Томас Смит. Путешествие и пребывание в России. Предисловие.

Библиотека сайта XIII век

ТОМАС СМИТ

СЭРА ТОМАСА СМИТА ПУТЕШЕСТВИЕ И ПРЕБЫВАНИЕ В РОССИИ

VOIAGE AND ENTERTAINMENT IN RUSHIA

Посольство Томаса Смита ко двору царя Бориса Годунова, в 1604 — 1605 годах, принадлежит к числу тех политических миссий, посредством которых, английское правительство пыталось, со времен Ивана Грозного, завязать и укрепить торговые связи с Московским государством. Сведения о постепенном развитии указанных отношений между Россией и Англией, как до поездки Т. Смита в Москву, так и в последующее время, приводятся в статье профессора Мартенса, служащей введением к изданному под его же редакцией IX (Х)-му тому "Собрания трактатов и конвенций, заключенных Россией с иностранными державами" ¹. О сношениях, предшествовавших посольству Смита, говорится ² на стр. LIX — LXX; задача же посольства Смита сжато изложена г. Мартенсом в следующих словах: "Борис Годунов был чрезвычайно доволен исходом посольства Микулина ³, равно как и объяснениями, данными королевою на счет ее отношений к султану и королю Сигизмунду. Царь [II] пожаловал англичанам в 1602 году новую грамоту на беспошлинную торговлю в России, а королева Елизавета со своей стороны предложила ему женить сына царя на знатной англичанке, очень сожалея, что не имеет дочери, которую могла бы предложить царевичу в невесты. Когда, после смерти Елизаветы, на английский престол вступил король Иаков Шотландский, и Англия и Шотландия были соединены под скипетром Стюартов, в Москву был отправлен в качестве великобританского посла Фома Смит. На последнего возложено было поручение известить царя о совершихся в Англии событиях и уверить его, что новый английский король, "наследовав престол тетки, желает наследовать и твою (царя) к ней дружбу". Кроме того, Смит должен был домогаться нового подтверждения всех торговых прав и преимуществ англичан и, в особенности, права ездить чрез Россию в Персию, Индию и Китай ⁴. Прежние права и вольности англичан были подтверждены Борисом Годуновым, последний раз, в 1605 году..." ⁵. О политике Лжедимитрия по отношению к англичанам г. Мартенс говорит кратко: "Правда. Лжедимитрий выражал намерение дать англичанам еще новые льготы, но он был низвергнут раньше исполнения своего намерения" ⁶. [III]

Несколько подробнее говорится о Т. Смите и о пребывании его в Москве в качестве представителя английского правительства В известном сочинении академика I. Гамеля: "Англичане в России в XVI и XVII столетиях" ⁷. Только названный ученый ошибочно считает самого Смита автором описания его поездки в Россию ⁸.

Издавая ныне в переводе "Описание путешествия Т. Смита в Россию", мы ограничимся тем, что, во-первых, сообщил собранные нами из разных источников, но к сожалению, довольно скудные сведения относительно личности самого посланника, и во-вторых, приведя библиографические данные, касающиеся означенного сочинения, выскажем некоторые соображения по поводу его характеристических особенностей. Биографические подробности о Томасе Смите, содержащиеся в служащих первоисточником "Athenae Oxonienses" Вуда ⁹, черпавшего их отчасти из рукописных материалов ¹⁰, нам удалось пополнить при помощи недавно изданной книги по истории английской торговли, с ученым введением Джорджа Бердвуда ¹¹. [IV]

