Берлизов А.Е. Главком Автономов.

Ни в Краснодарском историческом музее, ни в музее истории донского ка-зачества в г. Новочеркасске не встретил я ни малейшего упоминания об этом че-ловеке. В произведениях А. Толстого 'Восемнадцатый год', Артема Веселого 'Россия, кровью умытая', Г. Степанова 'Закат в крови', Г. Мирошниченко 'Именем революции' предстает фигура мягкотелая, бесталанная, политически аморфная, но с непомерными амбиция-ми. К большому сожалению, читатель, доверяя таланту писателя, как правило, не стремится проверить, насколько от-клонилось перо от исторического факта в сторону художественного вымысла. Любая художественная вольность в угоду полету творческой фантазии опасна вероятностью ошибки. Особенно - если речь идет о личности, мнение о ко-торой не устоялось, зависит от конъюнк-турных колебаний, от 'веяний', от слу-чайных фраз или неосторожных заме-чаний, просто от склероза, личных сче-тов, болячек многолетней давности...

Я видел всего две фотографии, с ко-торых смотрел на меня худенький юноша с добрыми близорукими глазами. "Из-за интеллигентного пенсне, так не идущего казачьему офицеру, в тридцать девятом конном полку Войска Донского хорунжего Автономова звали 'подсле-поватым'... Даже алая черкеска, вызо-лоченные шашка и кинжал, черная па-паха, в которых любил он появляться перед войсками, когда возглавлял во-оруженные силы целой республики, не прибавили воинственности его облику. А казаки любили эффектных команди-ров, у которых шашка играла в руке, которые на скаку из карабина попадали за сто шагов в копейку, а голосом сво-им могли охватить строй целой кав-бригады...

Всего этого совершенно был лишен первый главнокомандующий Красной Ар-мией Кубани. И все-таки за ним шли сот-ни красных казаков Кубани и Дона, пехотные полки в рваных шинелях, матросские и рабочие отряды. А после всего - трагический конец и забвение...

Этот человек никогда не был уличен в измене. Он не был осужден, не был репрессирован, даже по ошибке. Он умер на руках Серго Орджоникидзе. И он был забыт. Перед этим его заклеймили ярлыком 'авантюрист'... Что-то недого-воренное, зыбкое окутало образ перво-го красного главкома Кубани и Черно-морья. Намеки, подозрения, сплетни, просто нежелание как следует вникнуть в ситуацию. Для начала мне просто хо-телось отсечь явную нелепицу...

Имя и происхождение

В энциклопедии 'Гражданская война и военная интервенция в СССР' есть крошечная, в несколько строчек, заметка об Автономове. Здесь называется его имя: Алексей Иванович, и происхожде-ние: 'Из кубанских казаков'(1).

Но ведь бок о бок работавший с Автономовым политкомиссар его штаба П. С. Гуменный в своих воспоминаниях неоднократно называл его полное имя и происхождение: Александр Исидорович, донской казак. Этим же именем называ-ет его бывший адъютант штаба глав-кома Ф. Ф. Крутоголов.

Я на короткое время растерялся: в чем был смысл этих искажений? Впро-чем, растерянность прошла, когда по-явилась уверенность: смысла не было. Было просто полнейшее забвение и равнодушие и к памяти, и к судьбе. Вот почему с такой легкостью перепутались у составителей энциклопедии имя и от-чество. Да если бы только имя и отче-ство... Это была лишь первая 'небреж-ность'. А в целом - походя - растоп-танная человеческая жизнь.

1. Гражданская война и военная интервенция в СССР. М., 1983. С. 23. В издании этой энциклопедии за 1987 год ошибка исправлена и Авто-номов назван его подлинным име-нем-Александр Исидорович.-А. Б.

52

Киев - Новочеркасск

Что такое казачество? Двенадцать войск - от Кавказа до Сахалина. Четы-ре с половиной миллиона населения, в большинстве стоящего на уровне креп-кого середняка-крестьянина. Населения, никогда не знавшего крепостного раб-ства, привыкшего осознавать свои эко-номические преимущества (земельный надел или хотя бы право на него, бес-платное лечение, обучение), некоторое политическое превосходство над прочим обездоленным и совершенно бесправным крестьянством... Куда, за кем пойдут эти станицы и хутора?

Этот вопрос задавали себе и больше-вики, и контрреволюционеры.

Два казачьих съезда провели в Пет-рограде генералы. Кликушествовали пе-ред казаками Гучков, Керенский, Вой-тинский, поддавали жару 'свои' казачьи контрреволюционеры - Рябцев, Савва-теев, Макаренко, Дутов... Оба съезда приняли контрреволюционные решения. Но сразу же из числа делегатов выде-лились революционно настроенные ка-заки. Под руководством кубанцев Кос-тенецкого и Коробова они создали Пар-тию трудового казачества, позже она станет основой Казачьего отдела ВЦИК РСФСР. Казаки фронтовых полков, ба-тарей и пластунских батальонов еще порой плутали в политических вопросах, не всегда ясно представляли перспекти-ву событий, но тверды были в одном:

в лозунге 'долой войну'. Генерал Крас-нов много лет спустя будет злобствовать в своих мемуарах 'На внутреннем фронте': 'Психология тогдашнего ка-зака была проста до грубости: подавай нам... мир по телеграфу'(1).

Осенью, в канун Октябрьской рево-люции, казачья контрреволюция решила созвать третий съезд казачества. Созва-ли его в Киеве, чтобы 'не обижать' ни одну из. казачьих столиц. Негласно ра-ботой съезда руководили Корнилов, си-девший в Быховской тюрьме под охра-ной преданных текинцев, и Каледин, ко-торому минувшим летом донские гене-ралы и помещики вручили атаманский

пернач.

Если бы слышали эти 'демократы', какими словами поносили их с трибуны

съезда...

Присутствующий на съезде П. С. Гу-менный, делегат от 3-го Хоперского пол-ка, вспоминает о том, что выступавшие - Богаевский, Агеев, Масарик и другие призывали казачество к разгону Вре-менного правительства. Что они предлагали взамен? Военную диктатуру. 'Твер-дую руку'.

1. Мятеж Корнилова. Из белых ме-муаров. М., 1928. С. 84.

Делегаты на съезд были назначены командованием. Таких, как Гуменный, было ничтожно мало. Можно было не сомневаться, что съезд проголосует за ту резолюцию, которую подготовят Кор-нилов и Каледин. Но...

На трибуну поднялся худенький,. угловатый офицер в неуклюже сидящем кителе с погонами хорунжего. Близору-ко щурясь, заговорил. И зал замер.

Оратор говорил о том, что устроите-ли съезда толкают казачество на войну с русским народом. Разве мало казакам трех лет мировой войны? Неужели не ясно присутствующим, что все высокие слова о верности долгу и отечеству на-прочь перечеркиваются демагогией Кор-нилова? А как увязать слово 'демокра-тия' с призывом к 'твердой руке'? А декларации о верности сословным ка-зачьим традициям и принципам - разве согласуются они с приемом в казачество капиталиста Родзянко и террориста Са-винкова? Речь Автономова была обвини-тельным актом казачьей контрреволю-ции.

...Автономов. Хорунжий Войска Дон-ского. Сын директора Новочеркасской гимназии, в недавнем прошлом - сту-дент-юрист, покинувший университет ра-ди защиты Отечества... Пришлось осваи-вать казачью премудрость кавалерийской службы. На этом поприще особых успе-хов не предвиделось, но как человека образованного, Автономова в конце кон-цов произвели в чин хорунжего (лейте-нанта).

Что сделало его противником казачь-ей контрреволюции?

На этот вопрос ответить трудно. По-литическими убеждениями Автономова никто из историков глубоко не интере-совался, сам он не заявлял о своей при-верженности той или иной политической доктрине, ни в какой партии не состоял. Нет сомнения, что большевиком по убеждению Автономов никогда не был, марксистской теории не знал, да, веро-ятно, и не стремился к этому. Приняв сердцем революционные идеи свободы, равенства и братства, Автономов соеди-нил их с интеллигентскими мечтаниями о всеобщей духовной свободе и с идеа-лизированными представлениями о ста-роказачьей демократии, с патриотиче-ским акцентом. Как человек образован-ный, он сумел скорее, чем большинство фронтовых казаков-делегатов съезда, разобраться в том, что обрушилось с трибуны на чубатые казачьи головы...

На съезде Автономов был не оди-нок. Вокруг него сплотился немногочисленный, но активный кружок.

53

В нем выделились войсковой старшина Ники-та Голубов, сотник Лабинского полка Иван Сорокин - скуластый, чернявый, с тяжелым пронизывающим взглядом се-ро-зеленых глаз, прославившийся храб-ростью на турецком фронте, любимец казаков-однополчан; молодой фельдшер Гуменный, тот, что в Персии при первом известии о свержении царя убедил каза-ков 3-го Хоперского полка арестовать командира части, поднять красный флаг и так выступить в Казвин; не-сколько других казаков-фронтовиков.

Конечно, не могла небольшая рево-люционно-демократическая оппозиция повлиять на резолюции съезда. В разгар дебатов в Киеве стало известно о свер-жении Временного правительства. Те же ораторы, что еще вчера поносили 'жи-да Керенского', призывали казаков 'спасти гибнущую демократию'... Раз-брод был полный. Большинство рядовых делегатов чесали затылки и машинально поднимали руки за очередную резолю-цию. Тем временем в Киеве начались схватки революционных рабочих с контр-революцией. Съезд переехал в Новочеркасск - под крылышко Каледина.

Автономов и Голубов в Новочеркасске были арестованы, однако калединцы не решились ни расправиться с ни-ми, ни даже задержать их в тюрьме. Слишком активно афишировать свою контрреволюционность донские белогвар-дейцы пока не решались. Автономов и Голубов были освобождены.

Голубов бежал в Каменскую. Здесь он возглавит красноказачью конницу. Бок о бок с Подтелковым, Седовым, Кривошлыковым пойдет против Кале-дина. Автономов же появился в Миллерове, в штабе Антонова-Овсеенко.

Тихорецкая группа

В марте 1918 года в Тихорецкой сби-лись воинские эшелоны. На Кубань пришла гражданская война. На стан-ции Тихорецкая формировалась Кубан-ская Красная Армия. Руководил форми-рованием по мандату Антонова-Овсеен-ко - Александр Исидорович Автономов.

В. А. Антонов-Овсеенко, встретив-шись в Миллерове с А. И. Автономовым, поверил в искренность молодого хорун-жего. Грамотный, интеллигентный чело-век, пользующийся авторитетом у фрон-тового казачества, Автономов показался Антонову-Овсеенко подходящей канди-датурой на пост командующего. Сыгра-ло роль и то, что Автономов был мест-ным уроженцем, и то, что на казачьих окраинах трудно было сразу найти 'со всех сторон подходящую' кандидатуру.

А потом появился Сорокин. Сотника Сорокина жители станицы Петропавловской хорошо знали. Из крепких середняков. Учился в военно-фельдшерской школе в Екатеринодаре. За какие-то дела (он уверял, что 'за политику') высылался из области, по-том вернулся. Работал фельдшером в Кущевской. По мобилизации попал на фронт с казачьим Лабинским полком. Добился направления в школу прапор-щиков, вернулся в полк офицером. За бешеную храбрость и удаль в боях бы-стро вырос в чине - стал сотником. С начала революции выступал против ста-рого режима, охранял со своей сотней митинги в Гасан-Кале, был членом пол-кового комитета...

Речь Сорокина на станичном митин-ге была недолгой:

- Обращаюсь к моим сослуживцам. Для того чтобы покончить с невыноси-мым положением, я предлагаю моим сослуживцам, тем, кому дороги интере-сы мирной жизни, завтра явиться в пол-ном обмундировании и военном снаря-жении на площадь. Завтра же отсюда мы выступим на фронт...(1)

Небольшой отряд вышел с Сороки-ным из станицы - всего полторы сотни казаков. Шли через Кавказскую на Ти-хорецкую. Во время марша отряд вырос в четырехтысячную конную группу.

Прибыл к Автономову и отряд Ко-чубея. Тоже казаки - все на добрых ко-нях, при оружии. Конница у красных теперь была сильная, испытанные руба-ки, чьи клинки гуляли по турецким фес-кам и острым немецким каскам, те, кто изрубил в пятнадцатом году под Сата-новом целый венгерский корпус, чьи кони топтали горы Турции, пустыни Персии, пили воду из Тигра и Евфрата, из Днестра и Вислы, Серета и Двины. Эти в бою не подведут. А бои уже шли. 14 февраля под Выселками отличились кочубеевцы. В том же бою Черномор-ский казачий полк перешел на сторону красных, попутно изрубив служивших раде 'конных чеченцев'.

1 марта сорокинская конница столк-нулась впервые с войсками Кубанской рады. Кавалерийскую атаку возглавил Сорокин. С шашкой наголо врезался он в белогвардейскую лаву, разметал ее. Это была пора триумфального шест-вия Советской власти. Контрреволюция еще не успела достаточно организовать-ся и политически сориентироваться. Подъем революционно-демократических

1. См.: Борисенко И. П. Авантюри-сты в гражданской войне на Северном Кавказе в 1918 г. Ростов н/Д, 1930. С. 35.

54

настроений в среде трудового казаче-ства был так велик, что даже реакцион-ное кулачье по станицам прижухло и не решалось поддерживать 'контру'. Побе-ды над первыми белыми бандами в тот период одерживались относительно лег-ко. Поэтому для Автономова полковод-ческий талант был пока второстепенным требованием. В первую очередь сейчас Красной Армии нужен был организатор, который не побоялся бы взять на себя ответственность. Автономов оказался именно таким человеком.

Это был звездный час Александра Исидоровича. Его имя было овеяно сла-вой первых побед, политической извест-ностью. Бок о бок с ним шли способные и смелые люди: Иван Кочубей, Иван Со-рокин, талантливый штабист Невзоров, большевик-политработник Трацевский. Приехал в Тихорецкую и старый друг ки-евских дней - Павел Гуменный. Авто-номов назначил его политкомиссаром штаба группы.

Несостоявшаяся 'Вандея'

...'Здесь можно усмотреть социально-экономическую основу для русской Ван-деи',- предупреждал В. И. Ленин, го-воря о казачестве в канун Октября.

10 января 1918 года в Екатеринодаре Кубанская рада арестовала Совет на-родных депутатов и группу видных большевистских руководителей области.

