ПЕРЕМЕНЫ И ШАНСЫ СОЦИАЛИЗМА В СОПЕРНИЧЕСТВЕ

    С КАПИТАЛИЗМОМ В ХХ ВЕКЕ И В БЛИЗКОМ БУДУЩЕМ

 

Содержание

ПРЕДИСЛОВИЕ 

ВВЕДЕНИЕ

Часть 1.   Возникновение и развитие социалистиЧеской формации.

Период до 1953

Взгляды на переход к социализму и на борьбу с капитализмом в период до социалистической революции в России

Первый период конфронтации социализма с капитализмом - годы 1917 - 1923 

Период стабилизации капитализма – годы 1924 - 1929

Период первой пятилетки - годы 1929 – 1932 (4 года)

Период второй пятилетки - годы 1933 – 1937

Накануне II мировой войны - годы 1938 – 1941

    1938 год – август 1939 года

    Август 1939 – июнь 1940 года

    Июнь 1940 - июнь 1941 года

Период войны - годы 1941 – 1945

    Сотрудничество и противоречия внутри антигитлеровской коалиции

Анализ факторов и баланса II мировой войны

    Анализ факторов

    Баланс войны

Разносторонний характер послевоенного восстановления и нарастание холодной войны в годы 1946 – 1948

    Соединенные Штаты Америки

    Западная Европа

    Страны Центрально - восточной Европы  сотрудничающие с СССР

    Китай

Проблемы периода наиболее острого противостояния обеих систем в 1949 – 1953  годы (до смерти Сталина)

    Военное противостояние

    Анализ борьбы в верхах советской власти

    Анализ книги «Экономические вопросы социализма в СССР» и борьбы вокруг нее

    Сущность так называемого «культа личности» Сталина

    Страны народной демократии в Европе

    Стратегия США

    Коммунистические партии в капиталистических странах и в странах  III мира

    Народный Китай

Несколько замечаний на окончание первой части этой работы

Часть II             ОТ  «ДЕСТАЛИНИЗАЦИИ»  К  КОНТРРЕВОЛЮЦИИ  И  УПАДКУ

СОЦИАЛИЗМА В СССР И В ЕВРОПЕЙСКИХ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИХ СТРАНАХ. ВРЕМЕНА СМУТЫ И УПУЩЕНЫХ ШАНСОВ СОЦИАЛИЗМА.  ГОДЫ  1953-1990

 

«Хрущевский» период. Годы 1953 – 1964. Переход в СССР от диктатуры над «полусоциалистической» бюрократией к диктатуре «полусоциалистической» бюрократии

    1953-1956 годы (до ХХ съезда КПСС)

    ХХ съезд КПСС

    Страны народной демократии в Европе

    Народный Китай

    Коммунистические партии капиталистических стран и стран III мира

    Развитые капиталистические страны

1957 – 1960 годы. Период противоречивых положительных и отрицательных перемен и шансов социалистического строя

    Советский Союз

    Перемены в Китае в 1957 – 1960 годы. Попытка перейти в сжатые сроки

    к коммунизму

    Польша

    Распад колониальной системы

    Куба

Последний период хрущевского «строительства коммунизма» в СССР и распад социалистического лагеря. Стратегический успех США. 1961-1964 годы

    1961 год

    1962 год в СССР

    1963 и 1964 годы

    Существовали ли шансы успешного развития социализма и строительства

     коммунизма в СССР в периоде 1945-1964 годов?

    Польша

Период стабилизации власти «полусоциалистической» бюрократии в СССР,

«культурной революции» в Китае и первоначальные явления политического

кризиса в СНД. 1965 – 1976 годы

    Перемены капиталистической системы в период научно-технической революции

    Положение в социалистических странах

        СССР и СНД

        Китай

Обзор главных событий периода 1965 - 1976 годов

    СССР

    Европейские СНД

        Чехословакия

        Румыния

        Польша

    Китай

    Капиталистические страны

    Просоветские коммунистические партии

Период постепенного упадка системы бюрократического «полусоциализма»

в СССР и СНД и начало рыночного социализма в Китае. Годы 1976-1985

    СССР

    Страны народной демократии

    Китай

    Развитые капиталистические страны

Распад командной системы «полусоциализма» в СССР и европейских СНД. Укрепление прорыночного социалистического строя в Китае. Годы 1986-1990

    СССР

    Польша

    Другие социалистические страны Европы

    Коммунистические партии капиталистических стран

    Китай

 

Часть III ПЕРИОД 1990 – 1990 ГОДОВ И ПРОГНОЗ НА НАЧАЛО ХХI ВЕКА

Вступление

Развитые капиталистические страны

    Гонка вооружений

    Отношения между отсталыми и развитыми странами

    Перемены в позициях общественных и политических сил, заинтересованных
    в победе социализма в капиталистических странах

Социалистический Китай

    Программы развития Китая

        Программа действий Коммунистической Партии Китая до 2010 года

        Реформирование государственных предприятий

    Анализ китайских программ

Набросок характеристики современного социализма

    Действие рынка и закона стоимости при руководящей роли социалистического

    государства

    Рынок товаров и услуг

    Рынок труда

    Рынок «капитала»

    Общественная инфраструктура

    Рационализация и демократизация фонда потребления

    Соперничество и сотрудничество между социалистическими странами

    и капиталистической заграницей

    Выводы

Бывшие социалистические страны

Польша

    Экономические переменены

    Общественные перемены

    Общественная деградация трудящихся

    Признаки надвигающего кризиса

Главные черты альтернативного курса

Россия

    Причины и ход экономическо-общественного развала

    Какое может быть будущее России в начале ХХI века

    Удержание капиталистического строя

    Поворот на социалистический путь

Итоговые рассуждения на счет шансов социализма в начале ХХI века

Приложение – Мир в глазах Китайцев

    Внедрение информатики приведет к глубокому развитию глобализации

    Регионализация и глобализация будут развиваться параллельно

    Регион Азии – Тихого Океана

    Главное внимание на развитие

    Включение в многостороннюю дипломатию

Общие выводы

 

Предисловие

 

     Союз польских коммунистов «Пролетариат» покровительствует изданию очередной работы «Перемены и шансы социализма», автором которой является Мечислав Раковски, долгие годы связанный с деятельностью партии как известный публицист и научный работник. Значение этой работы состоит в том, что в ней делается попытка представления и выяснения условий социализма и главных этапов развития борьбы за социализм в XX веке вплоть до наших времен. В ней также анализируется возрождение и развитие социалистической формации в наши времена и в перспективе XXI века, исходя из одновременного анализа нарастающих предпосылок ее разложения и деструкции в бывшем СССР и в европейских социалистических странах на переломе восьмидесятых и девяностых годов. Эта проблематика является предметом живого обсуждения в марксистской среде не только в Польше. На эту тему появляются различные высказывания, авторы которых стараются достичь правды, как это случилось и что привело к упадку «реального социализма».

     Из ряда подобных работ можно назвать очень ценную и документированную книгу бельгийского марксиста Лудо Мартенса  «Отменный взгляд на Сталина» (издание на английском и французском языках, Брюссель, 1995;  издание немецкое, Берлин, 1997), а также книгу этого же автора «СССР и бархатная контрреволюция» (издание английское и французское, Брюссель, 1992;  издание немецкое, Берлин, 1993). В 1998 г. в Брюсселе стараниями бельгийской партии труда и Международного семинара коммунистических и рабочих партии вышла в свет большая работа «Упадок Советского Союза. Причины и науки» (выводы) - на английском и французском языках.

     Достоинством работы М. Раковского является то, что он, пользуясь марксистским методом исследования, усматривает главные причины упадка социализма в экономических и социальных отношениях, придавая также большое значение субъективным факторам, а в том характерным чертам партийных руководителей. Это позволило автору добраться до самих глубоких причин, приведших в начале к развитию и большим успехам социалистического строя, а потом к его постепенной деградации и конечному провалу в Европе.

     Особым достоинством работы М. Раковского на фоне других работ такого же рода является вытекающий из нее оптимизм, источник которого заключается в учете роли народных масс в истории, в анализе возникновения и развития новых коммунистически партий в России и в других странах, а также в Польше. Эти силы приступают к борьбе за социализм в измененных общественных условиях, не соглашаясь на расширение диктатуры буржуазии и империализма.

     Важным оптимистическим акцентом является существенный учет в шансах социализма нового опыта Коммунистической партии Китая, которая благодаря большим программным изменениям, начатым под руководством Дэн Сяопина,  привела после 1978 года к новой экономической политике. Эта политика характеризуется громадными экономическими достижениями, быстрой ликвидацией прежней отсталости медленного сначала развития, широкой «открытостью» на внешний мир и все лучшим удовлетворением материальных и общественных потребностей великого китайского народа. Социалистический Китай является оплотом мира и социализма, и так, как Советский Союз являлся отечеством мирового пролетариата, всех угнетенных и эксплуатированных, так сегодня все больше взоры угнетенного капитализмом мира труда обращаются к Китаю.

     «Китайский путь к социализму» является привлекательным прежде всего для стран отсталых в экономическо-общественном развитии, т.н. стран третьего мира, население которых является подавляющей частью населения всего мира. Но он может иметь большое значение для народных масс России и других стран бывшего СССР, а также для Польши, так как «благодаря» общественной трансформации к капитализму, они стали во многих экономических, общественных и политических аспектах новым сегментом третьего мира. В то же время Китай благодаря своему развитию по социалистическому  пути  приближается  к  европейскому уровню, сохраняя одновременно свою общественную и цивилизационную независимость.

     Какая будет форма зрелого социализма в Китае еще не известно. Однако анализ современного опыта социалистического строительства  в этой стране доказывает, что мировое коммунистическое движение,  прежде всего в Европе, должно будет много изменить из своего «евроцентризма» как в области теории, так и практики научного социализма. Китай внедрил в практику экономической и общественной жизни механизмы социалистического рыночного хозяйства, что означает, что он разрешил стимулировать конкуренцию разных секторов и разных предприятий в их рамках, при сохранении доминирующей роли социалистического сектора и направляющей и планирующей роли государства, при гегемонии Коммунистической партии Китая. Именно такая программа и политика привели к большим хозяйственным достижениям, путем стимулирования трудолюбия, находчивости и роста производительности труда на базе возрастающего технического вооружения.

     В Китае развиваются также в определенных пределах и под контролем государства, капиталистические отношения, особенно в выделенных экономических зонах, где капиталистические корпорации имеют очень выгодные условия для своей деятельности и получения больших прибылей. Это является ценой, которую Китай платит за доступ к капиталу и современным иностранным технологиям в самых передовых областях промышленности и других отраслей. Все это центры пропаганды, враждебные социализму, представляют как переход к капитализму. Но действительность этому противоречит.

     В настоящее время, учитывая возросшую силу капитализма, китайцы, в отличие от руководителей советской партии, начиная с Ленина, более покорно относятся к фактору времени. Они далеки от взгляда, что коммунизм можно быстро построить. Переходный период от капитализма к развитому социализму, который по Мао Цзедуну должен был быть коротким, новая перспективная программа китайского руководства оценивает в приближении в 100 лет. Это означает, что примерно в 2050 году Китай создаст современное социалистическое государство, способное к конкуренции не только в области общего уровня потребления, но и техники, с наиболее развитыми странами мира. Это станет возможным, если империализм не уничтожит Китая путем прямой военной агрессии. Поэтому Китай, хотя все больше становится могучей державой мирового масштаба, нуждается в защите со стороны всех прогрессивных сил мира.

     Внимание читателей хотим обратить на более подробные вопросы, анализированные в этой книге. В ней представлены на фоне анализа исторического развития много оценок, касающихся главных экономических, общественных и политических проблем, как в области внутренних перемен социалистической и капиталистической системы, так и в связи с их взаимной конфронтацией на отдельных этапах этого развития.  Совокупность этих рассуждений позволяет, как мне кажется, понять главные причины, приведшие к этим переменам (независимо от дискуссионности или даже неверности некоторых оценок). Ведь эти рассуждения опираются на принципы исторического материализма и понятие классовой борьбы эксплуатируемых масс при капитализме, на оценку  роли народных масс в строительстве социализма как главной движущей силы истории.

     Следующим достоинством работы является то, что автору удалось представить всю сложность и неоднозначность связей, существующих между уровнем  развития производительных сил в разных странах, изменением общественных и политических отношений и переменами общественного сознания различных классов, общественных прослоек и наций, а также между теоретическими взглядами и практикой власти, особенно в сложных условиях борьбы двух систем. Такой подход к анализу позволил избегнуть так утопически упрощенного подхода, применяемого в прошлом относительно методов, хода и направления общественных перемен, выражающегося, главным образом, в убеждении о быстрой победе коммунизма, так и распространенного в наше время нигилизма в этой области, утверждающего, что из истории ничему нельзя научиться, а также в том, что социализм окончательно проиграл и нет никаких шансов на его победу в обозримом будущем.

     На основе произведенного анализа, автору удалось охарактеризовать относительно правильно факторы, которые повлияли на перемены шансов победы социалистического строя в ходе его борьбы и соперничества с капитализмом в XX веке, на причины его упадка в настоящее время в бывшем СССР и европейских социалистических странах, а также на причины параллельно к этому укрепления социализма в Китае, и, наконец, представить и обосновать существование больших шансов возрождения и развития социализма нового типа в близком будущем в XXI веке.

     Многосторонние достоинства этой работы, глубина анализируемых проблем, оптимистические выводы, опирающиеся на научных основах, являются причиной, для которой рекомендуют ее, как важный источник понимания истории рабочего движения и научного социализма в XX веке. Как такова она становится также очень существенным источником для поднятия идеологического уровня членов нашей партии.

 

        Збигнев Виктор,

        Председатель Национального исполнительного комитета

        Союза польских коммунистов «Пролетариат»

 

Взгляды на переход к социализму и на борьбу с капитализмом

                        в период до социалистической революции в России

     Громадной заслугой Маркса и Энгельса было доказание того, что капитализм объективно и в соответствии с законами диалектики порождает социализм, во первых потому, что частное капиталистическое производство основанное на рыночной конкуренции, ведет к концентрации, кооперации и всеобъемлющему обмену и во все большей степени международному и поэтому превращается в свою противоположность, в народное хозяйство, нуждающееся в обобществлении и требующие для разрешения этого противоречия и своего дальнейшего развития ее обобществления на деле, путем экспроприации господствующего и все более паразитического класса капиталистов; во вторых – потому что рост капитала и процесс его концентрации укрепляет силу рабочего класса, работающего по найму и лишенного собственности средств производства, вынужденного бороться с эксплуатацией капиталом, но также наиболее способного к этой борьбе в сравнении со всеми эксплуатированными до сих пор угнетенными классами из-за своей концентрации и сравнительно высшего уровня образования. Доказали они, что рабочий класс заинтересован не только в ликвидации собственного угнетения, но также в создании нового, прогрессивного общества, основанного на общественным владении средствами производства, т.е. социализма и вытекающего отсюда распределения доходов не по капиталу и стоимости рабочей силы, а в соответствии с выполненным трудом и большой долей бесплатного общественного потребления, разделяемого по потребностям. В дальнейшем, на базе быстрого развития производительных сил совершится переход к коммунистическому обществу, реализующему принцип: «От каждого по возможностям, каждому по потребностям».

Великим достижением теоретической мысли Маркса и Энгельса было указание, что дорога к освобождению от угнетения ведет не через воззвания к благородной части класса эксплуататоров или челове-ческому разуму, а вытекает из объективных материальных условий развития производительных сил, функционирования капиталистического общества и его противоречий, создающих из эксплуатированного класса растущую силу, способную к победоносной борьбе за социализм. Их заслугой было также доказательство того, что путем перехода к социализму является пролетарская революция, являющаяся в общественной жизни проявлением общих законов природы, выражающихся в диалектическом единстве и нарастающей борьбе противоположностей, ведущих к возникновению нового качества путем взрыва, каким будет пролетарская революция.

Они доказали, что в ходе революции и строительства социализма, пролетариат должен разрушить государственную власть буржуазии, являющейся основой ее классовой диктатуры и создать государство, которое будет демократией для пролетариата, а диктатурой пролетариата над буржуазией.

Признавая пролетариат главной, решающей силой, заинтересованной в этой революции и способной ее совершить, они сделали отсюда вывод, что революция совершится сначала в наиболее развитых капиталистических странах, а учитывая близкие экономические и политические связи, как буржуазии так и пролета­риата в тогдашнее время в этих странах, считали также, что она вспыхнет в них почти одновременно, а потом потянет за собой более отсталые страны.

Это предположение не осуществилось а ряд утверждений Маркса и Энгельса, враждебных к рыночным отношениям в условиях социализма, принятых догматически продолжателями их дела, отрицательным образом повлияло на историю и развитие социализма. Нельзя в этом упрекать создателей научного социализма, которые хотя гениальные, были все же детьми своей эпохи, но их последователей. Эти вопросы будут постепенно рассматриваться в ходе дальнейших рассуждений.

Что касается периода до конца XIX века, то так теоретические предположения, так и выведенные из них практические выводы, в большой степени подтверждались развитием социалистического движения. В этом движении были отвергнуты старые утопические представления относительно возможности реализации целей социализма благодаря благоразумью правящих классов (Сен-Симон, Овен); мелкобуржуазные взгляды на социализм (Прудон); на совершение революции без массовой борьбы пролетариата (Бланки); идеалистические взгляды, отрывающие революционную деятельность от материальных интересов и уровня сознательности угнетенных классов; отброшено анархистское отрицание пролетарской классовой борьбы и пролетарского государства; разъяснено сущность эксплуатации, механизм нарастания противоречий в капиталистическом обществе и ведущую роль пролетариата в его свержении и в созданию общества основанного на общественной собственности средств производства, без эксплуататоров.

Под знаменем марксизма развивались массовые политические партии рабочего класса (и профессиональные союзы, руководимые этими партиями), сначала в более, а потом тоже в менее развитых капиталистических странах, а также их объединение в социалистическом интернационале.

Вторым подтверждением революционных политических принципов марксизма была Парижская коммуна, создание зачатка государственной формы власти пролетариата, его демократии для трудящихся и диктатуры над буржуазией.

Оценивая эти достижения, Энгельс на склоне своей жизни был убежден в скорой победе социалистической революции, а не исключено, что относительно мирным путем, а Маркс и Энгельс в 60 – 70 годах считали, что в Великобритании и США при развитой демократии и отсутствии сильного бюрократического аппарата с одной стороны и возрастающей силе пролетариата – с другой, станет возможным мирный переход к социализму. Их взгляды считали правильными для этого времени также Ленин и Сталин.

По моему мнению, надо однако прийти к выводу, что таких возможностей тогда практически не было, прежде всего из за сильного воздействия консервативной идейно-религиозной надстройки на все общество (являющейся изощренной формой защиты существующего строя), а в том тоже на рабочий класс. Однако не только и не главным образом это стало главной причиной того, что не сбылись предположения Маркса и Энгельса о быстрой победе социализма и в первую очередь в нескольких развитых капиталистических странах, которые быстро потянули бы за собой другие, менее развитые страны.

Во-первых – круг воздействия капитализма в XIX веке очень быстро расширялся на Америку и Россию, на колониальные страны и это стимулировало развитие техники и экономический рост, необходимый для овладения этими рынками, а в следствие этого смягчало кризисы в метрополиях капитализма, в большой степени за счет усиленной эксплуатации колоний.

В связи с этим буржуазия этих стран, могла параллельно с увеличением своих прибылей, смягчать в некоторой степени эксплуатацию собственного рабочего класса, идти на какие то уступки в области роста заработной платы, социального обеспечения, развития медицинской помощи, образования, жилищного строительства для рабочих, необходимых впрочем из за возрастающих требований относительно роста квалификации и расширенного воспроизводства рабочей силы. Безработица имела относи­тельно небольшие размеры.

Все это происходило в большой степени под дав­лением возрастающей силы рабочего класса, организованного в социалистических партиях, объединенных в социалистическом интернационале и находящихся под их влиянием профессиональных союзов. Это создавало видимость большой силы, но было все больше разъедено ржавчиной оппортунизма и угодничества в отношении к собственной буржуазии и шовинизма в отношении к народам других государств, конкурирующих за рынки сбыта на мировом рынке и за колонии в рамках нарастающей империалистической стадии капитализма, которому так цельную характеристику дал Ленин.

Во-вторых однако, вопреки убеждениям Ленина, рак оппортунизма и шовинизма не был только навязан рабочему классу коррумпированной рабочей аристократией и ее политическими представителями социал-шовинистических партий. Был также следствием ситуации большинства этого класса и народных масс, которые у порога империалистической войны усматривали свое лучшее будущее в рамках капиталистического строя, в согласии с собственной буржуазией и в победе над конкурентами из других государств, стремящихся как и она к обладании большей чем до сих пор, частью мирового рынка и колоний. Именно поэтому они бросились с таким рвением в водоворот первой мировой войны.

Другим было положение рабочего класса и народных масс в России. Громадное большинство рабочего класса, работающего в своем большинстве на больших заводах, находилось на стадии угнетения, характерного для периода на 50 лет раньше в западной Европе. Не были также разрешены вопросы земли для крестьян, свободы для угнетенных наций и политической демократии путем свержения царизма, которые уже привели к революции

1905 года и после ее подавления оставались по-прежнему неразрешены, несмотря на прогресс в буржуазной эволюции России в значительной степени при помощи западного капитала.

И здесь к этим объективным факторам присоединился субъективный фактор громадного значения, каким было возникновение и развитие революционной большевистской партии под руководством Ленина, которая разработала программу соединения борьбы всех этих общественных, демократических и национальных движений под руководством действительно революционного рабочего класса.

Война разразилась из за сплетения противоречий империалистического типа (согласно ленинской дефиниции) борьбы за колонии и рынки сбыта «неправильно» распределенных между империалистическими державами и противоречивых интересов полуфеодальных монархий (российской, немецкой и ав-стрийской), которые не разрешили еще своих буржуазно – демократических проблем (форм собственности, гражданских прав и права народов на самоопределение).

Большинство пролетариата и народных масс отдельных стран, которые поддержали свои правительства и сделали это не только вследствие измены социалистических руководителей, которые провозглашали до войны, что будут с ней бороться, но также вследствие своего собственного убеждения, что война не продлится долго, кончится победой их собственных государств и что они извлекут из этого для себя пользу, в ходе войны очень разочаровались в этом.

В следствие относительного равновесия борющихся стран и новых методов ведения войны (окопная война), оказалась она очень длительной, изнуряющей и принесла с собой громадное количество жертв. Больше всего она конечно принесла несчастий народным массам, которые все больше голодали, в противоположность буржуазии, которая пользуясь бедствием голода и нехватки других потребительских продуктов, спекулировала и богатела. Это переменило первоначальное доверие народных масс к своим правительствам и буржуазии в ненависть к ним.

     Война вынудила на воюющих государствах переход от принципов свободной или картельной конкуренции к государственному регулированию экономики в области предложения товаров, цен и финансов, которая особенно в Германии содержала элементы планового хозяйства, которую Маркс и Энгельс, а вслед за ними и Ленин считали основным признаком социалистического народного хозяйства.

     Поэтому Ленин утверждал, что, например, Германия вполне созрела для перехода к социализму, в чем мешает ей только скорлупа политико-военной организации буржуазно-юнкерского государства. Это утверждение было правильным, но не вполне. В переходе к социализму мешал также осадок буржуазного сознания народных масс, а в том числе большой части немецкого пролетариата, которых не покидало убеждение, что в рамках этой системы, все таки можно будет устроить себе приличные условия жизни и боялись перехода к неизвестному им строю. В этом переходе мешало также большое число грубых ошибок немецких левых социал-демократов, которые не понимали твердых требований революционной борьбы и тактики (ил-люзии Р. Люксембург относительно возможного объема политической свободы действия разных партий во время революции, отрицательное отношение к крестьянству и к праву угнетенных народов на самоопределение).

Такими были главные причины, для которых социалистическая революция в Германии понесла поражение, задерживаясь в 1919 году на буржуазно-демократическом этапе, а организаторы социалистической революции – Роза Люксембург и Карл Либкнехт были зверски убиты.

О громадном влиянии буржуазной политической надстройки и буржуазного сознания масс, блокирующих через целую историческую эпоху переход к социализму, свидетельствует в первую очередь пример США. Эта страна без сомнения с точки зрения высокого уровня производства, подавляющей доли наемных работников в общем числе занятых трудовой деятельностью, преобладания в экономике больших концернов, руководимых коллективно менеджерами, а не отдельными капиталистами, при очень заавансированном (хотя главным образом косвенными методами) управлении народным хозяйством и распределении значительной части доходов государством, в полной мере годится для введения социалистического строя.

Возможно ведь в условиях социалистического строя и при достигнутом уровне развития хозяйства, обеспечение общего высокого уровня потребления, применяя принципы распределения по эффективному труду, верифицированному на конкурентном рынке (а не по капиталу) и стимулирующему быстрый технический прогресс, без грандиозных доходов из капиталистической прибыли горстки миллионеров. Возможно тоже быстрое развитие общественных форм потребления, полная занятость при постепенном сокращении трудовой недели, совместно с все большим развитием реальных политических свобод для народа в условиях относительно небольших различий по доходам разных групп общества и отдельных личностей.

Однако внушаемое в течении более двух столетий существующей и развивающейся капиталистической системой в сознании масс стремление к максимальному личному обогащению всякой ценой и всякими методами, привело к доминированию крайнего индивидуализма. Этот крайний индивидуализм, поощряемый всеми средствами массовой информации, заблокировал стремления масс к более рациональной социалистической системе, для которой эта страна целиком и то уже давно созрела.

Это отступление от последовательного представления хода событий имело своей целью подчеркнуть неоднозначность связей между материально-экономическими условиями развития хозяйства отдельных стран а их социально-политическим строем.

Возвращаясь к первой мировой войне, то именно в России, несмотря на большое общее отставание страны, при одновременно быстрым развитии крупной промышленности и ее монополистических форм, возникли предпосылки для совершения социалистической революции.

Социалистические стремления российского революционного пролетариата, ненавидящего своих алчных и жестоких угнетателей, борьба крестьян за Землю, общедемократические стремления, а в том к выходу из им периалистической войны, которая народным массам принесла в условиях поражения, вытекающего тоже из за технического и экономического отставания России, громадные страдания, борьба нерусских национальностей за самоопределение, создали вместе взрывчатую смесь.

Первым этапом этого взрыва, было подобным образом как в свое время в других странах, свержение монархии в феврале 1917 года и введение буржуазной республики еще во время продолжающейся войны. Однако одновременно с этим возникли, создаваемые снизу рабочие, крестьянские и солдатские советы, являющееся высшей формой независимой от буржуазии организации народных масс в сравнению с другими буржуазными революциями.

Все это могло однако кончиться разного рода бунтами народных масс, которые были бы подавлены путем совмещения небольших уступок со стороны эксплуататорских классов с вооруженным подавлением этих бунтов, если бы не существование и деятельность большевистской партии.

Эта партия много лет подготовляла революционную программу соединения всех выше указанных течений борьбы со старым строем под руководством пролетариата, на первом этапе в рамках демократической диктатуры пролетариата и крестьянства, выметающей хлам феодализма по якобински.

     Под этими лозунгами организовала она массы, имела однако поддержку части пролетариата, без существенного влияния на крестьянство. После свержения монархии, но при продолжающемся удерживании власти буржуазией и продолжении войны, возрастала враждебность масс к буржуазии, помещикам и к соглашательским партиям меньшевиков и эсеров (которые не хотели бороться с буржуазией) и их решимость свержения правительств, продолжающих войну и погружающих страну в хаосе, с целью введения правительства рабочих и крестьянских советов, которые вырвали бы страну из империалистической войны, дали крестьянам землю, а рабочим по крайней мере контроль над предприятиями.

     В этой ситуации вождь большевистской партии Ленин решился на то, чтобы в союзе с временными союзниками из крестьянской партии т.н. левых эсеров и вопреки сопротивлению значительной части руководства собственной партии, организовать вооруженное восстание при помощи революционных отрядов армии и рабочей гвардии и огласить на общероссийском съезде советов – создание в России социалистической республики. Реализации этой исторической задачи содействовало также временное затишье немецкой армии на восточном фронте, которая вела тяжелые бои на западном фронте.

 Все эти общеизвестны факты представляю здесь в качестве первой из иллюстраций основных тезисов этой работы, а именно:

     1. Не было неизбежности победы социалистической революции, а существовала только возможность такой победы.

     2. Успешное использование такой возможности зависело в громадной степени от субъективных факторов, таких как существование сильной революционной партии, программа которой отвечала реальным нуждам народа, а также от тактических и организационных талантов ее руководителей с одной сто-роны, а с другой – от того, существовали или нет, аналогичные таланты у врагов революции.

     3. Возможности и шансы развития революции и вообще развития социализма в конфронтации с капитализмом зависят также от многих случайных факторов, о которых будет идти речь позже.

     То, что сейчас сказано, служит как противопоставление тезису, приравнивающему материалистический детерминизм к фатализму в положительном или отрицательном значении, т.е. в том, что социализм обязательно победит капитализм, или наоборот, что он не в состоянии этого сделать.

     Материалистический детерминизм надо, по моему мнению, толковать очень широко. Означает это, что если с точки зрения материальных предпосылок, т.е. уровня развития производительных сил существуют объективные условия для реализации принципов социализма и разрешения тех противоречий, которых современный капитализм не в состоянии разрешить, то это не является еще доказательством того, что надстройка в виде политической власти классов и групп заинтересованных в сохранении капиталистического строя и их влияние на общественное сознание народных масс не заблокирует перехода к социализму. Может случиться и обратное, как это произошло в России во время Октябрьской революции.

     Поэтому надо прийти к выводу, что великую роль в шансах на победу социалистической революции, на сохранение и развитие социалистической системы, играет широко понимаемый субъективный фактор, касающийся так деятельности руководящих групп, как и общественного сознания широких масс, а также множество случайных факторов. От относительно правильного или наоборот, неправильного их использования, могут зависеть, как это доказал исторический опыт, судьба и будущее социализма.

     История предоставила на подтверждение этого тезиса большое количество доказательств, которые будут здесь проанализированы. Понимание этого обстоятельства указывает на громадную роль правильной теории, практики и организации для судеб социализма, а также на необходимость ее приспособления к широко понятой изменяющейся обстановке, прежде всего в материальной области, но также во многих других.

     Так, как неправильно упрекали Ленина, что он отступил от принципов марксизма, начиная революцию в отсталой стране, так в настоящее время неправильны утверждения тех, которые считают, что путь к победе социализма после его поражения в той форме, которая существовала в СССР и в европейских социалистических странах, состоит в точном возврате к ленинским взглядам и методам руководства, особенно в экономической сфере. Этот путь надо искать на основе реальной обстановки в нашей эпохе, значительно отличающейся от обстановки за жизни Ленина во всех областях.

По моему, показателем правильного направ­ления является ленинский подход к разрешению проблем на основе конкретных условий данной страны в данное время, при конкретной расстановке классовых сил и соотношениях с внешним окружением.

     Непригодным является ныне приверженность к букве конкретных решений принимаемых Лениным, считая их всегда обязывающей догмой и их перенос в дру­гие условия, в другой исторический период.

Первый период конфронтации социализма  с капитализмом:

                                                    годы 1917 – 1923

С самого начала возникновения, а в действительности с провозглашения, социалистический строй был вынужден организоваться и развиваться в борьбе так с собственной слабостью, как и с внутренними и внешними врагами, при тесной взаимосвязи этих факторов.

     Тоже капиталистическая система вынуждена была впервые разрешать свои углубленные войной внутренние противоречия в конфронтации с воздейству-ющей на нее социалистической системой, стремясь одновременно к ее уничтожению. Не является моей целью описывать хорошо знакомой всем истории, но попытка рассмотреть некоторые основные объективные факторы как и недостаточно учитываемые субъективные или случайные факторы, какие в большой степени влияли на ход перемен социализма и капитализма, а также на шансы социализма в ходе их конфронтации, так в этом периоде, как и в последующих. Первой проблемой был вопрос умения управления народным хозяйством, а также ведения войны против интервенционных войск. Народные массы во главе с большевиками располагали очень малым количеством способных к этому руководящих кадров, были они очень слабыми и вопреки первоначальным ожиданиям Ленина не были они в состоянии сами выполнять эти сложные задачи. Необходимым оказалось привлечение высоко оплачиваемых буржуазных специалистов, и это подорвало веру в возможность ограничения оплаты руководящих и высоко квалифицированных кадров до уровня квалифицированного рабочего, что пытались применить во время Парижской коммуны. Конфликт между стремлениями к материальным и властным привилегиям руководящих элит и социалистическими принципами небольшой материальной дифференциации доходов и народовластия является, как это доказала вся история социализма, очень острым, особенно в отсталых странах, где эти элиты стремятся жить на уровне элит развитых стран, не считаясь с интересами громадного большинства населения, а также с общими возможностями собственной страны.

     Взгляды этих элит, прикрываемые мнимой заботой об интересах всего общества, имели и имеют из-за большого влияния на общие взгляды, серьезное отрицательное влияние на социалистическое  сознание масс. В первом периоде эту проблему правильно разрешали, отделяя высокие оклады буржуазных специалистов, перенятых из старого режима от относительно низких заработков партийных работников самых высоких ступеней, ограниченных партийным максимумом. Возможности подготовки собственных специализированных кадров в условиях гражданской войны, интервенции враждебных государств и вытекающего отсюда разложения народного хозяйства, было практически невозможным, кроме подготовки военных кадров.

     Другой ключевой проблемой был вопрос союза с крестьянством. Этапы союза с крестьянством – это в начале революции союз со всем крестьянством против помещиков (отобрание их земли) и против империалистической войны, в которой крестьянство несло большие жертвы, потом руководство борьбой бедноты и середняков против кулаков, которые захватили самую большую часть помещичьей земли и хотели изморить город голодом. Укрощение кулаков и введение продразверстки сделало возможным обеспечить армию и город минимумом снабжения продовольствием. На этой основе возник военный союз с крестьянством, которое составляло подавляющую часть армии против контрреволюционных армий (главным образом, помещичье-монархического состава и поддерживавших их интервентов) и соглашалось на практически бесплатное снабжение армии и города во имя защиты перед возвращением помещиков. В это же время делались безуспешные попытки создания сельских коммун (нехватка техники и уравнительные принципы распределения). К концу граж-данской войны, после подавления ряда восстаний среднего крестьянства (и связанного с ними бунта матросов в Кронштадте), которое не хотело уже в условиях ликвидации опасности возврата помещиков, дальше снабжать бесплатно город и армию, был совершен переход от так называемого военного коммунизма, т.е. хозяйства в основном безденежного (для которого примером в большой степени была организация народного хозяйства во время войны в Германии) к политике товарного обмена с крестьянством и вообще к частично контролируемому государством денежно-товарному обмену, т.е. к НЭПу. 

     Политика коммунистической партии, руководимой Лениным в отношении к крестьянству и разным его прослойкам во время революции, гражданской вой-ны и в начале НЭПа, сделала возможным, несмотря на крайний упадок народного хозяйства и исчерпание сил общества, удержание диктатуры пролетариата над возрождающейся во время НЭПа буржуазией, в союзе с большинством крестьянства.

     Этот исторический опыт помог в разработке и успешной реализации стратегии революции во многих полуколониальных странах с большим удельным весом угнетаемого крестьянства в общей численности населения.

     Не буду здесь относиться ко многим другим проблемам, которые являются творческим вкладом большевистской партии руководимой Лениным, в теорию и практику социалистической революции и социалистического строительства. Касается это таких основных проблем, как:

     - теория империализма и его внутренних противоре-чий, создающих также возможность строительства социализма в отдельно взятой стране,

     - практика диктатуры пролетариата и советской власти, как высшей формы демократии для народных масс,

     - принципы деятельности коммунистической партии на основе демократического централизма,

     - монополия власти коммунистической партии в рамках диктатуры пролетариата перед лицом более сильных внешних врагов и, наконец,

     - теория и практика национальной политики, которая сделала возможным успешное развитие многонационального государства, которое в течении многих десятилетий обеспечило большое цивилизационное, культурное и национальное продвижение вперед народам и республикам Советского Союза, более отсталым в сравнении с Россией, при выдающейся ее помощи.

     Эта теория и практика оказала также большое влияние на развитие народно---освободительного движения в колониях.

     Все эти теории и практика их применения, были длительное время (не учитывая их позднейших искажений), громадным шагом вперед в развитии теории и практики борьбы за победу социалистической революции и социалистического строительства в сравнении со взглядами Маркса и Энгельса. Эта теория и практика повлияла на возникновение и развитие коммунистических партии ленинского типа как в развитых капиталистических странах, так и в более отсталых, а также в колониях и полуколониях, причем наиболее чреватым относительно их последствий в мировом масштабе оказалось возникновение коммунистической партии в Китае в 1921 году.

     На основе возникающих  во всем мире коммунистических партий был создан в 1919 году Коммунистический интернационал.

Однако вопреки ожиданиям Ленина и большевиков, а также коммунистов в западной Европе, общественные силы, готовые к революционной борьбе с капитализмом в развитых странах, в следствие многих причин, на которые уже частично указывалось и о которых будет идти речь в продолжении этой работы, оказались слишком слабы для поднятия на революцию пролетариата, готового смириться с более или менее сносной жизнью в условиях капитализма и восстававшего только в условиях ее чрезвычайного ухудшения.

     Возвращаясь к ходу событий в этом периоде, рассматривая влияние, которое оказывала на них конфронтация обеих систем, можно сказать следующее:

     Социалистическая революция в России пользовалась громадной поддержкой народных масс и относительно легко победила бы своих врагов и быстро на-чала бы восстановление, а потом развитие народного хозяйства на социалистических началах, если бы не помощь, уделяемая контрреволюционерам империалистами, сначала немецкими, а потом Антанты.

     Наступление немецких войск в период распада старой армии, вынудила советское правительство к подписанию унизительного мирного брестского трактата, отдающего Германии практически всю Украину, где она насадила свое марионеточное украинское правительство. Против подписания этого трактата были т.н. «левые» коммунисты, которые считали, что это является предательством надвигающейся революции в Германии, которую они считали более важной,  чем в России. С большим трудом удалось Ленину защитить подписание этого трактата, доказывая, что нельзя допустить упадка русской революции, несмотря на нанесенные ей удары, и надо провести такую организационную работу, которая позволила бы дождаться революции в Германии, которую он тоже считал главным звеном надвигающейся революции в Европе.

     После поражения Германии державы Антанты и Япония предоставляли большую материальную и военную поддержку разным контрреволюционным армиям, и только поэтому гражданская война длилась три года и принесла такие большие человеческие жертвы, страдания и упадок народного хозяйства, за что ответственность несет мировой капитал, а не большевики и Ленин. Террор во время гражданской войны был ответом на террор контрреволюции. Облегчением для революции в России были акции солидарности революционно настроенных больших групп населения, а в первую очередь рабочих и возникающих коммунистических партий, которые, симпатизируя революционной России,  боролись за прекращение интервенции. В свою очередь советское правительство все время надеялось на революцию в Германии  и в 1920 году, после поражения спровоцированного правительством буржуазной Польши наступления на Украину, советские войска перешли к контрнаступлению, целью которого было не только и не главным образом оказание помощи в создании советского строя в Польше, а в первую очередь приближение к побежденной Германии, в которой созревала тогда пролетарская революция и которой приближение Советской России (вместе с советской Польшей) к ее границам, могло помочь в ее победе.

     Если бы это тогда свершилось, к чему было ведь недалеко, мировая история могла бы пойти по совершенно другому пути. Мог бы возникнуть могучий союз социалистических государств, с Германией с высоко развитой промышленностью как главной экономической силой этого союза. Что касается характера советского наступления на Польшу в 1920 году, то оно в никоим случае не было проявлением старого российского империализма в советской переодевке. Польша была бы одной из советских республик, наряду с немецкой, российской, чешской, австрийской и др., под руководством польских революционеров, которые десятки лет боролись против польских и других капиталистов и помещиков, а также вместе с российскими революционерами против российского царизма.

Этому не удалось сбыться, не только из-за большого уже исчерпания сил России в 1920 году, но также в следствие того, что польской буржуазии вместе с социалшовинистами из Польской социалистической партии (ППС) удалось убедить большинство рабочих и крестьян (польское правительство в 1920 году приняло название крестьянско-рабочего с крестьянским политиком Витосом во главе) во-первых, в том, что Советская Россия стремится к тому, чтобы сделать Польшу подневольной себе, как это было при царе, а во-вторых, что советская власть принесла России голод и все несчастья гражданской войны, о которых население Польши знало, но не сознавало того, что виновата в этом не советская власть в России, а контрреволюция и интервенты.

Как видно из этого, это случайное военное поражение повлияло решающим образом на весь ход дальнейшей истории революции и социалистического строительства и на его политическую систему в изолированной и разрушенной стране, какой оказалась Советская Россия, а потом Советский Союз, на эти тяжелые условия, в каких  он вынужден был в период между двумя мировыми войнами восстанавливать и развивать народное хозяйство, готовясь одновременно к отражении новой империалистической агрессии.

Еще второй раз, в 1923 году революционная Россия надеялась на выход из изоляции, когда в Германии в следствие гиперинфляции, глубокого хозяйствен-ного кризиса и оккупации Францией угольного бассейна Рура, поднималась революционная волна и в разных частях Германии создавались советские правительства. Но предоставление помощи революции в Германии оказалось невозможным из за существования польской преграды. Великие надежды, связанные с возможной победой революции в Германии, питала тогда тоже Коммунистическая партия Польши (КПП), которая считала ее решающим фактором победы революции в Европе.

Что касается развитых капиталистических стран, то все они были тогда империалистическими согласно ленинской характеристике, т.е. странами с беспредельной властью финансового капитала, борющегося за новый передел мира.  

     Ложными оказались тогда утверждения теоретиков социал-демократии – Гильфердинга и Каутского, что империализм в скором времени соединит свои силы против малых стран и колоний и перейдет в стадию ультраимпериализма. Ленинские законы, характеризирующее империализм, сохранили вполне свою силу и еще обострились в период между мировыми войнами.

     Капитализм как мировая система слабел не только из за утраты рынка СССР, но тоже из за усиления, в большой степени под влиянием революции в России народно-освободительной, антиимпериалистической борьбы в колониях и полуколониях, а особенно в Китае, коммунистического движения в развитых странах и нарастания противоречий между империалистами разных стран после подписания версальского договора.

     Возвращаясь к проблеме развития социализма в России, то первоначально большевикам и Ленину казалось в период военного коммунизма, когда м. пр. разработано план ГОЭЛРО – план электрификации России, что можно будет вести строго централизованное социалистическое плановое хозяйство как противопоставление к анархическому капиталистическому хозяйству и что это позволит в скором времени доказать его преимущества над капитализмом. Однако хозяйственная разруха, как следствие семи лет войны (империалистической, гражданской и с интервентами), срыв экономических и надрыв политических связей с крестьянством, составляющим подавляющее большинство населения, убедили большевистскую партию, а в первую очередь Ленина, что это невозможно сделать и что это привело бы советскую власть к гибели. Поэтому Ленин провозгласил в 1921 году новую экономическую политику (НЭП), сущность которой состояла в переводе народного хозяйства на рельсы рыночных, товарно-денежных отношений, также с участием внутреннего (главным образом в области торговли и мелких предприятий) и иностранного капитала, но прежде всего между возрождающейся социалистической промышленностью и мелкотоварным сельским хозяйством, при руководящей и направляющей роли пролетарского государства.

     Ленин и большевики (а потом также Сталин) считали, что рыночное хозяйство является формой, пригодной для переходного периода, которая исчезнет при коммунизме, когда при высоком уровне развития народного хозяйства и его полном обобществлении, производство и распределение будут реализованы согласно единому плану, без участия денег. Так как до изобилия продуктов, необходимого по их мнению для реализации коммунистических принципов, было очень далеко, то эти взгляды не имели тогда отрицательного влияния на развитие народного хозяйства. Начало оно тогда, несмотря на разные колебания, быстро отбиваться от дна.

     В общем, советское государство было тогда очень слабым и как это неоднократно подчеркивал Ленин, удерживалось в большой степени благодаря поддер-жке мирового пролетариата, симпатизирующего первой стране, которая свергнула капиталистическую эксплуатацию. Это блокировало попытки возобновления интервенции.

Период стабилизации капитализма (годы 1924 – 1929)

      После упадка революционного брожения в Германии и стабилизации экономики в этой стране (в большей степени в следствие предоставления Германии большого американского займа в рамках т.н. плана Давеса), а также в других европейских странах, в том числе и в Польше, положение стало для СССР в 1924 и в позднейших годах более трудным. Активная поддержка европейского пролетариата для СССР ослабла и с большой остротой возник вопрос, сможет ли в этой ситуации экономически слабый СССР удержаться в капиталистическом окружении, можно ли в этих условиях построить в СССР социализм и как его строить, когда он оказался обособленной и осажденной крепостью, островом в капиталистическом море.

     По этому вопросу в большевистской партии возникли острые разногласия, которые воздействовали на всю дальнейшую историю не только СССР, но и социализма вообще.

     Особо отрицательным фактором для этой истории был тот случайный факт, каким была преждевременная, в возрасте 54 лет, смерть Ленина. Не подлежит никакому сомнению, что если бы Ленин жил еще 10–15 лет, то не было бы совершено целого ряда серьезных ошибок, сделанных группой Сталина, которые отрицательно влияли на развитие социализма, а оппозиционеры, подчиняясь авторитету Ленина, не были бы на столько смелы и не довели бы до такого раскола в партии, а потом до такого замешательства во всем обществе, до такого их преследования и до такого большого масштаба общего террора.

     Одна часть руководства партии сгруппировалась вокруг Сталина, в основном продолжая ленинский курс на восстановление и развитие народного хозяйства страны в рамках укрепления рабоче-крестьянского союза, считая его союзом с мелкими и средними крестьянскими хозяевами, а не с кулаками, и подходя к НЭПу как к переходному периоду, включающему в себя как элементы сотрудничества, так и борьбы с кулачеством и капиталом. Они считали, что несмотря на капиталистическое окружение социализм в СССР можно построить, хотя он всегда будет находиться под угрозой уничтожения этим окружением.

     Это была правильная точка зрения, и социалистический строй, т.е. система без капиталистической собственности средств производства и капиталистической эксплуатации, основанная на обобществленных предприятиях, действующих в рамках планового руководства хозяйством, была в СССР построена, но как показала история, была это задача неимоверно трудная и в ходе ее реализации, рядом с великими достижениями, совершено тоже большое количество экономических и политических ошибок (несомненно, ошибок было бы меньше при жизни Ленина), которых можно было избежать. Ошибки эти в конечном счете повлияли на упадок социализма в СССР и в европейских социалистических странах.

     В рассматриваемом периоде со сталинской группой сотрудничала группа Бухарина. Обе группы соединяло убеждение, что народное хозяйство можно и надо восстанавливать собственными силами, вместе с крестьянством. Социалистическая цель не была еще тогда точно определена, а тем более ведущий к ней путь. На практике совершалось государственное регулирование народного хозяйства при все большем перевесе укрепляющегося социалистического сектора, но при большом удельном весе частного капитала в торговле и кустарном производстве и доминировании частных крестьянских хозяйств, с большим удельным весом хозяйств принадлежащих кулакам.

     Группы Сталина и Бухарина соединяла также борьба с группой Троцкого. Сущностью политического курса этой группы (к которой в гг. 1926-1927 присоединилась группа Зиновьева – Каменева) было главным образом отсутствие убеждения в возможности удержания советского государства в капиталистическом окружении, а также возможности сотрудничества с крестьянством, которое они считали в основном общественным слоем, враждебным пролетариату. 