Томас Смит (Thomas Smythe), родом из Bidborough в графстве Кентском, был вторым сыном эсквайра Смита, из Ostenhanger'a, носившего то же имя и умершего в 1591 году. В царствование королевы Елизаветы в 1590 году им были взяты на откуп таможенные пошлины (the customs), почему он у современников иногда и называется, в отличие от его однофамильцев, "Customer Smith". Кроме того, Томас Смит принимал деятельное участие в тогдашних торговых предприятиях своих соотечественников, состоя членом обеих компаний — первоначальной Левантинских купцов (The Company of Levant Marchants) и выделившейся из нее Ост-Индской (The East-India Company). Он пользовался в среде их столь значительным влиянием, что был выбран в правители обеих обществ (Governor of both companies) ¹². В этой должности он оставался с октября 1600 года по февраль следующего. Но уже в протоколе заседания 11-го апреля 1601 года значится, что в правители был выбран ольдерман Уэттс (Wattes) "на место сэра Томаса Смита, посаженного в тюрьму". Очевидно, на это-то пребывание в тюремном заключении и намекает автор "Описания путешествия Т. Смита" ¹³. Вуд утверждает ¹⁴, что Т. Смит пользовался [V] особенным расположением преемника Елизаветы, короля Иакова I, так что по своем возвращении из поездки в Москву, куда он был отправлен своим государем в качестве посла к царю Борису, получил также назначение на должность казначея колоний (Treasurer for the Colonies) и, вместе с тем, Виргинской компании (The Virginian Company). Однакож в апреле 1619 года, после того, как за год с небольшим был уничтожен пожаром его великолепный, находившийся в Детфорде, под Лондоном, дом, Томас Смит, по обвинению в злоупотреблениях общественными суммами в период своего пребывания во главе управления делами двух вышеупомянутых компаний, а равно и в звании казначея колоний, вынужден был отказаться от занятия этих влиятельных и несомненно выгодных должностей. Выходит таким образом, что тюремное заключение в 1601 году, повидимому, не имело для Т. Смита компрометтирующего значения, если он, мало того что получил от короля почетное поручение отправиться послом к московскому государю, мог, во-первых, вторично занять вышеупомянутые важные должности и, во-вторых, сохранять их за собою в течение целых пятнадцати лет (1605 — 1619 гг.). Тем не менее, в конце концов оказалось, что почтенный лорд был в самом деле, так сказать, "нечист на руку". Сопоставляя все эти обстоятельства, мы в праве сделать вывод, что Т. Смит был действительно человек умный и тонкий и потому вполне годился для роли дипломатического агента. Указанные его свойства можно заметить как из делаемой автором "Описания путешествия" характеристики [VI] лорда посланника, так и из приводимых там же ¹⁵ его речей, которые, как ни обработаны оне в искусственном, фальшивом тоне составителя книжки, все же носят на себе характер подлинности, а равно и из помещенных у нас в Приложении трех писем Т. Смита, к которым можно присоединить еще два другие, напечатанные в "The Dawn of British Trade" ¹⁶. В дополнение к приведенным уже сведениям о Томасе Смите присовокупим еице, что у Вуда ¹⁷ кратко говорится и об его старшем сыне, сэре Джоне, а также и о другом сыне, покинувшем, после неудачной женитьбы, Англию без ведома отца и жены.

Обращаясь теперь к переведенному нами сочинению, мы бросим взгляд на него в двояком отношении: сперва, как на один из источников для русской истории XVII столетия, и затем уже, как на литературное произведение в его самостоятельном значении, так как по своему своеобразию оно не может быть приравнено к тем описаниям различных посольств в Московское государство, которые, будучи составлены от имени самих резидентов, представляли собою, в сущности, оффициальные реляции или донесения их правительствам, отличаясь, так сказать, казенной сухостью формального документа.

