Ерофеев{1} Владимир Иванович
К истории договора 1944 года о союзе и взаимной помощи между СССР и Францией
Проект "Военная литература": militera.lib.ru
Источник: Дипломаты вспоминают. Мир глазами ветеранов дипломатической службы. — М.: Научная книга, 1997
Техобработка: Hoaxer (hoaxer@mail.ru)
id: 0010
В 1993 году отмечалось 100–летие российско-французского союза 1893 года. Договор о союзе и взаимной помощи между СССР и Францией, заключенный в Москве 10 декабря 1944 года, стоит как раз на половине векового пути франко-русских союзных отношений. И если до него, в первые пятьдесят лет, в союзе наших государств доминировали военные аспекты, то в последующее за Договором 1944 года пятидесятилетие на первый план вышли широкое политическое сотрудничество в международных делах, а также взаимодействие в области экономики, культуры, науки и в других сферах.
Таким образом, Договор 1944 года расположен на рубеже между периодами войны и мира, и хотя он несет на себе сильные отпечатки войны, которая к моменту его заключения еще не закончилась, документ обращен в будущее, к миру, который был уже близок.
Боевое сотрудничество наших народов в войне против гитлеровской Германии, освящаемое Договором, сложилось задолго до его заключения. Генерал де Голль уже в сентябре 1941 года заявил, что французы безоговорочно вместе с Советским Союзом. Вслед за этим последовали конкретные дела. В частности, в ноябре 1942 года в Москве было подписано соглашение об участии французских летчиков на советско-германском фронте, после чего через несколько дней группа французских пилотов и механиков прилетела в СССР. Они сформировали эскадрилью, которая в августе 1943 года была развернута в полк «Нормандия-Неман», снискавший боевую славу и ставший символом франко-советской дружбы.
Франция была единственной западной державой, вооруженные силы которой сражались вместе с советской армией на германском фронте. Что касается нашей страны, то, как подчеркивал де Голль, «именно советская Россия сыграла главную роль в освобождении Франции».
Боевое сотрудничество наших народов в войне как раз и подвело, по признанию де Голля, к необходимости возрождения франко-российского союза. В годы войны сложились и политические предпосылки его восстановления в силу связей и взаимопонимания между Советским Союзом и сражающейся Францией генерала де Голля. Вновь подтвердилась историческая закономерность, которая состоит в том, как справедливо отметил де Голль, что «необходимость во франко-русском союзе становится очевидной при каждом новом повороте истории». Исходя из этого, генерал де Голль, начиная с мая 1944 года, стал настойчиво ставить перед советской стороной вопрос о возрождении франко-русского союза, что и было осуществлено в декабре 1944 года.
Генерал де Голль в своих мемуарах, размышляя о своей поездке в Москву для заключения Договора, предполагал, что Россия возьмет на себя обязательство действовать вместе с Францией в случае, если Германия когда-нибудь снова стала бы представлять угрозу. «Но эта опасная гипотеза, замечал де Голль, несомненно, не осуществится, во всяком случае в ближайшем будущем. В то же время, подчеркнул он, заключение французско-русского Договора могло бы нам помочь сразу же войти в сферу европейского урегулирования»{2}.
Договор с Россией, по его представлению, должен был бы составить, первый этап создания системы международной безопасности. Второй этап включал бы намечаемый им договор Франции с Англией, а «венчал бы собой все здание безопасности пакт Объединенных Наций, основным элементом которого была бы Америка».
Де Голль связывал с Договором, а, следовательно, и с поддержкой Советского Союза, свои расчеты на выход Франции в число великих держав-победительниц. У него для этого были все основания. Ведь Советское правительство даже в самые тяжелые для себя дни войны, когда враг стоял у ворот Москвы, 26 сентября 1941 года признало де Голля в качестве руководителя всех свободных французов, выразило готовность «оказать свободным французам всестороннюю помощь в содействии в общей борьбе с гитлеровской Германией и ее союзниками» и заявило «о своей решимости после совместной победы над врагом обеспечить полное восстановление независимости и величия Франции».