    Исходя из этих предпосылок эти группы, ища спасения, хотели вырваться из осажденной крепости, какой оказался Советский Союз, и призывали к активной поддержке разных революционных движений в мире, все надеясь на близкий взрыв международной революции, несмотря на отсутствие к этому объективных предпосылок, и обвиняли правящую сталинско-бухаринскую группу, а прежде всего Сталина, в измене международной революции и в проведении курса, ведущего к бюрократическому вырождению партии. В это время такие обвинения были демагогией, так как до этого вырождения было далеко. Эти обвинения главным образом вытекали из стремления Троцкого (которого личный авторитет непосредственно после смерти Ленина был в партии самым большим) к захвату власти для себя и своей группы. Повел бы он страну ложным, антиленинским курсом, к неизбежному поражению, так внутреннему, так и международному.

     В течение этих лет имели место еще два международные события, характеризирующиеся ожесточенной классовой борьбой. К ним принадлежала годовая стачка английских горняков, поддерживаемая профсоюзами и коммунистической партией СССР, и антиимпериалистическая и антифеодальная рево-люционная война в Китае, с большим участием коммунистов, которая тоже пользовалась помощью СССР. Как английские горняки, так и китайские революционеры проиграли тогда (китайские революционеры временно), за что оппозиция безосновательно обвинила сталинскую группу, так как не было тогда объективных условий к их победе, хотя эти явления указывали на глубокое ослабление империализма, так в центре, так и на перифериях.

     Во внутренней политике основные разногласия касались методов увеличения средств, нужных для развития народного хозяйства, которых тогда было очень мало. Сторонники Троцкого требовали проведения политики первичной социалистической аккумуляции через добавочное обложение крестьянства налогом и повышение цен на промышленные товары, что подорвало бы очень неустойчивое тогда согласие между рабочими и крестьянами и всю политику оживления сельского хозяйства, необходимую также для увеличения экспорта сельскохозяйственных продуктов, с целью импорта машин необходимых для восстановления и реконструкции народного хозяйства.

     Эти вопросы имеют не только историческое значение, но также в большей степени касаются проблем позднейшего развития самого СССР и других опоздалых в развитии социалистических стран.

     Теряя опору в партии и в связи с этим руководящие посты, оппозиция все больше отходила от деловой дискуссии, переходя к демагогическим обвинениям, составляющим помощь для антисоветских элементов в СССР и за рубежом, а организуя фракции и незаконную деятельность, создавала также базу для их враждебной конспиративной деятельности, что привело к далеко идущим отрицательным явлениям в будущем.

     Троцкистская оппозиция понесла тогда поражение, но не была уничтожена. Большинство ее членов, по большей части формально, призналось в совершении ошибок и было снова принято в партию.

     В это же время в развитых капиталистических странах утверждалась стабилизация народного хозяйства и происходил экономический и технический прогресс, в связи с чем достигнуто также соглашение по ограничению вооружений (Пакт Бриана - Келлога), которое, опираясьоднако на принципе неизменности Версальского мирного договора, не имело, как это оказалось в скором времени, никакого практического значения.

     Принципы, правящее капиталистической экономикой, остались практически неизменными в сравнении с довоенным периодом и основывались на борьбе, главным образом, между разными монополистическими группами и поддерживающими их государствами за рынки сбыта и дальнейшее подчинение себе слабых и зависимых стран (наиболее отчетливо это выступало в Китае), но без прямого вмешательства государства в сам механизм хозяйствования.

     Относительно оценки внутренней ситуации СССР и ситуации в капиталистических странах и места СССР в мировой системе государств возникли прин-ципиальные разногласия между группой Сталина и Бухарина. Хотя обе эти группы совместно приняли решение об реализации первого пятилетнего плана развития народного хозяйства, означающего переход от регуляции государством его развития к плановому хозяйству, руководимому из центра, и совместно признали, что его главной целью должно быть уменьшение промышленного отставания СССР в сравнении с развитыми капиталистическими странами, увеличение ехозяйственной самостоятельности СССР, укрепление обороноспособности и рост удель-ного веса социалистического сектора в народном хозяйстве, а особенно в сельском хозяйстве, но разницы между этими группами в оценке внутренней и внешней ситуации становились все глубже.

     Что касается внутренних проблем, то сталинская группа в противоположность группе Бухарина считала, что интересы индустриализации настолько важны, что для обеспечения продовольствием быстро растущего в связи с индустриализацией городского населения, надо разгромить кулачество, спекулиру-ющее хлебом, увеличить силовыми методами покупку сельскохозяйственных продуктов и даже ввести их обязательные поставки, ускорить коллективизацию крестьянских хозяйств, выгодную для крестьян из мелких и средних хозяйств, которые в период НЭПа набрали доверия к политике советской власти в деревне, а ненавидели кулацкую эксплуатацию.

     Относительно международного положения бухаринская группа считала, что стабилизация капиталистической экономики является относительно прочной и не замечала возможности возникновения в капиталистических странах глубоких кризисов и нарастающей отсюда угрозы интервенции против СССР. В это время в СССР считалось, что потенциальными интервентами могут быть Англия, Франция, Япония с участием Польши и других государств вокруг СССР, образующих т.н. «санитарный кордон».

     Сталинская группа считала, что стабилизация экономики в капиталистических странах непрочна, замечала возможности возникновения глубоких кризисов, обострения классовой борьбы в этих странах и связанную с этим угрозу интервенции.

Период первой пятилетки 1929 – 1932 годы (4 года)

1929 год был переломным, как в смысле победы сталинского направления во внутренней политике, как и в перемене положения в капиталистических странах. В этом году, а также в двух следующих, годовой темп прироста промышленной продукции был внушительным, превышая 20 %. Источником такого быстрого роста были: растущее собственное накопление, которого добавочным источником была ликвидация доходов буржуазии и кулаков и вытекающий отсюда великий размах капиталовложений, быстрый рост занятости как в строительстве, так и в промышленности, что создало также возможность лучшего использования производственных мощностей; введение директивной системы планирования, которая дала возможность быстрого преодоления узких мест на решающих участках; большое воодушевление большинства рабочего класса, мобилизованного для социалистического соревнования; быстрое обучение новых технических кадров, происходящих главным образом из среды рабочих и бедных крестьян.

     Происходило все это в то же время, когда в капиталистических странах разразился самый тяжелый экономический кризис во всей его истории. Охватил он весь мир и привел в 1932 году к падению промышленного производства на одну треть в сравнении с уровнем 1929 года, к громадной безработице и к пауперизации большинства крестьянства, при большем снижении цен сельскохозяйственных продуктов, что особенно остро отразилось в странах периферийного капитализма, в том числе и в Польше.

     Впервые можно было доказать на практике, что социалистический строй характеризуется не только более справедливым распределением фонда потребления в следствие ликвидации капиталистической эксплуатации, что было главным общественным ар-гументом в его пользу в период революции и в послереволюционное время для эксплуатируемых людей труда во всем мире, но что он является тоже более эффективным строем, чем тогдашний капитализм в области общего развития, обеспечивая быстрый и непрерывный рост, без кризисов, благодаря системе директивного планирования, обеспечивая при этом полную занятость населения.

     Также в сельском хозяйстве казалось сначала, что все развивается успешно. Крестьяне в массовом порядке и охотно вступали в колхозы, тем более, что получали также землю и имущество кулаков, которых экспроприировали и переселяли на принудительные работы в отдаленные районы. Практика принудительного затягивания в колхозы, применяемая местными властями, которые хотели похвастаться перевыполнением плана набора в колхозы, вызвала сопротивление и даже бунты крестьян и была в 1930 году несколько заторможена, а в связи с ликвидацией кулацких хозяйств и перемещением значительной части крестьян в город, количество товарного зерна значительно увеличилось. Но вскоре сельское хозяйство надломилось. Во-первых, крестьяне не привыкли к совместному ведению хозяйства и ответственности за него и поэтому плохо работали. Во-вторых, потребности в хлебе со стороны быстро увеличивающегося населения городов и экспорта (для увеличения импорта машин) при его низких ценах во время кризиса на мировых рынках, радикально возросли и государственные организации его взимали драконовыми методами, что лишало часто крестьян даже посевного зерна. Это вызвало в 1932 году голод в деревне, особенно на Украине, где несколько миллионов крестьян померло с голода. Наконец, спасаясь перед голодом и поддаваясь кулацкой агитации, крестьяне в массовом порядке убивали скот и свинское стадо. В городах были введены карточки на хлеб и повсеместное общее питание, но на очень низком уровне.

     Возникло большое недовольство среди колхозного крестьянства, ослабел энтузиазм рабочих, а оппозиционеры «левые» и правые, отодвинутые от власти и постов, пришли к выводу, что линия сталинской группы обанкротилась и что они были правы и поэтому должны вернутся к власти, и начали тайные действия для свержения сталинского руководства.

Сталинская группа была, конечно, другого мнения. Она считала, что несмотря на ряд неудач в реализации пятилетнего плана, который формально был закончен в 1932 году, в 4 года и 3 месяца (вытекающих тоже в большой степени из-за оторванного от реальных возможностей народного хозяйства фантастического планирования, инспирированного Сталиным и его сторонниками в 1931 году), его направление является правильным и что оно принесет, хотя с некоторым опозданием, положительные эффекты для народного хозяйства и общества, обеспечивая победу социализма в СССР и рост уровня жизни на основе дальнейшего быстрого роста промышленности и сельского хозяйства.

     Вторым основным аргументом за продолжение курса ускоренного темпа индустриализации страны и коллективизации сельского хозяйства, была нарастаю-щая угроза интервенции со стороны капиталистических государств, не только ненавидящих вообще социалистический строй, но испуганных также громадным ростом влияния коммунистов и СССР и царившим у них глубоким хозяйственным кризисом. Сталин подчеркивал в 1931 году, что СССР является экономически очень отсталой страной, и для того, чтобы избежать уничтожения врагами, должен достичь в 10 лет такого прогресса, на который развитым капиталистическим странам необходимо было потратить 50-100 лет. В этом вопросе Сталин оказался хорошим пророком, так как война против СССР вспыхнула действительно после 10 лет, а СССР оказался на столько подготовленным к ней экономически, по общественному строю, политически и в военной области, что смог в ней победить.

     Из-за этих двух причин сталинская группа была готова любой ценой продолжать реализацию намеченной программы, и также в области коллективизации сельского хозяйства, и это тоже в конечном счете внесло свой огромный вклад в победу СССР в войне. Благодаря механизации сельских работ, а в особенности полеводства, можно было отнять большинство мужчин с деревни в армию (которые в своем большинстве на войне погибли) без глубокого упадка сельского хозяйства и поставок сельских продуктов, которых хватало на минимальное карточное обеспечение населения продовольствием в тылу и неплохое обеспечение армии, а боевой дух этой армии, в подавляющем большинстве состоявшей из колхозных крестьян, которые после нескольких лет убедились, что колхозы являются их общественным, материальным и культурным достижением, был из-за патриотических и общественных причин очень высок.

     Для реализации этой трудной политики в 30-ых годах, при недовольстве значительной части населения и при попытках организации бунтов, сталинское руководство требовало абсолютного, военного единства партии, т.е. не только запрета существования фракций, но также запрета всякой существенной критики ее политики, прославления безошибочности руководства партии, а в особенности  - ее руководителя – Сталина. За ошибки виноваты были только исполнители, которые за это были часто строго репрессированы. Такие методы имели в это время свой рациональный смысл, так как при допущению к широкой критике руководства, нельзя было бы реализовать этой политики в правильном общем направлении, но очень трудной, а иногда ошибочной, тем более, что массы, подстрекаемые разного рода оппозиционерами, разрушили бы тогда социалистический строй примерно так, как это почти не произошло во время кронштадтского бунта в 1921 году.

В этом мы тоже убедились в период после II мировой войны, как в СССР, в Польше и в других европейских социалистических странах, когда демагогическая критика, в которую поверили народные массы, послужили к подрыву, а в следующем к свержению социализма.

Однако в таком подходе к методам руководства содержалась также большая опасность, которая со всей остротой выявилась в послевоенный период. Укрывание собственных ошибок и поражений, а во многих случаях неверное информирование, приводило к потере их достоверности в глазах масс, которые становились все более культурными и вследствие развития радиовещания после войны могли тоже получить информацию из-за границы (по большей части ложную, но частично бывшую для них убедительной) и все меньше доверяли своим руководителям, которые в системе, не допускающей критики, быстро вырождались.

В 30-тых годах, ввиду опасения перед существующим, а также потенциальным сопротивлением, был укреплен репрессивный аппарат, и репрессии постигали не только партийных активистов за фракционную деятельность или даже за критическое отношение к действиям руководства разных уровней. Они постигали тоже широкий круг лиц (т.е. не только кулацкие семьи, переселенные в отдаленные районы и принужденные работать в шахтах и при вырубке лесов). Подобным образом наказывались даже мелкие кражи общественной собственности, которые стали массовым явлением в период голода и острой нехватки потребительских и снабженческих товаров. Эти кражи, при попустительстве к ним, угрожали распадом народного хозяйства и широкой общественной деморализацией (что происходит, например, сейчас в России).

     Репрессивный аппарат получил большую степень независимости от нормальных органов исполнительной власти, и это тоже стало источником его чрезмерной власти, жестокости, применения практик фальсификации обвинений, необоснованных строгих приговоров, до смертных включительно, что приводило к дегенерации самого аппарата репрессии.

При применении, с одной стороны, методов революционной мобилизации народных масс, а с другой, этих жестоких репрессий, удалось программу индустриализации и коллективизации в период первой пятилетки хотя не полностью выполнить, но на много продвинуть вперед, и при том  в особенности в области военной промышленности. Надо еще раз подчеркнуть, что главной причиной этого продвижения в выполнении этих планов было однако не принуждение, а активная поддержка большинства рабочих, колхозного крестьянства и происходящей из этих классов интеллигенции, которая получила большое общественное повышение и поэтому соглашалась на условия жизни, близкие к временам военного коммунизма.

     В этом месте надо еще раз подчеркнуть то несчастие для судеб СССР и социализма, как преждевременная смерть Ленина. При его исключительном авторитете он смог бы лучше Сталина убедить оппозиционеров о шансах построения социализма в СССР, а оппозиционеры не отважились бы в связи с этим на такую ожесточенную политическую борьбу, не были бы поэтому в такой степени отстранены и преследованы и не создали бы также при большом единстве партии базы для такого большого развития антисоветских настроений  среди населения. С другой стороны, экономическая и общественная политика не содержала бы столько ошибок, была бы более правдивой, а методы правления были бы не такими жестокими.

Что касается международного положения, то было оно в это время напряженным, и угроза интервенции была бы реальной, особенно, если бы в ходе коллективизации и во время голода дошло до серьезных крестьянских бунтов или сильных сепаратистских движений в нероссийских республиках. Однако это не произошло, а мировая буржуазия имела довольно много хлопот с борьбой с кризисом у себя и с подавлением революционного брожения, особо сильного в Германии, бунтов в колониях и с вновь развивающейся китайской революцией  антифеодального и антиимпериалистического характера, но руководимой уже только коммунистами.

Сталин и его соратники были идейными коммунистами, борющимися за победу коммунизма в СССР и во всем мире. Стоя перед громадными внутренними трудностями строительства социализма в отсталой стране, являющейся осажденной крепостью в капиталистическом окружении, они считали допустимым применение для реализации этой цели всяких доступных методов. Они считали, что возвышенная цель, выдвинутая Лениным – построение первого в мировой истории бесклассового общества, без классовой эксплуатации, а в будущем коммунистического общества и на добавок в так тяжелых условиях, оправдывает применение в широком масштабе рабского труда ссыльных.

     Основной ошибкой совершённой сталинской группы было однако другое. Этой тяжелой ошибкой, которая была зародышем позднейшего поражения и упадка социализма в СССР и в других европейских социалистических странах, было введение принципа единоличного, на практике не контролируемого снизу руководства на заводах и во всей администрации, значительных, материальных привилегий, что относилось тоже к партийному аппарату, Это должно было поднять эффективность правления и заинтересовать руководителей в выполнению плановых задач, однако относительно партийного аппарата это означало отход от ленинского принципа сравнительно низкого максимального заработка членов партии, что должно было предотвратить их  отрыв от рабочего класса и масс трудящихся.

Период  второй пятилетки 1933 – 1937

     Первая пятилетка кончилась в тяжелой экономической и политической ситуации, при громадном количестве продвинувшихся вперед, но не завершенных строек и при упадке сельского хозяйства. Признавал это частично Сталин в начале 1933 года, убеждая колхозных активистов, что они не должны падать духом, так как их положение все таки лучше, чем голодающих рабочих в 1918 году.

     1933 год принес некоторое улучшение в сельском хозяйстве, укрепление колхозов, прогресс в завершении многих строек и в начале 1934 года  XVII Съезд партии был официально назван съездом победителей, единогласно публично поддерживая политику Сталина в 1930 – 1933 годах.

     На XVII съезде выступили также Зиновьев и Каменев, которые также признали публично ошибочность своей и правоту сталинской политической линии, но в действительности они остались оппозиционерами, что раскрылось в позднейших процессах, связанных с убийством Кирова, независимо от обстоятельств этого убийства. Оказалось также, что часть участников съезда (среди которых на менее значительных должностях находилось также много давних оппозиционеров, троцкистов и бухаринцев), которые только публично и формальным образом признали под большим нажимом правоту сталинской линии, в действительности хотели отодвинуть Сталина от власти, считая, что он совершил большие ошибки, и быть может, поставить Кирова во главе партии. Это проявилось в итогах тайного голосования на избрание членов ЦК, где против Сталина голосовало 300 членов съезда, а против Кирова - трое, что, конечно, не было оглашено.

     Сталинское руководство пришло к выводу, что имеет в партии много скрытых противников, которые в трудной ситуации разобьют удерживаемое железной рукой единство действий партии и могут объективно или даже субъективно привести к перерастанию недовольства широких масс из-за ухудшения их материального положения – в контрреволюцию. Исходя из этих предпосылок оно решило расправиться со своими противниками, по собственному убеждению, во имя революции. Но ситуация к этому тогда еще не созрела. Чтобы можно было это исполнить, нужно было серьезно укрепиться экономически и политически.

     В хозяйственной области великие инвестиции, начатые в первой пятилетке начали приносить реальные эффекты, вследствие чего возросла продукция промышленности, особенно тяжелой. С другой стороны, вместе с укреплением колхозов возросла также продукция сельского хозяйства и пользующаяся его сырьевой базой продукция пищевой и легкой промышленности. СССР все меньше зависел от импорта машин.

     В конце 1934 года были отменены продовольственные карточки и начали переходить от системы близкой к военному коммунизму к так называемой советской торговле, характеризирующейся стремлением к уравновешении спроса и предложения, т.е. к обеспечению некоторой свободы выбора для покупателя при соответствующей регуляции цен и доходов.

Однако эта регуляция была по прежнему центральной, не допускающей рыночной конкуренции между предприятиями, так как сталинское руководство догматически держалось марксовского и ленинского тезиса, что конкуренция является неотъемлемой частью рыночных отношений, свойственных капитализму, так, как план – социализму, в следствие чего план и рыночная конкуренция взаимно исключаются. Поэтому не допускалась рыночная конкуренции между государственными предприятиями, что несомненно подняло бы их эффективность, а только на так называемом колхозном рынке, на котором крестьяне продавали излишки товарной продукции (сверх обязательных поставок государству по низким ценам) по высоким ценам свободного рынка. Не допускалось также создавать самостоятельные мелкие предприятия, вталкивая их в бюрократические полугосударственные кооперативные структуры, тоже придерживаясь догматически ленинского тезиса, провозглашенного в начале НЭПа, что мелкое частное производство неизбежно порождает капитализм.

     В некоторой степени в тогдашних условиях концентрации громадного большинства ресурсов на развитие тяжелой и оборонной промышленности, в усло-виях постоянной нехватки потребительских товаров, такую точку зрения можно оправдать. Свободное действие рыночных сил, рост личных доходов и аккумуляция в областях, обслуживающих население, а не тяжелую промышленность и оборону, взорвали бы это хозяйство и сделали невозможным реализацию плановых задач. Однако перемена этих тезисов о противоположности плана и рынка в определенных условиях в теоретическую догму, пригодную на все времена, в сочетании с другим тезисом о том, что в развивающимся народном хозяйстве производство средств производства должно всегда расти быстрее, чем производство средств потребления, стали в последующее годы одной из главных причин поражения социалистического строя, основанного на негибким централистическом планировании и на монополии государственной собственности.

Такой подход к планированию и к собственности отвечал одновременно интересам рождающейся и укрепляющейся советской бюрократии, так как придавал ей большую исполнительскую власть. Однако эта бюрократия была в тогдашнее времена целиком подчинена руководству коммунистической партии, которая железной рукой во имя удержания и укрепления социализма, принуждала эту неплохо оплачиваемую общественную прослойку до реализации партийных планов, а в случаях сопротивления с ее стороны или даже бездарности, строго ее наказывала, вплоть до ссылки на лагерные работы и смертной казни включительно.

     Такие отношения между руководством партии и все большим слоем привилегированной бюрократии, управляющей хозяйством и администрацией разных ступеней, были внутренне глубоко противоречивы, но они могли тогда удерживаться, так как партия имела за собой поддержку большой части народных масс, втягиваемых в процессы экономического и культурного развития, а особенно той их части, которая в течении довоенных пятилеток выдвинулась экономически, но в еще в большей мере в области общественной, политической и культурной жизни.

     В связи с этим можно сказать, что утверждения Троцкого, особенно в его книге «Преданная революция» с 1937 года о том, что уже тогда правила Советским Союзом обособленная, вражеская в отношению к народу бюрократия и что уже совершился в СССР переворот бонапартистского типа, которого руководителем был Сталин, являлось тогда ложью, хотя в далеко более поздний, особенно брежневский период, эти утверждения о нахождении у власти привилегированной бюрократии оказались правдивыми, вытекающими тоже из перечисленных выше ошибок сталинского руководства.

     Эти утверждения служили тогда троцкистам для борьбы за власть, за свержение власти сталинского руководства в партии, а распространение таких ут-верждений среди населения, которое имело много причин для недовольства, привело бы не только к свержению власти сталинского руководства в партии, но и к упадку социализма в СССР.

     Что касается перемен в тогдашней политической ситуации, то несомненно, что в итоге указанных выше хозяйственных достижений и развития стахановского движения ( ударников труда ), которое вытекало из освоения новой техники обученными технически рабочими, а также из улучшения их материального положения (что еще ускорило хозяйственный рост) значительно улучшились политические настроения, а особенно новых руководящих кадров, происходящих из рабочих и крестьян, среди которых был также Хрущев. Эти новые кадры были тогда самыми горячими пропагандистами «культа» Сталина, как непогрешимого (не совершающего ошибок) вождя, так как это укрепляло их общественную и политическую позицию.

Сталин был тогда руководителем довольно объединенной и сплоченной группы политических руководителей, о чем он неоднократно высказывался (также в „Кратком курсе истории ВКП(б)”), что диаметрально изменилось в короткое время после войны, когда эта группа фактически раскололась (о чем будет вестись речь дальше).

Для сталинской группы пропаганда «культа» Сталина являлась оружьем борьбы против противников в партии, а также для удерживания масс, а в том также рабочих, в повиновении.

Рабочий класс очень изменился со времени революции. Это уже не был наиболее революционный класс, ненавидящий капиталистов и закален в боях с ними, чувствующий свою связь с мировым пролетариатом и руководящий революционным крестьянством в борьбе с помещиками и кулаками. Он был все больше разбавлен громадным приливом крестьян и имел над собой новую, административно-бюрократическую и партийную власть, от которой получал общественное и культурное выдвижение и постепенное, хотя небольшое, улучшение бытовых условий. Эта власть постепенно от него отгораживалась, в условиях чрезмерной власти, а часто – произвола администрации.

Сталинское руководство старалось в максимальной степени заручиться поддержкой основных масс населения через:

- во первых – преувеличение достижений и скрытие неуспехов или даже поражений,

- во вторых – через постоянную пропаганду стремления к коммунизму в недалеком будущем,

- во третьих – через представление в самых черных красках положения трудящихся масс на Западе и применяемой там капиталистической эксплуатации и политического угнетения, особенно фашистского типа.

    Кроме этого скрывалось перед Западом страдания населения в ходе реализации пятилеток и масштабы лагерей принудительного труда и террора, чтобы не потерять поддержки большой части народных масс на Западе, борющихся с капитализмом и фашизмом.

     Большим общественным, политическим и пропагандистским достижением Советского Союза было принятие в 1936 году конституции, называемой сталинской. Гласила она достижение победы социалистического строя в СССР, как первого общественного строя без угнетающих классов, опирающегося на государственной и колхозной собственности, вводила как конституционную норму обязанность государства обеспечения полной занятости и широкого круга социальных прав. Формальным образом провозглашала она широкий объем демократических прав для граждан, вместе с расширением власти советов разных уровней.

     На практике однако эта демократия сводилась к участию в работе низких ступеней власти и до права их критики относительно правильной реализации распоряжений и приказов, вытекающих из решений руководства коммунистической партии, власть которого была практически ничем не ограничена. Это должно было быть отражением народовластия, а в действительности было диктатурой от имени народа, проводимой руководством коммунистической партии, в преобладающей степени в его интересах.

По Конституции обеспечивались также широкие экономические и политические права нероссийских союзных республик (формально вплоть до выхода из состава СССР) и автономных республик. Эти республики, кроме богатой Украины, развивались при помощи России, быстрее ее преодолевая свою глубокую отсталость, а сепаратистские тенденции были слабы.

Обобщая, можно сказать, что советская система и ее социалистическое плановое хозяйство доказали тогда свою способность к быстрому развитию и политическую прочность, главным образом опираясь на поддержку преобладающей части народных масс, которые воспользовались социальным, культурным и экономическим прогрессом в рамках крайне централизованной диктаторской системы правления.

Однако в это же время экономическая и политическая ситуация в главных капиталистических странах подвергалась глубоким изменениям, значительно увеличивающим опасность интервенции против СССР. В хозяйственной области эти страны начали преодолевать кризис методами отличающимися от прежних, т.е. в большой степени при помощи государственного регулирования экономики в области цен, субсидий, процентных ставок, общественных работ и пр. В самом широком масштабе эти меры применялись в США и Германии, еще до теоретического обоснования этих методов Кейнсом.

     Однако, если эти методы носили в то время в США мирный характер, то в Германии, после прихода Гитлера к власти, были они подчинены подготовке к империалистической войне, с одной стороны – с целью победы над своими империалистическими конкурентами Англией и Францией, с которыми Германия проиграла в первой мировой войне, а с другой – и еще в большей степени – к нападению на Советский Союз и его уничтожению. Дело шло не только об этом, чтобы захватить пространство для империалистической экспансии, дешевое сырье и получить дешевую и даже рабскую рабочую силу, но также и в первую очередь – об уничтожении социалистической страны, угрожающей своим строем капитализму, так как побуждала она рабочих в капиталистических странах (и в первую очередь в Германии) и угнетенные народы в колониях к борьбе за его свержение.

     Подготовляясь к агрессии и экспонируя свой антикоммунизм, гитлеровская Германия получила некоторую поддержку со стороны западного капитала, который из-за этого со снисходительностью относился к очередным актам ломки Германией постановлений версальского договора, к поддержке, уделяемой Германией и Италией фашистскому мятежу генерала Франко в Испании, направленному на свержение народной власти, в которой соучаствовали коммунисты, и боялся народного фронта во Франции.

Победа и укрепление гитлеризма в Германии показало, что рабочий класс не всегда бывает революционным или даже критическим в отношении к капитализму в социал-демократическом смысле (перед войной социал-демократия провозглашала, что она стремится к социализму). Оказалось, что в определенных условиях, народные массы, а в том и рабочие, выбравшись из нищеты и безработицы  в следствие политики государственного капитализма, реализованной крайне реакционным правительством, готовы подчиниться его шовинистической пропаганде и напасть на другие страны с целью их порабощения и извлечения из этого выгоды для себя. Дли­тельный исторический опыт показал, что также после введения социализма, рабочий класс только в условиях его правильного развития является его сторонником (о чем мы хорошо убедились и что будет в дальнейшем широко обсуждено).

Все эти перемены в международной ситуации, вместе с агрессивными планами и провокациями Японии в отношении к СССР, очень беспокоили сталинское руководство страны, тем более, что несмотря на достигнутые экономические успехи и ликвидацию буржуазных классов, экономическое положение многих групп населения было в СССР очень трудным и изменилось к худшему в сравнении с периодом НЭПа, а объем политических свобод относительно возможности критики политики правительства и партии был сведен к нулю, что вызвало их большое недовольство. Особенно недовольна была большая часть интеллигенции из дореволюционного и нэповского периода, которая считала сталинское правление правлением черни. О таких взглядах свидетельствуют, например, теперешние взгляды верхних слоев интеллигенции в бывшем СССР.

Выход из кризиса  и общее укрепление капита-лизма, а тем более наиболее агрессивных фашистских государств – Германии, Италии и Японии, снова заострил старую проблему, сможет ли Советский Союз защитится перед интервенцией и не нужно ли для этого фактически отказаться от социализма внутри страны и от поддержки коммунистических движений вне ее, приспособиться к капитализму, чтобы ослабить его враждебность к СССР и чтобы можно было заключить с капиталистическими странами разного рода союзы, т.е. вести великодержавную игру так, как это было до революции.

     При таких тенденциях, угрожающих самому существованию советского государства, а также внутрен ними потрясениями, особенно опасной была скрытая деятельность или даже стремление к ней дав­них членов оппозиции (не могла она быть легальной в условиях монополии власти сталинского руково­дства и его требований относительно единогласия в партии) критикующих из разных позиций партийное руково­дство. 
Троцкисты утверждали, что совершилась полная из-мена революции, которая на подобие французской переродилась и стала уже бонапартистской властью привилегированной бюрократии над народом, а прежде всего над рабочим классом, который ненави­дит это правительство. Утверждали они, что Совет­ский Союз не имеет шансов на сохранение даже каких бы то не было элементов социализма в капиталистическом окружении, тем более, что он предал созревающую немецкую революцию в 1932 году, провозглашая социал-демократию помощником фа­шизма и не позволяя немецким коммунистам по­слушным Сталину, заключить союз с социал-демо­кратами, что могло бы задержать приход Гитлера к власти.

Не входя в рассуждения, какие ошибки совершил Сталин и его сторонники в Германии в периоде перед приходом Гитлера к власти, не подлежит сомнению, что немецкая социал-демократия занимала очень соглашательскую позицию в отношении к Гитлеру. Доказательством этого является факт, что руководи­мые социал-демократами профсоюзы, после прихода Гитлера к власти, после провокационного поджога гитлеровцами Рейхстага и развязывания массового террора, лояльно дефилировали перед Гитлером в первомайской демонстрации 1933 года, а на следующий день они были распущены «в награду» за эту лояльность.

     Готовность социал-демократии к сопротивлению фашизму нарастала позднее по мере нарастающего масштаба террористических форм его правления в разных странах, направленных против всяких форм демократии, что привело в 1935 году и в следующих годах, по инициативе Коминтерна под руководством Димитрова к возникновению в капиталистической Европе, а в том в Польше, разного рода народных фронтов, создаваемых главным образом коммунистическими и социалистическими партиями, из которых главными были народный фронт в Испании, составляющий  политическую и военную базу для республиканского правительства, борющегося с фашистом Франко, и народный фронт во Франции – база левого правительства. В свою очередь, правая оппозиция считала, что коллективизация и ликвидация кулачества были ошибочными, привели к упадку сельского хозяйства и снижению уровня жизни населения и поэтому надо восстановить индивидуальные хозяйства.

Большая часть военных кадров (армия всегда организована наименее демократическим образом, а военные стремятся стать самостоятельной полити-ческой силой, что несколько раз имело место в истории СССР и КНР, о чем еще пойдет речь дальше) считала, что для удержания независимости и силы страны социализм является помехой, так как сплачивает против него слишком большие внешние и внутренние силы, и что в виду недовольства большей части населения и фактически глубокого раскола в партии, армия должна перехватить власть бонапартистским образом.

Хотя все эти течения были скрыты и фактически большой активности не проявляли, сталинское руководство пришло к выводу, что они представляли собой великую потенциальную опасность в случае войны и ее неблагоприятного оборота, так как тогда могут привести к свержению существующего руководства, что привело бы к громадным волнениям и в эффекте могло бы привести к упадку СССР.

О такой возможности Сталин воспоминал еще в 1927 году в борьбе с троцкистско-зиновьевской оппозицией, спрашивая, намеривает ли она свергнуть правительство тогда, когда враг подойдет к Москве, что вытекало из заявления Троцкого. После неблагоприятных для Сталина итогах голосования на XVII съезде партии, сталинское руководство пришло к выводу, что большая часть партийных кадров, заявляя о преданности сталинскому партийному курсу, в действительности отрицает его и что она может найти поддержку среди значительной части общества, а особенно среди интеллигенции, что особенно опасно из-за ее большого влияния на общественное мнение.

Поэтому Сталин в феврале 1937 года говорил об опасности отрыва партии от масс (надо понимать, что через собственные ошибки или в следствие агитации противников М.Р.), так как тогда она погибнет, подобно как погиб по греческой мифологии, Антей, удушенный в воздухе Геркулесом, после его отрыва от его матери – Земли.

Сталинское руководство партии решило предупреждающе ликвидировать эту опасность крайними методами, расстреливая и ссылая в лагеря на долгие годы как своих действительных, так и предполагаемых противников. Нельзя было это сделать на основе обвинений в несогласии с официальным курсом партии и публично представить сущность различий взглядов относительно этой политики. Это вызвало бы опасную общественную дискуссию, которая активизировала бы широкие слои населения, которые могли бы ожидать, что реализация программы оппозиции относительно замедления темпов индустриализации с нажимом на тяжелую промышленность, роспуск колхозов, поднятие жизненного уровня или заострение борьбы с бюрократией будут для них лучше, чем реализация программы сталинского руководства.

Поэтому решено реализовать ликвидацию своих врагов при помощи обвинений во враждебности к народу и в шпионаже в пользу фашистских государств. Это было неправдой в подавляющей части случаев. Цитировалось тогда известное высказывание ген. Франко, атакующего Мадрид при помощи четырех армейских колонн, о том, что в Мадриде помогает ему  пятая колонна его агентов.

Эти обвинения в шпионаже стали обоснованием для вынесения этих жестоких приговоров, которые в условиях всевластия политической полиции, что было сознательно допущено, обняли сотни тысяч людей из партийного актива, военных и интеллигенции, и в том числе в значительном большинстве невиновных людей, на основании ложных доносов.

     В ГПУ, а потом в НКВД было разрешено применять пытки с целью получения «признаний» в шпионаже. Распространение этих доносов вытекало как из усердия политической полиции, которая хотела показать себя «великолепными» результатами своей работы, так из-за борьбы за выживание одних за счет других, трусости и карьеризма. Это явление приводило к тому, что очередные организаторы террора, руководители ГПУ, а потом НКВД, сами становились его жертвами, как, например, Ягода и Ежов.

     В период самого большого усиления террора, в декабре 1937 года, Сталин произнес речь по случаю выборов в Верховный Совет, организованных на основе Конституции 1936 года. Выступая кандидатом в этот Совет, Сталин произнес речь в довольно беззаботном тоне, который характеризует  довольно точно тогдашний политический курс Сталина и его ближайших сотрудников, с которыми он подчеркивал полное сходство своих взглядов. Сталин представил себя как ленинца, которому надо безоговорочно доверять, так как служит он только интересам народа и также, как Ленин, будет его всегда защищать против его врагов, которых много и которые скрывают свое действительное лицо, представляя себя друзьями народа. Народ должен быть бдительным, чтобы уметь их раскрывать. Одновременно он подчеркивал, что эти выборы являются наиболее демократическими, так как народ выбирает своих представителей, а не представителей эксплуататоров, и может их всегда отозвать, если они предадут его интересы.

Из этой речи вытекало обоснование безусловной власти сталинского руководства, как и воззвание к разоблачению всех тех, которые в какой-то степени ей сопротивляются. Демократизм должен был состоять в избрании тех, которые этот курс реализуют. Это было довольно однобокое отношение к демократии, оправдывающие террор во имя реализации интересов народа, который обязан верить своим руководителям, а в первую очередь Сталину и не разрешать никому (также и себе) какую-нибудь их критику. Из этого можно было догадаться, что разрешение на такую критику могло бы привести к подрыву единства действий общества, т.е. его готовности к исполнению приказов руководства. Сталин после войны обосновывал запрет критики руководства партии необходимостью «подгонять» общество к выполнению трудных задач индустриализации и коллективизации необходимых для защиты социалистического строя в СССР.

Сталин оправдывал также массовый террор ссылаясь на исторический пример царя Ивана Грозного, который ликвидировал расчленение России на удельные княжества, истребляя при помощи опричнины (роль которой исторически соответствовала роли НКВД) не только действительных, но и предполагаемых врагов, и среди своих ближайших родственников, которые составляли против него заговоры.

Чтобы это обосновать, Сталин поручил Эйзенштейну во время войны поставить кинокартину, восхваляющую Ивана Грозного, представляющую его как правителя – предшественника сталинской бдительности и беспощадности, истребляющего скрытые заговоры среди ближайшего окружения и не отступающего по этому вопросу ни перед чем во имя высшей задачи обеспечения единства государства. Наиболее характерной в этой кинокартине является сцена, когда царь смотрит с жалостью на убитых по его приказу опричниками придворных какого-то враждебного ему боярина, а потом говорит «мало».

Возвращаясь к ситуации 1937 года надо подчеркнуть, что главной группой заинтересованной в безжалостной расправе со всякими оппозиционерами были выдвиженцы из рабочих и крестьян, которые в течении пятилеток поднялись вверх и боялись, что отречение от проводимой политики столкнет их снова вниз. Это были новые кадры руководителей в области техники, администрации, партийные кадры разных уровней, ударники труда среди рабочих и колхозников. Они не были еще какой-то оформленной общественной прослойкой с интересами, противоположными интересам трудящихся, как это представлял Троцкий, и заботились об общем развитии, т.е. также об интересах трудящихся, получая при этом разного рода сравнительно небольшие привилегии. Они также считали, что в интересах этого развития надо держать общество в состоянии безоговорочного повиновения, согласно распространенному в Советском Союзе изречению, что «начальство лучше знает», что надо делать, и что за малейшее даже проступки, например, мелкие кражи общественного имущества, вызванные часто нищетой, нужно ссылать виновных в лагеря принудительного труда на длинные сроки.

Одним из наиболее усердных представителей этой прослойки общества являлся Н. С. Хрущев, который как выдающийся рабочий и участник гражданской войны окончил в 1922 году т.н. «рабфак» (рабочий факультет), после этого Промышленную академию, потом продвигался по партийной линии и в 1937 году стал первым секретарем московской партийной организации, находясь под присмотром Сталина, в первых рядах исполнителей сталинской политики террора. Это он настойчиво уговаривал Сталина к выступлению на выше упомянутом собрании. В следствие своего усердия он продвинулся на члена Политбюро и первого секретаря Коммунистической партии Украины, где как верный сталинец заменил расстрелянного за оппозиционную деятельность Косиора.

Эта оппозиционность Косиора, а вместе с нем многих других деятелей вытекала, несомненно, из того, что на сравнительно урожайной Украине, кроме ее быстрого экономического развития, имело место выжимание ее сельскохозяйственных ресурсов, что (о чем уже говорилось) привело в 1932 году к большому голоду и что, несомненно, усиливало националистические, антиросийские настроения, связанные также с продвигающейся русификацией разных областей жизни, и в том числе, в первую очередь промышленности, науки и армии. Хрущев в эти годы выполнял точно , согласно поручениям Сталина и Политбюро задачи искоренения оппозиции в Москве, а затем на Украине.

Возвращаясь к системным проблемам, надо прийти к выводу, что тогдашнее строго централизованное народное хозяйство выполняло довольно хорошо поставленные перед нем задачи, особенно в области тяжелой и оборонной промышленности. В этих областях, кроме подражания технике Запада, главным образом, американской и немецкой, была развита в большом масштабе собственную научно-техническую мысль, опираясь на новые многочисленные кадры, получившие образование в советский период, а прежде всего в годы пятилеток (в 1928 году Сталин выдвинул лозунг, что наука является крепостью, которую большевики обязаны завоевать). Поставлено перед этими кадрами смелые задачи догнать и обогнать технику передовых капиталистических стран, для достижения чего были также применены сильные стимулы, как положительные, в виде относительно высоких заработков, общественного признания и престижа, как и отрицательные – в виде обвинений в саботаже в случае неудачи и их тяжелых последствий.

В других отраслях науки и техники, в которых не играло решающей роли так важное для существования СССР военное соперничество с враждебными капиталистическими государствами, было намного хуже. Там монополия и климат всеобщих подозрений, доносов и недоверия к науке, происходившей из капиталистических стран, уже тогда принесли много вреда. Примером этому может служить в области биологии и аграрных наук квалификация как порочной буржуазной псевдонауки рождающейся на Западе генетики и победа шарлатана Лысенко, представляющегося верным членом партии, над выдающимся генетиком Вавиловым, который за действительную или предполагаемую оппозиционную деятельность был казнен во время войны. Также во время правления СССР Хрущева Лысенко считался ведущим ученым аграрником, что бесспорно повредило не только науке, но прежде всего развитию сельского хозяйства.

Все-таки, в сельском хозяйстве, легкой промышленности, в жилищном строительстве, где материальное снабжение было ограничено из-за приоритетов для тяжелой и оборонной промышленности, считающимися ведущими звеньями народного хозяйства, были достигнуты в этой первой стадии плановой системы определенные успехи. Достигнуты они были, несмотря на низкую механизацию, главным образом экстенсивными методами, так как главной задачей было увеличение количества продукции для удовлетворения элементарных потребностей, где вопросы качества продукции, разнородности ассортимента и их технического уровня имели тогда второстепенное значение.

     В общем-то, Советский Союз, несмотря на укрывание своих серьезных недостатков, имел чем похвастаться на всемирной выставке в Париже в 1937 году.

Обратной стороной воздействия капиталистичес-ких стран на ситуацию в СССР, было его воздействие на политическую ситуацию в капиталистических странах и на политику правительств этих стран.

     Коммунистические партии, вдохновляемые Коминтерном, образовали народные фронты, которые связывали борьбу за улучшение материального положения трудящихся, тяжело задетых кризисом, с борьбой с фашизмом в собственных странах и с фашистскими государствами, готовящими войну.

     Политику народного фронта провозгласил в 1935 году на VII Съезде Коминтерна его председатель Георгий Димитров, герой Лейпцигского процесса в 1934 году, на котором он разоблачил действительного организатора поджога Рейхстага – Геринга.

     Народные фронты развили позже свою деятельность во многих странах, в том также и в Польше, во Франции в 1936 году возникло правительство, возглавляемые социалистом Л. Блюмом, поддерживаемое коммунистами, при котором трудящиеся получили значительное повышение заработной платы и ряд социальных прав. В этом же году возникло народное правительство в Испании, с участием коммунистов. Это тормозило наступление фашизма и ограничивало власть капитала в нефашистских странах.

     Это, однако, испугало буржуазию этих стран, и поэтому она снисходительно относилась к росту военной силы фашистских стран – Германии и Италии, рассматривая их как эффективную помощь в противодействии коммунизму и народным движениям в их собственных странах, а также считая, что эта сила будет направлена, главным образом, против все более мощного Советского Союза.

     Заключенный Францией с СССР в 1935 году в ситуации все возрастающих немецких вооружений и постоянного нарушения постановлений версальского мирного договора пакт о взаимной помощи против агрессии имел в этих условиях бумажный характер и служил Франции в какой-то мере для шантажа Германии. В действительности из-за ненависти к коммунизму и к требованиям народных масс, правительства нефашистских государств не противились активной интервенции Германии и Италии в Испании, помогающих фашисту Франко в борьбе с республиканским правительством, где сильным было влияние коммунистов, которому помогал военным снабжением и кадрами Советский Союз и боролись международные бригады (в том также польские), руководимые коммунистами.

     Таким же образом поступало социалистическое правительство Блюма, которое хотя и возникло на основе победы в выборах левых сил, но под лице­мерными утверждениями о необходимости «не интервенции» в войне в Испании, как будто для того, чтобы не допустить до вспышки военного конфликта в Европе, не разрешало развивать более широкой военной помощи для демократической Испании и постепенно ликвидировало общественные и политические достижения народного фронта.

     Буржуазия в нефашистских странах становилась в эти годы все более профашистской и антисо­ветской, а ее правительства, пренебрегающее угрозой нападения фашистской Германии и Италии на их собственные страны, не хотели даже слышать о совместных с СССР действиях, к которым он их все время призы­вал, против вооружениям фашистских государств и их подготовке к войне, надеясь, что их вооружения и агрессия будет направлены главным обра­зом именно против Советского Союза.

Накануне II Мировой Войны 1938 –1941 годы

                                                            Содержание:

                                                  1938 год – август 1939 года  

                                                  Август 1939 – июнь 1940

                                                  Июнь 1940 – июнь 1941 года

 

     Началом второй мировой войны, т.е. охватывающей практически весь мир, считаю конец 1941 года, когда был в нее втянут Советский Союз а потом США.

                                                      1938 год – август 1939 года

     1938 год был первым годом третьей пятилетки, программу которой официально принято на XVIII съезде партии только в марте 1939 года. В экономической области это были годы дальнейшего укрепления социалистического народного хозяйства, действующего в командно – централистической системе. В этот период имела она по прежнему способность к быстрому развитию без кризисов и провалов (к которым снова приближалась экономика капиталистических стран в 1938 году, о чем свидетельствовал большой рост безработицы в США и в Англии). На XVIII съезде начато уже приготовляться к переходу к коммунизму в экономической области после уже про-изведенной постройки социализма.

Этого намеревалось достигнуть путем превышения продукции США на одного жителя в области главных продуктов, для чего требовался троекратный рост их продукции, что казалось реальной программой, при сохранении или даже некотором умень-шении темпов роста продукции в течении 15 лет.

Экономический смысл перехода к коммунизму состоял в достижении высокого достатка, без потребления предметов роскоши, при необходимой дифференциации доходов и преобладающей доли бесплатных продуктов и услуг, с постепенным ограничением денежного хозяйства.

Что касается марксистского тезиса об отмирании государства при переходе к коммунизму, то, по утверждениям Сталина, это не может наступить, пока существует вражеское капиталистическое окружение, хотя внутри страны процессы демократизации смогут широко развиваться. Все это означает, что тогда еще предполагалась возможность мирного развития СССР в течение длительного времени. Можно считать, что если бы не вспыхнула война, то действительно после десяти с лишним лет СССР был бы сильнейшей страной мира.

Политический террор несколько ослабел в эти годы, хотя по-прежнему он продолжался и достигал не только граждан СССР, но также деятелей Коминтерна и политических эмигрантов из разных стран, проживающих в СССР. Наконец, достиг он также Троцкого, убитого в августе 1940 года в Мексике его секретарем, представлявшим себя троцкистом, который в действительности был сторонником Сталина.

Самым широко известным делом было обвинение в 1938 году целого руководства Коммунистической партии Польши в провокаторской деятельности на услугах польской разведки, расстрел ее руководства, роспуск партии, повязанный с предложением создания снизу новой коммунистической партии в Польше, в состав которой входили бы проверенные коммунисты, т.е. преданные сталинской линии.

