно было у него в руках. Теперь он взял Славгород. На востоке он взял Мариуполь, подходит к Таганрогу, угрожает Донецкому бассейну. Перед нами снова трудное положение и снова еще раз попытка международных империалистов задушить Советскую республику двумя руками: польским наступлением и наступлением Врангеля. В сущности и Польша и Врангель — это две руки французских империалистов: и польские и врангелевские войска они снабжают своим оружием, своими припасами. Но эти три силы тоже между собой не могут поладить, Франция говорит полякам: «Вы не должны брать слишком много сил, слишком много земли, потому что царская Россия вам этого никогда не даст». Франция говорит Врангелю: «Вы должны действовать так, чтобы не возвращать власть старых помещиков, ибо пример Деникина, Колчака, Юденича показывает, что старые помещики, когда руководят белогвардейскими армиями или когда их офицеры командуют армиями, ведут к гибели тем скорее, чем больше территории они захватывают, потому-что крестьянство в конце-концов восстает против них».

Пока Врангель шел с отборными офицерскими войсками, он мог на эти войска полагаться, и в этом сила Врангеля; у него превосходное вооружение, по последнему слову техники, отборные войска из офицеров. Когда он высадил свой десант на Кубани, высаженные у него там войска были так подобраны, что каждая рота и полк могли развернуться в целую дивизию, потому что они состоят сплошь из офицеров. Но как только он будет делать попытку, которую в свое время делали Колчак, Деникин и Юденич, захватывая более широкие территории, мобилизовать более широкое крестьянское население, создать народную армию, — на этом его успех сейчас же превращается в его поражение, [10] потому-что крестьянское войско, как оно было против Колчака, Деникина и Юденича, так оно никогда не может итти с врангелевскими офицерскими войсками. Тот варшавский рабочий, который делал доклад на партийной конференции, формулировал это так: «Польская армия, состоявшая раньше из молодежи (туда брались первопризывники-мальчики), теперь выбита. Теперь мобилизовали до 35 лет; теперь там взрослые люди, которые проделали империалистическую войну, и эта армия далеко не так надежна для польских помещиков и капиталистов, как армия, состоящая из молодежи.

Вот как обстоит дело в международном положении. В войне против Антанты, в силу того поражения, которое было нанесено нам под Варшавой, в силу того наступления, которое продолжается на Западном и на Врангелевском фронтах, наше положение оказалось опять чрезвычайно плохим, и я должен поэтому закончить свой краткий доклад обращением к товарищам-кожевникам с указанием на то, что теперь нужно опять напрячь все силы, что теперь победа над Врангелем — наше главная и основная задача. Она требует гигантской энергии, самостоятельности именно рабочих, именно профсоюзов, именно пролетарской массы, и в первую голову тех рабочих, которые близко стоят к отраслям промышленности, связанным с обороной. Главная наша трудность в настоящей войне не в отношении человеческого материала, — его у нас достаточно, — а в снабжении. Главная трудность на всех фронтах — недостаток снабжения, недостаток, теплой одежды и обуви. Шинели и сапоги — вот самое главное, что недостает нашим солдатам, вот из-за чего так часто срывались наступления, вполне победоносные. Вот в чем трудность, которая мешает быстрому использованию для победного наступления новых частей, которые мы имеем в достаточном числе, но которые без достаточного снабжения не могут быть сформированы, не представляют собой сколько-нибудь боеспособных войск.

Союзу кожевников и собранию, представляющему собой весь пролетариат кожевников, надо на это обратить самое большое внимание. Товарищи, от вас зависит сделать так, чтобы предстоящее наступление на Врангеля, для которого мы готовим все силы, было бы произведено возможно более успешно и быстро. От вас это зависит потому, что тех мер, которые принимают советская власть и коммунистическая партия, недостаточно. Для того чтобы красноармейцам была оказана помощь, для того чтобы наступил более решительный перелом, для того чтобы дело снабжения улучшилось, недостаточно помощи советских учреждений, декретов Совнаркома и Совета обороны, решений партии: нужна еще помощь профсоюзов. Нужно, чтобы профсоюзы поняли, что вопреки всем нашим многократным предложениям мира дело идет опять и опять о существовании рабоче-крестьянской власти. Вы знаете, как она усилилась после провала Деникина, Колчака и Юденича. Вы знаете, как усилились хлебные заготовки благодаря возвращению Сибири, Кубани, вы знаете, как завоевание Баку дало возможность сейчас привезти свыше 100 млн. пудов нефти, как наконец наша промышленность стала приобретать тот фундамент, на котором является возможным создать хлебные запасы и привлечь рабочих снова на фабрики, собрать сырье и дать топливо, чтобы пустить фабрики, чтобы восстановить наконец хозяйственную жизнь. Но чтобы осуществить все эти возможности, нужно окончить войну во что бы то ни стало, ускорить наступление на Врангеля. Надо, чтобы еще до зимы Крым был [11] возщен, а это зависит от энергии, от почина самих рабочих, и может быть, в первую голову, от каждого русского кожевника и от союза кожевников.

Я обращаюсь к вам с призывом: подражать примеру наших петроградских рабочих, которые недавно, после доклада от имени Коммунистического Интернационала о положении на фронтах, развили снова и снова гигантскую энергию, чтобы помочь делу, опять начиная со снабжения и обеспечения красноармейцев, с подъема сил нашей Красной армии. Вы знаете, что всякий шаг помощи, которая оказывается Красной армии в тылу, сейчас же сказывается на настроении красноармейцев. Вы знаете, что осенние холода влияют на настроение красноармейца, понижая его, создают новые трудности, увеличивают болезни и приводят к большим бедствиям. Здесь всякая помощь, оказанная в тылу красноармейцам, немедленно превращается в усиление Красной армии, в уменьшение числа болезней и в увеличение наступательной способности. Нужно, чтобы каждый рабочий в каждом собрании, в каждой мастерской сделал теперь главным предметом своих бесед, докладов и собраний лозунг: «Все на помощь Красной армии».

Спросим себя, все ли мы сделали, что зависело от нас, чтобы помочь Красной армии. Ибо от этой помощи зависит, как быстро мы сладим окончательно с Врангелем и обеспечим себе полный мир и возможность хозяйственного строительства.

(В. Ленин, Собрание сочинений, т. XXV, Гиз, изд. 3-е.)

Теперь, когда нам пришлось при заключении мира в Риге узнать, что разделяло Польшу, Англию, Францию и Врангеля, почему они не могли соединиться, мы узнали, что их интересы были разные. Англия хочет иметь под своим влиянием новые маленькие государства — Финляндию, Эстляндию, Латвию и Литву, Англии нет никакого дела и ей даже невыгодно восстановление царской или белогвардейской или даже буржуазной России. Поэтому Англия действует наперекор Франции; поэтому Англия не может соединиться с Польшей и Врангелем; поэтому все они не могут действовать рука об руку, ибо интересы у них совершенно различны. Франция заботится о том, чтобы перебить польских солдат до последнего из-за своих интересов, из-за своих долгов. Она надеется, что мы ей заплатим те 20 млрд. долга, которые взял бывший царь и которые подтвердило правительство Керенского.

Теперь всякому человеку ясно, что французским капиталистам не видать этих денег, как своих ушей. Французские капиталисты понимают, что французских рабочих и крестьян на войну за них не пошлешь, а польских — сколько угодно; так пусть гибнут польские солдаты, чтобы французские капиталисты получили свои миллиарды. Но и польские рабочие видят, что в Польше французские, английские и другие офицеры держат себя, как в завоеванной стране. Поэтому мы на переговорах в Риге видели, что партия польских рабочих и крестьян, безусловно патриотическая, безусловно враждебная большевизму, похожая на нашу партию правых эсеров и (меньшевиков, что эта партия стояла за мир, что она боролась против правительства польских помещиков и капиталистов, которые до последнего момента стремились [12] сорвать мир, стремятся к этому еще и теперь и долго еще будут к этому стремиться. Третий из союзников, Врангель, который борется за то, чтобы вернуть всю Россию помещикам и капиталистам, причисляет к России и Польшу. Ведь все русские цари, русские помещики и капиталисты привыкли считать Польщу своей добычей. Они не забыли, что Польшу душили еще русские крепостные мужики, когда их посылали на войну, с царем во главе. Значит, если бы Врангель победил, он победил бы для того, чтобы вернуть помещикам всю власть и в России и в Польше. Вышло то, что когда против нас собрались три союзника, они начали с того, что разодрались между собой. То, чего хочет Врангель, того не хочет ни польский мужик, ни польский рабочий, а чего хочет Врангель, того не хочет даже ни один помещик Польши. Теперь, когда к нам попадают радио Врангеля или же радио из Парижа с французскими правительственными сообщениями, мы видим, что Врангель и Франция скрежещут зубами, потому что они понимают, что это за мир, который сейчас заключен нами с Польшей, хотя и уверяют, что это не мир, что Польша не может его подписать. Посмотрим. Пока что мир подписан.

Как Врангель, так и Франция не понимают, в чем тут дело. Они не могут переварить того чуда, что разоренная Советская Россия побеждает цивилизованные государства, которые сильнее ее. Они не понимают того, что вся сила побед есть основное учение коммунистов, которое говорит, что собственность разъединяет, а труд соединяет. Частная собственность — это грабеж. Государства, основанные на частной собственности, есть государства хищников, которые воюют для дележа добычи, которые, еще не кончив войны, уже начинают бороться внутри между собою. Год тому назад нам грозили 14 государств и это союз 14-ти развалился сразу. Почему же он развалился? Потому, что договор этих государств между собою был только договором на бумаге и никто не пошел на войну. Когда теперь Франция, Польша и Врангель соединились между собою, то их союз развалился, потому, что они ставят друг другу подножку. Они стали делить шкуру медведя, которого еще не убили, да и не убьют, а между тем из-за этого медведя у них уже идут раздоры.

(В. Ленин, Собрание сочинений, т. XXV, Гиз, изд. 3-е.)

Переходя к тому, что происходит сейчас у нас, я должен сказать, что главная сила, которая осталась против нас, это — Врангель. Франция, Польша, и Врангель шли против нас вместе. Когда наши войска были заняты всецело войной на Западном фронте, Врангель собирал свои силы, а французский и английский флоты помогали ему. Когда Врангель подошел к Кубани, он надеялся там на зажиточного казака-кулака. Кто помогал тогда Врангелю, кто давал ему топливо, военный флот, чтобы держать его в Донецком бассейне? Английский и американский флоты. Но мы знаем, что этот десант провалился, потому что кубанский казак хотя и богат хлебом, но он прекрасно видал, что значит эти обещания учредительного собрания, народовластия и [13] прочих прекрасных вещей, которыми мажут дураков по губам эсеры, меньшевики и пр. Может быть кубанские крестьяне верили им, когда они так красно говорили, но в результате они поверили не словам, а делу, они увидели, что большевики хотя народ и строгий, но все-таки с ними лучше. В результате этого Врангель полетел с Кубани, а многие сотни и тысячи из его войск оказались расстрелянными. Тем не менее в Крыму Врангель собирал все больше и больше своих сил (у него войска состояли почти сплошь из офицеров); это делалось в надежде на то, что при первом же благоприятном моменте удастся развернуть эти силы, лишь бы только за ним пошли крестьяне. Врангелевские войска снабжены пушками, танками, аэропланами лучше, чем все остальные армии, боровшиеся в России. Когда мы боролись с поляками, Врангель собирал свои силы; поэтому я и говорю, что мир с Польшей является миром непрочным. По предварительному миру, который подписан 12 числа, перемирие наступит только 18-го, от этого перемирия поляки еще могут отказаться за 2 дня. Вся французская пресса и капиталисты стараются втравить Польшу в новую войну с советской Россией, все связи, которые имеет Врангель, он торопится привести в действие, чтобы сорвать этот мир, потому что Врангель видит, что, когда война с Польшей будет кончена, большевики обратятся против него. Поэтому для нас теперь вытекает [14] единственный практический вывод: все силы против Врангеля. Мы в апреле текущего года предлагали мир на условиях, для нас невыгодных, лишь бы спасти десятки тысяч рабочих и крестьян от новой бойни на войне. Нам не так важны границы, пускай мы потеряем на границах в смысле меньшего количества земли, для нас важнее сохранить жизнь десятка тысяч рабочих и крестьян, сохранить возможность мирного строительства, чем небольшую территорию земли. Вот почему мы предлагали этот мир и теперь повторяем, что Врангель является главной угрозой, что его войска, чрезвычайно окрепшие за этот период времени, ведут теперь отчаянные бои, переходя в некоторых случаях через Днепр и переходя в наступление против нас. Врангелевский фронт — это есть тот же Польский фронт, и вопрос о войне с Врангелем есть вопрос о войне с Польшей, и для того, чтобы предварительный мир с Польшей превратить в мир окончательный, нам нужно раздавить в кратчайший срок Врангеля. Если это не будет сделано, то мы не можем быть уверены, что польские помещики и капиталисты, под давлением французских помещиков и капиталистов и с их помощью, еще раз не постараются навязать нам войну. Вот почему, пользуясь настоящим широким собранием, я должен обратить ваше внимание на этот основной вопрос и попросить вас воспользоваться вашим положением и влиянием, чтобы воздействовать на широкие рабочие массы, пустить в ход наибольшие усилия для основного разрешения нашей очередной задачи: во что бы то ни стало в кратчайший срок раздавить Врангеля, так как только от этого зависит наша возможность взяться за работу мирного строительства.

Мы знаем, что в разоренной стране в корне разбито крестьянское хозяйство, крестьянину нужны продукты, а не те бумажные деньги, которые на него сыплются в таком изобилии; но чтобы дать крестьянину продукты: керосин, соль, одежду, и пр., — для этого нужно восстановить промышленность. Мы начинаем приходить к положению, когда мы можем это делать. Мы знаем, что у нас теперь больше хлеба, чем было в прошлом году, у нас есть топливо для промышленности, у нас свыше 100 млн. пудов нефти из Баку, у нас восстановлен Донецкий бассейн, который дает огромное количество топлива, и, несмотря на то что во время подхода Врангеля к югу Донецкого бассейна некоторые предприятия пришлась оттуда эвакуировать, тем не менее донецкая промышленность может считаться целиком восстановленной. Заготовка дров идет у нас лучше: если в прошлом году мы вывезли 7 млн. кубов, то теперь у нас гораздо больше. Промышленность наша начинает оживать, в Иваново-вознесенской губ., где несколько лет стояли фабрики, наводя уныние на всех рабочих, теперь фабрики снабжены топливом и начинают действовать. Благодаря победам в Туркестане, они получили туркестанский хлопок и начинают действовать. Перед нами стоит теперь громадное поприще производительной работы, и мы должны направить все наши силы к тому, чтобы восстановить промышленностъ, дать одежду, обувь и продукты крестьянину, начав тем самым правильный обмен деревенского хлеба на городские продукты. Мы должны начать оказывать помощь сельскому хозяйству. Вчера в Совнаркоме мы провели решение о том, чтобы поддержать пайком рабочих того завода, который изготовит первый плуг, который был бы лучше всего приспособлен к нашим русским условиям, чтобы поднять сельское хозяйство и поставить его на более высокий уровень, несмотря на недостаток скота. Рабочие [15] и крестьяне без помещиков и капиталистов совместно трудятся и в этом отношении достигают успехов; но, чтобы этим заняться вплотную, нам нужно одно: нам нужно твердо помнить, что десятки тысяч рабочих и крестьян умирают теперь на Врангелевском фронте, что враг вооружен лучше, чем мы, что там, на Врангелевском фронте, разыгрывается последняя отчаянная борьба, что там решается вопрос о том, получит ли возможность Советская Россия окрепнуть для мирного труда так, чтобы не только польские белогвардейцы, но никакой империалистический всемирный союз не был для нее страшен. Это зависит от вас, товарищи. Вы должны употребить все усилия и помнить, что всякие вопросы борьбы решались Советской Россией не тем, что шли приказы из центра, а тем, что эти приказы встречали самое восторженное и горячее сочувствие рабочих и крестьянских масс на местах. Только тогда, когда рабочие и крестьяне видели, что они борются против Колчака, Деникина и Врангеля, за свои земли, фабрики и заводы, за свои интересы, против помещиков и капиталистов, — каждый оказывал всяческую поддержку, шел на помощь Красной армии. Когда красноармейцы видели, что в тылу о них заботятся, тогда Красная армия была одушевлена тем духом, который давал ей победу. Все дело в том, чтобы одержать победу над Врангелем, и я призываю вас пустить в ход все возможности в своих организациях, на своих фабриках и заводах, в своих деревнях, по добровольному желанию и в согласии интересов рабочих и крестьян всей России прийти на помощь Врангелевскому фронту, и тогда мы и на этом Врангелевском фронте и на фронте международном действительно победим.

(В. Ленин, Собрание сочинений, т. XXV, Гиз, изд. 3-е.) [16]

Четвертой и последней (Колчак, Деникин, Юденич, Врангель) возглавляющей российскую контрреволюцию фигурой является барон Петр Врангель.

Его репутация как одного из виднейших представителей белого лагеря впервые начинает создаваться на Кубани и Тереке в течение конца 1918 г. Поставленный во главе Кавказской армии, Врангель развивает кипучую деятельность и в короткое время успевает создать из контрреволюционных элементов казачества и бежавшей на юг огромной массы белых серьезную военную силу. Одновременно с этим под его руководством шла энергичная работа по организации и объединению всех недовольных советской властью местных элементов Северокавказского края.

В результате этой работы мы теряем на Северном Кавказе одну позицию за другой, и в конце-концов наши войска Северо-кавказского фронта, потеряв почти всю материальную часть и понеся огромный урон (главным образом от болезней) в людском составе, с трудом пробились к концу 1918 г. в район Астрахани.

Эта операция, а также последовавшее за ней занятие белыми всей Ставропольской губернии и восточной части Области войска донского вплоть до Царицына, составили Врангелю репутацию энергичного, смелого и решительного боевого начальника, а также идейного организатора. Ликвидация нами к началу 1920 г. Деникинского фронта открыла Врангелю новые перспективы дальнейшего возвышения.

Еще в 1919 г., в самый разгар ожесточенной борьбы с наступавшими с севера нашими войсками, барон Врангель выступает в качестве соперника и конкурента тогдашнему главе южнорусской контрреволюции — Деникину. В руководящих верхушках белого лагеря разгорается ожесточенная борьба за власть, полная взаимных интриг, подкопов и сплетен. Здесь ярко выявилось все внутреннее разложение российской белогвардейщины. Вместо тесно сплоченного, организованного и сознающего свою социальную силу класса буржуазии мы видим отдельных претендентов на власть, действующих в своих личных целях и не сдерживаемых в склоке между собой организованным воздействием представляемого ими класса.

Общая обстановка благоприятствует Врангелю. Разгром армии, потеря Новочеркасска, Ростова, а в марте 1920 г. и Кубани с Екатеринодаром и Новороссийском [17] окончательно дискредитируют Деникина в глазах уцелевших от погрма белых войск. Как обычно бывает в подобных случаях, на него взвалилась главная вина за понесенные поражения. Последовавшая за этим ожесточенная склока и грызня в «высших сферах» белого лагеря закончилась под давлением Антанты отказом от власти ген. Деникина и передачей им всех своих прав барану Врангелю.

