В 615 г. группа гонимых мекканцами сторонников Му­хаммада покинула родной город и переселилась в Эфио­пию. Они надеялись найти там покровительство христи­анского царя, верившего, как им представлялось, в того же бога, что и они. В Эфиопии им действительно удалось переждать самые суровые для мусульман времена. Они вернулись к пророку уже после его переезда в Медину и многих побед над многобожниками.

Рассказывают, что, впервые прибыв ко двору негуса, мусульмане прочитали ему кораническую суру "Марйам". Выслушав ее, негус якобы убедился, что перед ним близкие по духу люди, и он принял их под свое покрови­тельство. Неизвестно, было ли это на самом деле, но в одном предание, несомненно, право. Коранические расска­зы о Марйам — деве Марии и ее сыне 'Исе-Иисусе проник­нуты несомненным чувством симпатии, даже некоторым ощущением сопричастности. Коран отвергает учение хри­стиан, но 'Иса для него — величайший пророк, посланник Аллаха. О нем рассказываются самые трогательные сюже­ты — рождество, чудеса. Трагическая судьба пророка, ка­залось бы, вполне пригодная для включения в стандарт­ную схему отношений людей и пророка, оставлена Кора­ном почти без внимания.

Первые рассказы об Исе связаны с начальными надеж­дами Мухаммада, что христиане признают его в качестве посланника их Бога. В Медине он ожидал признания в первую очередь от иудеев. Их решительный и оскорбитель­ный отказ породил новые симпатии основателя ислама к христианскому пророку.

В Коране есть три "рассказа" об Исе и многочислен­ные упоминания о нем. Об Исе Коран обычно вспомина­ет в связи со спором с христианами, с их представлениями о Богочеловекеи Троице,которые казались Мухаммеду грубым искажением принципа единобожия. Из рассказов и отдельных мотивов можно составить себе представление о том, что знали об Иисусе аравийцы VII в.

В начале мекканской суры "Марйам" стоит перечисление древних пророков и праведников. Упоминание каждо­го из них вводится рефреном: "И вспомни в Книге..." Тут рассказано о разрыве Ибрахима со своим отцом, о "тайной беседе" Мусы с Богом, об Исма'иле и о "воз­несенном на высокое место" Идрисе. Но прежде всего этого идет рассказ о Закарии, Марйам и рождестве 'Исы.

Закария, "раб Аллаха", обратился к богу с мольбой даровать ему наследника. Просьба была услышана. Аллах объявил Закарии, что у него родится мальчик по имени Йахья, который первым будет носить это имя. Закария не поверил, что у него, старика, и у его бесплодной жены может родиться сын. Он попросил подтвердить это знаме­нием. Знамение было дано: "...ты не будешь говорить с людьми три ночи, будучи здоровым" (19:10/11).

Мальчик родился. Был он богобоязнен, благочестив т послушен. И далее говорится: "И вспомни в Писании Марйам!" (19:16). Она удалилась от своих сородичей в "восточное место" (восточная часть храма), укрылась там за завесой, и тут ей явился в обличье человека "Наш дух" (т. е. дух Аллаха — ангел Джибриль). Она испугалась, но он объяснил, что послан Господом, чтобы объявить о будущем рождении у нее "мальчика чистого" (19:19). Как и Закария, она не могла в это поверить, но по иной при­чине: "Меня не касался человек, и не была я распутни­цей!" (19:20). Посланец ответил, что Аллах делает все, что пожелает, без труда.

Марйам забеременела, удалилась в "далекое место". Начавшиеся родовые схватки привели ее к пальме. В мо­мент особенно острых мучений родившийся мальчик воз­звал к ней, прося успокоиться. Аллах сотворил рядом ру­чей с прохладной водой, а на пальме появились спелые плоды, чтобы Марйам могла отдохнуть и подкрепиться. Тогда младенец сказал ей, чтобы при встрече с людьми она с ними не разговаривала, объясняя, что дала обет молчания (как у Закарии). Сородичи стали ругать вер-нувшуюся Марйам за распутство, но тут из колыбели за-говорил новорожденный. Он объявил: "Я — раб Аллаха, Он дал мне Писание и сделал меня пророком... Мир мне в тот день, как я родился, и в день, что умру, и в тот день, когда буду воскрешен живым!" (19:30/31, 33/34).

