Феоктистов С. И.
В небе Туапсе
«Военная
литература»: militera.lib.ru
Издание: Феоктистов С. И. В небе
Туапсе. — Туапсе, 1995.
Книга на сайте: militera.lib.ru/h/feoktistov_si/index.html
Иллюстрации: нет
Источник: Туапсе — город-воин
(tuapse-victory.narod.ru)
Дополнительная обработка: Андрей Мятишкин
(amyatishkin@mail.ru); Hoaxer (hoaxer@mail.ru)
{1}Так помечены ссылки
на примечания. Примечания в конце текста
Феоктистов С. И. В небе Туапсе. — Туапсе, 1995.
Аннотация: рассказывается о
боевых действиях в небе на Туапсинском направлении 5-я воздушной армия
(командующий генерал-майор авиации С. К. Горюнов) и авиации Черноморского флота
(командующий генерал-майор авиации В. В Ермаченков).
Содержание
Направление главного
удара
Самый
жаркий месяц
Бои
продолжаются
Примечания
Все тексты, находящиеся на сайте,
предназначены для бесплатного прочтения всеми, кто того пожелает. Используйте в
учёбе и в работе, цитируйте, заучивайте... в общем, наслаждайтесь. Захотите,
размещайте эти тексты на своих страницах, только выполните в этом случае одну
просьбу: сопроводите текст служебной информацией - откуда взят, кто
обрабатывал. Не преумножайте хаоса в многострадальном интернете. Информацию по
архивам см. в разделе Militera: архивы и другия
полезныя диски (militera.lib.ru/cd).
Содержание • «Военная литература» • Военная история
Направление главного удара
Главной целью летней
компании 1942 года для вермахта являлся захват Кавказа. Однако, к середине
сентября после ожесточенных полуторамесячных боев войскам Северо-Кавказского и
Закавказского фронтов удалось преградить путь врагу в Закавказье на всех
направлениях его наступления на подступах к Орджоникидзе (ныне Владикавказ), у
центральных перевалов Главного хребта и на побережье Черного моря у
Новороссийска. Несмотря на большие потери, понесенные немецкими войсками,
германское командование не отказалось от намерения любой ценой осуществить
захват Кавказа. Продолжая искать пути для выхода к морю, противник решил
нанести удар на туапсинском направлении, и пробиться в Закавказье через
западную часть Главного Кавказского хребта. Для решения этой задачи была
создана сильная группировка на левом фланге 17-й немецкой армии в составе до
семи дивизий (ударная группа «Туапсе»), Действия этих войск должна была
поддерживать авиационная группа 4-го авиационного корпуса генерала авиации К.
Пфлюг-байля. До середины сентября под Туапсе у противника действовали одна
авиагруппа истребителей-бомбардировщиков Ме-110, одна авиаэскадрилья
истребителей Ме-109 и две-три авиаэскадрильи ближних разведчиков ФВ-189. 21
сентября в район Майкопа прибыли еще две бомбардировочные и одна истребительная
авиагруппы, в результате чего численность немецкой авиационной группировки на
туапсинском направлении возросла до 160 боевых самолетов.{1}
Туапсинское
направление прикрывала Черноморская группа войск Закавказского фронта. С
воздуха ее поддерживала 5-я воздушная армия (командующий генерал-майор авиации
С. К. Горюнов) и частично авиация Черноморского флота (командующий
генерал-майор авиации В. В Ермаченков).
К началу Туапсинской
оборонительной операции в состав 5-й воздушной армии входили 132-я
бомбардировочная авиационная дивизия (командир полковник А. З. Каравацкий) в
составе 6 и 367-го бомбардировочных авиаполков, 236-я истребительная
авиационная дивизия (командир подполковник В. Я. Кудряшсв) в составе 267 и 518-го
истребительных и 502-го штурмового авиаполков, 237-я истребительная авиационная
дивизия (командир генерал-майор авиации Е. М. Белецкий) в составе 36-го
истребительного авиаполка, 295-я истребительная авиационная дивизия (командир
полковник Н. Ф. Баланса) в составе 975-го истребительного авиаполка, 149-й
разведывательной авиаэскадрильи и отдельной бомбардировочной авиаэскадрильи. В
воздушной армии также имелись три отдельных авиационных полка: 742-й
разведывательный, 763-й легкобомбардировочный, 325-й транспортный и одна
отдельная авиаэскадрилья связи — 154-я{2}.
Однако, несмотря на
внушительный список частей и соединений, входящих в 5-ю воздушную армию, ее
самолетный парк был невелик. На конец сентября он насчитывал 121 боевой
самолет, из них 26 бомбардировщиков, 12 штурмовиков, 52 истребителя, 12
разведчиков, 19 легких ночных бомбардировщиков{3}.
К тому же наличие большого количества устаревших типов самолетов, частые
перебои в снабжении запчастями, горючим и боеприпасами значительно снижали
боевые возможности нашей авиации.
Аэродромов было
мало, поэтому базирование армии растянулось вдоль Кавказского побережья —
от Геленджика до Кутаиси. Ее бомбардировочная авиация размещалась на аэродроме
вблизи Кутаиси, истребительная и штурмовая — на приморских аэродромах
(Геленджик, Агой, Лазаревское, Адлер, Сухуми).
Собственно
туапсинское направление прикрывала 236-я истребительная авиадивизия (командир
подполковник В. Я. Кудряшов, военком полковой комиссар А. Н. Кобликов,
начальник штаба подполковник А. Г. Андронов). Это было наиболее сильное
соединение 5-й воздушной армии, насчитывающее на 30 сентября 46 боевых самолетов
(18 И-153, 12 Ил-2, 6 ЛаГГ-3, 8 Як-1, 2 Як-7Б).{4}
Дивизия была смешанной по типам самолетов и вооружению. Штаб соединения и 518-й
истребительный авиаполк на самолетах ЛаГГ-3 и Як-1 (командир майор Я. X.
Околелов) размещались в Лазаревском, 267-й истребительный авиаполк на самолетах
И-153 (командир майор К. К. Орлов) — в Агое, 502-й штурмовой авиаполк на
самолетах Ил-2 (командир майор С. А. Смирнов) — в Адлере.
Расположенные в
долинах горных речек, эти аэродромы были не очень удобны для действий военной
авиации. С агойского аэродрома могли действовать только легкие нескоростные
самолеты типа И-15 бис, И-153, И-16, У-2. К тому же на них дислоцировались и
другие авиационные части, в том числе и из состава ВВС Черноморского флота. Это
затрудняло и усложняло организацию и управление боевыми действиями авиации,
приводило к дополнительным потерям при нападении вражеской авиации. Нередко
одному батальону аэродромного обслуживания приходилось обеспечивать
материально-техническими средствами до трех авиационных полков. Кроме того,
указанные аэродромы не имели бетонированных взлетно-посадочных полос и быстро
размывались в ходе дождей, особенно частых на побережье во второй половине осени,
что надолго выводило их из строя.
Условия базирования
авиации противника выгодно отличались от наших. Немецкие самолеты размещались
на аэродромах Армавира, Белореченской, Майкопа, Краснодара не далее ста
километров от линии фронта, а на направлении главного удара и того ближе —
в 40–45 километрах.
Выгодное аэродромное
базирование и количественное превосходство создавали противнику благоприятные
условия для завоевания превосходства в воздухе. В двадцатых числах сентября
активность немецкой авиации на туапсинском направлении резко возросла. Это было
связано с началом сосредоточения его ударных группировок на направлениях
предстоящего наступления. Воздушная разведка противника стремилась вскрыть
группировку советских войск, определить характер обороны, выявить состояние
дорог. Усилились бомбардировочные удары по железнодорожным станциям и
разъездам, мостам, аэродромам, местам расположения войск.
Датой качала
Туапсинской оборонительной операции официально считается 25 сентября 1942 года.
Но активные наступательные действия немецких войск на туапсинском направлении
начались уже 23 сентября. В этот день части 125-й пехотной дивизии противника
нанесли удар в стык 18-й и 56-й армий Черноморской группы войск и при активной
поддержке авиации овладели важной в тактическом отношении высотой 451,2 (гора
Лысая), прикрывающей путь от Горячего Ключа к Туапсе по долинам рек Псекупс и
Хатыпс. Собственно с этого события и начинается отсчет осеннего наступления
немцев на Туапсе. Было отмечено 94 самолето-пролета авиации противника.{5}
С 7 часов 10 минут
до 15 часов 20 минут немецкие самолеты (группами и поодиночке) произвели семь
налетов на Туапсе, сбросив на город и порт 16 бомб, на железнодорожные станции
Индюк и Кривенковская — 40 бомб. Два Ме-110 атаковали стоянку самолетов в
Агое, сбросив в двух заходах 12 бомб. Осколками повредило два самолета И-153
267-го авиаполка, был ранен один военнослужащий{6}.
236-я истребительная
авиадивизия смогла выполнить только 32 самолето-вылета, из них 18 — на
штурмовку, 6 — на разведку, 2 — на перехват самолетов противника и
6 — на прикрытие лазаревского аэродрома{7}.
Около 14 часов девять И-153, вылетев на штурмовку в район Горячего Ключа,
столкнулись в районе цели с группой немецких самолетов. Девять Ме-110 и два
Ме-109 с разных сторон атаковали группу «Чаек», пытаясь разорвать их боевой
строй. Встав в оборонительный круг и совершая вираж за виражом, наши летчики
начали отход вглубь своей территории. Бой на виражах позволил маленьким вертким
И-153 успешно противостоять атакам более скоростных и лучше вооруженных
«мессершмиттов». Последние, пытаясь разорвать строй советских машин,
производили короткие атаки с дальних дистанций, в большинстве безуспешные.
Командиру эскадрильи старшему лейтенанту Л. Н. Патриарко удалось, улучив
момент, атаковать и сбить на встречном курсе один Ме-110. У нас не вернулся
командир звена старший лейтенант Н. П. Козырев{8}.
В 17 часов 36 минут
36 немецких бомбардировщиков (24 Ю-87, 10 Ю-88, два Ме-110) под прикрытием 10
истребителей Ме-109 снова бомбардировали порт и город Туапсе, сбросив около 200
бомб, большинство из которых упали в воду. Две бомбы попали в транспорт
«Курск», выходивший из порта, и вызвали пожар, который был потушен. На перехват
вражеских самолетов с лазаревского аэродрома взлетели истребители 32-го
авиаполка морской авиации. В воздушном бою и зенитной артиллерией были сбиты
два Ю-87. Из боя не вернулся командир 32-го истребительного авиаполка
подполковник Н. З. Павлов. Осколок снаряда оборвал жизнь одного из лучших
летчиков авиации Черноморского флота. Именем Наума Захаровича Павлова названа
одна из улиц в поселке Лазаревское.
В последующие дни на
туапсинском направлении. Отмечалось в среднем до 200–300 самолето-пролетов
авиации противника в день. Немецкие самолеты эшелонирование, группами до 27
пикирующих бомбардировщиков Ю-87 и Ю-88, бомбили боевые порядки наших войск на
поле боя, огневые позиции артиллерии, районы расположения резервов и ближайшие
тылы.
С самого начала
своего наступления на Туапсе немцы стремились захватить и закрепить господство
в воздухе. Для этого они, в первую очередь, пытались блокировать аэродромы
236-й истребительной авиадивизии. Пара, реже звено, немецких истребителей
проходила на высоте 2500–3000 метров в район нашего аэродрома. Маскируясь
облачностью, солнцем или высотой, в свободном полете вблизи аэродрома выжидали
взлета или посадки советских самолетов.
Стремясь снизить
активность немецкой авиации, командование 5-й воздушной армии решило нанести
удар по майкопскому аэропорту. Вечером 24 сентября семь самолетов (четыре ДБ-3,
три СБ) 132-й бомбардировочной авиадивизии совершили налет на немецкий
аэродром. Действуя поодиночке, они в течение 40 минут сбросили около 170 бомб.
Через семь часов восемь бомбардировщиков (пять ДБ-3, три СБ) нанесли повторный
удар. Всего на майкопский аэродром было сброшено 285 бомб. Прямыми попаданиями
бомб были уничтожены два немецких самолета. Экипажами бомбардировщиков на
летном поле было отмечено шесть взрывов и два пожара.{9}
Перед рассветом с
адлерского аэродрома в воздух поднялась группа Ил-2 502-го штурмового
авиаполка, которую вел командир 1-й эскадрильи капитан А. Б. Кацоев. Взлетали в
темноте по одному, к цели шли двумя группами (по два и три самолета) с
интервалом в семь — восемь минут. Один из летчиков, не имея опыта ночных
полетов, потерял ведущего, и вынужден был вернуться, остальные точно вышли в
заданный район.
Аэродром штурмовали
на рассвете. В результате налета два вражеских самолета получили серьезные
повреждения, ко немцы успели поднять в воздух дежурные истребители, которые
сбили два «ила»{10}.
Пилот одного из них, командир звена лейтенант Г. К. Кочергин, сумел перетянуть
подбитую машину через реку и приземлиться на опушке леса. Выскочив из кабины,
он побежал в лес, чтобы скрыться от вражеских солдат, которые видели горящий
самолет и спешили к нему. Проявив находчивость, летчик сумел перейти линию
фронта и на восьмой день прибыл в свою часть, и вскоре снова стал летать на
боевые задания. С августа 1942 г. по февраль 1943 года Григорий Кочергин
совершил 58 успешных боевых вылетов, во время которых провел 18 воздушных боев,
уничтожил или повредил пять вражеских самолетов, 13 танков, 146 авто — и
бронемашин, рассеял до 17 взводов пехоты. Указом Президиума Верховного Совета
СССР от 17 апреля 1943 года лейтенанту Григорию Климентьевичу Кочергину было
присвоено звание Героя Советского Союза.
И все же
ограниченные удары по майкопскому аэродрому изменить обстановку в воздухе не
могли. Малочисленная авиация 5-й воздушной армии оказалась не в состоянии
надежно прикрыть с воздуха сражавшиеся на туапсинском направлении войска 18-й и
56-й армий. Основная тяжесть боев легла на плечи авиаторов 236-й истребительной
авиадивизии. Составлявшим основу ее самолетного парка устаревшим
истребителям-бипланам И-153 тяжело было тягаться с «мессер-шмиттами». По
решающим показателям: скорости, скороподъемности, вооружению они уступали
немецким истребителям. Не выручала ни превосходная горизонтальная
маневренность, ни наличие на вооружении реактивных снарядов. Поэтому
истребитель И-153 использовался, в основном, в качестве легкого штурмовика.
Находящиеся на
вооружении 518-го авиаполка истребители ЛаГГ-3, Як-1 и Як-7Б на тот момент были
лучшими в советских ВВС и могли на равных сражаться с неприятельскими
истребителями, но их было слишком мало. Наземным войскам требовалась надежная
авиационная поддержка. Особенно остро ощущался недостаток в истребителях. В
518-м истребительном авиаполку могло ежедневно летать на задания не более
пяти-шести самолетов. Штурмовики, не имея истребительного прикрытия, вынуждены
были отказаться от полетов днем и действовать только в сумеречное время суток,
что отрицательно сказывалось на точности, а следовательно, и результативности
штурмовых ударов.
До конца сентября
летчики соединения Кудряшова выполнили 243 боевых вылета, сбив в воздушных боях
три немецких самолета и потеряв семь своих (четыре И-153, два Ил-2, один
ЛаГГ-3). Кроме того, один ЛаГГ-3 разбился при аварии.{11}
Три летчика погибли и один попал в плен. Соотношение потерь было не в пользу
нашей авиации. Все это вынудило командующего ВВС Закавказского фронта
генерал-майора авиации К. А. Вершинина обратиться 28 сентября к командующему
ВВС Черноморского флота генерал-майору авиации В. В. Ермаченкову с просьбой
оказать помощь морской авиацией войскам 18-й армии, сражавшимся в районе
Хадыжен-ского. По приказу Ермаченкова уже на следующий день восемь самолетов
Пе-2 40-го бомбардировочного авиаполка, ранее действовавшие по перевалам
Главного Кавказского хребта, нанесли бомбовый удар по скоплениям вражеских
войск в районе Хадыженского и Суздальского. Всего же с 29 сентября по 7 октября
авиация флота совершила 77 боевых вылетов (четыре Ил-2, шесть СБ, 17 И-16, 19
МБР-2, 31 Пе-2), нанеся бомбо-штурмовые удары по войскам противника, наступающим
на туапсинском направлении.