     Этот вопрос остается необъясненным и сейчас. Автору кажется, что этот разгром руководства польской партии не вытекал из каких-то внешних провокации, или провокации руководства ГПУ, которое хотело показать свою бдительность большим количеством смертных приговоров, но по всей вероятности был следствием противоречия между тогдашним курсом Сталина, который стремился к созданию Польской советской республики, и курсом руководства польских коммунистов, которые хотели сохранить независимость Польши (к этому вопросу еще вернусь). Обвинение в службе в польской разведке являлось наиболее удобным методом расправы с политическими оппозиционерами, но было глубоко вредно, особенно в случае представителей коммунистических партии других стран.

Укрепление власти сталинского руководства, которое совершилось в этом периоде не вытекало однако главным образом из эффектов применяемого террора и ликвидации большинства политических противников, но прежде всего из доверия большинства населения к этой диктаторской власти, которая помогла ему в политическом и социальном продвижении, обеспечивая зависимость доходов от эффективного труда (а не капитала), полную занятость и широкий круг бесплатных услуг, т.е. действовала фактически, несмотря на все извращения ленинских методов, в интересах народа и с пользой для него.

Однако уже скоро, программа пятилетки на 1938 – 1942 годы, которой намерением был существенный рост уровня жизни общества и в мирных условиях она могла быть действительно выполнена, подверглась полному искривлению в следствие вновь вынужденного доминирования ускоренного роста военной промышленности и обслуживающей ее тяжелой промышленности в условиях быстро надвигающей угрозы войны и агрессии против СССР. В годы с 1938 по 1940 производство военной промышленности росло ежегодно на 39%. В следствие недостаточного улучшения материального положения большой части общества в 1938 году и в следующие годы, снова возрастали оппозиционные и антисоветские настроения.

Главной проблемой мировой политики в это время, в которой участвовал СССР, был вопрос, какой будет характер надвигающейся войны и кто против кого будет ее вести. Выяснение этой проблемы имеет важное значение, не только историческое, но и по той причине, что буржуазные политические деятели и историки разных стран, в том числе бывшего СССР, Польши и других бывших социалистических стран представляют ее в искаженном виде, с целью оправдания буржуазных правительств того времени и осуждения своего главного врага – Сталина и коммунизма. Это выяснение имеет также значение в качестве указания на будущее, относительно существующих и впредь возможностей ис­пользования противоречий между империалистами и другими странами  для удержания и развития социалистических стран.

Как указывалось, руководство СССР с 1935 года старалось организовать антифашистский фронт с Англией и Францией под лозунгом: «фашизм – это война». Кажется, что действительной причиной разгрома части руководства советской армии в 1937 году (маршала Тухачевского и других) Сталиным и верными ему маршалами – Ворошиловым и Буденным, не был, конечно, их шпионаж и не только упомянутые раньше бонапартистские тенденции перехвата власти в виду фактического раскола в партии и обществе, но также их стремления к достижению какого то компромисса с правительством Германии в их нарастающем конфликте с Англией и Францией, вопреки тогдашнему курсу сталинского руководства (такой компромисс заключил позже Сталин в других условиях).

О контактах руководства советской и немецкой армии свидетельствует факт, о котором писал маршал Жуков в своей книге, что еще в 1937 году на маневрах советской армии в присутствии Ворошилова были также в качестве гостей наблюдатели из штаба немецкой армии.

Однако политика советского руководства создания антифашистского фронта не удалась. В марте 1938 года Германия без сопротивления со стороны Англии и Франции захватила Австрию, в октябре этого же года за их же согласием оторвала Судеты от Чехословакии, что эти правительства провозгласили гарантией мира в Европе на много лет, в марте 1939 года захватили целую Чехословакию и в том же месяце пала республиканская Испания.

Эти уступки перед агрессией Германии и Италии, хотя ослабили великодержавную позицию Англии и Франции, не были следствием их пацифизма или главным образом страхом перед силой Германии, но вытекали из надежды, что агрессия Германии провоз­глашающей крайний антикоммунизм, обратится прежде всего против СССР и что во имя этого Германия будет вынуждена как то договориться с ними, не ставя чрезвычайных требований относительно перераспределения сфер влияния и колоний за их счет.

                  К началу главы         К оглавлению книги            К концу главы

                                                   Август 1939 – июнь 1940

     Также запланированную Германией агрессию против Польши, которая была по договорам союзниом Франции и Англии и решилась противостоять Германии, Англия и Франция стремились дать такое направление, чтобы серьезным образом включить СССР в войну против Германии, а самим остаться в стороне и обратить на свою пользу войну между своим империалистическим конкурентом и классовым врагом. Однако эти государства недооценили аппетитов немецкого империализма, который стремился к значительно большему выигрышу и не хотел исчерпывать своих сил в войне с СССР о не-известном исходе, для того, чтобы в конечном счете выиграли на этом Англия и Франция. Поэтому гитлеровская Германия, перед нападением на Польшу, предложила СССР в августе 1939 года заключить договор о нейтралитете СССР в случае ее войны с Англией и Францией и дала согласие на увеличение территории СССР о восточную часть Польши, жителями которой в большинстве были Украинцы и Белорусы и на позднейшее включение в состав СССР Литвы, Латвии, Эстонии и Молдавии, которые раньше входили в состав Российской импе­рии. Гитлер рассчитывал на то, что получив нейтралитет СССР, он сможет поочередно разгромить Польшу, потом Францию, а быть может и Англию, а на конец и СССР.

Сталинское руководство со своей стороны неправильно оценивало силы Германии, а переоценило силы Франции и Англии и рассчитывало, что Германия впутается в долговременную позиционную войну с Францией и Англией, как это было в первой мировой войне, исчерпывая свои силы из за недостатка сырьевых и продовольственных ресурсов и тогда СССР, граничащий уже непосредственно с Германией, сможет помочь созревающей революции в Германии.

Сталин уже в 1924 году говорил (в след за Лениным) о надвигающей новой империалистической войне и добавлял, что СССР будет стремиться принять в ней участие, но как последний, превращая ее в революционную войну.

     Вторым доказательством существования таких намерений был показ польскому премьер министру Сикорскому 4 декабря 1941 года (когда германская армия находилась у ворот Москвы) кинокартины, произведенной в 1938 году, в которой представлялось взятие Берлина советской армией. О приготовлениях к действиям этого рода свидетельствует также, по-моему, убийство в Катыни польских офицеров, происходивших с территорий, занятых советской армией в 1939 году, и взятых в плен. Насколько я мог догадаться из разных источников, НКВД их уговаривал к созданию антинемецких легионов, которые приняли бы участие в будущей войне с Германией за освобождение Польши. Громадное их большинство ненавидело СССР больше, чем кого-либо, не только из-за своего по большей части буржуазного происхождения, но также из-за потери независимости Польши, и кроме того радовалось неудачам СССР в войне с Финляндией, что в их глазах доказывало, что СССР является колоссом на глиняных ногах, и не хотела принять этих предложений. Поэтому сталинское руководство СССР пришло к выводу, что польские пленные офицеры являются неисправимыми контрреволюционерами, опасными в случае войны с Германией и реализации замысла о создании Польской советской республики и приказало их казнить скрытым образом.

Что же касается действий правительств Франции и Англии в этот период, то хотя были они вынуждены после агрессии Германии на Польшу, объявить войну Германии под нажимом общественного мнения своих народов (для демонстрации своей силы), то с самого начала войны все же рассчитывали на то, что это нападение вызовет на конец войну между СССР и Германией, несмотря на пакт о ненападении, заключенный 23 августа 1939 года и поэтому в ходе польско-немецкой войны в сентябре этого года не предоставили Польше никакой помощи. После упадка Польши и перехода ее восточных территорий в состав СССР, развязали во время войны с Финляндией (декабрь 1939 – март 1940) бешеную антисоветскую кампанию, готовясь даже к бомбежке центра нефтяной промышленности Баку из территории Ливана, который был тогда французской колонией, а с Германией вели т.н. «забавную войну», совершенно недооценивая угрозу атаки с ее стороны и переоцени-вая оборонительное значение своей линии Мажино. Все это должно было облегчить соглашение с Германией и подтолкнуть ее на войну с СССР. Но руководство гитлеровской Германии пришло к выводу, что Франция является более легкой и ценной добычей и быстро ее захватило вместе с другими более мелкими странами, а после позорной капитуляции французского правительства 18 июня 1940 года, готовилось также к атаке на Англию и к ее захвату.

Английские империалисты поняли, что это озна-чало бы конец их империи, а английский народ, что угрожает ему порабощение. Гитлеровская Германия натолкнулась на сильное сопротивление и не сумела захватить Англии.

Быстрая победа Германии над Францией, вытеснение Англичан за море, доказало слабость их военного могущества и потенциальный ее перевес в слу-чае войны с СССР, тем более, что захватив почти целую западную и центральную Европу, Германия располагала примерно два раза большим промышленным потенциалом чем СССР. Руководство СССР было вынуждено начать подготовку не к планированной наступательной войне в Европе, но к оборонительной войне за само существование СССР. 

                К началу главы           К оглавлению книги               К концу главы

 

                                               Июнь 1940 – июнь 1941 года

     Одним из первых проявлении подготовки к оборонной войне было принудительное массовое переселение ненадежных групп населения из занятых в 1939 году районов в Сибирь и в Среднеазиатские республики. Это касалось в первую очередь польских переселенцев после первой мировой войны на территории Западной Украины и Западной Белоруссии (что также должно было служить завоеванию симпатии местного населения). Элементы политически подозрительные, главным образом из сферы буржуазии и помещиков подвергались тю­ремному заключению или ссылались в лагеря принудительного труда.

     Однако самой главной проблемой стало быстрое перевооружение и переобучение армии к действиям в условиях современной войны. Для реализации этой задачи освобождено также из тюрем тысячи офицеров подозреваемых в связях с антисталинской оппозицией в командовании армии или к симпатиях к ней, которые из за этой причины были превентивно арестованы. Выпущенным из тюрем офицерам возвращено воинские звания, рассчитывая на их патриотизм в приближающейся войне с Германией.

     К ним принадлежал например К.К. Рокоссовский, заключенный в 1937-1940 годах, который во время войны оказался выдающимся военным командующим, стал маршалом,  был полон почтения для Сталина (что видно из его воспоминаний) и пользовался его полным доверием.

     Ускорено перевооружение армии благодаря максимальному развитию производства вооружения, главным образом на востоке страны, подтягивалось войска поближе к границе с Германией. Однако времени для подготовки даже оборонительной войны было очень мало.

     В этом месте постараюсь представить внутренне и внешне политические процессы, связанные с подго-товкой к войне, которых не хотел показывать или быть может не понимал тогдашний шеф штаба советской армии Г.К.Жуков, один из ближайших сотрудников Сталина так в этот период, как и в период войны. В своей книге «Размышления и воспоминания» он говорит в основном только о совершаемых тогда ошибках военного характера. До них он причисляет например убеждение Сталина, что главную атаку Германия припустит на Украину, чтобы приобрести хлеб и нефть, без чего она не сможет вести долговременной войны и поэтому большая часть армии была сосредоточена на Украине, в то время как Германия главный удар направила на московское направление, чтобы сразу разгромить Советский Союз. Второй ошибкой было слишком позднее уве­домление командования приграничных войск о сроке атаки, что привело к тому, что большинство из них не было подготовлено для оказания сопротивления (из за акции диверсантов была прервана телефонная связь с военной авиацией, а так как радиосвязи не было, 1200 самолетов оставленных на своих постоянных аэродромах было уничтожено в первый же день войны).

     Что касается внутренних политических проблем, то советское руководство (а прежде всего Ста­лин) не могло сказать населению (которому до сих пор все время внушало убеждение, что в случае нападения на Советский Союз война будет вестись на территории врага и кончится быстрой и легкой победой), что нужно будет вести оборонительную войну далеко внутри страны. Не только население требовало бы обороны всей территории. Требовало этого фактически, зная концентрацию немецких армий на границах СССР, руководство советской армии, народный комиссар обороны – маршал Тимошенко и Жуков. Однако высылка большой части армии непосредственно в поблизости границ вследствие того, что не хватало времени для перевооружения армии и на вытекающее отсюда техническое превосходство немецкой армии, не могло обеспечить обороны границ и привело бы к окружению главной части армии, ее ликвидации и к угрозе упадка СССР (о чем вспоминает Жуков в своей книге).

     О решению Сталина вести оборонительную войну свидетельствует также его секретная речь к выпу­скникам военной академии 5 мая 1941 года, когда он стал председателем Совета народных комис­саров в место Молотова. Он их убеждал, что нет непобедимых армий, что свидетельствует о том, что его слушатели испытывали боязнь перед нападением могущественной немецкой армии и боялись поражения. По необходимости стремился он к повторению тактики Кутузова в отношении вторжения Наполеона в Россию и поэтому не разрешал на полную концентрацию армии в поблизости границ, на что настаивало руководство армии (о чем писал Жуков в своей книге).

Кажется также вероятным, что Сталин готов был идти на далеко идущие уступки в отношении к Германии с целью отвлечь начало войны и выиграть время для перевооружения армии и увеличения производства оружия. Можно этого догадаться из его высказываний на несколько часов перед предсказуемым нападением Германии «быть может удастся уладить» (по книге Жукова). Вероятно для достижения этой цели был он готов согласиться на увеличение поставок сырья для Германии, что Гитлер предлагал Молотову в октябре 1940 года, во время его дипломатического визита в Берлине.

     Но гитлеровская Германия замечала, в прочем преувеличенно, тогдашнюю релятивную сла­бость СССР и свою силу, которую также переоценивала и решила не идти на какие бы то не было соглашения, но напасть СССР возможно быстрее, не для того, чтобы получить уступки, но для того, чтобы его уничтожить.

Из за этих указанных выше различий между позицией населения и армии, а трезвым расчетом соотношения сил, было необходимым для партийного руководства укрывание правды об угрожающем нападении, о чем свидетельствует между прочим открытое письмо советского правитель­ства к немецкому правительству от 9 июня, на 13 дней до начала войны, об «мнимой» будто клевете западных государств, касающейся ухудшения советско-германских отношений. На этой основе советская пропаганда утверждала об неожиданной атаке на СССР, что Хрущев использовал для обвинения Сталина ответственным за поражения первого периода войны, так как якобы он был застигнут врасплох этим нападением. На такую тактику Сталина, который в своих руках сосредоточил всю власть, повлияли тоже необычайно важные внешние обстоятельства, так как возникла необычайно трудная задача приобрести союзников для борьбы с гитлеровской Германией.

Кроме просоветских движений коммунистичес-кого характера, которые впрочем были очень ослаблены и дезориентированы после заключения советско-германского договора в 1939 году относительно действительной роли и общественного характера СССР, реальными государственными союзниками могла быть Англия, опасающаяся вторжения Германии и потери своей империи в случае победы над СССР и США, для которых Германия в союзе с Японией была бы слишком сильным противником после победы над СССР и Англией. Но ведь английский премьер-министр был организатором интервенции против Советской России в годы гражданской войны, а магнаты финансового капитала в США тоже ненавидели СССР.

Если бы СССР в начале войны показал свою силу в большом размере, чем он это действительно сделал, а немецкие войска встретили бы сравнительно большое сопротивление, то Англия и США применили бы сразу тактику рекомендуемую тогда вицепрези-ден-том США Трумэном: «Пускай они побьют друг друга как можно больше, а мы из этого извлечем пользу» и не вели бы войны в союзе с СССР. Впрочем и так несмотря на этот союз, эта тактика применялась.

Еще большая опасность для СССР скрывалась в попытках Германии уговорить Англию о прекращению войны и совместном нападении на СССР, чего пытался добиться заместитель Гитлера Гесс в мае 1941 года за месяц перед агрессией Германии на СССР.

Только создание изображения СССР, как государства более слабого, нежели он был в действи­тель-ности, могло перепугать Англию и создать у нее опасения, что немецкие войска перейдут через Россию, как нож через сливочное масло и что через два месяца гитлеровские орлы окажутся на вершинах Гималаев (т.е. дойдут до Индии), как это поэтически высказался министр иностранных дел Великобритании в день агрессии Германии на СССР. На этот захват «жемчужины британской короны» Англия не хотела тогда согласиться ни в коем случае.

     Благодаря такой тактике Сталина, которая была только выбором меньшего зла и была очень опасной, удалось ему классовых врагов СССР, боровшихся с нем активно в течении всего междувоенного периода, превратить в его временных и относительных союзников и стратегически изоли­ровать гитлеровскую Германию.

     Можно утверждать, что заключая пакт с Гитлером в 1939 году Сталин глубоко ошибся в своих расчетах относительно перспективы долговременной войны между Германией, Францией и Англией, но в 1941 году ему удалось мастерски использовать глубокие противоречия и возникшую из за этого войну между империалистами и получить от того некоторую помощь в смертной схватке с гитлеровским империализмом. Не учел этих политических проблем, так внутренних как и внешних Жуков в своей книге, быть может из за своей военной ограниченности. Не учел их конечно также Хрущев, стремясь в 1956 году между прочим, путем компрометации Сталина, как плохого руководителя страны перед надвигающей войной, к отбросу сталинских методов правления, которых был он в довоенных годах одним из самых активных создателей. То он между прочим, в согласовании со Сталиным дал приказ о переселении некоренного польского населения из западной Украины в восточные районы СССР.

ПЕРИОД ВОЙНЫ - ГОДЫ 1941 - 1945

 

     СОДЕРЖАНИЕ ГЛАВЫ:

     1. Период войны: 1941 - 1945 г. г.

     1. 1. Сотрудничество и противоречия внутри антигитлеровской коалиции

                                  Период войны: 1941 - 1945 г. г.

     Военные поражения СССР в начале войны не вытекали только с указанных выше ошибок военного характера, широко обсуждаемых в книге Жукова, нехватки опыта в ведении современной войны в сравнении с гитлеровскими войсками, недостаточного перевооружения армии, возникшей паники, а на конец ликвидации (расстрела и заключения в тюрьму) значительной части офицерских кадров, считающейся враждебной или подозреваемой в враждебности в период усиленного террора. Были они также вызваны неполным пониманием большинства населения того, к чему действительно стремится Германия, т.е. к уничтожению советского государства, истреблению значительной части населения и перемене остальной части в рабов. Эту жестокую правду предста­вил населению Сталин в своей речи от 3 июля, как председатель Государственного комитета обороны, мобилизуя его к беспощадной борьбе в обороне отечества. В свете документов содержащихся в книге Жукова, утверждения Хрущева о бездействии Сталина в первых днях войны являются ложью.

Однако бездействие в отношении вторжения Германии у значительной части населения было связано с недружелюбием или враждебностью к существующей власти из за тяжелых условий, политического гнета и национальных обид (национального угнетения тогда не было) которые разжигались буржуазными или феодальными националистами. Часть населения надеялась, что приход Немцев принесет им улучшение их судьбы. Это относилось в первую очередь к украинцам.

Украина была самой богатой частью СССР и вносила больше средств, а особенно продовольствия в его общее развитие, нежели получала от Центра. В ходе коллективизации и реквизиции хлеба, от голода умерло несколько миллионов людей (о чем уже гово­рилось), чего украинцы, конечно, не забыли. На Украине уже перед первой мировой войной развивалось националистическое движение. Его представители создали при помощи Германии в 1918 году вассальное государство с гетманом Скоропадским, а потом после ее поражения, правил в 1919 – 1920 годах частью Украины националист атаман Петлюра, который помогал польскому правительству в его походе на Киев, с целью оторвать Украину от советской России и правления Украиной в качестве вассала Польши. На западной Украине присоединенной к СССР в 1939 году, очень сильно было влияние националистов под руководством Бандеры, который до 1939 года боролся с польским правительством, а потом с советской властью при значительной помощи Германии, так в первом так и в втором случае.

     Стоит напомнить, что зная настроения Украинцев, Троцкий призывал своих сторонников в 1939 году к деятельности, нацеленной на отрыв Украины от СССР.

Это были, наверно главные причины, почему так легко сдалась немцам огромная, окруженная под Киевом, полумиллионная армия, состоящая в преобладающей части из украинцев. Об этом упоминал Хрущев на XX Съезде КПСС в 1956 году говоря, что Сталин хотел бы выселить украинцев из их родины за их нелояльность (или предательство) во время войны так, как он сделал с немцами с Поволжья, крымскими татарами, чеченцами или калмыками (которые приветствовали гитлеровские войска хлебом и солью), только их было слишком много.

Советская власть на землях, присоединенных в 1939 и 1940 годах сразу начала применять массовые аресты и выселения, частично во имя классовой ликвидации буржуазии и помещиков и связанных с ними политических партий, а частично в рамках выселения ненадежных элементов из приграничных районов в связи с подготовкой к войне. В первые же дни войны проявилась также жестокость подразделений НКВД, которые расстреливали при эвакуации из занятых районов заключенных, обвиняемых в действительных или выдуманных политических преступлениях.

Поэтому нельзя удивляться тому, что большинство населения этих районов, несмотря на проведенную аграрную реформу, национализацию промышленности, экспроприацию капиталистов, ликвидацию безработицы и введение ряда бесплатных социальных услуг, не поддерживало советской власти и армии и также из-за этого эти районы немецкие войска заняли очень быстро, без большого сопротивления.

В итоге военных поражений первого периода войны, потери Украины и Белоруссии, подхода немецких армий к Москве и Ленинграду, убийства или взятия в плен нескольких миллионов солдат и офицеров и только символической помощи со стороны Англии и США, существовала тогда среди части руководства СССР сильная тенденция к отстранению Сталина и заключения с Германией мира на условиях побежденной страны. Свидетельствует об этом ряд фактов.

Первый из них – это сопоставление наиболее тяжелого обвинения Хрущева в адрес Сталина в 1956 году о том, что он главным образом виноват за поражения первого периода войны и что он вообще не знал, как руководить войной (чему противоречит документация, находящаяся в книге Жукова) с его вторым обвинением, что Сталин не согласился на состояние пленума Центрального комитета  ВКП(б) в октябре 1941 года, когда в Москву прибыло уже много членов ЦК и что вообще не хотел с ними говорить. А ведь тогда в Москве вспыхнула паника в связи с окружением нескольких армий под Можайском и угрозой быстрого захвата Москвы Германией. Является очевидным, что такое пленум могло только привести к свержению Сталина, как виновника поражений этого периода и выражение согласия, вопреки точке зрения его сторонников, на заключение мира на условиях побежденной страны. Эти обвинения Хрущева могли  свидетельствовать также о том, что Хрущев как первый секретарь партии на Украине наиболее тяжело переживал ее потерю и мог быть скрытым сторонником проведения этого пленума с целью свержения Сталина и заключения мира.

Однако этот мир в никоим случае не был бы похож на брестский мир 1918 года, так как целью гитлеровцев , который тогда казался им вполне достижимым, не было ослабление СССР, отнятие у него части территории, принуждение к оплате контрибуции и пр., как в 1918 году, но его уничтожение вообще как государства, а еще более, как социалистического государства, без капиталистов и национального гнета. Именно поэтому руководство немецкой армии приказывало из взятых в плен солдат и офицеров немедленно убивать коммунистов и евреев, а большинство пленных умирало в лагерях от голода.

Крайним примером готовности подчинения СССР Германии и служения ей на вассальных условиях  была измена генерала Власова, руководящего армией, посланной Сталиным в начале 1942 года на помощь Ленинграду. Согласно воспоминаниям Рокоссовского, который участвовал при разговоре Сталина с Жуковым, когда Сталин предлагал ему сделать это сравнительно малыми силами, Жуков отказался как от бесцельного дела и был прав. Но Власов согласился, его армию немцы разбили, а он сам попавши в плен, перешел на сторону немцев, организовал подчиненную им «армию» из части антисоветски настроенных пленных под лозунгом введения в России после свержения советской власти фашистского строя по немецкому образцу, роспуска колхозов, истребления евреев, которые будто правят Советским Союзом и пр.

На существование тогда сильных капитулянтских тенденции  среди руководства партии свидетельствует также выступление Сталина на Красной площади 7 ноября 1941 года перед военными соединениями отправляющимися на фронт, которое произвело громадное мобилизующее влияние на население СССР. Указывал он тогда, что «не такой страшный (гитлеровский) черт, как его рисуют некоторые перепуганные интеллигентики», адресуя это конечно к членам несбывшегося пленума ЦК. Указывают на это также тогдашние репрессии относительно людей, обвиняемых в том, что вели какую то деятельность, рассчитанную на заключение мира с Германией. На основе такого обвинения (реального или основанного на провокации) расстреляны были м. пр. два руководителя еврейской социалистической партии «Бунд», которые оказались тогда в Москве и, быть может, путем заключения мира, хотели спасти евреев перед полным истреблением гитлеровской Германией.

     В свете этих фактов, репрессии против антисоветской оппозиции в годы предшествующее войне, не были так абсурдными (хотя не должны были заключаться в массовых расстрелах). Если бы в руководстве партии сохранилось значительное количество скрытых оппозиционеров, то, несомненно, в ситуации так больших поражений,наступил бы в этом руководстве раскол, совершилась бы смена руководства и исчезла бы надежда населения на победу, что привело бы к упадку Советского Союза.

     Доказательством существования такой кризисной ситуации, в которой самым важным является единство общества и его руководства, являются также слова благодарности, которые после войны Сталин высказал в адрес советского общества, а особенно русского народа за то, что в час тех поражений, за которые, как признал, частично ответственным было и руководство, не отвернулось оно от этого руководства, не согласилось на капитулянтский мир с Германией и когда советский народ (а в том прежде всего русский народ) понял, какое порабощение и даже истребление угрожает ему со стороны гитлеровской Германии, то проявил невероятный героизм в этой борьбе, несмотря на страшные человеческие и материальные потери так на фронте, как и в тылу.

В первых рядах борьбы на фронте шли коммунисты, которых в сравнении с общим числом воевавших погибло больше всех. Подобным образом работали они наиболее самоотверженно в тылу под лозунгом «все для фронта». В этих условиях, а также из-за далеко развитого уравнительного раздела скупых средств на продовольствие и другие элементарные бытовые нужды, авторитет коммунистов и коммунистической идеологии очень возрос и поэтому провозглашаемый везде лозунг борьбы: «За Родину! За Сталина!», т.е. за коммунистическую партию, не был главным образом приказанным сверху, но также был признан правильным подавляющим большинством общества. Однако самоотверженность и воля борьбы большинства советского общества не были бы достаточны для отражения, не говоря уже для победы над немецкой военной машиной. Сделала это возможным советская система централизованного планового хозяйства, действующая уже 10 – 15 лет и обучение в этом периоде многочисленных научных и технических кадров, ликвидация паразитического потребления верхних слоев населения и неизбежных в капитализме противоречий между разными группами интересов, существующих также в рамках немецкого государственного капитализма.

Советское хозяйство оказалось более эффективным относительно способности сосредоточения всех сил для выполнения главных задач, а в этом случае – производства вооружения и снабжения армии и в области быстрого и целесообразного маневрирования ограниченными ресурсами. Кроме того оказалось, что обученные в течении 10 – 15 довоенных лет многочисленные кадры ученых, инженеров и техников сумели производить во второй половине войны лучшие и превышающие по качеству производимые в Германии разные виды вооружений и это при 3 кратно меньшим (в следствие потери Украины) производстве стали.

Это была великая победа системы социалистического планового хозяйства в этом периоде, опыт которого после войны очень серьезно учли в своих собственных системах и в программах развития капиталистические страны Европы и Азии. К сожалению, сделали они это лучше (учитывая положительные стороны рыночной конкуренции), чем  это сумела сделать все более вырождающаяся экономически, общественно и политически, несмотря на ликвидацию террора, социалистическая система в СССР и в других социалистических странах Европы, что будет выяснено в позднейшим изложении этого вопроса.

               К началу главы       К оглавлению книги       К окончанию главы

            Сотрудничество и противоречия внутри антигитлеровской коалиции

     Сотрудничество внутри антигитлеровской коалиции было довольно широко описано, но противоречия интересов и их последствия были обхожены  или об них не говорилось. А именно сплетение этого сотрудничества и противоречий и подход к ним с обеих сторон коалиции является наиболее важным и поучительным.

Для СССР участие Англии и США по его стороне имело моральное, политическое и военное значение, что не требует объяснений. Конечно это значение зависело от масштаба реального участия в войне веденной против общего врага.

     И так свое участие правительства Англии и США определяли, не учитывая демократической фразеологии, соответственно своим  стремлениям к владении миром, а СССР определял интересами сохранения, а потом расширения сферы социализма. Элементы совпадения и противоречий между этими интересами формировались разным образом в разные периоды войны.

     В первом периоде, вплоть до отражения Германии из под стен Москвы, Англия и США были убеждены, что СССР быстро рухнет и их очень ограниченная экономическая и военная помощь для СССР в это время (вытекающая также из собственной слабости и недостаточной подготовки США к войне) имела своей целью главным образом отвлечение этого упадка, чтобы они могли подгото­виться к эффективной обороне своих колоний и сфер влияния в борьбе с Германией и Японией.

     В свою очередь Япония, тоже рассчитывая на скорую победу Германии над СССР и на ослабление из за этой причины Англии и США, решила не терять своих сил на завоевание Сибири, извлекая уроки из поражения в 1939 году над озером Халхин-Гол в Монголии и атакуя военные базы США в Перл-Харбур объявила войну США и Англии в декабре 1941 года (когда немцы находились под Москвой) с целью вытеснения их  из Азии и создания там, а точнее говоря, расширения своей сферы влияния, полного овладения Китаем и захвата английских колоний. Так как однако Германия не победила СССР, то в следствие многократно меньшего экономического потенциала Японии в сравнении с США, это оказалось с её стороны самоубийственным шагом.

     В то время Советский Союз нес громадные потери в людях и в территории и одним из главных аргументов советского руководства, служащим для убеждения общества о необходимости вести войну и не капитулировать перед Германией, было подчеркива-ние (в выступлении Сталина 6 ноября 1941 года), что общее производство двигателей внутреннего сгорания, этого главного средства современной войны, в государствах антигитлеровской коалиции троекратно превышает это же производство в Германии, что является основой для победы. Однако это общее производство не воплощалось в общую борьбу, но ограничивалось небольшой помощью для СССР.

В следующем периоде, от сражения под Москвой до сражения под Сталинградом, когда в Англии и США миновал страх перед скорым упадком СССР, но опасение перед его конечным упадком и неблагоприятными последствиями этого для них самых еще осталось, эта помощь немного возросла, тоже под нажимом собственного общественного мнения, потрясенного громадными потерями и жертвами, понесенными СССР. Однако никакого открытия второго фронта, на чем настаивало советское руководство, правительства этих стран не хотели реализовать, как из-за их заинтересованности в максимальном ослаблении СССР, так и в согласии с настроениями большинства собственного населения, которое, симпатизируя с СССР (популярным было именование Сталина «Дядя Джо»), предпочитало однако, чтобы главные жертвы нес СССР.

В 1943 году, когда велись еще ожесточенные бои в глубине советской территории, правительства Англии и США по-прежнему не открывали настоящего второго фронта (им не был фронт в Италии) и поэтому не хотели разглашать известные им факты  истребления евреев в Европе и, в первую очередь, в Польше, так как вызванное этим негодование населения и не только евреев в этих странах принудило бы их или к созданию второго фронта в этом же году или к другим формам значительно большего участия в войне на территории Европы. Правительства Англии и США и впредь рассчитывали на истощение сил как Германии, так и СССР, и на то, что в итоге этого им удастся овладеть центрально-восточной Европой, которую займут их войска.

     Особенно рассчитывало на это руководство Армии Краевой и польское эмигрантское правительство, полагая, что они сумеют воссоздать в Польше довоенный буржуазный строй и в довоенных границах (т.е. вместе с землями западной Украины и Белоруссии).

В конце 1943 года, после великих побед советских армий, правительства Англии и США пришли к выводу, что СССР не будет настолько ослаблен после войны, чтобы не мог повлиять на сущность государственных и общественных перемен в Европе, тем более, что он завоевывал все больше симпатий среди угнетенных народов Европы, которые сравнивали в ущерб своей буржуазии ее прислужничество гитлеровцам с героической борьбой советского общества и видели в советской армии главную силу, способную уничтожить фашизм. Находило это также свое активное проявление в расширяющейся партизанской войне, руководимой преимущественно коммунистами.

     Поэтому на тегеранской конференции в ноябре 1943 года согласовано, что после победы над Германией во всех странах, находящихся под властью Германии и Италии, будет введен демократический строй, а победители будут и впредь сотрудничать между собой в рамках организации объединенных наций. Англия и США согласились также на признание т.н. Линии Керзона, опирающейся на этнических принципах, как западной границы СССР и восточной границы Польши.

Что касается действительных намерений Англии и США, с одной стороны, и СССР, с другой, относительно послевоенного развития ситуации в Европе и в мире, то они между собой фактически резко различались.

     Правительства Англии и США стремились к тому, чтобы в Европе были созданы буржуазно-демократические правительства под их контролем, а Германия должна быть деградирована из позиции промышленного государства и расчленена. Считая, что СССР в следствие его громадных материальных и человеческих потерь будет после войны, однако, очень ослаблен, надеялись они на то, что после войны они фактически безраздельно будут править миром,  получая из этого громадные прибыли.

     СССР стремился, конечно, в случае победы к чему-то другому, к расширению сферы социализма, но в этом периоде, чтобы не раздражать своих временных союзников, он скрывал эти цели и, желая успокоить опасения своих коалиционных партнеров, посоветовал Коммунистическому Интернационалу самому расформироваться, что должно было свидетельствовать о том, что СССР не будет помогать коммунистическим движениям в других странах.

     В это же время США проводили в тайне перед СССР работы над созданием атомной бомбы, которую якобы надо было использовать только в войне с Германией и Японией, но фактически уже тогда должна она была служить для получения военного превосходства над СССР. Ряд американских ученых, симпатизирующих с СССР и желая ему помочь (так, как и большинство американского общества) передал советской стороне, в тайне перед своими правительством, данные, касающиеся конструкции атомной бомбы, что ярко доказывало полное отличие их от позиции правительства США в отношении к СССР, так как правительство США уже тогда считало СССР своим потенциальным врагом после войны.

     На тегеранской конференции США и Англия обязались на конец к созданию в половине 1944 года второго фронта на западе Европы, главным образом из-за опасения, что Советский Союз сможет самому победить Германию и, несмотря на исчерпание его сил из-за громадных человеческих и материальных потерь, сможет занять всю Европу, в которой возникли бы тогда, с советской помощью, коммунистические правительства.

     Конечно, второй фронт в западной Европе оттянул часть немецких войск из восточного фронта и сократил и так огромные потери советских войск, но его главной целью было не допустить к политической победе СССР в Европе, а в первую очередь в государствах центральной и восточной Европы, которые до второй мировой войны составляли «санитарный кордон» вокруг СССР.

     После Ялтинской конференции, на которой был определен раздел сфер влияния в Европе между СССР и западными государствами (а также определена восточная граница Польши на реке Буг, оставляя за Польшей белостокский район, а на западе на Одре и Нысе Лужицкой), в феврале 1945 года после того, как советские войска подошли к Одеру и заняли ряд балканских государств и Венгрию, а войска Англии и США подошли к западным границам Германии, с обеих сторон началось состязание, которая из них войдет первой в столицу Германии – Берлин, что имело большое политическое значение. Хотя английские и американские армии очень об этом старались и имели облегченную задачу, так как немецкие армии и власти не оказывали им большого сопротивления, предпочитая быть оккупированы западными государствами, а не СССР, а на востоке они жестоко сопротивлялись, что привело также к дополнительным большим потерям в наступающих войсках, то советские войска первыми вошли в Берлин (при участи польских войск, борющихся вместе с советскими войсками), создавая крепкую основу для СССР в Потсдамских торгах о сферах влияния в Европе.

     Те государства, которые составляли «санитарный кордон» вокруг СССР достались под его опеку и возникли в них правительства дружественные к СССР, с доминирующей фактически ролью коммунистических партий. В восточной зоне оккупации Германии тоже возникла администрация этого типа. Несмотря на занятье Франции и Италии английскими и американскими войсками, влияние коммунистических партий было в них огромным и они вошли в состав коалиционных правительств.

     Англия, а прежде всего США, которые доказали что они являются от нее несколько раз сильнее экономически и в военном отношении, взяли курс на самостоятельное владение миром и были очень недовольны военной мощью и политическим влиянием СССР и решили этому противодействовать применением уже испытанной атомной бомбы, что Трумэн дал понять Сталину во время Потсдамской конференции и действительно она была сброшена на Японию в четыре дня после окончания этой конференции, под конец войны с этой страной, в которой принял тогда участие тоже СССР.

Окончание союзнической войны США, Англии и СССР против фашистских государств – Германии, Италии и Японии и применение атомной бомбы стало фактически началом холодной войны между США и Англией против СССР.

Анализ факторов и баланса второй мировой войны

Содержание:

                                                                Анализ факторов

                                                                Баланс войны

Анализ факторов

     С точки зрения тематических проблем, представленных в заглавии и введении к этой работе, анализ факторов, которые существенно повлияли на ход и итоги второй мировой войны, очень интересен и важен. Их роль можно охарактеризовать следующим образом.

     Во-первых – в этой войне продемонстрировало себя огромное превосходство системы экономически централизованного социалистического народного хозяйства над тогдашним капиталистическим хозяйством и то даже над военно-государственным хозяй-ством капиталистической Германии относительно способности мобилизации почти всех ресурсов для реализации главной цели - победы в войне.

     Во-вторых – война доказала, что победа достигнута в ней благодаря большим капиталовложениям (при громадных издержках и большом общественном и политическом сопротивлении значительной части общества), которые служили длившейся 10-15 лет политике индустриализации и коллективизации сельского хозяйства с нажимом на тяжелую и оборонную промышленность, а также благодаря обучению в это же время великого числа научных и технических кадров, используя также иностранные достижения и дальше их развивая. Важным фактором, который способствовал достижению победы, было строительство резервных производственных объектов, до которых удалось перевести и быстро ввести в действие значительную часть эвакуированных производственных мощностей из западных районов, занятых Германией, что было необыкновенным достижением.

     В-третьих – в достижении победы была также необыкновенная заслуга тогдашней политической надстройки, которая привела к тому, что большинство советского общества пришло в выводу, что защищает справедливый общественный строй, созданный под руководством коммунистической партии. Это сознание в соединении с защитой элементарных национальных и экзистенциальных прав вдохновила советские народы, а особенно русский народ, подвергавшийся самой большой опасности, несгибаемой во-лей борьбы до самой победы, даже за счет величайших жертв. Это стало особенно видно во время и после битвы под Москвой.

     Эта воля и готовность к борьбе не вытекала, конечно, главным образом из-за террора войск НКВД (как об этом пишут враги СССР), которые стреляли сзади по убегающим солдатам или отрядам, хотя их действия имели свое дисциплинирующее значение. Если бы не воля борьбы большинства солдат в чрезвычайно трудных условиях, то никакие заградительные отряды НКВД бы не помогли. Из политического и национального сознания солдат, нарастающего во время войны, вытекала также действенность организаторской работы и идеологического воздействия коммунистической партии.

     То же самое можно сказать о том, что происходило в тылу, которой работал, главным образом, на снабжение фронта с необыкновенным самопожертвованием. В колхозной деревне поддержание сельскохозяйственной продукции пало почти исключительно на плечи женщин, так как большинство мужчин пошло на фронт, с которого, впрочем, большинство из них не вернулось, что стало биологической трагедией народа. Несмотря на это и при большой нехватке техники, продукция удерживалась на уровне, обеспе-чивающем минимальные потребности населения и неплохое снабжение армии.

     В-четвертых – все это не означает, что война должна была кончиться победой СССР. Много раз судьбы войны висели на волоске, как под Москвой, так и под Сталинградом. Поэтому правильным, как считаю, является утверждение, о чем было сказано в вве-дении, что как в случае войны с Германией, так и во время гражданской войны и в последующей истории, о чем здесь будет идти речь, так возникновение, тип развития, существование, и, наконец, упадок СССР не были необходимостью, а вытекали из сплетения ряда факторов из сферы материальной, системной, а в том также дипломатической, объективных и субъективных факторов, которые, как уже указывалось, можно формировать по разному.

     В-пятых – нужно подчеркнуть, что все эти достижения заслонили собой постепенно нарастающие в СССР, также в ходе войны, общественные, политические и национальные противоречия, которые после войны, из-за заострения международного положения выдали свои ядовитые плоды. Одним из них было требование безоговорочного повиновения в отношении к руководству разных ступеней, которое в большой степени было рациональным во время войны, но которое пережило войну, хотя в послевоенный период не было уже рациональным. Похожее дело происходило с культом безошибочности руководства, а в особенности Сталина, который поддерживаемый после войны, делал из партии только инертное орудие исполнения приказов руководства, раздираемого, впрочем, нарастающими и скрываемыми внутренними противоречиями, вытекающими главным образом из постепенного обособления от общества правящей и все более привилегированной хозяйственной, административной и партийной бюрократии.

Во время войны еще более возросла , а после войны укрепилась независимость или даже превышение прав органов безопасности над другими органами власти, и их подчиненность только Сталину, а также жестокость применяемых ими методов. Эти методы уже во время войны применялись к целым народам или национальностям, из которых часть имела чувство обиды к власти, в большей степени еще из времен царизма, а также из периода коллективизации к советской власти и большинство которых встречало дружески немецкие войска. Из-за этого переселялись целые народы, что должно было лишить их своего национального чувства путем ассимиляции с окружающим их населением.

Несомненно, во время войны усилилась тенденция к русификации нерусского населения, чего непосредственными причинами была необходимость унификации команды для всей армии на русском языке и великое вымешивание миллионов людей разных на­циональностей, эвакуированных в восточные районы. Является также фактом, что громадное большинство офицерских кадров, а тем более генералов составляли русские, с небольшой примесью украинцев, а участие других наций в этих кадрах было ничтож-ным. Я не в состоянии определить, вытекало ли это из выдающихся военных талантов россиян, или же из недоверья к другим народам и национальностям.

Утверждение Сталина об особой роли русского народа в удержании Советского Союза (хотя само по себе правильное) и помещенные в государственном гимне фразы, что «Союз нерушимый республик свободных сплотила на веки великая Русь» проти­воречило конституционным правам на государственное отделение нерусских республик и было несомненно отражением русификаторских тенденций, которые после войны усилились и стали одной из существенных причин не объединения, а как раз наоборот – распада СССР.

Что касается баланса войны, то следует здесь представить ее итоги так для СССР, как и для других стран, так как это имело громадное значение для следующей судьбы СССР, социализма и всего мира.

                                                              Баланс войны

     Что касается потерь численности населения то непосредственные потери на фронте и в тылу составили 27 млн. людей, т.е. 14 % общего их числа, а в том в первую очередь мужчин в призывном возрасте и русских в большой пропорции, чем других наций, так как из-за быстрого захвата немецкими войсками значительной части нерусских республик, большая часть их населения избежала призыва. Самые большие потери понесли русские крестьяне, которые не работали непосредственно на нужды фронта как работники промышленности. Если к этому добавить понесенные потери уменьшения естественного прироста населения из-за нехватки мужчин и голода, то общие потери можно оценить на 50 млн. человек (без войны население СССР, которое в 1940 году насчи-тывало 194 млн. человек, выросло бы при существующим тогда темпе естественного прироста до 230 млн. человек в 1950 году, а согласно переписи этого же года оно составляло только 178 млн., при глубоко ненормальной половой структуре, т.е. при громадном излишке численности женщин в сравнении с мужчинами). Для сравнения военные потери Англии составили за всю войну 360 тыс. человек т.е. 0,75 % количества их общего населения, а потери США 322 тыс. человек, т.е. 0,23 % общего населения в 1940 году.

Сопоставление этих величин шокирует. СССР вышел из этой войны по численности населения очень ослабленным, а Англия и особенно США очень укрепились. В области народного хозяйства результаты были похожи. Промышленное производство предметов потребления упало в СССР в 1944 году почти на половину из за военных и оккупационных разрушений и перестановки значительной части их мощностей на военные нужды и подобным образом упало также производство сельского хозяйства. Большая же часть их продукции шла тоже на снабжение армии.

В США производство промышленности возросло в течение войны в 2 раза и конечно без ника­ких военных разрушений, в значительной степени возросло также сельскохозяйственное производство. Непосредственно после окончания войны промышленная продукция США составляла больше половины всей мировой продукции и была в 5-6 раз больше советской, при целиком разной структуре, т.е. при значительно большем участии продукции предметов потребления. Советское общество жило тогда в нищете, а население США в своем большинстве – в достатке.

Итак, сосуществование Советской России, а потом Советского Союза с мировым империализмом от 1917 до 1945 года характеризовалось тем обстоятельством, что во всем этом периоде империализм наносил громадные человеческие потери и материальный ущерб первому социалистическому государству, а также искривлял его общественную и политическую жизнь.

Если бы не интервенция капиталистических государств во время гражданской войны, то контрреволюция была бы быстро побеждена и восстановление народного хозяйства началось бы из значительно высшего уровня.

Если бы не угроза нападения в течение 20 довоенных лет, то развитие народного хозяйства не имело бы так искривленного характера и не было бы так великих политических преследований и террора.

Если бы не нападение гитлеровской Германии и такой неравный характер военного сотрудничества с США и Англией, при котором большая часть жертв и потерь была союзниками сознательно переброшена на СССР, то понес бы он в этой войне значительно меньше потерь.

Социализм сумел бы тогда показать в ходе мирного развития с 1917 по 1945 год, к чему он способен в самой важной для населения области – роста уровня жизни при справедливом распределении фонда потребления – в соответствии с эффективным трудом – без паразитического участия эксплуататоров и при действительном развитии политической демократии и общественной интеграции. СССР был бы в таких условиях самой развитой и самой демократической страной в мире.

Но империалистом удалось не допустить до этого и как указывалось, в 1945 год советское об­щество жило в нищете и понесло громадные биологические потери. Но несмотря на это, пока обще­ственная система СССР, при всех совершаемых ошибках и искривлениях, о которых была здесь речь, представля-ла в этих неслыханно тяжелых условиях интересы народных масс, то получала она их поддержку, имела хозяйственные и военные достижения и симпатию народных масс во всем мире.

Советская армия доказала в конце войны, что она является сильнейшей армией из всех союзных армий, чего доказательством было взятие Берлина и итоги Потсдамской конференции; а политически СССР пользовался громадной симпатией не только среди освобожденных собой от гитлеровского ига народов и государств (меньше всего этих симпатий было в Польше из-за многих причин, о которых будет идти речь позднее), но также в Западной Европе и не только среди пролетариата. Первым шагом, который служил подрыву тогдашнего превосходства СССР в военной и политической области, было, как это уже указывалось, применение США атомной бомбы.

     Мало заметным, но как это оказалось позднее, необыкновенно важным для судеб человечества и всего мира было освобождение большей части Китая от японской оккупации, вытекающее, конечно, из поражения Японии, но в котором решающую участь имела Народно-Освободительная Армия, руководимая коммунистами во главе с Мао-Дзе-Дуном, которая велась под лозунгами соединения народно-освободительной войны с аграрной революцией и борьбой с компрадорской буржуазией, служившей во время войны японским оккупантам.

Разносторонний характер послевоенного восстановления и

нарастание холодной войны в годы 1946 – 194

 

                                                 Соединенные Штаты Америки

                                                  Западная Европа

                                                 Страны центрально-восточной Европы,

                                                 сотрудничающие с СССР

                                                 Китай

Как в СССР, так и во всем мире происходил в это время быстрый процесс восстановления народного хозяйства после военных разрушений и его перестановки на гражданские цели, при переходе к мирному характеру хозяйства. Однако характер этого восстановления и перестановки – экономический, общественный и политический - отличался в разных странах, как из-за внутренних, так и внешних причин.