С другой стороны, как сказал в беседе И.В. Сталин де Голлю, «если договор необходим вам, то он нужен и нам». Советский Союз видел в лице Франции надежного партнера в европейских делах в момент, когда на повестку дня вставало практическое построение послевоенного устройства. На прощальном приеме в Кремле в честь де Голля Сталин поднял свой бокал за Францию, желая, чтобы она была «великой и могучей, потому что России нужен великий и могучий союзник»{3}.
Договор 1944 года открыл широкие возможности для политических, экономических и культурных связей между СССР и Францией, оказал существенное влияние на дальнейшее развитие франко-советских отношений. Как признавал впоследствии Леон Блюм, бывший французский премьер-министр, «франко-советское согласие имело место часто и распространялось на вопросы первостепенной важности». Договор служил и определенным стабилизирующим фактором в условиях, когда международная обстановка в Европе стала осложняться. На него приходилось оглядываться тем французским деятелям, которые хотели изменить политический курс Франции. Так, министр иностранных дел Робер Шуман в октябре 1950 года заявил, что перевооружение Германии и ее присоединение к Атлантическому пакту «создало бы для Франции очень тяжелую ситуацию в связи с обязательствами 1944 года в отношении СССР»{4}. Наличие Договора облегчало усилия французских патриотов по провалу планов создания Европейского оборонительного сообщества. Де Голль на пресс-конференции 12 ноября 1953 года напомнил, что «Французская Республика является союзницей Советской России в борьбе против германской угрозы»{5}.
К сожалению, через год после заключения Договора один из его главных вдохновителей генерал де Голль ушел от власти и надолго, на целых двенадцать лет. В 1953 году ушел из жизни другой создатель Договора Сталин. И это сказалось на судьбе Договора и советско-французских отношениях в целом.
Сталина и де Голля связывали не только совпадение взглядов по глобальным проблемам отношений Франции и СССР, но и личные симпатии и большое взаимное уважение. Сталин в Кремле, произнося тост в честь де Голля, сказал, что Франция обрела в его лице «решительного и несгибаемого руководителя», это признание в устах Сталина означало высокую оценку государственного деятеля. Показательно и то, что Сталин фактически никогда не принимал постоянного и непосредственного участия в двусторонних переговорах, де Голль исключение: с ним он провел 15 часов в одних только беседах. Выразительным был и жест Сталина: летчики полка «Нормандия-Неман» возвратились на Родину на подаренных советским правительством Франции самолетах, на которых они сражались в годы войны. Де Голль высоко оценил это проявление дружеских чувств.
Со своей стороны де Голль хотя и не скрывал неприязни к теории и практике коммунизма, но лично к Сталину питал несомненные симпатии как к руководителю великой России. Об этом свидетельствуют его неоднократные публичные высказывания. «Сталин самый великий среди тех, кто руководит народами СССР», заявил де Голль 21 декабря 1944 года на заседании Временной Консультативной Ассамблеи. «Великая Россия и Вы лично заслужили признательность всей Европы», писал он 12 мая 1945 года в послании Сталину по случаю победы над Германией. А в своих мемуарах, вспоминая о поездке в Москву в 1944 году, основное внимание уделяет описанию встреч и переговоров со Сталиным и своим впечатлениям о нем. Образ Сталина он как бы примеряет на себя, сравнивает с собой, находит в нем некоторые свои черты. Он отмечает, например, «мрачное очарование» Сталина, обуреваемость его «национальными амбициями», пронизанность «жаждой могущества», склонность к маневрированию и недоверию, подчеркивает простоту и прямоту в высказываниях, прирожденный здравый смысл, обращает внимание на «одинокость в человеческом плане» и т.п. И вот уж совсем в деголлевском стиле: «Сталин словно взирает на себя с высоких вершин отстраненности»{6}. (И о себе де Голль любил говорить в третьем лице).