Кто же стоял во главе белогвардей-ского правительства? Войсковым атама-ном Кубани после Февральской револю-ции был избран полковник Филимонов Александр Григорьевич, 'коренной ка-зак, из потомственных дворян станицы Григорополисской', как представляла его белогвардейская печать. Председа-телем Рады был Н. Рябовол, крупный капиталист-самостийник, в начале века активно сотрудничавший с Петлюрой. Рябовол уже тогда мечтал ни много ни мало - о булаве гетмана 'Вольной Ку-бани'. Что касается Петлюры, то буду-щий палач украинского народа маски-ровался в те поры под 'революционера'. Два махровых политических проходим-ца прекрасно поняли друг друга и поз-же, в годы гражданской войны, активно сотрудничали, пока Рябовола не прист-релили в Ростове агенты еще одного 'союзника' - Антона Деникина, не же-лавшего усиления кубанского национа-лизма... Но это все в будущем. А пока белоказачьи самостийники сидят в 'войсковом граде' Екатеринодаре и го-товятся защищать столицу Кубани от большевиков. Впрочем...

Тридцать пять конно-казачьих полков, артиллерия, пластуны оставались войсковыми частями лишь на бумаге. Измотанные на фронтах казаки и даже многие офицеры по прибытии на Ку-бань желали одного - отдыха и мира.

Казаки просто расходились по домам. В одну ночь разбрелся по станицам це-лый полк, 1-й Таманский, направленный в Крымскую навстречу новороссийским красноармейцам. Кучка офицеров во главе с командиром полка едва-едва успела унести ноги, прихватив крест с лентой от полкового штандарта (штан-дарт где-то выбросили, хотя потом врали, что 'надежно спрятали') и денежный ящик...

С севера подходил Автономов, с во-стока - Золотарев, закрыты были пути на запад-в богатые черноморские ста-ницы и глухие плавни, да и на юг уйти становилось все труднее...

Неразбериха

Начальник штаба Александр Павло-вич Невзоров, подтянутый, чисто вы-бритый, со сдержанными, полными до-стоинства манерами, указал на карту и карандашом очертил круг, замыкавший петлей Кубанскую столицу:

- С юга город блокирован отряда-ми Романенко и Бушко-Жука. С запа-да - Рогачев и Зоненко. С востока - Золотарев и Чистов. Наконец, мы - прямо сверху вниз,- карандаш пошел от станции Динской и уперся в центр кружка на карте.- По имеющимся сведе-ниям, противнику деться некуда. Те-перь - нужно не дать ему успеть за-крепиться...

- Силы Покровского известны?- уточнил Автономов.

- Так точно, товарищ командующий. Не более пяти тысяч (Невзоров ошибся ровно на тысячу в большую сторону). Но при хорошей обороне... В общем, чем быстрее мы ударим...

Они влетели в столицу Кубани с се-вера, ураганом пронеслись по вымер-шим улицам - противника не было! Екатеринодар был брошен.

...В этот же день из Армавира в Екатеринодар прибыл областной испол-ком, который сразу же объединился с ревкомом. Это был первый день Совет-ской власти в Екатеринодаре. Но этот день в воспоминаниях современников видится не только радостным праздни-ком...

Кубанская столица была 'без орга-низованной власти при наличии много-численных властей... Некоторые отряды, такие, как отряды Золотарева, Захарченко и других, пользуясь отсутствием

55

твердой советской и военной организа-ции в Екатеринодаре, чувствовали себя царьками... предались бесконечным ку-тежам и грабежам. На попытку Автономова вылить в кюветы все наличие спирт-ных напитков в Екатеринодаре, Золо-тарев ответил митингом в своем отря-де... и выносят постановление про-тив изъятия алкоголя',- вспоминает П. С. Гуменный.

При штабе Автономова скопилось немало темных личностей. Кроме Золо-тарева, после взятия Екатеринодара вы-плыл Макс Шнейдер, одессит, выдавав-ший себя за американского анархиста и 'международного революционера'. Всплыть на поверхность событий в ту пору было крайне просто. Изготовить фальшивый мандат за подписью хоть Карла Маркса - и того проще. Шней-дер обманул доверие Автономова и по части грабежей скоро заткнул за пояс Золотарева...

'Царь Лаврентий' и казаки

Сам себя он называл 'сын казака-крестьянина', что одно уже звучало странно. Еще в 1927 году советский ис-следователь Е. И. Мартынов заинтересо-вался подробностями биографии Лавра Георгиевича Корнилова. Начал он с по-служного списка. В графе пятой, кото-рая фиксировала 'из какого звания происходит и какой губернии уроженец', значится: 'сын коллежского секретаря, уроженец Семипалатинска'. По этому поводу Мартынов рассуждает так: 'Как известно, на эту графу при старом ре-жиме обращали особое внимание и она всегда заполнялась на основании метри-ческого свидетельства или какого-нибудь другого бесспорного документа. Следо-вательно, Корнилов родился сыном мел-кого чиновника, а не сыном казака-крестьянина...'

Отец будущего белого вождя одно время действительно служил в Сибир-ском казачьем войске в звании хорунже-го, но ко времени рождения сына он ушел в отставку, вышел из казачьего сословия и определился на должность писаря в волостной управе. Матерью младшего Корнилова была крещеная бурятка, от которой он и унаследовал свою характерную внешность. После окончания кадетского корпуса Лавр Корнилов поступил в Михайловское ар-тиллерийское училище, позже никогда не служил ни в кавалерии, ни в казачьих частях, 'лучше всего чувствовал себя с азиатами', а казаков, тех, к которым изо всех сил примазывался, не знал и .не понимал. Более того, он им... и не доверял!

Проявилось это летом семнадцатого, когда Корнилов, пытаясь поймать рыбку в мутной воде керенщины, пробовал со-вершить государственный переворот.

В петроградском походе Корнилов поставил в авангард Туземный корпус Крымова. Борис Савинков пробовал до-казать 'главковерху', что 'неловко по-ручать утверждение русской свободы кавказским горцам', но Корнилов, на словах соглашаясь, не изменил ничего, полагая, что 'туземцам все равно куда идти, кого резать, лишь бы их князь Багратион был с ними'. Это циничное признание просочилось потом в мемуа-ры генерала Краснова, благодаря чему и осталось в истории. Казачьи полки шли тогда во втором эшелоне, а кубанцев Корнилов вообще отправил подальше- в Гельсингфорс. Тогда же он телегра-фировал командующему Балтийским фронтом: если, мол, кубанцы в финской столице 'устроят беспорядки'-рас-стрелять Гельсингфорс из главного ка-либра и вся недолга! (1)

Почему же теперь, после прошлогод-него поражения, шел Корнилов к тем же самым кубанцам, которых так подло предавал в августе? Ведь знал же он, что ничего хорошего не ждет его на Ку-бани.

В 1917 году В. И. Ленин обратил внимание: Корнилов предпочитает опи-раться на самые темные и невежествен-ные воинские части, Дикая дивизия, 'сила невежества и обмана', наиболее привлекала его внимание. На Дону Кор-нилова охраняли преданные ему лично всадники Текинского полка Туземного корпуса.

Вспоминая о деятельности Корнилова в годы первой мировой войны, Алексей Алексеевич Брусилов дал о нем убий-ственный отзыв: 'Лев с ослиной голо-вой'.

Контрреволюционная буржуазия и высшее офицерство в канун Октября потрудились, творя миф о его полко-водческом гении. На поверку такового не оказалось. Доказал это под стенами Екатеринодара хорунжий Автономов из недоучившихся студентов.

Почему же тогда на Кубани получил Корнилов издевательскую кличку 'царь Лаврентий'? Откуда взялись те стани-цы, что ощетинивались огнем при первом появлении корниловцев? Конечно, кула-ки и казачьи аристократы готовы были встретить Корнилова хлебом и солью, но были на Кубани и другие казаки...

Автономовский удар по столице Кубани с самого начала разрушил надеж-ды Корнилова.

(1) Чаадаева О. Корниловщина. М., 1930. С. 90.

56

Белую армию возглавляли генералы с отличным академическим образовани-ем, с богатой практикой, приобретенной на фронтах первой мировой войны: Де-никин, Марков, Лукомский, Эрдели, Ро-мановский. В рядах корниловской армии шли будущие видные военачальники русской контрреволюции - Кутепов, Сла-щев, Улагай. Армия состояла в большин-стве из профессиональных военных и вся поголовно была сплочена лютейшей классовой ненавистью к 'хаму гряду-щему'. Казалось, из ста шансов на по-беду все сто - у корниловцев.

И все-таки победили красные, во главе с Автономовым.

К сожалению, к тому времени, когда его имя стало достоянием писателей, Автономов был безнадежно оклеветан.

Забыли имена Павла Гуменного, Аб-рама Трацевского, Александра Невзо-рова, Сергея Петренко-комиссаров и штабных работников Кубано-Черноморской Красной Армии. Странное впечат-ление складывается: армия четыре дня дерется насмерть, Корнилов терпит по-ражение и гибнет, и все это - как-то само собой, словно на одном энтузи-азме...

Павел Степанович Гуменный вспоми-нает: вместе с большевистским активом Екатеринодара Автономов разрабатыва-ет вопрос о мобилизации горожан и ор-ганизации обороны. По своему обыкно-вению, говорит убедительно:

- Сейчас нам спорить не о чем. Все наши партийные разногласия сейчас только во вред делу. Нужно собрать все силы против общего врага - белой бан-ды. Я - беспартийный человек и счи-таю, что сейчас главное - разбить Кор-нилова.

Предложение Автономова было при-нято. Разрозненные отряды и отрядики шли в окопы. Не хватало вооружения. Автономову доложили, что в цейхгаузах обнаружены три ты-сячи итальянских винтовок, к которым не подходят русские патроны. Пришлось наспех переналаживать чужое оружие:

пусть послужит антантовская винтовка святому делу! И по приказу Автономо-ва переналаженные винтовки и три миллиона патронов выдали екатеринодарским красногвардейцам.

Умный, талантливый штабист Алек-сандр Павлович Невзоров разрабатывал планы боевых действий. По его предло-жению в Чистяковской роще был собран четырехтысячный конный кулак - отря-ды Кочубея, Мироненко, Воронова, Иль-ина объединились с сорокинской кавалерией. Именно они вырубали прорвав-шуюся к Сенному рынку конницу Эр-дели. Неужели нет заслуги главкома в умелом подборе командно-оперативных кадров?

Комиссары Гуменный и Петренко бок о бок с Яном Полуяном и другими вид-ными большевиками Кубани дни и ночи проводили в окопах и красных конных сотнях, ходили в бой, как рядовые, му-жеством и примером вдохновляли лю-дей на геройские дела.

Борьба с Корниловым была не толь-ко военной, но и политической. Изоля-ция белоофицерской 'армии' в казачь-ем крае как бы предрекала всю гряду-щую судьбу 'белого дела'. Прекрасно обученные профессиональные воины по-терпели поражение в противоборстве с плохо вооруженными и почти не обучен-ными отрядами красной гвардии пото-му, что в тот момент Кубань не приня-ла Корнилова. Кубанское казачество в большинстве своем в те дни считало бе-лую авантюру 'неказацким делом'. Да-же то, что в корниловском обозе прита-щился к Екатеринодару Рябовол,ничего не изменило.

На четвертый день боев тяжелое по-ложение сложилось в районе Черномор-ского вокзала. Автономову доложили:

войска бросают позиции. Главком вы-звал Сорокина:

- Иван Лукич, спасай положение!

У Сорокина под рукой оставались только адъютанты и конвойная сотня. Он примчался к вокзалу, когда, каза-лось, фронта уже не было. С коротким карабином в руках, спешившись, он ки-нулся в окопы, и та самая пехота, ко-торая минуту назад бежала, поверну-лась и контратакой отбросила офице-ров.

...Автономов приветствовал победи-телей. Он стоял на балконе особняка Богарсукова, в котором расположился сейчас Государственный историко-архео-логический музей. У Белого собора, поз-же снесенного начисто, играли три воен-ных оркестра. Впереди казачьих сотен ехал Сорокин. Поперек черкески, наис-кось от плеча до рукоятки шашки, его фигуру перехватила широкая лента ало-го муара с золотой надписью: 'Красному герою тов. Сорокину от ЦИК Кубано-Черноморской республики'. Завидовал ли Автономов ему? Вероятно. Но болез-ненных вспышек зависти, злобного све-дения счетов никто не вспоминает за ним.

19 апреля он был утвержден главко-мом. Работы было непочатый край, а опыта, к сожалению, мало. От ЦИКа республики сыпались упреки. Автономов

57

виноват в анархии в войсках, в грабе-жах молодчиков Золотарева, в том, что остатки корниловцев ускользнули от разгрома...

Последний упрек был наиболее серьез-ным. В тот момент, когда белогвардей-цы под командованием Деникина гото-вились отступать, Автономов обрушил на их фланг сорокинскую конную груп-пу. Казаки прошли сквозь белые пози-ции от фланга до фланга. Остатки офи-церских полков бежали в панике на ко-лонию Гначбау. Сорокин вернулся в Екатеринодар победителем в святой уверенности, что истребил врага полно-стью. Когда же стало ясно, что основ-ные силы уцелели и уходят на Дон, гнаться за ними было поздно. Деникин повернул войско вглубь сичевых ста-ниц, мобилизуя на пути население и транспорт. Задержать его и уничтожить не удалось. Только тем и удовлетвори-лись, что вытащили из могилы Корнило-ва, сожгли и прах развеяли.

Тяжкий крест

...К каменному забору у артиллерий-ских казарм вывели четырех человек. Красногвардейцы вскинули винтовки. В побелевшие от ужаса глаза Федора Зо-лотарева грохнул залп. Было это 20 ап-реля 1918 года.

Вместе с бывшим комендантом Ека-теринодара были расстреляны его бли-жайшие соучастники - Дьяченко, Симоненко и Редутов.

Корнилов еще не был убит, когда из станицы Кавказской долетели тревожные вести: вспыхнул мятеж. Восстали десять тысяч казаков. Целая армия, численно превышающая корниловскую. Что послу-жило причиной?

В марте 1918 года в станице Кавказ-ской появился красногвардейский отряд, которым командовал бывший портной Никитенко. Отряд расположился в при-мыкавшем к станице иногороднем Хуторе Романовском. Формально он подчинялся военно-революционному комитету под председательством Голуба, но вся суть была в том, что ни Голуб, ни Никитенко не были не только политически грамот-ными, но и элементарно честными людьми.