Здесь трогательное повествование прерывается, меня­ются ритм и рифма и следует рассуждение, обвиняющее христиан: "Это — Иса, сын Марйам, по слову истины, в котором они сомневаются. Не подобает Аллаху брать Себе детей, хвала Ему! Когда Он решит какое-нибудь дело, то лишь скажет ему: „Будь!" — и оно бывает" (19: 34/35—35/36).

...

В мединской суре "Семейство 'Имрана" ("Аль Имран", 3) этот же сюжет расцвечен многими деталями. После сообщения о том, что Аллах избрал род Ибрахима и 'Имрана "пред мирами" (3:33/30), сказано, как жена 'Имрана (так в Коране зовут отца Мусы) посвящает Ал­лаху ребенка, который должен у нее родиться. Родилась девочка, названная Марйам. Господь принял ее; она была поселена в храме.

Служители храма бросали жребий, кому заботиться о Марйам. Выбор пал на Закарию. Каждый раз когда он входил в ее комнату, то находил у нее свежую пищу, ко­торую чудесным образом дарил ей Аллах.

Вдохновленный этим чудом, Закария и воззвал к Гос­поду, прося у него потомства. Ангелы во время молитвы возвестили ему о грядущем рождении мальчика Йахьи, который будет подтверждать "истинность слова от Аллаха", будет "пророком из праведников". Закария не пове­рил и в качестве знамения правдивости услышанного им был лишен на три дня речи.

Потом ангелы явились к Марйам, объявив, что Гос­подь избрал ее "пред женщинами миров" (3:42/37), что у нее родится "слово от Аллаха, имя которого Мессия (Иса" (3:45/40). Он будет говорить с людьми и в мла­денчестве, и во взрослом возрасте. Она не верила, ангелы ее убеждали, рассказывая, что Аллах скажет: "Будь!" — и желаемое им свершается.

Они предрекали, что Аллах научит мальчика муд­рости и священным текстам, сделает его "посланником к сынам Исра'ила", 'Иса будет говорить людям: "Я со­творю вам из глины по образу птицы и подую в нее, и станет это птицей по изволению Аллаха. Я исцелю слепого, прокаженного и оживлю мертвых с дозволения Аллаха. Я сообщу вам, что вы едите и что сохраняете в ваших домах" (3:48/43). Он объявил, что подтверждает истинность заповедей Торы, но разрешит людям часть из того, что было им прежде запрещено.

…

Третий рассказ об 'Исе изложен — опять в новой фор­ме и в новом контексте — в мединской суре "Трапеза" ("аль-Ма'ида", 5:110/109—118). Речь идет о конце света, когда Аллах соберет своих посланников. Первым он обра­тится к 'Исе сыну Марйам и напомнит ему о том, какие милости он даровал ему и его матери. Это уже не про­рочество ангелов о будущем, которое совершилось. Это пророчество о воспоминании, которое еще будет, ведь Судный день еще не наступил. Аллах перечисляет все те эпизоды, которые упоминались в пророчестве при благо­вещении: явление к Марйам Святого духа, говорящий в колыбели ребенок, обучение его мудрости и Писаниям, оживление глиняных птиц, исцеление слепого и прока­женного, воскрешение мертвых. Аллах говорит, что он защитил Ису от сынов Исра'ила, которые считали его чудеса колдовством, что он даровал ему в помощники апостолов. Далее Аллах рассказывает, что апостолы по­требовали у 'Исы чуда — чтобы Бог дал им с небес тра­пезу. Аллах даровал Исе и это — накрытый стол спустил­ся с небес. Однако Аллах пригрозил страшным наказанием, "которым не наказываю никого из миров" (5:115), тем, кто и после этого не уверует.

Таковы три рассказа об 'Исе, каждый из которых в разной форме и в разном контексте сообщает в основ­ном историю рождения пророка, включая в нее ряд эпи­зодов, связанных с антихристианской полемикой, с упре­ками христианам в обожествлении 'Исы.

Есть в Коране некоторые намеки на историю бегства в Египет (23:50/52).

…

По объему текста рассказы о Закарии, Марйам и 'Исе занимают относительно немного места. В них прак­тически нет повторений. Ведь каждый из трех рассказов о рождестве приводится в различных формах и контек­стах, не совсем параллельных друг другу. Между тем значение этих рассказов в Коране огромно, ибо через них выражаются и связь и противостояние нарождающейся новой религии и ее великого предшественника и совре­менника — христианства.