В апреле 1920 г. последний становится таким образом «правителем юга России» и главнокомандующим всеми вооруженными силами. Начинается нолый, но в то же время последний и заключительный аккорд долгой и кровавой борьбы труда с капиталом в России. К этому моменту в руках белогвардейцев оставался только ничтожный клочок российской территории — Крымский полуостров. Сюда в конце декабря 1919 г. и в начале января 1920 г. под прикрытием судов Черноморского флота сумели отойти войска средней группы Деникина, находившиеся под командой ген. Слащова. После использования всех стратегических и тактических возможностей, создаваемых фактом господства на море и трудностью вторжения в Крым с суши, ген. Слащову удается в результате упорных сражений в течение января, февраля и марта 1920 г. удержаться на Перекопском и Сивашском перешейках. Это дало возможность перевести весной 1920 г. в Крым остатки белых войск из Кубани и Одесского района и обеспечить сохранение и развитие нового центра активной контрреволюции. Нет сомнения, что этому в значительной мере помогла недостаточная оценка нами оперативно-политической важности крымского направления. Для действий на подступах к Крыму первоначально были выделены совершенно недостаточные силы, что и привело вместо быстрого овладения им сначала к длительному беспомощному топтанию на месте у перешейка, а впоследствии к отходу на север и необходимости нового, огромного напряжения наших сил{1}. [18]

Сделавшись главнокомандующим белой армии и главой правительства, барон Врангель, начиная с апреля, развертывает в Крыму колоссальнейшую работу. Расправившись прежде всего решительно с оппозицией со стороны ряда генералов, в свою очередь метивших в «правители», Врангель, опираясь на помощь Антанты, взялся за реорганизацию всего военного аппарата.

Число крупных войсковых соединений сокращается; освободившиеся благодаря этому людские и материальные ресурсы идут на пополнение остальных частей. Упраздняются многочисленные мелкие части. Производится тщательный подбор командного состава как старшего, так и низшего, причем не обращается внимание на чины и возрастной ценз. С тыловых учреждений снимается в строй кадровое офицерство. Путем суровых репрессивных мер (до массовых повешений включительно) производится основательная чистка всего состава армии. Так в ставке ген. Слащова целыми днями на виду у всех болтались на виселицах трупы повешенных им офицеров, чиновников и солдат.

Щедрые подачки союзников позволяют улучшить обмундирование, питание армии и снабжение ее материальной частью. В результате этой лихорадочной деятельности Врангелю удается превратить разложившиеся, деморализованные, утратившее боеспособность банды в крепко сколоченные, хорошо снабженные и руководимые опытным командным составом войсковые части. К началу июня 1920 г. эта реформаторская деятельность в основных чертах заканчивается, и в распоряжении Врангеля оказывается внушительная боевая сила, приблизительно в 30 тыс. чистых штыков и сабель. С этой армией в начале июня он и переходит от обороны к наступлению.

6 июня в 10 час. утра у юго-западной окраины озера Молочное (см. схему Крымского полуострова) в районе к югу от г. Мелитополя (высаживается в качестве десанта армейский корпус ген. Слащова. Движение десанта по большаку с. Кирилловка — Мелитополь ставит под удар единственную коммуникационную железнодорожную линию Сиваш — Мелитополь — Александровск, одновременно создавая величайшую угрозу левому флангу всего нашего боевого расположения, тянувшегося от г. Геническа до Перекопа и Хорлов по северному побережью Сивашского озера. С рассветом 7 июня тяжелая и легкая артиллерия белых открыла ураганный огонь по нашим укрепленным позициям на крымских перешейках и, разрушив их, подготовила штурм своей пехоте, которую поддерживали многочисленные броневики, танки и бронепоезда. Вся линия нашего фронта опрокидывается, и командование белых обеспечивает себе плацдармы на континенте для развития дальнейших действий.

Только по линии р. Днепр (начиная от устья до г. Никополя) — Днепровские плавни — Ногайск окончательно останавливаются наши части и приступают к подготовке дальнейшей борьбы.

В связи с изменением стратегической обстановки меняется и характер ближайших целей боевых операций с нашей стороны. Занятое нами охватывающее положение по отношении к армии белых позволяет первоначально поставить задачу уничтожения белых войск к северу от перешейка и потом уже овладения Крымом. Эта идея и становится руководящей для последующих наших операций. Что касается Врангеля, то его задачей являются дальнейшее расширение занятой им территории и подготовка сил и средств для окончательного доведения борьбы до конца. Особенное внимание обращается им на [19] области с казачьим населением — Дон, Кубань, Терек. В течение лета 1920 г. организуются и выполняются 2 десантных операции, имеющие целью поднятие восстания на Дону и Кубани и захват этих областей. Первый десант во главе с полк. Назаровым производится на побережье Азовского моря и в районе Таганрога; второй под начальством ген; Улагая — на побережьи Кубани. Обе попытки после некоторых первоначальных успехов кончаются крахом, и большинство высадившихся гибнет. Остатки перевозятся обратно в Крым, и борьба таким образом опять локализуется к северу от перешейков.

Наступление поляков, начавшееся весной, в значительной степени облегчило задачи Врангеля. Отвлечение наших сил на Польский фронт не позволило быстро собрать достаточные силы и ликвидировать в самом начале внезапно выросшую угрозу новой серьезной контрреволюционной опасности.

Две наших попытки разгрома армии Врангеля в Северной Таврии, предпринятые в июле и августе, кончаются неудачей. После этого принимается [20] решение подготовить для ликвидации врангелевщины вполне достаточный кулак и тогда уже обрушиться на него. В сентябре из состава Юго-западного фронта выделяется Южный фронт. Начинается интенсивная подготовки общего наступления. Врангель, чувствуя надвигающуюся опасность, с своей стороны развивает кипучую боевую деятельность. Неблагоприятная для белых политическая обстановка, создавшаяся с заключением нами перемирия с Польшей, заставляет Врангеля на время отказаться от выполнения широких планов и в ожидании более благоприятной обстановки поставить задачей обеспечение занимаемого им положения. Им принимается правильное решение достичь обеспечения путем активных отдельных операций, ставящих своей целью уничтожение наших сил по частям, недопущение перегруппировок и срыв нашей наступательной операции крупного, решающего масштаба.

Сентябрь 1920 г. и начало октября заполнены как раз операциями подобного рода{2}. В середине сентября Врангелем наносится сильный удар на севере в александровском направлении. В результате ряда упорных боев наши части, прикрывающие это направление, опрокидываются и к 20 сентября с большими потерями, оставив г. Александровск, переправляются на правый берег Днепра. С занятием ст. Синельниково Врангелю открывается беспрепятственный путь на север, где у нас не было тогда совершенно войск. Но, не соблазняясь этим, его дальнейший удар направляется на восток против наших частей, прикрывающих подступы к Донбассу. В общем итоге бои в этом направлении окончились с несомненным тактическим перевесом на стороне белых, но в то же время с полным удержанием нами способности к активной деятельности. Повидимому Врангелем здесь была допущена известная переоценка своих успехов. Об этом заставляет думать начало третьего удара, предпринятого лучшими его силами 8 октября в западном направлении на правый берег Днепра. Удар этот мог быть предпринят лишь при наличии абсолютной уверенности в том, что никакой серьезной опасности ни с севера, ни с востока не угрожает. Это оказалось неверным, и в результате бои на правом берегу Днепра 8–14 октября в районе Кичкас — Никополь — ст. Ток — Грушевка кончились полным поражением Врангеля.

Именно в этот момент определилось стратегическое крушение Врангеля. Удайся ему этот удар, тогда поколебалось бы все наше положение на Правобережьи, [21] и стягивавшиеся здесь ударные массы могли бы быть опрокинуты. Конечно этим исход борьбы в пользу Врангеля не решался, но самый процесс ликвидации мог затянуться на неопределенно долгое время.

С момента же крушения этой попытки разгрома нашей правобережной группы стало ясно, что песенка Врангеля спета. Инициатива из его рук уходит окончательно, он едва успевает совершать соответствующие перегруппировки, как началось наше последнее, решающее наступление, предпринятое всеми силами фронта.

Начавшись 25 октября нажимом с востока и севера, поддержанное далее 30 октября ударом от Никополя, оно завершается стремительным наступлением от Каховки, ведшимся в двух направлениях: к югу на Перекоп и к северо-востоку для окружения всех войск, действовавших к северу от перешейков. К 3 ноября генеральное сражение закончилось. Только ядро врангелевской армии проскользнуло в Крым, все остальное или осталось на месте боя или попало к нам.

8 ноября начинается заключительный аккорд «врангелиады». Наши части начинают штурм Перекопа и Чонгара. 11-го мы врываемся в Крым. 13-го садятся на суда последние остатки белой армии во главе с Врангелем, и этим кончается страшная и грозная эпопея вооруженной борьбы труда с капиталом.

Оглядываясь сейчас на минувшие дни славной борьбы и пытаясь дать им историческую оценку, невольно приходишь к выводу, что в лице Врангеля и руководимой им армии наша родина несомненно имела чрезвычайно опасную силу. Во всех операциях полугодичной борьбы Врангель как командующий в большинстве случаев проявил и выдающуюся энергию и понимание обстановки. Что касается подчиненных ему войск, то и о них приходится дать безусловно положительный отзыв.

Особенно замечательным приходится признать отход основного ядра в Крым 2 и 3 ноября. Окруженные нами со всех сторон, отрезанные от перешейков, врангелевцы все-таки не потеряли присутствия духа и хотя с колоссальными жертвами, но пробились на полуостров. Тем более чести приходится на долю славных борцов Южного фронта, сумевших раздавить опасного и сильного врага. Как-раз год прошел со времени героических событий борьбы с защитниками южнорусской контрреволюции: год с тех пор, как заглохли последние раскаты пушечной пальбы на полях Северной Таврии и в теснинах Перекопа и Сиваша. По всему лицу великой советской земли рассеялись герои-бойцы, решившие участь Врангеля. Вероятно каждый из них вопомнит былое, вспомнит о жертвах и страданиях Красной армии, бившейся за счастье трудового народа. Пусть же и к ним, героям-бойцам, отнесутся с должным вниманием и любовью рабочие и крестьяне. Пусть память об этих днях, совпадающая с памятью о великой Октябрьской революции, послужит новой связью, новым скреплением всей рабоче-крестьянской семьи и ее вооруженной силы в одно великое, могучее, непреодолимое целое. Пусть также вспомнит каждый из нас о тех десятках тысяч бойцов, которые закрыли глаза завсегда в дни славных сражений, которые жизнью и кровью своей закрепили торжество труда.

Вечная память и слава им всем.

Еще два слова о Врангеле. Он все еще жив Живы и целы остатки его [22] армии. Рассеянные по разным странам Балканского полуострова, они продолжают сохранять военную организацию в ожидании удобного момента для новых попыток переворота. У всех них порваны связи с трудовой жизнью; это типичные наемные банды, которым нечего терять, которым живется плохо теперь и которые надеются все приобрести в случае удачи контрреволюции. Об этом нужно твердо помнить и нужно быть готовым в любой момент в самом зародыше раздавить возможную опасность. Да послужит им в этом отношении добрым уроком история врангелевщины, которую так легко могли бы уничтожить в зародыше и которую с таким трудом и такими неоценимыми утратами для нас пришлось преодолевать на деле. Пусть еще и еще раз каждый рабочий, каждый крестьянин подумает о том, что время полного отдыха, свободного от всяких внешних угроз, еще не настало{3}.

Враг на-чеку. Будем же на страже и мы.

«Коммунист», № 251, 7 ноября 1921 г. [23]

Сейчас, когда пишутся эти строки, — 3 ноября.

В этот день, два года тому назад, завершился отходом врангелевских войск за крымские перешейки первый акт кровавой трагедии, известной под именем борьбы с южнорусской контрреволюцией. Невольно мысль переносится к этим незабвенным дням, становящимся уже историческим прошлым, и в сознании одна за другой всплывают картины этого, одного из наиболее драматических периодов истории нашей борьбы.

Армии Южного фронта, выполнив с успехом поставленную им первоначальную задачу — разгрома живых сил противника к северу от перешейков, к вечеру 3 ноября стали вплотную у берегов Сиваша, начиная от Геническа и кончая районом Хорды.

Началась кипучая, лихорадочная работа по подготовке форсирования Чонгарского и Перекопского перешейков и овладения Крымом.

Так как вследствие стремительного продвижения наших армий вперед и неналаженности новых линий связи управление войсками из места расположения штаба фронта (г. Харьков) было невозможно, я с полевым штабом и членами РВС тт. Владимировым и Смилгой выехал 3 ноября на фронт. Местом расположения полевого штаба мной был намечен Мелитополь, куда мы и поставили задачей добраться в кратчайший срок{4}.

Задача эта была не из легких. Дело в том, что белые, отступая, сожгли и взорвали все железнодорожные мосты{5}, и восстановить их, несмотря на все применявшиеся старания и героические усилия ремонтных отрядов, так [24] скоро было нельзя. В результате уже перед Александровском пришлось бросить поезд и двигаться дальше на автомобилях. Но и этот способ передвижения оказался ненадежен, так что в районе Васильевки (к югу от Александровска) вследствие отсутствия переправы через р. Янчокрак пришлось машины оставить и двигаться дальше по способу пешего хождения.

Еще в Александровске мной было приказано подать из Мелитополя паровоз с вагоном, и в ожидании его мы расположились на ближайшей от реки станции.

Ждать пришлось немало, так как весь железнодорожный путь до Мелитополя был в разрушенном состоянии, затем нехватало топлива и топить приходилось, чем попало. Но наконец так долгожданный паровоз явился, и вся наша компания расположилась в вагоне, взятом из только-что отбитого от белых бронепоезда.

К Мелитополю подвигаемся очень медленно. Всюду по дороге — следы разрушений, огромные массы брошенного белыми военного имущества: снаряды, пушки, лафеты, сломанные повозки и пр. Поздней ночью с грехом пополам добираемся до Мелитополя.

Отдав необходимые организационные распоряжения по налаживанию связи с армиями и дождавшись наших автомобилей, мы трогаемся) дальше с целью лично ориентироваться в обстановке на местах и объехать штабы всех армий.

До ст. Большой Утлюг доехали по железной дороге, а отсюда двинулись на машинах, ибо дальнейшему продвижению поездов мешал взорванный на р. Большой Утлюг железнодорожный мост.

У самой станции находились огромные пакгаузы, в значительной части заполненные хлебом, пшеницей я ячменем. За мостом и перед ним — груды обломков вагонов, паровозов и всякого военного имущества и снаряжения. Здесь, как оказалось, белыми было взорвано и сожжено несколько составов с боевыми припасами, вывезти которые они не успели вследствие стремительного продвижения вперед нашей конницы (III кав. корпуса т. Каширина).

Маршрут был намечен следующий: ст. Юрицыно, ст. Юзкуя (местопребывания штаба III кав. корпуса), Геническ и ст. Рыково (полевой штаб 4-й армии).

Дорога все время идет по ровной, лишь местами пересекаемой неглубокими балками местности ярко выраженного степного характера. Населенные места сравнительно редки. Сама дорога была в превосходном для езды состоянии. Уже несколько дней как стояла ясная довольно морозная погода, и о распутице, которой я так опасался при начале нашего путешествия, не было и помину.

Все проселочные дороги, шедшие в направлении с севера на юг, полны следов только-что разыгравшихся кровавых событий. Прежде всего бросалось в глаза огромное количество павших лошадей. Вся степь и особенно вблизи дороги буквально была покрыта конскими трупами. Я, помню, несколько раз принимался считать, сколько трупов проедем мы в течение 2–3 минут, и всякий раз получал цифры, начинавшиеся десятками. При виде этих кладбищ ближайших друзей нашего пахаря как-то особенно больно становилось на душе, и перед сознанием вставал вопрос: каково-то будет впоследствие и как будем справляться мы с фактом такой колоссальной убыли конского состава. [25]

Участок железной дороги от ст. Большой Утлюг и вплоть до ст. Рыково представлял собою картину хаотического разрушения. Почти на всем протяжении он был забит остатками многочисленных железнодорожных составов, выброшенным белыми с севера, но не успевшими проскочить в Крым. Большинство из них было уничтожено огнем и взрывами, но большое количество и уцелело. Многие составы продолжали гореть, и оттуда то и дело раздавались глухие снарядные взрывы и треск взрывающихся патронов. Все пространство на протяжении 15–20 саж. от пути было усеяно гильзами от патронов и снарядов разных калибров.

К вечеру 8 ноября приезжаем на ст. Рыково.

Станция сплошь забита вагонами. Станционные постройки сильно пострадали: это место было свидетелем целого ряда боевых схваток. Полевой штаб армии с командармом 4-й т. Лазаревичем и членом РВС т. Анучиным помещался в комнатке одной из сравнительно уцелевших станционных построек.

В штабе шла кипучая работа. Надо было прежде всего обеспечить размещение частей и их снабжение. Задача же эта при сравнительно слабой населенности района, отсутствии или крайнем недостатке фуража, полном отсутствии топлива, отсутствии местами (весь Чонгарский полуостров и целый ряд районов, прилегающих к Сивашу) даже питьевой воды — была необычайно тяжелой. К этому надо добавить установившуюся необычайно холодную погоду — морозы доходили до — 10°, тогда как огромное большинство войск не имело теплого обмундирования, вынужденное в то же время сплошь и рядом располагаться под открытым небом.

Такова была внешняя, материальная обстановка, в условиях которой шла с напряженной энергией работа по подготовке последнего, решительного наступления.

Наряду с этим штабу приходилось спешно проводить реорганизацию частей. Некоторые дивизии, крайне ослабленные предыдущими боями, имели почти одни тылы. В то же время другие, наспех перекинутые на фронт с разных сторон, не имели достаточной материальной части и положенных обслуживающих аппаратов. Ввиду этого согласно отданным мною указаниям спешно производилось слияние некоторых частей. Вообще говоря, с военной точки зрения такая мера, особенно в разгаре боевых операций, является нецелесообразной, ибо не дает времени вновь сливающимся элементам освоиться друг с другом и слиться в единое, органическое целое. Но при создавшейся обстановке и особенно при обилии скопившихся на ограниченной территории войсковых частей, штабов и учреждений эта мера являлась вполне целесообразной.

И наконец шла самая энергичная работа по подготовке штурма Чонгарского перешейка.

Для этой целя все время по ночам производились поиски наших разведывательных отрядов на тот берег, причем отряды переправлялись через Сиваш или на лодках или на наскоро сколоченных плотах; со всех сторон побережья и главным образом из Геническа свозились перевозочные средства (лес, лрдки и пр.), совершенно отсутствовавшие в намеченных для удара, районах; [26] устанавливались береговые батареи для прикрытия штурма, приводились в оборонительное состояние позиции и пр.

Чтобы оценить всю грандиозность производившейся работы, надо, как я уже отметил, помнить во-первых, что никаких технических средств у войск под рукой не было, и во-вторых, что работу эту производили люди в условиях страшной стужи, полураздетые и разутые, лишенные возможности хотя бы где-нибудь обогреться и не получавшие даже горячей пищи и питья. Дело в том, что налицо были лишь боевые части, что же касается войсковых тылов, технических средств и пр., то все это оставалось далеко в тылу ввиду полной невозможности поспеть за полками при том темпе нашего наступления, который имел место, и при абсолютном отсутствии перевозочных средств. Только небывалый подъем настроения и величайший героизм всего состава армий фронта позволяли не только совершать невозможное, но и делать то, что почти не было слышно жадоб на вопиющие условия боевой работы. Каждый красноармеец, командир и политработник держались лишь крепко засевшей в сознании всех мыслью: во что бы то ни стало ворваться в Крым, ибо там конец всем лишениям.

В этот период времени (1–5 ноября) фронтовое командование уделяло очень большое внимание левому флангу нашего боевого расположения, занимавшемуся войсками 4-й армии (от Геническа до района Воскресенска, что примерно на середине общего протяжения Сиваша).

Это вытекало из общего плана намечавшейся операции.

Как известно, Крым соединяется с материковой частью 3 пунктами: 1) Перекопским перешейком, имеющим около 8 км ширины, 2) Сальковским и Чонгарским мостами (первый железнодорожный), представляющими собой ниточки мостовых сооружений, возведенных частью на дамбе, до 8 м шириной и протяжением до 5 км, и 3) так называемой Арабатской стрелкой, идущей от Геническа и имеющей протяжение до 120 км при ширине от 1/2 км до 3 км.

Перекопский и Чонгарский перешейки и соединяющий их южный берег Сиваша представляли собой одну общую сеть заблаговременно возведенных укрепленных позиций, усиленных естественными и искусственными препятствиями и заграждениями. Начатые постройкой еще в период Добровольческой армии Деникина, позиции эти были с особенным вниманием и заботой усовершенствованы Врангелем. В сооружении их принимали участие как русские, так по данным нашей разведки и французские военные инженеры, использовавшие при постройках весь опыт империалистической войны. Бетонированные орудийные заграждения в несколько рядов, фланкирующие постройки и окопы, расположенные в тесной огневой связи, все это в одной общей системе создало укрепленную полосу, недоступную казалось бы для атаки открытой силой.