Деятельность их началась с того, что на митинге населения Хутора Романов-ского Никитенко объявил:

- Казачество надо уничтожить пого-ловно!

Автономову доложили о мятеже в Кавказской. Для ознакомления с обстановкой в Кавказскую выехал А. Рубин, председатель ЦИК Кубано-Черноморской респуб-лики.

На подступах к Кавказской его встре-тила цепь вооруженных казаков. Рубина и других членов делегации пропустили в станицу. Бросилось в глаза миролюбие повстанцев. Виднелись среди них и офи-церы. Один из них - Жуков - пытался помешать Рубину говорить. Судьба ми-тинга повисла на волоске. Однако казаки скрутили Жукова и затолкали куда-то а задние ряды.

Один за другим представители по-встанцев вскакивали на трибуну. Все они требовали разогнать трибунал, разору-жить карательный отряд (так именовали себя никитенковцы), а Голуба и Ники-тенко выдать им, казакам...

...Голуб, почуяв, что пахнет жареным, тихо удрал из станицы, как только его имя зазвучало на митинге. Больше никто и никогда Голуба не видел. Никитенко же так ничего и не понял до тех пор, пока матросы из конвоя Рубина не со-рвали с него ремни и оружие...

Рубин, слушая речи казаков, делал выводы и ужасался всей нелепости и трагизму ситуации. Население было на-строено вполне лояльно. Много казаков находилось в красных отрядах.

Выводы были сделаны немедленно. Никитенко арестовали. Трибунал, создан-ный без соблюдения простейших принци-пов законности, был ликвидирован. Ни-китенко повезли в Екатеринодар. Матро-сы-конвоиры, возмущенные тем, что они видели и слышали в Кавказской, по до-роге пристрелили Никитенко и бросили труп в степи. Конец вполне заслуженный.

Но среди повстанцев поползли слухи о том, что-де большевики спрячут Ники-тенко и митинг это, мол, обман... Ловягин, Жуков и другие офицеры сумели спровоцировать часть восставших, и в станице вспыхнул бой между теми, кто вчера плечом к плечу дрался против бан-ды Никитенко. Впрочем, дело белогвар-дейцев было безнадежным. В станицу вступил отряд под командой бывшего казачьего офицера С. Д. Одарюка. Мя-тежники сдались, связали и выдали Ловягина... При попытке к бегству неудач-ливый атаман был убит. Так более или менее удачно завершилось первое восста-ние. Но на этом завершилась и для Ав-тономова пора иллюзий. Он понял: за казачество придется биться. И если бы только с белыми!

...В кабинет Автономова вломился Сорокин. С матерщиной швырнул на стол скомканную газету.

- Подивись, Сашка, как нас с то-бой... Дерьмом вымазали! Сволочи, писа-ки... Где они были, когда мы с тобой...

58

- Говори, в чем дело?

Бросилось в глаза: во всю полосу- жирный заголовок: 'Вместо власти Со-ветов - власть узурпаторов'. Ощущение было такое, словно его окунули в помой-ную яму. Никто из газетчиков к нему близко не подходил. Правильно, в го-роде грабят. Но почему все валят на от-ряд Сорокина? Почему не разобрались?

24 апреля у подъезда редакции газе-ты 'Известия' - органа областного ЦИКа Кубани - на полном галопе оса-дили потных коней конвойцы Сорокина в серых черкесках. По коридорам, бес-шумно ступая мягкими сапогами, побе-жали адыгейцы, из которых формировал Сорокин новый черкесский полк. Пома-хивая сыромятной нагайкой, вошел в ре-дакцию новый командир этого полка Николай Котов. Он объявил редактору:

- Сворачивай свою хурду. Больше не будет энтой газеты.

Редактор кинулся в ЦИК респуб-лики...

Собралось объединенное заседание Кубано-Черноморского ЦИКа и исполко-ма Екатеринодарского Совета. Участни-ки заседания терялись: слишком непри-вычна ситуация. Приходилось признать, что статья получилась поверхностная: ни Автономов, ни Сорокин не были уличены в грабежах. Статья явно опережала со-бытия и провоцировала их нежелатель-ное развитие...

Однако решение было принято суро-вое: заседание постановило послать де-легацию в Москву и просить правитель-ство о смещении Автономова и Сороки-на. Вторая половина постановления гла-сила: послать представителя к Автономову и просить его уладить конфликт.

Тем временем Сорокин, решив бо-роться с 'врагом' его же оружием, до-ставил в перепуганную редакцию свою статью-опровержение под названием 'Где узурпаторы?'. Смысл статьи не-уклюже выражался общеупотребляемым 'от такого слышу'.

Автономов оказался между двуч ог-ней. Страсти накалялись. От него ждали каких-то действий. Но Автономов не поднялся над собственной обидой, не одернул Сорокина, а бездействовал, вы-жидая, что же теперь будет?..

А потом к нему явился курносый, гор-ластый полковник Шкуро, известный всей Кубани.

Сын кулака из станицы Пашковской, Андрей Шкура, став офицером, облаго-родил свою фамилию. Военную науку будущий бандит усваивал в казачьей сотне Николаевского кавалерийского училища. Завершив курс наук, АндрейШкуро(1) служил в казачьих полках. В 1914 году с 3-м Хоперским полком ушел на турецкий фронт, за три года вырос до полковника. Воевал храбро. Обожал рейды, действия в тылу. В от-ряде вокруг него сложилось ядро пре-данных ему людей. К чести, однако, все-го отряда большинство казаков - отча-янные головы - бандитами не были. Достаточно сказать, что именно в этом отряде служил урядник Иван Кочубей. Именно эти отважные всадники реализо-вывали авантюристические идеи Шкуро, именно их шашками добыл он свою 'всекубанскую славу'.

Он предложил Автономову свои услу-ги по службе в Красной Армии...

Можно ли осудить Автономова за то, что он поверил Шкуро?

Исходя из того, что нам известно сейчас,- да. С мандатом Автономова Шкуро соберет отряд и восстанет против Советской власти, вырастет под волчьим знаменем в чудовищную фигуру 'белого дела', которого даже Врангель вынуж-ден будет уволить из армии за зверства, грабежи и распущенность.

Но как быть, если идет мобилизация царских офицеров и генералов в воору-женные силы Советской республики? Ведь в числе тех, кто проник тогда в Красную Армию, были и будущий цари-цынский предатель Носович, и будущий бандит чисто шкуровского пошиба Бу-лак-Балахович, и ашхабадский мятеж-ник Осипов, и адмиралы Щастный и Бахирев, вредившие в Петрограде, Григорьев... Всех не перечесть. Многие из них получали мандаты из рук самого председателя РВС Республики - Троц-кого... Как можно, будь ты хоть семи пядей во лбу, увидеть человека на-сквозь? Осипов, Носович, Булак-Балахо-вич не продержались в овечьей шкуре и года. Григорьеву доверили идти на по-мощь революционной Венгрии. С Махно заключали союзы...

Извиняет ли это ошибку Автономова в случае со Шкуро? Не знаю. Но объяс-няет, во всяком случае. Советская власть была доверчива. Вероятно, излишне до-верчива. Автономов лишь повторил об-щую ошибку...

Мятежи

29 апреля был создан Чрезвычайный штаб обороны Кубано-Черноморской республики. 3 мая вышел первый приказ ЧШО: отныне ему принадлежала вся военная власть. Главкомом назначался

1. Настоящая фамилия А. Г. Шку-ро - Шкура.

59

Автономов, начальником штаба воору-женных сил республики - Мацилецкий. К этому времени в станицах Украин-ской и Старолеушковской казачьи схо-ды вынесли антисоветские решения и объявили мобилизацию. 30 апреля вос-стали станицы Ольгинская, Ясенская, Бриньковская, Привольная, Копанская. Под Ейском действовала банда под-полковника Подгорного. Это уже был целый фронт.

В ночь на 9 мая восстали казаки Та-манского отдела. Мятеж возглавили офицеры Шульга и Цибульский. В стани-це Таманской они захватили командира красного отряда Беликова и группу во-енных работников Красной Армии и рас-стреляли всех.

Если взглянуть на карту Кубани, то станет ясно - бандиты контролировали широкий фронт от Чушки до Ейска. За-пад Кубани, зажиточные станицы, ока-зался отрезан.

Это был еще один тяжелый удар для Автономова. Он не мог представить, что восстанут казаки.

Ему принесли листовку. Гуменный доложил:

- В Новодонецкой нашли. Кто-то мутит воду, Александр Сидорыч.

Автономов, морщась, читал проклама-цию:

'Братья-казаки!

Что мы сидим, сложа руки? Что мы спим и не проснемся в тяжкую, лихую годину, когда наши семьи не знают ми-нуты покоя. Когда каждый из нас в от-дельности дрожит за свою шкуру?..'

- Хитрая бумажка, - Автономов отодвинул листовку, - видишь, как у них: нет, мол, ни красных, ни белых, только казачество и враги казачества...

- Вот именно, - кивнул Гумен-ный, - главное - создать, как это у них? А, 'карательный батальон'. А уж они потом распорядятся этим батальоном. Ишь, как они: 'нам дадут оружие...'

- И ведь дают оружие! - Автоно-мов стукнул кулаком по столу.

...Впрочем, оружия было много и сво-его. С фронтов казаки привезли целые арсеналы. Винтовки и пулеметы, забот-ливо припрятанные весной, чем ближе к лету, тем больше начинали стрелять. Чрезвычайный штаб обороны двинул войска для подавления мятежей. Поло-жение становилось угрожающим: к 13 мая банды контролировали всю Тамань. И еще одна грозная весть пронеслась над Кубанью: из Крыма на Тамань вы-садился 58-й регулярный полк герман-ской армии...

Красные войска начали операции про-тив белоповстанцев. Однако операции эти осуществлялись более чем странно.

Вот что пишет об этом Ян Полуян:

'...Самовольные расстрелы казаков, бомбардировки станиц, бесконечные кон-трибуции отрядов... Здесь, именно в этом, крестьяне сводят счеты с кубан-ским казачеством... Расстрел 70-ти ка-заков - карикатура на революционную юстицию и расправу, но это - факт. Бомбардировка станицы из броневи-ков - карикатура на революционную агитацию и топорный метод воздействия на массу, но это - факт и факт типич-ный'(1).

Докладывая в Казачий комитет об этих разбоях, Автономов писал: 'Посте-пенно под влиянием всевозможных тем-ных личностей... армия развратилась... Так называемые красногвардейские от-ряды, на самом деле представлявшие из себя в большинстве случаев банды гра-бителей и насильников. Часто казачество восставало против подобного произво-ла... Казачество, привыкнув к дисципли-не, недоброжелательно относилось к раз-нузданным бандам грабителей и на этой почве часто было провоцировано контр-революционерами'(2).

А вот свидетельство видного кубан-ского большевика Я. В. Полуяна: 'Раз-битые и окончательно деморализованные полубандитские украинские части в па-нике отступали на Кубань. При своем отступлении они беспощадно грабили казаков. Это и явилось одной из главных причин поворота в настроении кубанско-го казачества'(3).

Наконец, есть еще одно свидетельст-во - авторитетнейшее. Принадлежит оно Г. К. Орджоникидзе, говорившему о 'бесчинствах отступающих украинских войск, которые на своем пути грабили всех и вся...'(4) Вот что пишет Орджони-кидзе: 'Бесчинства этих войск доходили до того, что даже поезда с ценностями государственных банков из Ростова и Екатеринодара, отправленные мною в Царицын, были разграблены по дороге... Часть этих отступающих войск хлынула в Кубанскую область через Тихорецкую, другая же-отступила из Крыма в юж-ную часть Кубани'(5).

Конечно, далеко не все украинские войска разлагались и разбойничали. Не-мало было среди них отличных боевых формирований.

1. ГАКК, ф. р. - 411, о,п. 2, д. 179, листы не нумерованы.

2. ЦГАОР, ф. 1235 оп. 82, д. 61. л. 6-7.

3. ГАКК, ф. р. - 411, оп. 2, д. 472, л. 8.

4. Орджоникидзе Г. К. Избранные статьи и речи. М, 1939. С. 51.

5. Там же.

60

Шли с Украины боевые отряды до-нецких шахтеров, черноморских моряков, пролетариев Киева, Харькова, Одессы, крестьян Херсонщины и Таврии. Но вол-на, любая волна, всегда выбрасывает накипь на гребне. Под прикрытием крас-ных отрядов, нередко формально вли-ваясь в их ряды, шли на Кубань банды анархистов или прикинувшихся анархи-стами уголовников.

Грозные вести доходили и с Дона. В районе Мечетинской и Егорлыкской пере-вела дух и начала набирать силы Добро-вольческая армия. Но еще более гроз-ным врагом были немецкие войска.

После срыва Троцким переговоров в Бресте австро-германцы хлынули на Украину, а с Украины - на Дон, где их с восторгом встретил Краснов. Кубань лежала рядом, и трудно было надеяться на то, что оккупанты откажутся от со-блазнительных возможностей...

Оппозиция

Враг был с трех сторон: на севере - немцы и Деникин, на западе - банды, за Кубанью - тоже банды. По существу, линией фронта становилась вся Кубань. Красные войска в тяжелейших условиях старались исправить положение. Главком вынужден был решать сложнейшую проблему подчинения всех этих разроз-ненных войск своей воле. Проблема еди-ноначалия, окончательно решенная го-раздо позже, в отношении Автономова проявилась в наиболее грубом виде. Вот что вспоминает генерал-лейтенант И. Л. Хижняк:

'Автономов давно настаивал на цен-трализации войск, соединении всех отря-дов и частей под одно общее командо-вание. В этом деле он приложил немало усилий, однако не довел его до конца...'(1)

В отчаяние приходил Автономов,ког-да докладывали ему: отряды Новорос-сийска и станицы Крымской возглавил Бушко-Жук. Никого не признает, объ-явил себя командующим. Под Кавказ-ской сражается с бандами отряд Одарюка. Сергей Диомидович Одарюк, казачий хорунжий, большевик, грамотный и та-лантливый командир, тоже игнорирует все приказы, действует самостоятельно. Под Армавиром появился третий главно-командующий - Гудков, в Баталпашинском отделе - Яков Балахонов. На Батайском направлении объявил себя глав-комом И. Пронников... Более двадцати человек сразу объявили себя главно-командующим(2).