Истребительная
авиация Черноморского флота сосредоточилась на прикрытии Туапсинского порта и
морских коммуникаций вдоль Черноморского побережья Кавказа, которые тогда
являлись единственными путями, по которым можно было осуществлять
перегруппировку советских войск и обеспечивать их снабжение. Осенью 1942 года
это стало главной задачей Черноморского флота, что, в свою очередь, потребовало
от истребительной авиации флота сконцентрировать свою деятельность на
противовоздушной обороне морских конвоев и портов.
Участок
Сухуми — Сочи — Туапсе — Геленджик прикрывали 32 и 62-й
истребительные авиаполки на самолетах И-15бис, И-16, Як-1. Только 29 сентября
три истребителя Як-1 32-го авиаполка, прикрывая туапсинскую военно-морскую
базу, выполнили восемь боевых вылетов и провели пять воздушных боев, в которых
сбили два немецких бомбардировщика Ю-88. Изменить ситуацию в воздухе не
удалось.
За первые 12 дней
немецкого наступления на Туапсе (с 23 сентября по 4 октября 1942 года) было
отмечено свыше
2600
самолето-пролетов авиации противника. Советская авиация произвела около 600
боевых вылетов. На каждый советский самолет противник поднимал в воздух четыре
своих. Имея подавляющее превосходство, вражеская авиация безнаказанно бомбила
боевые порядки советских войск, прокладывая наступающей немецкой пехоте путь к
Туапсе. Ситуация становилась критической.
Содержание • «Военная литература» • Военная история
Самый жаркий месяц
Напряженная
обстановка, сложившаяся на туапсинском направлении к началу октября 1942 года,
количественное и качественное превосходство немецкой авиации, заставили наше
командование принять срочные меры по усилению 5-й воздушной армии. В первой
декаде октября 236-я истребительная авиадивизия была существенно пополнена. В
ее состав вошли два новых истребительных авиаполка: 36-й (командир майор А. А.
Осипов) и 246-й (командир капитан Т. И. Кочетков), которые разместились на
полевых аэродромах близ Агоя и Адлера, Кроме того, 518-й истребительный
авиаполк получил восемь «яков» в качестве пополнения. Всего прибыло 34 самолета
(семь И-16, шесть Як-1, два Як-7Б, 19 ЛаГТ-3){12}.
Получив истребители типа ЛаГГ-3 и Як-1, сравнимые по своим тактико-техническим
данным с немецкими Ме-109, 236-я авиадивизия вновь стала истребительной не
только по названию, но и по существу. Более результативными стали удары по
войскам. Самолеты Як-1 и Як-7Б обладали высокими маневренными и скоростными данными,
отличались простотой в технике пилотирования. Истребитель ЛаГГ-3 по своим
летно-техническим качествам несколько уступал «якам». Вместе с тем он отличался
прочностью конструкции и живучестью. Нередко ЛаГГ-3 возвращался из боя, имея
такие повреждения, от которых разрушилась бы любая машина.
Немаловажным было и
то, что на «лаггах» и «яках», в отличии от «чаек», стояла радиоаппаратура.
Через их бортовые радиостанции можно было передавать команды, обеспечивающие
управление самолета в воздухе. Появлялась возможность руководить действиями
истребителей по радио через наземные радиостанции наведения, расположенные
вдоль линии фронта. Это позволяло командованию дивизии и полков постоянно
держать в поле зрения свои самолеты и, если нужно, то и пёренацеливать их на
выполнение других задач.
Истребитель И-16,
находящийся на вооружении 36-го авиаполка, несколько уступал своим более
современным собратьям. Однако это компенсировалось тем, что в полку воевали
летчики с большим боевым опытом и высокой летной квалификацией. Командир 36-го
истребительного авиаполка майор А. А. Осипов, например, совершил к этому
времени 72 боевых вылета, из них 15 — на штурмовку, провел 12 воздушных
боев, в которых сбил четыре самолета противника лично и два в составе группы.{13}
Под стать ему были и подчиненные. Штурман полка капитан В. Е. Сидоров, успевший
повоевать на советско-финской войне, сражался в Крыму, был награжден двумя
орденами Красного Знамени. Адъютант (начальник штаба) 1-й эскадрильи старший
лейтенант В. А. Радкевич, также участник советско-финской войны, сбил два
немецких самолета лично и два в составе группы, был награжден орденом Красного
Знамени. Один из лучших летчиков полка, командир звена старший лейтенант С. С.
Азаров имел две личные победы и еще семь в составе группы.{14}
Наращивал силы своей
авиационной группировки и противник. 6 октября он ввел в действие на туапсинском
направлении еще две авиагруппы пикирующих бомбардировщиков Ю-87. Кроме того,
командование 4-го воздушного флота привлекло сюда часть бомбардировщиков,
находившихся в Крыму и на юге Украины. Всего было задействовано не менее 300
боевых самолетов, что составляло около 15 процентов от общей численности
германских ВВС на советско-германском фронте.{15}
Основу вражеской
авиационной группировки составляли пикирующие бомбардировщики «юнкере» Ю-87 и
Ю-88 и истребители-бомбардировщики «мессершмитт» Ме-110, массированными ударами
с воздуха расчищавшие путь своим войскам к побережью Черного моря. Достаточно
сказать, что из двух тысяч самолето-пролетов немецкой авиации, отмеченных на
туапсинском направлении за первую декаду октября, около 70 процентов пришлось
на долю бомбарди-
На 20 октября 1942
года вермахт имел на советско-германском фронте 2108 боевых самолетов, из них
975 в составе 4-го воздушного флота.
ровщиков. Вражеская
авиация действовала массированно, целеустремленно на небольших, решающих
участках фронта. Бомбардировки производились эшелонированно, группами до 27
самолетов Ю-87 и Ю-88, зачастую даже без прикрытия истребителями.
Воздушная обстановка
на туапсинском направлении в эти дни характеризовалась повышенной активностью
авиации с обеих сторон, увеличением размаха и напряженности борьбы за
господство в воздухе. В небе почти ежедневно происходили яростные схватки, в
которых противники несли большие потери. В некоторых воздушных боях принимали
участие десятки самолетов.
С прибытием
подкреплений 236-я авиадивизия удвоила количество боевых вылетов. Вошедший 4
октября в ее состав 246-й истребительный авиаполк с ходу включился в боевую
работу. Правда, из 25 летчиков полка только семеро имели боевой опыт. Времени
же на постепенный ввод в боевые действия у новичков не было. Накал воздушных
сражений с каждым днем нарастал и требовалось как можно быстрее ввести их в
строй. К этой работе были привлечены опытные работники Управления дивизии во
влаве со штурманом соединения майором Д. Л. Каларашем.
Дмитрий Леонтьевич
Калараш по праву считался одним из лучших летчиков-истребителей 5-й воздушной
армии. К этому времени на его боевом счету числилось восемь лично сбитых
самолетов противника и шесть — в составе группы. За плечами — около
230 боевых вылетов, десятки воздушных боев. Вот один из боевых эпизодов. 5
октября во главе шестерки «лаггов» 246-го авиаполка Калараш вылетел на
прикрытие войск 18-й армии. Не доходя до района патрулирования, он заметил
шесть Ме-109, приказал сомкнуть строй, идти в сторону солнца с набором высоты и
приготовиться к атаке. Сблизившись с противником на сто метров, летчики открыли
прицельный огонь. За несколько минут было сбито два вражеских истребителя. Один
из них сбил Калараш, другой — командир 2-й эскадрильи 246-го авиаполка
старший лейтенант А. П. Селезнев, открывший тем самым боевой счет полка в небе
Туапсе...{16}
На следующий день, 6
октября, летчиками 236-й авиадивизии было выполнено 117 боевых вылетов, из них
половина на штурмовку. В течение дня летчики 267-го истребительного и 502-го
штурмового авиаполков наносили удары по немецким войскам в районах Папоротный,
гора Лысая, Гунайка и Котловина. В 11 часов дня на задание вылетела четверка
«илов», которую вел старший лейтенант И. А. Тимохович. Выйдя к реке Пшиш южнее
станции Хадыженская, штурмовики зашли на цель. С земли открыли сильный огонь,
но наши летчики, делая заход за заходом, поливали врага свинцом. На третьем
заходе откуда-то выскочили три Ме-109. Атака немецких истребителей была
настолько внезапна и стремительна, что наши истребители прикрытия (четыре
ЛаГГ-3 246-го авиаполка) не успели придти на помощь. Был сбит Ил-2 сержанта К.
М. Лобанова, еще две машины получили серьезные повреждения{17}.
От полного разгрома группу спас командир 1-й эскадрильи 518-го истребительного
авиаполка капитан С. С. Щиров, патрулирующий во главе четверки истребителей в
том же районе. Он вовремя заметил, как два «мессершмитта», маскируясь на фоне
леса, пытаются на малой высоте незаметно подкрасться к отходящим на свою
территорию штурмовикам. Имея значительное преимущество в высоте, комэск бросил
свой «як» в крутое пике. Развив предельную скорость на пикировании, он выскочил
в хвост немецкого самолета. Вражеский летчик, заметив советский истребитель,
попытался «горкой» уйти из-под удара, но Щиров не отставал. После третьей
очереди Ме-109 врезался в. землю в окрестностях горы Гунай. Второй немец от
схватки отказался и, набрав высоту, ушел в сторону Майкопа{18}.
Через два часа
другая четверка «илов» вылетела на штурмовку в район хутора Котловина. Их
сопровождали пять ЛаГГ-3 246-го истребительного авиаполка (ведущий командир 1-й
эскадрильи капитан П. Д. Федоров).
В районе цели нашу
группу атаковали 11 немецких истребителей. Шесть Ме-109 и три Ме-110 вступили в
схватку с истребителями прикрытия, а два Ме-110 поодиночно атаковали сзади,
из-за облаков. Им удалось подбить машину ведущего капитана А. Б. Кацоева. Для
тридцатичетырехлетнего командира 1-й эскадрильи это был первый боевой вылет в
составе 502-го штурмового авиаполка... и последний. Поврежденная машина упала в
горах, летчик погиб.
В это же время три
других «ила» сумели выйти из-под удара и скрылись в облаках. Был сбит один из
«лаггов». Но и противник не остался безнаказанным. По одному немецкому
истребителю сбили капитан П. Д. Федоров (Ме-109) и лейтенант А. Н. Тоичкин
(Ме-110).{19}
267-й истребительный
авиаполк потерял в этот день две «чайки» из штрафной авиаэскадрильи капитана М.
П. Дикого.{20}
Всего 6 октября летчики соединения Кудряшова провели семь воздушных боев, в
которых им удалось сбить три немецких самолета. Собственные потери оказались
значительнее: пять боевых машин (два И-153, два Ил-2, один ЛаГГ-3). Кроме того,
один Ил-2 был настолько серьезно поврежден, что его пришлось отправить в тыл на
капитальный ремонт. Такое соотношение потерь объяснялось, в первую очередь,
нехваткой боевого опыта у летчиков 246-го истребительного авиаполка.
Выход из строя
поврежденных в бою самолетов и потери летного состава полка привели к тому, что
над полем боя часто действовали небольшие группы из разных полков. Нередко они
отличались одна от другой не только количеством, но и типом самолетов. В такой
обстановке особенно важное значение приобретало четкое взаимодействие между
этими группами. В этом отношении характерны воздушные бои, проведенные 7
октября. Понеся в предыдущий день большие потери, 236-я авиадивизия смогла
выполнить всего 49 боевых вылетов. Все они сопровождались воздушными схватками
с истребителями противника. Единственный вылет группы, прошедший без встречи с
«мессершмиттами», не обошелся без потерь. Взлетая ночью с адлерского аэродрома,
сорвался в штопор и разбился Ил-2 командира звена лейтенанта В. Д. Никиткина.
Летчик погиб.{21}
Через несколько
часов четыре Ил-2 (ведущий лейтенант В. Т. Громов) вылетели на штурмовку в
район станции Хады-женской. Около 7 часов утра недалеко от Навагинской их
атаковали две пары Ме-109. Истребители прикрытия (четыре ЛаГГ-3 246-го
авиаполка) на этот раз действовали четко: они не только отразили попытку врага
атаковать «илы», но и сами сбили два «мессершмитта», заставив остальных
обратиться в бегство. По одной победе записали на свой личный боевой счет
капитан П. Д. Федоров и старший сержант В. М.
Гридюшко. Штурмовики
потерь не имели, но один из «лаггов» после атаки двух Ме-109 загорелся и упал
на землю. Пилотирующий его командир звена младший лейтенант В. М. Стародубцев
погиб.{22}
В 7 часов 30 минут
утра еще одна четверка «илов» (ведущий старший лейтенант И. А. Тимохович)
вылетели на штурмовку в район хутора Котловина. Ее сопровождали семь ЛаГГ-3
246-го авиаполка, ведомые старшим лейтенантом А. П. Селезневым. Над Лазаревским
к ним присоединились четыре истребителя 518-го авиаполка (ведущий лейтенант Т.
Г. Шевченко). Группа шла на высоте 2000 метров. Около 10 часов утра при подходе
к цели на встречном курсе показались вражеские самолеты. Они приближались двумя
группами. Внизу на высоте 1500 метров шли десять истребителей-бомбардировщиков
Ме-110, вверху — на высоте 2000–2500 метров, шесть истребителей Ме-109.
Бой начался над хутором Рожет и продолжался 15 минут. «Сто десятые» попытались
сходу в лоб атаковать «илы». Наперерез им устремились истребители 518-го
авиаполка. Лейтенант Шевченко в яростной атаке сбил один Ме-110, но его
ведомый — младший лейтенант С. С. Кемарский вынужден был покинуть подбитую
немцами машину. Между тем, двум Ме-110 удалось зайти в хвост Ил-2 старшего
сержанта В. М. Тюкова и подбить его. Два других «ила», находясь в тот момент
выше «сто десятых», в свою очередь атаковали сзади и сбили одного из них.
Почти одновременно
развернулся и воздушный бой в верхнем ярусе с истребителями Ме-109. Действуя
активно, Селезнев и его товарищи сковали их боем, не давая возможности придти
на помощь «сто десятым», которые действовали внизу. Сами же отдельными парами
то и дело нападали сверху на Ме-110. В ходе боя было сбито семь Ме-110. Старший
лейтенант А. П. Селезнев сбил лично Ме-110 и еще один в паре с сержантом В. Г.
Пантелеевым. По одной победе одержали летчики его эскадрильи А. И. Дагаев, С.
П. Калмыков и А. Н. Тоичкин, а также лейтенант Т. Г. Шевченко из 518-го
истребительного и лейтенант В. Т. Громов из 502-го штурмового авиаполка. Наши
потери — два самолета.
Во второй половине
дня летчикам 246-го авиаполка пришлось выдержать еще более напряженную схватку.
Смешанная группа из пяти ЛаГГ-3 этого и двух Як-1 518-го истребительного
авиаполка вылетела на прикрытие войск 18-й армии,
Вел группу командир
звена младший лейтенант П. М. Камозин. К району патрулирования подошли двумя
группами: внизу, на высоте 2000 метров пара Як-1 и на 500–600 метров
выше — пять ЛаГГ-3. Связь между группами поддерживалась по радио. В 14
часов 25 минут в десяти километрах восточное села Шаумян была замечена большая
группа самолетов: 11 пикирующих бомбардировщиков Ю-87, четыре
истребителя-бомбардировщика Ме-110 и шесть прикрывающих их истребителей Ме-109.