Из сочинений, написанных на иностранных языках и касающихся русской истории, о поездке Томаса [VII] Смита упоминается, и несомненно на основании занимающего нас здесь произведения, прежде всего в "The Russian Impostor", на 78 — 82 стр. ¹⁸. Никаких указаний на то, кому могло бы быть приписано это анонимное сочинение, в библиографических трудах нам найти не удалось. Те жо самые сведения о Смите мы находим во французском переводе только что названного сочинения, составляющем как бы приложение к анонимной книге "Relation curieuse etc." (255 — 63 стр.), также переведенной с английского языка ¹⁹. Несколько иозже автор "Потерянного Рая”, Джон Мильтон, в своей книжке о Московском государстве ²⁰, на последних ее страницах ²¹, воспроизводит, но в крайне сжатой передаче, рассказ "Путешествия" о прибытии Т. Смита в Москву, [VIII] приеме его царем Борисом и, наконец, отъезде его из столицы ²². Далее, о Томасе Смите упоминается извеотным историком Миллером в его до сих пор не утратившем цены "Сборнике по русской истории" ²³, но впрочем только на основании указываемых им самим, упомянутых выше английской и французской книжек. В капитальном труде Аделунга ²⁴, конечно, также находится небольшая статья о Т. Смите ²⁵, но она отличается значительными неточностями. Прежде всего должно заметить, что приводимый на 158 — 160 странидах, в немецком переводе, якобы отрывок из "Путешествия Т. Смита", есть не более как почти дословная передача указанного нами выше Мильтонова весьма сжатого пересказа. Кроме того, и библиографические указания Аделунга в данном случае не верны. Так, вместо первоначального издания (editio princeps) "Sir Thomas Smithes Voiage" упоминается только его позднейшая перепечатка ²⁶, тогда как помещенное в коллекции Purchas'a ²⁷ простое извлечение из названного сочинения выдается за вторичную его переработку в виде самостоятельной редакции. Многочисленнее и точнее сведения о Т. Смите, и именно на основании занимающего нас [IX] теперь сочинения, находятся в написанном по немецки труде уже раньше упомянутого нами академика И. Гамеля о Традесканте ²⁸. О дипломатической миссии Смита к Московскому двору говорится на 250 — 51 страницах, при чем и здесь высказывается уже указанное нами ошибочное мнение автора о принадлежности "Путешествия" перу самого посла. Сверх того Гамель говорит, хотя и довольно кратко, об участии Томаса Смита в деятельности англо-московской компании купцов по открытию так называемого, северо-восточного прохода ²⁹. Но при этом автор, повидимому, ошибочно полагает, что Томас Смит стоял во главе Московской компании английских коммерсантов, — по крайней мере о таковой его роли ничего не говорится у Вуда; да и в попытках к отысканию северо-восточного прохода, попутно с северо-западным, Англо-московская компания была лишь соучастницей в деле, инициатива и главная организация которого принадлежала Ост-Индской компании, как это видно из данных в вышеупомянутом сочинении "The Dawn of British Trade" ³⁰. [X]

Что касается русских исторических сочинений, то в посвященном специально времени Лжедимитрия "Сборнике" Н. Г. Устрялова ³¹, странным образом вовсе не встречаеся упоминания о "Путешествии" Т. Смита, хотя по заключающимся в нем сведениям, современным с тогдашними событиями, оно вполне относится к категории источников, составляющих предмет названного сборника. В известном сочинении Н. И. Костомарова о торговле в Московоком государстве ³² о миссии Смита упоминается в нескольких строках (стр. 28) на основании сказанного о том же у Карамзина, при чем не только неверно переданы требования, с которыми английский посол обращался к Годунову, но даже он сам переименован из Томаса в Джона. Напротив того, у Карамзина соответствующе место ³³ представляет значительный интерес, так как автор пользовался подлинным архивным материалом, обозначая его словами: "смотри в Архиве бумаги Смитова посольства". Архив этот, конечно — Московский главный архив министерства иностранных дел. На сделанную в нем справку управляющий им барон Ф. А. Бюлер обязательно сообщил фотографические снимки с трех подлинных писем Т. Смита, которые, вместе с переводом их на русский язык, и составляют приложение к настоящему изданию; а что касается цитуемых [XI] Карамзиным "бумаг", то воспользоваться имя мы не имели возможности, — приводимые же из них знаменитым историком любопытные выдержки читатель найдет ниже в отделе примечаний.

Переходим к английскому подлиннику "Путешествия сэра Т. Смита в Россию". Он существует, повидимому, всего в двух изданиях — editio princeps London, 1605 (по которому, как основному, и исполнен наш перевод), и перепечатке с него, вышедшей в 1607 году ³⁴. Последней нам видеть не пришлось; но едва ли можно предположить, что текст в ней исправнее, нежели в первом издании, в котором он является в крайне небрежном виде: здесь он кишит всякого рода опечатками, отличаясь при этом ужаснейшею путаницей в знаках препинания, что еще более усиливает неясность и без того весьма неуклюжого и обозображенного самого безвкусною витиеватостью изложения.