1. Хижняк И. Л. Годы боевые. Краснодар, 1967. С. 102.

2. Там же. С. 102.

Каждый 'главнокомандующий' рев-ниво оберегал свою самостоятельное п>. За нее горой стояли проникшие в отряды анархисты, для которых дисциплина и контроль были страшнее белой армии...

И. Л. Хижняк строго судит Автоно-мова: 'Автономов бессилен был навести в войсках порядок, так как он оказался безвольным и слабохарактерным...'(3) Оценка жестокая, но справедливая ли? Давайте вспомним: ведь с конца апреля существует Чрезвычайный штаб оборо-ны. Значит, есть главкому на кого опе-реться? Но...

...С первых дней совместной работы в Чрезвычайном штабе обороны Автоно-мов встретил не помощь, а вражду. Оп-позиция, таким образом, была не только военная. Противниками оказались бли-жайшие товарищи. Что это были за люди?

О начальнике ЧШО Иванове кубан-ский писатель Г. Степанов отзывается с большим пиететом: рабочий-большевик, солдат-фронтовик(4). Зато Павел Степано-вич Гуменный отзывается об Иванове так: 'военно-безграмотный эсер'(5). Надо сказать. Гуменный лично знал Иванова и имел возможность наблюдать стиль и методы его работы.

Кроме Иванова, в составе ЧШО были и сам Гуменный, человек честный, но беспартийный, Я. Полуян, Л. Ивницкий, А. Турецкий и другие.

Иванов начал свою деятельность с того, что любое предложение Автономо-ва издевательски высмеивал и провали-вал. Всю недолгую историю их 'сотруд-ничества' ознаменовали откровенная вражда и взаимные оскорбления (6).

Попробую дать свое толкование этой ситуации.

Иванов был посредственностью, вы-плывшей в неразберихе того времени. Жажда самоутверждения, желание 'под-мять' уже известного всей Кубани глав-кома были у Иванова очень сильны. Их подогревали его эсеровские единомыш-ленники, мечтая о захвате поста главко-ма в свои руки. Эсеровские организации сложились в целом ряде городов Кубани и Черноморья. Ставленники эсеров про-никли в ЦИК Кубано-Черноморской рес-публики. Пост комиссара по делам нацио-нальностей занял эсер П. Балис - злове-щая фигура в 'деле' Автономова. Один

3. Хижняк И. Л. Годы боевые. С. 100.

4. См.: Степанов Г. Закат в крови. С. 151.

5. ГАКК, ф. р. - 1512, оя. 1, д. 2, л. 42-43, 50-66.

6. ЦГАОР, ф. 1235, оп. 82, Д. 3, л. 8, д. 6, л. 7.

61

из руководителей кубанских эсеров, политкомиссар ЧШО Е. Лехно, в 50-е го-ды вдохновенно клеветал на Автономова:

'Ставленник Троцкого, командующий Красной Армией на Кубани, казачий офицер, Автономов захотел свергнуть Советскую власть на Кубани...'(1).

Лехно лишь повторил ту клевету, ко-торая впервые возникла в мае 1918 го-да. В чем только не обвиняли главкома! И в стремлении к личной диктатуре, и в связях с антисоветским подпольем Екатеринодара... Источник? О, его и не скрывали - анонимные доносы...(2)

Формально сотрудничая с Советской властью, левые эсеры на Кубани тем не менее вели свою, и только свою ли-нию. Уже на II съезде Советов Кубани и Черноморья, проходившем под огнем корниловских пушек, левый эсер Фишман призывал ликвидировать Брестский мир. Его поддержал анархист Тимофеев. И после всего этого Лехно утверждал:

'Левые эсеры во всех вопросах шли с большевиками... В вопросе о Брестском мире расхождения тоже не было у ле-вых эсеров с большевиками... Среди большевиков были противники подписа-ния Брестского договора, также они бы-ли и у левых социалистов-революционе-ров'(3).

В том-то и дело, что блокировались левые эсеры с троцкистами и 'левыми коммунистами'.

Вопрос о Брестском мире был болез-ненным. Однако наставал момент, ко-гда - очень ненадолго - все страсти временно утихали. К Ростову подходили немцы. За Ростовом - Батайск. За Батайском-Кубань. Бронированный ку-лак взвился над станицами Ейского отдела...

Немцы

Седьмого мая 1918 года немцы за-няли Ростов. О том, что было дальше, Автономов пишет так:

'Во время наступления на Таганрог и Ростов все банды так называемых со-ветских защитников из Ростова броси-лись на Кубань, но их туда не пустили. Обстреляв первый заслон, они бросились обратно, выбили Щербачева и немцев из Ростова, захватили несколько ору-дий... Но все же в этих отрядах не было никакой организации. Начали просить поддержки на фронт, которая и была дана в виде

1. ГАКК, ф. р. - 1511, оп. 1, д. 16,л.1-2.

2. См.: Борисенко И. Авантюристы в гражданской войне на Северном Кав-казе в 1918 г. С. 18.

3. ГАКК, ф. р.- 1511, оп. 1, д. 9, л. 2.

корпуса, под командой Со-рокина, который развернул корпус от станицы Степной, станицы Ольгинской, сметая на пути своем контрреволюцию, немцев и банды грабителей'.

В меру своих сил главком старается делать все для того, чтоб не допустить немцев на Кубань. Наступление герман-ских войск всколыхнуло патриотические чувства казаков. Никогда ранее враже-ский сапог не ступал на кубанскую зем-лю! Автономов использовал эти настрое-ния казачества: из станиц и хуторов шли к границам Кубани сотни и полки под алыми знаменами. Группа Сорокина, укомплектованная прекрасной маневрен-ной казачьей конницей, костяком кото-рой послужили войска, сражавшиеся против Корнилова, оказалась преградой, о которую разбились немцы. Справедли-во считая Сорокина более способным решать чисто военные задачи, Автономов взял на себя организационные вопросы. 'Поднять все казачество против нем-цев!' - В этом все надежды того време-ни, надежды - сегодня можно сказать - наивные, утопические. Автономов считал, что перед лицом захватчиков разлетятся все обиды и неурядицы, великая объеди-няющая сила-любовь к родной зем-ле - сплотит казаков для общего дела...

Получив хороший отпор, немцы вспом-нили о Брестском мире. Красная Армия, повинуясь приказу главкома, останови-лась, начались переговоры. Не знал глав-ком, что прекращением военных дейст-вий он подписал приговор себе...

Клевета

Внезапно его вызвали в Екатерино-дар. Сюрпризы начались, едва Автоно-мов явился на заседание Чрезвычайного штаба обороны. От него потребовали объяснений: на каком основании он, главком, украл тридцать миллионов зо-лотом и пытался скрыться у горцев... Ав-тономов с искренним удивлением смот-рел на ответственных работников респуб-лики: неужели они способны в это по-верить?

Вот что вспоминает Автономов:

'Я... застал в Екатеринодаре чрезвы-чайного комиссара Трифонова, который, совершенно не зная меня, уже дал теле-грамму о моем снятии с должности... Мо-тивировал он это тем, что я хочу дви-нуть отряд Сорокина в Терскую область. для взятия Тифлиса и Военно-Грузин-ской дороги...'(4)

4. ЦГАОР, ф. 1235, оп. 82, Д. 6(1), л. 8.

62

Впрочем, в тот раз все еще обо-шлось. После запальчивой беседы, в ходе которой у обоих остались неприятные .впечатления о собеседнике, Трифонов' пришел к выводу о том, что его ввели в заблуждение.

Приказ о снятии Автономова был от-менен, и он остался главкомом. Не за-думываясь над тем, что породило эту странную беседу в ЧШО, он выехал на границу Терской области: нужно было формировать войска. В станице Невинномысской его внезапно нагнала теле-грамма ЧШО. В непонятно резком ульти-мативном тоне ему предписывалось снять с должности начальника штаба Мацилецкого.

Несколько недель 'сосуществования' с ЧШО уже приучили Автономова быть осторожным. Он выполнил требование, хотя с Мацилецким успел сработаться. Новым начальником штаба был назначен офицер из донских казаков Балабин. Нужно было ехать дальше, в Пятигорск. Там, по точным данным, находилось не-сколько русских генералов, не примкнув-ших к белой армии, но пока и воздер-живавшихся от контактов с красными. Среди них - бывший командующий фронтом Рузский, выходец из Болгарии Радко-Дмитриев. Их военные знания и опыт могли пригодиться Советской власти. В момент отъезда на подножку поезда вдруг вскочил начдив Наглов.

Одно время этот человек, возглавляя

банду, выдавал себя за идейного анар-хиста. Позже он счел выгодным для се-бя примкнуть к Красной Армии. Это спасло его отряд от разоружения, а Наглова - от расстрела. Отряд свой он именовал дивизией, и поэтому его име-новали начдивом. Вид у Наглова был растерянный.

- Товарищ главком, только что мне передали секретный приказ Чрезвычайного штаба.

1. Через полвека сын Трифонова, известный советский писатель Юрий Трифонов, стремясь вернуть потомкам имя своего отца, погибшего по неспра-ведливому навету, коснулся в книге 'Отблеск костра' и эпизода с Автономовым. К сожалению, Ю. В. Три-фонов не разобрался в смысле тог-дашнего конфликта и, стремясь мак-симально возвысить роль своего отца, изобразил его чуть ли не главным действующим лицом в деле ликвида-ции 'автономовщины'. Роль В. Три-фонова, однако, свелась к тому, что он, поверив клевете, издал поспешный и ошибочный приказ. Так что не стоило бы ставить 'автономовскую исто-рию' ему в заслугу.- А. Б.

Там приказывают, чтоб я ваших распоряжений не выполнял.

- Черт те что...- невольно сорвалось у Автономова,- вот что, начдив... Пока я главнокомандующий, ты подчиняешься только моим приказам. Выступай на Ти-хорецкую, а оттуда - на Ростовский фронт. В Каялах тебе Сорокин опреде-лит место, задачу поставит...

Голова шла кругом, кто он, в конце концов? Почему за его спиной распоря-жаются армией, командирами? Посте-пенно главком приходил к выводу, ко-торый потом изложил в докладной Ка-зачьему комитету ВЦИК: 'Состав Чрез-вычайного штаба является не представи-телем казачества, а бог знает кого...'

Это было еще полбеды, но 'бог знает кто' были левые эсеры, 'левые комму-нисты' и троцкисты...

Автономов не устраивал этих людей по разным причинам. Левые эсеры, опи-равшиеся на поддержку безземельных крестьян Черноморской губернии, хотели отделиться от Кубано-Черноморской республики. Еще 7 апреля на II съезде Советов об этом заявил их представи-тель Рондо(1). Когда же объединение уже состоялось, эсеры и анархисты сделали ставку на идею 'революционной войны'. Вот здесь-то они 'докажут Ленину...' Что 'докажут', над этим они не заду-мывались. Но если бы их намерения осу-ществились полностью, их исход пред-угадать было бы трудно. Стремительный разгром немцев смешал все расчеты. Не входя в контакты с ЧШО и ЦИКом, Ав-тономов сам решал вопросы перемирия. Уже зная, что все его предложения ЧШО отклонит из принципа, он и повел себя 'автономно'. Вероятно, с точки зре-ния юридической, это было ошибкой. А с точки зрения революции?

Вот что говорит В. И. Ленин:

'...Центральный исполнительный коми-тет Кубчерномор в отмену прямого при-каза Всероссийского Центрального ис-полнительного комитета и Совнаркома предлагает флоту начать борьбу в усло-виях, когда она грозит крайне серьез-ными опасностями не только флоту, но всей Советской республике. Такого рода поведение равносильно тихой измене...'(2)

Кому адресована телеграмма, под ко-торой стоит подпись Ленина?

Она адресована ЦИКу Кубано-Чер-номорской республики, копия - лично председателю ЦИКа А. И. Рубину. О те-леграмме поставлены в известность

1. ГАКК, ф. р. - 411, оп. 2, д. 294, ч. III, л. 41.

2. Ленин о Доне и Северном Кав-казе. Ростов н/Д, 1969. С. 414.

63

И. В. Сталин, находящийся в Царицыне, командование флотом в Новороссий-ске...

Автономовское 'своевольство' све-лось к тому, что главком в тот момент отстаивал ленинскую (1) точку зрения в вопросах войны и мира...

А левые эсеры, уловив недовольство главкомом уже в самом руководстве республики, пустили в ход нелепые и клеветнические измышления, которым сами же не верили.

Теперь Автономов ехал в Пятигорск на встречу с генералами Рузским и Радко-Дмитриевым.

Беседа с генералами Рузским и Радко-Дмитриевым обнадеживала: старые боевые генералы готовы были перед ли-цом интервенции предложить свои услу-ги Советской власти...

Автономов, уверенный в том, что де-ла налаживаются, выехал в Екатеринодар. О том, что было дальше, рассказы-вает П. С. Гуменный.

'В Тихорецкой Автономова ожидали приехавшие из Екатеринодара Турецкий и Равикович... Турецкий пытался дока-зать Автономову, что он является пред-ставителем Советской власти. Мне, как политкомиссару... пришлось несколько раз вмешаться в их спор, упрекнуть их обоих в несерьезности... Автономов заявил, что он сегодня выезжает в Екатеринодар, и ушел к себе в купе. Турец-кий и Равикович остались со мною... Ту-рецкий объявил мне по секрету, что се-годня вечером ЦИК Кубано-Черноморской республики будет заседать по воп-росу снятия Автономова с поста главно-командующего и они приехали с мисси-ей подготовить к этому Автономова, на что я ответил, что так не подготавли-вают... Автономова решили снять, о чем ему пока не говорили. Причина снятия Автономова ни ему, ни мне, как полити-ческому комиссару, не была известна'(1).

Отстранение

Совещание затянулось. Пустопорож-няя перебранка, одни и те же упреки так надоели Автономову, что он сказал Гу-менному:

- Павел, ты тут останешься, а я по-еду. На фронте нужно, чтоб хоть кто-то командовал,

Потом он встал и обратился к присут-ствующим:

- Разрешите дать на фронт теле-грамму о моем смещении? Или сами дайте.

1. ГАКК, ф. р.- 1512 оп. 1, д. 2, л. 49-51.

- Не разрешаем,- насмешливо бро-сил Иванов,- ведь вопрос еще не ре-шен...