В СССР в 1944 году общее производство промышленности, несмотря на громадные разрушения, но благодаря великим усилиям трудящихся и тогдашним преимуществам централизованного планового хозяйства, достигло довоенного уровня 1940 года, но при структуре, целиком подчиненной требованиям войны, ибо производство средств производства (главным образом вооружения и тяжелой промышленности, работающей на его нужды)составили 136 % уровня 1940 года, а производство предметов потребления только 54 %. После окончания войны совершилась большая перестановка продукции вооружения на мирные цели и потребительские продукты, в итоге чего производство средств производства упало в 1946 году на 40 % в сравнении с 1944 годом, а произ­водство предметов потребления возросло в том же периоде на 24 %, несмотря на засуху в этом же году.

Благодаря достоинством социалистического планового хозяйства и воодушевлению трудящихся, это коренное изменение структуры производства совершилось плавным образом без тех потрясений, которым подвергается народное хозяйство стран бывшего СССР, где при разрушении остатков принципов социалистического планового народного хозяйства, существовавших еще в 1980-тых годах, вместо перестановки производства вооружений на мирные нужды совершено его разрушение в больших масштабах, вместе с ликвидацией связанного с ним кадрового и материального научно-исследовательского потенциала.

С 1946 года наступило в СССР обратное движение этих структурных изменений. При общем росте промышленной продукции в 1946-1948 годах на 52 %, продукция промышленности средств производства возросла на 59 %, а предметов потребления - на 48 %. В сравнении с 1940 годом, который ведь был годом интенсивной подготовки к войне и большой продукции вооружения, с искривленной в связи с этим структуре производства, при общим росте продукции промышленности на 18%, уровень продукции средств производства достиг 130 %, а предметов потребления только 99 %. Это было, главным образом, следствием навязанной США гонки атомных вооружений.

После сброса 2 атомных бомб на Японию в августе 1945 года пропаганда США и Англии начала провозглашать, что США, обладая атомным оружьем, секретов производства которого не откроют никому и, конечно, в первую очередь СССР, имеют уже над СССР абсолютное военное превосходство, и поэтому США будет диктовать условия послевоенного мирового порядка, не допуская, между прочим, до того, чтобы в странах центрально-восточной Европы, где дислоцировались советские войска или где влияние СССР было велико (например, в Болгарии или в Чехословакии, где после войны были выведены советские войска так же, как и войска США и Англии), и в советской  оккупационной зоне Германии возникли системы, стремящиеся к социализму. Ощущение приближающейся военной конфронтации все нарастало, особенно после речи Черчилля в г. Фултон в США в марте 1946 года о том, что СССР опустил железный занавес над центрально-восточной Европой (в действительности этот занавес опускали обе стороны), и после дальнейших испытаний США атомного оружия на острове Бикини в июле 1946 года.

В этих условиях СССР, в рамках оборонной стратегии, начал, о чем предупредил Сталин в марте 1946 года „помогать науке”, а на практике выделять громадные средства на изготовление атомного оружия ( на эти цели израсходовано в то время 1/5 производимой в СССР электроэнергии), модернизацию собственной армии и довооружение дружеских к СССР государств, что снова привело к доминировании тяжелой промышленности в народном хозяйстве и к замедлению темпов роста производства предметов потребления.  На этой основе сформулирована также догма, что и в дальнейшем в развивающемся социалистическом народном хозяйстве производство средств производства должно развиваться быстрее чем производство средств потребления.

Об оборонном характере принятой стратегии свидетельствует тогдашнее высказывание Сталина, что для обеспечения себя от всяких случайностей СССР должен в течении примерно 15 лет, т.е. к 1960 году, достичь производства примерно 50 млн. тонн стали, 500 млн. тонн угля и 60 млн. тонн нефти. И действительно, СССР достиг в то время этих показателей, что свидетельствует об реализме его прогнозов, но при совершенно измененном соотношении общественно – политических сил, так внутренних, как и внешних.

Повторное замедление производства предметов потребления заострило политическую ситуацию в СССР, так как нажим на ускорение темпов их роста был очень сильный, особенно после того, как советское общество путем контактов своих солдат и офицеров узнало больше об уровне жизни на Западе, а особенно в США.

Чтобы противостоять этому военному и политическому нажиму США, была начата уже в 1947 году ожесточенная политическая кампания для убеждения общества об необходимости борьбы с американским империализмом и об необходимости сосредоточения сил коммунистических партий, как из капиталистических стран, так и из стран, находящихся на пути к социализму в т.н. Коминформе, и создавания широкого фронта борьбы за мир, выдвигая на первое место требование ликвидации атомного оружия.

Одновременно начата идеологическая кампания борьбы с так называемым «космополитизмом», целью которой было противостояние буржуазной идеологии индивидуализма и буржуазным стандартам зажиточного потребления, чего в СССР нельзя было тогда достигнуть, независимо от того, что много элементов этого потребления являются, вообще, нерациональными. Этой буржуазной идеологии сопротивлялся культ труда  и коллективизма и борьбы со всякими проявлениями хотя бы скромного избытка или экстравагантности. Велась также борьба со всякими произведениями литературы и искусства, не восхвалявшими существующей системы. Хотя в этой борьбе много было грубости и духа казарменного социализма, стеснения свободы высказываний и зату-шевывания реальных противоречий жизни, идея служения трудящимся, а не «элите» была рациональной.

Легко в этом убедиться, наблюдая как дегенерацию, так и классовый характер культуры нынешнего времени, которая доминирует после ниспровержения остатков социализма в СССР и в других бывших социалистических странах Европы.

В настоящее время главные секторы культуры подчинены угождению низменным вкусам и инстинктам, ориентируются на получение благодаря этому максимальных прибылей и служат не потребностям повышения уровня культуры широких масс, а скорее их оглуплению, созданию пропасти между «высокой» культурой для богатой и правящей «элиты» и низкой «культурой» для простого народа.

Эта борьба с «космополитизмом» проводилась в условиях ожесточенной и обостряющейся борьбы с империализмом, а особенно с США, стремящимися к уничтожению СССР, и была формой самообороны более слабой стороны перед потребительской идеологией и преклонением перед экономической и политической мощью США.

Борьба с «космополитизмом» отразилась тогда очень отрицательно на еврейской общественности и культуре в СССР. Хотя Советский Союз спас тогда евреев в Европе от полного истребления из рук гитлеровских палачей, но вместе с возникновением государства Израиль в 1947 году среди еврейской общественности в СССР возникло сильное стремление к эмиграции в Израиль (которое совершилось в наше время, после упадка СССР). Вытекало оно как из национальных причин, т.е. из стремления перемены из рассеянной национальности, обреченной на ассимиляцию, в самостоятельный народ, так как автономная еврейская область над Амуром не решала этой проблемы, так и из экономических причин, связанных с надеждой на значительно высший уровень жизни в Из­раиле, чем в СССР, при большой финансовой поддержке правительства США и американских евреев для Израиля.

К организации этой эмиграции из СССР в большом масштабе стремилась тогда, между прочим, посол Израиля в СССР Голда Меир, которая позже стала премьер-министром Израиля. Возможно, что в какой-то степени участвовали в этом еврейские деятели культуры в СССР. Кончилось это ликвидацией еврейских культурных центров и убийством многих их деятелей. В это дело была тоже впутана жена Молотова Жемчужина, удерживающая товарищеские отношения с Гольдой Меир, за что она была приговорена к тюремному заключению. Это привело к отстранению Молотова в 1949 году от непосредственного руководства внешней политикой, к недоверию ему со стороны Сталина, что привело позже к отрицательным последствиям. Не подлежит сомнению, что разрешение на массовую эмиграцию евреев в Израиль имело бы тогда роковые последствия для СССР. Во-первых, потому, что эмиграция евреев, которые составляли значительную часть высших научных кадров, ослабила бы серьезно такой важный в борьбе с доминированием США его научно-исследовательский и технический потенциал, а во-вторых, из-за политических причин, ибо свидетельствовало бы о том, что еврейское население в СССР предпочитает буржуазную, нежели свою социалистическую родину. Однако метод решения этих дел без их выяснения для общества, применение общей ответственности, вместе со смертной казню, составляли элемент дегенерации системы, ее отрыва от масс, попирания норм социалистической демократии.

Соединенные Штаты Америки

США увеличили во время второй мировой войны в два раза промышленное производство и разбогатели на ней, как и на первой. Перед ними не стоял вопрос восстановления народного хозяйства, а только вопрос перестановки части продукции для граж-данских нужд, которая имела обеспеченный внутренний рынок из-за отложения во время войны сбережений населения, что увеличило эффективный спрос после войны. Также увеличение расходов на атомное вооружение при примерно 5-кратно большей промышленной продукции, чем в СССР, было для США относительно небольшой нагрузкой, в противоположность к усилиям, которые нес СССР

В связи с возрастающим стремлением к господству над миром и поисками союзников для реализации этой цели, для чего главным препятствием был СССР, США быстро отошли от провозглашенной на Потсдамской конференции общей с СССР политики ослабления Германии и контроля над ней в рамках разделения ее на 4 зоны – советскую, американскую, английскую и французскую - к политике объединения западных зон, с целью их укрепления и совместного противопоставления советской зоне в экономической, общественной и политической областях. США воспрепятствовали СССР в получении военных репараций из западной Германии за нанесенные ему военные потери, объявили уже в 1946 году несправедливость такого далекого передвижения границ Польши на запад, облегчили западной Германии в 1948 году ликвидацию гиперинфляции и переход на твердую валюту.

В 1948 году СССР пытался сопротивиться объединению западных оккупационных зон, противоречащим Потсдамским соглашениям, путем блокады доступа западных держав к Берлину, но это ему не удалось, что обозначало конец провозглашенной в Потсдаме общей политики в отношении к Германии.

США поддерживали в максимальной степени политические группировки, враждебные в отношении правительств, которые возникли при поддержке СССР в центрально-восточной Европе, а в западной Европе были главной силой, которая помогла буржуазии Франции и Италии выкинуть коммунистов из правительств этих стран. Правительство США, которое во время войны официально относилось к СССР как своему великому другу, сразу же после ее окончания переключило всю свою пропагандистскую машину на представление его как организатора новой мировой войны. Эта пропаганда была такой истерической, что ее влиянию поддался министр обороны США Форестал, который сошел с ума и совершил самоубийство, выпрыгнув из окна небоскреба из-за страха, что русские вторглись в Нью-Йорк. Практически у СССР не было тогда к этому никаких возможностей.

Для США главным экономическим методом ослабления политического влияния СССР на европейские страны была в начале этого периода материальная помощь, уделяемая странам, попавшим в нищету во время войны, из излишков военных запасов (UNNRA), а потом начатый в 1948 году план Маршалла. Этот план, реализованный в течении последующих 4 лет в западной Европе, был в преобладающей части бесплатной помощью, главным образом, в виде средств, предназначенных на финансовое  и материальное укрепление их экономики (ликвидация разрушений, рост и модернизация продукции).

Получение этих средств зависело политически от выполнения требований США таких же, какие они выдвигают и в настоящее время, когда подчиненный США Международный валютный фонд предоставляет кредиты при условии приватизации национализированных предприятий, открытия границ для импорта, урезания социального обеспечения  и пр.

                                                Западная Европа

Не только побежденные Германия и Италия, но также другие страны западной Европы, оккупированные и эксплуатировавшиеся Германией, лишенные возможности торговать с другими частями мира и доходов из колоний, вышли из войны очень ослабленными. К этому добавилась политическая компрометация буржуазии, сотрудничавшей в громадном большинстве с немцами. Поэтому, о чем уже говорилось, влияние коммунистов в Европе было очень сильным. Буржуазия, которая непосредственно после войны удержала власть при помощи армии США, а в Греции - английской, которая помогла буржуазии в борьбе с сильной коммунистической партизанской армией, пришла к выводу, что для того, чтобы она могла и в дальнейшем править государством, нужно радикальным образом изменить методы хозяйствования и согласиться на существенные общественные уступки в отношении к трудящимся. В хозяйственной области она поняла, что для реализации существенных и быстрых структурных изменений и ее модернизации, а также для ослабления глубины кризисных провалов, необходимым является сильное вмешательство государства в развитие экономики с целью получения необходимой величины накопления и его соответствующего распределения.
С этой целью проводилась национализация значительной части предприятий, как в области тяжелой промышленности (например, горнодобывающая и металлургическая промышленность и энергетика), так и в наиболее прибыльных перерабатывающих ее отраслях (например, нефтеперерабатывающие заводы, автомобилестроение) и главных банков. Составлялись также многолетние планы развития экономики.
На все эти принципиальные перемены методов управления экономикой в большой степени повлиял опыт советского планового хозяйства в СССР, который так убедительно показал свои преимущества во время войны, в безнадежном, как это казалось, положении. Однако это применение элементов планового хозяйства производилось при доминировании капиталистической собственности, капиталистического рынка и доходов от капитала, буржуазного правительства и служило укреплению капитализма.
Оказалось на практике, как это хорошо сформулировал Дэн Сяопин, обобщая послевоенный опыт, что плановое хозяйство и планирование могут хорошо служить капитализму (во всяком случае, в определенные периоды). Очень помогло укреплению капиталистического общества в этом периоде развитие социального обеспечения, тоже под влиянием СССР, но одновременно на значительно высшем уровне из-за значительно высшего, чем в СССР, дохода на душу населения и низкие военные расходы. Из-за всего этого немного уменьшился общественный нажим на буржуазные правительства и уменьшилось влияние коммунистов, что дало возможность этим правительствам, при участи США (на что уже указывалось), выбросить их в 1947 году из правительств. Совершено это тоже при помощи ожесточенной антисоветской кампании о будто бы угрожающей западной Европе советизации при помощи советской армии, что единственно возможным спасением для нее - это согласиться на охрану США, располагающих атомной бомбой.
Это была первая стадия участия этих государств в холодной войне под руководством США. Правительства этих стран с большой охотой приступили в 1948 году к плану Маршалла, так как это не только облегчало им дальнейшее восстановление и модернизацию экономики, но также помогло политическому укреплению капитализма, находящегося под угрозой влияния коммунистов, стремящихся перевести эти страны на дорогу, ведущую к социализму и поддерживаемых политически Советским Союзом.
Вытеснение коммунистов в ряды оппозиции увеличило, однако, в ходе следующих лет симпатии к ним как к единственным поборникам действительного общественного прогресса и испытанным защитникам мира, находящегося под угрозой американских империалистов, размахивающих атомным оружием.    

Страны центрально-восточной Европы, сотрудничающие с СССР

Страны центрально-восточной Европы вышли из войны намного более разрушеными, чем страны западной Европы, в следствие еще более грабительской эксплуатации Германией народного хозяйства из-за того, что гитлеровская Германия относилась к ним как к своим колониям, а также из-за больших разрушений в ходе военных действий. Население попало в глубокую нищету, подвергалось тотальному террору, а многочисленное еврейское население было убито. С этих же причин более широко развернулись подпольное движение и партизанская борьба, ориентирующаяся в большинстве случаев на СССР.
Самая большая была партизанская борьба в Югославии. Под руководством коммунистической партии во главе с Тито партизаны, пользуясь в некоторой степени помощью Англии (заинтересованной в вытеснении в первую очередь Германии из балканского полуострова, вместо открытия второго фронта на западе Европы), создали целую партизанскую армию. Эта армия сумела тогда победить армию хорватского правительства, поддерживаемого Германией, которое организовало резню сотен тысяч Сербов, и ликвидировать братоубийственную войну, которая принесла свои отравленные плоды после 50 лет, после упадка югославской формы кооперативного и федеративного (разделенного по национальностям) социализма. Исключением была Польша и Венгрия из-за многих причин далекой и более близкой истории.
В Польше причиной этого была великодержавная традиция Польши до ее раздела между Россией, Пруссией и Австрией, гнет царизма, польско-советская война в 1920 году, занятие Советским Союзом западной Украины и Белоруссии, которые большинство Поляков считало польскими, а особенно Львов и Вильно, ссылка части польского населения из этих территорий в восточные районы СССР, убийство польских офицеров в Катыни и трагедия варшавского восстания в 1944 году.

Из-за этих обстоятельств эмигрантское правительство и Армия Крайова, представляющие буржуазные партии, начиная от т.н. национальных демократов правого толка до правого крыла Польской социалистической партии (ППС), намеревались восстановить после войны власть буржуазии и были настроены крайне антисоветски как из общественных, так и политических причин, а также из-за требования восстановления довоенных границ Польши. Из-за всего этого они преобладали над партизанскими группами, руководимыми коммунистами – Польской рабочей партией (ППР), настроенной на сотрудничество с СССР.

В свою очередь венгры помнили подавление демократической революции в их стране царской Россией в 1849 году, а Венгрия была союзником Германии в войне с СССР и не была Германией особенно угнетена. Большая часть населения благоприятствовала Германии из-за наделения им в 1940 году румынского Семигорода, населенного в большинстве венграми. Симпатии части венгров к Германии нашли свое выражение также в том, что в конце войны власть перешла в руки венгерских фашистов под покровительством Германии.

Независимо от представленных выше различий в политических настроениях населения разных стран, освобожденных советской армией, во всех этих странах были созданы коалиционные правительства с участием коммунистических партий, которые играли в них главную роль, частично из-за своего растущего влияния, а частично из-за поддержки со стороны Советского Союза.

Хотя структура собственности в народном хозяйстве имела смешанный характер, но намного больший, чем в западной Европе, был все возрастающий удельный вес государственного сектора. Везде проведена радикальная земельная реформа, доля буржуазии в национальном доходе систематически снижалась, уменьшалась безработица и возрастала сфера социальных бесплатных услуг. В условиях направляемого государством народного хозяйства происходило его быстрое восстановление и быстро возрастали с очень низкого  уровня доходы трудящихся.

В Польше, несмотря на сопротивление сильной оппозиции, а в некоторой мере организованную ею партизанскую борьбу и террор против мирного населения, восстановление народного хозяйства быстро продвигалось вперед в рамках 3-летнего плана восстановления (который был директивным для государственного сектора и индикативным для остальной части народного хозяйства и в том числе, в первую очередь, для сельского хозяйства).

Хозяйственный рост был дополнительно ускорен использованием основных фондов на территориях воссоединенных земель (в прежних веках разными путями оторванных от Польши Германией) на основе Потсдамского договора, которые были хотя в большой степени разрушены военной разрухой, в промышленности, а также в жилищно-коммунальном хозяйстве, на несколько раз высшем уровне, чем основные фонды на востоке, которые отошли к Советскому Союзу, даже если учесть вывоз его части как возмещение потерь, понесенных СССР.

Хотя политическая власть польского правительства под руководством ППР - Польской рабочей партии (коммунистической партии, хотя президент Б.Берут до августа 1948 года официально выступал как беспартийный) укреплялась при сопротивлении значительной части общества, в условиях близких гражданской войне, но большие хозяйственные достижения и выгодная для трудящихся социальная политика коммунистов, провозглашающих также союз с СССР, способствовали возрастающей их поддержке.

Похожий рост поддержки происходил также в других странах, связанных политическим и военным сотрудничеством с СССР (Болгария, Чехословакия), в которых не было советских войск. Эти страны приняли название народно-демократических, в отличии от буржуазной демократии.

Однако такой тип развития этих стран оказался недостаточным не только для СССР, но объективно тоже для удержания дальнейшего развития социализма в этих странах и во всем мире, перед лицом ожесточенного антисоветского и антисоциалистического наступления США, которые усилили гонку вооружений, возлагая большие надежды или на сохранение своей монополии на производство атомного оружия, а если это не окажется невозможным, то, во всяком случае, на сохранение в этой области громадного превосходства, достаточного для победы в планируемой войне против СССР и его союзников. С другой стороны, для отрыва этих стран от СССР служил также экономический шантаж в форме блокирования хозяйственного сотрудничества (так, например, США отказались от продажи оборудования для проектированного тогда строительства нового металлургического комбината Нова Гута в поблизости Кракова), но главным образом служили этому обещание этим странам помощи в рамках плана Маршала, связанные так или иначе со скрытыми требованиями сохранения хотя бы политического нейтралитета в отношениях с СССР и изменения хозяйственной системы, т.е. возврата к капиталистической системе. Все это усиливалось пропагандистским наступлением по радиовещанию, поддержкой подполья и присылкой диверсантов.

СССР не был в состоянии сам дать достаточный отпор военному, экономическому и политическому наступлению США и приступил к контрнаступлению, организуя что-то вроде довоенного Коммунистического интернационала в форме бюро Коминформа, находящегося первоначально в столице Югославии Белграде, и уговаривая коммунистические партии стран народной демократии и руководимые ими правительства к открытому переходу на социалистический путь, наподобие советского образца в период первых пятилеток.

Это означало во внутренней политике – ликвидацию оппозиционных партий и буржуазного парламента (Чехословакия в феврале 1948 года), переход к неоспариваемому руководству страной коммунистической партией, констатирование того, что народная демократия является формой диктатуры пролетариата, быструю ликвидацию несоциалистического сектора народного хозяйства и его накоплений в городе и коллективизацию сельского хозяйства. Это означало также введение центрально планированной командно-распределительной системы, индустриализацию ускоренными темпами (или дальнейшее интенсивное развитие промышленности в Чехословакии и советской зоне Германии – с 1949 года ГДР) с нажимом на тяжелую промышленность. Все это должно было укрепить эти страны в хозяйственном и политическом отношении как социалис-тические страны, сопротивляющиеся империализму. В первую очередь это должно было найти свое выражение в отказе от «помощи», предлагаемой в рамках плана Маршалла, в увеличении вооружений и в создании военного блока, противопоставлявшего себя США и его союзникам.

Среди части руководства коммунистических партии эти предложения встретили сильное сопротивление. Они понимали, что их исполнение потребует глубокого изменения проводимой до сих пор политики, великих усилий и жертв, которые, как это было известно из опыта СССР, вызвали не только большое сопротивление значительной части населения, но также большие потрясения и политические преследования части самих коммунистов.

Вскоре после создания Коминформа от общего фронта борьбы с империализмом отказался руководитель Югославии – Тито. Не входя здесь в разные идеологические обоснования его отступничества, на практике дело сводилось к тому, что югославские руководители хотели и дальше пользоваться помощью Запада, не хотели участвовать в беспощадной борьбе с атакующим империализмом США. В награду за это они получили хозяйственную помощь США и создали в Югославии хозяйство кооперативного типа, не только неспособное к борьбе с империализмом, но целиком зависящее от него. Отказ Югославии от участия в общем антиимпериалистическом фронте произвел очень отрицательное влияние тоже на другие страны.

В Польше генеральный секретарь Польской рабочей партии (ППР) В. Гомулка сопротивлялся созданию Коминформа, в котором он опасался повторения практик Коминтерна, а также коллективизации сельского хозяйства, а прежде всего хотел в большей степени сделать политику Польши независимой от влияния СССР. В 1948 году, в период процесса объединения Польской рабочей партии (ППР) и Польской социалистической партии (ППС) он подчеркивал заслуги ППС в борьбе за независимость Польши, хотя основной ее заслугой было подстрекательство польских рабочих в 1920 году до борьбы с Советской Россией, что в итоге привело к упрочнению польского буржуазного государства. Под нажимом сталинского руководства СССР и верного ему большинства коммунистов во всех странах народной демократии (кроме Югославии) все попытки отрыва от политики создания единого социалистического, явно антиимпериалистического фронта были подавлены и власть перешла в руки той части коммунистических партий, которая поддерживала эту политику и реализовала ее.

Китай

     Как бы в стороне от представленных выше консолидации капиталистического лагеря, с одной стороны, и социалистического, с другой, и нарастающего их противостояния происходила в это же время гражданская война в Китае. После окончания войны с Японией, которую вели с виду совместно народно-освободительная армия, руководимая коммунистами, и националистическая армия Гоминьдана, руководимая Чан Кайши, который разгромил первую китайскую революцию в 1927 году и советскую власть в части Китая в 1934 году, то, однако, наиболее активно с японскими захватчиками боролась армия, руководимая коммунистами во главе с Мао Цзедуном, в то время, как националистическая армия, поддерживаемая США и Англией была намного более пассивной.

Поэтому после войны с Японией коммунисты сыскали большое доверие среди народных масс Китая. Народно-освободительная армия дополнительно укрепилась, забрав много оружия у японской армии, разгромленной советской армией в Манчжурии. После окончания войны с Японией началась в Китае гражданская война, в которой главной проблемой была аграрная революция, провозглашенная коммунистами, против которой боролись гоминьдановцы, пользующиеся в какой-то мере помощью США. В этой войне коммунисты получали все большую поддержку широких масс крестьянства, но до 1948 года война велась с переменным успехом и ее итог не был еще предопределен.

Как США, так и СССР не считали ее в это время особенно важной проблемой. Сталинское руководство поддерживало в начале 30-тых годов ту часть китайских коммунистов, которая стремилась создать прочные советские районы по советскому образцу во время гражданской войны в России. Эта тактика оказалась ошибочной из-за технического превосходства войск Чан Кайши. Советские районы на юге Китая были разгромлены. Новое руководство китайской партии во главе с Мао Цзедуном отвергло тактику, рекомендуемую Сталиным и реализованную старым руководством, и ее исполнителей, которые эмигрировали в СССР. Оно переместило свои базы после «длинного похода» в несколько тысяч километров в северные районы страны и применило главным образом тактику партизанской войны, создавая армию , составленную в подавляющим большинстве из деревенской бедноты. В Китае в это время «деревня» окружила и победила «город» в противоположность тому, что совершилось в России, где революционный «город» руководил «деревней». Советское руководство до 1948 года не рассчитывало на возможность победы народной революции в Китае и поддерживало настолько хорошие отношения с правительством Чан Кайши, что его посол в Москве был старшиной дипломатического корпуса в СССР.

     В этой недооценке сил народной революции в Китае и ее роли в укреплении позиции социализма во всем мире признался в 1949 году Молотов от имени советского руководства, т.е., конечно, тоже Сталина.

Проблемы периода наиболее острого противостояния обеих систем

 в 1949-1953 годы  (до смерти Сталина)

                                                     Военное противостояние

                                                     Анализ борьбы в верхах советской власти

                                                     Анализ книги «Экономические вопросы социализма

                                                     в СССР» и борьбы вокруг нее

                                                     Сущность так называемого культа Сталина

                                                     Страны народной демократии в Европе

                                                     Стратегия США

                                                     Коммунистические партии в капиталистических странах

                                                     и в странах т.н. третьего мира

                                                    Народный Китай

     В этом периоде происходили очень сложные положительные и отрицательные для развития социализма явления как те, которые можно было заметить невооруженным глазом, так и те, которые были глубоко скрыты под поверхностью военной, экономической, общественной, политической и идеологической области  в СССР, в странах народной демократии, в разных капиталистических странах, которые взаимно воздействовали друг на друга.

Военное противостояние

До главных событий в 1949 году можно зачислить: во-первых, создание североатлантического пакта в апреле 1949 года, означающее непосредственное включение  стран западной Европы в приготовления к войне, а несколько позже – назначение маршала СССР Рокоссовского министром обороны и маршалом Польши. Это означало с обеих сторон приступление к подготовке к войне в Европе по инициативе и при большом превосходстве США, которые все еще обладали монополией атомного оружия. СССР в случае атомной атаки хотел противодействовать наступлением на запад­ную Европу.

Другим очень важным событием была победа коммунистов в Китае и создание Китайской на­родной республики, сразу же признанной СССР и странами народной демократии.

Третьим важным событием было изготовление и испытание атомной бомбы в СССР, что сломило атомную монополию США, хотя у них остался большой количественный перевес в этой области.

В июне 1950 года вспыхнула война в Корее. Корейская народно-демократическая республика, снабженная советским оружием и пользуясь большой симпатией со стороны населения Южной Кореи, стремилась силой объединить страну, разделенную на 2 части после освобождения из-под японской оккупации, и ее войска заняли почти всю страну. В следствие интервенции США под флагом ООН, американские войска приблизились к границам Китая. В борьбу включились китайские добровольцы, борьба начала происходить вблизи прежней линии раздела Кореи по 38 параллели, при дальнейшей интенсивной бомбардировке Северной Кореи. От середины 1951 года до июля 1953 года (уже после смерти Сталина) проводились переговоры относительно перемирия в Корее. Война была прорвана перемирием, которое продолжается до сих пор.

Вопрос причин возникновения корейской войны не выяснен до сих пор. По моему мнению, ее инициатором был Сталин с целью ослабления нажима на СССР и страны народной демократии в Европе, отвода их удара на второстепенное направление, вовлечение в принудительной ситуации Китая в войну и получение дополнительного времени для подготовки отпора предполагаемой атаке НАТО в Европе, а также производства достаточного для обороны количества ядерного оружия. О возможности применения такого рода тактики Сталин упоминал еще в 20-тых годах, указывая, что если нападут на СССР в Ленинграде, то он может на это ответить контратакой во Владивостоке.

Стратегия США в это время была наступательной. В экономической области реализация в западной Европе плана Маршалла создала ей возможность быстрого восстановления экономики, роста жизненного уровня также трудящихся и ослабило революционное давление. С другой стороны, это возбуждало зависть народов стран народной демократии и настраивало их против политики СССР.

В военной области СССР и странам народной демократии была навязана гонка вооружений, их окружили военными базами с целью или уничтожения СССР при помощи войны с применением атомного оружия, или принуждения его к политической капитуляции так, как это удалось сделать в итоге «холодной войны» в конце 80-тых годов в отношении к целиком вырожденной правящей «элиты» в СССР. Для СССР навязанная тогда гонка вооружений требовала несравненно больших усилий, чем для США, при несколько раз меньшем экономическом потенциале и необходимости выделения больших средств на ликвидацию военных разрушений и очень мешала повышению уровня жизни населения из той нищеты, в которой оно находилось непосредственно после войны.

При этом положении вещей СССР увеличил нажим на страны народной демократии, чтобы они быстрее начали реализовать экономические, общественные и политические перемены с целью увеличения шансов противостояния возможному нападению со стороны США. Для его блокирования мобилизовались также коммунистические партии во всем мире и разные движения сторонников мира под лозунгами защиты мира и общего разоружения, во главе с самым важным требованием ликвидации атомного оружия, представляющего собой угрозу всеобщей гибели.

Сталин очень высоко ценил движение защиты мира, подчеркивал, что от степени решительности народов к сопротивлению поджигателям войны зависит вопрос, удастся ли сохранить мир или нет. Поблагодарил он на XIX съезде партии в 1952 году сильным коммунистическим партиям Италии и Франции за их напряженную и эффективную борьбу против участия их стран в подготовляемой войне против социалистического лагеря.

В общем, стратегия СССР была тогда рассчитана на максимально длительное удержание мира с целью укрепления и дальнейшего развития целого социалистического лагеря и предоставления помощи коммунистическим движениям во всем мире в рамках этого длительного мира. Конечно, это не означало установки на вечный мир. Сталинское руководство было убеждено, что укрепление социалистического лагеря и антикапиталистических движений в мире в течение длительного периода времени, приведет так или иначе к окончательной победе социализма во всем мире. Этого же опасался мировой капитал во главе с американским империализмом и поэтому постоянно угрожал войной и вынуждал СССР к громадным усилиям в области вооружений. Этот нажим побуждал активность тех сил внутри СССР и в целом социалистическом лагере, которые хотели применять иную внутреннею и внешнюю политику, как уже говорилось, не хотели нести во имя борьбы с империализмом таких тяжестей, считали, что можно будет заключить с ним какое-то соглашение на базе взаимного признания. Этот нажим влиял также на активизацию сил, целиком враждебных социализму внутри социалистических стран.

На все это накладывалось возрастающее неумение установления правильных отношений с трудящимися – применение вместо диалога и согласования прежде всего системы приказов и чрезмерное разрастание системы уголовных наказаний, а также неумение нахождения методов решения внутренних противоречий и различий во взглядах внутри узкой партийной верхушки в СССР. Главным методом были там репрессии, удерживаемые в тайне перед народом относительно их причин. Такой метод «решения» противоречий привел к глубокому раздору среди этого руководства, а в последствии к изоляции Сталина, способствуя в большой степени к позднейшему вырождению и упадку социализма в СССР и в других европейских странах.

Анализ борьбы в верхах советской власти

Проследим сначала несколько примеров этой борьбы и их непосредственные обстоятельства, а в последствии их более глубокие причины. Представляемые здесь рассуждения опираются в большинстве случаев на мои предположения, вытекающие из сопоставления разных фактов, связанных с имеющими место репрессиями.

Первый из них касается Жукова и его товарищей в 1946 году. Жуков был не только лучшим командующим в войне 1941 – 1945 годов, военным заместителем Сталина и тем, кто принимал парад победы в 1945 году в Москве. Имел он тоже политические притязания предоставить армии, т.е. прежде всего себе, главную роль в государстве и такие же взгляды распространял также среди офицеров. Его сотрудники делали также намеки солдатам, что вскоре после победы будут распущены колхозы, и за это был он обвинен Берией. Состоялось разбирательство этого дела перед Сталиным и несколькими обвиняющими его членами политбюро, а также маршалами, которые его частично защищали. В итоге этого разбирательства Жукова деградировали на командующего одесским военным округом, где он находился под контролем, а часть его подчиненных заключили в тюрьму или даже расстреляли. Это вызвало глубокую ненависть между руководством армии и НКВД. Не случайной, наверное, была симпатия, которую оказывал Жуков в своей книге Тухачевскому и другим командующим армией, которые были расстреляны в 1937-мом и следующих годах.

В обоих случаях дело касалось разного подхода руководства армии к политике партийного руководства, т. е. вопрос состоял в том, имеет ли армия право на проведение собственной политики, нацеленной главным образом на межгосударственную игру, или же должна она подчиняться руководству партии, стремящемуся к обороне и к расширению сферы социализма, а также в том, как сказал Мао Цзедун, руководит ли партия винтовкой или винтовка партией.

В условиях народных систем власти, но авторитарных по необходимости (более сильное враждебное окружение и большие внутренние противоречия) армия является организацией наиболее авторитарной изо всех, ее командование наименее народным и наиболее предположенным к власти бонапартистского типа, где главной силой является армия, действующая на практике в интересах привилегированных групп, а не в интересах народа.

О том, что Жуков придерживался таких взглядов, свидетельствует также его позднейшая деятельность. Как министр обороны в 1957 году своим заявлением, что «армия на это не согласится» помог Хрущеву на пленуме ЦК победить его противников в Политбюро, которые хотели его свергнуть. Однако именно за это намерение к исполнению армией самостоятельной политической роли он после нескольких месяцев был заочным образом, по решению пленума ЦК под руководством Хрущева, не только устранен из Политбюро и с поста министра обороны, но также был сослан в принужденном порядке на пенсию.

Следующее дело Вознесенского, несомненно, вызвало глубокий раскол и взаимную ненависть среди членов сталинского руководства. Вознесенский, член Политбюро, целую войну руководил в Госплане советским народным хозяйством, написал об этом после войны книгу, за которую получил в 1948 г. сталинскую награду, а в 1949 году был расстрелян. Было это, как мне кажется (что вытекало из намеков на XIX съезде в 1952 году), следствием его стремления к введению некоторых элементов рыночного хозяй-ства в экономику страны и их пропаганда против точки зрения большинства членов Политбюро или же самого Сталина, который принудил их к вынесению такого жестокого приговора.

То же самое относилось к третьему делу – расстрелу секретаря ЦК и секретаря ленинградской организации Кузнецова (которого раньше Сталин высоко ценил) и его ближайших сотрудников. На основе доступных материалов можно догадаться, что дело касалось пересмотра приговоров 1937 года, что потом сделал Хрущев, а также стремления предоставления России большей независимости по отношению к центральной власти. Он предлагал создать из Ленинграда столицу российской республики, а со-хранить Москву как столицу СССР, что должно было привести к уменьшению  помощи из общего бюджета для более отсталых республик. То, что вероятно спор шел именно об этом, свидетельствует замечание Сталина в «Экономических проблемах социализма в СССР» о непонимании закона стоимости теми, которые хотели цену хлопка сравнять с ценой зерна пшеницы.

Дело не заключалось, однако, в понимании закона стоимости, так как является очевидным, что затраты на продукцию хлопка больше, чем пшеницы, но в том, что эти политики хотели ограничить пособия из бюджета, доходы которого брались преимущественно из России для азиатских республик, что не только подорвало бы продукцию хлопка, но также разжигало бы антирусские настроения в этих республиках.

О том, что вопрос шел именно об этом, свидетельствует тоже один из первых шагов Ельцина, как президента России, которая оставалась еще частью СССР. Ельцин в пять раз уменьшил дотации из бюджета России для этих республик.

Тот факт, что Сталин при помощи Берии или лояльных в отношению к себе членов Политбюро вынуждал расстрел других членов, которые расходились с нем во взглядах по некоторым вопросам или начинали какую-то фракционную деятельность (но ведь не за шпионаж), вместо применения какого-то более мягкого приговора и факт, что все это проводилось в тайне перед народом, свидетельствовало о целиком ненормальных отношениях в этом руководящем коллективе.

Более глубокие причины этих драматических форм борьбы внутри этого руководства скрывались в подрыве той системы, которая по Сталину должна была создать возможность дальнейшего развития социализма и строительство коммунизма в СССР. Сталин видел трещины в этой системе, чему безуспешно пытался противодействовать при помощи крайних методов террора даже в отношении к своим ближайшим сотрудникам. Ниже постараюсь это утверждение ближе обосновать, анализируя такой программный документ, каким были книжка Сталина «Экономические вопросы социализма в СССР» и той борьбы, которая велась вокруг нее в узком кругу партийного руководства.

Анализ книги «Экономические вопросы социализма в СССР» и

борьбы вокруг нее

Взгляды Сталина в 1952 году и их рациональность надо, конечно, рассматривать с точки зрения тогдашнего уровня народного хозяйства и связанного с этим общественного сознания, состояния международных отношений и пр., а не с точки зрения обстоятельств, состоящих в настоящее время в этих областях.

Прежде всего надо прийти к выводу, что целью своей жизни Сталин считал создание фундамента для построения коммунизма, что по его мнению было реальным в близком будущем. Эту цель он ставил, как это указывалось, уже в 1939 году, считая, что удастся уберечь СССР от войны. Война, конечно, помешала в реализации этой цели (так, как представлял ее себе Сталин), но в начале 50-тых годов Сталин считал, что можно ее поставить снова и поэтому м. пр. приказал назвать строительство великих гидростанций на Волге стройками коммунизма, а в «Экономических вопросах социализма в СССР» представил свои взгляды на условия, необходимые для реализации этой цели.

Соображения Сталина относительно того, что является необходимым для достижения этой цели, были довольно скромны. По его мнению, для подхода к внедрению коммунизма на практике достаточно будет поднять в 2-3 раза тогдашнюю низкую зарплату советского рабочего и такое же улучшение его плохих жилищных условий. Великое значение он придавал значительному сокращению трудового времени и общедоступности среднего образования политехнического типа, так чтобы трудящиеся могли менять свою профессию, а труд превратить из обязанности в удовольствие, что привело бы, по его мнению, к преодолению противоречия между физическим и умственным трудом и между городом и деревней.

Кажется, что так низко поставленный Сталиным порог перехода к коммунизму, как 2-3-кратный рост средней зарплаты, был неприемлем для тогдашней советской «верхушки», уровень жизни которой был уже тогда значительно выше и которая уже начала перерождаться в «класс для себя», и это означало для нее слишком большую степень эгалитаризма. Похоже, представлялся вопрос формулировки основного закона социализма, в котором предполагалась как основная цель социалистического производства – возможно максимальное обеспечение потребностей всего общества. Эта формулировка тоже имела признаки эгалитаризма и противоречила интересам привилегированных материально верхних слоев, правящих на практике и то диктаторскими методами советским обществом. Сталин был врагом этого привилегированного слоя, считая его существование необходимым только в условиях тяжелого переходного периода, но его возникновение и укрепление было объективным следствием 20-летней практики его правления, когда он вводил значительные материальные привилегии, как и диктаторские методы правления на всех уровнях власти из-за прагматических причин, т.е. будто необходимых для реализации тех невиданно трудных задач, которые стояли перед СССР.

Провозглашая эти новые тезисы Сталин пришел к выводу, что во всяком случае в экономическо-общественной области надо стремиться к эгалитаризму. Помещенная в его книге полемика с Ярошенко, который отрицал подчинение продукции целям потребления, была по существу полемикой с теми членами руководства, и  в том числе также членами Политбюро, которые скрытым образом подталкивали Ярошенко к провозглашению таких взглядов (он подвергся аресту после Х1Х съезда, вероятно, для того, чтобы узнать правду об источниках его инспирации).

Сталину казалось, что если он проведет свои взгляды в Политбюро, провозгласит их, а потом примет их под его нажимом единогласно партийный съезд, то это обеспечит их выполнение.

И в этом заключалась основная ошибка Сталина. Он не понимал, что признавая чрезмерные привилегии и власть руководящих кадров и чрезмерно отодвигая массы, и в том числе также партийные, от возможности влияния на политику, действовал он на практике вопреки ленинизму, не понимая, что сам создал общественный слой, которого не победит ни прославление его личности и политики в массах, которые в большинстве ему доверяли, ни жестокий террор в отношении к части привилегированных слоев общества.

Этому возникающему слою привилегированной бюрократии Сталин и его коммунистические взгляды были полезны временно, особенно перед войной, но когда она пришла к выводу, что СССР не будет уничтожен, то сталинский коммунизм не только стал ей ненужным, но вредным для ее интересов. И так как Сталин ликвидировал ее отдельных, но довольно многочисленных представителей, которые, по его мнению, отходили от коммунизма (что еще увеличивалось при помощи  высоко вознаграждаемой и чересчур усердной деятельности аппарата НКВД), так этот создаваемый, а в действительности уже созданный привилегированный слой уничтожил Сталина политически, когда этот слой стал достаточно сильным, а взгляды Сталина стали помехой для его полного правления.

Борьба в Политбюро была в большой степени не вполне сознательным отражением тех общественных противоречий, и заговор части его членов против Сталина мог, по их мнению, пойти на пользу социализму, против лишенного чувства реальности человека, применяющему террор бессмысленным образом. Можно здесь увидеть очень близкую аналогию со свержением Робеспьера его ближайшими сотрудниками, которым казалось, что они это делают в пользу революции.

Возвращаясь к содержанию рассматриваемой работы, нужно указать, что Сталин, как Маркс, Энгельс и Ленин считал, что товарное производство, действие закона стоимости и денег нельзя совместить с коммунизмом. Так, например, Ленин в начале НЭПа в статье «О значении золота в настоящее время и после полной победы социализма» писал: «Когда победим в мировом масштабе, тогда, как думаю, построим из золота уборные на улицах самых больших городов мира. Это было бы наиболее справедливой формой использования золота». Сталин оказался в этом вопросе слишком догматическим ленинцем. Быть может, что отличающийся от сталинского подход к этому вопросу Вознесенского стал причиной его трагедии.

Товарно-денежные отношения и действие закона стоимости Сталин считал необходимым на тогдашнем этапе развития советской экономики только из-за существования рядом с государственной также колхозной собственности, когда крестьяне, как и при жизни Ленина, признают только рынок и действующие на нем цены, а закон стоимости в связи с этим действует полностью только на потребительском рынке. Он считал, что в сфере средств производства, производимых государственными предприятиями, закон стоимости действует, но не является регулятором продукции, так как ему не подлежат направления развития основных отраслей, а особенно тяжелой промышленности или же великих государственных сельскохозяйственных предприятий (совхозов), которые длительное время являются нерентабельными. Поэтому он также утверждал, что закон стоимости в социалистическом обществе подчинен требованиям планирования, и когда планирование охватит все народное хозяйство, при помощи постепенного втягивания в него товарной продукции колхозов, не будет уже действовать рыночный закон стоимости, а будет проводится непосредственное становление цен на основе непосредственного учета необходимых затрат на продукцию отдельных продуктов, а структура продукции будет устанавливаться в рамках директивного планирования, в соответствии с требованиями основного закона социализма.

Эти рассуждения стоит привести также потому, что еще много лет спустя казалось выдающимся ученым (также из капиталистических стран), что можно устанавливать цены непосредственно на основе метода межотраслевых связей и оптимального программирования, а структуру продукции при помощи директивного планирования (эти вопросы будут рассмотрены шире в дальнейшей части работы).

Конечно, как организатор директивного планирования Сталин подчеркивал его достоинства, выражающиеся в быстром и бескризисном развитии народного хозяйства и возможности сосредоточения усилий на его главных, решающих эвеньях (хотя отмечал также возможные ошибки в планах и различия между реальными планами и необходимостью планирования народного хозяйства как объективного закона социализма). Этот подход к планированию отражал долго еще преобладающее убеждение сторонников социалистического централизованного планирования, которые подобным образом подчеркивали его сильные стороны в сравнении с непланируемой капиталистической экономикой, и не замечали его слабых сторон в сравнении с современным капиталистическим хозяйством с его большими способностями к нововведениям и их быстрому применению.

Отход от директивного планирования в условиях относительной слабости страны и необходимости большого удельного веса аккумуляции означал бы согласие на ускорение роста видов производства, приносящих непосредственную пользу населению, уменьшил бы общий уровень накоплений и поэтому он был тогда нерациональным, однако не всегда, как казалось Сталину. Но даже в это время были в этой области большие и вредные перегибы, как, например, ограничение возможности развития ремесла или бытовых услуг, но они не были решающими для общего развития народного хозяйства.

Позднее оказалось, однако, что упрямое применение принципов директивного планирования, отвечающее также интересам укрепления власти правящей бюрократии, стало одной из главных причин упадка социализма в СССР и в европейских социалистических странах. Как позднее оказалось на настоящем этапе развития производственных сил, соответствует ему не директивное планирование, а планирование посредственное и стратегическое в соединении с действием рыночных механизмов.

Более правильным было его утверждение, что планирование не является основным законом социализма, так как оно должно подчиняться основному закону социализма, целью которого является максимальное обеспечение возрастающих потребностей всего общества, ибо при ином подходе оно теряет свой смысл.

Стоит тоже ответить на вопрос, почему Сталин только тогда счел возможным  представить рост уровня жизни целого общества как основной закон социализма. Объяснение этого является, по-моему, довольно простым. Кажется, что он пришел к выводу, что опасность войны не возрастает, что, впрочем, сказал в своем последнем заявлении для газеты «Правда». Это его убеждение опиралось, по всей вероятности, на сведения о последней стадии приготовлений к испытанию водородной бомбы (еще более разрушительной, чем атомная бомба), которая была испытана через полгода после смерти Сталина. В этой области СССР сравнился с США.

Из этого, по всей вероятности, вытекало его убеждение, что можно будет на практике предназначить больше средств на рост потребления и убедить население, что именно это, а не постоянное самопожертвование во имя далекого будущего является сутью социалистического строя.

Однако несчастие состояло в том, что правящая и привилегированная бюрократия и поддающаяся ее нажиму часть партийного руководства не желала реализовать этой эгалитарной политики, что Сталин старался предотвратить, конечно, безуспешно при помощи террора.

Следующие вопросы, в которых скрывались великие разногласия в советском руководстве, касались международных дел, т.е. перспектив дальнейшего развития капитализма, международного социалистического рынка, противоречий между империалистическими странами, роли международного коммунистического движения, а в особенности его значения для СССР.