Камозин приказал ведомым сомкнуть строй и приготовиться к атаке. Пятерка
«лаггов» устремилась навстречу вражеским истребителям. Поймав ведущего первой
пары немецких истребителей в прицел, Камозин с 200 метров ударил из пушки и
пулемета по кабине и мотору самолета противника. Ме-109 опрокинулся и
заштопорил к земле. Почти сразу же за ним стал падать и его напарник, сбитый
одним из ведомых Камозина, который, не теряя времени, ринулся в атаку на
следующую пару Ме-109. Сблизившись с самолетом врага, он меткой очередью сбил
его. Тем временем пара «яков» атаковала вставшие в круг для бомбометания Ю-87.
Лейтенант С. М. Колесников и старший сержант Ф. Б. Варфоломеев уничтожили по
«юнкерсу», но сами были сбиты. В разгар боя к немцам подошло подкрепление:
шесть-семь Ме-109 (по другим данным 15–16). Началось то, что летчики называют
«собачьей свалкой». Боевой порядок окончательно рассыпался, каждый летчик
действовал самостоятельно. Постепенно бой перешел на виражи, где «лагги» имели
некоторые преимущества перед Ме-109. После меткого удара Тоичкина заштопорил к
земле очередной «мессер», как факел, вскоре вспыхнул другой. Но и нашим
летчикам пришлось нелегко. С резким снижением увел в сторону моря свою подбитую
машину младший лейтенант А, И. Дагаев, выбросился на парашюте из кабины
горящего «лагга» старший сержант К. К. Поздняков.
Вся воздушная
схватка продолжалась 10 минут. Несмотря на численное превосходство врага,
советские летчики сбили восемь немецких самолетов (шесть Ме-109 и два Ю-87).
Три вражеских машины уничтожил Камозин, две — Тоичкин и по одной
Варфоломеев, Калмыков и Колесников. Наши потери — четыре самолета. Не
вернулся командир звена А. Дагаев.{23}
Во второй половине дня тяжелый воздушный бой пришлось выдержать и летчикам
полков Осипова и Орлова. Девять И-153 и четыре И-16, вылетев на штурмовку в
район балки Сосновка, встретили при подходе к цели группу немецких самолетов.
Четыре Ме-110 под прикрытием пары Ме-109 заходили на штурмовку боевых позиций
советских войск. Ведущий группы самолетов 36-го авиаполка старший политрук В.
Е. Чернецов повел своих ведомых в атаку на «сто десятых». Завязался бой на
виражах. Более верткие И-16 успешно уворачивались от атак врага, стремясь зайти
в хвост немецким машинам. Старшему лейтенанту С. А. Азарову удалось, выпустив
«эрес» (реактивный снаряд РС-82), подбить один из Ме-110{24}.
Пара Ме-109 тем временем атаковала «чайки». Очередь прошила машину лейтенанта
Ф. И. Черного. Поврежденный самолет врезался в гору и взорвался. «Мессершмитты»
зашли в атаку на следующий И-153. На помощь пришел старший лейтенант В. Е.
Солдатов. Заложив свой И-16 в крутой вираж, он сблизился с одним из Ме-109 и
меткой очередью поразил его. Вражеский истребитель рухнул на южные скаты горы
Лысая{25}.
В этот же день
отличились и летчики 742-го отдельного разведывательного авиаполка (командир
майор П. И. Кулиш). Экипажи этого полка на самолетах Пе-2 вели разведку тылов
противника, его аэродромов, транспортных узлов и коммуникаций. Действовали без
истребительного прикрытия, одиночными самолетами, целиком полагаясь на
мастерство экипажей.
7 октября,
пилотируемый лейтенантом Н. Л. Рякиным Пе-2, возвращаясь из района Горячего
Ключа, был атакован одиночным истребителем Ме-109. Умелым маневром Рякин вывел
свою «пешку» из-под удара, а когда «мессершмитт» зашел на повторную атаку,
стрелок-радист Ф. И. Бибин меткой очередью сбил его{26}.
День 7 октября стал,
безусловно, одним из самых сложных и тяжелых в истории 236-й истребительной
авиадивизии. Летчики дивизии сбили или серьезно повредили 18 немецких самолетов
(девять Ме-109, семь Ме-110, два Ю-87), но и сами потеряли девять боевых машин.
Многие самолеты получили повреждения. В 246-м авиаполку в строю осталось всего
шесть истребителей, а в 518-м один. Погибли три летчика, судьба еще троих была
неизвестна (они вернулись в свои части лишь через несколько дней),
Не менее напряженные
воздушные бои происходили и в последующие дни. В этих боях особенно отличились
майор Д. Л. Калараш{27}
и капитан С. С. Щиров. Особой популярностью в 5-й воздушной армии пользовался
тридцатилетний штурман 236-й истребительной авиадивизии майор Дмитрий
Леонтьевич Калараш. Окончив в июне 1932 года Борисоглебскую военно-авиационную
школу летчиков, он затем служил в авиационных частях Московского военного
округа, пройдя путь от рядового летчика до инспектора по технике пилотирования
6-го истребительного авиакорпуса ПВО. Еще в мае 1936 года за успехи в овладении
боевой техникой и умелое руководство подчиненными командир звена старший
лейтенант Д. Калараш был награжден орденом «Знак Почета». Летом 1941 года
воевал на Западном фронте в должности заместителя командира 402-го
истребительного авиаполка особого назначения, сформированного из добровольцев
летчиков-испытателей; осенью — прикрывал столицу и важные военно-промышленные
объекты в московской зоне ПВО. В конце октября 1941 года был награжден орденом
Красного Знамени. К этому времени на его счету было 167 боевых вылетов, пять
лично сбитых самолетов противника и шесть — в составе группы. С весны 1942
года Дмитрий Калараш воевал на Крымском и Северо-Кавказском фронтах в должности
штурмана авиасоединения. За относительно короткий период (с мая по
август 1942 года) выполнил еще 43 боевых вылета, провел 11 воздушных боев, в
которых сбил три вражеских самолета.
Калараш был настойчив,
навязывал противнику свою тактику и технику ведения боя. Его любимый
маневр — заставить противника вести бой на фигурах — давал ему
преимущества. Он имел свой почерк и в штурмовых атаках: не только умело
прикрывал штурмовиков, но и сам участвовал в нанесении ударов по врагу.
Под стать ему был и
командир первой эскадрильи 518-го истребительного авиаполка двадцатишестилетний
капитан Сергей Сергеевич Щиров. Окончив Мелитопольский аэроклуб, он осенью 1938
года был направлен на учебу в знаменитую качинскую военную авиационную школу. С
первых дней войны младший лейтенант Щиров находился на Юго-Западном фронте.
Здесь он одержал свои первые победы, сбив в воздушных боях два самолета
противника лично и один вместе с другими товарищами. С 24 июня 1942 года старший
лейтенант Щиров сражается в должности заместителя командира эскадрильи 518-го
истребительного авиаполка на Северо-Кавказском фронте. За неполные три недели с
20 июля по 6 августа он сбил еще десять самолетов противника, войдя в число
лучших асов пятой воздушной армии.
Умело воевали оба
летчика и под Туапсе. Утром 9 октябри Калараш повел четверку «яков» 518-го
истребительного авиаполка на прикрытие войск 18-й армии в районах Навагин-ская,
Гунайка, Индюк. Неожиданно советские самолеты были атакованы двумя немецкими
истребителями. Незаметно зайдя со стороны задней полусферы, немецкие «охотники»
в первой же атаке подбили Як-1 старшего сержанта И. И. Савченко. Раненый пилот
вышел из боя и пошел в сторону своего аэродрома. Развернувшись, пара Ме-109
атаковала оставшиеся «яки». Завязался ближний маневренный бой. Нашим летчикам
удалось разъединить вражеские самолеты. Калараш подбил один из Ме-109. Пилот
поврежденного «мессершмитта» попытался выйти из боя, но наш ас продолжал
преследование. Второй немецкий летчик, заметив, что остался один, резким
маневром оторвался от ведомых Калараша и бросился вдогон. Теперь уже Каларашу
пришлось нелегко. Его ведомые где-то отстали и ему пришлось одному вести
дальнейший бой. Постоянно маневрируя, истребители постепенно забирались вверх.
На высоте 4300 метров Каларашу удалось перевести бой в горизонтальную
плоскость. Искусно маневрируя, он сумел зайти в хвост одному из Ме-109 и,
приблизившись на 20–30 метров, почти в упор открыл огонь. Горящий «мессер»
рухнул на землю недалеко от Куринского. Его напарник продолжать бой не рискнул
и попытался оторваться от Калараша, у которого к этому моменту кончились
боеприпасы. Тогда Калараш решил идти на таран. Развив максимальную скорость, он
сблизился с «мессершмиттом» на дистанцию 15–20 метров. Высота полета к этому
времени снизилась до 600 метров. Шли под нижней кромкой облаков, над самыми
вершинами гор. Немецкий пилот, воспользовавшись этим, снова сманеврировал, и
скрылся в облаках. Калараш, потеряв противника из виду, прекратил преследование
и, набрав высоту, вернулся в район патрулирования. Не обнаружив там своих
ведомых и израсходовав полностью боеприпасы, он взял курс на Лазаревское.{28}
На следующий день
Калараш снова вылетел на боевое задание с летчиками 518-го истребительного
авиаполка, на этот раз он летел в паре с капитаном С. С. Щировым. пятерка наших
истребителей прикрывала группу самолетов И-)16 и И-153, вылетевшую на штурмовку
с соседнего агойскрго аэродрома. В районе цели группу атаковали немецкие
истребители: четыре Ме-109 и восемь Ме-110. Каларашу удалось сбить один Ме-110
(официально эта победа не была подтверждена — С. Ф.), но в целом этот бой
закончился для нас неудачно, было сбито три советских самолета, погибло два
летчика.{29}
Во второй половине
дня Калараш вновь вылетел во главе пятерки истребителей на прикрытие своих
войск. Боевой порядок построили в два яруса. Нижнюю тройку вел лейтенант В. Г.
Мозоль, выше, прикрывая их, шла пара Калараша и Щирова. Подлетая к линии
фронта, встретили немецкие самолеты: 11 бомбардировщиков Ю-88 в сопровождении
восьми Ме-109 шли бомбить наши войска. Советские истребители устремились
навстречу врагу. Нижнее звено атаковало «юн-керсы», а Калараш и Щиров завязали
бой с истребителями прикрытия. После того, как оба летчика сбили по одному
Ме-109, у Щирова отказало вооружение, а на «яке» Калараша был пробит бензобак. Но
летчики продолжали бой. Щиров, несмотря на то, что не мог использовать оружие,
очень искусно имитировал атаки. Воздушная схватка продолжалась 25 минут. Немцы,
не выдержав напора наших асов, вынуждены были вскоре прекратить бой и уйти в
сторону своей территории.{30}
11 октября авиация
5-й воздушной армии выполнила на туапсинском направлении 49 боевых вылетов, в
то время как немецкая 304{31}.
Настоящими асами показали себя в этот день летчики 246-го авиаполка капитан П.
Д. Федоров и лейтенант А. Н. Тоичкин. Уже опытным командиром авиационной
эскадрильи пришел Петр Демидович Федоров в 246-й истребительный авиаполк. За
плечами тридцатичетырехлетнего капитана была большая жизненная школа. В 22 года
красноармеец Федоров воевал с басмачами в Туркмении, затем учился в военной
авиационной школе, служил на Дальнем Востоке. В Великую Отечественную войну,
командуя эскадрильей 488-го истребительного авиаполка, выполнил 65 боевых
вылетов. Награжден орденом Красного Знамени. Под Туапсе водил группы
истребителей на сопровождение штурмовиков, сбил в воздушных боях 6 и 7 октября
два Ме-109. Двадцатичетырехлетнего командира звена лейтенанта Афанасия Тоичкина
к октябрю 1942 года вряд ли можно было назвать опытным воздушным бойцом.
Окончив в 1940 году военно-авиационное училище, он в декабре 1941 года попал на
фронт. Повоевать успел недолго: выполнил девять боевых вылетов, после чего был
направлен в тыл на переподготовку. С 20 июля 1942 года Тоичкин командует звеном
в 246-м истребительном евиаполку. В октябре он вместе с полком снова на фронте.
Свою первую победу в воздушном бою Афанасий Тоичкин одержал 6 октября, а уже на
следующий день на его боевом счету числилось четыре сбитых самолета противника
и он возглавлял список самых результативных летчиков полка.
11 октября после
полудня четыре ЛаГГ-3 во главе с капитаном П. Д. Федоровым вылетели на
прикрытие наземных войск в район села Шаумян. К району патрулирования подошли
на высоте 4500 метров. Внимательно осматриваясь, ведущий заметил немецкие
самолеты. Федоров развернулся и псвел свою группу так, чтобы держаться по
отношению к неприятелю со стороны солнца. Четыре Ме-110 и шесть Ме-109 шли ниже
метров на пятьсот и, видимо, не замечали притаившуюся в солнечных лучах
федоровскую четверку. Удар советских истребителей был настолько внезапным и
стремительным, что боевой порядок вражеской группы распался, Федоров и Тоичкин
с первой же атаки сбили по Ме-109. Застигнутые врасплох, немецкие самолеты
заметались, уходя из-под удара. А наши летчики пошли в новую атаку. Еще два
«мессершмитта», задымив, упали на землю. И еще одна четкая очередь Федорова и
следующий «мессер», кувыркаясь, пошел вниз.
Ведомые Федорова и
Тоичкина молодые летчики С. П. Калмыков и А. Е. Перминсв отстали от своих
ведущих в самом начале боя. Перминов, приблизившись к группе Ме-110, атаковал
одного из них. Однако сбить врага не удалось. Отвернув влево, Перминов вышел из
боя. Федоров и Тоичкин, разгромив группу Ме-109, атаковали Ме-110. Тоичкин,
расстрелявший к этому моменту все боеприпасы, огня не вел. Прикрывая своего
командира, он лишь имитировал атаку. И на этот раз Федоров не промахнулся. Один
из Ме-110, объятый пламенем, устремился к земле. Остальные, не приняв боя, на
максимальной скорости ушли на северо-восток.
В этой схватке
советские летчики полностью расстреляли свой боезапас. Поэтому, когда при
возвращении недалеко от Туапсе их атаковала пара Ме-109, вести бой было
практически нечем. Федоров был сбит. Тоичкин сумел уйти, но был так измотан
схваткой, что при посадке совершил ошибку и столкнулся с садившимся следом
самолетом. Машина Тоичкина получила серьезные повреждения, и была направлена на
капитальный ремонт. Всего в этом воздушном бою было сбито шесть немецких
самолетов — четыре Федоровым и два Тоичкиным. Но успех был оплачен дорогой
ценой. Не вернулись Федоров и Калмыков, три «лагга» были потеряны.{32}
Гибель командира 1-й эскадрильи явилась тяжелым ударом как для 246-го
авиаполка, так и для всей дивизии. Провоевав под Туапсе всего одну неделю,
Федоров сбил шесть вражеских самолетов. Похоронили отважного летчика в поселке
Лазаревское. Командование 5-й воздушной армии наградило капитана П. Д. Федорова
орденом Отечественной войны 1-й степени посмертно.
День за днем велись
ожесточенные бои, но это не приносило решительных результатов ни одной из
сторон. В течение недели (с 5 по 11 октября) авиаторы 5-й воздушной армии сбили
или серьезно повредили 38 самолетов противника. Собственные потери также были
велики — 32 боевые машины.
К 12 октября в 236-й
истребительной авиадивизии осталось всего 39 боевых самолетов, из которых могли
летать на задания чуть больше одной трети. В истребительных авиаполках
насчитывалось по два — три исправных самолета, в штурмовом — шесть{33}.
Только вновь прибывший 246-й истребительный авиаполк за первую неделю потерял
пять летчиков и 11 самолетов из 19. Однако не только потери в машинах
беспокоили командование. Еще более угрожающими были низкая подготовка и
переутомленность летного состава. Молодые пилоты не умели вести групповой бой,
нередко геряли ведущих, при встречах с противником придерживались
оборонительной тактики. Вследствие недостаточной подготовленности молодых
летчиков основную тяжесть борьбы в воздухе взяли на себя «старики» —
опытные, успевшие повоевать летчики, которые часто гибли из-за своих неопытных
ведомых. Так погибли капитаны А. Б, Кацоев, П. Д. Федоров{34}.