Рассказы об 'Исе одновременно входят как бы в два цикла коранических сюжетов. Это — одно из сказаний о пророках, и в то же время это — часть еще более частых в Коране споров с другими религиями. Главный мотив этих дискуссий — обвинение в искажении подлинного единобожия. Две эти линии хорошо видны в тексте. Об­винения и упреки христианам как бы добавлены к сказа­ниям. Они отличаются от них по стилю и, видимо, появи­лись рядом со связными рассказами позднее, как некие "идеологические"выводыиликомментарии к историям, вообще-то всем известным.

Все три рассказа близки друг к другу текстуально и по духу, однако "ниспосланы" они в разное время. Самый ранний рассказ содержится в суре "Марйам" и от­носится к мекканскому периоду. Он последовательно по­вествователен и входит в серию напоминаний о пророках, объединенных повторяющимся рефреном, В нем повест­вуется только о рождестве. Другие события жизни 'Исы появляются уже в мединских сурах, где в рассказ о рож­дестве вставляются многослойные пророчества ребенка о собственных чудесах. В мединской суре "Семейство Имрана" рассказ об Исе тесно увязан с иудейской свя­щенной историей. Подчеркнута родственная связь Марйам с ветвью Моисея-Мусы, после упоминания о потомстве которого и следует рассказ об 'Исе. Последний по вре­мени ниспослания рассказ (5:110/109—118) связан о идеей Судного дня и подведением итогов человеческой-жизни. Аллах перечисляет события из жизни 'Исы. Описание сбора при конце света отличается от ранних экстатических картин, которыми полны самые старые суры. Тут спокойно и не спеша Аллах беседует с проро­ками. В этих беседах уже заложен мотив заступничества пророков за людей. Он перерос затем в исламе в важней­шую эсхатологическую концепцию о том, что Мухаммад, последний пророк, заступился перед Аллахом за всех прегрешивших мусульман. Мединскими являются аяты, упоминающие о распятии и утверждающие, что (Иса распят не был.

Особой чертой коранических рассказов об Исе яв­ляется их тесная связь с историей Закарии и Йахьи. Два сюжета имеют явные параллели. И тут и там происходит чудесное рождение ребенка, невероятное в естественных условиях. Из контекста следует, что Закария стал про-сить у Аллаха сына после того, как увидел, что в комна­те Марйам появляются свежие плоды. Комментаторы по­ясняют, что это всегда были плоды, не соответствующие сезону. Если плоды могут появиться не в сезон, то ста* рики могут родить ребенка. Пророчество ангела Закарии сходно с благовещением Марйам, а об 'Исе часто гово" рится такими же словами, что и о Йахье. И у Закарии, и у Марйам знамением от Аллаха является подлинный или мнимый обет молчания.

Вместе с тем в рассказе о Закарии есть естественные параллели с рассказом об Ибрахиме. При этом параллельный мотив рождения сына в старости передается сходными словами и выражениями. Кстати, в суре "Марйам" упоминание об Ибрахиме следует сразу же за рассказом о Закарии и Марйам. Новозаветная история композиционно увязывается с ветхозаветной.

Для Мухаммада Иса был особенным пророком и пред­шественником. Параллели между Исой и Мухаммадом не так нарочиты, как в рассказах о других пророках, но они особо значимы. (Иса, конечно же, не бог, а человек (5:75/79), но человек он необыкновенный. Подобно Ада­му, он создан Богом (а не просто избран, как другие пророки). Он относится к "приближенным" Аллаха, т. е. подобен высшим ангелам (3:45/40). Он не просто праведник и посланник, но и "слово от Аллаха", "рече­ние истины". Он, 'Иса, будет "признаком" наступающего Суда (43:61), т. е. снова появится перед концом света. Этот необыкновенный пророк якобы предсказал появ­ление Мухаммада, объявив (61:6): "О сыны Исра'ила! Я — посланник Аллаха к вам... и благовествующий о по­сланнике, который придет после меня, имя которому Ахмад". Ахмад — это второе, а возможно, и первое имя Мухаммада.