Об отношении де Голля к Сталину я могу судить и по собственным наблюдениям. Мне довелось лично знать де Голля и неоднократно встречаться с ним вместе с послом в Париже С.А. Виноградовым и самостоятельно, когда я был советником Посольства СССР во Франции в годы перед возвращением де Голля к власти в 1958 году и после этого. Однажды, когда в начале 1958 года мы с Виноградовым пришли к нему в его квартиру на улице Сольферино в Париже, де Голль сказал нам, что он только закончил главу своих мемуаров, посвященную поездке в Москву в декабре 1944 года и попросил нас ознакомиться с ней и высказать свои замечания. Мы тут же прочитали этот текст и действительно изложили ему кое-какие замечания в основном фактологического порядка, которые он тут же принял. Затем после небольшой паузы де Голль произнес: «Это ваше, конечно, дело, но, честно говоря, мне не понятно, почему вы так поступили со Сталиным, умаляете его заслуги, отрицаете его роль. Это, по-моему, был выдающийся человек, и он много сделал для общей победы, для возвышения России». Виноградов отметил, что роль Сталина, особенно в войне с гитлеровской Германией, никем не оспаривается, но во внутреннем плане он совершил такие ошибки, которые дорого обошлись нашему народу. Де Голль задумался, а потом сказал: «Ну что же, господин Посол, ведь мелкие людишки делают маленькие ошибки, а великие люди огромные».
Но при всем несомненном значении роли личностей и их судеб главное, что пагубно сказалось на Договоре, а также и в целом на франко-советских отношениях того времени, были глубокие расхождения между руководством Франции, пришедшем в 1946 году на смену де Голля, и Советским правительством, прежде всего в подходах к германскому вопросу. После вступления в силу Парижских соглашений, которые были сочтены в Москве как открывающие путь ремилитаризации ФРГ и вступлению ее в НАТО, Президиум Верховного Совета СССР 7 мая 1955 года аннулировал советско-французский договор 1944 года как потерявший силу. Мне довелось, как помощнику В.М. Молотова присутствовать в качестве переводчика на беседе, состоявшейся незадолго до этих событий. С французской стороны в беседе участвовал посол Франции в Москве Луи Жокс, а с советской стороны группа членов Политбюро ЦК КПСС, в том числе Хрущев, Булганин, Молотов и Микоян. Советскими руководителями был предпринят коллективный и очень жесткий нажим на посла Франции, а через него, разумеется, и на французское правительство с тем, чтобы не допустить ратификации Парижских соглашений. Надо отдать должное Жоксу, который в течение почти трех часов отчаянно и в то же время искусно отбивался, всячески стараясь как верный соратник де Голля спасти Договор, творение его великого предводителя, но это оказалось уже невозможным в условиях нарастающей «холодной войны».
После аннулирования Договора Жокс был отозван из Москвы, короткое время пробыл послом в ФРГ, а затем назначен на ответственный пост генерального секретаря французского МИД. Я тоже вскоре оказался на работе в Посольстве СССР в Париже и нередко виделся с ним. И в какой бы мы компании ни встречались с Луи Жоксом, он неизменно указывал на меня и с нескрываемым удовольствием говорил: «Вот он был свидетелем моей горячей схватки с советским Политбюро». И я также неизменно подтверждал, что Луи Жокс действительно сражался достойно и с большим дипломатическим мастерством.
Характерно, что на посту посла Франции в Москве Жокса заменил Морис Дежан, многолетний близкий сотрудник де Голля и преданный ему человек, который сопровождал его во время визита в СССР в декабре 1944 года и принимал тогда в качестве Генерального директора политдепартамента МИД Франции активное участие в переговорах по подготовке Договора. Думаю, что через Жокса и Дежана де Голль держал руку на пульсе французско-советских отношений, даже не будучи еще у власти. Дежан пробыл в Москве до 1964 года и не только дождался того счастливого для себя, да и не для себя одного дня, когда де Голль вернулся к руководству страной в качестве президента, но и долго еще работал под его началом. Он много сделал для восстановления и дальнейшего развития франко-советских отношений и уехал из Москвы с орденом Дружбы народов.