Непрерывные
воздушные бои с превосходящим по силам противником, требовавшие большой
физической выносливости и психологического напряжения, буквально изнуряли
личный состав. Особенно это сказывалось на летчиках-истребителях. В том же
246-м истребительном авиаполку в строю осталось всего пять пилотов, в 518-м и
того меньше — лишь трое.
В середине октября в
связи с ухудшением погодных условий активность сторон в воздухе несколько
снизилась. Однако и вторая половина октября оказалась для советских авиаторов
не менее трудной, чем первая. Перевес в воздушных силах по-прежнему оставался на
стороне противника. Вражеская свиация делала на туапсинском направлении
ежедневно по 150–250 самолето-вылетов, подвергая масссированным бомбежкам
коммуникации и боевые порядки 18 и 56-й армий. Господствуя в воздухе, немецкие
«мессершмитты» не давали нашим бомбардировщикам и штурмовикам наносить
сколько-нибудь организованные удары по наступающим вражеским войскам, сковывали
малочисленную истребительную авиацию 5-й воздушной армии.
Для сказания помощи
войскам советское командование решило более активно использовать на туапсинском
направлении авиацию Черноморского флота. До этого флотская авиация оказывала
лишь эпизодическую помощь сражавшимся здесь войскам, сосредоточив основные
усилия на прикрытии туапсинской военно-морской базы и морской коммуникации вдоль
Кавказского побережья, обеспечивая снабжение войск Черноморской группы.
Истребительная авиация флота была, в основном, задействована на прикрытии
морских коммуникаций и портов. Командование морской авиации при решении вопроса
об оказании непосредственной помощи наземным войскам нашло оригинальное
решение. Еще 10 октября штаб ВВС Черноморского флота разработал план удара по
майкопскому аэродрому, где базировались основные силы немецкой истребительной
авиации, действовавшей на туапсинском направлении. Операцию было решено
провести силами бомбардировочной авиации совместно с парашютным десантом. В
случае успеха действия вражеской истребительной авиации под Туапсе оказались бы
парализованы на несколько дней. В операции «Майкоп», проведенной в ночь с 23 на
24 октября 1942 года, было задействовано до 10 процентов флотской
авиации — 22 самолета (11 ДБ-3, по два И-15 бис, СБ, Пе-3, Як-1, по
одному ЛаГГ-3, ПС-84, ТБ-3). Общее руководство осуществлял командующий ВВС
Черноморского флота генерал В. В. Ермаченков. После того, как бомбардировщики
нанесли удар по аэродрому и железнодорожной станции, с транспортных самолетов
ТБ-3 и ПС-84 («Дуглас»), на летное поле было сброшено 40
парашютистов-десантников. Около часа краснофлотцы вели бой на аэродроме,
забрасывая термитными бомбами, гранатами и бутылками с зажигательной смесью
«мессершмитты» и «юнкерсы», а затем отдельными группами и поодиночке отошли в
лес, к партизанам. В последующем 23 уцелевших участника высадки на легких
самолетах были переправлены за линию фронта.{35}
Проведенная на следующий день воздушная аэрофотосъемка майкопского аэродрома
показала, что в результате действия парашютистов-десантников и бомбового удара
авиации было уничтожено 12 и повреждено 10 самолетов противника. Наши
потери — 23 человека и один самолет ТБ-3.
В конце октября 5-я
воздушная армия была вновь существенно пополнена. В 236-ю истребительную
авиадивизию вошло еще два истребительных авиаполка: 269-й (командир майор М. И.
Третьяков) и 931-й (командир капитан И. П. Петренко). Помимо того, дивизия
получила 11 самолетов в качестве пополнения. В 132-ю бомбардировочную
авиадивизию 23 октября прибыл 63-й бомбардировочный авиаполк (командир
полковник И. Л. Федоров), на вооружении которого находилось 20 полученных по
лендлизу американских самолетов «Дуглас» А-20 (советское обозначение
«Бостон-111» или Б-3). В отличие от устаревших ДБ-3 и СБ, которые применялись
только ночью, более современные «Бостоны» могли действовать под прикрытием
истребителей и днем, что сразу повысило эффективность бомбометания. Всего было
получено 66 боевых самолетов (30 ЛаГГ-3, 20 Б-3, 12 И-153, 4 И-16) {36}.
Пополнение воздушной армии частями, имеющими на вооружении новые машины, дало
возможность наносить более эффективные удары по наземным войскам противника и
противодействовать его авиации. Истребители ЛаГГ-3 и бомбардировщики
«Бостон-111» по своим данным были вполне сопоставимы с немецкими
«мессершмиттами» и «юнкерсами», что позволяло летчикам 5-й воздушной армии
сражаться на равных.
Конец октября начало
ноября 1942 года характеризовался наивысшим накалом воздушной борьбы на
туапсинском направлении. Немецкая авиация делала ежедневно до 300 боевых
вылетов. 23 октября в Адлере приземлились 20 новеньких «лаггов» 269-го
истребительного авиаполка. Этому полку уже пришлось повоевать с адлерского
аэродрома в августе сорок второго. Затем он был направлен в тыл на
переформирование. Пополнившись людьми и техникой, полк вернулся на старый
аэродром.
Костяк полка
составляли опытные, успевшие повоевать летчики. Штурман полка
двадцатипятилетний капитан Валентин Дмитриевич Афанасьев имел репутацию
отличного разведчика и воздушного бойца. Ветеран полка, он произвел 156 боевых
вылетов на самолете И-153, лично сбил два вражеских самолета и пять в групповых
схватках. За мужество и отвагу в феврале 1942 года был награжден орденом
Красного Знамени. За образцовое выполнение боевых заданий орденом Красной
Звезды был награжден и командир 1-й эскадрильи капитан Григорий Игнатьевич
Гроховецкий. Командир 2-й эскадрильи капитан Павел Александрович Бычков прежде
воевал в 653-м истребительном авиаполку на самолете И-15 бис. Устаревшие
истребители-бипланы И-15 бис использовались, в основном, как легкие штурмовики.
Тихоходные и слабо вооруженные, эти самолеты становились легкой добычей
немецких истребителей. Уцелеть и вернуться из боя на таком самолете было уже
подвигом, а Бычков произвел на нем 80 боевых вылетов, в том числе 13 на
штурмовку. Его боевые заслуги были отмечены орденом Красного Знамени.
Заместитель Гроховец-кого двадцативосьмилетний капитан Валерьян Михайлович
Турыгин раньше так же воевал на И-15 бис. Произвел 140 боевых вылетов, из них
48 на штурмовку. Был награжден орденами Красного Знамени и Красной Звезды, в
269-м авиаполку он считался лучшим специалистом по применению средств
радиосвязи. Вместе с Бычковым и Турыгиным из 653-го авиаполка пришли и
лейтенанты Г. В. Бессонов, М. И. Поджары, И. Ф. Симанович, чьи ратные заслуги
также были отмечены боевыми наградами,
С такими летчиками
нестрашно было воевать с любым врагом. Но в полку было немало и молодых
пилотов, почти не имеющих опыта. Летчикам майора Третьякова пришлось включаться
в боевую работу с ходу, без освоения района действий, что сразу привело к
значительным потерям.
С утра 25 октября
269-й авиаполк получил задание прикрыть действия штурмовиков в районе Гойтха.
Для сопровождения «илов» была выделена 2-я авиаэскадрилья капитана
Бычкова. Ее летчики еще не знали «географию» района и поэтому вместе с ними
вылетел штурман дивизии майор Калараш.
Исходя из
предшествующего опыта, боевой порядок истребителей решено было выстроить в три
яруса. Группе нижнего яруса (четыре ЛаГГ-3) под командованием самого Бычкова
предстояло находиться рядом со штурмовиками, обеспечивая их непосредственное
прикрытие. Средний ярус должно было составить звено лейтенанта М. В. Вершинина
(три ЛаГГ-3). В его задачу входило не допустить вражеские истребители к
основной группе. И, наконец, на самом верху действовала группа свободного
маневра под командованием Калараша (три истребителя). Летчики этой группы
должны были следить за появлением немецких истребителей-кохотников» и,
используя преимущество в высоте, внезапными атаками уничтожить их, обеспечивая
свободный полет штурмовиков и истребителей нижних ярусов прикрытия. Этот боевой
порядок должен был обеспечить безопасность штурмовиков. Истребители верхних
ярусов не теряли высоты и скорости, сохраняли свободу маневра, что позволяло
успешно отражать атаки «мессершмиттов».
Вылетели утром, в 8
часов 40 минут. Четверка «илов» шла на высоте 1500–2000 метров, выше летели
истребители прикрытия. Уже в самом начале полета произошли события, которые полностью
перечеркнули так тщательно составленный план действий. Оказалось, что своего
места в боевом строю не заняла группа истребителей среднего яруса прикрытия.
Командовавший ею лейтенант М. В. Вершинин при взлете потерял ориентировку и, не
зная района действий, не сумел пристроиться к основной группе, не доходя 30
километров до Гойтха, развернулся и со своим звеном пошел назад.
В 9 часов 10 минут,
когда штурмовики, выйдя в район цели, делали уже боевой заход, откуда-то
неожиданно выскочили четыре немецких истребителя. Пара Ме-109 атаковала наши
истребители непосредственного прикрытия, а два Ме-110 устремились к «илам».
Бычков и его ведомые, надеявшиеся на звено Вершинина, оказались застигнутыми
врасплох, в результате были сбиты старший лейтенант П. Б. Долбнин и сержант П.
Д. Малышев, получил повреждения ЛаГГ-3 капитана Бычкова, Старший лейтенант П.
С. Попов контратаковал пару Ме-110. Ему удалось сбить один «сто десятый» и
второй подбить. В течение 15 минут он вместе с Бычковым вел бой с парой Ме-109,
оттягивая противника к побережью. В районе Тихоновки, недалеко от Лазаревского,
советская зенитная артиллерия обстреляла сражавшиеся самолеты. При этом
зенитным снарядом было оторвано крыло самолета Попова. Летчику удалось
воспользоваться парашютом, а подбитый ЛаГГ-3 рухнул в море. Бычков, на самолете
которого были пробиты бензобак и водяной радиатор, сел на вынужденную на
лазаревском аэродроме. Всего в этом воздушном бою советские летчики потеряли
три истребителя и еще один оказался надолго выведен из строя. Погиб старший
лейтенант Петр Борисович Долбнин.{37}
Первый воздушный бой
в туапсинском небе окончился для летчиков 269-го истребительного авиаполка
катастрофой. В одном только вылете полк лишился 20 процентов своих боевых
машин. Моральный дух летчиков, особенно молодых, еще не успевших побывать в
бою, был естественно, подорван, что могло самым отрицательным образом сказаться
на дальнейшей боевой работе всего полка. Поэтому следующий боевой вылет в этот
день возглавил лично командир 269-го истребительного авиаполка майор Михаил
Исакович Третьяков. В 13 часов восемь ведомых им «лаггов» вылетели на
сопровождение бомбардировщиков. Пятерка «Бостонов» 63-го бомбардировочного
авиаполка получила задание нанести удар по позициям немецких войск в районе
села Шаумян. Над хребтом Мезецу четыре Ме-109, разделившись попарно, попытались
атаковать бомбардировщики, но были встречены советскими истребителями. Майор
Третьяков с первой же атаки подбил один из «мессершмиттов». Получив отпор,
немецкие истребители вышли из боя и ушли в сторону своей территории. Наши
самолеты потерь в этом вылете не имели, и, после успешного выполнения боевого
задания, благополучно вернулись на свои аэродромы.
Третий групповой
вылет 269-го истребительного авиаполка состоялся в 14 часов 45 минут. Девять
«лаггов» сопровождали четверку «илов» в район Сарай-Горы. После штурмовки, при
отходе от цели, наша группа столкнулась с двумя немецкими
самолетами-разведчиками ФВ-189. Истребители прикрытия обстреляли врага, подбив
одну «раму».{38}
Немцы ушли от огня «лаггов» вниз, оказавшись в котловине между двумя грядами
гор. Советские истребители продолжали висеть над ними и «Фокке-Вульфы»
вынуждены были идти вдоль ущелья, что лишало их свободы маневра. Тем временем,
два штурмовика стремительно зашли в хвост немецких машин и дали залп из
«эресов», а затем открыли огонь из всех огневых точек. Капитан И. П. Кузьменко
буквально вогнал в склон горы один ФВ-189, другой сбил лейтенант М. Халиков.
Наши летчики без потерь вернулись на свой аэродром.{39}
28 октября на
агойском аэродроме приземлилось семь И-153 первой эскадрильи 931-го
истребительного авиаполка{}. Базирующийся в Агое 267-й истребительный авиаполк,
передав вновь прибывшим оставшиеся самолеты (восемь И-153) и часть личного
состава (четырех летчиков и 12 человек из наземного персонала), убыл в тыл на
переформирование. {40}
В составе 236-й
истребительной авиадивизии 267-й авиаполк воевал со 2 августа 1942 года. За это
время было выполнено 1530 боевых вылетов, из них 970 на штурмовку, проведено 43
групповых воздушных боя, в которых сбито или серьезно повреждено девять
немецких самолетов. Еще восемь вражеских самолетов выведено из строя на земле.
Собственные потери составили 25 самолетов И-153 и 14 летчиков. Боевые заслуги:
28 человек были отмечены орденами и медалями, а старший сержант С. Н. Васильев
был награжден высшей наградой — орденом Ленина. {41}
Полным драматизма
для летчиков соединения Кудряшова стал день 29 октября 1942 года. В этот день
на туапсинском направлении было отмечено 284 самолето-пролетов немецкой авиации{42}.
Сравнительно небольшой район был буквально забит самолетами, и воздушные бои
следовали один за другим. Первый воздушный бой произошел в 9 часов 30 минут,
когда два ЛаГГ-3 246-го истребительного авиаполка, вылетевшие с лазаревского
аэродрома на прикрытие войск 18-й армии генерал-майора А. А. Гречко, вступили в
схватку с парой немецких истребителей Ме-109 над горой Семашхо. Первый в этот
день бой закончился безрезультатно, если не считать пробитого крыла на «лагге»
сержанта К. К. Позднякова{43}.
Через 15 минут патрулирования в этом же районе четверка 518-го истребительного
авиаполка (два ЛаГГ-3 и два Як-1) заметила идущие в направлении станции Индюк
немецкие самолеты: два истребителя-бомбардировщика Ме-110, и два, прикрывающих
их, истребителя Ме-109. Советские «ястребки» стремительно атаковали врага.
После первой же атаки «сто десятые», бесприцелько сбросив бомбы, развернулись и
поспешно ушли на свою территорию. Пара «лаггов» атаковала «сто девятых» и
старший сержант Б. В. Наумов открыл в этот день боевой счет дивизии, поразив
вражеский самолет{44}.
Войска 18-й армии медленно, но продвигались вперед. С воздуха их наступление
поддерживали штурмовики 236-й истребительной авиадивизии. В течение дня
шестерка «илов» трижды штурмовала вражеские позиции, расположенные в долине
Пшиш. Было рассеяно до роты пехоты, уничтожено или повреждено 10 повозок,
подавлена одна зенитно-пуле-метная точка. {45}
Первые два раза
«илы» на штурмовку водил штурман 502-го авиаполка старший лейтенант И. А.
Тимохович, Во время второго вылета на штурмовку в район Гойтх — (высота 977),
его группу сопровождали истребители 246-го (шесть ЛаГГ-3) и 518-го (два «лагга»
и четыре «яка») авиаполков. В 13 часов 10 минут над лазаревским аэродромом
группа прикрытия встретила штурмовики. Свой боевой порядок истребители
построили в три яруса. Выше всех находились майор Д. Л. Калараш и капитан С. С.
Щиров, уже не в первый раз действовавшие в одной паре{46}.