А далее об 'Исе и отношении людей к нему говорит­ся то же самое, что говорится и о Мухаммаде: "Когда же он пришел с ясными знамениями, то они сказали: „Это —' явное колдовство" (61:6). В суре "Трапеза" (5) об сИсе сказано: "И сказали те, которые не веровали из них: „Это — только очевидное колдовство" (5:110). А вот что говорилось о Мусе: "Они сказали: „Конечно, это — явное колдовство" (10:76/77), и о Мусе такое повторяется десятки раз. Многократно обращались неверующие с теми же словами к Мухаммаду: "Это — только явное кол­довство" (34:43/42; см. также 46:7/6; 43:30/29 и др.).

…

Иронию исследователей вызывали два места в коранической истории Марйам, где говорится о ее родословной. В суре "Марйам" (19:28/29), когда Марйам приходит к своим сородичам после рождения Исы, они обращаются к ней с упреками и называют ее "О сестра Харуна...". У Марии, матери Иисуса, не было брата по имени Харун-Аарон. Но у библейских Моисея и Аарона была сестра по имени Мириам (произношение Септуагинты — Марйам, в восходящем к ней русском тексте — Мириамь). Она считалась пророчицей (Исход 15:20: "Мириам пророчица, сестра Ааронова"). Из этой фразы Корана не раз делался вывод, что Мухаммад просто перепутал одну Марйам с другой. Такой вывод хорошо вписывается в общую кон­цепцию Корана как собрания плохо понятых обрывков Библии. Однако он далек от реальности.

Мухаммад и его окружение не могли не знать, сколь большой разрыв во времени (пусть и эпическом, а не историческом) разделял Марйам (Исы и Марйам Мусы. Более того, как мы увидим ниже, коранический рассказ о Марии свидетельствует о хорошем знакомстве с так на­зываемым Протоевангелием Иакова, тем самым апокри­фическим текстом, откуда все христиане черпали сведе­ния и сказания о рождении Марии и о ее родителях. Сестра же Мусы в Коране по имени не названа, но она в Коране упомянута. Она действует сама по себе, следя за судьбой пущенного плыть по воде младенца-брата (20:38-40/41;, 28:7/6-13/12). Поэтому для называния Марии-Марйам сестрой Харуна должно искать иное объ­яснение, чем просто путаница.

В другом, уже мединском рассказе о Марйам и 'Исе мать Марйам обещает богу своего еще не рожденного ре­бенка (3:35/31), т. е. Марию. Это — история из христиан­ского предания о Марии. Но снова появляется такая же путаница. Мать Марии названа "женой 'Имрана", т. е. матерью Харуна и Мусы, т. е. опять же Марйам — "сестра Харуна". Таким образом, Коран два раза подчер­кивает родство Марйам с родом Мусы. Однако слово "сестра" не обязательно должно обозначать прямое род­ство, оно может означать и "соплеменница". Скорее всего тут не ошибка, а стилистически сложная метафора. За ней стоит представление о родстве двух великих про­роков. Подобное представление вполне в духе раннего иудео-христианства, пытавшегося сохранить некое един­ство двух религий.

Коран часто увязывает отстоящие друг от друга по времени события, часто оперирует понятиями поколений и генеалогическими связями. Я уже говорил, что упо­минание в одном ряду потомства Ибрахима — Исхака и Йа'куба — не означает признания их обоих сыновьями Ибрахима. Это перечисление поколений. "Мышление" ро­дами налицо и во фразе, которая предшествует началу рассказа о Марйам в суре "Семейство 'Имрана": "По­истине, Аллах избрал Адама и Пуха и род Ибрахима и род 'Имрана пред мирами, как потомство одних от дру­гих" (3:33—34/30). Как член потомства 'Имрана, Ма­рйам — и "сестра Мусы", и дочь "жены (Имрана".

Связь начального ислама с иудео-христианством, ран­ней формой христианской религии, обнаруживается во многих деталях и вполне возможна, несмотря на кажу­щийся хронологический разрыв. В Аравии долго сохраня­лись учения, представления и даже приверженцы давно угасших за ее пределами сект. К примеру, Коран содер­жит отзвуки учения кумранской общины. Главная идея коранического образа Иисуса — то, что он великий про­рок, человек, а не сын Бога,— сродни тому, что пропове­довали иудео-христиане эвиониты.