Что касается перспектив развития капитализма, то по этому вопросу Сталин совершил самую большую ошибку, которая долго тяготела над коммунистической идеологией, содействуя недооценке противника, а через это  собственному упадку. И так Сталин утверждал, что после выпадения из капиталистического мирового рынка Китая и стран народной демократии капитализм находится уже на снижающей линии своего развития, в то время как в действительности начинался период его наиболее быстрого развития. Тот факт, что это утверждение было так твердо подчеркнуто в его работе и в одобряемых им выступлениях на XIX съезде, в которых указывалось только на побуждение конъюнктуры корейской войной, отражало, как это раскрыл Микоян на XX съезде КПСС, оппозицию других членов руководства к такому утверждению.

Идея мирового социалистического рынка была в основном правильной и не требовала она изоляции от капиталистического рынка. Регулируемый рынок в рамках международного сотрудничества социалистических стран, охватывающих 1/3 населения мира, имел, несомненно, потенциальное превосходство над тогдашней анархией международного капиталистического рынка и, в первую очередь, создавал больше возможностей отдельным странам стать независимыми от давления капиталистического рынка и развития в рамках социалистического мирового рынка. Однако, чтобы этот рынок был действительно самостоятельным и действовал с пользой для своих членов, нужно было, во-первых, чтобы цены на ним не устанавливались волюнтаристски, как это происходило на практике, ни в большой степени на основе цен капиталистического рынка, на котором решающую роль играли разные международные монополии. Это условие не было выполнено, и соотношение цен в торговых договорах на возникшем в 1949 году рынке Совета экономической взаимопомощи опиралось, главным образом, на цены мирового капиталистического рынка. В 1956 году один из французских планировщиков иронически спросил в польской Государственной комиссии хозяйственного планирования, по каким ценам будут торговать между собой социалистические страны, когда капитализма уже в мире не будет, и на этот вопрос не получил, конечно, ответа.

Надо было, во-вторых, и это было еще важнее, чтобы обмениваемые продукты и технологии, особенно в отраслях, которые были носителями технологического прогресса, были не худшими, а лучшими, нежели предлагаемые на капиталистическом рынке. В некоторых областях тяжелой и оборонной промышленности это условие тогда было выполнено, о чем уже было сказано на примере строительства нового металлургического комбината Нова гута недалеко Кракова в Польше. Однако, с течением времени СССР и другие социалистические страны все больше не поспевали за мировым техническим прогрессом и поэтому сотрудничество внутри организации СЭВ, путем обмена технически отсталыми издельями, стало тормозом развития отдельных стран и побуждало их к выходу из этого рынка. Что касается утверждения Сталина о нарастании новых межимпериалистических противоречий, которые могут привести к конфликтам между ними и даже к войнам, которые можно использовать для укрепления социализма и приближения его победы во всем мире, то история этого не подтвердила, а вышло как раз наоборот. Совершилось сближение интересов империалистических стран (в неоколониальном понимании этого термина) и их военное сближение в рамках НАТО, а также изоляция, а потом упадок СССР и европейских социалистических стран, но это было, главным образом, результатом совершенно безответственной, а по существу, самоубийственной внешней и военной политики, которую проводили позднейшие руководители СССР, в чем большую роль играл также конфликт между СССР и Китаем.

Следующий вопрос об отношении к коммунистическому движению в капиталистических странах был, по всей вероятности, вопросом, который вызывал наиболее острые расхождения в советском руководстве, и именно поэтому только к этому вопросу отнесся Сталин в своей речи на окончание съезда. Сталин утверждал в этой речи, что взаимная помощь советских коммунистов и коммунистов из капиталистических стран является, несмотря на тогдашнее могущество СССР и всего социалистического лагеря, и впредь необходимой для защиты мира, что главной силой, не допускающей развязывания войны против СССР являются коммунистические партии, а особенно сильные партии Италии и Франции, которые препятствуют втягиванию своих народов в войну, и что только коммунисты могут защитить демократию и национальную независимость в борьбе со все более реакционной буржуазией.

Позднейшее развитие событий доказало, что следующее руководящие группы СССР отбросили на практике принципы сотрудничества с международным коммунистическим движением, а также с Китаем, что было результатом их классового вырождения, а также нарастания империальных тенденций.

После XIX съезда партии, на котором изменено ее название из ВКП(б) на КПСС, наступил эпилог борьбы части партийного руководства (главным образом старого, так как Сталин увеличил число его членов с 11 до 25, надеясь, что эти новые члены будут его сторонниками) и антисталинского заговора, который кончился вместе с его смертью. Ход этой борьбы окружен до сих пор тайной и поэтому можно о ней только догадываться, но существует ряд предпосылок из разных высказываний и фактов, достаточных для того, чтобы разобраться в этом деле.

Непосредственно после XIX съезда состоялся пленум ЦК, на котором Сталин выступил с полуторачасовой речью, содержание которой не оглашено. Ее общий смысл пересказал после 25 лет (т.е. в 1977 году) писатель К. Симонов, избранный тогда заместителем члена ЦК. Сталин сказал тогда, что положение является тяжелым и что в отношении к врагам надо быть таким твердым, как был Ленин в 1918 году, а потом, что Молотов и Микоян совершили ряд ошибок, когда замещали его во время его отдыха (какие это были ошибки – Симонов не написал). Позже выступали Молотов и Микоян, подчеркивая, что они остаются верными Сталину. Сталин на это им ответил словами: «будьте верны Ленину», что можно так понимать, что он требовал от них той интерпретации ленинизма, которую он представлял в «Экономических вопросах социализма в СССР» и в своим выступлении на XIX съезде. Не доверяя им, однако, и впредь (по Хрущеву Сталин на заседаниях Политбюро подчеркивал, что они так беспомощны в отношении к действиям империализма, как слепые котята) привел к тому, что не избрали их (т.е. Молотова и Микояна) так же, как и Берии (которому также не доверял и который был отозван с поста министра безопасности) в главный орган, каким был секретариат ЦК в числе 10 человек, во главе со Сталиным, а только членами Политбюро, которое по указанию Сталина расширено до 25 человек, с целью ослабления влияния его старых членов.

В состав секретариата ЦК избран был, однако, Хрущев, который постоянно льстил Сталину, и Сталин настолько ему доверял, что именно он на XIX съезде произнес основной доклад об изменениях в уставе партии, в котором, конечно, подчеркивал абсолютную верность сталинской линии, хотя уже тогда, как это оказалось из его доклада на XX съезде, был его злейшим врагом.

Как можно догадаться из полемики, проводившейся в «Экономических вопросах социализма в СССР» якобы только с экономистами, полемика в Политбюро по этим вопросам длилась долго. Дискуссия над учебником экономии среди экономистов состоялась в ноябре 1951 года, а работа Сталина была окончена в сентябре 1952 года. Сталин каким-то способом получил ее одобрение в Политбюро, как главную директиву для новой программы партии, которая должна была стать основой строительства коммунизма в СССР. Те же люди, которые восхваляли ее без чувства меры на XIX съезде, Микоян и Хрущев, оценили ее отрицательно на XX съезде и запретили ссылаться на нее и ее издавать.

Борьба внутри Политбюро после получения Сталиным на XIX съезде полной поддержки его политического курса очень заострилась. Свидетельствует о том утверждение Хрущева на ХХ съезде, что Сталин, по всей вероятности, хотел физически ликвидировать Молотова и Микояна, против чего они тогда не возражали. Была ли это правда, трудно сказать, но такие опасения могли у них существовать на основе опыта о расстреле Вознесенского и ленинградских руководителей, обвиненных во фракционной дея-тельности.

Хрущев и Берия оказались, по всей вероятности, временными союзниками и организ­аторами заговора против Сталина. Пришли они, как можно предполагать, к выводу, вместе с частью членов Политбюро, что Сталин не понимает действительного положения дел и что во имя реализации своих ошибочных взглядов готов уничтожить тех, которые с ним не согласны, и поэтому во имя развития страны или, быть может, для победы коммунизма надо его ликвидировать скрытым образом, ибо это является единственно возможным методом, если все время его восхваляли без меры.

Ненависть к Сталину, которую Хрущев вскрыл на ХХ и на ХХ11 съезде КПСС, как политическая, так и личная, которую он скрывал долгие годы, допускает предположение, что мог не быть только вымыслом заговор, нацеленный на умертвление Сталина при помощи неправильных методов лечения, в который были втянуты кремлевские врачи, главным образом, еврейского происхождения (могли их, например, шантажировать люди Берии, который казнил в 1952 году многих еврейских интеллектуалов, что их судьба будет такой же, если они этого не сделают, и что их главным врагом является Сталин). Хрущев говорил, что Сталин приказал врачей поддать пыткам, чтобы узнать, кто им это поручил, подозревая по всей вероятности некоторых членов Политбюро. Но не успел этого узнать, потому что получил мозговой удар и умер в таинственных обстоятельствах.

По этому вопросу мне знакомы два объяснения. Первое из них – это рассказ Хрущева своему близкому приятелю Бурлацкому, который пересказал его в «Литературной Газете» в 1988 году. По Хрущеву «когда Сталин умер, не было при нем врачей. Майор из охраны, который когда-то был фельдшером ветеринарии позвонил, что Сталин скончался». Из этого можно было бы сделать вывод, что все официальные заявления о том, что он умирал парализованный в течение пяти дней (с 28 февраля по 5 марта), о состо-янии его пульса и пр. были ложью.

Есть и другая версия, представленная после 1990 года его охранниками, по-моему, более вероятная. Согласно этой версии Маленков и Берия, узнав о его параличе, в течение двух дней не присылали к нему врачей.

Является фактом, что Сталин пришел к выводу, что донос о попытке его умертвления является правдивым, и поэтому поручил врачу-женщине, которая донесла об этом, вручить орден Ленина, не дожидаясь итогов следствия.

Смерть Сталина вызвала у населения СССР потрясение. Вытекало оно не только из той большой роли, которую большинство населения приписывало Сталину в их собственном и общественном повышении, в победе в войне и в превращении Советского Союза в мировую державу, но тоже из убеждения, что именно он способен его защитить от могущественного американского империализма, а также из опасения, что, быть может, обвинения в «заговоре врачей» были правдивыми и что к этой смерти действительно привели враги Сталина и то из близких ему кругов. По всей вероятности, поэтому такое громадное количество людей желало увидеть лицо Сталина на похоронах, не видно ли на нем признаков неестественной смерти. Из-за давки затоптаны на этих похоронах сотни людей.

В свою очередь одним из первых шагов советского руководства после смерти Сталина было отрицание существования какого-либо «заговора врачей» и отобрание у доносчицы ордена Ленина. Это должно было способствовать прекращению подозрений о каком-то участии нового руководства в этой смерти, но это было мало убедительным доказательством и укрепило у населения подозрения относительно политической честности руководства. Прокурор Рюмин, который занимался делом врачей, сразу же после смерти Сталина был расстрелян Берией по поручению Политбюро.

Стоит тоже привести отчет Симонова о последних дней жизни Сталина, которые показывают на очень двусмысленное поведение его ближайшего окружения. Симонов как заместитель члена ЦК был вызван вместе с другими членами ЦК для прибытия в Кремль, чтобы слушать сообщения о состоянии болезни Сталина, а также политические. И так сообщения о болезни, которые члены ЦК слушали в полном молчании и в невиданной подавленности, были так неясны, что нельзя было из них узнать, находится ли Сталин в своей квартире в Кремле, или же на даче в Кунцево под Москвой. После смерти Сталина оглашено членам ЦК политическое сообщение, которое возвращало к узкому кругу руководства Молотова и Микояна, удаленных из него по поручению Сталина на пленуме после Х1Х съезда, и исключало из Политбюро его новых членов, избранных в Политбюро на этом же пленуме под нажимом Сталина.

На похоронах Сталина «прощались» с ним Маленков, которого рекомендовал на первое место в государстве Берия, а также Молотов (Берия и Молотов были удалены Сталиным из секретариата ЦК).

Политический смысл проведенного политического переворота был так завуалирован, что писатель  Симонов обратился к Хрущеву, которого новое Политбюро назначило главным, но еще не первым секретарем ЦК, с предложением написать сочинения в честь Сталина, на что Хрущев сказал, что в этом нет необходимости.

Совершенно не разбирались в этих вопросах другие коммунистические партии. Так, например, Политбюро ПОРП во главе с Болеславом Берутом организовало после смерти Сталина сталинский набор в партию наподобие набора в ВКП(б) после смерти Ленина, изменило название города Катовице на Сталиногруд и присвоило имя Сталина строящемуся по обещанию Сталина и на средства СССР Дворцу науки и культуры в Варшаве.

Сущность так называемого культа Сталина

Перед войной, как об этом уже указывалось, пропаганда этого культа отражала непосредственно интересы широких руководящих групп общества, которые таким способом внушали массам, что реализуемый общественно-политический курс является абсолютно правильным и единственно возможным, так как только он может обеспечить развитие социализма в СССР и защитить советское общество перед его внутренними и внешними врагами, и именно поэтому надо безусловно подчиняться руководителю этого политического курса – Сталину. Этот курс провозглашал, между прочим, в 1937 году Хрущев в период самого жестокого политического террора, приглашая как первый секретарь московского комитета партии и личный друг Сталина (были с собой на «ты»), чтобы выступил с речью до избирателей, в связи с чем Сталин в этой речи подчеркнул, что по существу все уже сказали другие члены Политбюро. Сталин считал затем пропаганду своего «культа», как форму поддержки руководящего коллектива партии, с которым тесно сотрудничал и которым руководил.

Во время войны этот культ служил обеспечению объединения общества в обороне своей жизни и советского строя перед его смертельным врагом и тоже был поддержан руководством (с теми колебаниями, о которых здесь говорилось, во время поражений первого периода войны, когда часть руководства колебалась, не надо бы свергнуть Сталина и заключить какой-то мир с Германией).

После войны культ Сталина приобрел другие черты. Сталин замечал свою все большую изоляцию со стороны своих ближайших сотрудников, которые, по его мнению (что оказалось в своей основе правдой), во все большей степени не подходили уже к верхним и привилегированным слоям (возникшим и укрепившимся в итоге сталинской прагматической политики) как к инструменту реализации коммунистической цели, которая им самим становилась все более чуждой, но под нажимом этих слоев во все большей мере становились представителями их интересов.

Этим слоям ненужен был ни коммунизм, ни борьба с мировым империализмом, ни пролетарский интернационализм. Поэтому Сталин, желая реализовать свой политический курс, в его понимании коммунистический и интернационалистический, вопреки взглядам своих близких сотрудников, применял в отношении к ним во все большей мере методы принуждения и террора, пользуясь, до определенного времени, не подлежащим контролю аппаратом Берии, а также придавал этому культу черты своей лич-ности, ошибочно рассчитывая на то, что если массы будут верить ему, а в следствие этого его программе, то будет она выполнена, несмотря на разного вида сопротивление, оказываемое ему в ближайшем окружении.

На Х1Х съезде победил с виду согласованный, а скорее навязанный Сталиным курс на строительство коммунизма, которого основой должна была стать его работа, так как вступительную речь произнес Молотов, а заключительную Ворошилов, о котором Хрущев утверждал, что он тоже потерял доверие Сталина после этого съезда и что Сталин глубоко разошелся с нем во взглядах. И так оказалось на практике, что курс Сталина, который имел поддержку в массах, также из-за эгалитарных черт его программы, был совершенно неспособен защититься перед все более сильной и не контролируемой бюрократией, в обстановке фактического бессилия масс в рамках реализованной Сталиным автократической системы правления.

Это была основная ошибка Сталина, который в культе своей личности, при фактическом лишении масс, в том числе также партийных, их демократических прав, т.е. вопреки основным принципам ленинизма, усматривал возможность противостоять далеко уже продвинутому перерождению системы власти (созданной под его руководством) и привилегиям верхних слоев советского общества.

Страны народной демократии в Европе

Как уже указывалось, эти страны под нажимом СССР, в условиях развязанной «холодной войны» и угрозы ее превращения в «горячую», перешли в 1949 году от смешанного типа собственности и относительно либеральных политических отношений, к системе хозяйственных и политических отношений по советскому довоенному стандарту. Был это образец, нацеленный на быструю индустриализацию с нажимом на  ускоренное развитие тяжелой промышленности, на монополию коммунистической партии и ее идеологии, предполагающей быструю ликвидацию класса буржуазии и коллективизацию сельского хозяйства, всеобщую занятость и социальное обеспечение, а также большую долю эгалитарного раздела доходов при одновременном требовании абсолютного и некритического подчинения руководству партии, и в том числе также беспощадной борьбы с ее противниками.

Эти страны, входящие в довоенный период в т.н. «санитарный кордон» вокруг СССР, имели ту общую черту, что революция совершилась у них не только собственными силами, а пользовалась охраной Советского Союза перед интервенцией империалисти-ческих стран Запада (из-за нехватки этой поддержки трагическая судьба постигла революцию в Греции) и при поддержке Советской армии в сокрушении со-противления прокапиталистического и прозападнего подполья, не выбирающего в средствах в вооруженной борьбе с народной властью на тылах фронта и после окончания войны. В условиях, близких к гражданской войне, ответом на белый террор был часто красный террор, к сожалению, не всегда обоснованный, ударяя часто вслепую, т.е. не только в действительных врагов социалистического строя. Немалое влияние оказали в этом деле советские советники, которые перенесли в эти страны методы из худшего периода репрессий в СССР.

Вообще говоря, революционные преображения имели в этих странах намного более узкую базу, чем в СССР. Вытекало это из  следующих причин:

во-первых, из-за того, что классовые противоречия в этих странах не были так остры, как в России в период революции 1917 года и коллективизации в 1929 году, и эти противоречия сами по себе не привели бы к социалистической революции, к ликвида­ции помещиков и кулачества, а буржуазная идеология и религия продолжала иметь сильное влияние в массах;

 во-вторых, эта революция была привнесена, или по крайней мере ускорена другим государством, которое навязывало свою систему хозяйствования, свой политический и полицейский режим, в большой степени чуждый традициям этих стран, и лишало их чувства национальной самостоятельности;

 во-третьих, народы стран народной демократии имели по большей части высший уровень жизни, чем народы СССР, и большая часть этих стран опасалась, что подчинение СССР и то еще в условиях усиленных вооружений, снизит их жизненный уровень;

в-четвертых, большая часть этих обществ была очарована высоким уровнем жизни в США и получаемой отсюда в разных формах материальной поддержкой, которая в условиях холодной войны исчезла, хотела пользоваться помощью в рамках плана Маршалла так, как страны западной Европы, и не только не хотела нести жертв во имя борьбы с американским империализмом, но даже верила американской пропаганде, что Советский Союз готовится к агрессии.

Нежелание тесного сотрудничества с СССР, следования по его пути, к повышенным усилиям в области вооружений и к связанным с этим лишениям, а также к решительному сопротивлению империализму, проникала также ко многим членам руководства коммунистических партий в этих странах. Это было причиной, скрываемой борьбы в партиях отдельных стран, руководства которых, под нажимом СССР, предъявляли противникам принятого острого политического курса неверные по большей части обвинения в шпионаже в службе США. Ряд руководителей этих партии было в следствие этих обвинений казнен, в Польше был арестован Гомулка под неопределенными обвинениями.

Однако политические репрессии и террор, как это уже указывалось, не ограничивались до узкого круга оппозиционеров внутри партии. Они применялись широко не только ко многим действительным, а также к подозреваемым врагам социализма и сторонникам империализма, главным образом, из буржуазной среды, но попадали часто в разные группы трудящихся за относительно небольшие проступки, к которым часто относились как к саботажу, направленному на срыв приготовлений к обороне страны.

 Хотя, вообще говоря, политические преследования имели классовый характер и служили обороне слабого еще социалистического строя перед сильнейшим в общем внешним и внутренним врагом, но их масштаб, достигающий часто невиновных людей, частое применение пыток, вызывали возмущение большой части населения и увеличивали число врагов социализма.

Отношение к социализму в этом периоде было разным в отдельных странах народной демократии и зависело м. пр. от таких факторов, как:

 разный уровень развития страны,

 силы коммунистического движения в довоенный период – было оно, например, сильным в Чехословакии и в Болгарии, а также в ГДР, несмотря на более чем 10-летний период господства гитлеризма, а слабым в Польше и в Румынии,

- отношение к России в довоенный период – в Чехословакии и в Болгарии было положительным из-за ненависти к австро-венгерской монархии и Турции, с которыми Россия воевала, а в Польше и на Венгрии – отрицательным из-за причин, о которых уже вспоминалось.

Отношение к СССР после войны из-за территориальных изменений – в Польше и Румынии было более или менее нейтральным, в Польше из-за компенсации потери восточной части Польши, население которой в большинстве составляли украинцы и белорусы, через получение за счет Германии намного более развитых Западных Земель, а в Румынии соответственно путем компенсации потери Молдавии (Бесарабии) возвращением Семигорода, в Чехословакии положительным из-за выселения немцев из судетской области, в Венгрии - отрицательным из-за потери Семигорода, а в Германской Демократической Республике – тоже отрицательным из-за потери значительной части территории в пользу Польши и ее отделения от Западной и значительно более зажиточ-ной части Германии.

Отношение к западным странам – традиционные симпатии значительной части населения этих стран, а особенно в Польше к США, из-за непосредственной и посредственной выгоды от эмиграции в эту страну, симпатии немцев из ГДР к США из-за предоставления их соотечественникам из ФРГ американской помощи в рамках плана Маршалла и прекращения взимания военных репараций, из-за чего они начали жить в эти годы значительно лучше, чем немцы из ГДР.

-           -             преследование представителей буржуазного противгерманского подполья из времен войны. В Польше из-за его большого влияния и продолжения деятельности после войны было оно наиболее острым.

-           -             - преследование представителей фашистских движений – наиболее в Венгрии, в Румынии и конечно в ГДР.     

-           -             - разные размеры влияния буржуазной идеологии, а особенно сильные в Венгрии, и мелкобуржуазной и мелкокрестьянской в Польше, что вызвало здесь сильное сопротивление против коллективизации, в большой степени тоже из-за знания поляков об низком уровне жизни в советских колхозах,

-           -             - разные размеры влияния духовенства, о настроениях в подавляющим большинстве антисоциалистических. Самое большое влияние имело оно в Польше и в Венгрии,

-           -             - разная степень трудностей в ломке старых экономическо-общественных структур и неравные способности отдельных коммунистических партии к убеждению народных масс в правильности их политики, т.е. об соответствии с их основными интересами.

Независимо от великих разниц  во всех названных здесь факторах в отдельных странах народной демократии, преобладали в этом периоде общие всем этим странам положительные факторы – быстрый рост народного хозяйства, продвижение полезных для громадного большинства  рабочих и крестьян общественных и структурных перемен, связанных с быстрой индустриализацией, широкое распространение просвещения, а также культуры, провозглашающей социалистические идеи, надежды на быстрый рост уровня жизни (которые постепенно ослабевали), убеждение о правильности пути, который уже раньше прошел СССР, достигая под руководством Сталина великих успехов – хозяйственных, общественных и военных. Эти идеи интенсивно распространялись коммунистическими партиями. До смерти Сталина эти положительные для развития социализма факторы, несмотря на все нарастающие ошибки и искажения, преобладали над отрицательными факторами, которые особенно в хозяйственной области были еще только в зачаточной стадии.   

Стратегия США

Главным противником СССР и сосредоточенных вокруг него стран народной демократии и Китая были тогда (и позже) США. В этом периоде они готовились, как это недавно выявлено, нанести массированную атомную атаку на советские города, запланированную уже в 1945 году. Задачей этой атаки было принуждение СССР к военной и политической капитуляции и реализация того, что удалось достичь в 1991 году, в итоге победы в гонке вооружений в холодной войне с целиком уже разложившимся Советским Союзом. В результате это привело к ликвидации европейской группы социалистических государств, превращению СССР в буржуазное государство и ограничения его территории до самой России, в которой усилились сепаратистские движения (Чечня), а также к возникновению на развалинах СССР большого количества «националь-ных» буржуазных или даже полуфеодальных государств.

То, что США не выполнили этого плана в 1950 году, вытекало из-за того, что СССР  начал производство атомного оружья в 1949 году, из-за его большего политического влияния и военной силы, из-за огромного роста движения защитников мира перед угрозой атомной войны на Западе, а также из-за возникновения Народного Китая. Именно поэтому во время начатой войны в Корее правительство США не согласилось с требованиями командующего войсками США в Корее Мак-Артура использования этого оружья против Китая, опасаясь, что в ответ на это СССР может приступить к наступлению на западную Европу со всеми политическими последствиями этого шага, в форме создания там коммунистических правительств, которые имели бы сильную опору в мощных тогда коммунистических партиях западной Европы и в мирных движениях, борющихся за запрет применения атомного оружия.

Чтобы ослабить антивоенное движение в собственной стране, развить до крайности шовинизм и подготовить психически общество к войне с СССР во имя собственного владения миром, представляли СССР как смертельного врага цивилизации (раньше, когда миллионы советских солдат погибали на фронтах, спасая этим жизнь американских солдат и укрепляя этим позицию США, то представляли Сталина и СССР, как самых лучших друзей). Под руководством сенатора Маккарти была организована разнузданная кампания вылавливания всех сочувствующих коммунизму во время войны, лишения их работы как врагов государства.

И так  сущность всей политики США, доминирующего капиталистического государства состояла в том, чтобы воспрепятствовать мирному восстановлению и дальнейшему развитию СССР и всего социалистического лагеря, вследствие чего социализм мог бы доказать свои экономические и общественные преимущества, принудить эти государства к исчерпывающей их силы гонке вооружений, а также воздействовать, о чем уже было сказано, на оппортунистические элементы в руководстве СССР и стран народной демократии, склонных договориться с США на выгодных для США условиях и, наконец, воздействовать на население этих стран указанными уже методами.

Следующей составной частью  этой стратегии была реализация плана Маршалла  и военные заказы, связанные с корейской войной, которые помогли ослабленным европейским капиталистическим странам и Японии быстрее восстановить экономику и укрепиться политически. Целью этой стратегии было обеспечение господства США над миром в интересах доминирующих в экономике монополий и создание им возможности эксплуатации более слабых стран, а прежде всего стран т.н. третьего мира, без никаких ограничений.

В течение этого периода СССР и руководимый им социалистический лагерь оказался трудным противником, так как он укреплялся относительно быстрее в сравнении с руководимым США империалистическим Североатлантическим пактом, оставаясь, однако, от него более слабым все это время.

Однако, по моему, самым большим достижением стратегии США было то, что они склонили советское руководство, и прежде всего, Сталина к продолжению довоенной общественно-политической стратегии, которая в итоге, несмотря на большие искажения и ошибки, сдала экзамен во время войны, а после войны оказалась вредной для развитья социализма в СССР и во всем лагере европейских социалистических стран.

После войны, после такой большой победы и получения поддержки широких масс в СССР для принципов социалистического строя, вполне возможным был возврат к ленинским принципам широкой партийной демократии и открытости партийной жизни, а прежде всего, к ограничению материальных привилегий и фактически неконтролируемой власти административного и партийного аппарата на его разных ступенях, а между тем эти ленинские принципы были на практике все больше сведены на нет. Сталин считал, что СССР и весь социалистический лагерь по-прежнему остается осажденной крепостью, слабее капиталистических стран, а из-за указанных выше причин существуют в СССР и СНД мощные политические силы, а в том также в коммунистических партиях, готовые к капитулянтскому компромиссу с США (уменьшая необходимые затраты на вооружение для ускорения роста потребления), и что существуют также диверсионные элементы, готовые в случае возникновения войны стать пятой колонной. Из-за этого по-прежнему надо вести политику материальных привилегий и увеличения властных полномочий руководящих административных и партийных кадров для того, чтобы они усердно выполняли приказанную им политику, а при каких бы то ни было попытках сопротивления применять против них жестокие наказания при помощи стоящего вне закона аппарата государственной безопасности, а массы отстранять от действительного влияния на проводимую политику.

Эта система правления обанкротилась, так как этой правящей и все более сильной бюрократии не нужен был ни социализм (и на добавок в эгалитарном смысле основного закона социализма), ни пролетарский интернационализм, и тем более она не соглашалась на террор, применяемый ко многим ее представителям, а массы были политически бессильны.

Когда Сталин хотел отступить от реализованного до сих пор курса и перейти к практической реализации принципов социализма, во всяком случае, в экономическо-общественной области и принципов интернационализма в отношениях с международным коммунистическим движением, то проиграл, ибо этот новый, возникающий класс оказался уже слишком сильным, и это было самой большой победой США, главной причиной дальнейшего бюрократического вырождения, а потом капиталистического перерождения и упадка СССР.

Существующий реально шанс на укрепление СССР и целого социалистического лагеря, на достижение экономического превосходства над капиталистическим миром и в итоге этого победы социализма во всемирном масштабе в недалеком будущем оказался иллюзией, что не означает, что он и дальше не существует, и об этом будет идти речь в последней части этой работы.

                         Kоммунистические партии в капиталистических странах

и в странах т.н. третьего мира

Эти партии и руководимые ими движения, ведущие антикапиталистическую и  антиколониальную борьбу, не несли того тяжелого бремени строительства социализма в  отсталой стране в условиях «осажденной крепости», а из его существования и развития, а также из того нимба, который окружал СССР и Сталина получали только пользу. Во-первых – это укрепляло их собственный авторитет и веру в победу, а во вторых – позволяло в развитых капиталистических странах крепче нажимать на буржуазию и добиваться у нее существенных уступок, а в колониях и полуколониях содействовало возникновению и развитию борьбы, а в том также вооруженной, против их угнетателей, которой руководство СССР помогало разными методами. В свою очередь их борьба оказывала существенную помощь для СССР и других социалистических стран в недопущении к агрессии США на эти страны.           

Народный Китай

Китай, после сотен лет феодализма, ста лет полуколониального подчинения, 14 лет японской агрессии и более 20 лет гражданской войны, оставался, несмотря на свою пятитысячилетнюю цивилизацию, очень бедной и отсталой технически страной. Как уже указывалось, Китай был втянут не по своей воле в корейскую войну, в которой понес тяжелые потери и оттягивая в виду этого силы США от столкновения в Европе, т.е. предоставляя в практике реальную военную помощь СССР и странам народной демократии.

В свою очередь, после заключения пакта о дружбе с СССР в феврале 1950 года, Китай получал от него некоторую материальную и техническую помощь в восстановлении народного хозяйства страны и подражал его системе планирования и управления хозяйством. Ничто не предсказывало, что Китай пойдет другим путем, хотя существовали для этого предпосылки так общественного, как и исторического характера.

Несколько замечаний на окончание первой части этой работы

Первая часть кончается анализом этапа, в котором казалось, что социалистическая система в СССР идет к победе, в то время как в действительности она была тяжело больна.

     В связи с представленной в начале этой работы ее методологией считаю, что мне удалось обосновать тот тезис, что введение, удержание и конечная победа бесклассового социалистического строя хотя объективно должны быть следствием громадного развития современных производительных сил как материальных, так и человеческих, но в реальном историческом процессе зависят от факторов разного рода, и поэтому нельзя подходить к победе социалистического строя как неизбежной, но как к возможной.

     Влияют на эту возможность в большой степени разные случайные исторические факторы, но самым важным из них является, по моему мнению, субъективный фактор, относящийся к правильному подходу руководящих групп в социалистическом обществе (которые из-за внешней угрозы являются по необходимости авторитарными) на разных этапах его развития, к теории и практике формирования в нем экономических, общественных и политических отношений.

     Достижения в развитии социалистического общества, к которым пришли в очень ведь неблагоприятных условиях, были связаны с правильным в целом или хотя бы в преобладающей части применением соответствующей теории и практики, и наоборот, поражения вытекали из искажений в этой области, в связи с чем социалистический строй не выдержал требований развития современных производительных сил и совершился его упадок в СССР и европейских социалистических странах.

     И так указанный здесь субъективный фактор, касающийся правильной теории и практики борьбы за социализм и его строительства, играет важную роль в продолжающейся борьбе и соревновании (которое тоже является формой борьбы) социализма и капитализма, на что лучше всего указывает быстрое развитие великого социалистического Китая.

В разработке и реализации правильной теории и практики борьбы за социализм, что будет более широко развито в дальнейших частях этой работы, заложен шанс победы социализма.

В следующих частях этой работы будет проведен анализ факторов, характеризующих дальнейшие этапы борьбы социализма с капитализмом, которые кончились в начале 90-тых годов его поражением в СССР и в европейских социалистических странах. Будет проведен также анализ положительных и отрицательных факторов, характеризующих историческое и текущее развитие Китая и его влияние на общее развитие ситуации в мире, а в особенности в борьбе за социализм, развитие этой борьбы в других странах, в которых уничтожено социализм, главным образом с точки зрения шансов его восстановления, а на конец будет представлена, рациональная в своей основе, по мнению автора, модель развития социалистического общества, которой зачатки реализует в настоящее время Китай, и возможной к реализации в более развитых странах в недалеком будущем, и общественные силы заинтересованы в ней и готовы за это бороться.

Часть II

От «десталинизации» к контрреволюции и упадку социализма в СССР и европейских СОЦИАЛИСТИЧЕСКИХ

ВремЯ  смуты  и  упущенных  шансов  социализма.

Годы 1953 – 1990.

«Хрущевский» период – годы 1953 – 1964.

Переход  в СССР и СНД от диктатуры над социалистической бюрократией к диктатуре «полусоциалистической» бюрократии

 

От автора

1953-1956 годы (до ХХ съезда КПСС)

ХХ съезд КПСС

Страны народной демократии в Европе

Народный Китай

Коммунистические партии капиталистических стран и стран III мира

Развитые капиталистические страны

Раньше я старался обосновать утверждение, что послевоенного периода в СССР до смерти Сталина (а тем более в СНД) нельзя считать периодом диктатуры пролетариата. Можно его скорее назвать системой диктатуры над привилегированной бюрократией, принуждающей ее к реализации перспективных интересов народа, развития социализма в СССР и поддержке революционных антикапиталистических и антифеодальных движений во всем мире, как необходимых союзников СССР и социалистического строя; одновременно как строй принуждающий для реализации этой же цели народные массы к громадным текущим лишениям, не создавая массам условий для их демократического одобрения.

Эта система, «сидящая» в переносном выражении по обе стороны баррикады, не могла быть прочной. В итоге многолетних преобразований хрущевского периода, когда его главные деятели сами не сознавали вполне, какую историческую роль они играют, привела наконец с одной стороны к полной власти, как это определено в заглавии этого раздела «полу социалистической» бюрократии в СССР и в европейских СНД, а с другой  - к отрыву от этой системы Китая и некоторых социалистических стран и разным попыткам поиска ими других целей и методов общественного развития.

Ниже представлены главные проблемы этого периода методом подхода  к историческим событьям как к иллюстрации позволяющей выяснить сущность происходящих перемен.

Годы 1953 – 1956 в СССР (до ХХ съезда КПСС)

Как уже указывалось, первым элементом открытого политического переворота, произведенного после смерти Сталина, а подготовляемого уже раньше, являлась полная ликвидация всех организационных и кадровых решений в партийной и правительственной верхушке, принятых под нажимом Сталина непосредственно после Х1Х съезда КПСС.

 Итак, восстановлен в основном старый состав Политбюро, к которому Сталин потерял доверие (о чем писал в своих воспоминаниях К. Симонов и говорил Н. Хрущев на ХХ и ХХII съездах КПСС), устраняя из него почти всех новых членов, включенных в его состав по поручению Сталина на Х1Х съезде, на которых он рассчитывал, что будут его поддерживать и составлять противовес в отношении к его старым членам. Что касается политических авансов, то Берия, снятый Сталиным с поста министра безопасности, стал вторым лицом в государстве, после Маленкова, с которым близко сотрудничал ( на траурном митинге во время похорон Сталина это он объявил, что Маленков будет председателем Совета Министров), а он сам получил пост министра внутренних дел, с включением в него министерства государственной безопасности.

Молотов вновь обрел пост министра иностранных дел, Ворошилов (унижаемый Сталиным по реляции Хрущева) стал председателем Верховного Совета СССР, авансировал на заместителя министра обороны снятый Сталиным Жуков, а также авансировал критикованный им Микоян, а скрытый и самый ненавидящий враг Сталина Хрущев (которому Сталин вполне доверял) стал еще неформальным образом, 1-вым секретарем ЦК, так как он «должен был концентрироваться на работе в ЦК».

Из этого видно, что тем, что соединяло всех скрытых врагов Сталина, была их враждебность к его политической линии, и отсюда вытекали произведенные организационные и кадровые перемены, хотя официально они объяснялись необходимостью укрепления руководства партии и государства, ослабленных смертью Сталина (фактически, они были довольны этой смертью независимо от того, какая была ее причина).

Одновременно члены нового руководства боялись недоверия масс, связанных с подозрительными обстоятельствами этой смерти, их реакции на радикальную перемену политического курса, которую намеревались совершить, как и реакции той части более широкого просталинского руководства, которую они фактически отодвинули от власти, и тех противоречий, которые разлагали также новое руководство в связи со смертными приговорами, которые они сами подписывали на своих бывших ближайших соучастников руководства. Из-за этого повышена роль Берии, который должен был беречь общую безопасность нового руководства и его новую политическую линию. Совместно затушевано «дело врачей» и сразу же казнен как неудобный свидетель, передавая это к общему сведению, судья, который вел следствие по этому делу. Сын Сталина, генерал авиации, который командовал авиационным парадом за несколько дней перед смертью Сталина, умер в тюрьме в 1962 году, по всей вероятности, тоже как неудобный свидетель обстоятельств смерти  отца.

Сразу же прекращено издание «Собрания сочинений» Сталина, которых должно быть 16 томов, а последний изданный 13 том кончался его речью на окончании XVII съезда в январе 1934 года.

Берия, которого ненавидела часть партийной, правительственной и военной верхушки, репрессированной им самим и его аппаратом, решил для реабилитации себя и НКВД, проявить крайний либерализм. С этой целью с его инициативы и, конечно, при согласии Политбюро выпустили из тюремного заключения и лагерей принудительного труда сотни тысяч людей, что привело, однако, к необыкновенному росту преступности. По всей вероятности. это его аппарат спровоцировал одновременные рабочие волнения в Берлине и в нескольких других городах ГДР 17 июня 1953 года (за что он был позднее обвинен) на фоне недовольства рабочих и населения из-за их значительно низших доходов, чем в ФРГ (не было тогда границы между оккупационными секторами 4-рех государств в Берлине), чтобы доказать, что необходимо в корне изменить отношения с Германией и согласиться на ее объединение при соблюдении ее нейтралитета (к этому же стремился в 1964 году Хрущев перед своим падением).

Волнения в городах ГДР подавила Советская Армия. Берия хотел, по всей вероятности, доказать, что он является инициатором этой совершенно отличающейся от сталинской внутренней и внешней политики, и поэтому именно ему (и стоящим за нем кадрам НКВД) должна принадлежать главная роль в государстве. Конечно, целое НКВД поддерживало Берию, потому что таким образом могло избежать ответственности за репрессии, от которых новое руководство, стремясь прийти к компромиссу с правящей государством привилегированной бюрократией, хотело отмежеваться. 

То, что начал делать Берия, не соответствовало уже намерениям большинства Политбюро. Оно хотело чтобы Берия как лояльный член руководства был полицейским, охраняющим воплощение в жизнь их новой политики, которая фактически, но еще скрытым образом, резко отличалась от сталинской, но не хотело иметь в нем своего начальника, который, проводя явно антисталинскую политику и будучи ненавистен значительной части аппарата, привел бы руководство к политической компрометации.

Поэтому между Берией и большинством Политбюро произошел раскол и на заговор Берии, мобилизовавшего войска НКВД в Москве с целью захвата власти, ответили контрзаговором, организатором которого был Хрущев, не только ненавидящий Сталина, но считавший тоже, что для повышения авторитета нового партийного руководства надо отмежеваться от руководства НКВД.

С  этой  целью,  несмотря  на  оцепление  Москвы  войсками  НКВД,  заманили Берию 28 июня на экстраординарное заседание Политбюро в Кремле, где Хрущев от имени Политбюро обвинил Берию (с виду в сталинском стиле), что он является врагом народа и что в прошлом был агентом английской разведки, и в тот же момент несколько высших рангом генералов выскочило из укрытия и арестовало Берию (часть руководства армии, вместе с Жуковым, особенно ненавидела Берию из-за репрессии, которым подвергалась от рук его аппарата по поручению Сталина в 1946 году).

Официально обвинение об агентурной деятельности Берии передали к общему сведению, добавляя, что он втерся в доверие руководства, т.е. Сталина, хотя в действительности Берия в конце его жизни этим доверием уже не пользовался и, конечно, не являлся никаким агентом чужеземной разведки (ровно, как ряд других противников Сталина, расстрелянных в предыдущем периоде по его распоряжению).

Таким образом, ликвидируя «по-сталински» Берию и провозглашая повсюду «коллегиальность» руководства, которое лишалось предателя, новое руководство заручилось в какой-то степени доверием. Но этого. конечно, было недостаточно.

Основной целью внутренней политики было показать привилегированным слоям советского общества, что партийное руководство им доверяет и что не будет больше их подозревать в антисоциалистической деятельности и даже взглядах и что не будет уже связанных с этим репрессий. Этот период 1 – 1,5 года после смерти Сталина назван периодом «оттепели»  согласно названию нашумевшего тогда романа И. Эренбурга на эту тему.

Параллельно с этим нужно было также поднять степень доверья масс населения к себе, показать ему (которое в громадном большинстве доверяло политике Сталина), что они лучше его. С этой целью начат частичный перевод военного производства на гражданское в области предметов для нужд домашнего хозяйства и легкой промышленности, но прежде всего раскручена кампанию в пользу быстрого поднятия уровня сельскохозяйственного производства методами, из которых население могло догадаться, что Сталин этому сопротивлялся.

Итак, прекращена реализация сталинского плана многолетних насаждений лесных охранных поясов (это делает сейчас, напр., Китай), что должно было улучшить почвенно-климатические условия и поднять урожай во многих полустепных районах европейской части СССР. Для получения быстрых эффектов начаты, главным образом, по инициативе Хрущева, непродуманная пропаганда кукурузы как чудесного будто средства увеличения кормовой базы во всех климатических условиях и выращивание зерна в громадных масштабах в полустепных районах Казахстана при незначительной величине осадков, что могло принести и принесло на практике кратковременный рост сбора зерна.

А ведь является несомненным тот факт, что провоз­глашая в 1952 году главным законом социализма по­стоянное повышение уровня жизни всего населения, Сталин тоже хотел и считал практически возможным принятие соответствующих мероприятий в этом направлении уже в близком будущем. Здесь дело касалось чего-то другого, а именно того, чтобы на основе некоторого уменьшения недоверия к новому руководству со стороны основной массы насе­ления, можно было совершить коренной поворот политического курса, наце­ленного на получение до­верия (созданного раньше сталинским руководством из прагматических, но как по­том оказалось непра­вильных взглядов) привилегированного верхнего слоя общества, который был одновре­менно террори­зованный, если делами или даже взглядами показы­вал, что является ему чужой сталинская идеология социалистического и коммунистического эгалита­ризма, пролетарского интернационализма и антиимпериализма.

Новое руководство решилось это доказать не только отказом от дальнейшего применения террора, но также путем раскрытия масштаба его применения в 30-тыых годах в отношении значительной части пар­тийно-госу­дарственных кадров и реабилитации его жертв (хотя в этом терроре оно само принимало ак­тивное участие, но это решило оно скрыть), сваливая сначала ответственность за этот террор на аппарат НКВД, который якобы обманывал Сталина. Начато также наказывать слишком активных руководителей НКВД (вместе с Берией расстреляно также много его близких сотрудников). Самым ак­тивным в этом от­межевании от прежних ре­прессий был Хрущев, не­смотря на то, что как человек пользующийся полным доверием Сталина был первым секретарем Горкома партии Москвы и ЦК Компар­тии Украины в период самых жестоких чисток.

Одновременно начато совершать принципиальные перемены во внешней политике. В 1955 году начались по­иски соглашения с заклейменной по приказу Ста­лина Югославией, которая свой «кооперативный и рыночный социализм» строила опираясь на помощь получаемую из Плана Мар­шалла, на неог­раниченную эмбарго тор­говлю с капиталистическими странами, не втягиваясь в исчерпывающую ан-тиимпериалистическую гонку вооружений.

Выезд советской партийно-правительственной деле­гации в Югославию во главе с Хрущевым и Булга­ни­ным в половине 1955 года, на котором они рас­каива­лись за якобы лживые обвинения Берии, а в действи­тельности Сталина в отношении к Тито, являлось практическим свидетельством отказа от опоры союза социали­стических государств на дейст­вительной общности пролетарских и антиимпериа­листических интересов. Это являлось признаком того, что в иностранных делах советское руково­дство будет главным образом опираться не на идей­ной общности социалистических стран, а на идеи создания империальных блоков.

Однако заигрывание советского руководства с титовской Югославией продолжаемое на ХХ съезде и через много дальнейших лет не увенчалось успе­хом, так как более выгодным для нее был национа­лизм и империалистическое покровительство, нежели ли­шения, связанные с участием в антиимпериалистической гонке вооружений. По­добным образом начато изменять курс к отношении к буржуазным правительствам государств т.н.«третьего мира», а в том, к так великому госу­дар­ству как Индия, где существовала сильна ком­муни­стическая партия и сильные народные и пролетарские движения об антиимпериали­стическом, анти­феодальном и антиколониальном ха­рактере.

Дилемма, о которой говорил еще Ленин, состояла в том, станут ли они странами аграрной революции и народно-освободительной борьбы под руководством пролетариата (как это удалось сделать в Ки­тае) и резервом мировой социалистической револю­ции, или же они останутся придатком мирового ка­питализма. В связи с этим возник вопрос, кого надо поддержи­вать в этих странах. Пост сталинское ру­ководство решило вопреки проводимому до сих пор курсу (раньше отношения между СССР и Индией были так напряженными, что на XIX съезд КПСС секретарь Компартии Индии не мог даже прибыть, так как не получил паспорта), заключить политический союз с буржуазным правительством Ин­дии, что конечно было ударом по борьбе проводимой индийскими коммунистами за революцию китай­ского типа.           
Непосредственно перед ХХ съездом целое руково­дство КПСС решило открытым образом перечеркнуть ста­линское наследие и запретило вос­поминать о Сталине, как об руководителе и теоре­тике, о чем даже не проин­формировало коммуни­стических пар­тий в СНД. Так напр. первый секретарь ЦК ПОРП Болеслав Берут напи­сал статью в органе ЦК «Трыбуна Люду» приветствующую ХХ съезд, кото­рой последняя фраза гласила: «Да здравствует знамя Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина!». В «Правде» эта статья была перепечатана со сло­вами:«Да здравствует знамя марксизма-лени­низма!». 

 

ХХ съезд КПСС

Итак, переходя к анализу ХХ съезда КПСС, можно убедительно сказать, что его «сенсации» не были только делом Хрущева. Вытекали они из курса согласованного в узком кругу руководства КПСС. Расхождения между членами этого круга состояли, главным образом в том, насколько и как можно радикально отмежеваться от прежнего курса, чтобы не понести политического поражения и не компрометировать самих себя. Наиболее далеко в этом направлении готов был пойти Хрущев, лицо которого представлено раньше.

Политический курс ХХ съезда во внутренних делах сводился к тому, чтобы в противоположность сталинской политике объявить, что в СССР в 30-ых и 40-ых годах не существовала никакая серьезная оппозиция к социализму в целом обществе, в том числе и в верхних слоях общества и в особенности в представляющем их партийном, правительственном и военном аппарате, которая оправдывала бы массовые репрессии, и что были они следствием мании, которой подвергался только Сталин, который пользовался аппаратом репрессий, стоящим вне закона. Отсюда вытекал простой вывод, что тем более в настоящее время нет уже существенных общественных различий интересов и поэтому КПСС является уже партией общенародной. На практике такие утверждения означали подчинение интересов рабочего класса и колхозного крестьянства верхним слоям общества.