Через 20 минут вышли к линии фронта. В районе цели Калараш и Щиров заметили
немецкий самолет-разведчик ФВ-189. Сманеврировав, наши летчики зашли в хвост
«раме», но в этот момент из облаков им навстречу выскочила пара Ме-109. Очередь
немецкого истребителя прошила машину Калараша. Як-7Б загорелся, оставалось
только прыгать. Во время прыжка Дмитрий Калараш получил сильный ушиб. Летчик
погиб.
Сбив Калараша,
немецкие «охотники» атаковали основную группу. В лобовой атаке сошлись Ме-109 и
ЛаГГ-3 лейтенанта Е. А. Гуляева. Огненная трасса «лагга» прошила «мессер-шмитт»
и тот с резким снижением пошел вниз. Был подбит и истребитель Гуляева. Наш
летчик пытался дотянуться до своего аэродрома, но при заходе на посадку
поврежденный мотор заклинило. Потеряв скорость и не имея высоты для
планирования, самолет рухнул в лощину в 400 метрах от северо-западной окраины
летного поля. Лейтенанту еще повезло; отделался вывихом правого плечевого
сустава.{47}
Во второй половине
дня произошло еще несколько воздушных боев, один из которых стал самым крупным
и напряженным за все время боевых действий 236-й истребительной авиадивизии на
туапсинском направлении.
Перипетии этого
воздушного боя, умелые и решительные действия советских летчиков подробно
описаны в отчете о боевых действиях 236-й истребительной авиационной дивизии за
октябрь 1942 года, хранящемся в Центральном архиве Министерства обороны.
В 16 часов 10 минут
для нанесения штурмового удара по войскам противника в районе хутора
Перевальный с адлерского аэродрома взлетели шесть «илов» 502-го штурмового
авиаполка. В этот раз их вел младший лейтенант Н. И. Назаров. Следом за ними
взлетели истребители прикрытия — девять ЛаГГ-3, ведомые капитаном В. М.
Турыгиным. При необходимости они могли быть усилены с лазаревского аэродрома
находящимся в готовности номер один дежурным звеном 518-го истребительного
авиаполка.
Штурмовики шли
парами на высоте 1400–1500 метров. На одной высоте с ними попарно слева и сзади
летели истребители группы непосредственного, прикрытия во главе с капитаном
Турыгиным. С превышением в 400–500 метров над основной группой шла тройка
«лаггов» младшего лейтенанта Е. Ф. Руденко, а еще на 500–700 метров выше —
два ЛаГГ-3, пилотируемых лейтенантом М. И. Поджары и Г. В. Бессоновым (группа
свободного маневра).
Радиосвязь между
группами и землей была установлена сразу же после взлета. С земли сообщили, что
в районе Сочи замечена пара немецких истребителей — «охотников». На
подлете к Лазаревскому два Ме-109 попытались приблизиться к основной группе, но
после атаки сержантом В. Н. Молчановым скрылись в облака. Они, по-видимому,
предупредили своих по радио, так как когда советские самолеты перевалили через
горы и вышли в заданный район, их там встретили четыре истребителя Ме-109. Имея
преимущество в высоте, вражеские самолеты зашли в атаку на звено Руденко, но
советские летчики ускользнули из-под удара и, в свою очередь, контратаковали
врага.
Пока истребители
среднего яруса прикрытия сражались с противником, штурмовики, снизившись до
600–500 метров, с дистанции 1500–1000 метров выпустили «эресы» и уже на высоте
350–250 метров, выходя из пикирования, сбросили бомбы, одновременно обстреливая
вражеские позиции из пушек и пулеметов. В момент штурмовки к линии фронта
подошла большая группа немецких самолетов: тринадцать Ю-87, восемь Ме-110 и
несколько прикрывающих их истребителей Ме-109. Руденко и его ведомые, прекратив
бой с Ме-109, устремились в лобовую атаку на заходящие для бомбометания
«юнкерсы». После первой же атаки, в которой было сбито два Ю-87, боевой порядок
бомбардировщиков противника рассыпался на одиночные самолеты, которые
атаковывались нашими летчиками на разных высотах, вплоть до бреющего полета.
Только нескольким «юнкерсам» удалось прорваться к нашим войскам, но бомбили они
в спешке неприцельно. В течение нескольких минут было сбито шесть Ю-87.
Остальные, развернувшись, ушли на север. Ме-110 попытались, в свою очередь,
атаковать советские штурмовики. Молчанов, заметив, что в хвост одному из «илов»
заходит Ме-110, сблизился с вражеским самолетом и с дистанции 200–250 метров
сбил его.
В разгар воздушного
боя к противнику подошло еще девять вызванных по радио с майкопского аэродрома
истребителей Ме-109. Воздушный бой принял характер беспорядочной свалки. Каждый
наш летчик действовал самостоятельно, независимо от товарищей. Самолеты
гонялись друг за другом, описывали замысловато кривые. Один из Ме-109 зашел в
хвост «лагга» старшего сержанта В. Т. Воронцова. На выручку ведомому немедленно
бросился Турыгин, атаковав врага с задней полусферы. Немецкий истребитель
попытался переворотом уйти вниз, но капитан, продолжая преследование, сблизился
с ним и с дистанции 200 метров вновь открыл огонь. «Мессершмитт» был подбит, но
в этот момент на Турыгина в атаку устремились сразу четыре Ме-109. Сделав
переворот, он сблизился с другим ЛаГГ-3 и уже в паре с ним продолжал бой.
Пока «лагги»
сражались с немецкими самолетами, группа Назарова завершила штурмовку и взяла
курс на свой аэродром. Следом за «илами», прикрывая их, пошел Турыгин со своими
ведомыми. Остальные, действуя отдельными парами, продолжали вести воздушный
бой. Взаимно прикрывая друг друга и отражая пикирующие на них со всех сторон
немецкие истребители, они постепенно увлекали противника в сторону побережья.
Нарушив порядок, наши летчики совершили ошибку. Противник, который и так имел
численное превосходство (восемнадцать Ме-109 против девяти ЛаГГ-3) теперь мог
атаковать нашу группу по частям. На каждый ЛаГГ-3 нападало одновременно до
четырех немецких истребителей. Выбросился из горящего самолета на парашюте над
Анастасиевкой Молчанов, с трудом посадил на склон высоты 1036,9 свою подбитую
машину Руденко. На Бессонова и Поджары навалились девять Ме-109 — целая
авиаэскадрилья! Лишь блестящее владение техникой пилотирования спасло наших
летчиков. Особенно тяжело пришлось молодым пилотам, не имевшим ни
соответствующих летных навыков, ни опыта ведения группового воздушного боя.
Истребители противника продолжали преследование и над морем. Четверка Турыгина
снизилась до бреющего полета. Это была вторая ошибка. «Мессершмитты», имевшие
преимущество в высоте, а следовательно, в скорости и маневренности, получили
свободу действий. Три ЛаГГ-3 были сбиты.
Командование
дивизии, получив по рации сообщение о начавшемся воздушном бое, немедленно
подняло в воздух дежурное звено 518-го истребительного авиаполка — два
ЛаГГ-3 и два Як-1. В 16 часов 50 минут на высоте 1500 метров пару лейтенанта С.
М. Колесникова внезапно из-за облаков атаковали два Ме-109. Зашедший в хвост
самолету младшего лейтенанта С. С. Кемарского немецкий «охотник» открыл огонь.
Горящий ЛаГГ-3 рухнул в море недалеко от Че-митоквадже. Колесников, потеряв
ведомого, сразу же ушел на посадку. Вторая пара продолжала полет, но из-за
облачности обнаружить группу Турыгина не смогла и в воздушном бою участия не
принимала.{48}
Проведенный
воздушный бой оказался рекордным по количеству участвующих в нем самолетов: 15
советских и 39 немецких. Длился он 20–25 минут и, несмотря на численное
превосходство противника, закончился в общем-то в пользу нашей авиации. Наши
штурмовики успешно выполнили поставленную боевую задачу и удар немецких
бомбардиров был сорван. Советские истребители записали на свой боевой счет 11
побед. Три вражеских самолета (один Ме-110 и два Ю-87) сбил младший лейтенант
Е. Ф. Руденко, один Ме-110 — сержант В. Н. Молчанов, по одному
Ме-109 — лейтенант М. И. Поджары и сержант Н. П. Ворганов. {49}
Отличился и
вылетевший вместе с группой Турыгина летчик 246-го истребительного авиаполка
сержант И. И. Алексеев. В 16 часов 35 минут в шести — семи километрах от
Лазаревского он схватился на высоте 1500 метров с двумя Ме-109. От меткой
очереди Ивана Алексеева один из «мес-сершмиттов» задымил и, пройдя немного
вдоль берега, рухнул в море на траверзе поселка Вишневка{50}.
Еще четыре бомбардировщика Ю-87 были сбиты в групповом воздушном бою. Так как
установить персонально кто их сбил было невозможно, их записали на всю группу
летчиков-истребителей.
Достаточно велики
были и потери советской стороны. Не вернулось шесть самолетов, один получил
значительное повреждение. Погибли три летчика: старшина А. Н. Ганженко и
сержанты В. Ф. Борисов и Н. П. Ворганов. Потери могли быть и меньше, если бы не
ошибки, допущенные на заключительном этапе ведения боя. Все наши самолеты были
сбиты в оборонительном бою, при отходе.
Всего 29 октября
было проведено семь воздушных боев, в которых летчики 236-й истребительной
авиадивизии сбили или серьезно повредили 13 немецких самолетов (пять Ме-109,
два Ме-110, шесть Ю-87). Наши потери; девять самолетов (Ил-2, Як-7Б, семь
ЛаГГ-3) сбито и еще два получили серьезные повреждения. Пять летчиков погибли и
трое получили ранения. В числе погибших был и один из лучших асов 5-й воздушной
армии майор Дмитрий Леонтьевич Калараш, имевший на своем счету 17 сбитых
самолетов противника. Посмертно 13 декабря 1942 года Указом Президиума Верховного
Совета СССР ему было присвоено звание Героя Советского Союза.
Октябрь сорок
второго года был неимоверно трудным для всех частей и соединений нашей авиации,
сражавшихся над Черноморским побережьем, но его боевые результаты оказались все
же довольно внушительными. В воздушных боях летчиками 5-й воздушной армии был
сбит или серьезно поврежден 71 вражеский самолет и еще 15 выведено из строя в
результате бомбовых ударов по аэродромам. Бом-боштурмсвыми ударами было
выведено из строя до 1,5 тыс. солдат противника, 15 единиц бронетехники, 151
автомашина, 57 повозок с грузами, уничтожено три склада боеприпасов и цистерна
горючего. {51}
Достойный вклад внесли и авиаторы флота. Летчиками-истребителями морской
авиации было сбито 12 немецких самолетов, а примерно два десятка самолетов
сгорело или надолго вышло из строя в результате удара по майкопскому
аэродрому.
Высокие боевые
качества показали летчики 236-й истребительной авиадивизии, выполнившие 1270
боевых вылетов, из них 411 на штурмовку{52}.
Несмотря на превосходство немецкой авиации, летчики Кудряшова наносили врагу
значительные потери. Достаточно сказать, что из 71 победы, одержанной
авиаторами 5-й воздушной армии в октябрьских боях, 70 приходится на их счет.
Четыре победы в одном воздушном бою одержал П. Д. Федоров, по три младший
лейтенант П. М. Камозин и Е. Ф. Руденко (последний при этом сбил еще и четыре
самолета в составе группы).
В это время наиболее
эффективно действовали летчики 246-го истребительного авиаполка, сбившие 34
вражеских самолета. По шесть побед записали на свой боевой счет П. М. Камозин,
А. Н. Тоичкин, П. Д. Федоров. Четыре немецких самолета уничтожил старший
лейтенант А. П. Селезнев и три старший сержант В. Я. Кобелякский. {53}
Результативно воевали и летчики 518-го истребительного авиаполка, одержавшие 17
побед. Четыре из них записал на свой счет капитан С. С. Щиров, по две —
лейтенанты С. М. Колесников, В. Г. Мозоль, Т. Г. Шевченко и старший сержант Б.
В. Наумов. {54}
Блестящие результаты показали и авиаторы 269-го истребительного авиаполка. За
пять дней — с 25 по 29 октября они сбили 13 самолетов противника! {55}
Храбро сражались с
врагом летчики 267-го истребительного и 502-го штурмового авиаполков. Штурмовые
действия велись, в основном, непосредственно перед передним краем в интересах
сухопутных войск. На задание летали мелкими группами, нередко без
истребительного прикрытия. Чтобы избежать встречи с немецкими истребителями,
предпочитали летать в сумерках (рано утром или поздно вечером). Из-за
недостатка сил удары по крупным открытым целям во вражеском тылу (колонны на
дорогах, скопления войск в неселенных пунктах) наносились редко. Так, из 142
боевых вылетов, произведенных летчиками 502-го авиаполка в октябре, лишь десять
были направлены против тыловых объектов врага. Кроме Ил-2 для штурмовки войск и
боевой техники противника применялись устаревшие малоскоростные, но маневренные
истребители И-153, которые оказались наиболее пригодными для поражения целей в
узких долинах и ущельях. Обладая отличным маневром, И-153 буквально
«выкуривали» противника из лощин и ущелий, а его скоростные истребители были
лишены возможности противодействовать нам в условиях горной местности.
Отважно действовали
и экипажи 132-й бомбардировочной авиационной дивизии (командир полковник А. З.
Каравацкий, военком полковой комиссар А. П. Митачкин, начальник штаба
подполковник Я. В. Вейсман). Из-за высокой активности немецкой авиации и
нехватки истребителей для прикрытия, советские бомбардировщики вынуждены были
действовать в основном ночью, что, естественно, снижало эффективность
бомбометания.
Действия ночью
требовали от экипажей бомбардировщиков высокой выучки и профессионального
мастерства. Такими качествами обладал экипаж командира звена 367-го
бомбардировочного авиаполка С. Ф. Чесноксва. Только в одном полете 3 октября,
пооизводя бомбометание ночью с высоты 750 метров по переднему краю противника в
районе Хады-женской, он сумел вывести из строя два штурмовых орудия, а затем,
снизившись до высоты 300–400 метров, огнем из пулеметов уничтожить до 35
немецких солдат.{56}
12 октября командир
звена 6-го бомбардировочного авиаполка младший лейтенант И. И. Назин получил
задание нанести ночью бомбовый удар по аэродрому в Майкопе. Несмотря на
проливной дождь, Назин точно вывел свой самолет в район цели и с четырех
заходов уничтожил два немецких самолета. {57}
Не менее удачно
действовал и экипаж СБ и 367-го бомбардировочного авиаполка в составе командира
эскадрильи капитана М. С. Горкунова, штурмана А. М. Горбунова, стрелка-радиста
старшего сержанта И. К. Ишимова. В ночь на 24 октября они бомбили аэродром в
Белореченской, вызвав там взрыв большой силы, сопровождаемый пожаром. Через
двое суток экипаж вылетел на бомбежку майкопского аэродрома. Над целью самолет
Горкунова был освещен прожекторами и обстрелян огнем зенитной артиллерии. Но
Горку-нов, умело маневрируя, вышел из лучей прожектора, снизился, а затем с
другого направления неожиданно вышел на цель и сбросил бомбы. Два немецких
самолета были выведены из строя, а на восточной окраине аэродрома вспыхнул
большой пожар.{58}
В течение месяца в
результате бомбовых ударов по немецким аэродромам из строя было выведено до 15
вражеских самолетов. Потери 132-й авиадивизии составили три бомбардировщика
ДБ-3 и девять человек летного состава. {59}
Авиация
Черноморского флота выполнила в октябре 1942 года 1946 самолето-вылетов, из них
104 — для нанесения бомбо-штурмовых ударов по сухопутным войскам
противника. В отличие от 5-й воздушной армии, концентрирующей свои усилия на
туапсинском направлении, морские авиаторы действовали больше в интересах 46 и
47-й армий, сражавшихся в районе центральных перевалов через Главный Кавказский
хребет и под Новороссийском.