'Не решен'... Еще в Тихорецкой из беседы с Равиковичем и Турецким по-нял Автономов, что его судьба опреде-лилась.

На совещании присутствовали Л. Ивницкий, Я. Полуян, но эти убежденные большевики были здесь в меньшинстве. Кроме того, острота разгоравшегося конфликта заставляла их искать комп-ромисса, а большинство членов ЧШО и участников совещания жаждали не компромиссов, а смещения Автономова. Автономов не ждал лично для себя ни-чего хорошего. Свое поведение он месяц спустя объяснил так: 'Я решил само-стоятельно выехать на фронт, так как чувствовал, что утром меня арестуют'. На совещании остался один Гуменный. Время было позднее, но к решению так и не могли прийти. Наконец, началось голосование. Несколько участников сове-щания успели заснуть. Их торопливо бу-дили. Один из них, Коробкин, все не мог понять, чего от него хотят. Наконец, он поднял руку, прикрывая второй ла-донью рот, открытый в зевке, а потом спросил:

- За что голосовали-то?

И, не дождавшись ответа, свалился и заснул. А голосовали за снятие с долж-ности Автономова... Проголосовали. А что дальше? Кого ставить теперь на ва-кантную должность? Пост-то высокий, Автономов занимал его по мандату Антонова-Овсеенко. Теперь же надо бы-ло определяться с кандидатурой преем-ника... Снова - бесконечные дебаты. Звучат имена Одарюка, Сорокина, Жлобы.

Одарюк - большевик с семнадцатого года, образованный человек, бывший учитель, участник мировой войны. Позже на V Всероссийском съезде Советов бу-дет избран членом ВЦИК. Вероятно, это была бы очень хорошая замена Автоно-мову. Но... Эту кандидатуру отвели.

Именно популярность Одарюка и его казачье происхождение сыграли тут ре-шающую роль. Иванов, Лехно и другие авантюристы не желали видеть на этом посту личность.

Сорокин был отведен по той же при-чине. Довольно скоро, впрочем, ему на блюдечке с голубой каемочкой поднесут эту должность как раз в тот момент, ко-гда безграничное честолюбие петропав-ловского сотника будет нуждаться именно в этом 'подогреве'. Такое назна-чение и погубит яркую и самобытную личность - Ивана Сорокина...

Сложно сказать, почему отвели кан-дидатуру Жлобы. Не кубанец, он командовал в то время

64

довал в то время украинскими отрядами, которые называл 'Стальной дивизией'. Автономова и Сорокина Жлоба не жа-ловал, потому что постоянно конфлик-товал с ними из-за своего пристрастия к реквизициям. Украинцы-жлобинцы не стеснялись по части 'самоснабжения' в казачьих станицах. Значит, нечего было бояться и популярности Жлобы - она не простиралась за пределы его диви-зии(1). Вероятно, членов ЧШО отпугнула страсть Жлобы к самоуправству. Сде-лать из него послушное орудие им не удалось бы...

Каждая кандидатура обсуждалась по-долгу, к ней неоднократно возвраща-лись, мусоля одни и те же за и против... Гуменный чувствовал, что ему, как ранее Автономову, изменяют нервы. В конце концов, он попросил слова:

- Вот уже четыре часа у нас нет главнокомандующего. Автономова сняли, но замены ему мы подобрать не можем. Может быть, товарищ Иванов сам воз-главит войско, если немцы будут насту-пать? Или побежит за помощью к Автономову?

- А что ты предлагаешь?- прищу-рился Иванов, выжидательно глядя на Гуменного.

- Предлагаю Автономова не отстра-нять, пока не найдем человека на его место. В том безобразии, которое сейчас творится, разобраться с помощью това-рища Орджоникидзе...

Дальше ему не дали говорить - поднялся возмущенный гул. Гуменный взорвался:

- В паршивом бардаке порядка боль-ше, чем у вас! - отшвырнув ногой стул, он вышел и прямо с совещания уехал в Кавказскую, вслед за Автономовым(2).

Но и после его ухода совещание про-должалось. Лишь через несколько часов всплыла и утвердилась новая кандида-тура - Калнин, командир Латышского полка. За него и проголосовали... Было уже утро 20 мая 1918 года.

1. Личность Д. Жлобы крайне иде-ализирована его биографами. Книги Я. Саенко 'Дмитрий Жлоба' и Т. Катречко 'Командир 'Стальной диви-зии' написаны в манере панегирика. Однако очевидцы и участники граж-данской войны на Кубани нередко указывают на элементы анархизма в деятельности и самого Жлобы, и ру-ководимых им войск (ЦГАОР, ф. 1235, оп. 83, д. 7, л. 144; ГАКК, ф.р.- 1634, оп. 1, д. 17, г. л. 3-11).

2. ГАКК, ф. р. - 1512, оп. 1, Д. 2, л. 51-53.

Нелепость за нелепостью

После совещания Чрезвычайный штаб обороны телеграфно сообщил в Москву Троцкому и всем войскам Северного Кавказа об отстранении Автономова. Поскольку Калнин находился в войсках, ЧШО объявил о назначении 'высшим военным руководителем' Снесарева. С тем же успехом можно было назначить 'высшим военным руководителем' Иису-са Христа: Снесарев находился в Цари-цыне, отрезанном Красновым, и было ему не до Кубани. Нелепости переходи-ли в глупости... Автономов еще не издал ни единого звука, а его 'ниспроверга-тели' уже торопились, возводя на 'раз-венчанного' главкома гору клеветы. На заседании совместно с представителями Екатеринодарского гарнизона ЦИК рес-публики принимает скоропалительную и необоснованную резолюцию:

'Бывший главнокомандующий Авто-номов, смещенный от 19 мая ЦИКом, не подчинился распоряжению, издав приказ об аресте некоторых членов ЧШО и объ-явил их провокаторами и германскими шпионами, и угрожая пойти войною на Екатеринодар (оголив, таким образом, фронт)...'(3)

Ничего из перечисленного сделано не было. Впоследствии Автономов действи-тельно обзывал своих 'ниспровергате-лей' германскими шпионами и давал более крепкие определения. Но всего прочего просто не было. Было пьяное бахвальство Сорокина и Невзорова, бы-ла провокация... Но это потом. Не идет из головы мысль, что провокаторы в большой степени использовали 'сцена-рий', коим невольно явилась приведен-ная выше резолюция...

Вместо Кавказской Автономов бро-сился в Тихорецкую, поближе к штабу Сорокинской группы, той самой, с кото-рой бил он Раду, Корнилова. Этим лю-дям он верил... В Тихорецкой его позва-ли к телефону. Из Екатеринодара к не-му обратился А. С. Турецкий. Запись пе-реговоров сохранилась:

'Турецкий:- Я - член Чрезвычайно-го штаба обороны Турецкий. Задаю пря-мой вопрос по поручению Чрезвычайного штаба обороны и требую прямого отве-та. Подчиняетесь ли вы Советской власти?

Автономов:- У аппарата Автономов и Гриненко. Подчиняюсь, но проходим-цам, именующим себя представителями Советской власти, не только не подчиняюсь, но веду с ними борьбу, как с пре-дателями.

3. ГАКК, ф. р. - 411, оп. 2, д. 294, ч. II, л. 141.

65

Турецкий: - Известно ли вам, что об-ластной исполком отстранил вас от долж-ности главнокомандующего и временно передал высшую военную власть Чрезвы-чайному штабу обороны?

Автономов:-Это не было известно мне(1), но все же я остаюсь при особом мнении. Считаю, что ЦИК не может от-менять решение Центральной россий-ской власти и не может делать смещения без предъявления на то особых указа-ний.

Функции свои я не могу передать Чрезвычайному штабу обороны, который, по моему глубокому убеждению, идет за некоторыми лицами, которые не яв-ляются даже выборными, делают позор-ное и кошмарное дело на руку немец-ким империалистам. Мне придется силою святого оружия заставить (их) понять, до какой гибельной мысли, до какого позора дошла власть Кубанской респуб-лики.

Турецкий:- Отвечаю, что постанов-ление местного исполнительного комите-та не идет вразрез с постановлением Центральной российской Советской власти. Вам известно, что телеграммой из Москвы от комиссара Троцкого на-значен главнокомандующим Снесарев, а политическим комиссаром к нему Три-фонов. Вы совершаете явные преступле-ния, не подчиняясь постановлению и ме-стной, и Всероссийской Советской власти. Во имя бескровного улаживания создавшегося конфликта считаю долгом заявить вам, что в затеянной вами борь-бе вы едва ли останетесь победителем. Допустим, на минуту, что вам улыбнет-ся военное счастье, но клеймо предателя и изменника революции останется вечно. Требую подчиниться принятому поста-новлению штаба обороны Центрального исполнительного комитета, дабы не зай-ти столь далеко, что о возврате немыс-лимо будет говорить и конфликт придет-ся решать силою оружия.

Вам гарантируется личная безопас-ность. Прошу дать окончательный ответ на это предложение.

Автономов:-Не думаю и не мечтаю о лавровом венце. Я взял тяжелый крест и несу так, как нес его четыре месяца. Смерти я не боюсь, она явится для меня желанным покоем от того кошмара, в котором я нахожусь. Я считаю себя чис-тым и честным, потому что я творю на благо народа, во имя революции. Я сделаю свое дело, и не вам судить о том, кто явится предателем в сознании народа.

1. Напоминаю, что Автономов уехал с заседания ЦИК до голосования и принятия решения.-А. Б.

Если Чрезвычайный штаб не примет тех условий, которые я предложил ему, то прольется кровь, которая падет на головы провокаторов и предателей об-щего святого дела. Если я не получу от-вета к четырем часам дня, то вышлю в Екатеринодар войска для занятия горо-да и для наведения в нем истинного ре-волюционного порядка.

Турецкий:- О каких условиях идет речь?

Автономов:- Разве вам этих условий не передавал тов. Гуменный?

Турецкий:- Нет.

Автономов:-Условия эти следующие:

1. Отстранить от должности и арес-товать Иванова и провокатора Казбека. Вывести из Чрезвычайного штаба прохо-димцев, которые не являются выборны-ми Кубано-Черноморской республики.

2. Немедленно выслать в мое распо-ряжение 12 тысяч войск, которые долж-ны быть по ранее заключенному условию в моем распоряжении.

3. В городе оставить только необхо-димый гарнизон.

4. Немедленно двинуть на Ростовский фронт как можно больше продовольст-вия, обмундирования, особенно обуви. Есть наличный запас патронов и снаря-дов.

5. Помнить острое разграничение функций между Исполнительным комите-том, Чрезвычайным штабом и команд-ным составом. Вот каковы условия.

Турецкий:-Кого считаете проходим-цами, не избранниками народа?

Автономов:- Беженцев из разных го-родов...

Турецкий:-Думаю, что наши пере-говоры едва ли удовлетворят ЦИК и ЧШО, а потому снимаю всякую ответст-венность за могущие произойти послед-ствия. Предупреждаю, что неподчине-ние власти Совета заставляют его объ-явить вас изменником и предателем ре-волюции. Если вы все учли, то я считаю наши переговоры законченными. До сви-дания.

Автономов:- Будем бороться и на де-ле выясним, кто является изменником революции. Если вы не возьметесь за ум, то не 'до свидания', а 'прощайте'(2).

ЦИК Кубано-Черноморской респуб-лики явно стремится упредить события. Автономов пока еще ведет переговоры, еще не отдал (и не отдаст!) ни одного приказа, который конкретно угрожал бы

2. ГАКК, ф. р.-411, оп. 2, Д. 294, ч. II, л. 141-145.

66

Советской власти, а ЦИК сообща с пред-ставителями Екатеринодарского гарни-зона уже торопливо принимает резолю-цию: 'Двусмысленная политика и пове-дение Автономова связаны с авантю-рой и движением германо-гайдамацких банд на вольную Кубань... С целью предания великой рабоче-крестьянской революции... На случай выяснения его преступности он объявляется предате-лем революции и вне закона...(1)'

Председателем заседания был эсер Балис, тот, что уже после московских событий 6 июля, после того, как его ле-воэсеровские сообщники были разобла-чены, остервенело выступал против Бре-стского мира. Именно он и продиктовал уникальное в своей откровенности поста-новление...

Что остается Автономову? Те, кто принимал постановления, клеймя Авто-номова клеветническими ярлыками, надея-лись, что он, растерявшись, примет не-обдуманные решения...

Провокация

Не найдя понимания в ЦИКе, убедив-шись в том, что здесь он встретит враж-ду и недоверие, бывший главком хочет обратиться к войскам.

Среди тех, кто встретил Александра Исидоровича на станции Кущевской,- его старые соратники.

Из-под Батайска примчался Сорокин с адыгейским конвоем. Здесь же - 'штабной бог' Невзоров. Знакомые ли-ца, рукопожатия... Кольнуло холодком:

почему здесь Калнин? Он должен быть в Екатеринодаре... Впрочем, Калнину не позавидуешь: вроде бы пост главкома принадлежит ему, но ЦИК и ЧШО по-стоянно апеллируют к Снесареву, поми-нают Троцкого. При чем тут Троцкий? Автономов назначен Антоновым-Овсе-енко...

Калнину действительно было неслад-ко. Осознавая себя в кубанских войсках человеком чужим, он инстинктивно боял-ся браться за то, в чем оказался, как и ожидал, несостоятельным. Отсюда - и двойственность в его поведении, лави-рование между Автономовым и ЧШО...

Фронтовые части по инициативе штаба Автономова созвали съезд в Кущевской. Трудовые казаки Кубани, моряки, укра-инские рабочие и крестьяне, сплотив-шиеся в боях против немцев, верили в Автономова. Ведь до сих пор они - пло-хо подчиняясь, бунтуя, не имея опыта,

1. ГАКК, ф. р. - 411, оп. 2, д. 294, ч. II, л. 141-145.

снаряжения и оружия - все-таки побеж-дали под его руководством. Автономов - был привычен и знаком. Казаки держа-лись за него - свой. Своим он стал уже и для большинства прочих войск.