Наиболее сильно укреплены были участки Перекопский и Чонгарский, особенно первый, имевшие по несколько укрепленных линий, богато вооруженных тяжелой и легкой артиллерией и пулеметами.

На Перекопском перешейке наши части 6-й армии еще до 30 октября, развивая достигнутый в боях к северу от перешейков успех, овладели с налета двумя укрепленными линиями обороны и г. Перекопом, но дальше продвинуться не смогли и задержались перед третьей, наиболее сильно укрепленной линией так называемого Турецкого вала (земляной вал высотой в несколько [27] сажен, сооруженный еще во времена турецкого владычества и замыкавший перешеек в самом узком его месте).

Между прочим в тылу этой позиции на расстоянии 15–20 км к югу была возведена еще одна полоса укреплений, известная под именем Юшунских позиций.

На Чонгаре мы, овладев всеми укреплениями Чонгарского полуострова, стояли вплотную у взорванного Сальковского железнодорожного моста и сожженного Чонгарского.

Таким образом при определении направления главного удара надо было выбирать между Чонгаром и Перекопом. Так как Перекоп в силу большой ширины открывал более широкие (возможности в смысле развертывания войск и вообще представлял больше удобств для маневрирования, то естественно наш решающий удар был нацелен сюда.

Для выполнения его были предназначены дивизии 6-й армии, бывшей под командой т. Корка. В непосредственном тылу 6-й армии и отчасти 4-й были сосредоточены конные массы 1-й и 2-й Конных армий.

Но так как с другой стороны здесь перед нами были очень сильные фортификационные сооружения противника, а также естественно здесь должны были сосредоточиться его лучшие части, то внимание фронтового командования было обращено на изыскание путей преодоления линии сопротивления противника ударом со стороны нашего левого фланга.

В этих видах мной намечался обход по Арабатской стрелке Чонгарских позиций с переправой на полуостров в устье р. Салгира, что километрах в 30 к югу от Геническа.

Этот маневр в сторону в 1732 г. был проделан фельдмаршалом Ласси. Армии Ласси, обманув крымского хана, стоявшего с главными своими силами у Перекопа, двинулись по Арабатской стрелке и, переправившись на полуостров в устье Салгира, вышли в тыл войскам хана и быстро овладели Крымом.

Наша предварительная разведка в направлении к югу от Геническа показала, что здесь противник имел лишь слабое охранение из конных частей.

Оставалось обеспечить операцию со стороны Азовского моря, где действовала флотилия мелких судов противника, иногда подходившая к Геническу и обстреливавшая там наше расположение. Эта задача была возложена мной на Азовскую флотилию, стоявшую в Таганроге.

Командующему флотилией было приказано итти на Геническ. Приказ должен быть выполнен не позднее 8 ноября. К сожалению наш флот не явился. Как оказалось, он не мог пробиться через льды, сковавшие благодаря наступившим морозам Таганрогскую бухту. Напротив того, неприятельская флотилия продолжала навещать район Геническа и тем мешала всяким операциям в этом направлении.

Лично обрекогносцировав все побережье и убедившись, что на скорое прибытие нашего флота надежды нет, время же не терпело, я с величайшим сожалением отказался от намерения использовать для удара Арабатскую стрелку. Если бы наш флот смог прибыть своевременно, то нет ни малейших сомнений в том, что из Крыма армия Врангеля не ушла бы. Как бы то ни было, но отныне приходилось возлагать все надежды на прямую атаку в лоб Перекопских и Чонгарских позиций. [28]

В связи с изложенным решающим направлением отныне являлось исключительно перекопское, и туда направилось наше главное внимание.

5 ноября на ст. Рыково мною отдается директива, согласно которой на войска 6-й армии (51-ю, 52-ю, 15-ю и Латышскую дивизии) возлагалась задача не позднее 8 ноября, переправившись на участке Владимировка — Строгановка — мыс Кугаран{6} через Сиваш, ударить во фланг и тыл Перекопских позиций, одновременно атакуя с фронта Турецкий вал. Для обеспечения операций и немедленного развития успеха в подчинение командарма 6-й т. Корка, была передана 2-я Конная армия в составе 3 кавалерийских дивизий, 1 бригады и группы повстанческих войск Махно, насчитывавшей около 21000 бойцов при большом количестве пулеметов. 6 ноября я с тт. Владимировым и Смилгой выехали лично в район расположения частей 6-й армии. Попутно мы объехали штабы 1-й и 2-й Конных армий, где непосредственно подробно договорились с командованием этих армий — тт. Буденым и Ворошиловым в 1-й Конной и тт. Мироновым, Полуяном и Горбуновым во 2-й — относительно плана и способа проведения в жизнь намеченной операции.

7 и 8 ноября мы провели в расположении частей 6-й армии. 8-го около 4 час. дня, захватив с собою командующего 6-й армией т. Корка, мы приехали в штаб 51-й дивизии, на которую была возложена задача штурма в лоб Перекопского вала. Штаб стоял в с. Чаплинке. Настроение в штабе и у начдива т. Блюхера было приподнятое и в то же время несколько нервное. Всеми сознавалась абсолютная необходимость попытки штурма и в то же время давался ясный отчет в том, что такая попытка будет стоить немалых жертв. В связи с этим у командования дивизии чувствовалось некоторое колебание в отношении выполнимости приказа о ночном штурме в предстоящую ночь. В присутствия командарма мною было непосредственно в самой категорической форме приказано начдиву штурм произвести.

Надо признать, что действительно на войска дивизии возлагалась задача неимоверной трудности. Нужно было без сколько-нибудь значительной артиллерийской подготовки, на самом узком пространстве и по абсолютно ровной, лишенной всяких следов местности атаковать сильно укрепленную позицию.

Отдав все необходимые указания и оставив т. Корка в Чаплинке, мы двинулись дальше по направлению к Перекопу. Были уже сумерки. Когда мы приблизились к берегу Перекопского залива, поднялся туман, закрывший на расстоянии нескольких шагов все предметы. На юге и юго-востоке непрерывно раздавался грохот орудийной пальбы. Подвигались мы довольно медленно; с каждым шагом вперед пушечная канонада становилась все слышнее и слышнее. Скоро впереди и вправо от нас мы стали различать огневые вспышки орудийных залпов.

Линия неприятельского расположения обнаруживалась непрерывными снопами лучей прожекторов, старавшихся пронизать мрак и раскрыть движение наших частей. На огонь противника отвечали сильным огнем и наши батареи, расположенные перед Перекопской позицией.

Приезжаем в линию расположения резервных полков 51-й дивизии. В них идет подготовка к последнему, решающему акту. Настроение у красноармейцев [29] спокойное и лишь несколько приподнятое. Полки ждут приказа двигаться на подкрепление своим товарищам, занимающим передовые, исходные для атаки позиции. Холодно. Огни разводить запрещено, даже курить приказано, тщательно укрываясь. Озябшие красноармейцы прыгают на месте, стараясь хоть сколько-нибудь согреться. Едем дальше, наталкиваемся на новые части, это подходящие к полю боя полки армейского резерва — Латышской дивизии.

Огонь со стороны противника усиливается, отдельные снаряды попадают в район дороги, идущей по северному берегу Сиваша, по которой едем мы. Впереди и несколько влево от нас вспыхивает сильный пожар. Это неприятельские снаряды зажгли скирды соломы у какого-то хуторка возле с. Перво-Константиновка.

Ближайшей своей целью мы ставим добраться до ст. Владимировка, где стоит штаб 52-й дивизии. Приезжаем наконец в штаб дивизии. Начдива 52-й т. Германовича в штабе нет. Он со своими полками уже переправился через Сиваш и ведет бой в районе д. Караджанай, что к юго-востоку от Перекопского вала. Части дивизии переправились еще ночью с 7-го на 8-е и энергично проведенной атакой на рассвете овладели укреплениями так называемого Литовского полуострова. Развивая свое наступление дальше во фланг и тыл Перекопским позициям противника, дивизия после первых успехов натолкнулась в районе Караджаная на упорное сопротивление противника, бросившего в контратаку одну из лучших своих дивизий — Дроздовскую, подкрепленную отрядом бронемашин. По отрывочным сведениям, поступившим в штадив, можно было сделать тот вывод, что части дивизии несколько отброшены назад и обороняются по линии, составляющей южную границу Литовского полуострова. Бой идет непрерывно с предыдущей ночи. Бойцы все это время не ели; имеются жалобы на полное отсутствие питьевой воды. Все обозы находятся на северном берегу, и о налаживании хоть сколько-нибудь сносного снабжения в условиях боя не может быть и речи.

Очень выгодным для нас обстоятельством, чрезвычайно облегчившим задачу форсирования Сиваша, было сильное понижение уровня воды в западной части Сиваша. Благодаря ветрам, дувшим с запада, вся масса воды была угнана на восток, и в результате в ряде мест образовались броды, правда очень топкие и вязкие, но все же позволившие передвижение не только пехоты, но и конницы, а местами даже артиллерии. С другой стороны этот момент совершенно выпал из расчетов командования белых, считавшего Сиваш непроходимым и потому державшего на участках наших переправ сравнительно незначительные и притом мало обстрелянные части, преимущественно из числа вновь сформированных.

В результате первых боев была сдача нам в плен целой Кубанской бригады ген. Фостикова, только что прибывшего из Феодосии. Ознакомившись с обстановкой и отдав все вызывавшиеся ею распоряжения, мы поехали дальше в штаб 15-й дивизии, стоявшей в с. Строгановка.

В штаб добрались уже к полуночи. Начальник дивизии т. Раудмец точно так же был при своих полках, уже закрепившихся на южном берегу Сиваша и выдержавших там яростные контратаки противника.

Из поступивших за ночь и за день донесений было ясно, как правильно поступали мы, решившись итти на штурм без всяких проволочек и даже не [30] дождавшись прибытия отставшей сзади тяжелой артиллерии{7}. Противник совершенно не ожидал такого быстрого удара с нашей стороны. Уверенный в безопасности, он к моменту нашей атаки производил перегруппировку войск, заменяя на перекопском направлении сильно потрепанные части своих 13-й и 34-й дивизий II арм. корпуса дроздовцами, марковцами и корниловцами из состава своего лучшего I арм. корпуса. В результате часть позиций занималась еще прежними гарнизонами, а часть новыми, еще не успевшими даже ознакомиться с местностью.

Бои на участке 15-й дивизии протекали успешно. Ею было захвачено несколько орудий, и части дивизии, не встречая особого сопротивления, продвигались вперед.

Так же, как и в 52-й дивизии, главным неудобством были оторванность от обозов и полное отсутствие воды, фуража и провианта по ту сторону Сиваша.

Не больше чем через полчаса после нашего приезда в дивизию с линии связи, проложенной через Сиваш к боевому участку, поступают донесения о повышении уровня воды, начавшей медленно затапливать брод. Проверили, оказалось действительно так. Положение создавалось чрезвычайно опасное. Стояло воде подняться еще немного, и тогда полки 15-й, а вслед затем и 52-й дивизии окажутся отрезанными по ту сторону Сиваша. Надо было немедленно же принимать самые решительные меры, иначе все дело могло погибнуть.

Такими мерами явились следующие мои распоряжения, отданные к немедленному исполнению: 1) подтверждение немедленной атаки в лоб частями 51-й дивизии Перекопского вала под угрозой самых суровых репрессий в случае оттяжки в исполнении; 2) мобилизация всех жителей с. Строгановки, Владимировки и пр. для предохранительных работ на бродах; 3) приказ 7-й кав. дивизии и Повстанческой группе, стоявшим в 10 км от Строгановки, сейчас же садиться на коней и переправляться через Сиваш для подкрепления 15-й и 52-й дивизий. Отдав изложенное распоряжение и установив наблюдение за его исполнением, мы решили оставаться в Строгановке впредь до выяснения обстановки.

Примерно в 3 часа ночи в Строгановку прибыла 7-я кав. дивизия, которая после осмотра тотчас же была отправлена к боевым линиям. Вода же за это время уже сильно испортила брод, но переправа все же еще была возможна. Часам к 4 явились и махновцы. Вызвав к себе их командующего Каретникова и начальника штаба, фамилию которого сейчас не помпю, я изложил им обстановку и потребовал немедленного отправления на тот берег. На переговоры [31] пришлось потратить целый час. Видимо махновцы не совсем доверяли мне и страшно не хотели двигаться в поход, опасаясь быть может какой-нибудь ловушки. Несколько раз Каретников и начальник штаба то уходили, то вновь приходили ко мне под предлогом получения тех или иных данных. Только под утро, часам к 5, удалось и их переправить к месту боя.

В это же время я получаю донесение из штаба 51-й дивизии, переданное через штадив 52-й, о том, что части 51-й дивизии в 3 часа 30 мин. пополуночи овладели штурмом Перекопским валом и продолжают наступление на Армянский базар. Прочитал донесения, и о плеч словно гора свалилась. Правда, это еще не означало окончания задачи, ибо дальше путь в Крым преграждали сильные Юшунские позиции и главная развязка всей операции должна была произойти там, но все же со взятием Перекопа для нас в значительной мере ослабела опасность погубить целиком 2 дивизии, отрезываемые водами Сиваша. Теперь появилась возможность установления с ними связи по твердому грунту, что резко улучшало всю обстановку.

Дав директиву командованию 6-й армии об энергичном продолжении дальнейшего наступления, я со спокойной совестью направился отдохнуть.

На другой день, убедившись, что события на фронте 6-й армии развиваются нормально, мы выехали к ст. Рыково в штаб 4-й армии, дабы ускорить наш удар отсюда и тем не дать противнику возможности обрушиться всеми силами на перекопское направление.

В Рыково приехали поздно ночью. Здесь узнал, что наше продвижение к югу от Геническа по Арабатской стрелке, начавшееся 8 ноября и протекавшее вполне благополучно, было ликвидировано огнем нескольких подоспевших судов противника. Двигавшийся в авангарде полк 9-й стр. дивизии, подвергнувшийся ожесточенному обстрелу, не имея никакой возможности укрыться от огня на узенькой и совершенно открытой стрелке, был вынужден с большими потерями отойти назад.

В районе мостов заканчивались спешные приготовления полков 30-й стр. дивизии к ночному штурму. Настроение полков было выше всяких похвал. Переданное мною частям сообщение о взятии 6-й армией Перекопа еще более подняло настроение и вызвало горячий дух соревнования.

Не могу забыть следующего факта: когда я в штабе 4-й армии сообщил начальнику 30-й стр. дивизии т. Грязнову и бывшему с ним одному из командиров бригад, что Блюхер (он между прочим был прежде начальником Грязнова на Восточном фронте) взял Перекоп, то оба побледнели. Через несколько минут смотрю, Грязнова я его комбрига уже нет, они укатили на позицию. А через несколько часов начался знаменитый ночной штурм полками 30-й дивизии Чонгарских позиций противника. Утром 11 ноября, после кровопролитного боя, части дивизии были уже на том берегу и, опрокинув противника, стремительно наступали на Джанкой.

Так решилась участь Крыма, а с ним и судьба всей южнорусской контрреволюции.

Победа, и победа блестящая, была одержана по всей линии. Но досталась она нам дорогой ценой. Кровью 10 тыс. своих лучших сынов оплатили рабочий класс и крестьянство свой последний, смертельный удар контрревоции. Революционный порыв оказался сильнее соединенных усилий природы, техники и смертельного огня. [32]

Память об этих 10 тыс. красных героев, легших у входа в Крым за рабочее и крестьянское дело, должна быть вечно светла и жива в сознании всех трудящихся. Если нам теперь легче, если мы наконец окончательно закрепили торжество труда не только на военном, но и на хозяйственном фронте, то не забудем, что этим мы в значительной мере обязаны героям Перекопа и Чонгара. Их незабвенной памяти посвящаю эти строки и перед ними склоняюсь обнаженной головой.

«Октябрьская революция»,

Харьков, ноябрь 1922 г. [33]

Действующая армия

5 ноября

Первый этап по ликвидации Врангеля закончен. Комбинированными действиями всех армий фронта задача окружения и уничтожения главных сил врага к северу и к северовостоку от крымских перешейков выполнена блестяще. Противник понес огромные потери, нами захвачено до 20 тыс. пленных, свыше 100 орудий, масса пулеметов, до 100 паровозов и 2 тыс. вагонов и почти все обозы и огромные запасы снабжения с десятками тысяч снарядов и миллионами патронов.

Лишь отдельные части армий противника прорвались в Крым по Сальковскому перешейку, да небольшая группа укрылась за Перекопским валом. Все северное побережье Сиваша занято нами; прорвавшись на Чонгарский полуостров, доблестные части 4-й армии совместно с геройской конницей т. Буденого стремятся на плечах отступающего врага овладеть переправами у Чонгарского и Сивашского мостов.

Наша Азовская флотилия не позднее 9 ноября должна прибыть к Геническу для конечной операции.

Дезорганизованный и надломленный морально последним разгромом противник, укрывшись за естественными и искусственными укреплениями перешейков, в связи с растущим повстанческим движением в его тылу не в силах быстро оправиться и в случае нашего немедленного наступления не будет в состоянии оказать серьезного отпора.

Армиям франта ставлю задачу по крымским перешейкам немедленно ворваться в Крым и энергичным наступлением на юг овладеть всем полуостровом, уничтожив последнее убежище контрреволюции. [34]

Во исполнение чего приказываю:

1. Командарму 6-й, в оперативное подчинение которого с получением сего передаю повстанческую армию Махно, переправившись не позднее 8 ноября на участке Владимировка — Строгановка — М. Кугарин, ударить в тыл Перекопским позициям, одновременно атаковать их с фронта и главными силами не позднее 10 ноября выйти на линию Кашкары — Джелишай — Ялангаш. Атаку производить решительно, сосредоточив для удара крупные силы. Иметь дальнейшей задачей наступление на Евпаторию — Симферополь — Севастополь.

Повстанческую армию Махно немедленно по получении приказа, переправив на участке М. Кугарин — Кат, бросить в тыл перекопских укреплений в общем направлении на Дюрьмень (на тракте Перекол — Симферополь). Оказать необходимое содействие означенной армии патронами и средствами связи.

2. Командарму 2-й Конной с получением сего поступить в оперативное подчинение командарма 6-й и, сгруппировав свою конницу в районе по его указанию, спешно приводить части в полную готовность для дальнейшего энергичного наступления на Севастополь совместно с 6-й армией.

3. Командарму 4-й продолжать энергичное преследование разбитого противника, стремясь на его плечах ворваться в Крым и обеспечить плацдарм на южном берегу Гнилого моря. Быть готовым с утра 8 ноября перейти в решительное наступление на Симферополь — Феодосия. Иметь в виду удар во фланг и тыл противнику с организацией под защитой флотилии переправ пехотой и конницей через Сиваш от Арабатской стрелки к Джанжой Южн. (деревня, укрепленная против устья р. Салгир). Сводную стрелковую дивизию, оставляя в резерве фронта, перевести в район Геническа.

4. Начальнику морских сил Черного и Азовского морей не позднее 9 ноября сосредоточить флотилию к Геническу, имея задачей обеспечить с мора операцию 4-й армии и содействовать ей организацией необходимых десантов. Для последней цели без задержки собрать в районе Геническа все необходимые средства переправы.

5. Командарму 1-й Конной спешно привести в порядок конницу и готовиться к переправе через Сиваш у Чонгарского полуострова вслед за пехотой 4-й армии.

6. Командарму 13-й до особого распоряжения задержать 2-ю Донскую стр. дивизию в настоящем ее районе.

7. Все операции по форсированию проводить сосредоточенными силами и с максимальной энергией, доводя атаки во что бы то ни стало до успешного конца, ибо при данных условиях открытая атака живой силой является наискорейшим и наилучшим средством разрешения вопроса.