Из краткого предисловия к "Путешествию Т. Смита" видно, что в составлении книги сам посланник но принимал никакого участия, и что она была написана лицом, совсем не входившим в состав посольской свиты. Тем более странным представляется прием [XII] автора вести свое новествование в первом лице; но это, во всяком случае, не более как литературная манера, обусловленная, по крайней мере отчасти, вероятно, тем обстоятельством, что при составлении своей книги он пользовался сообщенными ему писанными заметками некоторых соучастников в посольстве сэра Т. Смита о их пребывании в России, при чем, как можно думать, целиком включал извлечения из них в свой собственный текст. На пользование этим источником указывается в предисловии к книге, и это указание составителя на предоставленные в его распоряжение рукописные материалы придает рассматриваемому сочинению несомненное значение исторического источника, тем более что таковое уверение автора подтверждается как ссылкою на оффициальные документы ³⁵, так и приведением in extenso даже одного из них, хотя и в изуродаванной форме ³⁶. Кроме того, в указанном отношении следует принять во внимание и то обстоятельство, что книжка появилась почти непосредственно вслед за возвращением посла из России в Англию, благодаря чему она прямо приобретает характер actualite, и это, по крайней мере до известной степени, служит ручательством за большую или меньшую достоверность содержащихся в ней сведений. Должно однакож заметить, что значение "Путешествия" как источника, во всяком случае, не особенно велико. Оно любопытно не столько со стороны сообщаемых в нем фактических [XIII] данных, большею частию известных уже из других письменных памятников того времени, сколько тем, что в нем довольно живо отражается настроение тогдашнего русского общества, слышатся современные веяния, что обыкновенно в настоящих посольских реляциях чувствуется в гораздо более слабой степени. Любопытно, именно с этой точки зрения, приводимое в нем предсмертное письмо царевича Федора Борисовича Годунова к Лжедимитрию: оно — несомненно апокрифное, но как мы думаем, его нельзя считать принадлежащим перу самого составителя английской книжки ³⁷. Анонимное сочинение о посольстве Т. Смита представляет интерес еще в ином отношении, именно — своим чрезвычайным своеобразием в чисто-литературном смысле. Дело в том, что оно отличается такими стилистическими особенностями как по тону изложения, так и с собственно грамматической стороны, что невольно возникает вопрос о том, кто бы из английских, хотя бы и самих второстепенных, писателей начала XVII века мог быть автором "Путешествия сэра Т. Смита в Россию". Подобный вопрос тем более уместен, что автор является несомненно человеком, принимавшим активное участие в тогдашней литературной деятельности в Англии ³⁸ и, сверх того, повидимому чувствовавшим особенную симпатию к сценической литературе ³⁹. В крайней изысканности его [XIV] способа изложения, о которой мы уже упоминали, читателю придется убедиться из многих страниц его повествования. Что касается его слога в грамматитеском отношении, то прежде всего бросается в глаза обыкновение автора опускать относительные слова даже в тех случаях, когда они должны стоять в прямом падеже: особенность, не встречающаяся у прочих английских писателей того времени (или во всяком случае, составляющая редкое исключение в виде отдельных примеров).

Только что указанная особенность, обратив на себя внимание такого знатока английской литературы Елизаветинского века, как г. Роберт Бойль ⁴⁰, и внушила ему мысль о том, не следовало ли бы признать составителем "Путешествия Т. Смита" некоего Георга Уилькинса (George Wilkins), бывшего автором дошедшей до нас комедии "The inforced Manage" ⁴¹, сотрудником в другой пиесе "The Travels of the three english Brothers" ⁴² и, наконец, сочинившего прозаическую историю "Three Miseries of Barbary" ⁴³, относительно [XV] слога которого Додслей говорит, что она "написана напыщенным слогом" ⁴⁴, а также прозаическую же повесть "Pericles" ⁴⁵. Последняя доступна теперь в новом критическом издании Т. Моммсена ⁴⁶. Ученый издатель в своем предисловии говорит, между прочим, следующее: "Чрезвычайного редкостью "Многотрудных похождений Перикла" объясняется то обстоятельство, что до сих пор оставалось неизвестным, сколь тесно связано имя их автора с Шекспиром. Как одному из незначительных драматургов того времени, ему, по всей вероятности, и было поручено известным книгопродавцем обработать эпизоды из новой и любимой театральной пиесы для читающей публики, и что до тех пор крайне безуспешно пытались делать в стихотворной форме относительно предшествовавших пиес, например, "Ромео и Юлии" в 1597 году и "Гамлета" в 1603, попробовали сделать прозой, быть может в первый и последний раз, в 1608 году" ⁴⁷. Выходит, что к Уилькинсу издатели прибегали, когда требовалось воспользоваться чужим материалом: случай имевший место и с автором "Путешествия Т. Смита", как видно из его же собственного предисловия к последнему. [XVI]