К концу октября
обстановка под Туапсе несколько стабилизировалась. Попытка немецких войск прорваться
здесь к Черному морю была сорвана. Немалый вклад в срыв планов германского
командования внесли и советские авиаторы. Однако эти успехи были оплачены
дорогой ценой. Против нас воевали лучшие летчики люфтваффе. В ожесточенных боях
5-я воздушная армия потеряла 79 самолетов и 46 человек летного состава, авиация
Черноморского флота — 28 самолетов.
И все же главное
было достигнуто. Люфтваффе, несмотря на численное превосходство, не удалось
подавить советскую авиацию и расчистить своим войскам путь к морю.
Содержание • «Военная литература» • Военная история
Бои продолжаются
Исход октябрьских
боев на туапсинском неправлении оказался неожиданным для германского
командования. Не добившись успеха, противник в первой половине ноября начал
готовить новую попытку прорыва к побережью и захвата Туапсе. По-прежнему
большую надежду немцы возлагали на свею авиацию. С 1 по 20 ноября на
туапсинском направлении было отмечено 3815 самолето-пролетов немецкой авиации,
причем 2206 из них на участке 18-й армии. Значительные потери в октябре
вынудили командование 4-го немецкого авиакорпуса внести определенные коррективы
в тактику действий своей авиации.
Если в октябре немцы
позволяли себе налеты бомбардировщиков без прикрытия истребителей, то в ноябре
они, опасаясь советских истребителей, стали действовать более крупными группами
и при обязательном сопровождении истребителями. Полеты бомбардировщиков без
истребительного прикрытия проводились теперь только в облачную погоду.
Уменьшение
количества бомбардировщиков, в связи с переброской ряда авиационных частей под
Сталинград, заставило противника предпринимать массированные нападения с
удлинением времени пребывания их над целью. Стали применяться «звездные налеты»
мелкими группами и одиночными самолетами, следовавшими одни за другими в
течение нескольких часов с интервалами в две — три минуты. Каждый самолет
делал по три — пять заходов на цель. Ме-110 и Ю-87, сбросив бомбы,
производили штурмовку войск. Такие налеты, нередко продолжавшиеся в течение
всего дня, имели целью не только нанести урон советским войскам, но и измотать
их морально.
В первой половине
ноября авиация противника продолжала господствовать в воздухе. За неполные три
недели произошло 26 групповых воздушных боев. В большинстве из них инициаторами
являлись немецкие летчики. Это объяснялось различной тактикой советской и
немецкой истребительной авиации. Основной задачей наших истребителей было
прикрытие сухопутных войск от авиации противника и сопровождение своих
бомбардировщиков и штурмовиков, наносивших удары по вражеским укреплениям и
войскам. Уже одно это заставляло их вести, в основном, оборонительные бои.
Немецкие летчики-истребители решали задачу завоевания и удержания господства в
воздухе путем уничтожения самолетов противника. Сухопутные войска должны были
больше полагаться на собственные средства противовоздушной обороны.
При таком подходе
немецкие летчики-истребители широко применяли тактику «свободной охоты»,
отличавшуюся высокой эффективностью (в среднем на один уничтоженный самолет
противника «охотники» затрачивали три — четыре самолето-вылета). К ведению
«свободной охоты» привлекались наиболее опытные летчики, хорошо знающие слабые
стороны противника, умеющие выполнять боевые задачи в сложных метеорологических
условиях, имеющие отличную воздушно-стрелковую подготовку.
Сложная воздушная
обстановка сложилась на туапсинском направлении 3 ноября. В этот день немецкая
авиация произвела 394 вылета, из них 276 на участке хутор Перевальный —
гора Индюк — гора Семашхо против наступающих здесь войск 18-й армии
генерал-майора А. А. Гречко.{60}
5-я воздушная армия выполнила в этот день 73 боевых вылета, из них 50 пришлось
на долю 236-й истребительной авиадивизии. {61}
В 16 часов с адлерского аэродрома вылетело восемь ЛаГГ-3 269-го авиаполка.
Недалеко от Шаумяна у одного из истребителей прикрытия начались перебои в
моторе. Пилот, старшина Ю. И. Медведев, решил вернуться но, не дотянув двух
километров до лазаревского аэродрома, упал. Падение произошло с небольшой высоты
и летчик отделался ушибами, {62}
Остальные самолеты вышли к цели. Здесь они обнаружили восемь Ме-110,
штурмовавших позиции нашей пехоты под прикрытием трех Ме-109. Несколько в
стороне ходил разведчик ФВ-189, который, по-видимому, и навел «мессершмитты».
Пара «лаггов» третьего, верхнего яруса прикрытия атаковала Ме-109 и капитан П.
А. Бычков одного из них сбил. В это время «Бостоны» стали делать первый заход
на цель. Заметив советские бомбардировщики, Ме-110 тут же попарно сзади и снизу
попытались их атаковать, но истребители непосредственного прикрытия отбили
атаку врага, давая возможность экипажам Б-3 продолжать бомбардировку.
Одновременно в бой вступила пара ЛаГГ-3 среднего яруса группы прикрытия.
Капитан Турыгин сбил Ме-110, еще один самолет был сбит огнем воздушных
стрелков-бомбардировщиков. При вторичном заходе на бомбометание немецкие
летчики были уже менее активны: два Ме-110, дымя, ушли на свою территорию, а
остальные встали в оборонительный вираж. «Лагги» ушли наверх, где шел бой с
Ме-109. Бомбардировщики Б-3, сделав два захода на цель и беспрепятственно
отбомбившись, на максимальной скорости пошли домой.
На обратном пути
нашу группу в районе Псебе встретила четверка Ме-109, вызванная, очевидно, к
месту боя по радио. Навстречу им устремилась пара капитана Турыгина. Немцы
сманеврировали. Одна пара вступила в бой с нашими истребителями, другая
продолжала преследовать основную группу. Ведомый Турыгина лейтенант И. Ф. Симанович
в третьей атаке на встречном курсе сбил Ме-109. Второй немецкий пилот боя не
принял и резким маневром ушел в сторону. Но Симанович потерял своего ведущего.
Пытаясь-догнать остальных, он обнаружил, что в хвост ему с превышением в
200–300 метров пристраивается одиночный «мессер» (вероятно, напарник сбитого
немца). Энергичным маневром Симанович сумел уйти из-под удара. Завязался
ближний маневренный бой, требующий от летчика высокого летного мастерства,
быстрой реакции и предельной концентрации внимания. В течение пяти минут
самолеты выделывали сложные эволюции. Наконец немецкому летчику удалось зайти
со стороны солнца в лобовую атаку. Лобовая атака длится считанные секунды.
Самолеты с огромной скоростью сближаются, здесь все зависит у кого крепче
нервы. С дистанции 200 метров Симанович открыл огонь. В следующую секунду
вражеский самолет тенью промелькнул мимо. В кабине потянуло запахом дыма, языки
пламени обожгли лицо и руки, ЛаГГ-3 загорелся. Симанович выбросился на
парашюте. Приземлился он в двух километрах от поселка Первомайский. Наблюдавшие
за поединком бойцы поста морской пехоты сообщили, что Ме-109, атакованный
Симановичем, вместе с летчиком упал в море в ста метрах от берега.{63}
Летчики 269-го
авиаполка в этот раз успешно выполнили поставленную перед ними задачу.
Прикрываемые ими бомбардировщики благополучно отбомбили и без потерь вернулись
на базу. Было сбито четыре вражеских самолета, правда не обошлось и без потерь.
С боевого задания не вернулось два «лагга».
В тот же день
летчики из полка Третьякова, прикрывая штурмовики, вели в районе Лазаревского
бой с двумя Ме-109. Лейтенант Г. В. Бессонов сбил ведущего вражеской пары. {64}
Эта была первая личная победа Георгия Бессонова. Сбитый летчик оказался
кавалером Рыцарского креста, одним из лучших немецких асов.{65}
Сложившаяся в конце
октября — начале ноября обстановка требовала дальнейшего наращивания
ударов с воздуха по узлам сопротивления и боевым порядкам войск противника.
Однако из-за недостатка бомбардировщиков и штурмовиков активность советской
авиации, в этом плане, была явно недостаточной. К тому же действовать
приходилось в исключительно сложных условиях. Линия фронта на туапсинском
направлении носила очень извилистый характер, передний край на отдельных
участках был обращен фронтом в различные стороны, что еще больше усложняло
маневр в ходе штурмовки. Удары наносились по очень узким участкам местности
(площадью 500Х500 метров), в условиях непосредственного соприкосновения
советских и немецких войск. Так, в ходе боев за гору Семашхо действовать
приходилось в условиях, когда вершина и подножье были заняты советскими, а
скаты — немецкими войсками, в результате чего получился своеобразный
слоеный пирог, требовавший от наших летчиков ювелирной точности при нанесении
штурмовых ударов.
Тем не менее летчики
502-го штурмового авиаполка, приобретя опыт ведения боевых действий в горах и
досконально изучив район, действовали достаточно эффективно. Несмотря на
сложные погодные условия и малое количество исправных боевых машин, они в
первой половине ноября подавили семь зенитных пулеметных точек, вывели из строя
три орудия, шесть автомашин, две повозки с грузами, рассеяли до четырех взводов
пехоты и сбили в воздушном бою один Ме-109.{66}
И все-таки немцы
продолжали господствовать в небе Туапсе. Летчики 236-й истребительной
авиадивизии лишь частично обеспечивали прикрытие наземных войск. Боевая
деятельность немецкой авиации в ноябре характеризовалась значительным
повышением ее активности. В период с 1 по 20 ноября противник произвел на
Туапсинский оборонительный район 16 групповых (днем) и шесть одиночных (ночью)
налетов, с участием в них до 614 самолетов, главным образом бомбардировщиков
Ю-87 и Ю-88, а также истребителей-бомбардировщиков Ме-110.
Особенно интенсивным
бомбардировкам подвергся город и порт Туапсе. Из 1891 фугасной бомбы,
сброшенной в этот период на участке ТОРа, 1678 (88,7%) было сброшено на Туапсе
(10 из них не разорвались). В результате массированных бомбардировок в городе
было разрушено 97 жилых домов, четыре склада, городской радиоузел, контора
связи, бак с горючим, 200 погонных метров водопровода, уничтожено 34
железнодорожных вагона, из них 14 с мукой и картофелем, 18 автомашин, убито 80
и ранено 55 человек. {67}
Повышение активности
авиации противника в районе Туапсинской военно-морской базы и на морских
коммуникациях вынудило командующего Черноморским флотом вице-адмирала Ф. С.
Октябрьского обратиться 12 ноября к командующему Закавказским фронтом генералу
армии И. В. Тюленеву с просьбой прикрыть Туапсе авиацией фронта, а также
увеличить количество рабочей силы на разгрузке судов и количество автомашин по вывозке
грузов из порта, так как из-за частых бомбардировок в порту задерживается
разгрузка транспортов и военных кораблей, приходящих с грузом для Черноморской
группы войск.
Резервов для
усиления своей авиационной группировки на Черноморском побережье у командующего
Закавказским фронтом не было и он приказал ответственность за непрерывное
прикрытие с воздуха погрузо-разгрузочных операций в порту Туапсе оставить за
военно-воздушными силами флота. Одновременно командующему 5-й воздушной армией
генералу С. К. Горюнову было приказано обеспечить базирование необходимого
количества истребителей авиации флота на аэродроме Лазаревское и в случае
налетов противника на порт Туапсе поднимать свои истребители для оказания
помощи истребителям флота.
Последнее требование
показывало, что командование фронтом не до конца представляло воздушную
обстановку, сложившуюся на туапсинском направлении к концу первой декады
ноября. Дело в том, что не сумев разгромить советскую авиацию в октябрьских
воздушных боях, противник в ноябре существенно изменил свою тактику.
Командование немецкого 4-го авиационного корпуса разработало план, главная цель
которого — вывод из строя аэродромов базирования советской истребительной
авиации. С 9 по 19 ноября немецкая авиация нанесла 12 бомбо-штурмовых ударов по
аэродромам 236-й истребительной авиации, в которых участвовало до 244 самолетов
(75 Ю-87, 54 Ю-88, 47 Ме-110, 68 Ме-109).{68}
Особое значение противник придавал выведению из строя лазаревского аэродрома,
где базировались основные силы советской истоебительной авиации.
Немаловажным для
немецкого авиационного командования было и то, что лазаревский аэродром
находился рядом с железнодорожным и шоссейным мостами через реку Псе-зуапсе.
Нанося бомбовые удары по Лазаревскому, противник тем самым решал две задачи:
парализовывал деятельность советской истребительной авиации и нарушал работу
единственной сухопутной коммуникации, идущей вдоль побережья Черного моря.
Всего в ноябре немцы совершили 10 налетов на Лазаревское, в которых принимало
участие до 210 самолетов, в том числе 148 бомбардировщиков (61 Ю-87, 54 Ю-88,
33 Ме-110) и 62 прикрывающих их истребителей Ме-109.{69}
8 ноября немецкие
разведывательные самолеты обнаружили большое скопление наших войск на станции
Лазаревское. На следующий день в 12 часов 30 минут с севера со стороны
гор появилась большая группа немецких самолетов — 20 пикирующих
бомбардировщиков Ю-87 и восемь истребителей Ме-109. Вражеские самолеты вышли к
побережью в районе Аше и, развернувшись влево, со стороны моря атаковали
железнодорожную станцию Лазаревское. Подойдя к цели на высоте 2500 метров,
бомбардировщики пикировали до 700–800 метров, сбрасывали залпом по три —
четыре бомбы и на бреющем полете уходили в сторону. Один из «юнкерсов»,
отделившись от группы, атаковал зенитную батарею, прикрывающую поселок, имея,
по-видимому, задачу подавлять огонь советских средств ПВО. Немецкие истребители
в момент бомбардировки и после ухода «юнкерсов» в течение 20 минут блокировали
аэродром, не давая взлететь советским самолетам. {70}
Всего в этот день
немецкие самолеты (37 Ю-87, 7 Ю-88, 12 Ме-109) трижды бомбардировали
Лазаревское. В результате вражеских налетов были повреждены и загорелись вокзал
и воинский эшелон, разрушены четыре здания, убито четыре и ранено четыре
человека. Огнем зенитной артиллерии один немецкий бомбардировщик был сбит и
упал в море. Наша авиация, блокированная на аэродроме, противодействия врагу
оказать не смогла.
10 ноября противник
совершил два налета на Лазаревское, в которых участвовал 51 самолет (15 Ме-109,
12 Ме-110, 16 Ю-87, 8 Ю-88). В результате этих налетов в поселке было разрушено
пять домов, убито семь и ранено 19 человек. На несколько часов оказалась
выведенной из строя взлетная полоса аэродрома, осколками бомб повреждены пять
самолетов И-16 авиации флота. В тот же день два немецких истребителя внезапно
атаковали адлерский аэродром. Был подожжен самолет ЛаГГ-3 269-го
истребительного авиаполка, находящийся в тот момент на взлетной полосе{71}.
Стремясь нанести
советской авиации как можно больший урон, противник решает блокировать ее
аэродромы. С рассвета и дотемна ежедневно парами и звеньями немецкие
истребители кружили над агойским и лазаревским аэродромами, держа нашу авиацию
«под колпаком», не давая ей взлететь. Такая тактика оказалась довольно
эффективной, в чем мож-но было убедиться 11 ноября. В тот день немцы
осуществили четыре налета на Лазаревское. В 9 часов 50 минут начался третий
налет. За несколько минут до его начала с аэродрома по тревоге взлетела
четверка истребителей 518-го авиаполка (пара ЛаГГ-3 и пара Як-1). Однако два
самолета почти сразу же из-за неисправности материальной части вернулись
обратно. Командование дивизии подняло в воздух еще пару «лсггов» и вызвало из
Адлера звено истребителей 269-го истребительного авиаполка. Немецкие самолеты
были уже над поселком. Эскадрилья пикирующих бомбардировщиков Ю-88 со стороны
солнца зашла на железнодорожную станцию, в то время как восьмерка истребителей
Ме-109 вступила в бой с взлетавшими советскими истребителями. Последние
оказались в крайне невыгодном положении. В неравной схватке был подбит ЛаГГ-3
командира звена лейтенанта В. М. Кордика. Летчик пытался выпрыгнуть, но стропы
парашюта захлестнулись за антенну и оборвались. Кордик погиб. Поврежденный в
начале схватки Як-1 командира звена младшего лейтенанта Н. М. Чернова был
подожжен во время посадки.{72}
Звено «лаггов» из Адлера подошло с опозданием и сразу же было рассеяно
противником. Капитан Бычков в течение 15 минут вел бой против трех Ме-109. Ему
удалось подбить «мессер», после чего два немца вышли из боя и ушли в сторону
своей территории.