8. Ввиду оторванности тылов отдельных армий и затруднительности условий снабжения, всем командармам оказывать соседям всемерное содействие за счет своих ресурсов.

9. Начальнику военных сообщений Южного фронта не позднее 8 ноября закончить работы по восстановлению железнодорожной линии Александровск — Сальково, имея в виду в дальнейшем главное базирование всех армий фронта на указанную линию.

10. Разграничительные линии: [35]

а) между 6-й и 4-й армиями — Кир-Уйшун — Барач — Симферополь — все для 6-й армии включительно;

б) между 4-й и 13-й армиями — Мелитополь — ст. Юрицино — ст. Рыково — Геническ — все для 4-й армии включительно.

(Подписи.)

(Из кабинета М. В. Фрунзе при Военной академии РККА им. М. В. Фрунзе.)

Действующая армия

10 ноября, 5 час. 20 мин.

Части 6-й армии к утру 9 ноября овладели штурмом Перекопским валом и, продолжая дальнейшее наступление, захватили к вечеру 9 ноября правофланговый участок Юшунской укрепленной позиции противника.

Части 2-й Конной сосредоточены вблизи Перекопа, имея задачей оказывать энергичное содействие 6-й армии по овладению Юшунскими позициями, и по разгрому Перекопской и Юшунской групп противника. Части 4-й армии продолжают подготовку к форсированию Чонгарского и Сивашского перешейков, предполагая закончить таковую к 13 ноября. Наша Азовская флотилия заперта льдом в Таганрогской бухте и оказать помощь левому флангу 4-й армии не может.

Противник главные силы сосредоточивает на перекопском направлении, где отмечено, кроме 13-й и 34-й пех. дивизий, присутствие всего I арм. корпуса и частей конного корпуса Барбовича.

Приказываю:

1. Командарму 6-й продолжать энергичную атаку Юшунских позиций, вводя в бой последовательно резервы и заменяя ими отстающие части. Выйти в кратчайший срок и прочно закрепиться на указанном мною директивой № 0011 п. ш. рубеже.

С 24 час. 10 ноября повстанческую армию Махно передать в подчинение командарма 2-й Конной.

7-ю кав. дивизию впредь до особого распоряжения числить в составе 6-й армии.

2. Командарму 2-й Конной, оказывая самое решительное содействие 6-й армии по овладению нами Юшунскими позициями, сосредоточиться для дальнейшего наступления в районе Воинка — Магазинка — Байсары — Кипчак, имея на левом фланге временно приданную армии 46-ю стр. дивизию.

По сосредоточении на указанном рубеже совместно с частями 1-й Конной армии перейти в стремительное наступление и, разбив части 1-й армии противника, выйти в тыл Чонгарской его группе в общем направлении на Джанкой — Курман — Кемельчи и далее на восток в район Керамин — Сейтляр.

3. Командарму 1-й Конной немедленно по занятии нами Юшунских позиций форсированным маршем сосредоточиться в районе Джелишай — Бешеул — Анташ. По сосредоточении перейти совместно с частями 2-й Конной армии в [36] энергичное наступление и, разбив 1-ю армию противника, выйти на железную дорогу Джанкой — Симферополь в районе Курман — Кимельчи — Новый Итак.

4. В дальнейшем обеим Конным армиям иметь в виду самое энергичное преследование противника, ни в коем случае не допуская его посадки на суда.

5. Командарму 4-й быть готовым в любой момент к решительной атаке Чонгарского и Сивашского перешейков, произведя соответствующую перегруппировку частей и учитывая невозможность развития нами крупных операций в арабатском направлении. Теперь же энергичным арт. огнем и усиленным бомбометанием с аэропланов демонстративно привлекать на себя внимание противника, облегчая этим задачу 6-й армии.

6. Командармам 4-й и 6-й с овладением перешейками немедленно развивать наступление в пределах своих разграничительных линий.

(Подписи.)

(Из кабинета М. В. Фрунзе при. Военной академии РККА им. М. В. Фрунзе.

Ст. Рыково

22 часа 15 мин.

Вашу директиву за № 6622/оп. получил 8/XI в 21 час. 30 мин. Все, что намечено в ней, уже делается.

2-я Конная сегодня к 12 час. сосредоточилась в районе Строгановка — Владимировка. 1-я Конная в полной готовности к выступлению, имея одну дивизию в районе Громовка — Сергеевка. Пехота 6-й армии вся сосредоточена в районе Перекопа, кроме 1-й дивизии, прикрывающей побережье; мною приказано и ее двинуть к Перекопу. Непрерывность операции в этом отношении, поскольку это позволяют наличные силы, обеспечена. Что касается 4-й армии, то только 46-я дивизия находится в двух переходах к северу от Салькова, что объясняется абсолютной невозможностью размещения частей южнее. При начале операции она всегда может быть своевременно подтянута, являясь очередной. В связи с обстановкой на фронте 6-й армии я приказал 46-ю дивизию перебрасывать к Перекопу, где на нее будет возложена задача: сменив левофланговую 15-ю дивизию, бить совместно со 2-й Конной армией во фланг и тыл Чонгарской группы противника, В случае, если к моменту ее подхода Юшунокие позиции еще не будут в наших руках, то она примет участие в овладении ими. Общий центр тяжести мною переносится на Перекоп, и в связи с этим немедленно по овладении Юшуном я развертываю 1-ю Конную на фронте Стар. Кашкары — поселок Яланташ, а 2-ю Конную — рядом, восточнее. Задача обеих армий — ударить в тыл Чонгарской группы в общем направления на Джанкой — Новый Итак. Операция 4-й армии тормозится, каик я докладывал, отсутствием тяжелой артиллерии (дивизионной), неприбытием самолетов и наконец отсутствием нашего флота, сковывающим всякую нашу инициативу на арабатском направлении, представляющем чрезвычайную важность. Начало активной операции 4-й армии намечалось моим приказом на 10/XI, но сейчас я установил, что это невозможно по указанным выше причинам. [37]

Без поддержки авиации наша пехота, как показал ряд усиленных ночных поисков, будет нести огромные потери. Ввиду изложенного момент активных операций 4-й армии ставятся мною в связь с развитием действий на фронте 6-й армии. Самостоятельно она сможет начать действовать не раньше 13/XI, к каковому сроку ожидается прибытие бронепоездов, тяжелой артиллерии и авиации. В случае же овладения Юшуном армия будет атаковывать и без артиллерии и авиации. Объехав фронт всех армий, должен отметить чрезвычайно тяжелые условия расквартирования частей, особенно пехотных. Ряд полков вынужден ночевать под открытым небом без топлива и недостаточно обмундированным. В отношении Каширина я очень рад, что вы не берете его с фронта, ибо глубоко убежден, что при нашем стремительном наступлении никакие кубанские операции противника не удадутся, а наличие его (Каширина) при 4-й армии поможет с прибытием флота стремительно бить на Феодосию. Для облегчения операции необходимо: 1) срочное продвижение эшелонов с бронечастями и авиачастями в район ст. Рыково; 2) немедленная подача для этого в достаточном количестве топлива в район Алексеевка — Мелитополь; 3) срочная посылка дополнительного обмундирования (шинелей и обуви); за истекшие недели многие полки оказались совершенно разутыми; 4) категорический приказ коморси итти на Геническ, где стоят 4 парохода противника; 5) присылка обещенного кожанного обмундирования, хотя бы в том количестве, которое уже заготовлено; 6) подача горючего для бронепоезда и для авиачастей в возможно большем количестве.

Настроение частей бодрое, и надеюсь, что в ближайшем будущем последняя задача фронта будет разрешена.

Командующий Южным фронтом — Фрунзе.

г. Мелитополь

10 ноября 1920 г.

Докладываю обстановку на фронте и о ближайших предположениях: 8/XI началось наступление 6-й армии на Перекоп. 10/XI должна была наносить удар 4-я армия, причем особое значение уделялось мною арабатскому направлению, где намечается удар 9-й стр. дивизии и корпуса Каширина со 2-й Дондивизией в резерве с переправой на полуостров при устье р. Салгир для удара во фланг и тыл Чонгарской группе. Несмотря на отсутствие тяжелой артиллерии, авиации, бронепоездов, несмотря на оторванные тылы и пр., операция, рассчитанная на моральный надлом и на расстройство противника, обещала верный успех. К сожалению наступлению 4-й армии помешал ряд причин: 1) неприбытие 9/XI нашего флота, что в корне подрезало нашу инициативу на левом фланге; 2) спад воды в районе Чонгарского полуострова, что лишило нас возможности переправиться на собранных лодках и плотах и облегчить лобовой удар; 3) отсутствие всякого противовеса артиллерии противника, бьющей наверняка по узким дамбам мостов и пресекающей попытки [38] атак. Наступление 6-й армии облегчилось отсутствием воды в западной части Сиваша и, совпав с моментом смены частей 13-й и 34-й дивизий I арм. корпуса, стало развиваться относительно успешно. 15-я и 52-я дивизии переправились на Литовский полуостров и стали угрожать Перекопу ударом во фланг и тыл. Противник перешел в контратаку дроздовцами и потеснил 52-ю дивизию до входа в полуостров, и только при поддержке 15-й дивизии удалось остановить к вечеру 8/XI его нажим и отбросить, причем было взято 300 пленных (это дало основание басне о сдаче 2 дроздовских полков с комсоставом, чего совершенно не было на деле). К вечеру наше положение здесь стало весьма угрожающим в связи с прибылью воды в Сиваше, грозившей отрезать 15-ю и 52-ю дивизии. В момент операции я находился сначала при штадиве 51-й, а затем три штадиве 15-й в Строгановке. В связи со сложившейся обстановкой и возможностью контратаки к утру я в 24 часа 8/XI отдал категорический приказ произвести немедленно ночной штурм Перекопа с ударом на Армянск частями 15-й и 52-й дивизий. Штурм увенчался успехом. Противник обороняется ожесточенно, и мы несем очень большие потери. Несмотря на бодрое настроение нашей пехоты, продвижение совершается крайне медленно, и в данный момент я не могу сказать, будет ли армией теперь же выполнена задача по овладению Юшунскими позициями. Во всяком случае в связи с бездействием нашего флота, чрезвычайной трудностью форсирования в лоб Чонгарских переправ и ввиду овладения нами Перекопом и Армянском, центр тяжести удара я переношу на Перекоп. В настоящее время вблизи его сосредоточена вся 2-я Конная армия, а на Литовском полуострове уже действует 7-я кав. дивизия; туда же получила приказ двигаться 1-я Конная армия, как только мы овладевм Юшуном. Сегодня с рассветом направилась к Перекопу и 46-я дивизия, придаваемая мною временно ко 2-й Конной армии, с задачей удара на Джанкой. На подготовке операции крайне тяжело отражается отсутствие желдорсвязи с тылом. Только сегодня ожидается вторичное исправление Александровского моста, что даст возможность улучшить положение. Части войск, особенно 30-й, 51-й, 52-й и 15-й дивизий, находятся все время под открытым небом без возможности согреться и при крайне недостаточном обмундировании. Особенно плохо с обувью, которая за дни быстрых маршей страшно истрепалась. Несмотря на все это, настроение частей бодрое и уверенное. В связи со всем изложенным должен сказать, что задача овладения перешейком отнюдь еще не разрешена и может потребовать от нас крайне большого напряжения сил. Указанное обстоятельство вынуждает меня настаивать на отмене вашего распоряжения о немедленной отправке 2-й Дондивизии на Кавфронт. Если мы на-днях овладеем Юшуном, то конечно ее можно будет направить безотлагательно, до этого же считаю это несколько рискованным. Кон. корпус Каширина, кроме 7-й дивизии, вывести в резерв можно, и в крайнем случае, если вы это считаете необходимым, могу его отослать немедленно на Кавфронт. Мое личное мнение таково, что при условии форсирования нами перешейков всякая возможность кубанского десанта будет исключена. Поэтому для обеспечения дальнейшего стремительного наступления казалось бы необходимым держать на главном направлении такие силы, которые обеспечат овладение Крымом не свыше чем в 7-дневный срок по выходе на полуостров. Еще раз убедительно прошу разрешения использовать аппарат 13-й армии, особенно [39] снабжения, для 4-й. Самое лучшее назначить Лазаревича командармом 13-й, а излишки аппарата 4-й отправить Межлауку{10} на усиление аппарата укрепленного района, с тем чтобы в случае нужды можно было развернуть его в армейский. Точно так же прошу дать добавочные наряды на обмундирование (шинели, обувь, полушубки, теплое и нательное белье). В случае вашего приказания о немедленной отправке кон. корпуса Каширина на Кавфронт прошу заготовить для него в Ростове 2000 лошадей с седлами, что даст возможность посадить на коней еще 2000 всадников. Сегодня ночью выезжаю в Харьков, ибо за порчей Александровского моста организовать должным образом связь из Мелитополя с Бреславлем пока не удалось.

Командующий Южным фронтом — Фрунзе.

(Из кабинета М. В. Фрунзе при Военной академии РККА им. М. В. Фрунзе.) [42]

Штурмом перекопских и чонгарских укреплений заканчивается последний этап борьбы на Врангелевском фронте, последнем крупном фронте гражданской войны.

Являясь второстепенным участком Юго-западного фронта зимой и ранней весной 1920 г., Врангелевский фронт вырос в грозную опасность к осени этого года.

Наличие Врангелевского фронта крайне осложняло внутреннее положение советских республик. Страна переживала острую продовольственную и общехозяйственную разруху, выросшую в результате мировой и гражданской войн. Для страны имела значение каждая лишняя тонна хлеба. Украина и особенно ее юго-степная часть располагала мощными хлебными резервами. Но наличие на Украине Врангелевского фронта, неустойчивость нашего положения на нем и широко развитое кулацко-повстанческое движение в украинской деревне, действовавшее в прямом или косвенном союзе с Врангелем, вычеркивали украинские продовольственные ресурсы из продовольственных фондов Советской страны.

Близость Врангелевского фронта к промышленному Донецко-криворожскому району парализовала работу этой единственной в ту пору металлургическо-угольной базы, от которой зависело все хозяйственное строительство.

Господство Врангеля на море и постоянная угроза белых десантов в казачьих областях Дона и Северного Кавказа, где далеко еще не улеглось казачье контрреволюционное движение, где сохранились отдельные отряды из остатков деникинских армий, осложняли положение и в этих районах, создавая опасность новой потери северокавказского хлеба и нефти.

Словом Врангелевский фронт в первую очередь был тем фронтом, который ставил под удар наше хозяйственное строительство. И не даром «Правда» в одном из номеров характеризовала поход Врангеля «в первую очередь как поход против экономического положения рабочего класса». Но Врангелевский фронт не был только внутренним фронтом. Врангель действовал в прямом союзе с Польским фронтом, представляя совместно с последним единую систему третьего похода Антанты. «Польша и Врангель — это две руки французских [43] империалистов», — оценивал, в свое время положение т. Ленин. Центр тяжести похода первоначально лежал в районе Польши, а Врангелю отводилась второстепенная роль. Но наши успехи на противопольских фронтах летом 1920 г. явно показали безнадежность для польских армий полного разгрома Советской страны. Подписание мира с Польшей перенесло центр тяжести интервенции международного империализма на Врангелевский фронт. В августе правительство Врангеля было официально признано Францией. В сентябре в Крыму были уже миссии всех важнейших капиталистических государств, включая даже отдаленную Японию и САСШ. Все это превращало Врангелевский фронт к осени 1920 г. в основной пункт интервенции и важнейшее препятствие к миру и перехода на хозяйственное строительство советских республик.

Врангель вырос в грозную опасность только благодаря Польскому фронту, отвлекшему на себя летом 1920 г. главные силы Красной армии. С ликвидацией Польского фронта эти силы Красной армии естественно должны были немедленно обратиться против Врангеля. Исход столкновения в этом случае неизбежно должен был окончиться полным разгромом белых сил.

Учитывая это, Врангель с сентября 1920 г. напрягал все силы к тому, чтобы не допустить заключения мира с Польшей. Добиваясь через французское правительство объединения своего и Польского фронта под единым командованием французских генералов, Врангель одновременно предпринял ряд решительных операций на своем фронте с целью разгромить наши силы до подхода к нам крупных резервов и выйти в правобережной Украине на соединение с поляками.

Быстрейшая ликвидация Врангеля встала как неотложная задача дня.

«Победа над Врангелем — наша главная и основная задача, — говорил в начале октября на съезде кожевников Ленин, — ...нужно окончить войну во что бы то ни стало, ускорить наступление на Врангеля. Надо, чтобы еще до зимы Крым был возвращен».

Это естественно перемещало центр тяжести военных операций на Крымский фронт.

Армия Врангеля значительно уступала по численности вооруженным силам генерала Деникина. Боевой состав деникинских армий осенью 1919 г. доходил до 200 тысяч штыков и сабель. У Врангеля он никогда не превышал 35–40 тысяч. Но это была в большинстве отборная белая гвардия. Все неустойчивое, малобоеспособное, могущее помириться с революцией, осело на путях деникинского отступления, отсеялось от белых сил. В Крым ушли наиболее непримиримые, контрреволюционные от начала до конца и одновременно наиболее опытные в вооруженной борьбе военные и политические кадры белых армий. Процент офицерского и унтерофицерского (преимущественно казачьего) состава во врангелевских частях был высок, как, ни в одной белой армии. В связи с уменьшением рядового состава по сравнению с деникинскими армиями Врангель получил возможность создать ряд сплошь офицерских частей.

Наряду с этим врангелевская армия, опираясь на мощную военно-техническую базу Франции, выше, чем любая из белогвардейских армий, была оснащена и техническими средствами борьбы. [44]

Это превращало армию Врангеля в грозного противника на поле боя и требовало превосходных сил для его ликвидации.

Последнее не полностью учтено было в нашей летней борьбе с Врангелем. Летом Красная армия сделала несколько попыток ликвидировать Врангеля, кончившихся однако неудачами.

Причинами наших неудач были и недостаточность сил, выделяемых для борьбы с Врангелем, и недооценка высшим военным командованием значения и сил Врангелевского фронта. Троцкий, возглавлявший в ту пору военное ведомство, заявлял: «Врангелевский фронт может стать важным только при условии побед над Польском фронте. По существу дела Врангель есть только наемный партизан польских панов, тыловой отряд, брошенный в тыл... Свой кулак мы сосредоточили на западе, а там, на юге, были заставы, для того чтобы удержать Врангеля». Эта тактика застав вела к тому, что летом Врангель крайне уверенно чувствовал себя в Северной Таврии. Подбрасываемые по частям на фронт против него отдельные дивизии подвергались ударам сосредоточенных сил Врангеля. Это вело к тому, что постепенное наращивание противоврангелевских сил расходовало наши резервы, отвлекало их от питания противопольских фронтов и одновременно не давало решительных успехов на самом фронте против Врангеля.

Партия иначе оценивала значение Врангелевского фронта и его взаимодействие с панской Польшей. Уже в середине июля, когда армии Западного фронта, разгромив поляков в Белоруссии, только начали марш на запад, т. Сталин писал в «Правде»: «Пока Врангель цел, пока он имеет возможность угрожать нашим тылам, наши фронты (речь идет о противопольских фронтах — А. Г.) будут хромать на обе ноги. Наши успехи на антипольских фронтах не могут быть прочными, только с ликвидацией Врангеля можно будет считать нашу победу над польскими панами обеспеченной». Об этом же говорил циркуляр ЦК партии «всем партийным организациям» от 11 июля 1920 г.

К 3 августа значение Врангелевского фронта настолько выросло, что политбюро ЦК постановило выделить этот фронт в самостоятельный, возложив его организацию и руководство им на т. Сталина. Ленин писал т. Сталину: «Только что провело политбюро разделение фронтов, чтобы вы исключительно занялись Врангелем». Тов. Сталин организует новый фронт, но болезнь т. Сталина помешала ему осуществить все необходимые мероприятия. 21 сентября состоялось постановление РВС республики о выделении Врангелевского фронта в самостоятельный. Во главе фронта стал М. В. Фрунзе. На фронте и во всей стране развернулась напряженная подготовка «безотказного удара против Врангеля» (из директивы главкома).