Для компрометации Сталина как защитника интересов народных масс, под знаменем которого могли бы они сопротивляться новому руководству, (рабочий класс, колхозное крестьянство и нижние слои трудовой интеллигенции почитали Сталина прежде всего за победу в этой страшной войне, а также за то, что он не колебался жестоко наказывать людей из своего ближайшего окружения, подобно тому, как несколько сот лет раньше почитали Ивана Грозного за то, что он казнил непослушных ему, и ненавистных народу бояр) представили его как человека, который присвоил себе неограниченную власть, несет личную ответственность за громадные человеческие потери в войне из-за недостаточной подготовки страны к обороне непосредственно перед войной, за разгром лучших военных кадров в 1937 году и позже, за его мнимое доверие к мирным заверениям Гитлера, а также за дилетантское руководство военными операциями «из глобуса» и пр.

Итак, главной целью внутренней политики, провозглашенной на ХХ съезде было то, чтобы при помощи одностороннего представления проблемы террора в отношении к части верхних слоев общества (которых, как указывалось в этой работе, Сталин и его окружение, вместе с Хрущевым, не умея правильно разрешить противоречий внутри народа, довели до избыточных размеров), а также непомерно преувеличивая его военные просчеты, провозгласить союз с верхними слоями советского общества и обессилить политически рабочий класс, колхозное крестьянство и нижние слои интеллигенции.

Когда вскоре после ХХ съезда грузинская молодежь, которая была особенно привязана к памяти Сталина из-за его грузинского происхождения и возмущенная ее профанацией, демонстрировала в Тбилиси, нося портреты Сталина, то ее расстреляли.

Чтобы еще более осквернить его память, а прежде всего для того, чтобы заключить компромисс с националистами некоторых нерусских народов, представили как преступление, вытекающие исключительно из-за деспотизма Сталина, и как перечеркивание равноправия наций, выселение из мест их постоянного жительства немцев из-над Волги, крымских татар, чеченцев, ингушей, калмыков, которые в период смертельной угрозы для СССР в 1941 – 1942 годах в большой мере способствовали гитлеровцам. Этим нациям – калмыкам, чеченцам, ингушам, разрешено вскоре после ХХ съезда вернутся до своих автономных республик, что они осознали как  признание властями своей вины в нанесении им незаслуженного ущерба и что чрезвычайно подогрело среди них антисоциалистические и антирусские настроения.

После нескольких десятков лет, в условиях гниения брежневского «реального социализма», а потом распада СССР и глубокого завала самой Российской Федерации, это стало одним из самых главных обоснований для ее дальнейшего распада, чего самым ядовитым плодом стала война в Чечне.

Согласно Хрущеву, сын которого был расстрелян за сотрудничество с гитлеровцами, Сталин так возненавидел украинский народ за его покорность в отношении к гитлеровцам во время войны и тоже хотел их переселить, только их было слишком много.

 Чтобы «задобрить» украинских националистов, советское руководство еще в 1954 году передало крымский полуостров (где большинство населения составляли русские), вместе с мощной военно-морской базой Севастополем Украинской ССР, а сейчас «независимая» Украина ограничивает права России для пользования ею.

Обвинение Сталина во все перечисленные выше «смертельных грехах и преступлениях» вызвало в советском обществе очень неоднородные и даже крайне противоположные реакции. Верхние, привилегированные слои партийного, правительственного и армейского аппарата в громадном большинстве поддержали эти обвинения, так как усмотрели в этом обеспечение своей реальной власти и привилегий.

Поддержала этот курс значительная часть верхних слоев гуманистической интеллигенции, считающей себя выше народа, которая  работала таким же индивидуальным способом, как интеллигенция в буржуазных странах и так же, как и она, не хотела служить «простонародью», их «грубым» интересам и вкусам, а хотела стать выше их и обособиться, тосковала за индивидуалисткой буржуазной культурой и, главным образом, из-за этого была преследована в сталинские времена.

Другим, однако, было ощущение громадного большинства общественных низов, рабочих, крестьян и народной интеллигенции. Это они искреннее плакали после смерти Сталина, чувствуя, что потерял в нем «строгого царя», который не только защитил Родину, но тоже защищал их перед своевластием современных «бояр», т.е. привилегированной бюрократии о громадных полномочьях. Они чувствовали всю фальшь тирад партийной верхушки, которая еще несколько лет раньше клялась перед всем миром, что каждое слово Сталина является для нее святым, а теперь отрекалась от него и обливала его грязью. Они почувствовали, что эта новая политика направлена против их общественных интересов и общественной позиции, несмотря на достигнутое в то же время существенное улучшение их материального положения.

К несчастию, в рамках действующей недемократической системы власти, в которой нельзя было, например, открыто разъяснить ответственности других членов руководства за террор прежнего периода и объективно оценить общественно-политическое положение, существующее в тридцатых годах, массы были политически обессилены, тем более, что они подвергались сверху всеобъемлющей лживой пропа­ганде.

Итак, вопреки официальным утверждениям партийной верхушки о росте морально-политического единства советского народа вследствие свержения культа личности Сталина и клеймения его террора, в действительности начал углубляться разрыв, а потом возникать общественно-политическая пропасть между нижними  слоями общества, составляющими его громадное большинство, а его привилегированными, руководящими слоями.

В международной политике, программа ХХ съезда означала подтверждение и углубление реализуемого уже курса на отход от принципов действительного пролетарского интернационализма, т.е. предоставления помощи революционным движениям и сотрудничества с ними во имя общей победы над капитализмом, в направлении преобладания великодержавных интересов, при формальном провозглашении верности этим принципам.

Об причинах и последствиях возобновления «дружбы» с Югославией уже говорилось, а что касается сближения с буржуазной Индией, тоже совершенного в великодержавных интересах СССР, то обосновали его отказом от «сектантской» позиции Коминтерна из 1928 года, согласно которой в таких странах как Китай и Индия, надо поддерживать не буржуазию, а аграрную революцию под руководством пролетариата, направленную против буржуазии этих стран, и ее идеологов, таких, например, как Ганди.

По вопросу о возможности войны против СССР и социалистических стран, отвернут сталинский тезис о том, что ее задержка зависит, главным образом, от эффективности борьбы против нее народов капиталистических стран, а принят тезис, что СССР и социалистический лагерь настолько сильны, что в принципе они сами в состоянии предотвратить возникновение такой войны.

По вопросу путей, ведущих к социализму в капиталистических странах принят тезис, что могут они очень отличаться от пути Советского Союза. Это означало, что в ряде случаев может быть это мирный путь.

Эти два последние тезисы были четко направлены на убеждение капиталистических государств, что Советский Союз не заинтересован в активной поддержке революционных движений в капиталистических странах и что опираясь на свою мощь (которую, впрочем, очень преувеличивали) является готовым к переговорам с этими государствами, а, в первую очередь, с США, относительно мирного сосуществования, но которое сводилось к разделу сфер влияния в мире. Ниже проследим перемены в других странах, с учетом влияния на них курса, принятого в СССР после ХIХ съезда и развитого на ХХ съезде КПСС.

Страны народной демократии в Европе

После смерти Сталина в этих странах происходили как под влиянием внутренних факторов, так и под нажимом и внушением советского руководства экономическо-политические процессы, близки процессам происходящим в СССР, имеющие однако в значительной степени отличающие их черты, вытекающие в большой степени из представленной прежде специфики отдельных стран. Прежде всего оказалось, что трудности строительства нового народного хозяйства, принципиально отличающегося от прежнего в техническом, экономическом и общественном отношениях, являются непомерно более трудными, чем восстановление народного хозяйства на прежней базе. Эти трудности углублялись в связи с приданием хозяйственному строительству характера подготовки к войне. Трудности развития усугублял тоже его полу автаркический характер, вытекающий из за наложения ограничений на торговлю с СНД капиталистическими государствами и небольшими возможностями поддержки их развития Советским Союзом, что особенно сильно отражалось на развитии относительно небольших стран, которые раньше имели широко развитую торговлю с Западом. В итоге всего этого было ограничено развитие промышленности предметов потребления, а в еще большей степени сельского хозяйства, как из-за нехватки достаточных средств на его развитие, так из-за нажима на его коллективизацию, которой сопротивлялось большинство крестьянства, особенно в Польше. Возникли трудности в снабжении рынка, углубленные великими темпами перехода крестьянского населения к несельскохозяйственным профессиям, т.е. главным образом сельского населения в города и вызванный этим быстрый рост общей потребности в предметах потребления и в том особенно в продовольствии и жилищном строительстве, которых нельзя было удовлетворить. Обещания, которые давало руководство отдельных коммунистических партий в 1949 – 1950 годах, что в ходе выполнения их многолетних планов до 1955 года, совершится существенное улучшение материального положения, не сбылись и не мог их удовлетворить факт великого размаха инвестиционного строительства и то, главным образом, в области тяжелой и оборонной промышленности, впрочем, в большей части неоконченного. Возрастало недовольство основных масс населения, похожее на то, которое было в СССР после первой пятилетки, которого не смягчил существенным образом незначительный поворот в сторону промышленности предметов потребления, совершенный в 1954 – 1955 годах, внушенный новым советским руководством. Из-за этих экономических причин, а также из-за все более видной бюрократической неисправности, партийное руководство начало терять свой политический авторитет, дополнительно подрываемый присваиванием себе сравнительно высоких доходов, противоречащих провозглашаемой эгалитарной идеологии.

На все это однако наслоились непосредственные политические причины, вызванные совершаемым политическим переворотом между ХIХ и ХХ съездом, а особенно после него. Поясним это ближе на примере Польши.

Новое советское руководство, которое начало у себя ревизию применяемых широко репрессий (приводящих к пыткам и смертным приговорам) в отношении разных групп антисталинской оппозиций, принудило или склонило коммунистические партии СНД к проведении таких же мер  в собственных странах

В Польше, напр., постепенно в период перед ХХ съездом признан бесправными ряд смертных приговоров, особенно на военных, из-за обвинений в шпионаже, изменено руководство министерства безопасности за процессы по фальшивым обвинениям и за применение пыток. Освободили из-под ареста Владыслава Гомулку, обвиненного раньше за правонационалистический уклон  (которому добавочно авторитета прибавило сближение Хрущева с проклинаемым раньше Тито), а во время ХХ съезда реабилитировали (за разрешением Хрущева) руководство Коммунистической партии Польши (КПП), которое было расстреляно в 1938 году в СССР под фальшивым обвинением в шпионаже, но по всей вероятности (это догадка автора) за оппозиционность в отношении  сталинского руководства ВКП(б) и его тогдашнего курса на создание Польской Советской Республики. Все это глубоко подорвало авторитет партии как силы ведущей общество по правильной дороге борьбы за социализм, с одной стороны,  против внутренних врагов социализма и в том числе большинства духовенства, а, с другой стороны,  против империализма.

Однако принципиальный, решающий удар по польскому партийному руководству, а также социализму в его интернационалистическом понимании, нанес «секретный» доклад Хрущева о Сталине, который после нескольких недель был в продаже на варшавских базарах (по всей вероятности, в соответствии с намерениями Хрущева, которого желанием было его неофициальное, но на практике возможно широкое распространение).

Если человек, которого в Советском Союзе приказывалось почитать как вождя прогрессивного человечества и которого воля по этой же причине должна была обязывать также в Польше, и который, по заявлениям этих же руководителей на ХХ съезде, был в действительности ограниченным, преступным деспотом, который почти что не привел свою страну к гибели, то почему Польша должна держаться курса установленного в СССР? Этот вопрос стал тем острее, что, как уже указывалось, социалистическая революция в Польше происходила в начале при большом сопротивлении части общества, национальные претензии к России и СССР имели свои глубокие корни и антисоциалистические настроения среди широких общественных слоев были сильны. Поэтому реакция на сенсации ХХ съезда, базирующаяся на экономических трудностях, была в Польше чрезвычайно острая, и направлена в начале против органов безопасности; событья в Познани в 1956 году быстро переросли в требование полного изменения экономической политики, осуждения якобы антинародного террора, больших демократических свобод (чем наиболее воспользовались буржуазные элементы и духовенство), а также максимально возможного отмежевания от СССР.

На VIII пленуме ЦК ПОРП в октябре 1956 года в условиях великих политических волнений, с одной стороны, и нажима руководства СССР, с другой, победил под руководством Гомулки осужденный раньше «правонационалистический уклон». Группа Гомулки, разглагольствуя для успокоения масс лозунгами социалистического демократизма (введение которого было действительно нужным и даже зрелым в форме расширения полномочий рабочих советов и элиминации чрезмерного бюрократизма управления), в действительности укрепляла на практике власть правящего бюрократического аппарата. Она отказывалась одновременно от коллективизации сельского хозяйства, разрешала на развитие в разных формах буржуазной, индивидуалистской идеологии и на минимизацию ограничений в деятельности духовенства, а также отмежевалась в максимально допустимой степени от СССР (снятие маршала Рокоссовского с поста министра обороны ПНР и его возвращение в СССР, при одновременном сохранении союза с СССР, так из-за опасения потери западных земель, отобранных Германией и воссоединенных с Польшей после II мировой войны, как и угрозы вооруженной интервенции СССР в случае выхода Польши из этого союза).

Еще острее, чем в Польше, совершалась ломка системы, руководимой сталинской группировкой в Венгрии из-за подобных причин, как в Польше, но более сильных и не имеющих польских ограничений, связанных, напр., с потерей западных земель. Кроме того Венгрия была соседом Австрии, в которой не было уже советских войск, и Югославии, которая с 1948 года сопротивлялась СССР. Массы направили свое возмущение сначала против органов безопасности, начиная их резню, а потом на отрыв Венгрии от СССР, склонили или же вынудили правительство Имре Надя к объявлению о выходе Венгрии из Варшавского Договора о военном сотрудничестве. Это для советского правительства было уж слишком много, так как ослабляло его международную позицию и компрометировало в глазах советских граждан, и поэтому руководство СССР приказало Жукову подавить венгерское восстание с характером открытой контрреволюции. После его подавления установлено в Венгрии правительство Яноша Кадара (коммунистический деятель, репрессированный в прежнем периоде правления сталинской группы Матяса Ракоши), который ввел в некоторой степени более либеральную экономическую систему, а Имре Надь как контрреволюционер был расстрелян.

В остальных СНД выступили подобные явления, но в меньшем масштабе.

В общем, политический авторитет СССР колоссально упал, как в народных массах с социалистическими стремлениями, так тоже среди партийного руководства этих стран, которое почувствовало, что может получить от СССР больше уступок, главным образом, в области расходов на вооружение и таким способом легче будет ему представлять себя в роли защитника «национальных» интересов, как и снискать расположение среди  возрождающейся мелкой буржуазии (в условиях либерализации народного хозяйства), которые были настроены антисоциалистически и вновь обрели надежду на реставрацию капитализма в большой степени при помощи Запада.

Народный Китай

В периоде 1953 – 1956 Китай не только успешно развивал народное хозяйство (из очень низкого уровня) в рамках первого пятилетнего плана реализованного частично по советскому образцу, но достиг также прогресса в области социалистических преобразований общественных отношений.

В деревне производственные артели быстро охватили громадное большинство крестьянства, а в городе очень продвинулся вперед процесс превращения капиталистических предприятий в предприятия полно­стью или частично обобществленные.

Это стало возможным благодаря авторитету коммунистической партии под руководством Мао Цзэдуна, которая не только победила в народно-освободительной войне, но тоже провела аграрную революцию снизу, силами самих масс, а потом кооперацию сельских хозяйств, активизируя основные массы крестьянства, сплачиваясь с ними, применяя на практике т.н. «линию масс» в отношении к народу и ленинскую линию демократического централизма во внутрипартийных отношениях, с огромным нажимом на борьбу с бюрократизмом для недопущения превращения хозяйственных и партийных руководителей из слуг народа в новых мандаринов. В отличие от советской партии, КПК была в 1956 году крестьянской партией. На 10,7 млн. членов партии – 7,5 млн. было крестьян и 1,5 млн. рабочих. Руководители КПК ориентировались в том, насколько уже дегенерировала партийно-государственная система СССР, какие великие привилегии получил правящий слой бюрократии уже за Сталина и какой вред принесла его ничем не ограничена власть.

С другой стороны они также сознавали, что Сталин проводил решительно классовую, коммунистическую и антиимпериалистическую политику, как и то, какой опорой для Китая является сплоченность и сохранение социалистического характера лагеря стран, которого главной силой был тогда Советский Союз. Поэтому отношение Китайцев к критике Сталина и к примиренческим тенденциям в представленном на ХХ съезде отношении к империализму было очень неоднозначным.

Итак, на VIII съезде КПК в сентябре 1956 года Дэн Сяопин, тогдашний генеральный секретарь ЦК КПК  и член китайской делегации на ХХ съезд КПСС, отозвался с признанием о критике Сталина на этом съезде и подчеркнул недопустимость отрыва руководства от партии и народных масс, необходимость тесной взаимной связи между ними, а Мао Цзэдун в разговоре с делегацией КП Италии порицал недопустимость таких отношений, которые существовали внутри советского руководства.

Однако китайское руководство сразу же распознало лицемерие Хрущева, который в своих «разоблачениях» замалчивал о своем собственном (и других членов тогдашнего руководства КПСС) участии в терроре тридцатых годов и об опасности, вытекающей из его многих лживых утверждении в этом докладе, для целого коммунистического движения. Когда в итоге нарастания представленного раньше брожения, советские войска были приготовлены к интервенции в Польше, китайское руководство про-извело нажим на Хрущева, интервенция не состоялась и удалось сохранить социализм в Польше без интервенции, в рамках социалистического лагеря, но при новом руководстве во главе с Гомулкой.

В свою очередь в случае Венгрии, когда подстрекаемые массы поддержали правительство Надя, который решился выйти из социалистического лагеря, Китай поддержал советскую интервенцию.

Политический хаос, вызванный «разоблачениями» Хрущева среди советского общества и во всем социалистическом лагере, который нашел самую острую форму в Польше и в Венгрии, вызвал серьезное ослабление его политической позиции. Под нажимом многих членов Политбюро, которые по разным причинам (о которых пойдет еще речь) не были вполне согласны с его политикой, а также под нажимом китайского руководства, Хрущев решился на то, чтобы на приеме в китайском посольстве в ноябре 1956 года бесстыдно заявить, что Сталин был «великим марксистом-ленинцем».

Говоря об этом, мне не интересна особенно личность Хрущева, которая достойна презрения (конечно, с коммунистических позиций), а характеристика этого общественно-политического слоя, который находясь под нажимом разных общественных сил, все время маневрировал, разыскивая путей перехода от бюрократически искаженной сталинской диктатуры, выражающей все-таки интересы нижних слоев общества, к более «демократической» и правовой диктатуре государственной бюрократии.

Коммунистические партии капиталистических стран и стран III мира

Как уже указывалось, эти партии извлекали из существования силы, примера и помощи СССР и также авторитета Сталина большую пользу. Поэтому политика, провозглашена на ХХ съезде, и антисталинские «разоблачения» были для них сокрушительным ударом. Тезисы этого съезда о том, что капиталистические страны могут мирным путем прийти к социализму, что можно договориться с социал-демократией, которая тоже стремится к социализму, что главной силой, которую надо поддерживать в колониях и полуколониях, является национальная буржуазия, а не борющиеся за землю крестьянские массы, и, наконец, что Советский Союз уже настолько силен, что он сам может предотвратить мировую войну, заключая соглашения с капиталистическими государствами относительно разоружения, и в том числе ядерного, означали, что ему не особенно нужно просоветское, противоядерное движение защитников мира. Все эти тезисы означали, что новое советское руководство уговаривает коммунистические партии капиталистических, а также колониальных и полуколониальных стран к переходу от революционной политики в отношении к правящим эксплуататорским классам к соглашательской политике в отношении к ним. Не было это случайной ошибкой, но вытекало из того, что в самом СССР партийное руководство все более превращалось в представительство привилегированных слоев общества, а не его нижних, основных слоев трудящихся.

Однако наиболее сокрушительным ударом по этим партиям были антисталинские «разоблачения» ХХ съезда, подрывающие до самых основ авторитет Советского Союза, не только потому, что в его главе стоял десятки лет якобы маниакальный и ограни-ченный деспот, которому должно было доверять целое международное коммунистическое движение, но также из-за очевидной политической нечестности его политических разоблачителей, которые ведь принимали активное участие в репрессиях тридцатых годов. Пропаганда буржуазных государств получила неотразимый аргумент против коммунистических партий за поддержку системы, которая совершила такие великие «преступления» и в которой не было возможности им сопротивляться.

С этого времени те коммунистические партии, которые дальше сотрудничали с КПСС, все больше теряли свое влияние, переходили на позиции соглашательства в отношении к собственной буржуазии, что в европейских странах получило название «еврокоммунизма», т.е. движения, сосредоточивающегося на борьбе за определенные социальные уступки для людей труда, без организации их на борьбу за ликвидацию капитализма, т.е. по сути дела, оказавшегося на позиции социал-демократии. Одновременно все эти движения все больше отдалялись от СССР и КПСС, постерёгши в них все больше и больше партию и государство, заботящееся прежде всего об интересах правящего там привилегированного слоя. Но так как СССР все еще оставался могущественной и быстро развивающейся страной, в которой положение трудящихся постепенно улучшалось и сохранились или даже увеличивались социальные права, а КПСС уделяла тоже некоторую помощь партиям, которые не порывали с ней открыто, то этот процесс перемены коммунистической «кожи» в социал-демократическую растянулся в этих партиях на несколько десятилетий.

Развитые капиталистические страны

В течение этого периода, вопреки предсказаниям Сталина, эти страны не только восстановили довоенный уровень экономики, но и дальше быстро ее развивали, поднимая ее технический уровень, хотя еще не вступили в период современной научно-технической революции.

Развитие этих стран совершалось, прежде всего, на основе государственного регулирования народного хозяйства и при уступках в отношении к трудящимся в области зарплаты и социальных пособий в рамках т.н. «социально-рыночной экономики», что было в громадной степени вынуждено примером социалистического планового народного хозяйства и служило предотвращению революции в этих странах. Особенно быстро развивались благодаря такой политике побежденные во второй мировой войне Германия, Япония и Италия.

Из-за опасения перед воздействием Советского Союза на возможность совершения революции в Европе, а в перспективе с целю свержения  социалистического строя в СССР и СНД, все время укреплялся Североатлантический союз, а в том армия ФРГ и ударная сила ядерного оружья.

1957 – 1960 годы. Период противоречивых положительных и отрицательных перемен и шансов социалистического строя

От автора

Советский Союз

Перемены в Китае в 1957 – 1960 годы. Попытка перейти

в сжатые сроки к коммунизму

Польша

Распад колониальной системы

Куба

Эти противоречивые тенденции выступали во всех областях  - экономической, общественной, внутренних и внешних отношений, внутри социалистических стран, а также между ними и империализмом. Итоги этих перемен не были предрешены с самого начала и зависели в большой степени от сознания разных групп политического руководства социалистических стран относительно правильного решения выше указанных проблем, которой к сожалению не хватило и поэтому перемены и шансы социализма в конце концов привели к отрицательному результату.

Эти вопросы представим и проанализируем на нескольких узловых событиях этого времени.  

Советский Союз

Как первое из этих событий можно назвать попытку свергнуть Хрущева, поднятую большинством членов Политбюро ЦК КПСС в июне 1957 года. То что их поссорило с Хрущевым не заключалось в том, как это представлял 4 года потом Хрущев на ХХII съезде КПСС, что в отличии от него они боялись личной ответственности за репрессии 30-тых годов, так как все они, вместе с Хрущевым, участвовали в них примерно в такой же мере. Расхождения взглядов касались, главным образом, результатов политики Хрущева. Оказалось, что политические последствия ХХ съезда, а особенно «разоблачения» Хрущева, не заключались главным образом в исправлении ошибок и грехов Сталина с целью выхода на путь социалистической демократии для народных масс внутри СССР и социалистического лагеря, ни в правильном революционном курсе для масс в капиталистических странах, но как раз, наоборот, означали политику укрепления неконтролируемого господства верхних, привилегированных слоев советского общества и поиски компромисса с разными группами капиталистических государств для укрепления своей империальной сферы влияния, вопреки интересам поддержки революции в этих странах.

Во-вторых, расхождения касались его политики ликвидации отраслевых министерств. Хрущев, замечая компрометацию своей политики в глазах нижних слоев общества, старался получить для нее большую благосклонность их верхних слоев, ликвидируя отраслевые министерства, управляющие бюрократически всем народным хозяйством, и вводя управление им при помощи региональных советов народного хозяйства, которые хотя создавали условия для более широкого участия этих слоев в управлении, но скорее увеличивали в народном хозяйстве элементы хаоса и партикуляризма в сравнении с прежней системой.

Способы решения всех этих проблем Хрущевым вызвали все большое сопротивление большинства членов Политбюро. Пришло оно к выводу, что политика Хрущева наносит вред социализму (даже в его бюрократической форме) во всех выше названных областях и что не следует вполне перечеркивать сталинского курса на борьбу с империализмом и внутренними врагами социализма, хотя не сталинскими методами. Большая часть участников пленума колебалась, но перевес Хрущев получил при помощи Жукова, представителя наиболее оторванной от народа части аппарата власти (репрессированной в большей части Сталиным), который объявил, что «армия не разрешит» на отход от хрущевской политики, и в результате противников Хрущева исключили из руководства и даже из партии. Можно прийти к выводу, что если бы тогда победила группа Молотова (который должен был стать I секретарем ЦК и был сторонником укрощения правления привилегированных слоев и действительного сотрудничества с Китаем), то шансы развития и победы социализма не были бы в этом периоде загублены.

Однако даже ревизионистское хрущевское руководство КПСС не позволило тогда, чтобы армия играла самостоятельную политическую роль, и, обвиняя Жукова еще жестче, чем в свое время Сталин в 1946 году, в попытке ставить армию выше партии, выдворило его после нескольких месяцев во время его отсутствия в стране из партийного руководства, а также из армии. При устранении Жукова Хрущев воспользовался достигнутым в это же время великим успехом советской науки и техники военного характера, каким был запуск спутника, первого искусственного сателлита земли, т.е. опережением США в этой области, что означало, что не только СССР но и США могут быть подвергнуты ядерным атакам во время войны. Не было это, конечно, заслугой политики Хрущева, но итогом проводимых от начала тридцатых годов исследований над ракетно-космической техникой, за что м. пр. так восхваляли теоретика и изобретателя Циолковского, умершего в 1935 году, и что было основой применения в войне против Германии ракетных снарядов - т.н. «катюш».

Несмотря на все это, политическая позиция Хрущева была тогда довольно слабая и, желая ее укрепить, он маневрировал, представляясь непримиримым бойцом против империализма, и на созванном совещании коммунистических партии вновь хвалил Сталина как мудрого руководителя и обещал укрепление союза с Китаем (м. пр., через помощь в производстве атомной бомбы и освобождении Тайваня). Мао Цзэдун, который тогда был на этом совещании, пожалуй, частично уверил в эти декларации и находясь под впечатлением советского спутника заявил, что «ветер с востока довлеет над ветром с запада», что должно было означать, что социализм начинает держать верх над капитализмом в мировом масштабе. Это было, однако, иллюзией, так как политика советского руководства все больше представляла интересы верхних слоев советского общества, а не социализма вообще, а тем более мирового, и это не могло привести к победе.

В хозяйственной области 1957 – 1960 годы были благоприятны для СССР. Не только развивалось производство предметов потребления в промышленности и жилищное строительство в городах в рамках системы централизованного планирования, которое тогда, перед периодом новой научно-технической революции, обладало еще рядом преимуществ в сравнении с экономикой развитых капиталистических стран, и в том числе, прежде всего, более быстрыми темпами роста,  но развивалось тоже сельское хозяйство, опираясь главным образом на экстенсивную эксплуатацию целинных земель в полустепных районах Казахстана, что принесло значительный рост сельскохозяйственной продукции. В результате существенно возрос уровень жизни населения.

Перемены в Китае в 1957 – 1960 годах. Попытки перейти

в сжатые сроки к коммунизму

Эти перемены (так как и более поздние) являются чрезвычайно интересны из-за:

1) возрастающей роли Китая в мире,

2) влияния их революционного прошлого на действия его руководства,       

3) оценки реализации их политики в свете их внутренних условий,

4) влияния положения в СССР на внутренние перемены в Китае,

5) воздействия политики СССР на действия Китая в международной политике.

К сожалению, все эти факторы в течении многих лет оказывали в преобладающей мере отрицательное влияние на шансы развития социализма в Китае и во всем мире. Ниже эти вопросы будут рассмотрены на основе конкретных событий.

Победа революции в Китае и следующее за этим  экономические и общественные достижения  в течении первой пятилетки 1953 – 1957 годов привели вместе с ростом производства (хотя с очень низкого уровня) к окончанию аграрной революции и улучшению материального положения населения, и в том числе, главным образом, крестьянства (благодаря чему коммунистическая партия завоевала глубокое доверие к себе в крестьянских массах). Проведено обобществление практически всего народного хозяйства вместе с сельским хозяйством. Это вызвало в руководстве китайской партии т.н. «головокружение от успехов». Пришло оно к выводу, что сопротивление социализму в Китае уже очень слабое и в том числе также среди интеллигенции, и в связи с этим провозгласило в 1957 году политику широкой либерализации дискуссии на общественные темы под названием: «пусть расцветает сто цветов и развивается сто школ мышления».

Однако вскоре оказалось, что большинство интеллигенции и особенно ее верхних слоев относится враждебно к социализму. Причина этого была проста. Эти слои, а особенно в так бедной стране, как Китай, подверглись после социалистической революции глубокой пауперизации, а кроме этого они совсем не были готовы служить «черни» и значительно больше были заинтересованы в буржуазной «свободе» и материальном благосостоянии. Так как в рамках свободно допущенной дискуссии интеллигенция начала в своем большинстве высказываться против социализма, пользуясь также примером поведения интеллигенции в СССР после ХХ съезда КПСС, а особенно примером Польши и Венгрии, то китайское руководство вскоре объявило, что эти сто цветов были ста сорняками, и применило репрессии против интеллигенции в широких масштабах.

В 1980-тых годах новое китайское руководство оценило, что эти репрессии были нужны, но были применены в слишком широких пределах.

Кажется, что такой плачевный конец политики «ста цветов», как и развитие событий в СССР и других социалистических странах в 1956 – 57 годах, привело китайское руководство к выводу, что для того, чтобы спасти коммунизм в мировом масштабе от падения (или в оптимистическом варианте, чтобы обеспечить его победу) нельзя полагаться главным образом на руководство СССР, которое заражено оппортунизмом и в котором власть переходит в руки привилегированных верхних слоев, но надо самому приложить максимальные усилия, чтобы ускорить приход коммунизма в хозяйстве и общественном устройстве и таким путем повлиять тоже положительно на направление экономического развития и общественных перемен в СССР и других социалистических странах.

С этой целью целое китайское руководство ( а не только Мао Цзэдун ) решилось на совершение «великого прыжка» как в общественном, так и хозяйственном развитии. Прежде всего с большим размахом начато преобразование производственных кооперативов, охватывающих в большинстве случаев отдельные деревни в народные коммуны, охватывающие целые уезда. Это преобразование совершилось практически в течении одного 1958 года и при согласии крестьян, среди которых коммунистическая партия пользовалась великим доверием. Крестьяне по условиям китайского земледелия имели традиции разных форм коллективного труда.

Это преобразование имело, однако, главным образом не количественный, а качественный характер. В народных коммунах совмещено управление народным хозяйством с управлением всеми другими сферами жизни, с преобладанием коллективного труда и с уравниловкой в области потребления.

Именно поэтому они получили такое название и должны были, как китайскому руководству казалось, приблизить приход коммунизма не только в сфере преобладания бесплатных форм материального потребления и услуг, но также благодаря высокой эффективности коллективного труда сотен миллионов людей.

В связи с этим провозглашен в 1958 году «великий прыжок», который должен был  путем производства чугуна в десятках тысяч мелких и примитивных печей и на этой базе стали и машин и также через великие усилия в сельском хозяйстве принести громадный рост целого народного хозяйства и доказать этим рациональность и превосходство китайских методов экономико-общественного развития над обюрократившимися советскими методами и через это повлиять также положительно на направление развития всего социалистического лагеря. Китайцы надеялись тоже, что увеличив свою мощь при помощи СССР сумеют освободить Тайвань, оккупированный США.

К сожалению, все это оказалось иллюзией, вытекающей из непонимания законов современного экономического и общественного развития. Чугун, выплавляемый примитивными методами, не годился к дальнейшей переработке, а отвлечение миллионов людей от полевых работ и отрыв в коммунах доходов от эффективности их работы привели также к утрате стимулов к напряженному труду и в результате также сельскохозяйственная продукция в этот период не возросла, а резко понизилась. Однако китайское руководство и, прежде всего, Мао Цзэдун в 1959 году не хотели признать свои ошибки и отбросили как правый уклон правильную критику члена Политбюро Пэн Дэхуая и продолжало проводить принятый курс, который был авантюристским и углублял экономический и политический провал. Это ослабило также политическое влияние Китая в социалистических странах и облегчило Хрущеву форсирование своих представлений о «переходе к коммунизму».

В его представлениях, кроме утопичности взглядов относительно возможности быстрого роста народного хозяйства в условиях мало интенсивного типа развития в рамках системы централизованного планирования, опирающейся на отраслевые монополии, и при отсутствии рынка (что особенно сильно чувствовалось в отраслях, производящих потребительские товары и не связанных с оборонной промышленностью, конкурирующей с западной и, особенно, американской техникой), отрицалось также существование глубокого деления общества на всесильный управленческий аппарат и политически бессильное его громадное большинство.

Неудачи Китая облегчили также Хрущеву проведение политики отхода СССР от союза с ненавистной ему по существу плебейской системой этой страны (в 1960 году СССР отвел своих экспертов из Китая, которые должны были ему помочь в производстве ядерного оружия) и интенсифицировал переговоры по разоружению (главным образом атомному), которые по существу должны были привести к разделу сфер влияния в мире между СССР и США, при фактическом оттеснении Китая. Первой попыткой этого рода была встреча Хрущева с Эйзенхауэром  в Кемп Дэвиде возле Вашингтона в 1959 году. Хотя Хрущев имел тогда солидный козырь в своих руках из-за перевеса в сателитарном оружии, но потом поступал авантюристически, напр., срывая мирные переговоры в Париже в 1960 году под предлогом уничтожения американского шпионского самолета над территорией СССР, то не достиг он своей главной цели – склонения правительства США к прекращению гонки вооружений, которая весь послевоенный период была лучшим способом ослабления социалистической системы. Это в большей степени привело в конечном итоге к падению СССР и европейских социалистических стран. При иной политике СССР это могло не произойти.

При нехватке результатов в переговорах по «разоружению» и под нажимом КП Китая и других коммунистических партий, обеспокоенных надвигающимся расколом в коммунистическом движении (Китай, например, форсировал идею активной поддержки революционных движений в III мире, чтобы вырвать их из орбиты капитализма и вместе с ними «окружить» развитые капиталистические страны, что противоречило политике Хрущева) было созвано в Москве в 1960 году совещание коммунистических партий, которое приняло «каучуковую» резолюцию, являющуюся мнимым компромиссом между советскими и китайскими тезисами.

Мировая буржуазия чувствовала тогда действительный страх перед силой коммунизма и, в значительной степени, также признанием технических советских достижений и быстрого развития их тяжелой промышленности. Этот страх высказал, м. пр., социалист правого толка, польский эмигрант А. Циолкош, который писал в 1960 году, что нельзя определенно ответить на вопрос, окружают ли капиталистические страны социалистический лагерь, или же наоборот. Можно прийти к выводу, что тогда были шансы (о которых говорил раньше Мао Цзэдун) на достижение перевеса объединенным социалистическим лагерем над капитализмом. Шансы эти были тогда погублены.

Признание советских достижений породило среди части буржуазных публицистов тенденции к провозглашению идеи т.н. конвергенции, т.е. создания в рамках соглашения между Востоком и Западом такой экономико-политической системы, которая бы совмещала достоинства социализма и капитализма, снося их пороки. Независимо от имеющихся в этих предложениях элементов лицемерия, это является свидетельством тогдашней сравнительной силы социалистического лагеря, которая, к сожалению, была погублена из-за многих объективных и субъективных причин, которые будут изложены дальше.

Польша

Польша была страной, которая наиболее далеко отошла от сталинской хозяйственно – политической системы из-за многих причин хозяйственного, общественного и политического характера, о которых говорилось выше и обостренных шоком ХХ съезда КПСС.

Из-за отхода от жестких  методов всеобъемлющего планирования, уменьшения средств на оборону и вооружение, оплаты Советским Союзом долгов по бесплатному получению части угля из Верхней Силезии, отказа от коллективизации, которая встречалась с довольно большим сопротивлением крестьян (в других СНД ее продолжали внедрять и она была завершена), ограничения обязательных поставок по низким ценам части сельскохозяйственных продуктов, получен в течении пятилетки 1956 – 1960 годов существенный рост народного хозяйства и уровня жизни населения в рамках несколько смягченной, но в дальнейшем доминирующей системы центрального планирования, связанного с командно-распределительной системой правления.

В этом периоде сталкивались между собой в Польше разные тенденции относительно общественно – политического развития. Одной из них была тенденция поворота к капиталистическому общественно-политическому строю. Эту тенденцию в некоторой степени подавляли,  но, с другой стороны, допускали, осбенно среди интеллигенции, в области культуры, которая совершенно потеряла свой наступательный социалистический характер. Творческая интеллигенция все больше занималась высмеиванием  действительных и намного преувеличенных  отрицательных признаков системы, ограничивающей свободу личности (в абсолютном понимании этого слова) и возможности обогащения на основе частной собственности, и вместе с этим тем более усердно клеймила привилегии высших звеньев аппарата власти.

Важной прогрессивной тенденцией, возникшей в это время, было движение по созданию рабочих советов, выросшее на основе протеста против бюрократическо-автократических методов правления предприятиями в 6-летнем плане. Это движение свидетельствовало о том, что трудящиеся, и в первом ряду рабочие, хотели стать хозяевами своих предприятий, а через систему рабочих советов, охватывающих всю страну, они стремились стать хозяевами всей страны.

Как подспорье для этой тенденции, идущей снизу, развилось среди экономистов,  в созданным тогда правительством Экономическом Совете, движение, стремящееся к увеличению эластичности и эффективности центрального планирования в масштабе всего народного хозяйства путем децентрализации правления предприятиями и их объединениями при помощи введения в какой-то степени элементов рыночной конкуренции, что облегчило бы рационализацию выбора факторов производства и подняло бы стремления к технико-экономическому прогрессу. Можно высказать мнение, что оба эти направления, как в области создания рабочих советов, так и учета в деятельности хозяйственных субъектов влияния рыночной конкуренции, имели много общего с моделью социалистической системы в Китае в наше время.

Не хотело их, однако, применить тогдашнее руководство Польши (не говоря уже о Советском Союзе), которое клеймило их как анархо-синдикалистские тенденции, с одной стороны, и попытки возврата к капиталистической системе, с другой.

Этому руководству наиболее подходящей была централизованная модель управления. Была она незначительно более мягкой в сравнении со сталинской моделью (и конечно, без элементов террора в отношении к бюрократии), но несчастие состояло в том, что если сталинская модель была в значительной мере оправдана чрезвычайными условиями своего времени (ломка прежней экономическо-общественной структуры и нажим на быстрое создание тяжелой и оборонной промышленности при угрозе внешнего нападения), то ее продолжение в новых условиях не было уже рациональным.

Партийно-государственное руководство обосновывало необходимость ее продолжения, указывая на продолжающиеся более высокие темпы роста народного хозяйства, чем в капиталистических странах, не хотело, однако, заметить того, что это развитие является намного более экстенсивным и сравнительно все хуже использует имеющееся факторы продукции.

Главной причиной этого нежелания не была, однако, воля обороны социализма, но растущая отчужденность правящего слоя от трудящихся. Этот слой, опасаясь, что при развитии советов рабочих как формы низовой демократии, а также социалистического рынка как формы самостоятельности предприятий, он потеряет значительную часть своей власти и своих привилегий, и поэтому все более лицемерно представлял оборону централистской системы как оборону социализма.

Как советы рабочих, так и Экономический Совет, предлагающий введение некоторых элементов рынка, ликвидировали, а их руководителей, которые стремились к оздоровлению социалистической системы, втолкнули в ряды его врагов.

Что касается отношения к советско-китайскому спору, то в начале польские власти были благодарны китайской компартии за удержание советского руководства от попытки интервенции в Польше, а потом за защиту перед его слишком большом доминированием и пытались разыграть «китайскую карту» в отношениях с СССР. Но постепенно, при все большем повторном сближении моделей экономического и общественного правления в Польше и в СССР и все большем удалении от советской модели китайской плебейской модели, которая вместо победы понесла экономическое поражение, польское руководство стало в этом споре целиком на советскую сторону.

Что касается остальных СНД, то в них происходили сближенные, но не такие острые процессы, как в Польше, за исключением Венгрии, где из-за политических последствий подавления восстания советское руководство согласилось на сравнительно глубокую либерализацию экономической системы, кроме сельского хозяйства, которое было полностью коллективизировано.

Распад  колониальной системы

В этом же периоде произошел почти полный распад старой колониальной системы. Это было следствием как роста сил национально-освободительного движения в колониях, в которых при их хозяйственном развитии в рамках колониальной системы выросли как национальная буржуазия, так и пролетариат, однако при громадном численном превосходстве крестьянства, стремящегося к аграрной революции. Существование и возрастающая сила Советского Союза и Китая склонили большую часть буржуазии этих стран к выбору пути государственного капитализма, совмещенного с элементами социальной политики в пользу трудящихся. Мировой капитал, вынужденный отказаться от непосредственного политического господства над этими странами, пытался максимально сохранить в них свое экономическое влияние и громадные прибыли из своих капиталовложений и неэквивалентного обмена, опираясь на компрадорскую буржуазию. Советское руководство поддерживало главным образом близкую себе в классовом отношении национальную буржуазию, прикрывающую свою описанную  выше политику под названием т.н. национального социализма, но удерживая экономическую власть буржуазии и связи прежнего типа с капиталистическими метрополиями. Китай стремился поддержать дальнейшее развитие революции в этих странах путем аграрной революции под руководством пролетариата. Это было одним из главных противоречий между политикой советского и китайского руководства, которое особенно заострилось в последующее годы.

Куба

Особым случаем стихийной антиимпериалистической революции была кубинская революция, направленая сначала против компрадорской буржуазии, служащей США. Не имела она еще тогда социалистического характера, а народно-демократический и народно-освободительный. Не пользовалась она также непосредственной поддержкой со стороны коммунистической партии Кубы. Однако в ходе своего дальнейшего развития, вследствие американской блокады и попыток вооруженной интервенции США (используя для этого кубинских диверсантов) с целью возвратить себе свой национализированный кубинским правительством капитал, приобрела она социалистический характер плебейского типа с большим выравниванием доходов и с большим масштабом бесплатных ассигнований в области социальной инфраструктуры.

Из-за стратегических соображений СССР предоставлял Кубе материальную помощь, а в том числе и военную, как соседу США и чтобы доказать преимущества социализма странам Латинской Америки, находящимся под господством США.

Однако, как показал дальнейший ход событий, не это было источником силы маленькой Кубы, которая удержалась как социалистическое государство после упадка СССР, когда ельцинская Россия присоединилась к американской блокаде Кубы. Ее великая сила вытекала из соединения силы социализма, не развращенного правлением привилегированной бюрократии, с силой обороны своего суверенитета и национального достоинства против ненавистных «янки», а также в непосредственной и посредственной поддержке Кубы народами и даже правительствами стран Латинской Америки, которым существование независимой, хотя и социалистической Кубы создает лучшие условия для укрепления своей позиции в торгах с США.

Последний период хрущевского «строительства коммунизма» в СССР и распад социалистического лагеря. Стратегический успех США. 1961 – 1964 годы.

Содержание главы:

    1961 год

    1962 год в СССР

    1963 и 1964 годы

    Существовали ли шансы успешного развития социализма и строительства

     коммунизма в СССР в периоде 1945-1964 годов?

    Польша

К оглавлению книги** К следующему разделу** К концу главы

1961 год

Это был год самых больших достижений СССР под руководством Хрущева, что нашло свое отражение в его внутренней и внешней политике, которая, однако, оказалась скоро совершенно нереалистической и противоречащей интересам фактически правящей СССР привилегированной бюрократии, которая выбросила Хрущева «за борт».

И так в 1961 году миновали уже три года сравнительно успешного развития народного хозяйства, включая и сельское хозяйство, в рамках принятого под нажимом Хрущева, после устранения оппозиции из Политбюро, семилетнего плана развития на 1959 – 1965 годы.

Одновременно СССР все еще опережал США в военно-ракетной технике, о чем свидетельствовало первенство в космических полетах с экипажем (полеты Гагарина и Титова). В это же время оказалось, что китайские попытки хозяйственного прыжка и ускоренного строительства коммунизма, которые должны были стать альтернативой в отношении к советской модели развития, понесли поражение.

В этой атмосфере состоялся в октябре 1961 года XXII съезд КПСС, с которым стоит ближе ознакомиться, так как его ход и решения позволяют лучше понять суть и противоречия «хрущевщины».

Прежде всего в ним содержалась перспектива систематического и громадного роста национального дохода, продукции промышленности и сельского хозяйства, так, чтобы в 1970 году превысить, а в 1980 году в два раза превысить тогдашний уровень США, стать сильнейшим государством мира о наиболее соком уровне жизни населения, что должно было привести к практической возможности перехода к коммунизму.

Хрущев на съезде заверял торжественно и был в этом наверно уверен, что этот план является вполне реальным, а его сторонники не были в этом вполне убеж­дены, хотя не предполагали, что это кончится таким банкротством. Можно догадываться, что они пред­полагали, что этот план серьезно поможет им укре­пить их власть и общественный престиж внутри страны, притеснить сторонников разбитой «сталинской» оппозиции (а в действительности желающей в какой-то степени ограничить власть привилегированной бюрократии), укрепить советскую позицию внутри социалистического лагеря в отношении к противоположной модели китайского пути хозяйственного и общественного развития и укрепить тоже свою позицию в отношении к американскому конкуренту в борьбе за решающую роль в мире.

Самую слабую поддержку среди правящей бюрократии имела программа Хрущева перехода к коммунизму в общественной области. Принятая программа партии предполагала громадный рост удельного веса разных форм общественного, бесплатного потребления, которое в 1980 году должно было достичь половины общего фонда потребления, серьезное уменьшение разрыва между самым высоким и самым низким уровнем зарплаты и условиями жизни разных групп населения (что, впрочем, совпадало с предложениями Сталина в «Экономических вопросах социализма в СССР»), широкое соучастие масс в управлении государственными делами путем замены многих чиновничьих функций бесплатным общественным трудом, ротацию кадров на всех уровнях аппарата власти, чтобы усилить над ним общественную контроль и ответственность перед обществом.

При всех политических грехах, которые он совершил раньше, на этом съезде и позже, нельзя отрицать того факта, что субъективно он был советским коммунистом (в националистическом, а не интернационалистическом понимании этого понятия) и стремился к достижении коммунизма в СССР в сравнительно короткий исторический срок. Несчастие состояло в том, что его субъективные желания полностью расходились с объективными возможностями развития при существующей тогда системе хозяйствования, которая, кроме комплекса оборонной промышленности, характеризовалась мало интенсивным использованием факторов производства и полностью расходилась с реальной обстановкой внутренних общественных отношений и международных отношений, которых при всей своей «хитрости» Хрущев не понимал.