Делегаты частей и соединений были распалены решением ЧШО. На трибуне - делегат от сорокинской конницы. Летят в толпу едкие и злые слова:

- Ладно, главкома сняли - нас не спросили. Без меня меня женили. Оно бы и ладно, только, товарищи бойцы и командиры, давайте глянем, шо ж за но-вого главкома нам сосватали... Шо такое Калнин? Кто его в бою бачил? Латы-шами командует? А сколько тех латы-шей в армии, шоб от них ставить нам главкома? Может, он герой какой, да. мы не знаем? Тоже нет, кто как дерется с кадетами, мы сами видим. Товарища' Автономова мы знаем добре. Корнилова побили с ним. Немцев - тоже. Говорят, он по военной части знает мало, акаде-мий не кончал. Ладно, а Калнин - он шо-академию кончил? Прапор военно-го времени, Автономов даже чином вы-ше. За шо ж ему - такая честь, и за шо нашего главкома обижать? Пони-маю -сменили бы на великого полковод-ца, на героя какого, всемирного... А то - цыганская мена получается - из полы в полу не глядя - а там - хучь трава не расти...

Автономов в президиуме со смущен-ной улыбкой глядел на оратора. Речь его была политически безграмотной, пере-полненной и примитивным антисемитиз-мом, и шовинизмом, да и Калнина ос-корблял казак напрасно. Слабо была по-ставлена в войсках политработа, защита такая лишь вредила Автономову...

Стоял перед всем съездом сотенный командир - офицер из казаков. Был этот человек неказистым, среднего роста, с реденькими вислыми усами, как при-скакал с фронта, так и стоял на трибу-не в стеганом бешмете и трепаных га-лифе да яловых сапогах.

- А я вот по-своему, по-казачьему думаю так... Революцию делали для все-го народа. Только есть такие люди, что хотят ее обернуть на свою выгоду. Они под кого армию нашу, красную, отдали по всей стране? Под Троцкого. Кто та-кой Троцкий? Не знаете? Ну так слу-хайте - из еврейских торгашей, и боль-шевиком не был, недавно только к ним прибился. Шо выходит? Он своих везде и сажает. Казак Автономов ему пло-хой-долой его. Иностранца Калнина на его место! Из Ейска наши хлопцы прибегали, так гутарят, там тоже объ-явился от Троцкого Гернштейн. А в Катеринодаре - кто? Рубин, Крайний, Равикович...

67

Они Одессу немцам отдали, а теперь прибегли нас продавать...

Над толпой делегатов съезда взле-тела волна ругани, аплодисментов, ще-тиной встопорщились шашки, штыки, ку-лаки. А сотник продолжал:

- Им, растуды их мать, наша зем-ля - чужая. Они свою Одессу мировому капиталу отдали, а уж нас-в миг один выплюнут. От имени казаков нашего пол-ка предлагаю: товарищу Автономову ко-мандование не сдавать, о том, що тут робится, телеграфировать товарищу Ле-нину в Москву и товарищу Сталину в Царицын. Катеринодару ответить так:

нам на фронте виднее, шо и як...

...На этом съезде все выступления были только в пользу Автономова. Да и кто из фронтовиков додумался бы предложить принять его отставку? У ко-го повернулся бы язык произнести такие слова?

Складывается необычная ситуация:

армия целиком поддерживает бывшего главкома. Лишь войска Екатеринодара-на стороне ЦИК. Автономов снова выезжает в Тихорецкую, однако войска перед Батайском повернуты фронтом к немцам. Все угрозы остаются угрозами, и Автономов их, как показали события, не собирался выполнять.

Нельзя считать, что сидевшие в Мечетинской и Егорлыкской деникинцы иг-норировали события на Кубани. Ряд фак-тов позволяет сделать вывод о том, что Добровольческая армия и ее коман-дование строили свои расчеты и на конф-ликте Автономова с ЦИКом и ЧШО, бо-лее того...

...Летом 1918 года бригада Покров-ского прорвалась в сердце сичевых ста-ниц-в район Староминской-Уманской. Предатель Павлюченко поднял мя-теж в красном кавалерийском полку, перебил военкомов эскадронов и значи-тельную часть казаков, не пожелавших изменить Советской власти. Во главе банды из своих пособников Павлюченко вырезал Староминской Совет, коммуни-стический отряд, соединился с деникинцами...

Но это будет потом. Изменит Павлю-ченко летом. Сейчас май. Вспоминает Гуменный:

'Разногласия между Автономовым, членами Чрезвычайного штаба обороны и ЦИК Кубано-Черноморской республи-ки зашли так далеко, что Автономов бо-ялся ехать в Екатеринодар, а члены Чрезвычайного штаба обороны и члены ЦИКа из Екатеринодара боялись вы-ехать в Тихорецкую к Автономову на переговоры. Назначили нейтральную зо-ну - станцию Кавказскую, куда и должны были

выехать для переговоров из Екатеринодара представители ЦИКа Ку-бано-Черноморской республики, а из Ти-хорецкой - представители штаба Авто-номова...'(1)

В тот момент, когда делегация из Ека-теринодара прибыла на вокзал и готови-лась сесть в поезд, вокзал был оцеплен красноармейцами. Делегатам было объ-явлено, что они арестованы по приказу главкома. Арестом руководил... Павлю-ченко.

Теперь, сопоставляя факты, можно почти наверняка сказать: арест делега-ции (Балис, Сверчков, Полуян-Варецкая, Мальцев) был провокацией для того чтобы накалить обстановку. Достаточно было мельчайшей искры, чтоб пороховая бочка рванула...

Об этом аресте первым узнал Гумен-ный. Именно он подошел к телеграфному аппарату. Автономов задержался в штабе.

Гуменный сначала был просто ошара-шен. Но аппарат стрекотал, выдавливая ленту. Павлюченко браво докладывал, что 'исполняя приказ главкома' он арес-товал 'немецких шпионов...'

С перрона доносился шум. Лязгая буферами, грохоча, остановился подо-шедший эшелон. В телеграфную вошел Автономов.

- Ну, что тут у тебя?

Гуменный подал телеграфную ленту. Автономов, щурясь сквозь пенсне, пробе-жал по ней глазами:

- Черт те что... не пойму - и - теле-графисту - Екатеринодар, живо!

Снова стрекот аппарата. Снова бра-вый рапорт Павлюченко. Автономов по-смотрел на Гуменного:

- Паша, ты веришь? Я не давал это-го приказа!

Это верно. Он приказа не давал, ви-димо, дали другие. Из Мечетинской...

- Екатеринодар, Павлюченко. Не-медленно освободить арестованных. Оцепление с вокзала снять. Автономов.

Долго тянулись минуты. Наконец лен-та ответила:

- Тихорецкая, главкому Автономо-ву. Ваше приказание выполнено.

...Когда Гуменный вышел из аппа-ратной, он увидел, что воинский эшелон подан на первый путь. У головного ва-гона виднелась группа командиров, среди них резко бросалась в глаза круп-ная фигура Сорокина в черной кубанке и серой черкеске с алой лентой через плечо. Оркестр играл лезгинку. Соро-кин отделился от толпы. Лицо команду-ющего Ростово-Батайским фронтом было бледно,

1. ГАКК, ф. р.- 1512, оп. 1, д. 2.

68

в воздухе едко плыл водоч-ный дух.

- Павел, мы решили взять Екатеринодар!-объявил Сорокин.-Там созо-вем съезд и пусть люди сами решат, кто прав, а кто виноват...

Худшего исхода событий ожидать было нельзя. Белая провокация, кажется, успешно завершилась. Отдельные вспышки, возмущения в войсках, игно-рирование некоторых приказов, даже съезд в Кущевской - это все не выхо-дило за рамки того, что творилось в республике и раньше и воспринималось, как неизбежные издержки общего поло-жения. Но то, что предложил сейчас Со-рокин, причем он явно выражал общее мнение - было уже катастрофой. Гу-менный представил себе оголенный фронт, войска, повернувшие штыки про-тив краевой власти, развернувшиеся для удара немецкие и 'добровольческие' дивизии, которые без выстрела займут Кубань...

В эшелон уже садились красноар-мейцы. По перрону тащили пулеметы. Решение о походе на Екатеринодар яв-но было принято тут же, после креп-кой выпивки. И приказ пехоте кто-то уже отдал...

- Иван Лукич,- Гуменный старался выглядеть спокойным,- давай догово-римся: я-твой друг, но в походе на Екатеринодар я не участвую.

- Что за поход?- Автономов стал между ними, поправляя большой золо-ченый кинжал.- Ваня, в чем дело?

Сорокин объяснил. Извлек из карма-на воззвание, подписанное Балисом. Та самая резолюция... Автономов внима-тельно прочел ее.

- Вот как. Я Балиса только что от ареста спас, а он меня - вне закона...

- Да что они - с ума посходили?- Гуменный выхватил из рук Автономова листок с воззванием.- 'На случай выяс-нения... вне закона...' Ведь еще ничего не доказали, а уже...

- А вот думают: психану я от таких деклараций, да и прикажу Ивану,- Автономов кивнул на Сорокина,- уда-рить на Екатеринодар... И они будут правы. А там найдется сволочь, и меня, незаконного, на всякий случай шлепнет.

Он старался казаться спокойным, но на лбу под кубанкой бисеринками вы-ступил пот и уголок рта подрагивал. По-том Автономов снял пенсне и протер стекла.

- А ты говоришь: 'взять Екатеринодар'. Нет, Иван Лукич, родствен-ник мой дорогой(1). Не будем мы биться против своих. Сгружай дербентцев...

Чрезвычайный комиссар

Телеграмма от Чрезвычайного комис-сара Юга России Г. К. Орджоникидзе, которую получил Автономов, была ка-тегоричной:

'Именем Совета народных комисса-ров Всероссийской Советской республи-ки, в интересах защиты социалистиче-ской революции от нашествия контр-революционных банд отечественного и иноземного происхождения, предписыва-ется Автономову немедленно подчинить-ся постановлению Штаба обороны, сло-жить звание главнокомандующего... Всякое противодействие и междоусоби-ца будут рассматриваться как измена и предательство революции'(2).

Жесткая телеграмма. Можно пред-ставить, с какой горечью читал ее Авто-номов.

Орджоникидзе был уже известен в Кубанской области. Под его руководст-вом войска Автономова громили немцев. Бойцы и командиры видели его в Рос-тове во время боев за город, видели под огнем в окопах. Автономов оценил не только личную храбрость Орджоникид-зе, но и его политическую мудрость. Ведь именно Орджоникидзе руководил переговорами по установлению демарка-ционной линии на Ростово-Батайском фронте, вел в Тихорецкой переговоры с германским командованием(3). Авторитет Орджоникидзе и в глазах самого Авто-номова, и в глазах армии был огромен. Потому Автономов подчинился.

Почему Орджоникидзе дал такой приказ? Неужели он считал Автономова темной личностью, авантюристом, поли-тическим проходимцем? Неужели его убедили многочисленные воззвания ЧШО и ЦИКа?

Все гораздо сложнее.

Прибыв на Кубань, Орджоникидзе попал в обстановку организационной и политической неразберихи. '...Неудачный подбор всевозможных чрезвычайных ко-миссаров и уполномоченных, часто про-сто жуликов, мошенников и воров, на-страивал местных товарищей против

1. И. Л. Сорокин был женат на сестре А. И. Автономова - Екатерине Исидоровне.- А. Б.

2. Орджоникидзе 3. Г. Путь боль-шевика. М., 1956. С. 210-211.

3. См.: Орджоникидзе Г. К. Избран-ные статьи и речи. С. 52.

69

приезжавших из центра. Немало горь-ких минут недоверия пришлось пере-.жить мне самому...'(1).

В руководстве Кубано-Черномор-ской республики значительное количест-во постов занимали эсеры. Среди чле-нов РКП (б) немало работников гре-шили 'левокоммунистическим' уклоном. 23 мая был образован единый Кубано-Черноморский Совнарком под председа-тельством А. Рубина(2). Большевик с до-революционным стажем, прекрасный работник, чья политическая зрелость про-явилась в момент мятежа в Кавказской в полной мере, Рубин в мае 1918 года был одержим идеей... революционной войны с немцами с помощью Черномор-ского флота...(3) Если уж такие прове-ренные товарищи пошатнулись, то что было ожидать от всех прочих? Что бы-ло ожидать от ЧШО, председателем и политкомиссаром которого были эсеры - Иванов и Лехно? Пропаганда от-каза от Брестского мира была их поли-тической линией. Наоборот, всякая по-пытка отстоять ленинскую точку зре-ния воспринималась, как контрреволю-ция...

И Орджоникидзе не мог не видеть в разгоревшемся конфликте доли вины Автономова. Верную и подлинно партий-ную линию он отстаивал ошибочными ме-тодами: угрозы и оскорбления - не ме-тод решения государственных проблем.

Приняв сторону Автономова, Орд-жоникидзе волей-неволей поощрил бы раскол в республике. Телеграмма Авто-номову была не просто приказом: она была экзаменом на политическую зре-лость бывшего главкома. Стоило ему упереться - и конфликт вспыхнул бы с новой силой. Ликвидация же нынешнего местного руководства породила бы це-лый ряд проблем, включая даже такую:

из кого формировать новое правитель-ство?

Простого решения тут быть не могло. Балис, Лехно, Иванов требовали ареста Автономова. На это Орджоникидзе пойти не мог. Он-то отлично видел, что Автономов - человек честный и объек-тивно преданный революции, превращен-ный политиканами в козла отпущения. Ведь ни Калнин, ни Снесарев после формального отстранения Автономова к исполнению обязанностей не приступили:

первый предпочитал находиться... в автономовском штабе, а второй не мог бросить Царицын. Опасный тупик, в ко-торый зашла ситуация, нужно было раз-решать...

Орджоникидзе предложил предоста-вить эту миссию III съезду Советов Кубано-Черноморской республики.

1. Орджоникидзе Г. К. Избранные статьи и речи. С. 52.

2. ГАКК, ф. р. - 411, оп. 2, д. 294, ч. II, л. 153.

3. См.: Сирченко И. Т. Выполняя приказ В. И. Ленина. М., 1979. С. 216.

'С Автономовым покончено...'

О том, что произошло потом, говорят по-разному, причем зачастую искажая истину(4).