Вновь образованный Южный фронт получил ряд крупных пополнений. В его состав с других фронтов был переброшен ряд высоко-боеспособных частей: 2-я донская, 9-я стрелковая, 30-я стрелковая, сводная курсантская и другие дивизии. С Юго-западного противопольского фронта была снята и в конце сентября начала переброску на Южный фронт вся 1-я Конная армия. Одновременно шло и качественное укрепление частей, действовавших против Врангеля ранее. По стране прошли мобилизации коммунистов, комсомольцев, членов профсоюзов, рабочих. Вливаясь в поредевшие ряды дивизий, эти партии отборных бойцов быстро восстанавливали их боеспособность, заражая непреклонным стремлением к полному разгрому Врангеля. Внутри самого фронта [45] была проделана огромная организационно-оперативная подготовительная работа к решающей операции против Врангеля.

Ряд дивизий был переформирован. Все дивизии получили крупные укомплектования. Для укрепления строевых частей из тыловых частей и учреждений были переброшены крупные партии коммунистов. Значительное количество бойцов дали мобилизации партийных организаций районов фронтов. Так непосредственно в ряды 40-й дивизии, сильно пострадавшей на обороне подступов Донбасса, Макеевская организация влила 267 своих членов, Юзовская — 282.

Все эти мероприятия к решающей операции против отборных сил Врангеля дали возможность сосредоточить численно превосходившие и качественно вполне удовлетворительные силы. Против 22150 штыков и 12 070 сабель Врангеля мы имели около 103 000 штыков и 34 000 сабель в армиях Южного фронта.

Вся подготовительная работа на фронте шла в тяжелых условиях. Операция требовала больших материально технических средств. Эти средства, как и силы, приходилось стягивать со всех концов Советской страны.

В условиях тяжелейшей транспортной разрухи сосредоточение шло недостаточно быстро. Между тем Врангель вел напряженные операции, стремясь сорвать сосредоточение сил Южного фронта и выйти на соединение с поляками.

Ряд вновь прибывших частей на усиление фронта в конце сентября — начале октября потерпел тяжелое поражение. Тем не менее командованию фронта в конце-концов удалось остановить наступление врангелевских сил. 2 октября было остановлено наступление 1-й армии Врангеля на Донбасс. 13 октября за Днепром были разбиты лучшие силы 2-й белой армии (конная группа генерала Бабаева). 14 октября о Каховский плацдарм разбился II армейский корпус, потерявший почти все приданные ему танки. Поражение за Днепром и у Каховки явилось переломным моментом. Врангель потерял инициативу, а в условиях сложившегося соотношения сил это являлось уже началом его неизбежного разгрома. Так оценивало обстановку и командование фронта. 28 октября армии фронта перешли в решительное наступление.

План решительной операции, составленный т. Фрунзе лично, предусматривал окружение и уничтожение всей армии Врангеля севернее перешейков, не допуская ее отхода в Крым.

Уже 29 октября замысел командования фронта по окружению Врангеля в Северной Таврии фактически был осуществлен. 6-я армия, отбросив II корпус противника, вышла к Перекопу, закрыв путь отступления к нему врангелевским частям. 1-я конная армия вышла всеми силами на глубокие тылы основных сил Врангеля, сделав невозможным их беспрепятственный отход и через Чонгарский перешеек. Совместные действия 2-й конной армии, левого фланга 6-й и правого фланга 4-й армий опрокинули I добровольческий корпус, стоявший заслоном на никопольском направления, овладев одновременно и северным флангом мелитопольских укреплений белых.

13-я армия вплотную подошла к основным укреплениям противника у Мелитополя, нанеся ряд частных поражений отходившим перед ней частям 6-й и 3-й Донской дивизий белых. Вместо предполагаемого по первоначальному [46] плану разгрома красных сил по частям в Северной Таврии Врангелю уже к вечеру 29 октября не оставалось ничего другого, как поспешно уходить в Крым, сбрасывая с пути преградившие ему дорогу дивизии 1-й Конной армии.

30 и 31 октябри, опираясь на превосходную технику (броневики, самолеты, артиллерия), Врангель компактными силами обрушился на разбросавшиеся у него на тылах дивизии 1-й Конной армии и, отбрасывая их по частям, ускользнул с ядром своих сил обратно в Крым. Ко 2 ноября на территории Северной Таврии не осталось ни одной части Врангеля.

Операция Южного фронта в Северной Таврии по своим результатам имела огромное значение. В течение 5–6 дней Врангель потерял все, что упорной борьбой захватил в течение лета и осени. Около 20 000 пленных, свыше 100 орудий, масса пулеметов, 100 вагонов со снарядами, бронепоезда, броневики, почти весь железнодорожный состав, все склады и около 2 000 000 пудов хлеба, заготовленного для заграницы, стало трофеями Южного фронта. Престиж врангелевщины за границей и особенно в глазах белополяков был подорван.

В сообщениях для населения и для иностранной прессы отход из Таврии был истолкован врангелевской ставкой как «добровольный», «по статегическим соображениям». Населению Крыма и загранице усиленно внушалось о неприступности крымских перешейков с суши и надежности защиты Крыма белым и союзным флотом с моря. Попутно шла деятельная подготовка обороны перешейков.

По директиве Врангеля от 4 ноября, все части, прорвавшиеся в Крым, объединилась под командованием ген. Кутепова. Группировка белых сил к этому времени складывалась следующим образом: участок Арабатская стрелка, Чонгарский и Сивашский мосты занимала 3-я Донская дивизия; левее ее до озера Красное берег Сиваша оборонялся (вернее наблюдался) Донским офицерским полком, Атаманским юнкерским училищем и пешим эскадроном конного корпуса. Перекопский перешеек и Литовский полуостров занимал II корпус, усиленный сводногвардейским полком.

I корпус (Корниловская, Дроздовская, Марковская дивизии) спешно перебрасывался в район Перекопа для смены здесь II корпуса. Последний, выделив временно 13-ю пехотную дивизию в резерв главкома, 34-й дивизией должен был сменить 3-ю Донскую дивизию. Вся конница выводилась в резерв.

Донской корпус, включая впоследствии и 3-ю Донскую дивизию, сосредоточивался в районе Бочемка. Конный корпус, усиленный Кубанской дивизией, — южнее Чирик.

По завершении перегруппировок план обороны Крыма предполагалось строить так:

II корпус должен был оборонять участок от Азовского моря до оз. Красное, I корпус — от оз. Красное до Перекопского залива. Все остальное — в резервах.

Численность белых нашими разведывательными данными, подтвержденными впоследствии боями, к этому времени определялась так: [47]

 

Наименование частей	Штыков	Сабель	Примечание
I корпус			Из технических средств армия Врангеля сохранила около 200 орудий, 5 бронепоездов, почти все автоброневики и все самолеты
Корниловская дивизия	700	200
Марковская дивизия	1000	300
Дроздовская дивизия	1500	600
В корпусе	3200	1100
II корпус
13-я пехотная дивизия	1000	200
34-я пехотная дивизия	500	120
В корпусе	1 500	320
Донской корпус
1-я Донская дивизия	—	800
2-я Донская дивизия	—	1 100
3-я Донская дивизия	1100	300
В корпусе	1100	2200
Конный корпус
1-я кавалерийская дивизия	—	1200
2-я кавалерийская дивизия	—	800
Кубанская конная дивизия	—	700{11}
Терско-Астраханская бригада	—	400{12}
В корпусе	—	3100
III корпус
6-я пехотная дивизия	500	300
7-я пехотная дивизия	600	300
В корпусе	1100	600
1-я бригада 2-й Кубанской дивизии	1000	—
Сводногвардейский полк	600	—
Донской офицерский полк	230	—
42-й Донской пехотный полк	500	—
Полк немцев-колонистов	500	—
Итого в армии Врангеля	9850	7220 [48]

Указанная численность составляет около 40% того, что имел Врангель перед операцией в Северной Таврии. При отступлении повторилась картина, похожая на эвакуацию Деникина в Крым: как тогда на Северном Кавказе, так и сейчас в Северной Таврии отсеялось все наименее устойчивое, случайное для белых армий. Осталось в их рядах то, что в полном смысле слова составляло их военные и политические кадры.

Красные армии Южного фронта в итоге предыдущей операции к 4 ноября группировались:

6-я армия: I с. д.{13} на охране Черноморского побережья, главными силами на участке Скадовск — Алексеевка. 51 с. д. — в районе Александровка — Перекоп — Владимировка — Чаплинка; главными силами — перед Перекопским валом.

15 с. д. сосредоточилась в районе Строгановка, Ивановка, ведя разведку бродов на Сиваше.

Латышская и 52 с. д. — в резерве армии; первая — в районе Дорнбург, х. Кутузова, вторая — Успенская, Агайман.

4-я армия: 7 к. д. и отряд Махно, переданные армии 2 ноября, занимали район Громовка — Ково-Покровка. 46 с. д. — район Отрада. 23 с. д. — Ново-Дмитриевка — Рыково. 30 с. д. — на Чонгарском полуострове перед Сивашским и Чонгарским мостами, уничтоженными белыми. 9 с. д. — район Юзкуя — Геническ. Сводная дивизия и Интернациональная бригада — Юрицыно.

13-я армия: — в резерве фронта, имея 42 с. д. севернее Мелитополя, 12-го Донскую дивизию — в Акимовке — Родионовке. III конный корпус — (5 и 9 к д., бывш. группа Каширина) — Ново-Григорьевка — Белград.

1-я Конная армия — Отдельная кавбригада — Ново-Троицкое, 4 к. д. — Ново-Михайловка, 6 к. д. — южнее Джимбулук, 11 к. д. — Геническ.

2-я Конная армия — всеми силами (2, 16, 21 к. д. и о. к. бр.) — в Петровское.

Сложившуюся обстановку т. Фрунзе к 4 ноября оценивал так: «Первый этап по ликвидации Врангеля закончен. Комбинированными действиями всех армий фронта задача окружения и уничтожения главных сил врага к северу и северо-востоку от крымских перешейков выполнена блестяще... Лишь отдельные части армий противника прорвались в Крым по Сальковскому перешейку, да небольшая группа укрылась за Перекопским валом».

Тов. Фрунзе решил построить операцию следующим образом (схема плана операции по форсированию крымских перешейков). 4-я армия до 8 ноября должна была обеспечить себе плацдарм на южном берегу Сиваша, перейдя с утра этого дня в решительное наступление в направлении на Симферополь и Феодосию. Одновременно предполагалось, обеспечив себя с моря выходом красной Азовской флотилии в район Геническа, сильную группу (III конный корпус, 2-я Донская и 9-я стрелковая дивизия) перебросить по Арабатской [49] стрелке к устью р. Салгир, которою после форсирования Сиваша ударить в общем направлении на Джанкой. 1-я Конная армия, переправившись вслед за 4-й армией, должна была развить ее успех, действуя против главных сил Врангеля.

6-я армия с оперативно подчиненной ей 2-й Конной армией и частями Махно должна была, атакуя Перекопский вал с фронта, не позднее 8 ноября форсировать Сиваш на участке Владимировка — мыс Кураган и, овладев перекопскими укреплениями, не позднее 10 ноября выйти главными силами на линию Капкары — Джелишай — Яланташ, имея в виду дальнейшее наступление на Евпаторию — Симферополь.

Повстанческие части Махно имели задачей, переправившись 5 ноября в районе м. Кугаран на крымский берег, действовать затем в общем направлении на Дюрмень.

Все операции по форсированию предполагалось проводить «сосредоточенными силами и с максимальной энергией, доводя атака во что бы то ни стало до успешного конца, ибо при данных условиях открытая атака живой силой является наискорейшим и наилучшим средством разрешения вопроса».

Полное осуществление этого правильно составленного и глубоко задуманного плана обеспечивало полный разгром и уничтожение всех оставшихся сил Врангеля. Этому однако помешали непредвиденные и независящие от фронта обстоятельства. Азовская флотилия оказалась скованной льдами (морозы наступили внезапно) в Таганрогской бухте, а без обеспечения с моря отпала возможность серьезных действий вдоль Арабатской стрелки, насквозь простреливаемой судовой артиллерией противника с моря. Одновременно первые же попытки 30-й дивизии проникнуть через мосты и Сиваш на крымский берег показали невозможность этого без тщательной подготовки и обеспечения превосходства в артиллерии. В этих условиях центр тяжести операции естественно перемещался на Перекопское направление.

С 5 ноября все армии фронта приступили к всесторонней подготовке последней операции Врангеля. На всех участках велась тщательная разведка. Армии пополнялись боеприпасами, налаживалось военнохозяйственное снабжение, получившее особое значение в связи с тяжелыми бытовыми условиями большинства частей (наступившие холода, недостаток квартир, топлива, продовольствия, недостаток шинелей, обуви). Особое внимание командование фронта уделяло артиллерийскому обеспечению предстоящей атаки перекопских и чонгарских укреплений.

Предназначенная фронту тяжелая артиллерия («ТАОН») — 2 пушечных 6–6'' пушек), 2 гаубичных (6–6'' гаубиц) и 1 минометный (8 минометов), дивизионы прибыли в конце октября в Кременчуг. Дальнейшая переброска задержалась разрухой дорог, отсутствием горючего и недостатком самих тракторов. Несмотря на ряд чрезвычайных мер, доставить эту артиллерию к перешейкам не удалось до конца операции. В связи с этим командование фронта вынуждено было прибегнуть к перегруппировке артиллерии внутри армий фронта. Вся тяжелая и гаубичная артиллерия дивизий, составлявших армейские и фронтовые резервы, а также предназначенных для обходных действий, была передана дивизиям, атакующим укрепления противника. Так 51-я дивизия, действовавшая на перекопском направлении, получила артиллерию 15 и [50] 52 с. д., доведя численность всей артиллерии, обслуживавшей ее атаку, к 8 ноября до 55 орудий. Для 30 с. д. были предназначены тяжелые батареи: Сводной, 23-й, 2-й Донской, 46-й и Латышской дивизий — общей сложность» до 20–25 орудий. Усиление было явно недостаточно, но большими силами фронт не располагал, а армии вынуждены были атаковать с теми артиллерийскими средствами, каше они имели.

Между тем укрепления перешейков выглядели достаточно солидно. На Перекопском перешейке имелось 2 линии укреплений: у г. Перекопа и у с. Юшунь. Первая шла теперь по Турецкому валу непосредственно южнее города. Вал имел в вышину 8–10 м, ширину у основания 12–15 м, по верху 2–3 м. Перед валом проходил ров 8–10 м. глубиной, 40–45 м. шириной. Впереди вала шли 2 полосы проволочных заграждений в 3–5 кольев каждая. Третья полоса шла по северному скату самого рва и не была видна со стороны атакующих красных частей, хотя агентурные сведения о ней имелись. Заграждения фланкировались огнем из специально устроенных пулеметных гнезд. Укрепления на Литовском полуострове не были закончены и представляли собой группы окопов, не всюду даже имевшие перед собой проволоку. Юшунские позиции находились между непроходимыми озерами Сиваш, Красное Старое и Перекопским заливом. Позиции состояли из 3, местами 4 линий окопов с проволочными заграждениями и укрытиями, частью бетонированными и способными выдержать огонь тяжелой артиллерии.

Чонгарские позиции имели выдвинутые вперед к самому берегу Сиваша группы «аванпостных» окопов, усиленных круговой оплеткой проволоки в [51] 2–3–4 кола, 1–1 1/2 км южнее в районах Тюп-Джанкой и Таганаш шли 3 линии окопов с двумя полосами проволочных заграждений каждая. Имелось достаточное количество подготовленных позиций для полевой и специальной тяжелой (крепостного типа) артиллерии. Укрепления Чонгарского района, по свидетельству Врангеля, были наиболее сильными и законченными. Количество бетонированных огневых точек и укрытий здесь было больше, чем на Перекопском перешейке.

6-я и 4-я армии свой план операции строили следующим образом (группировку армий к этому времени см. на схеме боевых действий с 7-го по 12 ноября). 51-я дивизия, атакуя Турецкий вал с фронта, одновременно должна была силами не менее двух бригад атаковать противника, занимавшего вал в тыл через Сиваш в направлении Владимировки — Караджанай — Армянский базар. Ударная группа армии в составе 52 и 15 с. д., форсировав Сиваш в районе Строгановка — Владимировка, должна была овладеть Литовским полуостровом, наступая в дальнейшем на участок Сиваш — оз. Красное; Латышская дивизия, оставленная в резерве, переходила в район Аскания-Нова. 2-я Конная армия сосредоточивалась в районе Агайман — Успенская в полной готовности к наступлению вслед за 6-й армией.

Части Махно выполняли приказ командюжа по форсированию Сиваша и дальнейшему удару по тылам белых.

Ближайшая задача 6-й армии, как она намечалась командармом, заключалась в выходе к вечеру 9 ноября на линию Лебединый — Капкары — Джелищай — Джабу. Этот план полностью соответствовал директиве фронта и при [52] условия успешности действий ударной группы передавал в наши руки первую полосу укреплений Перекопского перешейка.

Командование 4-й армии главный удар предполагало наносить через Сивашский и Чонгарский мосты 30-й и 23-й дивизиями, имея первую в первом эшелоне, вторую — во втором. Форсирование переправ возлагалось на 30-ю дивизию, после чего обе дивизии должны были выйти на фронт Кипчак — Богемка — ст. Джанкой — Барин. 46-я дивизия сосредоточивалась в районе ст. Ново-Алексеевка, имея в виду переброску вслед за 23-й дивизией. 9-я дивизия должна была наступать вдоль Арабатской стрелки.

В армейском резерве — 3-я дивизия в районе Ново-Михайловка — Интернациональная бригада — ст. Рыково.

1-я Конная армия располагалась: 4 к. д. — Сергеевка, 14 к. д. — Рождественское, 11 к. д. — Петровское, 6 к. д. — Ивановка в готовности к переправам вслед за 4-й армией. 13-я армия оставалась в фронтовом резерве.

В общем плане форсирования перешейков резко бросаются в глаза глубокое эшелонирование армий и фронта в целом и создание сильных резервов. Такое расположение давало возможность постоянного наращивания оперативных усилий из глубины и ведения всей операции неослабным темпом вплоть до полного разгрома белых.

Решительное наступление армий Южного фронта началось в ночь на 8 ноября. К этому времени противник, не успев закончить намеченной перегруппировки, располагался так (схема боевых действий с 7 по 12 ноября): [53]

Перекопское направление{14}: на Турецком валу — а) от Перекопского залива до тракта Перекоп — Юшунь — 1-й и 4-й Дроздовские полки (1200 штык., 86 пулем., 40 оруд.); б) от тракта до Сиваша — Сводногвардейский полк (400 штык., 60 пулем., 32 оруд.). При общем протяжении вала в 11 км это давало на 1 км фронта 130–140 штык., 13–14 пулем., 6–7 оруд., это в условиях заблаговременно подготовленных позиций и исключительно открытой местности на стороне наступающего можно признать вполне достаточным и в современных условиях. Литовский полуостров занимала 1-я бригада 2-й Кубанской дивизии (ген. Фостиков) общей численностью 1 000–1 200 штык., 20 пулем., 12 оруд.

В резервах на этом направлении располагались: а) бригада Дроздовской дивизии (1 и 3 п. п.) — в Армянском базаре; б) 13-я пехотная дивизия и бригада 34-й пехотной дивизии II корпуса, неуспевшие отойти к Чонгару, — у Карповой балки; в) к району с. Юшунь подходили Корниловская и Марковская дивизии I корпуса.

Сивашский участок (от оз. Круглое до района ст. Таганаш) обеспечивали Донской офицерский полк и Атаманское училище (всего около 1000–1100 штык.).