Характерно и то, что, если советско-французский пакт 1935 года, не будучи формально расторгнутым, фактически прекратил свое существование, то Договор 1944 года, хотя и был аннулирован, но его душа, отражавшая неумирающую дружбу советского и французского народов, продолжала жить, и более того, даже проявлять себя все более ощутимо. Вот уж поистине: «Le Roi est mort, vive le Roi!»{7}
Показательно, например, что объем экономических, культурных и научных связей в следующем за аннулированием Договора 1956 году возрос по сравнению с 1955 годом. А уже в мае 1956 года премьер-министр Франции Ги Молле, возглавивший правительственную делегацию, посетившую СССР, заявил в Москве, что рассматривает Договор 1944 года как действующий.
Вернувшись к власти, де Голль, который неоднократно в беседах с нами высказывал сожаление по поводу того, что Договор 1944 года был тогдашним советским руководством «сочтен ненужным», придал мощное ускорение развитию франко-советских отношений. Как справедливо заметил, выступая на научной конференции, посвященной 50–летию Договора 1944 года, посол Франции в Москве Пьер Морель, «Де Голль с блеском воссоздал нить франко-советского сотрудничества». В июне 1958 года де Голль, только что взяв вновь руководство страной, заявил, что «не изменил своих взглядов и убеждений в отношении СССР и продолжает считать, что как исторические соображения, так и потребности настоящего момента и интересы будущего диктуют Франции настоятельную необходимость поддерживать и развивать нормальные связи с Советским Союзом».
Сотрудничество Франции и СССР оказывало благотворное влияние на всю обстановку в Европе. С визита президента де Голля в Советский Союз в июне-июле 1966 года ведется отсчет процесса разрядки международной напряженности, что, в частности, привело опять-таки в результате активных совместных действий СССР и Франции к созыву общеевропейского совещания в верхах и созданию СБСЕ, которое на встрече на высшем уровне в Будапеште 5–6 декабря 1994 года было преобразовано в Организацию по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ). Установки де Голля на тесную дружбу и взаимодействие с Россией, на построение вместе с ней единой Европы, его девиз «Разрядка, согласие и сотрудничество» не только долгие годы пронизывали отношения Франции с СССР, а затем с Россией, но и ныне отражаются на внешнеполитических шагах Франции в направлении конкретного формирования общеевропейского единения, о чем свидетельствуют, например, предложения Президента Миттерана о европейской конфедерации, премьер-министра Балладюра о европейском равновесии и другие.
Дружба и сотрудничество народов России и Франции, важным этапом в которой был Договор о союзе и взаимной помощи 1944 года, питают и обогащают и ныне действующий Договор между Россией и Францией, подписанный президентами Ельциным и Миттераном 7 февраля 1992 года.
Примечания
{1} Ерофеев Владимир Иванович имеет ранг Чрезвычайного и Полномочного Посла, в 1962–1966 гг. посол СССР в Сенегале и с 1965 посол СССР в Гамбии, по совместительству, в 1970–1975 гг. заместитель Генерального директора ЮНЕСКО, в 1975–1979 гг. Постоянный представитель СССР при международных организациях в Вене.
{2} Charles de Gaulle. Memories de guerre, «Le Salut», Plon, 1959, ss. 54–55.
{3} Charles de Gaulle. Opus cit., ss.65–66.
{4} Le Figaro, 25.10.50.
{5} Le Monde, 14.11.53.
{6} Charles de Gaulle, op. cit. ss. 60–61.
{7} »Король умер, да здравствует король!» (фр.)