И так на XXII съезде он отрицал потребность существования диктатуры пролетариата (или, шире подходя к этому вопросу, – диктатуры нижних слоев общества) утверждая, что разницы между разными общественными группами в СССР уже ничтожны, в связи с чем государственная власть в СССР имеет уже общенародный характер, в то время как в действительности возрастала безнаказанность и отчужденность от народа привилегированной бюрократии, которая уже не чувствовала над собой угрозы сталинских репрессий. Ощущали это простые люди, которые по свидетельству Ф. Бурлацкого, близкого приятеля Хрущева (статья в «Литературной Газете» от 1988 года) видели главную разницу между ним и Сталиным в том, что Сталин сажал бюрократов в тюрьму (или хуже), а Хрущев был к ним снисходительным.

Чтобы снискать одобрение бюрократического слоя, Хрущев, который в 1957 году будучи слабым и под нажимом Мао Цзэдуна вновь восхвалял Сталина как «мудрого руководителя», пришел к выводу, что он уже достаточно силен, чтобы предпринять еще более резкую атаку на Сталина и «сталинцев» – Молотова и других, обвиняя их в соучастии в «преступлениях» Сталина, исключая конечно из этого соучастия себя и своего друга Микояна, что было конечно очевидной неправдой. Приказал он также вынести трупа Сталина из Мавзолея, что не встретилось с общественным одобрением.

Будучи убежденным в могуществе СССР и в правоте своего пути к коммунизму, а также в поражении китайского пути, он постарался под видимостью критики небольшой Коммунистической партии Албании, которая осталась сталинской и не подписалась под общим заявлением совещания коммунистических партий от 1960 г., напасть в действительности на Коммунистическую партию Китая, не только за ее другое отношение к сталинскому прошлому и за ее внутреннюю политику, но также за ее отрицание курса КПСС в международной политике (о чем уже шла речь и что будет еще представлено ниже).

Однако, несмотря на свои тогдашнее неудачи, Китай не поддался диктату Хрущева и Чжоу Эньлай, китайский гость XXII съезда, заявил в своем выступлении, что Китай считает атаку на Албанию (а в действительности на Китай) противоречащею принципам интернационализма и покинул съезд. Можно прийти к выводу, что с того момента распался фактически мировой социалистический лагерь и СССР остался вместе только с группой подчиненных себе европейских социалистических стран, т.е. фактически в одиночестве. Всякие мнимые попытки в более позднее время объединить снова социалистические страны и коммунистическое движение были фактически только формами борьбы двух противоположных сил. Это был великий выигрыш империализма, вытекающий не только из великодержавной политики Хрущева, который не хотел допустить до обладания Китаем ядерным оружием (о чем уже сказано выше), но также из-за неправильной политики КПК, которая действовала очень нереалистично, согласно своим желаниям, не считаясь со своими очень ограниченными силами. В политике, как известно, надо быть не только революционером, но также реалистом. Этого, к сожалению, не хватало руководству Китая в течении дальнейших почти двадцати лет.

В отношении к американскому империализму Хрущев был на ХХII съезде высокомерным, заявлял, что в военном отношении СССР уже является сильнейшим государством мира (о чем также авантюристически высказался из трибуны ООН, заявляя: «мы вас похороним») и утверждал, что принудит западные державы отвести свои войска из Берлина и признания его независимым городом. Однако в действительности, в связи с массовым бегством населения из ГДР в Западную Германию (где был более высокий уровень жизни), через Берлин, закрыто в 1961 году границу с Западным Берлином и воздвигнуто берлинскую стену.

К оглавлению книги** К следующему разделу** К содержанию главы

1962 год  в СССР

И этом году, всего в один год после триумфального ХХII съезда, политика Хрущева изведала сильные потрясения. Прежде всего вследствие засухи, которая особенно остро ударила в полустепные поднятые целинные земли в Казахстане, где почти совсем не собрано зерна, а также вследствие неудачи в области форсирования Хрущевым широкого раз­вития выращивания кукурузы в северных районах страны, провалилась целая программа ускоренного развития сельского хозяйства, при дальнейшим сохранении неисправной командной и оторванной от рынка системы колхозно-совхозного хозяйствования.

Этот провал отразился немедленно на ухудшении снабжения городского населения в продовольствии, что вызвало повышение его официальных цен.

Общий уровень сельскохозяйственной продукции был в 1961-1965 годах только незначительно выше, чем в 1956-1960 годах. СССР начал импортировать зерно из капиталистических стран (импорт позднее возрастал систематически до громадных размеров взамен экспорта сырья, и в том числе, главным образом, энергетического). Итак, целая сельскохозяйственная программа Хрущева провалилась.

В глазах народных масс, которые ощущали на своей спине все возрастающий произвол бюрократии, лишенной уже страха перед властью сталинского типа, защищающей в определенной степени их интересы перед этой бюрократией, и сдвинутых в рамках командной системы до роли исполнителя приказов все более отчужденной от них власти, обещания «коммунистического рая» в будущем, выдвигаемые на ХХII съезде КПСС, были мало убедительны. Когда только за один год после этого съезда действительность грубо опровергла его обещания, обнаружилось, какая глубокая пропасть отделяет народные массы от хрущевского руководства партии.

В Новочеркасске, крупном промышленном городе, рабочие вышли в июне 1962 года на демонстрацию протеста против нехватки продовольствия и повышения его цен, неся портреты Маркса, Энгельса, Ленина и свиную голову, изображающую Хрущева. Демонстрацию расстреляли, но это был предвестник конца хрущевской внутренней политики, в которую, с одной стороны, не верили массы, и которая, с другой стороны, в форме обещаний глубокой демократизации системы управления совершенно противоречила интересам укрепляющейся власти неконтролируемой бюрократии.

Другим направлением внутренней политики Хрущева, которая не соответствовала интересам этой бюрократии, было начало открытого представления положения в лагерях принудительного труда в сталинском периоде, о чем наиболее ярко свидетельствовал тот факт, что Хрущев разрешил Солженицыну, заклятому врагу советской власти, оглашать и широко распространять рассказы, из которых можно было сделать вывод, что эти массовые репрессии применялись в основном не против врагам социализма, а против всего народа и его благородным представителям и совершались антинародным режимом. Таким образом, Хрущев как бы предвосхищал горбачевскую «идеологию», из которой можно было сделать вывод, что недостаточно отвергнуть «сталинизм», но нужно это сделать с целой бюрократической антинародной властью.

О том, насколько это направление хрущевской политики не отвечало правящей бюрократии, свидетельствует тот факт, что инспирированный покровительством Хрущева Солженицын собрал материалы до своей работы об лагерях принудительного труда в СССР и издал их за границей в период правления Брежнева (так как в СССР не мог этого сделать) под названием «Архипелаг Гулаг», то за это он был удален из СССР.

В конфронтации с США в области военной техники, Хрущев понес в этом году большое престижное по­ражение. Желая показать, в соответствии со своим заявлением на ХХII съезде, что СССР является уже наиболее сильным государством в военном отношении, склонил Фиделя Кастро, который в 1961 году отразил атаку диверсантов насланных на Кубу Соединенными Штатами Америки с целью свержения народной власти и опасался по-прежнему новых атак, согласиться на размещение на Кубе ракет среднего радиуса действия, которые могли бы наносить удары по главным базам США. Это должно было стать ответом на аналогичные американские установки в Турции. Президент США Кеннеди, узнав о попытке установки ракет на Кубе, объявил блокаду Кубы и пригрозил атомной войной СССР, если эти ракеты не будут из Кубы изъяты. Хрущев был принужден согласиться на это, получив от США обещание, что они сами не нападут на Кубу.

К оглавлению книги** К следующему разделу** К содержанию главы

1963 и 1964 годы

В июне 1963 года удалось Хрущеву достичь соглашения с Кеннеди относительно ограничения испытаний с ядерным оружьем под землей и его нераспространения на другие страны. Это соглашение подписали СССР, США и Англия. Не подписали его Франция и Китай, которые еще не располагали этим оружием.

Этот договор не был договором об разоружении, о чем говорил Хрущев, а в действительности должен был служить укреплению монополии США и СССР на обладание этим оружьем, т.е. их господства над другими странами, а в том числе над Китаем.

Этот договор, означающий согласие правительства США заключить компромисс с СССР (за счет других государств) не отвечал однако интересам еще более реакционных кругов США, которые стремились еще более усилить гонку вооружений с целью достижения перевеса над СССР и по моему мнению, это из их инспирации Кеннеди был убит в несколько месяцев позже, хотя этот вопрос официально не выяснен до сих пор. Таким образом дипломатический успех Хрущева оказался очень сомнительным.

С другой стороны этот договор, указывающий отчетливо, что в международной политике Хрущев ближе к империализму США, чем к плебейскому Китаю, вызвал его ожесточенную и гневную реакцию. Китай обвинил советское руководство в измене международному революционному движению (а в том числе, конечно и Китаю) во имя соглашения с империализмом, что приведет это движение, особенно в странах третьего мира, к упадку. Китай, который выбрался из провала «великого прыжка», упорядочил ведение хозяйственной деятельности в народных коммунах, вводя в них принципы оплаты по труду и хозяйственный расчет и находился уже на пороге продукции собственного ядерного оружья (первый взрыв ядерной бомбы произведено в Китае в 1964 году, а водородной бомбы в 1966 году) почувствовал себя сильнее и способным к открытой атаке на политику СССР. КПК рассчитывала тоже на получение существенной поддержки других коммунистических партий, особенно из третьего мира.

Однако только немногие партии поддержали линию КПК, прежде всего потому, что сила Китая была еще слишком мала, страны и партии европейских социалистических стран были того же типа, что и советская и зависели в экономическом и военном отношении от СССР, а коммунистические партии развитых стран все больше превращались в партии представляющие интересы верхних слоев трудящихся своих стран, готовых к примирению с собственной буржуазией и становились все более далекими от реальной борьбы за социализм, а тем более в интернационалистическом понимании этого понятия.

В 1964 году атаки китайской партии на КПСС, а особенно, на Хрущева еще более усилились, что безусловно подрывало его авторитет. Кроме того Хрущев, перебрасываясь с одной крайности в другую, готовился по существу к капитуляции перед США и ФРГ, т.е. был готов согласиться на объединение Германии при условии ее нейтрализации. Эти намерения представил в Западном Берлине его зять Аджубей. Против этих намерений остро противилось руководство ГДР и Польши.

Целая эта цепь событий показала, что политика Хрущева противоречит интересам правящей советской бюрократии, как во внутренней, так и внешней политике, что она неудачна и компрометирует ее. И хотя в апреле 1964 года по случаю семидесятилетия дня рождения Хрущева его ближайшие сотрудники восхваляли его без меры, то в октябре, ломая принципы коллегиальности (которые гарантировал устав партии, делая якобы невозможным какие бы это не были секретные соглашения), сняли его со всех постов именно в итоге секретного сговора большинства членов Политбюро, к которым присоединился его ближайший друг – Микоян, получая повышение на пост председателя Верховного Совета СССР, а прежний второй секретарь ЦК Брежнев стал первым секретарем.

В официальном извещении об итогах пленума ЦК сообщено, что Хрущев снят из-за субъективистических и волюнтаристических ошибок. Сам Хрущев был заперт под домашнем арестом на его даче до конца жизни в 1974 году.

Хотя внутренняя и внешняя политика Хрущева была безответственна, и ее итоги в конце его правления были, как указывалось, компрометирующие, но главная причина его устранения была более глубокой.

Хрущев был нужен правящей бюрократии для ликвидации отягощающей  ее власти Сталина и его сторонников, которые в какой то степени старались ограничить ее власть и привилегии и представлять интересы трудящихся и для этого нужна была ей атака на Сталина и даже на его непоследовательных сторонников, за репрессии в отношении ее предста­вителей. Однако не нужна ей была попытка представления всей политики сталинского периода, вместе с коллективизацией, как антинародной (что начинал делать Хрущев, поддерживая Солженицына), так как это угрожало всей системе власти  правящей бюрократии. Не нужна ей также была хрущевская программа постройки коммунизма, которая предполагала значительное ограничение привилегий бюрократии и показывала, что несмотря на свой глубокий оппортунизм, великодержавный шовинизм и пр., Хрущев был еще все таки коммунистом, в то время как для большинства правящей бюрократии идеи коммунизма и пролетарского интернационализма стали пустословием, лишенным реального содержания, и служили исключительно для обоснования своего права на власть как мнимых продолжателей дела Ленина и социализма (в соответствии с интересами народных масс), а также для ведения империальной политики (это не равнозначно с империалистической политикой, служащей выкачиванию сверхприбылей с покоренных народов).

С другой стороны представление Сталина, человека, который правил Советским Союзом в течении 30 лет и довел его до уровня сверх державы, поручения которого эта бюрократия послушно исполняла, как безумца и убийцу, компрометировали тоже ее, тем более, что стало уже очевидным поражение политики Хрущева. Поэтому выгодно ей было почти целиком вычеркнуть Хрущева из истории СССР, а об Сталине вспоминать иногда как об мудром вожде, несмотря на совершенные им ошибки, ибо таким образом она повышала свой собственный авторитет. Итак, как это обозначено в заглавии этого раздела, при правительстве Брежнева переходный период кончился и полнота власти перешла в СССР в руки «полу социалистической» бюрократии.

Существовали ли шансы успешного развития социализма и

строительства коммунизма в СССР

в период 1945 – 1964 годов?

На фоне прежних рассуждений на поставленный здесь вопрос можно ответить следующим образом: шансы успешного развития социализма (вместе с перспективой его победы в всемирном масштабе, особенно после возникновения Китайской Народной Республики) существовали, но были потеряны. Шансов на строительство коммунизма не было.

Ниже постараюсь обосновать это шире.

Как это указывалось, подводя итоги II мировой войны, Советский Союз вышел из нее, как могущественное социалистическое государство, однако со многими извращениями из-за слишком больших властных полномочий и материальных привилегий руководящих кадров, крайнего ограничения внутрипартийной демократии и сосредоточения всей власти в руках партийного руководства и его главы – Сталина, действия вне закона аппарата безопасности, слишком большего масштаба репрессий и террора. Эти извращения частично только было можно оправдать объективными внутренними и внешними трудностями – ломкой сопротивления большой части руководства и недовольства большой части народных масс в довоенном периоде и страшными испытаниями войны. Были они также следствием отхода от ленинского убеждения о творческих способностях масс и умения достичь сплочения с ними, были следствием слишком большого прагматизма относительно силы материальных стимулов, преувеличенного убеждения об эффективности массовых репрессий и террора.

После победы в войне, в сознании народных масс Советского Союза произошел перелом. Их громад­ное большинство, несмотря на исключительно тяжелые условия жизни, пришло к убеждению о правильности избранного пути, поверило руководству и с энтузиазмом принялось за восстановление страны. Хотя колоссальным затруднением в этом восстановлении была навязанная Соединенными Штатами гонка атомных вооружений, уровень жизни населения постоянно повышался. Вообще говоря, позиция СССР была не только в материальном, но и в политическом, внутреннем и внешнем отношении, несравнимо лучше, нежели в первых годах его существования, и укреплялась, особенно после победы революции в Китае и овладения атомным оружьем.

В этой ситуации был вполне возможным возврат к ленинским принципам относительно ограничения материальных и властных привилегий правящего слоя, большой гласности политической жизни, возвращения на практике к демократическому централизму, ограничение террора и незаконных действий органов государственной безопасности.

Всего этого политическое руководство, а в первую очередь, Сталин не сделал. Удерживая старую экономико-политическую систему, которая сформировалась до войны и в ее время и которую Сталин признавал, что она и дальше остается правильной, привел к тому, что вместо излечения втолкнул болезнь вглубь существующей системы, применил террор даже в отношении несогласных с ним в каких-то вопросах членов Политбюро и ЦК, т.е. в отношении людей, которые были руководителями в победоносной войне.

Когда Сталин хотел изменить экономический и политический курс, публикуя «Экономические вопросы социализма в СССР», было уже слишком поздно для одержания победы над оппозицией большинства членов Политбюро. Эта оппозиция, которой еще в скрытости руководил Хрущев (которому Сталин до XIX съезда вполне доверял), сделала до 1957 года ряд рациональных шагов в области демократизации общественных и партийных отношений, ослабления террора, смягчения международной напряженности и пр., о чем шла речь раньше.

Однако руководитель этой группы Хрущев, из за скрываемой многие годы ненависти к Сталину и к его политике, продвинулся слишком далеко в обвинениях только Сталина в применении террора, в котором соучаствовал он лично, как и другие члены руково­дства, в уступках в пользу привилегированного слоя, в изменении политики в международных делах и в коммунистическом движении, что привело к глубо­кому расколу в руководстве партии в 1957 году, подавленному Хрущевым с большим трудом и к росту недоверья народных масс к партийному руководству.

Несмотря на это, в 1957 году и в следующих годах, в итоге достижений в области экономики и военной техники, а также союза с Китаем, шансы успешного развития и прогресса социализма, а в связи с этим, объективные перспективы его победы в соревнова­нии с капитализмом были благоприятны, что нашло свое выражение в прославленным изречении Мао Цзэдуна в 1957 году, что «ветер с Востока довлеет над ветром с Запада».

К сожалению, эти шансы были утрачены из-за ряда политических причин, на которые уже частично указывалось, а также из-за приверженности в новых условиях к ряду неправильных теоретических догм.

Что касается политических причин, то в СССР проявлялись они, с одной стороны, в слишком большой уступчивости Хрущева в отношении антисоциалистических нажимов правящих слоев и в стремлении к договору с империализмом об разделе мира на зоны влияния, а, с другой стороны, в его политическом авантюризме, вытекающим из головокружения от успехов в области ракетостроения. Его экономический авантюризм выражался в программе перегнать США в течении неполных двадцати лет, который кончился крахом.

В свою очередь в Китае партийное руководство слишком остро критиковало оппортунистическую политику Хрущева и его сторонников в несбыточной надежде, что сумеет достигнуть перевеса в международном коммунистическом движении и что оказалось невозможным из за тогдашней слабости этой страны. Также в экономической области, в такой же необоснованной надежде на достижение перевеса над СССР (что позволило бы навязать ему изменение политического курса) решилось пойти на утопическую авантюру «великого скачка», что также кончилось провалом.

Была однако одна устаревшая догма, которая была общей для этих всех таких разных направлений коммунистического движения, которые представляли собой Сталин, Хрущев и Мао Цзэдун, которая составляла препятствие для прогрессивного развития социалистического общества. Это была догма, унаследованная от Маркса, Энгельса и Ленина об антагонистическом противоречии между планом и рынком, о том, что социализм неразлучно связан с центральным планированием и управлением, в противоположность капитализму, для которого характерно стихийное действие рынка и закона стоимости; что товарные отношения полностью действуют в полном смысле этого слова только на рынке потребительских товаров вследствие существования негосударственной, колхозной формы собственности или же других мелких производителей, что при полном огосударствлении народного хозяйства и при централизованном управлении при переходе к коммунизму эти товарно-денежные отношения должны исчезнуть.

Исходили они из предположения, что так как рынок является источником всех отрицательных свойств капита­лизма для трудящихся, то такими же свойствами он будет обладать всегда (хотя в ограниченном объеме) и поэтому нельзя его совместить с развитым социализмом, в котором цены должны устанавливаться в центральном порядке, а не путем стихийных рыночных колебаний, которые расстраивают общественный порядок и противопоставляют друг другу  разные группы населения.

Это было тяжелое догматическое заблуждение, приверженность к которому делала невозможным с одной стороны рационализацию центрального планирования, приведение его к соответствующим ему рамкам определения и соблюдения народнохозяйственных макропропорций, а особенно препятствовало выявлению положительных эффектов рыночного хозяйства для достижения равновесия между предложением и спросом, поднятия качества и обогащения ассортимента продуктов, а прежде всего для поднятия новаторства. Рыночная конкуренция между социалистическими предприятиями на­правляемая и регулируемая социалистическим государством, делает трудящихся реальными хозяевами предприятий.

Это заблуждение вытекало конечно не только из приверженности к догмам, но также из положительной оценки тех выгод и экономических и общественных преимуществ, которые приносила политика центрального планирования в тяжелом периоде совер­шаемых крупных перемен в структуре народного хозяйства и общества, при ломке старого общества и строительстве нового, а также в ходе борьбы с более сильным капиталистическим окружением. Тем не менее абсолютизация преимуществ центрального планирования и управления, отрицательное отношение к рынку на новом этапе развития народного хозяйства социалистических стран было одной из главных причин поражения социализма старого типа в соревнованию с современным капитализмом, что позднее будет рассмотрено в более широком плане.

Это догматическое заблуждение стало в более позднее время тем более угрожающим из-за того, что реализация хозяйствования этого типа, хотя все более очевидным образом не отвечала уже потребностям общего, а тем более интенсивного развития, однако длительное еще время отвечала интересам привилегированного правящего слоя, который после смещения Хрущева взял всю власть в свои руки.

Таким является, по моему, обоснование ответа на вопрос относительно шансов на дальнейшее развитие социализма в периоде 1945–1964 годов. Такие шансы существовали, но были погублены вследствие неблагоприятного сплетения объективных и субъективных факторов, где субъективные факторы сыграли громадную отрицательную роль.

Что касается шансов строительства коммунизма, то это является вопросом далекого будущего.

Коммунизм является идеей, перенятой от многих благородных мыслителей прошлого, которые критиковали ужасные общественные явления своих времен и были убеждены в возможности создания гармоничного и дружно живущего общества при условии ликвидации частной собственности и большого эгалитаризма в распределении созданных обществом продуктов.

Прогресс в подходе к этому вопросу Маркса и Энгельса в сравнении с этими мыслителями состоял в том, что они доказали существование объективного экономического и общественного процесса, который увеличивая во много раз продукцию вообще, а прежде всего в больших предприятиях, делает возможным и необходимым ее обобществление. Это создаст одновременно условия для его реализации путем борьбы угнетенного, но все более растущего в силу и все более сознательного пролетариата, способного победить в борьбе за обобществление производства, через свержение власти капиталистов. В следующем, на основе этого обобществления можно будет довести не только до ликвидации классовых противоречий капиталистического строя, но и к реализации этих многовековых мечтаний.

Реализацией идей коммунизма они признали, во-первых, практическое применение принципа: «от каждого по его возможностям, каждому по его потребностям».  Итак, если можно признать, что в условиях общественного строя о дружеских соотношениях, каждый способный к труду (кроме немногих единиц) будет исполнять свои обязанности по мере своих возможностей и без принуждения, то в близком будущем нельзя еще реализовать принципа «каждому по потребностям». Казалось это возможным реализовать как близкую цель еще сто или несколько десятков лет раньше, когда продукция и услуги, которыми пользовалось громадное большинство общества были довольно стандартными (не учитывая предметов роскоши, которыми пользовалась горстка богачей).

Но в наше время, когда вследствие необычно быстрого технического прогресса не только быстро воз­растает количество продуктов, но одновременно появляются все новые продукты и услуги более высокого качества или совсем новые, которые какое то время являются редкими, то трудно вообразить себе, чтобы эти работники, которые приносят больше пользы обществу или из за своих способностей, или же трудолюбья, отказывались от прав получения этих редких еще продуктов и услуг в первую очередь. В противном случае будут они лишены стимулов к улучшении своего труда и общество погрузится в застое.

В свою очередь этот большой или меньший вклад полезного труда требует своей оценки, которая для товаров и услуг при их громадном разнообразии и изменчивости, не может не быть рыночной, денежной (в условиях регулируемого рынка в социалистическом народном хозяйстве), с целью быстрого устранения продуктов устарелых или из-за устаревшей технологии их изготовления и такого же быстрого внедрения более современных продуктов и услуг. То, что является возможным и необходимым в возможном до предвидения будущем, это систематическое уменьшение разрыва в минимальных и максимальных доходах и увеличение объема оплачиваемых из бюджета и неоплачиваемых населением продуктов и услуг (в условиях конкуренции их производителей), создающих всем членам общества в приближении равные условия развития и соучастия в общественном развитии, при сужающимся объеме оплачиваемых(редких в данное время) продуктов и услуг для отличающихся своей работой работников и их групп. Это, по моему мнению, было бы реалистическим путем приближения введения коммунистического принципа: «От каждого по его возможностям, каждому по его потребностям» в далеком еще будущем.

Вторым ведущим свойством коммунистического общества является ликвидация государства, которое, как указывал Энгельс, возникло на базе внутренних общественных противоречий, после ликвидации общей собственности первобытных общин через разные формы частной собственности, что глубоко дифференцировало общество, разделяя его на классы о противоположных интересах, на эксплуататоров и эксплуатированных. Для воспрепятствования распаду так расчлененного общества необходимым было создание государства, которое держало бы население в повиновении, конечно главным образом в соответствии с интересами наиболее сильного экономически класса.

Согласно этой концепции, когда будет создано бесклассовое общество, государство в ходе его развития будет отмирать, превращаясь в общественное самоуправление. Эти аргументы о возможности и даже необходимости отмирания государства повторял Ленин, который ссылаясь на приведенные выше принципы коммунизма, рекомендовал в 1917 году изменить название партии с социал-демократической на коммунистическую, чтобы указать конечную цель борьбы пролетарской партии. Вслед за российской коммунистической партией сделали это тоже все партии того же направления во всем мире, подчеркивая этим, что диктатура пролетариата является только переходным этапом социалистического государства, в котором большинство общества господствует политически над его меньшинством, применяющим разные формы эксплуатации, а после создания бесклассового общества и особенно тогда, когда социалистический строй охватит большинство развитых стран мира, возможным станет переход к безгосударственному строю, опирающимся на общественном самоуправлению. Такие обещания содержались и в хрущевской программе XXII съезда КПСС. Независимо от признания нереальности этой программы, ее отрыва от действительной экономической и общественной ситуации в СССР в это время, надо ответить на принципиальный вопрос, когда будет возможным переход к обществу без государства. По моему мнению, это является отдаленной целью, также после победы социализма во всем мире, так как и в бесклассовом обществе, т.е. при полном обобществлении средств производства и доходах, происходящих только из собственного труда и социального обеспечения, долго останутся общественные слои с серьезно отличающимися между собой интересами.

Вопрос состоит, прежде всего, в неизбежном делении общества на слой руководящий и творческий и на многократно более численный исполнительный слой. Это деление вытекает объективно из большой сложности современной техники, а также неравенства человеческих способностей. Из этого следует, что руководящей и творческой деятельностью может заниматься только незначительная часть общества, хотя границы между руководящей и творческой и исполнительной деятельностью нечетки. Они будут меняться вместе с общим ростом уровня образования населения, но это деление в той или иной форме будет существовать всегда.

Из этого вытекает тоже, что в связи с существованием редких продуктов и услуг, о чем шла речь выше, руководящие и творческие слои требуют более высокого вознаграждения, стремясь (особенно при общих низких доходах), к увеличению неравенства доходов, а также властных полномочий в свою пользу (что привело, между прочим, к упадку социализма в СССР и СНД), а исполнительные слои к уменьшению этих неравенств. Именно для того, чтобы эти противоречия интересов не привели к распаду социалистического общества, в течение длительного времени необходимым является существование государства, представляющего в первую очередь интересы этого преобладающего исполнительного слоя и реализующего такой масштаб неравенства, на который этот самый многочисленный слой готов согласиться во имя интересов общего развития.

Для этого нужна также партия представляющая интересы этого большинства, состоящая в значительной части из образованных и одновременно идейных людей, которые смогут руководить или контролировать деятельность основных отраслей, т. е. исполнять функции верхних слоев, но отказываясь от их высоких доходов. Только тогда они смогут действительно представлять интересы нижних слоев общества, в противоположность тому, что случилось в СССР и европейских социалистических странах, где материальные привилегии партийного аппарата, сравнивающие их доходы с доходами верхних слоев, были одной из главных причин не развития, а упадка социализма.

И так социализм будет очень длинным периодом, в котором он будет развиваться, стремясь к удержанию в нем преобладания интересов исполнительных  слоев, т. е. громадного большинства общества, благодаря руководству идейной партии, о доходах ее членов близким к доходах этих слоев и поэтому способных руководить социалистическим государством прежде всего в их интересах.

Хрущевская попытка строительства коммунизма в СССР была м. пр. безнадежной из за той причины, что ее реализация отдавалась в руки располагающей фактически полнотой власти привилегированного правящего слоя.

Что касается попыток строительства коммунизма в Китае ускоренными методами, опираясь на народные коммуны в деревне, при одновременной и полной централизации управления в коммунах и крайней уравниловке в распределении на очень низком уровне, то они были тормозом развития сельского хозяйства при низкой площади обрабатываемой земли на члена коммуны и низком уровне механизации. Этот рост продукции едва поспевал в период 1958 – 1978 за быстрым приростом населения, обеспечивая ему только т. н. «железную миску риса».

 Крестьянские массы Китая вступили в народные коммуны, доверяя партии, политика которой однако в этой области была глубоко нерациональной.

И так можно прийти к выводу, что только по мере роста общего уровня жизни, сокращения различья в доходах, демократизации управления  и уменьшения социальных различий, возможным будет в будущем, когда социализм победит во всем мире, преобразова­ние государства в коммунистическое общественное самоуправление.

С целью показания общей картины перемен в это время в европейских социалистических странах, будет представлена характеристика этих перемен в Польше в 1960 - 1964 годах.

Польша

В 1961 – 1964  годах народное хозяйство в Польше развивалась сравнительно равномерно, при годовых темпах развития промышленности примерно 7 %, с тем, что больше всего трудностей создавало сельское хозяйство, которого годовой рост колебался вокруг 2%, что при росте удельного веса населения, занятого вне сельского хозяйства, и его реальных заработках создавало все время затруднения со снабжением этого населения мясом, которое было «королем» рынка.

Руководство Польской объединенной рабочей партии во главе с Гомулкой не ставило перед собой ни таких авантюристских хозяйственных целей, ни таких «коммунистических» перспектив, как это делал Хрущев в это время, и поэтому не скомпрометировало себя так сильно и не было вынуждено упасть, как это случилось с Хрущевым в 1964 году. Чувствовало оно себя относительно сильным в условиях т.н. «малой стабилизации».

Также настроения в рабочем классе  были тогда сравнительно благополучны, партия имела некий авторитет, что выражалось также в большом притоке к ней новых членов из среды рабочего класса, так как система центрального планирования и управления, применяющая технические и инвестиционные решения, уже испробованные в большинстве развитых капиталистических стран, обеспечивала в рамках  специализации внутри СЭВ еще существенный технический и цивилизационный прогресс и общественное продвижение значительной части рабочего класса и всех трудящихся.

Отношение большинства общества и, прежде всего, рабочих, было благоприятным , главным образом, из-за распространенного убеждения, что СССР располагает громадными техническими достижениями, в связи с чем сотрудничество с нем будет  для Польши выгодным, и что СССР защитит польские западные земли перед немецкими реваншистами.

Во внешней политике Гомулка полностью поддерживал Хрущева, в том числе, также относительно его отношения с КПК. Ударом для доверия польского общества к СССР, как в экономической, так и политической областях был провал его политики в 1964 году, кончившийся его упадком (в стиле заговора), а также его подозрительные маневры с ФРГ, угрожающие под флагом нейтралитета Германии потерей польских западных  земель.

Наиболее критической в отношении к социализму была творческая интеллигенция, которая после 1956 года наладила контакты с заграницей и не хотела служить нижним слоям, восхвалять нужные им идеи коллективизма и создавать соответствующие этим идеям произведения искусства, но как раз, наоборот, пыталась максимально проповедать идеи индивидуализма, высокомерно и с издевательством относилась как к низшим слоям общества, так и к деятельности представителей народной власти, используя и преувеличивая их действительно растущий отрыв от народа. Во имя этого литераторы и другие деятели культуры требовали  в 1964 году полной свободы творчества, чтобы сделать его независимым от требований служения социалистическому обществу.

В области хозяйственно-общественной политики партийное руководство во главе с Гомулкой придерживалось идеи многосекторного хозяйства, при преобладании государственного сектора кроме сельского хозяйства и не форсируя обобществления сельского хозяйства (в отличии от других СНД), поощряя развитие всех крестьянских хозяйств, в том числе также и кулаческих, а также частное ремесло. Однако внутренние процессы, происходящие уже тогда в рамках этой системы, указывали на нарастание внутренних противоречий, которые привели к общественному взрыву в конце 60-тых годов. Эти противоречия возникли:

во-первых, из-за нарастающей неэффективности системы центрального планирования и связанной с нем командно-распределительной системы, которые не обеспечивали уже, при все большей сложности хозяйственных отношений, достаточно рационального использования факторов производства и экономического равновесия, повышения качества продукции и быстрого технического прогресса, при недостаточной заинтересованности в них предприятий из-за отсутствия рыночной конкуренции. Это состояние дел становилось все более очевидным обще­ству, которое было все более знакомо с положением в развитых капиталистических странах.

Во-вторых, из-за все большего отчуждения рядовых работников от руководящего слоя, несмотря на разные формы социалистического соревнования за выполнение и перевыполнение планов. Суть вопроса состояла в том, что в рамках командной системы рядовые работники все менее считали себя хозяевами своих предприятий и не были также стимулированы, при отсутствии рыночной конкуренции, к ответственности за итоги своей работы и во все большей степени выступали в роли просителей к центральным властям, считая, что возможности роста их доходов зависят исключительно от них, а так как господствующая система была все менее эффективной, то это вызывало рост антагонистических противоречий между рабочим классом и работниками вообще  и  руководящим слоем, представляло основу для позднейших общественных взрывов и для того, что рабочий класс позволил себя использовать как орудие ликвидации, а не улучшения социалистической системы.

Похожие процессы, с разными отклонениями происходили и в других европейских странах народной демократии.

Период стабилизации власти «полусоциалистической» бюрократии в СССР, «культурной революции» в Китае и первоначальные явления политического кризиса в СНД.

1965 – 1976 годы.

Предисловие

Перемены капиталистической системы 

в период научно-технической революции

Положение в социалистических странах:

СССР и СНД

Китай

Перед обсуждением перемен в этом периоде в СССР, Китае и СНД, является необходимым для целей  этой работы, касающихся определения шансов социализма в конфронтации с капитализмом на отдельных этапах их развития, дать характеристику тех важных системных перемен, которые начали в это время совершаться, а потом бурно развиваться в современном капитализме развитых стран. Они при­вели к тому, что хотя капитализм не разрешил основных проблем и противоречий (о чем будет идти речь дальше), то однако перестал быть гниющим капитализмом (по определению Ленина) и все время быстро развивает производительные силы, а в особенности ускоряет технический прогресс в рамках научно-технической революции и сумел также смягчить методами регулирования народного хозяйства, острые раньше кризисы перепроизводства (хотя не безработицу).

Перемены капиталистической системы  в период научно-технической революции

В послевоенный период развитые капиталистические страны сумели в значительной степени приспособиться к требованиям развития современных производительных сил.

Вместе с развитием двигателей (электрических и внутреннего сгорания), телесвязи и компьютерной техники, оказалось, что они не только в быстром темпе увеличивают производительность труда, но также то, что очень много так традиционных, как и современных изделий и их частей можно производить дешевле и более эластично на небольших заводах или даже индивидуально. Этой тенденции к росту числа и значения мелких заводов способствовало также громадное развитие деятельности в области услуг до и после продукции, связанной с технической, организационной и экономической подготовкой продукции, ее продажей и ее эксплуатационным обслуживанием в условиях усиливающейся конкуренции по качеству, требующей большой децентрализации решений и действий.

Эта децентрализация увеличивая спрос на творческую деятельность в широкой сфере, связанной с продукцией и услугами и втягивая в нее все более многочисленные слои квалифицированных специалистов, способствовала бурному ускорению технического и организационного прогресса, быстрой реализации в развитых капиталистических стра­нах очередных этапов научно-технической револю­ции, которую в 60-тых годах характеризовали для примера: скачок в массовой продукции автомашин, пластмасс, телевизоров, а начиная с 70-тых годов – триумфальное шествие компьютерной техники с ее самыми разнообразными техническими применениями, что совместно с другими современными технологиями продукции и материалами позволяет на получение громадной экономии человеческого труда, сырья, материалов и капитала, а также производство новых и даже несравнимых качественно с прежними потребительских продуктов в удовлетворении потребностей населения, создающим возможность дальнейшего роста квалификации и культуры.

Другим системным следствием бурных технических скачков и ввода в широком масштабе совершенно новых качественно продуктов стало то, что главной объективной проверкой их потребительской стоимости и цен, стал в еще большей степени, чем до сих пор рынок, а не цены, устанавливаемые на основе разных монополистических договоров. Эта роль рыночной проверки продуктов и их цен, укреплялась еще вследствие бурного роста международного рынка, связывающего между собой страны об очень разной экономической характеристике, а также международных корпораций, что вынудило дальнейшее ускорение технического прогресса.

В настоящее время главным фактором производства не являются естественные богатства, ни наличие неквалифицированного труда, но прежде всего технический прогресс и создающее его квалифицированные кадры, что является главным источником успехов таких бедных сырьевыми ресурсами стран, как Япония, Германия и Италия, которые проиграли войну, но выиграли мир.

И так, высоко развитые капиталистические страны преодолели явления застоя и даже загнивания, характерные для анализируемой Лениным империалистической колониальной эпохи. Это не означает, что изменилась сущность капиталистических отношений, состоящая в захвате громадных прибылей из владения капиталом, т. е. эксплуатации подавляющего большинства наемных работников, которые располагают только своей рабочей силой. По прежнему существуют и увеличиваются различия в доходах, предназначенных на потребление разных групп населения и материальная подчиненность наемных работников классу капиталистов, несмотря на гражданские свободы и формально-политическую демократию, в которой основные решения определяет на практике сила великого капитала и государства, охраняющего его интересы.

Для характеристики этих стран самым важным фактором является колоссальная концентрация силы великих концернов (тоже путем их слияния), подчиняющих себе на практике целое общество, а в том также многочисленные средние и мелкие предприятия.

Хотя оперативная самостоятельность этих предприятий повышает общую эффективность системы, то организационно и в финансовом отношении в громадном большинстве случаев, они полностью подчинены великим концернам и банкам, укрепляя их силу. С другой стороны, эти взаимосвязи являются формой еще большего чем в предыдущем периоде прогресса на пути обобществления процесса продукции и обмена, что при сохранении частных капиталистических форм присвоения себе созданного национального дохода, углубляет его общественные противоречья.

Несмотря на сохранение своих выше указанных основных общественных черт, нужно признать, что современная капиталистическая система создала в развитых странах довольно многочисленный т. н. «средний слой», продающий свои продукты и услуги по ценам сближенным к стоимости, т. е. не являющимся объектом эксплуатации.

Одновременно не изменяя своей сущности, эта система сумела значительно увеличить, благодаря быстрому экономическому прогрессу, качество продуктов и услуг, часто совершенно нового вида, доступных основной массе трудящихся, продающих свою рабочую силу. Благодаря этому, несмотря на дань, оплачиваемую ею капиталистам в форме великой массы прибыли (происходящей из созданной ею добавочной стоимости) временно она в своем большинстве согласилась с существующей системой. Были также укреплены национальные и интернациональные методы управления процессами финансовой и валютной регуляции, охраняя эту систему от последствий бурных провалов, как в реальной сфере (примером может служить преодоление нехватки нефти) так и от валютных, биржевых и др. провалов, ускоряя ее развитие в эффективных направлениях.

В периоде 50-тых и 60-тых годов фактором стимулирующим капиталистическую систему в развитых странах к смягчению классовых противоречий, к поднятию жизненного уровня трудящихся и удержания безработицы на низком уровне, а в сумме к реализации т.н. «государства благоденствия», что сделало возможным быстрый и относительно равномерный хозяйственный рост, была цель удержания капиталистической системы и достижения перевеса в соревновании с социалистической системой, которая тогда воздействовала очень сильно в системном, политическом и идеологическом отношении на трудовой народ в этих странах. Быстрому росту народного хозяйства в этих странах в 1950-70 годах благоприятствовала тоже возможность покупки дешевой нефти из богатых залежей Ближнего Востока. И так Франция в этом периоде увеличила свою продукцию в 3,1 раз, Западная Германия - 4,3 раза, Италия - 4,5 раз, Япония – 17 раз (из очень низкого послевоенного уровня), США – 2,2 раза (из очень высокого уровня). Возросла также значительно продукция сельского хозяйства.

Положение в социалистических странах:

СССР и СНД

Хотя СССР увеличил в этом периоде промышленную продукцию в 6,9 раз, а, например, Польша – 7,6 раза, т. е. быстрее, чем в главных капиталистических странах, но однако фактическая разница уровней развития промышленности между обеими системами не сокращалась в это время, а скорее увеличивалась. Это вытекало из натянутых часто в наших странах показателей роста продукции, когда в условиях отсутствия конкуренции часто производились изделья низкого качества и без обращения внимания на то, найдут ли они спрос, из-за недостаточного технического прогресса и улучшения ассортимента из этих же причин, из-за постоянного недостаточного предложения товаров, неизбежного в условиях негибких изменений цен в управляемом из одного центра народном хозяйстве.

Все эти обстоятельства приводили к тому, что показатели использования факторов производства в отношении к конечной продукции промышленности улучшались медленно, значительно хуже, чем в развитых капиталистических странах и рост этой продукции в отнесении к потреблению ее факторов был на много медленнее и качественно хуже. Кроме этого вследствие навязанной США и НАТО гонки ядерно-ракетных вооружений и при значительно более низкой общей хозяйственной силе, производство воору­жения cоставляло вследствие этого на много более значительную часть конечного продукта, что дополнительно уменьшало потребительскую часть, самую важную для обеспечения потребностей населения.

Хронически не поспевало тоже сельскохозяйственное производство из-за ограничения средств на его развитие при борьбе за средства с военно-промышленным комплексом, а во-вторых, из-за отсутствия рыночной конкуренции в этой области, что тормозило заинтересованность ростом продукции самых производителей и вызывало глубокую патологию централистического управления в этой области, а в-третьих, из-за относительно большого спроса на продукты питания, при значительно меньшей дифференциации доходов населения,, чем в капиталистических странах. Это не успевание роста сельскохозяйственного производства и вызванный этим рост цен или же нехватка продуктов питания при неизменных ценах, были одним из наиболее воспалительных факторов, разлагающих социалистическую систему СССР и СНД в их упадочной стадии, которая началась, несмотря на дальнейший, довольно быстрый количественный рост продукции в рассматриваемом периоде 1965 – 1976 годов.  Это был период окончательного укрепления в СССР неконтролируемой власти правящей привилегированной бюрократии.

Если в сталинском периоде партийное руководство навязывало этому управленческому слою требование реализации общественных, социалистических целей и ломало сопротивление его отдельных представителей или даже целых групп при их отступлении от приказанного курса, если в хрущевском периоде, при соглашении с управленческим слоем, партийное руководство тоже пыталось реализовать общенародные цели, хотя прежде всего имея в виду великодержавные интересы СССР, то в брежневском периоде партийное руководство совсем уже потеряло доверие народных масс и стало вполне представителем привилегированной бюрократии, пользуясь все более лицемерно коммунистической фразеологией марксизма-ленинизма и пролетарского интернационализма, лишь с целью удержания своей власти и повиновения народных масс, а также для удержания созданной империи. Заботясь прежде всего об удержании собственной власти и великодержавной позиции СССР, правящая бюрократия усугубляла ор­ганические пороки системы центрального планирования.

Созданная в СССР в другом периоде и для других целей монопольная система государственной собственности оказалась неспособной решить описанные выше задачи научно-технической революции, требующей громадного развития творческой технической деятельности, многочисленных организационно и экономически квалифицированных кад­ров, многих самостоятельных хозяйственных единиц, больших и мелких, их эластичных взаимосвязей между собой и рынком, рыночной проверки цен на предлагаемые товары для целей потребления и развития.

Дальнейшее удерживание системы монополии государственной собственности, укрепляющие власть правящего слоя, начало тормозить технический и экономический прогресс. Из-за этой причины, при все более экстенсивном характере развития, начало порождать огромные внутренние диспропорции, а в том числе, так нехватку простой рабочей силы для строительных работ при все большом количестве строящихся объектов, как и нехватку потребности в квалифицированных кадрах для ускорения технического прогресса, ненужного и невозможного к реализации в условиях этой монополии, что вы­звало серьезное, сравнительное падение их заработков и возрастающее недовольство из неисправной системы.

Еще более бурно развивалось это недовольство в других европейских социалистических странах.

Выступала все более глубокая дегенерация координационных способностей окостенелого вещественного планирования при все новых и более сложных проблемах. Экстенсивный тип развития в условиях нарастающих ограничениях сырьевых ресурсов ста­новился все более расточительным и капиталоемким.

В этот поступающий регресс значительный вклад внесло возрастающее технико-экономическое отставание социалистических стран в экономических отношениях с развитыми капиталистическими странами, находящее свое отражение в большим одно­стороннем импорте машин и других изделий на высоком техническом уровне, которых сами не умели производить и в экспорте относительно все более дешевого сырья и полупродуктов. Это сталкивало социалистические страны на позиции все более зависимых технически и по структуре производства от развитых капиталистических стран.

Однако в рассматриваемом здесь периоде правящая бюрократическая элита (особенно в СССР), владеющая монополией экономической, политической и пропагандистской власти, стоящая во главе всей хозяйственно-административной иерархии, была убеждена, что эта система, несмотря на все нарастающее пороки, имеет все таки перевес достоинств над пороками. В этом убеждении поддерживали ее не только собственные интересы, но также остатки первичных достоинств централистского планирования и управления, возможность неконтролируемой и часто грабительской эксплуатации больших естественных богатств (особенно в СССР), поддержка со стороны тех общественных групп, которые поднялись вверх в рамках этой системы, а также отсутствие политических свобод и возможность подавления всякой критики.

Будучи глухой в отношении критики и все более отчуждаясь от основной массы трудящихся, правящая бюрократическая элита удерживала в соответствии со своими непосредственными интересами, все более анахроническую систему центрального управления, которое в действительности перестало руководить отраслевыми монополиями во имя общей цели, а стало представителем их партикулярных интересов, а в том особенно тех, которые относились к сильным, но теряющим на значении из-за требований современного развития, отраслям тяжелой промышленности. Поэтому давила она также инициативу и стремление к новаторству квалифицированных кадров и целиком лишала широкие массы населения влияния на процессы производства и распределения.
Государственную форму общей (обобществленной) собственности, в первом периоде развития этой системы, большинство трудящихся считало как действительно общую и собственную, так как они получали в ее рамках возможность значительного улучшения своих бытовых условий, социального положения, быстрого профессионального  продвижения, так по горизонтали, как и по вертикали и роста социального обеспечения.
Вместе с ее общественно-политической дегенерацией, вызванной, главным образом, относительно низкой экономической эффективностью, трудящиеся перестали относиться к общественной собственности как к своей и общей, а стала она для них ничьей собственностью (расхищение которой по мере индивидуальных возможностей не осуждалось на практике общественным мнением), работа превращалась все больше в подчиненную и часто (в их ложном воображении) более унизительную нежели в современном капитализме, из-за монополистической позиции работодателя, отсутствия независимых от правительства профсоюзов и рабочего самоуправления, трудностей с изменением места работы из-за нехватки жилья.
Китай

     В рассматриваемом периоде партийное руководство Китая, а прежде всего группа Мао Цзэдуна, ослепленная ненавистью к советскому руководству, переходящему на позицию представителя интересов привилегированной бюрократии, а еще более его договорами с США за счет Китая, а также изменой интересам международного социализма, что стало заметным уже в хрущевском периоде, а еще более после прихода к власти группы Брежнева, решило провести борьбу против ревизионизма в мировом масштабе и искореняя его крайними методами в собственной стране, надеялась совершенно нереалистично, что таким же образом сумеет разрешить не только свои собственные проблемы, но и проблемы международного коммунистического движения. Была это деятельность совершенно оторвана от реальной ситуации, которая принесла в итоге большие поражения Китаю и его обществу, а также вред социализму во всем мире.