Чонгарское направление: район ст. Таганаш обороняла 7-я пехотная дивизия (600 штык., 300 сабель); район Тюп-Джанкой (у Чонгарского моста) — 42-й Донской полк и полк немцев-колонистов (около 1 000 штык.). На Арабатской стрелке — 7-й Донской казачий полк (3-я Донская дивизия). К району ст. Таганаш подходила бригада 34-й пехотной дивизии. [54]

В общем резерве имелись Донской корпус (1-я, 2-я и 3-я Донская дивизии) — в районе Богемка, конный корпус (1, 3 к. д., Кубанская дивизия, Терско-Астраханская бригада) — в районе Чирик. Соотношение сил было вполне благоприятным для красных армий при действиях в открытом поле. В условиях же штурма укрепленных позиций резко сказывался недостаток средств подавления. Превосходство в артиллерии и пулеметах на таком участке, как перекопский, было на стороне белых (55 оруд. и 137 пулем. красных против 72 оруд. и 146 пулеметов белых). На чонгарском направлении 40–50 оруд. 3-й с. д. противопостояло 30–40 оруд. и 5 бронепоездам белых.

Придавая исключительное значение последней операции по овладению перешейками, считавшимися белыми и за границей (а частично у нас) неприступными, фронтовое командование решило приблизить аппарат управления к армиям. Полевой штаб фронта из Харькова был переведен в Мелитополь, откуда командюж с несколькими оперативными работниками и членами РВС выехал в штабы армий и ряда дивизий для контроля за подготовкой и личного руководства операцией на перекопском направлении. Такой метод управления сыграл крупную роль в ходе боевых действий на этом участке.

Боевые действия на перекопском направлений начались с рассветом 8 ноября. Ударная группа 6-й армии, переправившись ночью через Сиваш около 4 час. атаковала на Литовском полуострове Кубанскую бригаду белых. [55]

Около 8 час. наши части заняли весь полуостров. К 10 час. белые ввели в бой ближайшие резервы и перешли в контратаку Дроздовской бригадой от Армянска на Караджанай, а частями II корпуса от Карповой балки на южные выходы с полуострова. Контратака первоначально удалась. Части 15 и 52 с. д. были потеснены, но затем восстановили положение. К вечеру 8 ноября бой затих на выходах с полуострова. Белым удалось сохранить за собой выходы и селение Караджанай, но устойчивость их обороны уже была резко нарушена. Турецкий вал, являвшийся основой перекопской линии укреплении, оказался под решительной угрозой с тыла.

Атака 51 с. д., намеченная одновременно с наступлением 15-й и 52-й дивизий, с утра не состоялась из-за густого тумана, мешавшего артиллерийской подготовке. Только около 9 час. артиллерия могла начать подготовку. К 13 час. части 51-й дивизии пытались выдвинуться к проволочным заграждениям, но огневая система белых оказалась ненарушенной. Артиллерийская подготовка была продлена на час. Между тем уже к 13 час. артиллерия стала ощущать недостаток снарядов. Расчет стрельбы был сделан до 12 час., стрелять же пришлось значительно дольше, а подвезти снаряды из глубины оказалось невозможным из-за совершенно открытого и хорошо наблюдаемого противником тыла. Между тем обстановка на Литовском полуострове к этому времени начинала складываться критически Части 15 и 52 с. д. были оттеснены контратакой белых, а на тылах у них обозначился подъем воды в Сиваше, грозивший отрезать обе дивизии и 153-ю бригаду 51 с. д. от материков. В 13 час. 25 мин. частям 51-й дивизии было приказано «одновременно и немедленно атаковать [56] Турецкий вал». В 13 час. 35 мин. части дивизии перешли в наступление, но были отбиты губительным пулеметным и артиллерийским огнем. Бой вновь принял характер огневого состязания. Около 22 час. атакующим удалось преодолеть проволочные заграждения и добраться до рва, но здесь перед проволокой, проходящей по наружному скату рва, атака вновь захлебнулась, несмотря на исключительный героизм частей. Некоторые из атакующих полков понесли до 60% потерь.

С утра 9 ноября все части 6-й армии готовились к продолжению наступления, но противник принял иное решение. Считая сопротивление Дроздовской дивизии надломленным (часть ее при контратаке сдалась в плен), он в ночь с 8 на 9 ноября очистил Турецкий вал, отведя занимавшие его части на Юшунские позиции (по северной окраине озер Красное, Старое), усилив их остальными дивизиями I корпуса. К Карповой балке был подтянут весь конный корпус (1-я, 2-я и Кубанская конные дивизии, Терско-Астраханская бригада) для удара совместно с II армейским корпусом во фланг и тыл красным частям, наступающим от Перекопа на Юшунь. Донской корпус переходил в район Чирик, также подтягиваясь ближе к перекопскому направлению. В свою очередь и красное командование усилило за ночь части, занявшие Литовский полуостров. К рассвету сюда перешли 7 к. д., включенная в состав 6-й армии, и 16 к. д. 2-й Конной армии. [57]

С утра 9 ноября части 6-й армии выдвигались на перешеек без серьезных столкновений с противником. Между 15 и 16 часами 51 с. д. вышла к Юшунским позициям противника на участке от Каркинитского залива до оз. Красное; 52-я и 15-я дивизии — на участок между озерами Красное и Сивашем.

Перед 51 с. д. оказались все части I армейского корпуса, перед 52 и 15 с. д. — части II и конного корпусов. По сравнений с первым периодом боя противник сейчас значительно усилился технически, особенно против 51 с. д. К артиллерии, бывшей перед Перекопом (72 оруд.), присоединилась артиллерия Марковской и Корниловской дивизий (около 40 оруд.), II и конного корпусов (околю 60 оруд.) наряду с тяжелой артиллерией, стоявшей здесь стационарно (2–3 батареи 8'', одна — 12''). Почти утроилось количество пулеметов.

Попытка наших частей атаковать противника с налета была легко отбита его артиллерийским и пулеметным огнем. К 24 час. 9 ноября наши части располагались в 1 км от проволочных заграждений противника в готовности начать атаку его позиций с утра 10 ноября.

Директива командюжа, отданная на рассвете (5 час. 20 мин.) 10 ноября» констатировала (схема 3): «Противник главные силы сосредоточивает на перекопском направлении, где отмечено кроме 13-й и 34-й пехотных дивизий присутствие всего I армейского корпуса и частей конного корпуса Барбовича». Армиям ставились задачи:

6-й — овладев юшунскими позициями, «выйти в кратчайший срок и прочно закрепиться на указанном директивой № 0011 рубеже» (Кашкары — Джелишай — Яланташ). [58]

2-й Конной армии — «оказывая самое решительное содействие 6-й армии в овладении юшунскими позициями сосредоточиться для дальнейшего наступления в районе Воинка — Магазинка — Байсары — Кипчак».

«По сосредоточении на указанном рубеже совместно с частями 1-й Конной армии перейти в стремительное наступление и, разбив части 2-й армии противника, выйти в тыл Чонгарской его группе в общем направлении на Джанкой — Курман — Кемельчи и далее на восток в район Керамин — Сеитлер».

1-й Конной армии указывалось «немедленно по занятии нами юшунских позиций форсированным маршем сосредоточиться в районе Джелишай — Яланташ». «По сосредоточении перейти совместно с частями 2-й Конной армии в энергичное наступление и, разбив противника, выйти на железную дорогу Джанкой — Симферополь в районе Курман — Кимельчи — Новый Итак».

В дальнейшем обеим Конным армиям ставилось «энергичное преследование противника, ни в коем случае не допуская его посадки на суда».

4-й армии ставилась задача быть готовой «в любой момент к решительной атаке перешейков, произведя соответственную перегруппировку частей и учитывая невозможность развития нами крупных операций на арабатсом направления. Теперь же энергичным артогнем и усиленным бомбометанием с аэропланов демонстративно привлекать на себя внимание противника, облегчая этим задачу 6-й армии».

Директива заканчивалась указанием: «Командармам 4-й и 6-й с овладением перешейками немедленно развивать наступление в пределах своих разгранлиний».

Командование 6-й армии 10 ноября предполагало усилить наступающие части вводом в бой на участок между Каркинитским заливом и оз. Старое армейского резерва — Латышской дивизии, которая уже к вечеру 9 ноября подходила в район Перекопа. Это мероприятие могло значительно повысить тактическую плотность фронта, и без того достигавшую на 1 км фронта на участке 51-й дивизии 1500–1800 штыков, 60–70 пулеметов; на участке 52-й дивизии — до 3000 штыков, 60–70 пулеметов: 15-й дивизии — 4000–4 500 штыков, 65–70 пулеметов. Значительно хуже обстояло с артиллерией, не превышавшей 10–12 орудий на 1 км фронта.

Указанное мероприятие командарма по обстановке было вполне целесообразно, но оно не было осуществлено. Части 51-й дивизии, не дождавшись подхода Латышской дивизии, на рассвете 10 ноября по своей инициативе атаковали Юшунские позиции противника и к 9 час. овладели первой линией окопов, несмотря на массовый артиллерийский и пулеметный огонь и упорное сопротивление добровольческих частей. Одновременно 52 и 15 с. д. перешли в наступление; 15 с. д., сбив 13-ю пехотную дивизию белых, глубоко вклинилась в расположение противника. Противник главные усилия в этот день сосредоточил против 15 и 52 с. д. Сильным артиллерийским и пулеметным огнем он сначала остановил продвижение обеих дивизий, а затем контратакой во фланг со стороны Сиваша частями II корпуса и 1-й кавдивизией корпуса Барбовича отбросил их к самым выходам из Литовского полуострова [59] 51 с. д. к этому времени, несмотря на фланговый огонь с судов из Каркинитского залива, овладела второй линией окопов Юшунских позиций. Уступом за ней справа продолжала выдвигаться Латышская дивизия. К ночи на 11 ноября положение на Перекопском перешейке сложилось так, что противники, одержав успехи на противоположных флангах, взаимно угрожали тылам друг друга. Причем, если белые, базируясь на Джанкой, еще не подвергали свой тыл непосредственной угрозе, то всякий дальнейший успех конницы Барбовича выводил бы ее уже непосредственно в тыл всей Юшунской группы 6-й Красной армии. Эта угроза была бы вполне реальна, если бы к этому времени в районе Литовского полуострова не сосредоточились своевременно переброшенные т. Фрунзе и еще невведенные в бой 7 и 16 к. д. и отряд Махно. Глубокое эшелонирование частей при прорыве, чего усиленно требовал от армий командюж, вполне оправдало себя.

С рассветом 11 ноября боевые действия на перекопском направлении продолжались по всему фронту. 51-я дивизия совместно с подошедшей Латышской дивизией успешно продолжали теснить белых и скоро создали серьезную угрозу последнему району укреплений противника у с. Юшунь. Бросив в контратаку на этом участке Терско-Астраханскую бригаду конного корпуса, противник всеми силами последнего и пехотными частями II корпуса вновь перешел в решительное контрнаступление против 15 и 52 с. д., создав к 11 час. для них крайне критическое положение. Своевременный ввод в дело 7 и 16 к. д. остановил контрнаступление белых, а затем совместно с оправившимися 15 и 52 с. д. отбросил их части за оз. Круглое.

Между тем 51 с. д. и Латышская дивизия, отбив последние контратаки Добровольских частей, овладели Юшунскими позициями и к вечеру 11 ноября вышли на 6–7 км южнее с. Юшунь.

Все укрепленные позиции белых были прорваны. За день боя нашими частями было захвачено свыше 45 орудий, из них 4 морских.

В этот же день назрел и разрешился в нашу пользу кризис и на чонгарском направлении.

Здесь в ночь с 10 на 11 ноября 30 с. д., закончив сосредоточение артиллерии по собственной инициативе приступила к переправе на южный берег. Ночью под огнем противника удалось перебросить через Сиваш жиденький пешеходный мост в два бревна. По этой хрупкой переправе неожиданно для противника первым переправился через Сиваш 266-й полк. Около 5 час. полк при поддержке артиллерийского огня (6–107-мм пушек, 5–152-мм гаубиц, 4–122-мм гаубиц, 18–76-мм пушек) стремительной атакой овладел первой линией укреплений, дав возможность вслед за ним начать переправу всей 89-й бригады; одновременно началась постройка временного моста. Около 7 час. 266-й полк атаковал вторую линию укреплений и, уничтожив в штыковом бою почти полностью полк немцев-колонистов, занял и эту линию укреплений. К 11 час. для борьбы на третьей линии укреплений в помощь 266-му полку развернулся только-что подошедший 267-й полк. Бой принял крайне напряженный характер. Лишенные поддержки артиллерии, оставленной на северном берегу из-за малой подъемности наведенного моста, оба полка несли большие потери, особенно от флангового огня тяжелой артиллерии и от огня белых бронепоездов, безнаказанно расстреливавших их из района ст. Таганаш. Несмотря на это полки, неся тяжелые потери, продолжали наступление [60] и к исходу дня овладели районом Абуз-Кирк на выходах из Тюп-Джанкойского полуострова. Потери убитыми и ранеными по данным Штадива за день боя составили в 266-м полку — 90%, 267-м полку — 60% всего состава. Все попытки 90-й бригады 30 с. д. наступать по дамбе Сивашского (ж.-д.) моста днем были отбиты огнем противника. С наступлением темноты командование дивизии перебрасывает 90-ю бригаду для развития наступления совместно с 89-й бригадой на Тюн-Джанкойский полуостров, а к сивашскому направлению выдвигает из глубины 88-ю бригаду. 264-й полк дивизии многократно пытался форсировать длинную 1 1/4-километровую дамбу, но безуспешно. С вечера повторяет атаку, и, внезапно появившись перед утомленным боем и перенесшим внимание на Тюн-Джанскойский полуостров противником, овладевает штыковой атакой первой линии укреплений, выбив отсюда 134-й пехотный полк 34-й дивизии белых. Продолжая наступление, 88-я бригада ночью овладела второй линией укреплений, захватив на них два 12'' орудия на крепостных установках, две 6'' и две 42''' пушки. Попутно был захвачен и подошедший на помощь белой пехоте бронепоезд противника.

Около 3 час. 12 ноября была занята ст. Таганаш с большим количеством запасов, продовольствия, фуража и огнеприпасов. Таким образом основные укрепления противника были прорваны и на этом направлении. Всякая попытка белых к контрманевру перед одним из перешейков немедленно ставилась под угрозу удара во фланг и тыл с другого перешейка. На рассвете 12 ноября 30 с. д. приготовилась к продолжению наступления.

На 12 ноября Врангель первоначально пытался еще поставить активную задачу конному и Донскому корпусам — «ударом во фланг опрокинуть дебушировавшие из Перекопского перешейка части противника». Однако движение от Чонгарских дефиле 30 с. д. и одновременно появление в районе Воинка (на выходах из Перекопского перешейка) всей 2-й Конной армии расстроили этот маневр. Утром 12 ноября все части Врангеля начали поспешный отход к портам на погрузку; I и II корпуса отходили на Евпаторию и Севастополь; конный корпус Барбовича — на Ялту; кубанские части — на Феодосию; донцы и Терско-Астраханская бригада — на Керчь. Все тяжести были брошены. Пехота была посажена на подводы, конница прикрывала отход.

Предстояло перейти к быстрому преследованию противника, но командование 6-й армии на 12 ноября назначило дневку своим войскам.

В 2 часа 13 ноября командюж в Харькове отдал последнюю директиву. Директива гласила:

«Рядом сверхчеловеческих усилий наша героическая пехота 6-й и 4-й армий овладела укрепленными позициями противника и, разбив защищавшие их войска, ворвалось вместе с конницей в Крым. Взято большое количество орудий, миллионы патронов, броневики, танки и прочие трофеи. Противник в панике спешно отходит по двум направлениям: на Евпаторию — Симферополь — Севастополь и на Феодосию — Керчь. Отход будет повидимому прикрываться сравнительно уцелевшей конницей противника. Не исключена возможность его попытки задержаться на линии Феодосия — Арабат, чтобы обеспечить возможность переброски остатков войск на Кавказское побережье. Армиям фронта [61] ставлю задачу: не позднее 30 ноября овладеть всей территорией Крыма, уничтожив последние остатки живой силы врага».

Отдельным армиям указывалось:

«6-й — обеспечив одной дивизией тыл в районе Перекопского перешейка, остальными силами наступать на Евпаторию — Севастополь.

4-й — обеспечив одной дивизией тыл в районе Сальково — Джанкой — Геническ, наступать на Феодосию — Керчь, направив III конный корпус на Феодосию через Карасу-базар.

2-й Конной с армией Махно — по выходе в район ст. Сейтлер (дорога Джанкой — Феодосия) преследовать противника в направлении Феодосия — Керчь, ставя задачей не допустить погрузки на суда и овладеть портами не позднее 22 ноября.

1-й Конной — по выходе в район Ташлы-Даир (ж. д. Джанкой — Севастополь) преследовать противника в направлении на Севастополь и овладеть городом не позднее 19 ноября.

Авиация должна была образовать передовую базу на ст. Джанкой, откуда производить ежедневные налеты на порты Евпатория, Севастополь, Феодосия, не допуская погрузки на суда».

Несмотря на быстроту дальнейшего преследования, отступающим войскам Врангеля все же удалось значительно оторваться от Красной армии, и когда 15 ноября авангарды 6-й армии вступили в Севастополь, они застали там уже местный ревком, так как последние суда противника ушли из Севастополя 14 ноября. [62]

Около 80 000 отпетых белогвардейцев было выброшено за границу. Южнорусская контрреволюция, а с ней и интервенция на юге потерпели жесточайший крах.

С последним крупным фронтом гражданской войны было покончено. Освободившиеся силы Южного фронта являлись лучшим аргументом к сговорчивости польского правительства в вопросах мира.

Победа над Врангелем является событием огромного значения не только с точки зрения политической, но и с точки зрения военной. Врангеля разбили те самые дивизии, которые сдавали под его ударами всего месяц тому назад. Сильно укрепленные позиции белых захватывались стремительными штыковыми ударами даже в условиях, когда за наступающим не бьпо обеспечено огневое превосходство. На такие подвиги способна редкая армия. Энтузиазм красноармейских частей оказался сильнее Перекопских и Чонгарских укреплений белых. Этот энтузиазм в тылу и на фронтах вызвала беззаветная работа партии и передовиков-рабочих, влитых в части. Партия сорганизовала эту победу.

Вторая рука французского империализма, которой он думал задушить Советскую республику, оказалась безжалостно изуродованной и сброшенной в море.

Фронтовое командование в трудных условиях в целом справилось с организацией сложнейшей операции. Одной из самых блестящих страниц в истории Красной армии является та полная, решительная и замечательно быстрая победа, которая одержана нами над Врангелем. Таким образом война, навязанная нам белогвардейцами и империалистами, оказалась ликвидированной» (Ленин). [63]

Перекопская операция Красной армии нашла в ечати довольно широкое освещение. Из всех боев, которые вела Красная армия в годы гражданской войны, бои за Перекопский перешеек описаны с наибольшей полнотой и с наибольшей объективностью. В этом очерке мы не будем долго останавливаться на деталях боя. Мы сосредоточим свое внимание на рассмстрении Перекопской операции с точки зрения общевойскового боя.

С момента организации Красная армия ко времени Перекопских боев пережила длительную эволюцию организационных форм, штатного состава людей и огневых средств в различных войсковых соединениях.

Под влиянием «некомплекта» и разного рода недостатков в снабжении, а также необходимости большей подвижности в условиях гражданской воины штаты постепенно сокращались, и в 1920 г. дивизии Красной армия доходила до 5–, 9–, 10–, редко до 15-тысячной численности, имея до 120–150 станковых пулеметов и 22–28 орудий. В этих дивизиях число пулеметов было совершенно достаточным — вместо 3 пулеметов на. 1000 бойцов (организация 1917 г.) мы получили 12–15 и даже до 20 пулеметов на 1 000 бойцов. Но артиллерии была слаба (2–3 орудия на 1 000 бойцов, как и в 1917 г.). Принимал во внимание сильное насыщение пехоты пулеметами, теперь надо было иметь минимум 40–48 орудий на дивизию. В 1917 г. на одно орудие приходился 1 пулемет; в 1920 г. в наших дивизиях на каждое орудие приходилось от 5 до 8 пулеметов. Это означало, что при лобовых столкновениях с хорошо оборонявшимся противником наступательные возможности наших дивизий должны сразу падать.