Ведомые Бычкова
младшие лейтенанты Георгий Бессонов и Евтихий Руденко в это время на высоте
3500 метров вышли к лазаревскому аэродрому. Руденко заметил в стороне одинокий
«лагг» из 246-го авиаполка и попытался пристроить его к своей паре, но тот не
послушался. Ниже на высоте 1000–1500 метров девять Ю-88 бомбили железнодорожную
станцию. Набрав за счет преимущества в высоте приличную скорость, советская
пара с ходу атаковала вражеские бомбардировщики, нарушая их боевой порядок и не
давая прицельно сбрасывать бомбы.
Выходя из атаки уже
над морем, они были атакованы шестеркой Ме-109, прикрывавшей бомбардировщики.
Через некоторое время к ним присоединилось еще восемь Ме-109. Немцы, имеющие
многократное превосходство в численности, стремились прижать наши самолеты к
земле, лишить их возможности свободно маневрировать. Им удалось разорвать
боевую связку Бессонова и Руденко и заставить драться поодиночке. На самолет
Руденко, не давая выйти из виража, навалилось сразу восемь немецких
истребителей. Стремясь сбить русский истребитель, немецкие летчики мешали в
какой-то степени друг другу, Руденко удалось сблизиться с одним из
«мессершмиттов» и в упор расстрелять его. Однако одна из вражеских атак
оказалась успешной и поврежденный ЛаГГ-3 сорвался в штопор. Руденко едва успел
покинуть неуправляемую машину. Против другого летчика Бессонова вели бой четыре
Ме-109, но безуспешно. Весь бой продолжался 20–25 минут. Было сбито три
советских истребителя и один немецкий (еще один Ме-109 предположительно был
сбит Бычковым)...{73}
Жестокая воздушная
схватка над лазаревским аэродромом произошла и 15 ноября. В 10 часов 55 минут
над аэродромом показались немецкие самолеты: четыре Ме-110 и шесть Ме-109. Им
наперехват подняли все исправные самолеты 246-го (четыре ЛаГГ-3) и 518-го (один
Як-1, два Як-7Б, два ЛаГГ-3) истребительных авиаполков. Бой длился не больше 10
минут. Почти сразу же был сбит Як-1 сержанта Г. А. Зинкевича. Машина вместе с
пилотом упала в море. Несколькими минутами позже к земле в стремительном пике один
за другим устремились два «лагга» из 246-го авиаполка. Один из пилотов, старший
сержант К. К. Поздняков погиб, другой — сержант П. А. Митрофанов, сумел,
несмотря на полученное ранение, покинуть горящую машину. Немцы потерь не имели.
{74}
Еще один сильнейший
удар по советским аэродромам авиация противника нанесла 19 ноября. С 10 часов
30 минут до 10 часов 50 минут большая группа немецких самолетов в составе 21
Ю-87, 19 Ме-110, 5 Ю-88, 4 Ме-109 бомбила лазаревский аэродром. Бомбардировщики
со стороны моря, а Ме-110 «звездным налетом» с разных направлений группами по
два — четыре самолета сбросили на аэродром до 200 бомб и множество кассет,
снаряженных мелкоосколочными минами-»лягушками», часть которых взрывалась в
воздухе, а часть падала на лётное поле, В результате налета был сожжен Як-1
518-го истребительного авиаполка, еще семь самолетов получили повреждения.
Погибло пять военнослужащих.{75}
С 14 часов 30 минут
до 14 часов 45 минут жестокой бомбардировке подвергся агойский аэродром. В
налете приняло участие 14 пикирующих бомбардировщиков Ю-87, 12
истребителей-бомбардировщиков Ме-110 и шесть истребителей Ме-109. Было
повреждено пять самолетов и убито пять человек. {76}
В тот же день
пара Ме-109, используя облачность, незаметно подкралась к адлерскому аэродрому
и расстреляла взлетавший Пе-2 742-го отдельного разведывательного авиаполка 5-й
воздушной армии. {77}
Но вывести из строя аэродромную сеть советской истребительной авиации противник
не сумел. В результате нанесения бомбовых ударов ему удалось уничтожить всего
четыре советских самолета, затратив на каждый 44 самолето-вылета
бомбардировщиков. 35 советских самолетов получили повреждения, но они были в
большинстве своем незначительны и устранялись в течение суток. Более
эффективными были действия немецких истребителей по блокировке аэродромов. Им
удалось сбить восемь наших самолетов, затратив на каждый всего по девять
самолето-вылетов.
Вместе с тем, при
проведении этих налетов немецкая авиация понесла серьезные потери. Советской
истребительной авиацией и зенитной артиллерией было сбито или серьезно
повреждено около 20 немецких самолетов. Низкая результативность вражеских
налетов объяснялась во многом размещением советских самолетов в капонирах, предохраняющих
от осколков (на лазаревском аэродроме имелось 36 капониров, на агойском —
24), своевременной организацией оповещения, позволяющей вовремя укрыть личный
состав и подготовить ПВО к отражению вражеского налета, а также тем, что пилоты
немецких бомбардировщиков действовали недостаточно решительно, бомбы сбрасывали
преждевременно, ограничивались, зачастую, одним заходом на цель, бомбили с
большой высоты. {78}
Крупномасштабные
действия немецкой авиации на туап-синском направлении продолжались до 20 ноября
1942 года. Переход советских войск 19 ноября 1942 года в контрнаступление под
Сталинградом кардинальным образом изменил воздушную обстановку под Туапсе. Если
19 ноября здесь был отмечен 401 самолето-пролет авиации противника, то 20
ноября лишь 86.{79}
Было проведено два воздушных боя, один из которых закончился победой советских
летчиков. Пара Ме-109 вышла к лазаревскому аэродрому. Заранее предупрежденные
по радио, им наперехват поднялись два истребителя 518-го истребительного
авиаполка, пилотируемые штурманом полка майором И. Н. Хохловым и начальником
воздушно-стрелковой службы полка лейтенантом Г. М. Пивоваровым. Набрав высоту
1500 метров и маскируясь нижней кромкой облачности, они дождались подхода
немецких самолетов, а затем внезапно атаковали их. Но один из «мес-сершмиттов»
зашел в хвост «яка» Хохлова. На помощь своему ведущему пришел Пивоваров.
Немецкий летчик попытался уйти от атаки «лагга», однако Пивоваров поймал его в
перекрестке прицела. Длинной очередью вражеский самолет был сражен и, потеряв
управление, упал в семи — восьми километрах северо-восточное Лазаревского.
Второй Ме-109 вышел из боя и скрылся в облаках. {80}
День 20 ноября
явился поворотным в борьбе за господство в воздухе на туапсинском направлении.
Инициатива в воздухе с этого дня окончательно перешла к летчикам 5-й воздушной
армии. Всего же с 1 по 20 ноября на туапсинском направлении было отмечено до
3815 самолето-пролетов авиации противника. Особенно активно действовали
люфт-ваффе в полосе боевых действий 18-й армии. (2207 самолето-пролетов). За неполные
три недели немецкая авиация совершила 203 бомбардировочных налета, в которых
приняло участие 1403 самолета, сбросивших 5455 фугасных бомб (из них 26
самолетов сбросили 100 бомб на войска 47-й армии на Новороссийском
направлении). По боевым порядкам войск Черноморской группы было нанесено 88
бомбовых ударов, по штабам — 11, по аэродромам — 6, по военно-морским
базам — 28, по железнодорожным станциям — 14, по населенным
пунктам — 56. {81}
Наиболее интенсивным бомбардировкам подверглись войска 18-й армии. На их
позиции 987 немецких самолетов сбросили 3043 бомбы. На войска соседней, 56-й
армии, было сброшено 591. В налетах участвовало 134 самолета. Активно вражеская
авиация действовала и над побережьем Черного моря, главным образом на участке
Туапсе-Лазаревское. В бомбардировочных налетах на побережье приняло участие 256
самолетов, сбросивших 1721 бомбу.{82}
Нужно отметить, что немецкой авиации все же не удалось нарушить работу
коммуникаций, идущих вдоль Черноморского побережья, разгромить советскую
авиацию на аэродромах, дезорганизовать боевые действия частей и соединений 18 и
56-й армий. Недостаточно результативно работала и воздушная разведка
противника. В большинстве случаев вражеская авиация бомбила районы, не занятые
нашими войсками. Были случаи бомбардировки и своих войск,
С 21 ноября немецкая
авиация прекращает активные боевые действия на туапсинском направлении.
Основные силы бомбардировочной авиации перебрасываются под Сталинград, где
началось контрнаступление советских войск. До конца месяца было отмечено всего
116 самолето-пролетов вражеской авиации, в основном разведывательных полетов одиночных
самолетов.
В связи с ухудшением
погоды в конце ноября — начале декабря практически ке вела боевой работы и
советская авиация, ограничиваясь, в основном, ведением воздушной разведки и
доставкой грузов войскам. Погода в ноябре негативно сказалась на деятельности
нашей авиации. На основных аэродромах базирования в этом месяце было от 16 до
23 дождливых дней. Только лазаревский аэродром в связи с размывом в ходе дождей
выходил из строя на 19 суток. Единственным аэродромом, который действовал более
или менее постоянно, был агойский. Его грунт, покрытый морской галькой,
позволял базирующимся здесь самолетам И-153 и И-16 взлетать на задания
независимо от погоды. {83}
Во второй половине
ноября 5-я воздушная армия была вновь пополнена. В ее состав прибыл 164-й
истребительный авиаполк (20 ЛаГГ-3). Пройдя тренировку на аэродроме Кутаиси-2,
полк вскоре перелетел в Адлер, где вошел в состав 295-й истребительной
авиадивизии. Из 46-й армии 20 ноября в 5-ю воздушную армию был передан 763-й
ночной легкобомбардировочный авиаполк. Его самолеты У-2 на аэродроме Сухуми
были оснащены бомбардировочным оборудованием, после чего полк перебазировался в
Агой, войдя в состав 236-й истребительной авиадивизии.{84}
Улучшилось в ноябре
и взаимодействие с наземными войсками. На ВПУ{85}
18-й армии были высланы представители от 132-й бомбардировочной и 236-й
истребительной авиадивизий, которые регулярно информировали штабы своих
авиадивизий и воздушной армии о погоде в районе цели и уточняли через наземное
командование объекты, подлежащие воздействию авиации. {86}
Всего в ноябре 5-я
воздушная армия выполнила 2456 самолето-вылетов, из них 134 — на
бомбардировку войск, 24 — при уничтожении авиации противника на полевых
аэродромах Краснодар и Майкоп, 7 — в ходе бомбометания по железнодорожным
станциям Армавир, Апшеронская, Самурская, 225 — на штурмовку, 61 — на
сопровождение бомбардировщиков и штурмовиков, 172 — на разведку,
336 — на грикоытие войск, транспорта, аэродромов базирования Агой, Адлер,
Лазаревское, Сухуми, 1490 — на переброску грузов для наземных войск,
7 — на спецзадание (доставка грузов партизанам Крыма). Летчики армии
провели 48 воздушных боев, в которых сбили или серьезно повредили 18 самолетов
(13 Ме-109, два Ме-110, два Ю-87, один Ю-88). Еще три вражеских самолета были
уничтожены на аэродромах. {87}
Собственные потери составили 23 самолета и 22 человека летного персонала. {88}
После долгих
оборонительных боев, в результате которых продвижение противника на туапсинском
направлении было остановлено, войска 18-й армии генерала А. А. Гречко 26 ноября —
20 декабря провели наступательную операцию с целью разгрома семашхской
группировки врага и создания благоприятных условий для наступления на
майкопском направлении. Перед 5-й воздушной армией была поставлена задача
обеспечить прикрытие и поддержку наземных войск. В армии на 1 декабря
насчитывалось 129 боевых самолетов — 43 бомбардировщика, 5 штурмовиков, 53
истребителя, 9 разведчиков, 19 ночных бомбардировщиков. {89}
Воздушная обстановка
на Кубани к началу декабря 1942 года значительно улучшилась. У противника на
этом направлении осталось не более 215 самолетов, базирующихся на полевых
аэродромах Майкопа, Краснодара, Белореченской, Армавира.{90}
При этом немецкой авиации приходилось действовать и на других направлениях, в
частности, против Северной группы войск Закавказского фронта, прикрываемой с
воздуха авиацией 4-й воздушной армии.
Отказавшись от
активных боевых действий, противник ограничился ведением воздушной разведки. По
сравнению с ноябрем количество самолето-пролетов уменьшилось в пять раз, а
групповых бомбардировочных налетов вообще не было. За весь декабрь было
отмечено всего 37 бомбометаний, в которых участвовало 38 самолетов, сбросивших
159 бомб, из них 143 бомбы собственно на туапсинском направлении. {91}
Немецкие летчики, действовавшие против авиаторов 5-й воздушной армии, избегали
встреч с советскими истребителями, а если и вступали в бой, то вели огонь с
дальних дистанций.
Несмотря на
неблагоприятные погодные условия, советская авиация оказывала посильную помощь
наступающим частям и соединениям 18-й армии: вела разведку, доставляла по
воздуху боеприпасы и продовольствие, вывозила раненых, а начиная с 7 декабря
наносила и штурмовые удары по опорным пунктам немецких войск.
Противник так же
пытался наладить по воздуху снабжение своей полуокруженной семашхской
группировки. Самолетами Ю-52, Арадо-66, Гота-145 и Хе-46 немецким частям,
действовавшим в долинах рек Пшиш и Гунайка, в отдельные дни доставлялось до 30
тонн боеприпасов и продовольствия. Переброска грузов велась одновременно
одним — двумя самолетами, изредка прикрываемых двумя — четырьмя
истребителями Ме-109.
Для борьбы с
немецкой транспортной авиацией командование 236-й истребительной авиадивизии
организовало периодические полеты истребителей-»охотников», которые
патрулировали в районах вероятного появления вражеских самолетов. 14 декабря
четверка истребителей 246-го авиаполка во главе со старшим лейтенантом А. Н.
Тоичкиным вылетела на «свободную охоту» в районе Гойтх, гор Семашхо и
Каменистой. В районе хутора Пелика советские летчики заметили два немецких
транспортных самолета Ю-52. Разделившись на пары, они атаковали врага. После
атаки старшего сержанта Е. М, Богомолова один из «юнкерсов» рухнул на землю.
Тоичкин со своим ведомым старшим сержантом В. Я. Кобеляк-ским устремился за
вторым «юнкерсом», который на бреющем полете пытался уйти на север. Им удалось
сбить врага (по сообщению наземных войск Ю-52 упал в излучине реки Гунайка в
двух километрах южнее отметки 230.4), но из того полета наша пара не вернулась.{92}
Для Афанасия Никитовича Тоичкина это была восьмая победа... и последняя.
Бои на туапсинском
направлении подходили к концу. Под ударами советских войск противник вынужден
был эвакуировать свои части с семашхского выступа и отступить за реку Пшиш. В
эти дни авиаторы 5-й воздушной армии получили от общевойсковиков несколько
благодарственных телеграмм такого, например, содержания: «Горюнову. Командующий
18-й армией А. Гречко, командиры и бойцы благодарят авиацию за отличную
штурмовку войск противника. Наши войска успешно улучшают свои позиции. А.
Харитонов. 13.12.42 г.» {93}
К 20 декабря части
18-й армии вышли к южному берегу реки Пшиш, где и закрепились. Туапсинская
оборонительная операция Черноморской группы войск закончилась. Окончательно
была устранена угроза прорыва немецких войск к Черному морю в районе Туапсе....