По убеждению глубоко изучившего английскую литературу XVII столетия г. Бойля лишь у Джоржа Уилькинса замечается постоянная склонность так же обходиться с относительными словами, как с ними обходится автор переведенного нами "Путешествия". Возьмем из того и другого по два, по три примера. Так, в прозаическом "Перикле" Уилькинса мы встречаем: "...nothing heere is sure (which) ⁴⁸ may breede displeasure to anie" ⁴⁹; "for in that part of the world there was in those dayes no prince so noble in armes, or excellent in artes and (who) had so generall and deserued a report by fame" ⁵⁰: "as if that glorious outsides were a wall (that) would keepe heauens eye from knowing our intents" ⁵¹; "...leaning their faces blasted, and their bodies such a contemptfull obiect on the earth, that all those eyes (that) but now with reuerence looked upon them, all hands (that) serued them, and all knees (that) adored them" ⁵². Совершенно одинаково у нашего анонима: "neither did he hold it princelike, to receiue from his enemie in that kinde, especially by their hands (who) could not shew their face without blushing to their comaunding Lord" ⁵³; "...they could not resist the multitude there [XVII] (who) thought such a drunken kind their only heauen..." ⁵⁴.

От сопоотавлений между обоими произведениями — "Периклом" и "Путешествием" — в отношении фразеологии и образных выражений мы вынуждены отказаться, так как заниматься здесь этимь едва ли было б уместно и только растянуло бы наше и без того слишком разросшееся введение.

Если допустить, с намеченных выше точек зрения, предполагаемое нами тожество драматурга Джорджа Уилькинса ⁵⁵ с безыменным составителем "Путешествия Т. Смита", то в последнем сама собою объяснилась бы и его замашка постоянно приплетать к своему рассказу театральные реминисценции и смотреть на излагаемые им события с точки зрения сценического искусства ⁵⁶.

Вышеизложенная гипотеза, как было уже нами замечено, всецело принадлежит г. Бойлю, без эрудиции и остроумия которого, она, конечно, и не могла бы возникнуть ни у кого другого, кто ни взял бы на себя задачу поближе познакомитъся с анонимным рассказом о миссии Томаса Смита в Москву. Мы, с своей стороны, заметим, [XVIII] что косвенным подкрелдением справедливости предположения г. Бойля может, в известной мере, служит то обстоятельство, что вышеупомянутая повесть Уилькинса вышла как раз у того же издателя, Nat. Butter'a, как и "Путешествие Т. Смита", и притом не далее как три года спустя по издания этого последнего, то-есть, в 1608 году ⁵⁷. Самого же Nat. Butter'a известный гаекспиролог Collier называет одним из значительнейших книжных издателей того времени ⁵⁸, и следовательно, имевшим полную возможность для осуществления своих издательских предприятий привлекать не каких-либо темяых кропателей, как это тогда водилось зачастую, но и литераторов в настоящем смысле слова, в числе каких уже вскоре за изданием "Путешествия Т. Смита" мы встречаемся с Дж. Уилькинсом.

В виду искажения в английском тексте описания поездки Т. Смита в Россию большинства встречающихся в нем собственныхь имен, мы сочли нужным, в кратких примечаниях, по возможности обосновать сделанные нами в самой книге отожествления, а в случае противного указать на это. Что же касается [XIX] помещенных в конце книги приложений, то они были обязательно сообщены из Московского главного архива министерства иностранных дел. Первые три из них особенно ценны, как оригинальные; между тем, как видно из полученного нами любезного сообщения секретаря Гаклейтовского Общества в Лондоне, сэра Э. Дельмара Моргана (Е. Delmar Morgan), от 3-го/15-го декабря 1893 года, и в самой Англии не находится подлинных писаний Т. Смита, — по крайней мере названному джентльмену не удалось найти ничего в этом роде. Письмо же Джона Мерика (четвертое приложение), помещается здесь для полноты, как относящееся к тому же времени и в качестве ineditum, заключающего в себе некоторые небезынтересные данные. Благодаря только любезной помощи г. Бойля мы могли здесь представить более правильное чтение этого документа, английский текст которого в копии, хранящейся в Московоком архиве, оказывается в испорченном виде.

В заключение мы считаем приятным для себя долгом засвидетельствовать нашу искреннюю благодарность всем лицам, которые своими указаниями и советами существенно помогли нам при нашей работе, представлявшей не мало затруднений, преимущественно со стороны языка по причине крайней испорченности текста, в чем убедится каждый, кто пожелал-бы ознакомиться с составляющим библиографическую редкость английским оригиналом предлагаемого здесь перевода.

Текст воспроизведен по изданию: Сэра Томаса Смита путешествие и пребывание в России. Спб. 1893