Бывший эсер Лехно на склоне лет ре-шил подбросить дровишек в костер кле-веты. Помимо всего прочего, жаждалось ему поднять на пьедестал своих эсеровских друзей. То был конец пятиде-сятых годов, когда Лехно получил воз-можность спекулировать и своим арес-том в 1935 году, и отсутствием объек-тивной информации о его политической деятельности, о деятельности левых эсе-ров на Кубани (к сожалению, до сих пор мы о них знаем немного). Вот и пустился Лехно во все тяжкие: 'Став-ленник Троцкого, командующий Красной Армией на Кубани, казачий офицер. Ав-тономов захотел свергнуть Советскую власть на Кубани... после речи Балиса нельзя было говорить и предлагать по-лумеры... Автономов был смещен и арес-тован, и Сорокин выбран на его место...'(5). В этой 'информации' что ни слово - то ложь. Мандат Автономов по-лучил не от Троцкого, а от Антонова-Овсеенко. Ни о каком свержении Со-ветской власти на Кубани и речи не было, эсеровская клевета на эту тему, которую, кстати, позже охотно употреб-ляли другие клеветники, вроде Борисенко, никак и нигде не подтвердилась. Превознося Балиса, как некую кубан-скую разновидность Марата, Лехно еще раз отступает от истины. Балис дейст-вительно с пеной у рта агитировал за арест Автономова и 'революционную войну', но ареста не состоялось, а на место Автономова был назначен главко-мом не Сорокин, а Калнин.

В канун съезда ЧШО и ЦИК лихора-дочно выпускают воззвания, постанов-ления, организуют митинги, принимая антиавтономовские резолюции. 23 мая

4. См.: Веселый Артем. Россия, кро-вью умытая. М., 1977. С. 159. Автор ошибочно пишет, что Автономов, 'во-зомнивший себя Бонапартом, навел ду-ла пушек на Кубанский Совнарком, за что был низложен и ошельмован'.

5. ГАКК, ф. р. - 1511, оп. 1< д. 16, л. 1-2.

70

по телеграфу в войска послано цирку-лярное распоряжение - не выполнять приказов Автономова, бывший главком объявлен изменником. Войска дезори-ентированы. В тот же день снова изда-ется уже официальный приказ о назна-чении Калнина главкомом...

По-прежнему идут телеграфные пе-реговоры. На сей раз от имени Автоно-мова их ведет Гуменный. В разговоре по прямому проводу с Л. Ивницким, коммунистом, членом ЧШО, Гуменный говорит: 'Автономов... для общего дела пойдет на все уступки, лишь бы было это требование более тактично, а не так, как оно вылилось 19 мая...

...Штабом главкома был издан при-каз, компрометирующий местную выс-шую власть с такими же демагогически-ми приемами. Приказ этот по моей просьбе пока не выпущен, дабы массу не вводить в заблуждение и не подры-вать идею народовластия...

...Об отстранении Автономова ЦИКом мне ничего не было известно, о том, что отстранил его Чрезвычайный штаб, я, как заседавший вместе, знал, но на сле-дующий день из переговоров с Ивано-вым было ясно, что пути соглашения возможны...

...Мы привлекли к работе полковни-ка Генерального штаба, приехавшего из центра с В. Трифоновым, который при-гласил к себе специалистов - артилле-ристов, инженеров и других офицеров. Все части сгруппированы теперь в 4 колонны и по приказу уже назначены начальники колонн.

Им даны соответствующие участки.

Желательно было бы служить теперь только общему делу...'(1)

Таким образом, видно, что Автономов не нагнетает атмосферу, наоборот, ста-рается найти пути к примирению, одно-временно он продолжает исполнять обя-занности главкома. Лояльность полная. Даже опрометчивый приказ не издается. Зато 25 мая издан другой приказ, на сей раз - ЦИКом республики. Это при-каз об аресте Автономова...(2)

Но на Кубани уже Орджоникидзе. Он вмешивается в события. Убедившись в бесполезности ЧШО (а не об этом ли постоянно говорит Автономов), Орджо-никидзе ставит вопрос о ликвидации ЧШО.

Так кончается короткая история это-го военного органа, оставившего по себе печальную память. 26 мая ЧШО

1. ГАКК, ф. р. - 411, оп. 2, д. 294, ч. II, л. 171-172.

2. ГАКК, ф. р. - 411, оп. 2, Д. 294, ч. II, л. 174.

упразднен, вместо него на основании декрета ВЦИК РСФСР назначен воен-ный комиссариат-тройка в составе Гайчинца, Озерова, Марочкина(3). Косвенно подтверждается правота бывшего главко-ма. 28 июня он прибывает на III съезд Советов.

П. С. Гуменный сорок лет спустя вспоминал, какая тягостная атмосфера царила на съезде.

Большинство представителей тыла были уверены в том, что съезд собрался для ареста и суда над Автономовым. Ле-вые эсеры, 'левые коммунисты' во весь голос говорили о том, что после того, как Автономов будет расстрелян, никто уже не сможет помешать 'революцион-ной войне'.

В президиуме - большевики: Рубин, Островский, Ян Полуян, Ковалев. Но рядом с ними - четверо левых эсеров во главе с Балисом.

В почетный президиум выбраны:

Маркс, Энгельс, Либкнехт, Ленин, Троц-кий, Спиридонова(4).

От Совета народных комиссаров с докладом о текущем моменте выступа-ет Авилов-Глебов.

...Вышел на трибуну эсер Кондрать-ев. Вот тут и началось... Как только не честили эсеры 'похабный Брестский мир'! Вот только ни словом не обмол-вились о том, кто сделал этот мир столь похабным и чью фамилию не постесня-лись они в почетном президиуме поста-вить рядом с фамилией Ленина...

В ожесточенной борьбе на съезде Орджоникидзе убеждается: ошельмо-ванный беспартийный главком Автоно-мов, запретивший войскам ступить за де-маркационную линию,- он и есть истин-ный большевик. Нет, нельзя отдавать его на растерзание мелкотравчатым по-литиканам, перенявшим худшие образ-чики троцкистской тактики... Победа бы-ла достигнута, хотя и неполная. Пода-вить осатаневшую пропаганду 'револю-ционной войны', заглушить упиваю-щихся собственным красноречием поли-тиканов Орджоникидзе до конца не смог. Но сумел удержать главную пози-цию: под его влиянием III съезд Куба-ни и Черноморья высказался за созда-ние единой республики на юге России. В резолюции съезда говорилось: 'Для достижения окончательной победы над буржуазией и окончательного укрепле-ния завоеваний социалистической рево-люции и Советской власти и для органи-

3. ГАКК, ф. р. - 411, оп. 2, Д. 294, ч. II, л. 158.

4. ГАКК, ф. р. - 411, оп. 2, Д. 294, ч. II, л. 178.

71

зации успешной совместной борьбы с контрреволюционными бандами, надви-гающимися из Германии, Австрии и Тур-ции, необходимы самое тесное объедине-ние всех советских республик между со-бою и самая тесная связь с центром...

III Чрезвычайный съезд поручает ЦИК совместно с чрезвычайным комис-саром предпринять немедленно практи-ческие шаги для объединения в одну Южно-русскую республику...'(1).

Нерешенным оставался вопрос об Автономове. Около четверти делегатов съезда были представителями армии. Все они поддерживали Автономова(2). Нача-лись прения. Все более крепло стремле-ние Орджоникидзе спасти Автономова от расправы.

'С трибуны съезда Орджоникидзе от имени Совнаркома предложил Автономову отправиться в Москву для доклада правительству о военном положении на Северном Кавказе и о происшедшем конфликте. Автономов подчинился...'(3)

...Он тщательно приготовился к этому дню. Оделся в малиновую черкеску, алый бешмет и башлык, золоченое холодное оружие. Сейчас ему придется высту-пать...

Об этом выступлении тоже пытались писать. Дико н страшно читать те из-мышления, которые породило желание любой ценой опорочить бывшего главко-ма(4).

Как же было на самом деле?

О людях, травивших Автономова, чи-тателю сказано достаточно, хотя пока не все. Остановимся на процедуре его по-следнего выступления. И. Борисенко был главным клеветником в 'деле Автоно-мова', но и он вынужден был честно описать это его последнее выступление. Тем ценно это свидетельство, что исхо-дит оно от него. Выходит, исключена идеализация.

...Была и красная черкеска, и кубан-ка черного каракуля. Было и золотое оружие. Не шло Автономову дорогое обмундирование, ничего тут не подела-ешь. В мертвом молчании вышел он на трибуну. В мертвую тишину падали его слова. И не было в них ни страха, ни подобострастия, а только смертная уста-лость, тоска и горькая ирония:

1. Орджоникидзе 3. Г. Путь боль-шевика. С. 211-212.

2. Там же. С. 211.

3. Там же.

4. См.: Мирошниченко Г. Именем революции. //Сыны прославленной России. М., 1967. С. 473. Автор со-вершенно бесцеремонно искажает ис-тинную картину событий, безответ-ственно шельмуя Автономова.- А. Б.

- Граждане! Вам известно, как мно-го испытал и вынес я на полях Куба-ни... Кланяюсь тем, с которыми вместе сражался за ту свободу, за которую они дали мне имя 'контрреволюционера'(5).

Не было ни разнузданных воплей, ни 'праведного' возмущения. Была мо-ральная победа бывшего главкома над теми, кто оклеветал его. Не за это ли мстили ему пасквилянты много лет спустя - уже мертвому?

Ведь совершенно ясно и отчетливо об Автономове сказал Орджоникидзе:

'С Автономовым покончено. Коман-дование уже сдает Калнину. Автономов выедет в Москву, моя просьба его не от-талкивать и дать работу в Москве. Сам он (как) человек безусловно не заслу-живает того, чтобы отбросить от себя. Во всем скандале немало вины и против-ной стороны...'(6).

Автономов вернулся

По воспоминаниям Гуменного, в Мо-скве Автономов виделся с В. И. Лени-ным. К сожалению, биографическая хроника В. И Ленина не сохранила следа этой встречи. Как человек воен-ный, Автономов явился и к наркомвоену Льву Троцкому.

Об отношениях между Троцким и бывшим кубанским главкомом неизве-стно ничего, если не считать клеветы Лехно и вымыслов Г. Мирошниченко, без оглядки зачисляющего Автономова в троцкисты. Встреча Автономова с Троцким была единственной, в итоге Александр Исидорович получил мандат на формирование воинских частей из горцев Северного Кавказа. Задача была поставлена довольно туманная, перспек-тива была обозначена - командование армией. Автономов выехал во Владикав-каз.

Он уже знал о том, что творится на Кубани. Знал о таганрогской трагедии, о том, что левые эсеры и 'левые комму-нисты' даже после этого не успокои-лись, Знал о том, что на юге создана Северо-Кавказская республика, что сно-ва на Кубани Орджоникидзе. 6 июля 1918 года, в тот самый день, когда ле-вые эсеры в Москве открыли огонь из пушек по Кремлю, в Екатеринодаре, на I Северо-Кавказском съезде Советов, Балис снова потребовал ликвидации

5. См.: Борисенко И. П. Авантюри-сты в гражданской войне на Северном Кавказе в 1918 году. С. 31.

6. Орджоникидзе 3. Г. Путь боль-шевика. С. 211.

72

Брестского мира, повторяя истерику Ма-рии Спиридоновой. Совпало даже во времени...(1). Никаких выводов для себя екатеринодарские авантюристы не сделали.

Борьба продолжалась.

Из Екатеринодара Орджоникидзе вы-ехал на Терек. Он не забыл об Автоно-мове и попросил направить бывшего ку-банского главкома на Северный Кав-каз(2).

Как не хватало здесь подготовлен-ных, преданных кадров! Зато уже начи-нала чувствоваться рука Троцкого. Автономова поэтому восприняли здесь как ставленника наркомвоена. И. В. Ста-лин, не зная Автономова, но достаточно зная Троцкого, писал 10 июля 1918 года:

'Товарищу Ленину... Если Троцкий бу-дет, не задумываясь, раздавать направо и налево мандаты Трифонову (Донская область), Автономову (Кубанская об-ласть), Коппе (Ставрополь), членам французской миссии (заслуживающим ареста) и т. д., то можно с уверенностью сказать, что через месяц у нас все раз-валится на Северном Кавказе, и этот край окончательно потеряем. С Троцким происходит то же самое, что с Антоно-вым одно время. Вдолбите ему в голо-ву, что без ведома местных людей на-значений делать не следует, иначе полу-чается скандал для Советской вла-сти...'(3).

Впрочем, Автономов доказал очень скоро, что ни с Коппе, ни с Гернштей-ном, ни с Носовичем - царицынским предателем - он не имеет ничего обще-го. Мандат от Троцкого применительно к Автономову был чистой формально-стью.

Стоял август 1918 года. Во Влади-кавказе кипел бой. Осетин - полковник Лазарь Бичерахов сумел спровоциро-вать на Тереке антисоветский мятеж. 6 августа банды полковника Соколо-ва - мятежные казаки и осетины - ворвались во Владикавказ и овладели центром города. Они захватили всю красную артиллерию. В распоряжении красного командования остались четы-реста бойцов. Конечно, удержать город они не могли.

И тогда к вокзалу подошел броне-поезд. Вот что вспоминает Г. К. Орджо-никидзе:

'На вокзале был у нас бронированный поезд под командованием т. Авто-номова,

1. ГАКК, ф. р. - 411, оп. 2, Д. 295, ч. III, л. 35.

2. См.: Гражданская война и воен-ная интервенция в СССР. С. 23.

3. Сталин И. В. Сочинения. М., 1947. Т. 4. С. 120.

который в продолжении четы-рех дней самоотверженно громил город из орудий. На четвертый день нам за-крыли водопровод, и мы лишились во-ды. Паровозы встали. И вот в критиче-скую ночь перед нами встал вопрос об отходе из города. Тов. Автономовым был дан приказ выпустить остальные снаряды по городу, и он за ночь дал 200 выстрелов. Вышли все запасы пат-ронов. На четвертый день мы отодви-нули бронированный поезд на станцию Беслан...'(4).

Автономов снова сражался. Он стрях-нул с души и оцепенение, и нервный стресс, заставил себя забыть обиду. Ту-манная и расплывчатая формулировка мандата Троцкого, словно призванная намеренно запутать Автономова, сама по себе отпала. Сейчас Автономов делал конкретное дело.

3 октября Александр Исидорович на-значен командующим Двенадцатой ар-мией. Что такое Двенадцатая армия? Создавалась она в труднейших усло-виях. Слабонаселенные районы в ни-зовьях Волги могли дать ничтожное количество бойцов, базы снабжения ар-мии были удалены. Вся армия поначалу состояла из одной стрелковой дивизии, и пополняться было неоткуда... Впро-чем, войти в курс дела, даже принять командование Автономову так и не уда-лось. События на Северном Кавказе разворачивались все более трагически, и командарм-12 так и не увидел никогда евою армию.