Туапсинская
оборонительная операция, закончившаяся поражением ударной группировки 17-й
немецкой армии, занимает важнейшее место среди других операций, проведенных
Черноморской группой войск, и является одной из крупнейших операций
Закавказского фронта в оборонительный период битвы за Кавказ.
Горно-лесистый
характер местности, исключавший широкое применение бронетанковой техники и
существенно ограничивавший использование артиллерии, предопределил особую роль
авиации в боевых действиях на туапсинском направлении. К концу сентября 1942
года противник, сосредоточив под Туапсе до 30% сил 45-го воздушного флота,
захватил господство в воздухе. Немецкая авиация, обеспечивая наступление своих
наземных войск, наносила массированные удары по нашим войскам на поле боя и в
ближайшем тылу, бомбила город и порт Туапсе, морские и сухопутные коммуникации,
вела интенсивную разведку. Особенностью применения вражеской авиации на
туапсинском направлении было то, что она действовала главным образом в
интересах сухопутных войск. Основной разрушительной силой люфтваффе были
пикировщики Ю-87 и Ю-88. Лучшие истребители-асы вели охоту в ближайших
советских тылах.
Группировке немецкой
авиации (около 300 боевых самолетов) противостояла 5-я воздушная армия и часть
сил ВВС Черноморского флота. Наша дивизия, действовавшая на туапсинском
направлении, численно уступала немецкой в 2–2,5 раза. Следует отметить и то,
что по качественным характеристикам авиационной техники, уровню подготовки
летного состава немецкие ВВС превосходили советские. Креме того, большое
количество устаревшей техники, трудности со снабжением, запасными частями,
неудобства аэродромного базирования и другие факторы усложняли и без того
напряженную обстановку.
Имея превосходство в
силе, противник на каждый поднятый в воздух советский самолет отвечал тремя
своими. За три месяца на туапсинском направлении было отмечено около 12 тысяч
боевых вылетов немецкой авиации, наших вылетов было в три раза меньше. Основные
усилия авиации 5-й воздушной армии сосредотачивались на содействии наземным
войскам. В воздушных боях под Туапсе родилась слава целой плеяды
летчиков-истребителей, мужественных и отважных бойцов, таких как старший
лейтенант А. Н. Тоичкин
— сбил за
период Туапсинской оборонительной операции восемь вражеских самолетов, капитан
П. Д. Федоров и младший лейтенант П. М. Камозин — шесть самолетов, младший
лейтенант Е. Ф. Руденко пять лично и четыре в составе группы, капитан С. С.
Щиров — четыре, капитан А. П. Селезнев
— четыре,
подполковник Д. Л. Калараш — три, лейтенант М. И, Поджары три лично и в
группе четыре, старший сержант В. Я. Кобелякский — три самолета, и многие
другие. Храбро и умело воевали летчики-штурмовики В. Т. Громов, Г. К. Кочергин,
Д. И. Луговской, М, И. Назаров, В. А. Сиво-чуб, В. Л. Скрипин, И. А. Тимохович,
В. М. Тюков.
Ощутимые удары по
врагу с воздуха нанесли и летчики, воевавшие на самолетах И-153. Эти устаревшие
истребители использовались на туапсинском направлении в качестве легкого
штурмовика, демонстрируя неплохую эффективность в условиях горно-лесистой
местности. Настоящими мастерами штурмовых ударов показали себя командир
штрафной авиаэскадрильи капитан М. П. Дикий и летчики 267-го истребительного
авиаполка старший сержант С. Н. Васильев, лейтенанты С. Н. Логинов, В. И,
Смирнов, Ф. И. Черный, Д. И.
Чумичев. Большой
урон врагу нанесли бомбардировочные экипажи М. С. Гсркунова, С. П. Дейнеко, А.
Л. Зюзина, И. И. Назина, И. Н. Тюленева, Ф. С. Чеснокова. Отличными воздушными
разведчиками показали себя летчики 742-го отдельного разведывательного
авиаполка старшие лейтенанты С. Е. Лыхин, И. Л. Рякин, А. В. Стариков и лейтенант
В. Т. Шаповалов.
В трудные месяцы
оборонительных боев самоотверженно работали воины инженерно-технической службы,
специалисты тыла и связи. В сложных боевых условиях механик старший сержант Д.
Н. Каращук обслужил 245 вылетов Ил-2, заменил на самолетах более 20 моторов и 8
блоков. Мастер по вооружению старший сержант Ю. С. Игнатьев обслужил 350 боевых
вылетов, произвел полный монтаж бомбардировочного вооружения на трех самолетах
СБ, что позволило сократить сроки подвески авиабомб на 15 минут. Старший техник
авиаэскадрильи 931-го истребительного авиаполка лейтенант И. С. Картомышев в
течение месяца обеспечил 105 боевых вылетов своей эскадрильи, восстановил семь
поврежденных в бою самолетов И-153 и еще в 39 случаях произвел мелкий ремонт.
За самоотверженный труд по вводу в строй поврежденных самолетов и обеспечение
боевых вылетов многие инженеры, техники и младшие авиаспециалисты были
награждены орденами и медалями.
Активное участие в
Туапсинской оборонительной операции принимали и военно-воздушные силы
Черноморского флота. Авиация флота прикрывала Туапсинскую военно-морскую базу и
морские коммуникации, наносила бомбо-штурмовые удары по живой силе и технике
врага, провела операцию по разгрому авиационной группировки противника на
майкопском аэродроме,
Вместе с тем,
четкого взаимодействия между 5-й воздушной армией и воздушными силами
Черноморского флота добиться не удалось, что являлось крупным недостатком в
действиях нашей авиации в период Туапсинской оборонительной операции.
В ходе боев стороны
непрерывно наращивали силы своих авиационных группировок. Командование
Закавказским фронтом направило в течение октября на туапсинское направление
пять авиационных полков. Три из них были оснащены новой авиационной техникой,
что несколько улучшило наши позиции. Но окончательный перелом произошел лишь в
двадцатых числах ноября, когда противник вынужден был перебросить основные силы
своей авиации под Сталинград.
В результате тяжелой
и упорной борьбы с сильным и опытным воздушным противником советская авиация
сумела выполнить поставленные перед ней задачи. Противнику не удалось проложить
путь своей пехоте к побережью Черного моря.
Содержание • «Военная литература» • Военная история
Примечания
{1} Расчет сделан
исходя из штатной численности немецких авиационных частей и подразделений:
эскадрилья — 12 боевых самолетов, группа — 38–40.
{2} Центральный Архив
Министерства Обороны Российской Федерации (далее ЦАМО). Ф. 327. Оп. 4999. Д. 2.
Л. 26–27.
{3} ЦАМО. Ф. 327.
Оп.. 5018. Д. 30. Л. 58–59.
{4} ЦАМО. Ф. 20218.
Оп. 1. Д. 2. Л. 139–141
{5} ЦАМО. Ф. 327. Оп.
4999. Д. 10. Л. 444. Оп. 5001. Д. 4. Л. 140.
{6} ЦАМО. Ф. 20218.
Оп. 1. Д. 3. Л. 148.
{7} ЦАМО. Ф. 20218.
Оп. 1. Д. 41. Л. 252.
{8} ЦАМО, ф. 20218.
Оп. 1. Д. 2. Л. 126.
{9} ЦАМО. Ф. 327. Оп.
4999. Д. 10. Л. 464
{10} ЦАМО. Ф. 2018.
Оп, ,. Д. 3. Л. 128.
{11} ЦАМО. Ф. 20218.
Оп. 1. Д. 2. Л. 134, 135
{12} ЦАМО. Ф. 20218.
Оп. Д. 2. Л. 207, 209, 210
{13} ЦАМО. 20218. Оп.
1. Д. 3. Л. 156.
{14} ЦАМО. Ф. 327. Оп.
5016. Д. 16. Л. 5, 111, 298.
{15} ЦАМО. Ф. 246.
иап. Оп 18. 581. Д. 4. Л
{16} ЦАМО. Ф. 20218.
Оп. 1. Д. 3. Л. 120,
{17} ЦАМО. Ф. 20218.
Оп. 1. Д. 3. Л. 160.
{18} ЦАМО. Ф. 246.
иап. Оп. 118681. Д. 4. Л. 2.
{19} Штрафная
авиаэскадрилья в составе 236-й истребительной авиадивизии была сформирована 22
сентября 1942 года. Ее командиром назначили капитана М. П. Дикого. В его
подчинении первоначально находилось три летчика-штрафника, затем прислали еще
трех. С 25 сентября эскадрилья базировалась на агойском аэродроме, подчиняясь
оперативно 267-му истребительному авиаполку. Воевали на самолетах И-153.
{20} ЦАМО. Ф. 502 иап.
Оп. 147327, Д. 1. Л. 140.
{21} ЦАМО. Ф, 246 иап,
Оп. 118581. Д. 5. Л. 2.
{22} ЦАМО. Ф. 20218.
Оп. 1. Д. 2. Л. 183.
{23} ЦАМО. Ф. 20218.
Оп. 1. Д. 2. Л. 183; Д. 3. Л. 159; Ф. 246 иап 118581. Д. 4. Л. 3,
{24} ЦАМО. Ф. 57
гвивп. Оп. 218919. Д. 3. Л. 35,
{25} ЦАМО. Ф. 20218.
ОП. 1. Д. 3. Л. 168.
{26} ЦАМО. Ф. 327. ОП.
4999. Д. 12. Л. 14.
{27} 16 сентября 1942
года Д. Л. Каларашу было присвоено воинское звание подполковник, но во всех
документах за октябрь 1942 года. он фигурировал как майор.
{28} ЦАМО. Ф. 20218.
Оп. 1. Д. 2. Л. 118.
{29} ЦАМО. Ф, 327;.
Оп. 4999. Д. 11. Л. 246; Ф. 20218. Оп. |» Д. 3 Л. 207; Ф. 57 гв. иап.
Оп. 218919. Д. 3. Л. 36.
{30} ЦАМО. Ф. 20218.
Оп. 1. Д. 3. Л. 160. -
{31} ЦАМО. Ф. 327. Оп.
4999. Д. 11. Л. 25;;
{32} ЦАМО. ф. 246 иап.
Оп. 118581. Д. 4. Л. 8: Д. 5. Л. 2.
{33} ЦАМО. Ф. 20218.
Оп. 1. Д. 41. Л. 289.
{34} ЦАМО. Ф. 20218.
Оп. 1. Д. 2. Л. 179–180.
{35} Боевая
деятельность авиации ВМФ в Великой Отечественной войне Советского Союза
1941–1945 гг. Ч. М. Воениздат. 1963. С. 120.
{36} ЦАМО. Ф, 327. Оп.
4999, Д. 12. Л. 6; Ф. 20218. Оп, 1. Д. 2. Л. 152, 209, 210, 211, 233,
{37} ЦАМО. Ф. 20218.
ОП. 1. Д. 3. Л. 183.
{38} Там же.
{39} Так советские
солдаты называли за характерную форму двухбалочный ФВ-189.
{40} ЦАМО. Ф. 20218.
Оп. 1. Д. 3. Л. 175.
{41} ЦАМО. Ф. 20218.
Оп. 1. Д. 2. Л. 210, 211..
{42} ЦАМО. Ф. 20218.
Д. 3. Л. 195–199; Ф. 267 иап,. Оп. 235943. Д 5, 6, 9.
{43} ЦАМО. Ф. 327. Оп.
5001. Д. 4. Л. 254.
{44} ЦАМО. Ф. 246
иа.п. Оп. 118581. Д. 4. Л. 18.
{45} ЦАМО. Ф. 20218.
Оп. 1. Д. 41. Л. 331
{46} Там же.
{47} ЦАМО. Ф. 20218.
Оп. 1. Д. 3. Л. 161.
{48} ЦАМО. Ф. 20218.
Ог». 1. Д. 3. Л. 190.
{49} ЦАМО. Ф. 20218.
Оп. 1. Д. 2. Л. 184–185.
{50} ЦАМО. Ф. 20218.
Оп. 1. Д. 3. Л. 185.
{51} ЦАМО. Ф. 246.
иап. Оп. 118581. Д. 4. Л. 18.
{52} ЦАМО. Ф. 327. Оп.
4999. Д. 12. Л. 4–5.
{53} ЦАМО. Ф. 20218.
Оп. 1. Д. 2. Л. 198.
{54} ЦАМО. Ф. 20218.
Оп. 1. Д. 3. Л. 240.
{55} Там же. Л. 233,
243.
{56} ЦАМО. Ф. 20218–
Оп. 1. Д. 3. Л. 185.
{57} ЦАМО. Ф. 33. Оп.
793576. Д. 53. Л. 222.
{58} Краснознаменный
Закавказский — М.: Воениздат. 1969. С. 248.
{59} ЦАМО. Ф. 33. О.п.
793756. Д. 12. Л. 203,
{60} ЦАМО. Ф. 327. Оп.
4999. Д. 12. Л. 5, 7.
{61} ЦАМО. Ф. 327. Оп.
4999. Д. 13. Л. 9.
{62} ЦАМО. Ф. 20218.
Оп. 1. Д. 41. Л. 344,
{63} ЦАМО. Ф. 20218.
Оп. 1. Д. 68. Л. 268.
{64} ЦАМО. Ф. 20218.
Оп. 1. Д. 3. Л. 269.
{65} ЦАМО. Ф. 327.
Огт. 4999. Д. 13. Л. 11.
{66} Георгий Бессонов
не вернулся с боевого задания 17 января 1943 г. По свидетельству однополчан он
направил свой подбитый самолет на станцию Георгие-Афипская, совершив наземный
таран.
{67} ЦАМО. Ф. 20218.
Оп. 1. Д. 3. Л. 269.
{68} ЦАМО. Ф. 224. Оп.
811. Д. 63. Л. 36.
{69} ЦАМО. Ф. 327. Оп.
4999. Д. 13. Л. 11
{70} ЦАМО. ф. 246 нем.
Оп. «18581. Д. 5. П. 15.
{71} ЦАМО. Ф. 20218.
Он. 1. Д. 2. Л. 270.
{72} ЦАМО. Ф. 20218.
Оп. 1. Д. 6. А 23Й.
{73} ЦАМО. Ф. 246 иап.
Он. 118581. Д. 1. Л. 31.
{74} ЦАМО. Ф. 20218.
Огт. 1. Д. 3. Л. 269.
{75} ЦАМО, Ф. 20218.
Оп. 1. Д. 41. Л. 375; Ф. 246 иап. Оп. 118581; Д. 4. Л. 27.
{76} ЦАМО. Ф. 20218.
Оп. 1. Д. 6. Л. 271 Ф. 246 иап. Оп. 118581; Д. 5. Л. 15.
{77} ЦАМО. Ф. 20218.
Оп. 1. Д. 41. Л. 389.
{78} ЦАМО. Ф. 327. Ол.
4999. Д. 11. Л. 351.
{79} ЦАМО. Ф. 20218.
Оп. 1. Д. 6. Л. 272.
{80} ЦАМО. Ф. 327. Он.
5001. Д. 5. Л. Ц 18, 19
{81} ЦАМО. Ф. 20218.
Оп. 1. Д. 2. Л. 264.
{82} ЦАМО. Ф. 327. Оп.
5001. Д. 7. Л. 78.
{83} 1 ЦАМО. Ф. 327.
Оп. 5001. Д. 7. Л. 79.
{84} ЦАМО. Ф. 327. Оп.
4999. Д. 13. Л, 15, 1
{85} ЦАМО. Ф. 327.
0,п. 4999. Д. 13. Л. 6.
{86} ВПУ —
временный пункт управления.
{87} ЦАМО. Ф. 327. Оп.
4999. Д. 13. Л. 18.
{88} ЦАМО. Ф. 327. Оп.
4999. Д. 13. Л. 3.
{89} ЦАМО. Ф. 327. Оп.
4999. Д. 13. Л. 7.
{90} ЦАМО. Ф. 327. Оп.
4999. Д. 14. Л. 6.
{91} ЦАМО. Ф. 246 иап.
Оп. 118581. Д. 4. Л. 30.
{92} Гречко С, Н.
Решения принимались на земле М: Воениздат, 1984 — С. 69.