Еще одна "ошибка", в которой порой "уличают" Му-хаммада. Он якобы считал, что Марйам-Мария входит у христиан в состав троицы. В Судный день Аллах, а вместе с ним и сам 'Иса упрекают христиан в том, что они при­писали пророку слова: "Примите меня и мою мать двумя богами кроме Аллаха" (5:116). Это толкуют иногда таким образом, что в понимании Мухаммада троица состояла из Аллаха, 'Исы и Марйам. Характер рассказов о Марии, за­печатленных Кораном, показывает, что в аравийском хри­стианстве VI— начала VIIв. были распространены пре­дания, особо выделявшие и возвышавшие Марию. Это являлось частью общего процесса постепенного роста культа Богоматери. В текстах христиан-гностиков встре­чались выражения, которые можно было принять за утверждения тождества Богоматери и Святого духа (когда Святой дух называли матерью Иисуса). Поэтому здесь слишком просто видеть только ошибку. Скорее, перед нами не совсем адекватное отражение специфических и неортодоксальныхвоззрений,бытовавшихсредихристиан Аравии.

Мухаммад имел дело с точками зрения различных христианских течений и сект. Он иногда выбирал 1 го-то, иногда противопоставлял одни другим. В связи с расска­зами об Исе и Марйам Коран особо отмечает, что хри­стиане разделились на группы, враждующие друг с другом. К примеру, сразу после аятов о рождестве сказано! "И разногласят партии среди них" (19:37/38). Мы плохо знаем мир аравийских христиан, и поэтому прямые связи Корана указать трудно. Скорее сам Коран может в определенной степени стать источником для изучения аравийского христианства.

…

Есть в Коране и более четкие параллели и сходства с известными нам конкретными христианскими памятни­ками. В истории рождения и воспитания Марйам обрыв­ками всплывают не очень ясные мотивы — завеса в хра­ме, бросание жребия. Начинается рассказ с обета матери посвятить ребенка Аллаху. Все это находит себе парал­лели и объяснения в апокрифическом Протоевангелии Иакова. Там, в частности, рассказано и о похожем, но несколько ином бросании жребия для выбора воспитателя девушки, и о том, что Мария ткала драгоценную завесу для алтаря храма и т. д. (гл. 8, 2; гл. 9, 1) и.

Дважды упоминаемое чудосоживлениемглиняных фигурок птиц есть в апокрифических евангелиях детства (подробнорассказаноонемв"Евангелиипсевдо-Фомы").Присутствуетоноиварабскихвариантах Евангелия детства, распространенность которых указы­вает на их особую и, видимо, давнюю популярность в арабской среде.

Описание родов под пальмой вызывает в памяти исто­рию отдыха под пальмой на пути в Египет, как он описан в апокрифическом Евангелии от псевдо-Матфея (гл. 20) 14. В целом же рассказ о Закарии, Йахье — Иоанне Крести­теле и Марйам во многом близок к начальным главам канонического Евангелия от Луки.

Этот набор параллелей, которых можно найти еще много больше, показывает, что у коранического текста не было прямого источника. Кораническое сказание роди­лось в среде, где бытовали различные христианские и околохристианские мотивы, связанные с Христом. Харак­тер материала, стиль сказаний, образ самого Христа и образ жизни его последователей вызвали у основателя ислама симпатии к основателю христианства. Вместе с тем споры между христианами и между христианами и иудея­ми убеждали Мухаммада в превосходстве его собственно­го единобожия, его собственного опыта общения с боже­ством.

Иса-Иисус стал самой значительной фигурой из до-мухаммадовских пророков. Уже после Корана он стал я героем эсхатологических легенд. У мусульман есть пред­ставление, что в Мединской мечети, рядом с могилой Мухаммада есть место для погребения (Исы, который перед концом света спустится с небес, победит зло и умрет.

Иса вошел и во многие, часто весьма причудливые народные сказания. Около заброшенного колодца на древ­нем городище Вир Хамад в пустыне к западу от Хадра-маута, на юге Аравии, бедуин из племени нахд, Мубарак ибн Мухаммад, желая сделать мне приятное, рассказал: кормилица жителей Аравии, финиковая пальма, была соторена Аллахом специально по случаю рождения (Исы. Поэтому Иса почитается и мусульманами. Такое толко­вание искажает смысл коранического сказания, но оно близко его духу.

Из книги "Коранические сказания", М., Наука, 1991. сс.113-124.