Сначала бои на Тереке, рейд на бро-непоезде к Грозному, прорыв Прохлад-ненских позиций противника, взятие Моздока... Огромные трофеи - пятьсот орудий, четыре бронепоезда, два броне-вика, пулеметы, несколько тысяч винто-вок... (5). Казалось - победа снова близка.

Красные сунженские казаки выруба-ют начисто бичераховские банды. Под красным знаменем идет уже целая ди-визия из казаков Сунженской линии. 12 ноября именно они, казаки-дьяковцы, прорвали фронт у станиц Слепцовской и Карабулакской, с боем были взяты ста-ницы Самашковская, Ермоловская, Ро-мановская...

Сражаясь на Тереке, Автономов не забывал и о Кубани. С болью и го-речью узнал он о том, что в июле деникинцы взяли Тихорецкую. В страшной

4. Орджоникидзе Г. К. Избранные статьи и речи. С. 62.

5. Там же.

73

резне погибли видные боевые работники Кубани - Силичев, Сосницкий, Балабин. К. И. Калнин оказался неспособным ко-мандовать армией и заявил, что 'необ-ходимо передать командование всеми войсками Кубани Сорокину'(1).

Последнее предложение было при-нято.

Казалось: общую катастрофу на Се-верном Кавказе еще можно предотвра-тить. Отступая на Кубани, красные по-беждали на Тереке. 13 декабря Орджо-никидзе сообщает В. И. Ленину, что бичераховские банды разбиты, а их ос-татки бежали в Порт-Петровск(2). К со-жалению, это уже не могло спасти по-ложения.

Гибель

...Сорокин пил несколько суток подряд, но хмель не брал главкома. Перед ним лежала кипа документов, из которых явствовало, что руководители ЦИК рес-публики-изменники. О том, что под-бросивший ему эти документы Джамфаров - белогвардейский агент,- Со-рокин так никогда и не узнал.

Он воспаленными глазами впивался в листки бумаги и... все становилось на свое место. Теперь ему понятно было, почему Рубин и Крайний выступали против Брестского мира, во имя чего тысячи людей погибли в Ейском десанте и других бездарных операциях Кални-на, для каких целей проводилась на Ку-бани огульная антиказачья политика, для чего развернули весной травлю Автономова...

В салоне штабного вагона, кроме Сорокина, были работники штаба Шариатской колонны - Крутоголов и Назир Катханов, Одарюк, Гайчинец, Чер-ный, Гриненко, Костяной...

- Та-ак... Евреи продавали нас бе-лым...- Главком вскочил, звякнул се-ребряным оружием.

- Черный!

- Я, товарищ командующий!

- Ты и Гриненко... Рубина, Крайне-го, Рожанского, Дунаевского... Всю эту синагогу... Арестовать, и немедленно!

И уже не слушал он разумных дово-дов Одарюка - единственного, кто смог ему в этой обстановке возразить...

- Вагоны с амуницией кто погноил в тупике на Минводах? Кто Матвеева

1. ГАКК, ф. р. - 411, оп. 2, д. 366, л. 194.

2. См.: Орджоникидзе 3. Г. Путь большевика. С. 228.

приказал шлепнуть, а на меня свалил?(3). Кто воевать мешает? А Брестский мир кто хотел нарушить? Всю Кубань каде-ту отдали...

Когда арестованных доставили к. вокзалу, где на колесах находился в классном вагоне штаб главкома, Сорокин махнул рукой:

- Не о чем мне с ними балакать! Под: Машук!

Не думаю, чтоб по дороге в тюрьму под конвоем сорокинских адъютантов кто-либо из арестованных задумался о' том, что несправедливость, жертвой ко-торой они стали, как бы явилась воздая-нием за ошельмование и изгнание пер-вого кубанского главкома. Ни Рубин, ни Крайний-Шнайдерман, ни Рожанский, ни Дунаевский уже не вспоминали об Автономове. До тюрьмы их не довез-ли, застрелили прямо в машинах...

Для Автономова это было тяжелой травмой, Сорокин был его боевым дру-гом с первых дней борьбы за власть Со-ветов. Он не мог поверить в то, что от-чаянный храбрец, любимец армии мог ступить на путь измены. Слухи об из-мене Сорокина гуляли по фронту. Яс-ность внес Орджоникидзе:

'Я считаю своим долгом заявить, что, несмотря на всю необузданность Сорокина, несмотря на его преступле-ние, совершенное по отношению к нашим товарищам, с контрреволюцией он ни-каких связей не имел. Сорокинская ис-тория создалась на почве отступления Кубанской армии и недоверия между Сорокиным и руководителями кубанской советской власти'(4).

После гибели Сорокина, после тяже-лых военных поражений, после того, как на армию обрушилась тифозная эпиде-мия, отступление стало необратимым.

Тяжелые бои кипели по всему фрон-ту. Автономов так и не уехал в Двена-дцатую армию. Он возглавил красный отряд и воевал на Тереке и под Святым Крестом, наблюдал своими глазами чудовищную трагедию отступления 11-й армии.

3. Вопреки утверждениям о том, что командующий Таманской армией И. И. Матвеев был расстрелян Соро-киным из соображений личной враж-ды, в энциклопедии 'Гражданская война и военная интервенция в СССР' (М., 1987) говорится: 'Матве-ев... за отказ от выполнения приказа командования НА об отходе Таман-ской армии в район Невинномысской 10 окт. по решению РВС НА рас-стрелян' (с. 348).

4. Сухоруков В. Т. XI армия в боях на Северном Кавказе и Нижней Волге в 1918-11920 гг. М., 1961. С. 136.

74

24 января 1919 года, в 11 часов 13 минут пополудни, Орджоникидзе те-леграфировал В. И. Ленину:

'XI армии нет. Она окончательно разложилась. Противник занимает горо-да и станицы почти без сопротивления. Ночью вопрос стоял покинуть всю Тер-скую область и уйти на Астрахань. Мы считаем это политическим дезертирст-вом. Нет снарядов и патронов. Нет де-нег. Владикавказ, Грозный до сих пор не получали ни патронов, ни копейки денег, шесть месяцев ведем войну, поку-пая патроны по пяти рублей...'(1)

Но в этих трагических условиях борьба продолжалась. Орджоникидзе и группа военных и партийных работников отвергли предложение отступить на Аст-рахань. Они решили драться за Тер-скую область. Среди них был и Автоно-мов...

Он жил, презирая смерть, отказывая себе во всем, пренебрегая обидами, за-быв понятие 'честолюбие'. Год назад он командовал войсками всей Кубани и Черноморья. Сегодня у него маленький отряд, но разве это помешает ему чест-но умереть за революцию?

Кипели бои за Владикавказ. 7 фев-раля 1919 года Орджоникидзе опять те-леграфировал В. И. Ленину из Влади-кавказа (еще из Владикавказа!):

'Бои вокруг Владикавказа и Ингуше-тии продолжаются 7-й день. Все ингу-ши как один человек стали на защиту Советской власти...

...Казаки Сунженской линии под коман-дой тов. Дьякова твердо держатся за Советскую власть, громя артиллерией контрреволюционные станицы...'(2)

Но судьба Владикавказа уже реши-лась... Среди тех, кто последним отсту-пил из столицы Терека, был и Автоно-мов.

Вместе с Орджоникидзе шли они че-рез горы. В пути Автономов почувство-вал себя плохо...

Это был тиф, бич XI армии. Алек-сандр Исидорович шел в полубреду, по-ка хватило сил. Когда силы оставили бывшего главкома, Орджоникидзе за-вернул его в свою бурку. Автономова понесли на руках.

В затерянном среди гор ауле Орджо-никидзе, имевший фельдшерское обра-зование, пытался спасти жизнь Автономова.

1. Орджоникидзе Г. К. Избранные статьи и речи. С. 49.

2. Там же. С. 50.

Но смерть оказалась неотврати-мой. Вероятно, сказались и изношенность нервной системы Автономова, и страш-ная физическая усталость. Бывший ко-мандующий Кубанской Красной Арми-ей умер в горской сакле и был похоро-нен в осетинском ауле Пуй.

Забвение

Почему же получилось так, что че-ловек, честно и верно служивший ре-волюции, оказался запятнан клеветниче-скими наветами? Почему Автономову не воздали по заслугам?

Ведь никакого официального запре-та на его имя наложено не было. Так, в 30-м томе Большой Советской Энцик-лопедии, вышедшей в 1937 году³ на странице 626 упоминается 'юго-восточ-ная армия Автономова, ядром которой были части 39-й стрелковой дивизии...'⁴.

Таким образом, официально имя Ав-тономова в истории остается... Можно было бы согрешить в адрес вышеупо-мянутой телеграммы И. В. Сталина и представить забвение Автономова как следствие сталинского недоброжелатель-ства. Увы, кроме этой телеграммы, имя Автономова нигде больше И. В. Стали-ным не упомянуто. Личных встреч у них не было, взаимных трений-тем более... Так что и этот вариант отпадает.

Мне представляется, что ситуация была более сложной и не вокруг Авто-номова, а вокруг проблемы казачества и революции.

В начале 20-х годов большую нега-тивную роль в отношении к казачеству играл Троцкий.

Организатор и идеолог 'расказачи-вания', он стремился 'теоретически' обосновать свою ненависть к казакам, переходившую в страх. Еще в 1919 го-ду объявил он: 'казачество для Рос-сии всегда играло роль палача... У ка-зачества нет заслуг перед русским на-родом и русским государством'. Так и стали в те годы расти гнилыми грибами повествования о 'зверях в лампасах', со страниц книг, брошюр, исследований стереотипно потрясало нагайками, глу-шило самогон и живьем поедало проле-тарских младенцев 'казачье'.

У Троцкого было много подголосков. Так, один из ответственных работников Дона в 1919 г. Сырцов заявил: 'Тру-довое революционное казачество' боль-ше существует как агитационная формула, чем на самом деле'.

3. Большая Советская Энциклопе-дия. М.: ОГИЗ РСФСР, 1937. Т. 30.

4. Там же. С. 626.

75

Те из читателей, которым знакома книга Ю. Трифонова 'Старик', должны знать: чудовищные деяния вымышленных Шигонцева, Браславского санкционировались именно конкретно жившим тогда Сырцовым, а тот получал указание от непосредствен-ного окружения Троцкого...

Так и сложилась обывательская точка зрения на казачество в истории и лите-ратуре, столь прочная, что и сегодня не в силах мы ее выкорчевать до дна... А до начала 70-х годов она была еще проч-нее...

Жертвой этой точки зрения стали многие видные кубанские красные ко-мандиры-казаки. Среди них были Авто-номов, Кочубей, Одарюк. Клеветой окру-жено имя И. И. Гайчинца, масса вымыс-лов сопутствует фигуре И. Л. Сороки-на, совершенно забыты Г. И. Мироненко, Е. И. Воронов, С. В. Петренко, П. С. Гуменный. Лишь одному И. А. Ко-чубею удалось прорвать этот 'заговор молчанья'. В 1937 году после опубли-кования книги 'Кочубей' А. Первенцева славное имя красного казака верну-лось к землякам...

Сложность была и в том, что многие из врагов Автономова остались живы и благоденствовали в 20-е годы. Тот са-мый И. Борисенко, который в 1918 году сделал все возможное для срыва Бре-стского мира в Кубано-Черноморской республике, в конце 20-х годов состря-пал книжонку 'Авантюристы в граждан-ской войне на Северном Кавказе в 1918 году'. В ней Борисенко искусно смешал в кучу праведное с грешным. Книжка вышла с предисловием Н. Ян-чевского, который презрительно име-нует Автономова 'революционно настро-енным попутчиком' '. Автономов и Ко-чубей на страницах этой книги оказа-лись замешанными в одну кучу с жан-дармом Коппе, бандитом Никитенко, уголовным преступником Золотаревым, анархистом Нижевясовым, проходимцем Никитой Голубовым... Грязная клевета подавалась как откровение. Автономов и Кочубей оказались в такой компании, что массовый читатель только руками разводил.

Клеветали на Автономова и Лехно, и другие...

1. Борисенко И. П. Авантюристы в гражданской войне на Северном Кав-казе в 1918 г. С. 3.

Лишь один человек в те годы поднял голос в защиту Автономова. И был это Павел Степанович Гуменный. Всю граж-данскую войну прошел этот 'беспартий-ный комиссар', получил тяжелое ранение, стал фактически инвалидом. А когда ему, тяжелобольному, предложили после гражданской войны вступить в партию, ответил, что не считает возможным но-сить партбилет, не будучи в состоянии полноценно работать...

В государственном архиве Краснодар-ского края в фонде Р-1512 хранится ко-пия письма Гуменного на имя Г. К. Орд-жоникидзе. Автор письма напоминает о боевых заслугах Автономова и просит помочь в восстановлении доброго имени бывшего главкома. Почему Г. К. Орджо-никидзе не ответил на это письмо? Не-ужели он забыл Автономова?

Это еще один вопрос из числа тех, которые навсегда останутся без ответа...

А тем временем вышли в свет 'Рос-сия, кровью умытая', 'Шурган', не-вольно добавив свою лепту в клевету на Автономова. Выходили и другие книги. К кому шли авторы за консультацией. за воспоминанием? К Борисенко, Ива-нову, Лехно, к другим людям, очень заинтересованным в саморекламе (и самообелении) и поэтому далеко не объ-ективным.

И еще одна деталь, обычно ускольза-ющая от нашего внимания. Почти все недоброжелатели Автономова закон-чили свою жизнь трагически. Под Машуком были расстреляны в дни пятигор-ской трагедии Крайний, Рожанский, Ру-бин, Дунаевский. В конце 30-х годов погибли Артем Веселый, Калнин, Жло-ба, Турецкий, Капельгородский, Ива-нов, пострадали тогда Лехно и Бори-сенко. Как-то неловко кажется ворошить прошлое людей, несправедливо обижен-ных. Вот и избегаем мы касаться не-справедливостей, содеянных самими оби-женными. А несправедливости и тяже-лые их ошибки отозвались не только на судьбе одного человека - Автономова, а на событиях в целой республике - Ку-бано-Черноморской. Не будем погрязать в полумистических рассуждениях.

Человек, чье имя достойно украшать улицы Краснодара, похоронен в безвест-ном ауле и забыт вот уже восьмой десяток лет. И это - последняя тра-гическая нелепость его биографии.