Этим главным образом и объясняются неудача большинства лобовых атак и медленный темп продвижения в наступательном бою. Только характер фронта — его прерывчатость, дыроватость — давал возможность нашим дивизиям [64] действиями на фланги и тыл противника добиваться успеха. В том бою, который мы рассматриваем, трудности нашего наступления увеличивались тем, что мы к этому времени имели перед собой исключительно пулеметного противника.

Вот состав дивизий противника, оборонявших Перекопский перешеек:

 

Наименование частей	Штыков и сабель	Пулеметов	Орудий
Сводногвардейский пехотный полк	400	60	3
13-я пехотная дивизия	1530	75	20
34-я пехотная дивизия	750	44	25
Корниловская дивизия	1960	42	23
Дроздовская дивизия	3260	150	36
Марковская дивизия	1000	96	21

Эта таблица показывает, что в бою под Перекопом мы имели перед собою противника, чрезмерно насыщенного пулеметами. На 1000 бойцов приходилось до 40–50 пулеметов и 15–20 орудий (в среднем). Это означает, что пехота скорее являлась прикрытием к этому машинному оружию, а не играла самостоятельной роли.

Оборона, поскольку она владела заблаговременно подготовленными позициями, да еще на труднодоступной для наступления местности, имела весьма [65] мощную огневую преграду, но была слаба по своей контрударной силе. Эта последняя в некоторой мере компенсировалась наличием значительной конницы (целого конного корпуса ген. Барбовича), расположенной непосредственно за пехотой, как участковый резерв{15}.

Этими данными и (предопределялись трудности наступления и в особенности атаки Турецкого вала в лоб.

Для преодоления обороны при таком составе противника требовались большие артиллерийские средства и практические навыки в тесном взаимодействии между пехотой и артиллерией, навыки в организации и руководстве артиллерийской атакой.

Наши дивизии, как указано выше, такими артиллерийскими средствами не располагали; наш молодой камандный состав к сожалению не владел необходимыми практическими навыками в организации мощной артиллерийской атаки, тесного взаимодействия между пехотой и артиллерией.

Современные уставы рекомендуют для дивизии при обороне фронт от 4 до 10 км, при наступлении от 1 до 4 км. При наличии в дивизии до 250–230 станковых и легких пулеметов и 36–48 орудия это дает на 1 км фронта: при обороне — от 25 до 70 легких и станковых пулеметов, и от 3 1/2 до 12 орудий; при наступлении — от 70 до 280 легких и станковых пулеметов и от 9 до 48 орудий. При наступлении на хорошо организованную оборону следует исходить из приведенных максимальных цифр. Наш артиллерийский устав при атаке заблаговременно организованной обороны требует на каждый километр фронта до 10 3-дюймовых батарей.

В Перекопской операции противник занимал Турецкий вал тремя полками: сводногвардейским и 1-м и 4-м Дроздовскими, всей артиллерией Дроздовской дивизии и специальной позиционной артиллерией. Это давало плотность фронта{16}, указанную на стр. 60.

Плотность фронта обороны на передовой линии надо считать очень высокой. 11–20 станковых пулеметов и 5–10 орудий на 1 км фронта при заблаговременно подготовленной позиции на ровной местности, не имеющей никаких подступов, это — почти условия позиции войны. Оборона была сильна и в более широком смысле: благодаря узкости перешейка Врангелю удалось создать глубину для обороны, эшелонировав достаточные резервы с 1 до 12 тыс. штыков и сабель вплоть до Юшуни. Эти резервы могли прибыть к любому участку боя через 2–3 часа после получения приказа о выступлении. [66]

 

Наименование частей	Протяженность	Состав частей			Приходится на 1 км фронта
		штыков	пулеметов	орудий	штыков	пулеметов	орудий
Восточный фас. от Сиваша до Перекопского тракта
Сводногвардейский полк	3 км	400	60	32	130	20	10
Западный фас. от Перекопского тракта до Адаманского залива
1 и и 4-й Дроздовские полки	8 км	1200	86	40	125	44	5
Резервы участковые
2-й и 3-й Дроздовские полки (арм.)	—	2600	64	—	—	—	—
Общий
Корниловская и Марковская дивизии у Юшуни	—	2960	138	44	—	—	—
13-я и 14-я пехотные дивизии (Карпова балка)	—	2880	119	44	—	—	—
Конный корпус ген. Барбовича (у Юшуни)	—	4590	228	24	—	—	—

Красное командование ясно отдавало себе отчет в тех трудностях, с которыми была сопряжена атака Турецкого вала в лоб. Без основательного подавления всей системы обороты на Турецком валу нельзя было и думать об успешной атаке. Конечно необходимое количество артиллерии можно было собрать за счет других дивизий 6-й армии. Но главные трудности упирались в вопрос о размещении артиллерии на позиции. Местность к северу от Перекопа настолько ровна и лишена всяких местных предметов, что артиллерию приходилось ставить на открытые и маскированные позиции. Естественно, что в этих условиях приходилось ее слишком оттягивать назад, с том чтобы не поставить ее под прямой расстрел значительной неприятельской артиллерии, расположенной укрыто за Турецким валом и на хуторах в том же районе. По тем же причинам большие затруднения встречались в организации артиллерийского наблюдения. Кроме того атака Турецкого вала в лоб требовала подвоза большого количества огнеприпасов, что при условии базирования на ст. Снегиревку (до 50 км от района действия войск) требовало много времени. Между тем ждать нельзя было, и командование решило для главной атаки воспользоваться высохшим дном западной части Сиваша, во фланг и тыл Турецкому валу. С фронта направлялся сковывающий удар. [67]

Это решение привело к нижеследующей группировке красных сил:

 

Наименование частей	Протяженность фронта	Штыков и сабель	Пулеметов	Орудий
Главный удар
15-я стрелковая дивизия	3 км	10544	148	12{17}
52-я стрелковая дивизия	—	5760	129	12
153-я стр. и отд. кав. бригады 61-й стр. дивизии	—	4000	73	12
Всего	—	20304	350	36
Вспомогательный удар
152-я ударно-огневая бригада 51-й стр. дивизия	8 км	6200	137	55{18}

Эта, группировка сил давала значительную плотность фронта в живой силе и пулеметах на направлении главного удара. На каждый 1 км фронта привелось 6768 штыков и сабель и 117 пулеметов. На вспомогательном участке эта плотностъ была несравненно меньше, — она падала до 775 штыков и сабель на 1 км фронта. Артиллерийских средств вообще было мало как на направлении главного, так и вспомогательных ударов, а именно — по 12 орудий на главном и 7 орудий на второстепенном.

С точки зрения современных требований эти артиллерийские средства даже на направлении главного удара считаются недостаточными для успешной атаки. Следовало бы иметь этих средств в 2–3 фаза больше. Тогда успех считался бы обеспеченным. Но дело в том, что условия высохшего морского дна не позволяли таскать за войсками много артиллерии.

Поэтому недостающую часть артиллерийских средств рассчитывалось возместить внезалностью удара. Тем более, что Литовский полуостров (направление главного удара), как известно было, оборонялся малостойкими частями Кубанской бригады белых.

Такое отношение сил: а) между, обороной и наступлением и б) между живыми и пулеметными средствами наступающего — с одной стороны, и его артиллерийскими средствами — с другой, уже заранее предрешало упорные и тягучие бои с глубоко эшелонированными резервами обороны.

При этом у обороны оставались большие шансы на успех, так как устойчивость Турецкого вала не вызывала сомнений, а резервов вполне хватало для встречного контрудара против переправившихся по Сивашу главных сил наступающего. Против наших 20 тыс. штыков и сабель и 36 орудий белые могли [68] сосредоточить до 16 тыс. штыков и сабель и до 50–60 орудий. При условии, что исходное положение резервов позволяло с места направить их для удара на фланги нашей ударной группы, силы противника являлись вполне достаточными, чтобы отбросить эту группу обратно на дно Сиваша. Все дело сводилось к решимости и упорству обеих сторон.

Положение красных усложнялось еще тем, что в организации атаки Турецкого вала было большое противоречие между решением комдива и группировкой сил 51-й стр. дивизии, атаковавшей этот вал. Дело в том, что комдив 51-й, организуя атаку против Турецкого вала, решил главный удар наносить на правом фланге 152-й стр. бригадой, усиленной одним полком 151-й стр. бригады. Но по распределении сил более плотная группировка оказалась на левом фланге дивизии на участке ударно-огневой бригады. Однако и здесь группировка оставалась недостаточной для обеспечения успеха удара.

Следующая таблица характеризует плотность обоих участков атаки:

 

Боевые участки	Протяженность фронта	Боевой состав частей			Приходится на 1 км фронта
		штыков и сабель	пулеметов	орудий	штыков и сабель	пулеметов	орудий
Правый участок
152-я стр. бригада и 453-й стр. полк	8 км	4600	114	37	550	14	4,5
Левый фланг
Ударно-огневая бригада	3 км	274	154	18	900	51	6,0

При такой группировке сил, особенно артиллерийских, трудно было рассчитывать на успех в любой атаке Турецкого вала. А между тем слабо был обеспечен артиллерийскими средствами успех удара и на направлении Литовского полуострова. Поэтому могло получиться, что атака застопорится на всем фронте армии. Это на самом деле и случилось, что послужило причиной очень нервного характера управления войсками в атаке 8 ноября.

Мы приводили выше цифры, характеризующие насыщенность пехоты пулеметами. Эти цифры показывают, что эта насыщенность пулеметами в несколько раз превосходила таковую в период 1917 г. в царской армии и что она очень близка к тем нормам, которые теперь приняты во многих армиях. Это обстоятельство должно было предрешить и соответствующее изменение тактических форм построения пехоты для боя. Тем не менее Красная армия как во всю гражданскую войну, так и в боях на Перекопском перешейке целиком пользовалась старыми тактическими формами. [69]

Многочисленность пулеметов еще сама по себе не решает вопроса о распадении старой цепи и переходе к групповой тактике. Для последнего необходимо, чтобы помимо того, что есть пулеметы, была еще и организация, соответствующая расстановке этих пулеметов внутри самой пехоты.

Красная армия (да и армия наших противников), обладая большим количеством пулеметов, продолжала держать их обособленно, исключительно отдельными командами, которые в том или ином количестве во время боя придавались ротам. Пулеметы не входили еще в состав рот и тем более взводов. Поэтому их использование скорее приближалось к методам использования артиллерии, а не к установившимся впоследствии методам использования пулеметов.

Цепь распалась с того времени, как пулемет был включен в состав самого взвода, когда были созданы в составе стрелковых взводов специальные пулеметные отдаления. Красная армия такой организации не имела. Поэтому тактические формы ее боевых построений оставались линейными.

Перед Перекопским наступлением, штаб 51-й стр. дивизии дал указания своим бригадам о тренировке войск в атаке укрепленных позиций. Эти указания целиком были взяты из старого наставления царской армии об атаке укрепленных позиций. Эти указания требовали построения войск для атаки несколькими волнами (целями), следующими одна за другой на сближенных дистанциях. Пулеметы пристраивались к этим волнам отдельно и следовали за ними с расчетом подоспеть к тому времени, когда завяжется бой с контратакующими частями противника.

Наследие царской армии, ее опыта в последние годы мировой войны давило и над организацией управления артиллерией во время боя под Перекопом.

В гражданской войне артиллерия вообще, как правило, распределялась по пехотным полкам, — этого требовали неимоверно широкие участки наступления. [70] Такое распределение артиллерии по полкам было произведено в 153-й стр. бригаде и теперь. Из 12 орудий, приданных бригаде, 6 орудий были подчинены комполка 458-го, 4 орудия — кавбригаде и 20 орудий — 457-му полку. Но при атаке Турецкого вала артиллерия вся была централизована. Дивизия для атаки с фронта располагала 55 орудиями разных калибров: 34 75-мм пушки, 7 122-мм гаубиц, 6 152-мм гаубиц, 3 105-мм пушки и 5 120-мм пушек. Вся артиллерия была централизована в руках начартдива и разбита на 3 группы. Правая и средняя группы в составе 37 орудий (23 75-мм пушки, 4 122-мм гаубицы, 3 152-мм гаубицы, 2 105-мм тушки и 5 120-мм пушек) должны были поддержать атаку 152-й стр. бригады, а левая группа в составе 18 орудий (11 75-мм пушек, 3 122-мм гаубицы, 3 152-мм гаубицы и 1 105-мм пушка) — атаку ударно-огневой бригады. Артиллерийские группы были связаны с пехотой очень слабо из-за отсутствия достаточного количества средств связи. Да и взгляды тогда на связь артиллерии с пехотой были иными. Артиллерия больше ценила связь по своей линии — с начартдивом, чем по горизонтальной линии — с пехотой.

Таким образом артиллерийских средств атаки вообще было мало, и помимо того они оказались слабо связанными с пехотой. Это не могло не отразиться как на успехе атаки, так и на самом управлении войсками в ходе атаки.

Бой завязался на рассвете 8 ноября на подступах к Литовскому полуострову. Авангарды 52-й и 15-й стр. дивизий около 4 час. этого дня подошли незаметно на 1 км к Литовскому полуострову, где они были уже обнаружены [71] противником, и ввязались в бой за северные выходы этого полуострова (см. схему атаки перекопских позиций противника, 7–8 ноября 1920 г.).

К 7 час. они преодолели сопротивление Кубанской бригады белых и заняли всю северную часть полуострова. Вслед за ними к полуострову подошли и обходящие части 51-й стр. дивизии (группа комбрига 153-й), но так как полуостров весь оказался занятым войсками 52-й и 15-й стр. дивизий, то этим частям 51-й дивизии пришлось наступать вдоль занятого берега полуострова по высохшему морскому дну.

Войска наступали в глубоких строях, имея эшелонированными в дивизиях бригады, в бригадах — полки и в последних — батальоны.

Артиллерия расположилась непосредственно за пехотой на маскированных и частью даже на открытых позициях.

До 8–9 час. бой шел только на Литовском полуострове, так как сильный туман задержал начало артиллерийской подготовки против Турецкого вала. Поэтому противник имел возможность направить против нашей главной группировки не только свои резервы, но и часть той артиллерии, которая обнаруживала оборону Турецкого вала. Первыми вышли на помощь Кубанской бригаде 2-й и 3-й Дроздовские полки, стоявшие в Армянске. Они встретили част 153-й стр. бритады контратакой у Караджаная. Вслед за этим контратака была проведена частями 13-й и 34-й лех. дивизий противника против нашей 15-й стр. дивизии. Корниловская и Марковская дивизии и конный корпус ген. Барбовича в этот день в бои введены не были. Контратака сначала имела успехт. Она привела около 10 час. к поспешному отходу правого фланга 153-й стр. бритады и частей 15-й стр. дивизии, причем положение на участке 153-й стр. бригады было настолько тяжелым, что комбриг вынужден был обратиться за помощью к соседу слева, к комдиву 52-й стр. дивизии, который направил сюда один из своих полков. 15-я стр. дивизия восстановила свое положение введением в дело собственных резервов.

Кризис боя миновал только около 19 час., когда силы контратаки противника стихли и наши части сами возобновили дальнейшее наступление. Но продвижение это шло очень медленно. Противник задержал его огнем многочисленных пулеметов, фланговым огнем артиллерии со стороны ф. Щемиловка (от Турецкого вала) и междуозерного пространства (из района действий 34-й и 13-й пех. дивизий противника). Мы же имели слабую артиллерию, которая к тому же не находила себе удовлетворительных позиций. До 18–19 час. бой этот длился на южных выходах из Литовского полуострова, причем противнику удалось удержать за собой и Караджанай и самые выходы из полуострова.

Ночная темнота положила конец боевым действиям на этом участке, причем стало ясным, что здесь развязка не настала. В то время как все наши силы были введены в бой, у противника оставались еще большие резервы на юге. Эти резервы в любую минуту могли подойти и с рассветом атаковать наши войска, оказавшиеся на полуострове в тяжелых условиях базирования и связи с материком, тем более что атака Турецкого вала в этот день кончилась полной неудачей.

Артподготовку атаки вала с рассветом начать не удалось: стоял такой туман, что артиллерия ничего до 8 час. не могла видеть. Около 8 час. начало проясняться, и артиллерия постепенно приступила к выполнению своей задачи, но так как туман не совсем еще рассеялся, видимость оставалась неважной, и [72] поэтому огонь велся с перерывом и без особых ощутительных результатов. С целью дать артиллерия возможность подготовить атаку, последняя была отложена на час. Около 13 час. полки 152-й и ударно-огневой бригад пробовали подойти к проволочным заграждениям противника, но последний сильным ружейным и пулеметным огнем вынудил их вернуться обратно в свое исходное положение. На участке 2-го ударно-огневого полка он не дал разведчикам даже подняться из своих окопов. Артподготовку приказано было продолжить еще на 1 час.

Между тем, как видно из отчета начартдива, около 13 час. на батареях стал чувствоваться недостаток в снарядах. Расчет снарядов был сделан на стрельбу, до 12 час., а пришлось стрелять сначала до 13, а затем до 14 час.

Подвоз к позициям, как указывалось выше, был невозможен, так как тыл был открыт и противником хорошо наблюдался. Тем не менее артиллерия продолжала стрельбу. В 13 час. 25 мин. начдив приказал «комбригадам 152-й и ударно-огневой одновременно и немедленно атаковать Турецкий вал». В 13 час. 35 мин. части 152-й и ударно-огневой бригад перешли в наступление с целью овладеть валом.

I батальон и пешая разведка 456-го полка, продвигаясь перебежками, подошли к проволочным заграждениям противника, но здесь были встречены таким губительным огнем, что вынуждены были вернуться обратно в свои окопы. Из 20 чел. команды разведчиков в строю осталось только 2 чел. Не удались и попытки ударно-огневой бригады приблизиться к проволочным заграждениям противника. До 22 час бой здесь принимает характер борьбы за огневое превосходство, в котором нам не удалось добиться каких-нибудь заметных результатов.

Между тем в штабах в это время происходила большая горячка.

Так штарм (Чаплинка) еще в 9 час. 30 мин., когда выяснилось, что наши части уже утвердились на Литовском полуострове, отправил начдиву «записку» за подписью командарма следующего содержания:

«Главные части 15-й дивизия уже вышли на Литовский полуостров. Ваш удар во фланг и тыл Турецкому валу должен быть самым стремительным. При создавшейся обстановке артподготовка может потребоваться лишь на Юшунских позициях».

Значит ясно указывалось, что надо немедленно без артподготовки атаковать вал.

Надчив, как мы видели, в 13 час. 25 млн. приказал 152-й и ударно-огневой бригадам «одновременно и немедленно атаковать Турецкий вал и о ходе атаки доносить каждые 20 мин.».

В 18 час. командарм из Чаплинки писал (№48к), что: «Хотя к противнику и прибыли подкрепления, но вместе с тем отмечено начало отхода противника от Турецкого вала. Надчиву 51 немедленно штурмовать Турецкий вал, а 52-й дивизии содействовать обходной группе 51-й дивизии (153-й бригады) по овладению Армянском».

Начдив в это время находился в Чаплинке. Через 10 мин. (18 час. 20 мин.) он подписывает телеграммы с приказанием комбригам 152-й и ударно-огневой: «Стремительным штурмом во что бы то ни стало овладеть валом. Штурм начать немедленно по получении сего. Начарту группы поддержать штурмующие части артогнем». [74]

В 22 часа 50 мин. начдив подписывает длинный приказ, в котором, подробно рисуя обстановку, приказывает опять «немедленно и одновременно атаковать Турецкий вал и продолжать наступление далее на Армянск и до Юшунских позиций противника». А 153-й бригаде, на помощь которой в 17 час. был направлен из дивизионного резерва 451-й полк, ставилась задача энергично наступать для занятия Караджаная и Армянска и удара в тыл Перекопской группе противника.

В 24 часа командующий фронтом т. Фрунзе из Строгановки запиской без номера на имя командарма указывал. «По сведениям от начдива 15 вода на Сиваше начала прибывать с угрожающей быстротой, а потому основной задачей сегодняшней ночи и завтрашнего дня необходимо поставить немедленную ликвидацию Армяно-Базарской группы противника ударом в тыл ей всей 52-й, частью 51-й и главными силами 15-й дивизий».

На эту записку командарм в 3 часа 9 ноября, подтверждая задачу 51-й дивизии о немедленном штурме Турецкого вала, приказывает всей 52-й и главным силам 15-й дивизии свернуть на Армянск для удара в тыл Перекопской группе противника.

И наконец в 21 часа 8 ноября военкомдив 51-й (из Чаплинки) запиской на имя военкомбригов приказывал «Принять все меры к тому, чтобы вал был занят в течение ближайших 2–3 час. В случае необходимости личного примера влить в части всех коммунистов штабных и тыловых учреждений».

Чтобы дополнить картину, следовало бы привести еще целый ряд разговоров по прямому проводу как начальников, так и сотрудников штабов. Но приведенных распоряжений вполне достаточно, чтобы судить о характере этих многочисленных разговоров по прямому проводу (по телефону и «лично»).

Все эти приказания, как-то: «немедленно», «во что бы то ни стало», «доносить через каждые 20 мин.» свидетельствуют о нервном управлении войсками.

Приказания о «немедленной» атаке в первую голову адресовались комбригам, а начарту ставилась задача поддержать эту атаку огнем, в то время как уже выяснилось, что атака невозможна именно потому, что пехота атакует раньше, чем достигнуто огневое превосходство. Огневая оборона противника оставалась нерасстроенной, пехота своими средствами преодолеть этот огонь противника не была в состоянии, а работа артиллерии, принявшая неправильное развитие с утра из-за тумана, так до вечера наладиться и не могла. Повидимому управление огнем артиллерии сильно хромало и стояло на неправильном пути. Из документов пока-что не удается установить: ставились ли командованием дивизии в связи с изменившейся обстановкой какие-нибудь новые огневые задачи, в силу которых должно было бы сосредоточением нашего огня добиться где-нибудь превосходства, принимались ли самим начартдивом аналогичные решения, или же огонь продолжал вестись машинально каждой батареей по тем целям, которые ей были указаны накануне.

Как бы то ни было, артиллерия, работавшая на фронте против Турецкого вала, своей задачи не выполнила: она не расстроила огневой обороны противника, не разрушила его фортификационных построек, не потушила огня его пулеметов, одним словом не подготовила атаки, в результате чего атака пехоты не удалась. [75]

В 22 часа 152-я и ударно-огневая бригады вновь перешли в наступление. На этот раз в некоторых пунктах удалось преодолеть 3 ряда проволочных заграждений и подойти вплотную ко рву, но у проволоки, проходившей по наружному скату рва, атака опять приостановилась. Открыв ураганный пулеметный и ружейный огонь, забрасывая наших стрелков ручными гранатами и введя в дело орудия ближнего боя, противнику удалось отбросить наши части с большими потерями. 1-й ударный полк потерял при этом 60% своего состава. Был убит командир 455-го полка, выбыл из строя почти весь младший командный состав полков, была подбита наша пушечная бронемашина, подошедшая к проволоке с целью содействовать пехоте, ранен начальник 12-го бронеотряда, контужен начбронесил группы. Атака захлебнулась. Бой опять перешел в огневое состязание и постепенно затих.

От Перекопского залива до Сиваша и далее на подступах к Караджанаю и на южных выходах Литовского полуострова всего в 50, 100, редко в 200 шагах друг против друга остановились оба противника, усталые и измотанные. Ночная темнота совсем прекратила боевые действия, и только изредка дежурные пулеметы и отдельные стрелки на постах продолжали от времени до времени стрелять, чтобы показать, что не все еще спят.

Красное командование собралось на рассвете возобновить атаку на всем фронте. Для того чтобы ликвидировать перекопскую пробку противника, предполагалось одновременно со «штурмом» вала повести удар всеми силами главной группировки 6-й армии от Литовского полуострова на Армянск. Все распоряжения по этому решению были сделаны. Но противник оценивал свое положение иначе. Несмотря на наличие еще значительного количества резервов у Юшуни, он не считал возможным продолжать бой под Перекопом и в ночь с 8 на 9 ноября поспешно отошел к своим Юшунским позициям. Его отход красными частями был обнаружен только утром 9 ноября.

Турецкий вал был взят, но противник все же ушел хотя и надломленным, но не разбитым. Организация боя и самое главное группировка артиллерийских средств были таковые, что мы нигде не смогли добиться серьезного пролома в расположении противника, мы не смогли опрокинуть контратаку противника и выйти в тыл войскам, оборонявшим вал.

Неимоверными усилиями мы заняли положение, угрожающее тылу Перекапских позиций противника.

Только общим надломом воли противника можно объяснить очищение им Перекопских позиций, но не нашим тактическим успехом.

Выдвижение наших дивизий к Юшунским позициям произошло вне соприкосновения с противником. Хотя день был пасмурный и холодный, но дороги были хорошие, и войска, быстро выдвигаясь к югу, около 15 час. подошли к Юшунским позициям противника: 51-я стр. дивизия от Каркинитского залива до озера Красное, 52-я и 15-я стр. дивизии между озерами. Красное и Сивашом. При приближении наших частей противник встретил их огнем тяжелой и легкой артиллерии, а потом и ружейно-пулеметным. Попытки наших [76] частей атаковать противника с «налета» успеха не имели. Бой продолжался до темноты, после чего наши части были отведены на 1 км от проволочного заграждения противника, где и закрепились. Впереди оставлены были охраняющие части (см. схему обстановки перед атакой Юшунских позиций к вечеру 9 ноября 1920 г.).

Занималась позиция против 51-й стр. дивизии отдохнувшими после боев в Северной Таврии Корниловской и Дроздовской дивизиями, а против 52-й и 15-й стр. дивизий — частями II армейского корпуса. В резерве оставались конный корпус ген. Барбовича у Карповой Балки и Марковская дивизия у Юшуни. Таким образом на юшунском направлении у противника было до 3000 штыков и сабель, а у Карповой Балки — до 6 000 штыков и сабель. Все части были глубоко эшелонированы. Так против участка 51-й дивизии противник занимал 3 линии окопов, имея общий резерв в районе деревни Юшунь. Обнаружено было наличие крупных калибров артиллерии, в том числе 2 12-дм. пушки на постоянных установках. В те моменты, когда противник, [77] принимая приближение наших разведчиков за начало атаки, открывал артогонь, казалось, что на этом узком участке батарея стоит на батарее. Во всяком случае здесь находилась артиллерия всего I армейского корпуса: до 57 орудий разных калибров, 2–3 батареи 8-дм. пушек и 1 батарея 12-дм. морских пушек, 2 бронепоезда, 3 танка, и помимо этого 10 ноября в Каркинитском заливе появилось до 20 судов противника, начавших обстрел наших частей фланговым огнем с моря. Мне неизвестны артиллерийские средства, которыми противник усилил 2-ю группу своих войск между озерами Красное и Сивашем. Но эта группа была вдвое сильнее Юшунской. Такая группировка противника говорила о том, как и подтвердили последовавшие события, что противник решил оборонять Юшунские позиции активно: удерживаясь у Юшуни, перейти в контрнаступленне между озерами Красное и Сивашем с целью выйти в тыл нашим войскам. Решение правильное, но выполнить его противнику не удалось.

К 24 час. 9 ноября 51-я дивизия расположилась для атаки: 151-я стр. бригада, имея в первой линии 453-й и 452-й полки, занимала участок между Каркинитским заливом до тракта Юшуни. За ними стояли кав. группа Житова. 451-й полк, который ранее действовал со 153-й бригадой, теперь остался в подчинении комбрига ударно-огневой.

152-я бригада двумя полками (454-м и 456-м) занимала участок от Перекопского тракта и далее влево до северной окраины озера Старое; 455-й полк — в бригадном резерве в Армянске.

Ударно-огневая бригада с 451-м полком — против дефиле между озерами Старое и Красное, имея 2 полка в первой линии и 1 полк во второй — у хут. Филатово. Отдельная кав. бригада — в хут. Пятихатки — в распоряжении комбрига ударно-огневой.

153-я бригада — в дивизионном резерве в районе Армянск — Филатово — хут. Булгаков.

Артиллерия была распределена между бригадами, причем ни по одному из документов нельзя установить ее количество в каждой бригаде.

Можно только установить, что к 10 ноября 51-я дивизия должна была передать в 15-ю, 52-ю и Латышскую дивизии всю артиллерию этих дивизий, которая работала с 51-й дивизией под Перекопом, так что дивизия оставалась с одной своей артиллерией, т. е. 24 легких и 9 тяжелых орудий.

52-я и 16-я стр. дивизии глубоко эшелонировались между озерами Красное и Сивашем, имея передовые полки непосредственно перед Карповой Балкой. Плотность фронта наших частей в узких междуозерных дефиле была значительной. Так на участке 151-й и 152-й бригад на каждый 1 км фронта приходилось 1800 штыков и сабель и до 60 пулеметов. В ударно-огневой бригаде — 1200–1500 штыков и 75–85 пулеметов. Глубина боевых порядков была настолько достаточна, что она обеспечивала непрерывное питание боя из глубины.

Артиллерия была распределена по полкам полностью.

Командование армии предполагало произвести некоторые перегруппировки: оно хотело ввести в бой сразу больше войск, поэтому приказало Латышской дивизии сменить правофланговые части 51-й дивизии (между Каркинитским заливом и озером Старое) и наступать на Юшунь. 51-й дивизии оставался участок только между озерами Старое и Красное. [78]

Но эти распоряжения не успели быть выполнены, так как на рассвете 10 ноября, еще до подхода Латышской дивизии, 51-я дивизия всеми своими частями атаковала противника на всем фронте. Около 9 час. уже были получены сведения о том, что бой идет внутри позиции противника, причем на левом фланге первая линия неприятельских окопов пройдена. Одновременно обнаружился и резкий успех на участке 15-й стр. дивизии, которая ворвалась на позицию частей 13-й пех. дивизии противника и отбросила их на юг. Утром 10 ноября казалось, что успех всей операции разрешится на левом фланге, где противник уже дрогнул, но скоро ход событий принял иной оборот.

Противник сильным огнем сначала приостановил наступление и 15-й и 52-й стр. дивизий, а потом контратаковал их и вынудил к отходу к самым выводам из Литовского полуострова. На участке же 51-й стр. дивизии, особенно на правом фланге, несмотря на тяжелые условия наступления (фланкирующий огонь судовой артиллерии), пехота заняла сначала первую, а потом и вторую линию неприятельских позиций.

10 ноября бой на этом и закончился.

С рассветом 11 ноября противник вновь контратаковал 15-ю и 52-ю дивизии, причем около 11 час. положение там сложилось настолько критически, что было опасение, что конница ген. Барбовича прорвется на Армянск в тыл всей 6-й армии. Введением в дело последних резервов положение здесь было сохранено.

Кризис боя наступил раньше на нашем правом фланге, где 51-я стр. дивизия вместе с подошедшей Латышской дивизией в этот день заняли Юшунь. С выходом нашим к Юшуни устойчивость обороны была настолько разрушена, что отпадал вопрос о возможности дальнейшего сопротивления белых.

В ночь с 11-го на 12 ноября белые начали стремительный отход к югу.

С рассветом началось наше преследование.

Перекопская операция является одной из героических операций Красной армии, — это общеизвестно. Героической она является по своему замыслу, по той настойчивости, с которой красные части дрались на Литовском полуострове с малочисленной артиллерией против многочисленных огневых средств противника наступая по высохшему морскому дну, будучи отрезанными от материка 7-км простреливающимся насквозь артиллерией противника полумокрым дном Сиваша.

Характер боев за Перекопский перешеек говорит о высоком моральном уровне красноармейца в 1920 г. Те настойчивые атаки, которые вела Красная армия 8 ноября на Литовском полуострове, не всякой армии по-плечу.

Но было бы ошибкой идеализировать наши действия в 1920 г. под Перекопом с начала и до конца.

К X своей годовщине Красная армия должна трезво смотреть на пройденный ею путь. Она должна на своем прошлом опыте учиться. Поэтому Перекопская операция представляет большой интерес с точки зрения тех задач по боевой подготовке, которые стоят перед Красной армией сейчас.

Задачи эти касаются правильной организации общевойскового боя, правильного расчета артиллерийских и пехотных средств для атаки; задачи эти касаются вопросов тесного взаимодействия пехоты и артиллерии.

Как атака Турецкого вала, так и тягучие бои на Литовском полуострове не привели к непосредственному разгрому живой силы противника только потому, [79] что в организации боя за Перекоп имелся целый ряд недочетов, связанных с артиллерийским вопросом, с вопросом о взаимодействии между пехотой и артиллерией.

Неправильно было определено, какой ширины фронт можно рвать наличными артиллерийскими средствами, неправильно была сгруппирована артиллерия, неудовлетворительно она связалась с пехотой, поэтому она плохо выполнила выпадавшие на нее задачи по подготовке пехотной атаки. Только этим объясняется неудача нашей атаки против Турецкого вала; 55 орудий, даже 2 средних групп артиллерии, могло бы хватить для подготовки атаки на правом фланге дивизии, на участке ударно-огневой бригады. Правильное распределение артиллерии без сомнения могло бы обеспечить успех ударно-огневой бригады, и это в связи с наступлением через Литовский полуостров привело бы к падению Турецкого вала в течение 8 ноября.

Ошибки в расчете средств и в организации общевойскового боя были причиной наших тактических неудач под Перекопом, несмотря на героизм, с которым дрались наши войска в этом бою.

Второй год Красная армия усиленно работает над вопросами общевойсковою боя. В этом деле мы добились уже значительных результатов.

Опыт Перекопа повелительно диктует, чтобы мы овладели тактическим искусством — искусством организации и руководства общевойсковым боем. — в совершенстве.

{1} Ошибка в недооценке военным командованием крымского направления была своевременно замечена Лениным. В записке от 15 марта 1920 г. на имя т. Склянского, бывшего в то время зам. председателя РВСР, он писал:

«Тов. Склянский!

нужно постановление РВС:

— обратить сугубое внимание на явно допущенную ошибку (здесь и. далее подчеркнуто Лениным. — Ред.) с Крымом (во-время не двинули достаточных сил);

— все усилия на исправление ошибки (события в Германии крайне обостряют вопрос об ускорении добития Деникина);

— в частности приготовить морские средства (мины, подлодки и т. п.) и возможное наступление с Тамани в Крым (помнится, Мих. Дм. Бонч-Бруевич говорил о легкости этого).

Ряд точнейших и энергичнейших постановлений РВС об этом необходимо немедленно.

Копию мне пришлите.

Ленин.»

В этот же день вечером главное командование отдало директиву Юго-западному фронту об овладении Крымом. Операция должна была начаться не позднее конца марта. Но подготовка ее затянулась, а затем вновь была сорвана вторжением Пилсудского в правобережную Украину. — Ред.

{2} В 1928 г. за границей вышли воспоминания ген. Врангеля. В них Врангель иначе рисует смысл своих осенних операций. Основной задачей этих операций Врангель ставил разгром нашего Южного фронта с последующим глубоким вторжением в правобережную Украину и с выходом на фронт Мариуполь — Гришино — Екатеринослав (после Днепропетровска) — Днепр — Черкассы. В районе Черкасс намечалось соединение крымских сил с 3-й армией Врангеля, формируемой с разрешения польского правительства на территории Польши численностью в 80 тыс. чел. После этого, став на правом крыле Польского фронта, Врангель при помощи Франции предполагал понудить поляков к дальнейшей совместной борьбе с ними против Советской России, уверяя при этом, что к весне 1921 г. вся борьба кончится разгромом Советских республик.

Разгром белых в Заднепровской операции, о которой говорит М. В. Фрунзе, опрокинул все расчеты Врангеля. — Ред.

{3} Существующая в Париже белогвардейская организация «Общевоинский союз» по сути дела и сейчас представляет собой организацию в первую очередь остатков врангелевской армии. Союз возглавляется ближайшими сподвижниками ген. Врангеля генералами: Миллером — в 1920 г. был военным представителем Врангеля в Париже (в 1919 г. командующим Северным белым фронтом) и Шатиловым — бывшим начальником штаба Врангеля, — Ред.

{4} Выезд т. Фрунзе на фронт и приближение в связи с этим фронтового аппарата к войскам сыграли колоссальную положительную роль в деле подготовки последней операции по овладению Крымом — штурма сильных укреплений Перекопа и Чонгара — в согласовании усилий отдельных армий на первом этапе развития этой операции. Метод в управлении войсками, примененный т. Фрунзе здесь, заслуживает внимания и в настоящее время. — Ред.

{5} См. схему Крымского полуострова, стр. 19.

{6} В I томе собраний сочинений М. В. Фрунзе указан вместо «мыс Кугаран» «Малый курган», что является опечаткой. — Ред.

{7} Артиллерийской подготовке штурма укреплений перешейков т. Фрунзе уделил исключительное внимание. Для этой цели главное командование усиливало Южный фронт тяжелой артиллерией. Последняя в числе 6 дивизионов «ТАОН» (тяжелая артиллерия особого назначения) в конце октября прибыла в Кременчуг. Отсюда она распоряжением М. В. Фрунзе должна была направиться в Бреславль, но застряла в пути из-за разрухи железных дорог в районе фронта и недостатка горючего у тракторной тяги. Не считая возможным откладывать операцию, т. Фрунзе приказал начать ее, не дожидаясь прибытия этой артиллерии. Дивизии, не штурмующие укрепления, были усилены тяжелой и частью легкой артиллерии дивизий, остававшихся в резерве фронта и армий, или выполнявших обходные задачи. — Ред.

{8} См. схему плана операций по форсированию крымских перешейков по приказу № 0011 от 5 ноября 1920 г. на стр. 32.

{9} См. схему боевых действий с 7 но 12 ноября 1920 г. на стр. 36–37.

{10} Межлаук в конце октября 1920 г. был назначен комендантом приморского укрепленного района, созданного в целях борьбы с возможными десантами Врангеля. Штаб района помещался в г. Николаеве. — Ред.

{11} Численность Кубанской дивизии и Терско-Астраханской бригады видимо» преуменьшена. В боях в Северной Таврии в первой насчитывалось около 2 000 сабель, во второй — 1 000–1 200 сабель. Понесенные в Северной Таврии потери вряд ли могли снизить эту численность до указанной.

{12} Численность Кубанской дивизии и Терско-Астраханской бригады видимо» преуменьшена. В боях в Северной Таврии в первой насчитывалось около 2 000 сабель, во второй — 1 000–1 200 сабель. Понесенные в Северной Таврии потери вряд ли могли снизить эту численность до указанной.

{13} В дальнейшем дивизии обозначаются сокращенно; стрелковые «с. д.», кавалерийские — «к. д.», бригады соответственно — «с. бр.» и «к. бр «.

{14} Более подробно группировка сил дана в статье т. Триандофиллова.

{15} Это не совсем точно. В начале боев за Перекоп, как свидетельствует Врангель, конный корпус ген. Барбовича располагался в резерве Врангеля в районе Чирик и лишь потом был подтянут на перешеек. — Ред.

{16} Точных данных о численности белых на последнем этапе борьбы за Крым нет. Цифры, приведенные т. Триандафилловым, взяты в основном из архивных данных штаба 6-й армии. Итоговые данные об армии Врангеля, обработанные Разведоделом Штаюжа, численность Корниловской дивизии к этому времени определяют в 700 штыков, Дроздовской — в 1500 штыков.

{17} 15-я и 52-я стр. дивизии взяли с собой не всю свою артиллерию.

{18} За счет артиллерии других дивизий 6-й армии.

Схема Крымского полуострова. (стр. 19)

Схема плана операции по форсированию крымских перешейков по приказу № 0011 от 5 ноября 1920 г. (стр. 32)

Схема боевых действий 12 ноября 1920 г. (стр. 40-41)

Схема расположения артиллерия, подчиненной начартдиву 51 перед атакой Перекопских позиций противника. (стр. 69)

Схема атаки Перекопских позиций противника 7–8 ноября 1920 г. (стр. 73)

Схема обстановки перед атакой Юшунских позиций к вечеру 9 ноября. (стр. 76)