     В противоположность укреплению власти «полусоциалистической» бюрократии в СССР и похожих структур власти в СНД, то что происходило в те же время в Китае под названием «Великой пролетарской культурной революции» можно назвать нерацио­нальной властью  толпы, т.н. «охлократии». Она ломала принципы дисциплины, необходимые для рационального экономического и общественного развития социализма, преследовала социали­стические партийные кадры во имя преувеличенной борьбы с теми личностями в руководстве, которые «шли по капиталистическому пути».

     Это принесло громадный экономический, социальный и политический ущерб, хотя можно было заметить также некоторые положительные явления, о чем речь пойдет дальше. Как бы это не было, вопреки тому, что произошло в СССР и СНД, этот период истории не уничтожил коммунистической партии и народной власти в Китае и сумели они в следующим периоде развиваться в новом виде, лучше отвечающим потребностям развития социализма в Китае и во всем мире, что особенно ярко видно в настоящее время.

Обзор главных событий периода 1965 – 1976 годов

После этой общей характеристики черт этого периода, легче будет отнестись к главным событьям  этого времени.

СССР

Европейские СНД:

Чехословакия

Румыния

Польша

Китай

Капиталистические страны

Просоветские коммунистические партии

СССР

Народное хозяйство СССР развивалось в это время довольно быстро, преодолевая разные «субъективные»  организационные  и технологические предложения из периода власти Хрущева. Так напр. восстановлено промышленные министерства, которые лучше руководили централизованным хозяйством СССР, нежели местные советы народного хозяйства, введено материальные стимулы, связанные с ростом прибыли предприятий и их объединений, чем пользовались однако главным образом верхние слои, связанные с правящей бюрократией.

Годовые темпы роста производства промышленности составляли в 1966-70 годах – 8,5 % а 1971-1975 годах – 7,4 % при 5,7 %  и в 2,7 %  в соответствующих периодах в капиталистических странах. Также сельское хозяйство развивалось довольно быстро, в противоположность застою в последнем периоде правления Хрущева. В периоде 1966-70 годов продукция зерна возросла на 1/3 в сравнении с периодом 1961-65 годов, а в 1971-75 годах еще на 10 %. Потребление мяса на 1 жителя, основанное главным образом на собственных кормовых ресурсах возросло с прим. 38 кг в 1965 году до 50 кг в 1975 году, а это в социалистических странах было практически главным показателем роста уровня жизни населения.

Однако целое это развитие опиралось прежде всего на громадном росте продукции и потреблении сырья, что свидетельствовало о его все более экстенсивном характере, кроме чересчур развитого военно-промышленного комплекса, во имя ложной цели дости­жения военного паритета с США и НАТО.

Итак, между 1965 и 1975 годом производство нефти в СССР возросло с 242 до 482 млн. тонн, природного газа с 128 до 289 млрд. м3, электроэнергии с 507 до 1038 млрд. квт. ч., а энергоемкость почти не уменьшалась. Этот рост предложения энергетических сырьевых ресурсов и их дешевизна заслоняли собой дефективный экстенсивный характер развития, который был добавочно поощряемый стремительным ростом цен и величины экспорта нефти и газа из СССР до капиталистических стран в следствии нефтяного кризиса в начале 70-тых годов. Во все большей степени СССР становился в сальдовом расчете импортером машин в обмен за экспорт сырьевых ресурсов, в особенности до капиталистических стран.

Об экстенсивном характере развития промышленно­сти СССР свидетельствовал тоже тот факт, что европейские социалистические страны не могли использовать для интенсификации и модернизации своей продукции и увеличения экспорта до капиталистических стран сравнительно отсталых технически советских машин и технологий (кроме военной тех­ники) и по необходимости были вынуждены для этой цели пользоваться импортом машин и лицензий из развитых капиталистических стран, становясь все более зависимыми от них.

Что касается развития промышленно-оборонного комплекса, то СССР вместо применения оборонной стратегии, схожей с принципом, провозглашенном де Голлем, т. н. «силы устрашения», т. е. чтобы иметь достаточное количество ракетно-ядерного оружья, которое делало бы атаку противника опасной для него самого, чего можно было достичь при несколько раз меньшем количестве ракет по сравнению с американским и натовским, решился на истощающую более слабое народное хозяйство СССР количественную ракетно-ядерную гонку.

Эта стратегия была сумасбродной, но не случайной. Правящая в СССР бюрократия поняла наконец то, что экономически и технически СССР все более от­стает в гражданских областях от США и других развитых капиталистических стран, но не желала отка­заться от системы, которая давала ей так великие привилегии власти и располагая сырьевыми ресур­сами, решила показывать свою силу в военной, наиболее развитой технически области. Эта сила не должна была служить этой бюрократии для распространения мировой революции, о чем трубила американская и натовская пропаганда, но для пока­зания собственному обществу и странам народной демократии, что полученные в итоге ялтинских и Потсдамских соглашений границы советской импе­рии нерушимы и через это она должна была служить укреплению ее власти над собственным обществом.

Поэтому брежневская бюрократия признала своим главным достижением заключение в 1975 году хель­синского договора со странами НАТО о нерушимости границ в Европе определенных ялтинским договором. Однако, как оказалось позже, это было только иллюзорным бумажным достижением, перечеркнутым дальнейшим изменением соотношения сил не в пользу СССР.

Не отказывался он однако от стремления увеличить свое влияние в III мире и в этой области он достиг большого политического успеха, уделяя героическому вьетнамскому народу такой военной помощи, которая позволила ему достичь победы в войне против американского империализма, который втянул в эту войну сотни тысяч своих солдат и самую высокую технику, чтобы не допустить к объединению страны на базе социализма. Поражению американского империализма содействовало также бурное сопротивление американской молодежи, которая не хотела воевать за грязное дело порабощения Вьетнама. Ввиду неравенства в уровне вооружения вьет­намский народ победил ценой большой крови, теряя 3 млн. человек, в то время как США только 58 тысяч.

В США это поражение привело к громадному по­литическому потрясению, указывая населению США, какими силами располагает даже слабый и относительно немногочисленный народ, борющийся за свою национальную и общественную свободу.

Также в этих же годах СССР помогал революции в Эфиопии, где радикальные военные о марксистских взглядах свергли прогнивший режим императора Хайле Селасе. Однако этот военный переворот не имел широкой поддержки народа, привязанного к старому строю жизни и ввиду этого, как из за разных форм интервенции империалистических держав, эта революция после нескольких лет потерпела поражение.

СССР поддержал также в 1975 году освобожденные из под власти Португалии, после свержения в ней диктатуры, революционные и настроены просоциалистически власти Анголы и Мозамбика, которые пользовались более широкой поддержкой населения, но после многих лет борьбы они упали вследствие атак контрреволюционных сил, поддерживаемых империалистическими государствами и упадка СССР.

То же самое получилось с народной революцией в Никарагуа в 80-тых годах.

В итоге, оценивая все эти перемены связанные с ситуацией и политикой СССР, можно признать, что в целом внутренний кризис в СССР не достиг еще в гг. 1965-1976 существенной силы и выражался главным образом в скрытой оппозиции верхней части интеллигенции, которая из за причин представленных выше, наиболее остро ощущала экономический регресс системы, ее внутреннюю фальшь и более всех тосковала за буржуазной политической свободой, которая позволила бы ей на изменение общественной позиции, в которой она даже формально не будет обязана служить народу, а сможет над нем возвышаться и владеть им, а что самое главное, обогащаться за его счет

Европейские СНД

Эти страны из за ряда причин вошли уже в этом периоде в глубокий кризис целой системы. К причинам представленных уже раньше, т. е. более слабой нежели в СССР общественной базы социализма, многих национальных обид и более высокого в большинстве этих стран уровня жизни в прошлом чем в СССР, присоединились новые веские причины.

Первой из них было отсутствие того амортизатора снижения эффективности хозяйствования, каким была богатая сырьевая база СССР. Эти страны наткнулись на сырьевой барьер, блокирующий при доминировании экстенсивного типа развития в рамках командно-распределительной системы, быстрый рост народного хозяйства. Другой веской причиной было значительно лучшее знание, чем населения СССР, быстрого развития интенсивного типа в соседних капиталистических странах. Это стало источником нарастающего быстро и охватывающего широкие массы сомнения относительно рациональности системы в существующих формах и желаний ее изменения. Одни стремились к изменениям улучшающим систему путем экономической децентрализации и политической демократизации в рамках социализма, что отвечало объективным его прогрессивным переменам, соответствующим интересам трудящихся, а другие стремились к демонтажу социализма, что отвечало интересам разрастающихся буржуазных элементов в рамках этого строя. Самые большие разносторонние перемены произошли тогда в Чехословакии, Румынии и в Польше.

Чехословакия

Чехословакия располагала очень слабой сырьевой базой, но до войны была страной относительно высоко развитой, на уровне близким к своим соседям, Австрии и Германии и о буржуазно демократических традициях. Из-за представленных выше причин на­селение Чехословакии, а особенно более развитой Чехии очень остро ощущало углубляющийся регресс в сравнении со своими соседями и весной 1968 года, под нажимом масс, в том числе партийных, к власти пришли партийные реформаторы, которые хотели изменить систему хозяйствования на более рыночную, но в ходе нарастающего политического брожения, готовы были также согласиться на практике на многопартийную систему и ослабить союзнические обязательства в отношении с СССР и стран Варшавского договора. Возникла угроза «мягкого» входа НАТО глубоким клином вглубь этих стран.

На это не могли согласиться другие государства Варшавского договора, так как это ставило под угрозу не только правящую в СССР и превращающуюся в самостоятельную политическую силу бюрократии, но прежде всего судьбу социализма в Европе, из за возможности возникновения цепной реакции в других социалистических странах. Произведенная СССР и другими странами Варшавского договора (за ис­ключением Румынии) в августе 1968 года вооруженная интервенция в Чехословакии, привела к власти репрессированного в сталинском периоде Густава Гусака, который избрал промежуточный курс между политикой отодвинутого «реформаторами» группой Новотного и ревизионистско-реформаторской Александра Дубчека. Для укрепления нового политического курса стабилизирующего позицию Чехословакии в рамках Варшавского договора и нового руководства КПЧ, предоставлено этой стране некоторую экономическую помощь.

В связи с интервенцией в Чехословакии, с целью ее оправдания и предостережения других стран народной демократии перед попыткой следовать чехословацкому пути, советское руководство выдвинуло т. н. «доктрину Брежнева», гласящую, что в случае угрозы для социализма в одной стране, другие социалистические страны (т. е. на практике прежде всего СССР) должны ей помочь, чтобы устранить эту опасность.

Румыния

Руководство Румынии, которое не хотело участвовать в интервенции в Чехословакии, поступило так из за стремления стать максимально независимым от СССР (частично из за претензии к СССР, который включил Молдавию в свой состав), не выходя из рамок командной системы и власти привилегированного бюрократического аппарата. Это можно выяснить том обстоятельством, что в это время, народное хозяйство развивалось довольно быстро из прежнего низкого уровня (в 1975 году промышленная продукция превысила уровень 1960 г. в 6.1 раз, а сельского хозяйства была соответственно выше на 58 % (1974 г.), в связи с чем недовольство системой не приняло еще серьезных размеров.

Польша

В Польше из названных раньше общих причин происходили процессы разочарования к системе, углубленные старыми и представленными выше претензиями к СССР, которые вновь укреплялись вместе с нарастающим убеждением, что Польша была вы­нуждена связаться с отстающим экономически и технически государством.

В том же 1968 году, под лозунгами политической независимости от СССР выступила значительная часть польской интеллигенции (а в том со значительным участием лиц еврейского происхождения). Не получила она тогда существенной поддержки среди рабочих и была разбита партийным руководством во главе с Гомулкой за «измену социа­лизму и отечеству», а значительная часть творческой интеллигенции и большинство остатков еврейского населения (тоже главным образом интеллигенции) эмигрировала, усиливая антисоциалистические группы на Западе.

Гомулка и близкие ему люди стремились к интенсификации народного хозяйства собственными силами и убедившись в невозможности достижения этого при помощи отсталой (в гражданских областях) советской техники, старались достичь этого через рост собственной аккумуляции и покупки за собственную валюту, сэкономленную за счет медленного роста уровня потребления населения, современной западной технологии. Этих средств было, однако, мало. Медленный рост реальных заработков (при большом росте количества занятых в обобществленных предприятиях в итоге демографического пика и проводимой социалистической политики полной занятости) и принятое правительством в декабре 1970 года незначительное (прим. на 15 %) повышение цен мяса вызвало большое недовольство и по всей вероятности спровоцированный бунт рабочих на гданьском побережье, интервенцию войска и много человеческих жертв.

Это недовольство имело глубокие причины, на которые уже указывалось выше, а рабочий бунт был очевидным доказательством, как низко упало доверие рабочего класса, несмотря на большой процент членов партии, к партийному руководству, как велико было уже тогда его отчуждение от рабочего класса.

Гомулку свергнуто и новое руководство с большим трудом успокоило рабочих, обещая им повышение уровня жизни, отступление от роста цен и их стабилизацию.

Однако новое руководство, созданное в 1970 г. во главе с первым секретарем Эдвардом Гереком и председателем Совета Министров Петром Ярошевичем, это не были уже коммунисты, даже типа Гомулки. Они были бюрократами брежневского типа, которые только манипулировали коммунистическими лозунгами и которых главной целью было удержание своей власти и привилегий. Так как это оказалось возможным только при условии ускорения хозяйственного развития и роста уровня жизни недовольного населения, то потеряв веру в возможность достижения этого внутренними силами при сохранении неизмененной командной системы хозяйствования, они заняли крупные кредиты от высокоразвитых капиталистических стран и частных банков этих стран, которые были тогда легко доступны, м. пр. из-за большого притока т. н. нефтедолларов, происходящих из великих прибылей арабских государств при громадном повышении цен нефти в начале 70-тых годов. Благодаря этим займам устра­нено в 1972-1975 годах множество узких мест, тор­мозящих рост промышленного производства, увеличено степень использования производственных мощностей, а также благодаря большим капиталовложениям, пополненным в большой степени машинами купленными за границей из этих же кредитов, удалось увеличить основные фонды промышленности на более чем 70 % в сравнении с 1970 годом, достичь роста промышленной продукции на 80 % и значительно поднять ее технический уровень.

Эти займы были также в значительной степени ис­пользованы на закупку кормов для ускорения роста животноводческой продукции, сверх возможностей вытекающих из роста собственной продукции растениеводства. В итоге этой политики возрос серьезно в 1971-75 годах уровень жизни населения и реальные заработки на 40 %.

Однако целая эта программа хозяйственного развития и роста уровня жизни, вместе с ростом жилищного строительства (лозунг Герека «построим вторую Польшу») оказалась постройкой на сыпучих песках.

Пополнение иностранными машинами, впрочем в большинстве устаревшими в сравнении с новой генерацией машин на Западе, а использованных в рамках низко эффективной экономической системы, не принесло самого главного ожидаемого эффекта в форме превышения экспорта над импортом, при помощи которого можно бы начать уплачивать взятые займы и когда правительство пыталось снизить внутреннее потребление, повышая радикальным образом цены продовольствия в 1976 году, то ответом на это повышение цен были бунты и бурные столкновения рабочих с милицией в гг. Радом и Урсус, в итоге чего правительство отказалось от этих повышений. Это указало еще ярче, как чуждой стала правящая бюрократия рабочему классу, который, как это указывалось, не чувствовал себя уже совсем хозяином своих предприятий и страны, а только просителем в отношении к чуждому руководству партии и правительства и терпел их только до того момента, когда серьезно возрастал его уровень жизни, а при каждом его понижении, оказывал враждебное к ним отношение.

Руководство польской партии и правительства, испу­гавшись реакции рабочих, пыталось продолжать прежнюю хозяйственную политику, занимало все новые займы, которых не было уже в состоянии оплачивать, покупало все больше зерна и вело народное хозяйство и всю систему к катастрофе.

Китай

В совершенно другом направлении, но к сожале­нию тоже нерациональном, развивалась в этом же периоде Китайская Народная Республика.

После свержения Хрущева китайское руководство надеялось на улучшение отношений с СССР – партийных и государственных и послало в 1965 году делегацию в Москву во главе с премьером Чжоу Эньлаем на торжества связанные с 20-летием победы над фашистской Германией. Но группа Шелепина, которая стремилась к этому, понесла поражение и никакое сближение не произошло и курсы обеих партии еще более удалились от себя. В этих условиях КПК пришла к выводу и огласила, что новое советское руководство полностью уже отошло от социализма, а капиталистические силы уже полностью овладели народным хозяйством, политикой и идеологией (до чего в действительности было все же еще далеко).

 1965 году Китай понес тоже существенное политическое поражение. Коммунистическая партия Индонезии, которая имела большое влияние в массах, а также частично поддержку президента Сукарно, который освободил Индонезию из-под голландского владычества, пыталась совершить аграрную революцию по китайскому образцу при помощи части армии и была разгромлена руководством армии во главе с Сугарто и с помощью секретных служб США. Это поражение углубило политическую изоляцию Китая и склонило часть китайского руководства во главе с Мао Цзэдуном до принятия крайних мер в самом Китае, благодаря которым, как им казалось, они уничтожат буржуазные тенденции у себя и станут примером для других социалистических стран, как надо бороться с ревизионизмом и с переходом на капиталистические позиции, что было однако совершенно нереалистичным. Так как в руководстве китайской партии существовала сильная прагматическая группа, считающая, что главной задачей партии является ускорение роста народного хозяйства с использованием материальных стимулов (а по всей вероятности тоже элементов рыночного хозяйства, что позднее начато реализовать после упадка «культурной революции»), то группа Мао Цзэдуна, считающая развитие рынка, как равнозначное с возвращением к капитализму, огласила, что в руководстве партии находятся люди, которые «шагают по капиталистическому пути», а среди них на первом месте находится президент Лю Шаоцы, а на втором Дэн Сяопин.

Мао Цзэдун призвал массы к «разгрому штабов» всех ступеней, т. е. разгону большинства партийного ап­парата, под лозунгами крайнего эгалитаризма и власти масс над аппаратом. Для проведения своего курса он прибег к помощи руководства армии, которое в основном было сосредоточено в руках маршала Лин Бяо, с еще более крайними взглядами, стремившегося к полному разгрому партийных кадров и к введению казарменного социализма. Лин Бяо утверждал м. пр., что во всемирном масштабе «деревня», т. е. крестьянство развивающихся стран, должно окружить «город», т. е. развитые капиталистические страны, и что это есть путь к победе, так как это произошло в Китае.

Однако повторение китайского варианта, который был успешно проведен в очень специфических условиях на периферии капиталистического мира, было абсолютно нереалистичным в мировом масштабе и под руководством самого Китая. Было бы это воз­можным, если бы согласно предложениям Мао Цзэдуна с 1957 года хотел в этом участвовать СССР. Хрущевское, а тем более брежневское руководство СССР, однако, этого решительно не желало. В том же направлении, как Линь Бяо действовала в области идеологии жена Мао Цзэдуна Цианг-Цинг и ряд деятелей, которые продвинулись в этом периоде.

Мао Цзэдун старался в какой то мере сохранить центристскую позицию, сохраняя на посту председателя Совета министров Чжоу Эньлая и близких ему людей. Между группой крайней и умеренной происходила жестокая борьба, в которой перевес имела крайняя группа, которая привела также за согласием Мао Цзэдуна к крайним репрессиям (к которым надо зачислить тюремное заключение Лю Шаоцы, который умер в тюрьме в 1969 году).

Однако хаос и упадок народного хозяйства, к которому в первом периоде (т. е. до 1970 года) привела группа Линь Бяо (который вынудил Мао Цзэдуна, чтобы он назначил его своим преемником) подорвал его влияние в руководстве. Желая удержаться при власти, он пытался свергнуть Мао Цзэдуна при помощи военного переворота. Вскрытие этого намерения вынудило его к попытке побега в СССР. Во время этого побега его самолет разбился над Монголией.

После гибели Линь Бяо (которого посмертно исключили из партии в 1972 году) большего влияния в руководстве добилась прагматическая группа. Дэн Сяопин вернулся из ссылки в 1973 году до работы в руководстве партии и правительства, а в январе 1975 года премьер Чжоу Эньлай снова огласил как главную задачу – модернизацию народного хозяйства, которая уже ставилась более десяти лет раньше. Однако крайняя группа, поддерживаемая частично Мао Цзэдуном, сохранила, как прежде сильное влияние и все форсировала тезис, что самым главным вопросом является классовая борьба против буржуазных элементов в партии и после смерти Чжоу Эньлая, снова привела и начале 1976 года к исключению Дэн Сяопина из руководства.  В сентябре 1976 года умер Мао Цзэдун и крайняя группа (Цианг-Цинг и ее товарищи, т. н. «банда четырех») была арестована и получила длительные сроки наказания в итоге соглашения об ее ликвидации между центристской группой во главе с Гуа-Куо-Фенгом (который по указанию Мао Цзэдуна стал председателем ЦК КПК ) а прагматической группой.

Такой был конец «культурной революции» целю которой было передать власть в руки масс, а которая кончилась большой неудачей, блокируя быстрое развитие промышленности и сельского хозяйства в течении 10 лет (темпы развития в течении этого периода были только немного выше громадных темпов прироста населения в том же периоде) и нарушала рациональные социалистические отношения между массами а партией и руководством. Что касается внешних отношений Китая в этом периоде, то можно сказать следующее:

В первом периоде «культурной революции» КПК , а прежде всего группа Линь Бяо пыталась максимально антагонизировать отношения с СССР, при помощи внутренней политической кампании и даже вооруженных столкновений с СССР в 1969 году в связи со спором об уточнении границ на реке Уссури, которые Китай из-за военной слабости, конечно, проиграл.

После упадка Линь Бяо эти вопросы притихли.

В 1971 году США решили несколько улучшить свои отношения с Китаем, исходя из предпосылки, что главным врагом США является СССР и что враждебность Китая к СССР можно использовать с выго­дой для себя. Из похожих предпосылок исходило также китайское правительство и в итоге использования вражды между США и СССР, Китаю было возвращено его место в ООН и в Совете безопасности, выдворяя отсюда марионетку США – Тайвань. Были также установлены дипломатические отношения между Китаем и США и начал развиваться товарооборот.

Капиталистические страны

После быстрого развития в периоде 1960-тых го­дов, в которых, как уже указывалось, средние годо­вые темпы роста промышленности составляли 5,7 % и когда вступили они в период научно-технической революции, 1971-1975 годы были периодом кризис­ных явлений и высокой инфляции в связи с бурным ростом цен нефти. Темпы роста промышленности снизились в этих странах до уровня 2,7 %, при 7,4 в СССР, побуждаемого быстрым ростом добычи нефти и ростом их мировых цен в экспорте. При по­мощи СССР в поставках сырья подобными были тоже темпы роста в других странах СЭВ.

В этих условиях не выступили еще остро последствия разницы между интенсивными темпами развития в высоко развитых капиталистических странах, побуждаемыми дополнительно экспансией капиталовложений, сберегающих энергию (что потом привело к дальнейшему хозяйственному росту без существенного роста потребления энергии), а по прежнему экстенсивными темпами роста в странах СЭВ, где из единицы использованных сырьевых ресурсов, а в том числе энергетических, получалось несколько раз меньшую финальную продукцию и то худшего качества.

Надо подчеркнуть, что в странах III мира – во Вьетнаме, Анголе, Мозамбике, а потом в Никарагуа со­циализм имел в этом периоде определенные достижения, на что уже указывалось.

Упомянутый Хельсинский договор по вопросу «безопасности и сотрудничества в Европе», санкционирующий формально существующие границы и разделение Германии, но одновременно содержавший требование соблюдения гражданских прав, стал исходным пунктом для развивающихся быстро оппозиционных движений, выступающих с лозунгами ликвидации монополии власти коммунистических (к сожалению только из названия) партий и свободы действий для партий, провозглашающих демократические лозунги, но в действительности борющихся за возвращение к капиталистическому строю.

Просоветские коммунистические партии

Решительное большинство коммунистических партий, которые не порвали вслед за КПК своих связей с КПСС, на практике все более от нее удалялись, или явным образом, как это происходило в капиталистических странах, или же скрытым, как в странах народной демократии. В капиталистических странах это удаление было следствием стабилизации капитализма, отсутствием перспектив на революцию, все более очевидным относительным экономическим и техническим отставанием СССР и бюрократиза­цией КПСС, как и том, что эти партии во все боль­шей мере сами становились представителями т. н. «среднего класса», борющимися только в рамках капитализма за некоторые уступки для своих избира­телей из трудового народа. Короче говоря, эти партии сползали к социал-демократизму, а в Европе, к т. н. «еврокоммунизму», одобряющему Европейскую Унию, а потом также НАТО, как «оборонительную» организацию.

В этих условиях, особенно после «компрометирующей» СССР и другие страны Варшавского договора, интервенции в Чехословакии в 1968 году, блокирующей развитие социалистического строя в «демократическом» направлении, созвана «на силу» в Москве, конференция 75 коммунистических партий к никакому фактическому сближению взглядов и действий не привела.

Дальнейшим ударом для партий этого типа были столкновения рабочих с войсковыми подразделениями на польском побережье, которые доказали большую степень отчуждения и даже враждебности большой части рабочего класса Польши в отношении к системе т. н. «реального социализма».

Сомнительными союзниками «по принуждению» для КПСС остались только правящие партии в СНД, которые тоже старались возможно побыстрее отгородиться от СССР, представляя интересы своих собственных «национальных» привилегированных слоев, что относительно укрепляло на основе националистических лозунгов их политическую и общественную позицию. Также все более очевидное относительное экономическое и техническое отставание СССР, толкало их в направлении поисков экономической «помощи» у развитых капиталистических стран, что было уже серьезным шагом в направлении распада СЭВ и явилось введением к позднейшему полному изменению их экономической, общественной, политической и «лагерной» «кожи».

В этом периоде дальше всех по линии политической сепарации от СССР продвинулась Румыния.

Подытоживая результаты этого периода, можно прийти к выводу, что брежневский тип «полусоциализма» при сохранении некоторых социальных достижений социалистического типа, но являющийся по сути дела неконтролируемой властью привилегированной бюрократии, экономически относительно все более отставал и политически вырождался.

Однако в это время существовал еще шанс спасения социализма и его дальнейшего развития в этих странах, если бы Китай, под правлением Мао Цзэдуна и его сторонников, которые субъективно были честными коммунистами, стремящимися к освобождению и счастью народа в бесклассовом обществе, пошел тогда правильным путем, том, по котором он шагает в настоящее время.

К сожалению, выбор неправильного «сокращенного пути к коммунизму» через народные коммуны, что совершенно не соответствовало отсталому уровню развития производительных сил в деревне, ведение «классовой борьбы с буржуазией» с теми членами партийного руководства, которые так как Лю Шаоцы и Дэн Сяопина с их многочисленными сторонниками, хотели расширить действие рыночной экономики с целью ускорения развития народного хозяйства, дезорганизовало хозяйственную и политическую жизнь Китая на период более 10 лет. Это сделало также невозможным, при ненужным, из-за слабости Китая, заострению политической борьбы с советским руководством, оказать положительное влияние на ход событий в СССР и СНД, а как раз наоборот, оказало только отрицательное влияние, показывая, что китайский путь нельзя применить для развития народного хозяйства.

Если бы Китай пошел в 1966 году путем, ведущим к социалистическому рыночному хозяйству, на котором он в настоящее время так быстро движется вперед и что тогда было вполне возможным, то доказал бы он другим социалистическим странам возможность эффективного развития социалистического хозяйства. Это могло бы затормозить или даже предотвратить их дальнейшую экономическую и политическую дегенерацию и превращение в конечном итоге в зависимые от мирового капитала слабые капиталистические страны. Это доказательство и пример могли бы укрепить социалистические силы в этих странах и не постигла бы их эта общественная и национальная трагедия, которая стала их участью после упадка социализма.

К сожалению, субъективные ошибки и отсутствие реализма у Мао Цзэдуна и его группы воспрепятствовали тогда в переходе на эту реалистическую и в связи с этим действительно революционную стратегию и шансы спасения социализма в мировом масштабе были погублены.

Когда Дэн Сяопин пришел к власти в 1978 году и повел Китай по пути быстрого социалистического развития, Китай был еще слишком слаб и его экономические и политические достижения были слишком малы, чтобы помочь СССР и СНД повернуть с пути их дегенерации и скатывания к позиции зависимых капиталистических стран.

Период постепенного упадка системы бюрократического

«полусоциализма» в СССР и в СНД и начало рыночного

социализма в Китае. Годы 1976 – 1985

 

СССР

Страны народной демократии

Китай

Развитые капиталистические страны

 

Так как причины дегенерации и упадка системы бюрократического «полусоциалима» были уже выяснены раньше, то ниже представится только короткий обзор событий в этих «полусоциалистических» странах, а главное внимание будет обращено возникновению нового типа социалистического строя в Китае.

СССР

В эти годы очевидным образом исчерпывались те движущие силы роста, связанные с конъюнктурой на экспорт энергетического сырья, а экстенсивные факторы, базирующие на дальнейшем  росте добычи сырья и только в относительно незначительной степени их переработки, явно истекали. И так годовые темпы роста промышленной продукции, которые в 1970 – 75 годах составляли 7,4 %, сократились в 1976 – 80 годы до 4,4 %, а в 1981 – 85 годы до 3,7 %.  Советский Союз в рамках бюрократической командно-распределительной системы не сумел провести модернизации народного хозяйства, перейти широким фронтом к «информационной» эре в то время, как развитые капиталистические страны сумели это сделать, хотя их темпы роста не были высоки и подвергались разным колебаниям, они решительно преодолели энергетический кризис и широко применили новые поколения машин, основанных на вычислительной технике, а также на изобретениях в других областях.

О масштабах технического и структурного отставания в целом лагере стран СЭВ, которое существовало в этом периоде, может свидетельствовать оцененное мною для Польши в 1985 году соотношение стоимости конечной продукции машиностроительной промышленности к основному материалу для машин, каким является сталь. Итак, в мировых ценах это соотношение составляло тогда в Польше 400 долл. на 1 тонну произведенной стали, в то время как во Франции и Западной Германии прим. 2400 долл. т. е. в 6 раз больше.

С уверенностью можно предположить, что в СССР это соотношение не было лучше, так как СССР импортировал из Польши машины стоимостью в 2 раза больше, чем экспортировал, что свидетельствует о том, что технический уровень машиностроения не был выше, чем в Польше (кроме военной техники). Такой низкий уровень этого показателя в странах СЭВ вытекал из того, что тяжелая промышленность в большой степени сама себя «пожирала», из-за низкого качества, а главным образом из-за несовершенного ассортимента и отсталой структуры машиностроения, производящего большей частью тяжелые изделия о относительно низкой стоимости.

Еще хуже обстояло дело в сельском хозяйстве, которое, в основном, целое это десятилетие, а особенно после 1980 года, находилось в состоянии застоя.

Не будучи в состоянии в рамках существующей системы обеспечить рациональное развитие народного хозяйства и увидев нарастающее вследствие этого недовольство, советские руководители пришли к выводу, что спасать свою позицию, т. е. право правления страной, они могут прежде всего путем внешних достижений, во-первых, подчеркиванием своей позиции ядерной сверхдержавы, продолжая разоряющую, при общем отставании в современных областях техники, ракетно-ядерную гонку вооружений с США и НАТО, а во-вторых, путем поддержки разных прогрессивных правительств в ряде отсталых стран, которые чаще всего не имели широкой общественной поддержки, а даже когда ее имели, как, напр., в Никарагуа, то из-за враждебного окружения не могли долго удержаться у власти.

В 1977 была свергнута монархия в столице Афганистана в Кабуле путем переворота прогрессивных офицеров, желающих ввести в эту страну так, как в Эфиопии, какую-то форму государственного капитализма, тяготеющего к социализму. Однако, в общем-то, эта страна была так отстала в общественном и религиозном отношении, что к этому совершенно не созрела. Когда под нажимом внутренних бунтов правительства, дружественные СССР, начали падать, советское правительство, убежденное в своем громадном военном перевесе и упоенное воспоминаниями о победе в Вьетнаме, совершило в 1979 году военную интервенцию в Афганистане, оккупировало его и поддерживало дружественное к себе правительство. Здесь, однако, СССР понес глубокое поражение, так как США и другие западные державы узнали это как существенную угрозу для своих нефтяных интересов  на Ближнем Востоке и уделили такую военную и техническую помощь моджахедам в этой гористой стране, что советские войска начали нести громадные потери и проигрывать эту войну, что, конечно, еще больше ухудшало экономическую  и политическую ситуацию в СССР.

Вследствие несовременной системы народного хозяйства и разоряющей гонки вооружений, советское народное хозяйство становилось все более зависимым от капиталистических стран, что хорошо указывает изменение структуры внешней торговли в этом периоде. Итак, процентное превышение экспорта над импортом сырья (главным образом, энергетического) во всей стоимости экспорта и импорта составляло в 1975 году 32 %, а в 1984 – 48 %, и наоборот превышение импорта над экспортом машин составляло соответственно 15 и 24 %, а продовольствия 15 и 21 %. Советский Союз, особенно в 1981 – 1985 годы, начал проигрывать на всех полях: в темпах хозяйственного роста, в участии в современной научно-технической революции, в росте уровня жизни, в перспективах рационального применения знаний все более многочисленных интеллектуальных кадров, в области гонки в современных противоракетных электрнно  управляемых видах оружья, что составляло самую большую угрозу для попыток достижения военного равновесия с США и НАТО, и, наконец, непосредственно на поле войны в Афганистане.

На этой почве возрастали оппозиционные настроения во всем обществе. Среди основной массы людей труда вытекало это из-за отсутствия улучшения условий жизни, постоянного товарного дефицита вместе с возрастающим чувством отчуждения от власти, а среди большой части интеллигенции и особенно ее верхних слоев, с большой силой воздействия на общественное мнение, усиливалась тенденция к полному отходу от социалистической системы, конечно, под лживыми лозунгами ее экономического исправления и политической демократизации.

Руководство США заметило нарастающую слабость СССР в Афганистане, ускорило гонку вооружений, опираясь на более высокую технику чем СССР, развернуло  разные формы блокады экспорта техники в СССР и ограничения доходов от экспорта его сырья, подогревало оппозиционные настроения в СССР, а особенно те движения в СНД, которых целью было оторваться от союза с СССР.

Брежнев, а после его смерти в 1982 году недолго правящие СССР старики Андропов и Черненко не сумели ничего изменить в этом состоянии дел, и ситуация СССР и СНД в их конфронтации с современным капитализмом и империализмом была в 1985 году хуже, чем когда либо прежде.

Страны народной демократии

Параллельно с все большим ухудшением положения СССР и в связи с этим, но не только, ухудшалась ситуация в СНД. В виде примера представится ситуацию в Польше, в которой пороки были самими глубокими.

Как уже указывалось, период благополучного и быстрого роста народного хозяйства, движущей силой которого были займы из Запада, которых время возвращения еще не пришло, кончился  в 1976 году как экономическими, так и политическими бунтами рабочих и их полицейским подавлением, что сейчас же использовала пробуржуазная оппозиция, скрывающая свои действительные намерения под фасадом «комитета защиты рабочих», борющегося  будто бы за улучшение их материального и социального положения и за демократические права, а в том числе прежде всего в форме права организовать профсоюзы, независимые от государства и партии.

Вместе с нарастающим застоем промышленности, при ограничении снабженческого импорта и при начале возврата части процентов от взятых займов, наступило тоже ухудшение ситуации с продовольствием, которое правительство сначала старалось спасти при помощи громадного импорта зерна, достигшего 10 млн. тонн, а в 1980 году попыткой повышения его цен. Тогда наступил взрыв стачек, которые распространились по всей стране и которых правительство не имело сил подавить, и возникла т. н. «Солидарность» под фасадом профсоюза, который потянул за собой подавляющее большинство общества требованиями резкого улучшения уровня жизни трудящихся, в большой степени эгалитарного типа, и демократизации политической жизни, т. е. многопартийности.

Руководители «Солидарности» выдвигали все большие экономические требования, зная, что их невозможно выполнить тем более, что сокращена рабочая неделя и большая часть промышленности  была парализована стачками, пользуясь поддержкой значительной части дезориентированного общества. Стремились они к организации всеобщей стачки, которая дала бы им возможность захвата власти, перемену Польши на буржуазное государство, связанное с Западом и враждебное в отношении к СССР, что им удалось свершить в 1989 году.

Однако в 1981 году ни правящая в Польше бюрократия, ни правительство СССР не хотели на это согласиться, первая из-за опасения потери власти и связанных с ней привилегий (а совсем не из-за готовности к «обороне социализма так, как независимости», как это официально провозглашалось), а правтельство СССР из-за защиты своей великодержавной позиции и ее основы, каким был военный Варшавский договор, который распался бы в случае, если бы выпала из него Польша.

Поэтому введено было в Польше военное положение, которое защищало как интересы правящей бюрократии, так и великодержавную позицию СССР.

Чтобы выйти из хозяйственного кризиса и общей нехватки потребительских товаров, прежде всего была сокращена реальная зарплата на прим. 20 %  (в 1985 году она была еще ниже, чем в 1976 году, на 14 %), что сделало возможным восстановить рыночное равновесие на основные продукты, увеличить снабжение промышленности и поднять удельный вес капиталовложений до уровня, позволяющего некоторый хозяйственный рост, получить превышение экспорта над импортом. Это позволило провести частичную, но не полную уплату причитающихся сумм из взятых займов, что все больше затягивало петлю на шее польского народного хозяйства.

Одновременно в рамках военного положения проводились реформы, укрепляющие буржуазное направление системных перемен, дающих на практике все больше возможностей получения в рамках этой нерыночной системы больших личных прибылей, создания разного рода предприятий, паразитирующих на патологии этой системы, и обогащения возрастающего слоя мелких капиталистов, разным образом связанных с правящим слоем бюрократии. В громадной мере возрастала спекуляция на базисе теневого рыночного курса доллара.

Из-за этих причин целиком девальвировался в общественном сознании социалистический принцип, что уровень доходов членов общества должен зависеть от их эффективного труда, а не от обладания капиталом или от спекуляции.

Попытки укрепления роли центрального планирования в 1985 году были прекращены под нажимом буржуазно-реформаторской группы.

В политической области, особенно после отмены военного положения, совершалось, между прочим, в рамках т.н. консультативного совета при президенте Ярузельском систематическое сближение взглядов правящей бюрократии и т. н. демократической, а в действительности буржуазной, оппозиции. Трудовыми советами на предприятиях овладели деятели нелегальной еще «Солидарности». Буржуазная оппозиция финансировалась в большей степени разведкой США (смотри книга„Victory”-«Победа»), поддерживалась католическим духовенством и приготовлялась к перехвату власти в соответствующий момент.

В других СНД происходили похожие, хотя менее бурные процессы, за исключением малой Албании, где сохранилась анахроническая в экономическом и политическом отношении сталинская система, которая в существующем положении не могла обеспечить развития народного хозяйства и повышения уровня жизни населения, особенно низкой в сравнении, напр., с соседней Италией.

В определенной степени в эту схему не помещалась тоже Румыния, где руководитель партии Чаушеску, будучи «национал коммунистом» хотел сохранить бюрократическо-социалистическую систему, стать максимально независимым как от СССР , так и от Запада, в связи с чем фактически разорвал политические связи с СССР, а его участие в Варшавском договоре было только символическим. Пытался он также вырваться из петли взятых раньше займов и начал, путем максимального сокращения импорта и увеличения экспорта, получать большое превышение экспорта, которое постепенно уменьшало задолженность страны. Это происходило, однако, за счет значительного снижения уровня жизни населения и вызывало его растущее недовольство, которое подавлялось заострением политического режима и культом личности «вождя народа» Чаушеску.

Китай

Ликвидация крайней группы в руководстве китайской партии в 1976 году, стремящейся к удержанию «культурной революции», т. е. режима крайнего эгалитаризма, с одной стороны, и крайне диктаторской власти, с другой, выглядело по-видимому так, как отречение от сталинского курса его наследниками. Но это была только видимость. В действительности в начале нового периода, как это уже указывалось раньше, были восстановлены только самые простые условия для ликвидации хаоса в народном хозяйстве и восстановления рациональных отношений между массами и партией, а также между членами и ее руководством в рамках партийной демократии.

Политическим доказательством социалистической рациональности действий нового руководства партии была оценка роли Мао Цзэдуна, совершенная в итоге дискуссии, которая длилась больше года среди широкого партийного актива под руководством Дэн Сяопина в 1980 – 1981 годах. Китайское руководство не отнеслось к Мао Цзэдуну так, как хрущевское руководство к Сталину, хотя грехи Мао Цзэдуна как главного лица, тормозящего правильное развитие китайского народного хозяйства и общественных отношении в этой стране со времени «большого скачка» и народных коммун, т. е. в течение 18 лет, были значительно больше, чем соответствующие грехи Сталина, а масштаб репрессий в периоде «культурной революции» в отношении к партийному аппарату был, вероятно, немного меньше.

Это новое руководство признало (хотя его часть требовала более острой критики), что исторические заслуги Мао Цзэдуна важнее его ошибок и что без его руководства не возник бы народный Китай (вот пример признания большой роли субъективного фактора в истории), что его ошибки были субъективными ошибками великого революционера, который боролся с врагами социализма и стремился к коммунизму, но в конце своей жизни не сумел правильно применить собственные правильные  принципы, которые привели к победе революции, и, в первую очередь, опираться в политике на реалии.

Это руководство признало, что идеи Мао Цзэдуна, которые он применял в течение большей части своей жизни, а прежде всего «курс масс», т. е. забота о интересах масс и двусторонняя  связь и взаимопонимание между массами и руководством партии на всех ступенях и учет в политике китайских реалий, обогатило теорию марксизма-ленинизма в Китае, в связи с чем китайская партия будет продолжать реализацию этих идей под знаменем «мысли Мао Цзэдуна».

Если задуматься глубже над причинами такого поведения руководства китайской партии, то не рассматривая здесь подробнее (о чем речь будет идти дальше) реализованной ею модели «рыночного социализма», которая противоположна той модели, по которой Мао Цзэдун хотел строить социализм, надо сказать:

во-первых, что это является реализацией той же цели – защиты интересов и удержания власти людей труда, т. е. громадного большинства общества, но другими методами, соответствующими тем внутренним и внешним реалиям, в которых Китай находился после смерти Мао, а также находится в настоящее время. Китайская партия не переменилась в партию привилегированной бюрократии с антагонистическими интересами по отношению к народным массам,

во-вторых, новое руководство партии сознавало несомненно, а советский пример это подтвердил, какой громадный политический вред наносит общественному сознанию охаяние покойного вождя теми же членами нового руководства, которые еще недавно его прославляли,

в-третьих, и это, наверное, надо считать положительной чертой «культурной революции», что она всколыхнула массы и что несмотря на явления политического анархизма и вызванного им хозяйственного хаоса, укрепила в массах сознание принадлежащих им экономических, социальных и политических прав, т. е. того, что они являются хозяевами страны и что поддержание ими политики партии требует прежде всего учета их интересов и согласования ее с ними на всех уровнях.

Как уже указывалось, эта оценка роли Мао Цзэдуна не произошла сразу после его смерти, но после 4-5 лет, в течении двух первых лет преобладал еще курс наследника Мао, председателя партии Куа Куфена, который в какой-то степени продолжал курс «культурной революции», несмотря на возвращение Дэн Сяопина к руководству в 1977 году. Хотя основной поворот в политике наступил в декабре 1978 года, когда практика и теория «культурной революции» подверглась решительной критике, когда были приняты новые принципы работы в народных коммунах, которые способствовали развитию сельского хозяйства, и приведено в порядок управление промышленностью, а Дэн Сяопин стал фактическим руководителем партии, то Куа Куфен оставался еще до 1982 года председателем ЦК, а потом его избрали в состав руководства.

Сущность принятого идеологического курса и политики партии сформулирована следующим образом:

 держаться социалистического пути,

 соблюдать диктатуру пролетариата,

 соблюдать руководящую роль коммунистической партии,

 соблюдать марксизм-ленинизм и мысли Мао Цзэдуна.

Объясняя необходимость придерживаться этих принципов, Дэн Сяопин много раз объяснял, что Китай как великая и экономически отсталая страна не может ни в коем случае идти несоциалистическим путем развития, по какому пошли малые азиатские страны, т. н. азиатские «тигры», становясь придатком США и других высоко развитых капиталистических стран. Таким путем нельзя будет вытянуть из нужды огромную нацию с 80 % крестьян. Китай обязательно должен развиваться, опираясь главным образом на свои собственные силы, создавая также большими усилиями собственные многочисленные высококвалифицированные кадры, а сотрудничество с высокоразвитыми странами может составить только дополнение к этому. Он указывал также, что шагая по социалистическому пути, опираясь на преобладание общественной собственности, без громадного расслоения и паразитического потребления буржуазии, можно будет достичь при значительно более низком среднем уровне национального дохода на душу населения общий достаток в общественном масштабе.

Вступление на путь быстрого социалистического развития и дальнейшее продвижение по этой дороге требует, однако, выполнения ряда политических условий. Прежде всего нужно удержать диктатуру пролетариата (понимая ее широко как диктатуру трудящихся) над элементами буржуазными и людьми, тяготеющими к ним, т. е. пытающихся жить за счет разных форм эксплуатации и спекуляции, что является особо привлекательным в бедной стране.

Для этого необходима также широкая демократия для трудового народа, его участие в принятии решений на разных уровнях управления и контроль этих решений, реализация указанного уже «курса масс» и представление ему правды о действительной ситуации страны и ее возможностях. Это является основой общественной интеграции, серьезным фактором развития и основой взаимного доверья между коммунистической партией и народными массами.

Удержание социализма и диктатуры пролетариата (трудящихся) требует в свою очередь безусловно удержания руководящей роли коммунистической партии не только и главным образом не из-за ее исторической роли, а прежде всего потому, что она является заслоном против разных буржуазных групп, поддерживаемых США и другими сильными капиталистическими странами. Руководители этих стран в отсталой в хозяйственном отношении стране стараются создавать прокапиталистические партии, которые соблазняли бы бедные и мало культурные массы миражом благосостояния и свободы (для буржуазии) в развитых капиталистических странах, чего в Китае нет, будто только из-за того, что в нем существует социалистический строй, и организовали бы контрреволюционные бунты при иностранной помощи с целью свержения социализма в Китае.

Эту роль партия может выполнять, если будет придерживаться демократического централизма внутри партии, не допускать до его бюрократического перерождения, как это совершилось в СССР, и искажений анархистского типа, как во время «культурной революции», а также если будет советоваться с демократическими партиями, существующими в Китае со времени антияпонской войны и представляющими разные группы интеллигенции и мелкой буржуазии.

И, наконец, для достижения успеха в этой долговременной борьбе за социалистическое развитие Китая необходимо придерживаться марксистско-ленинской теории исторического и диалектического материализма и той политической практики, которая выдержала экзамен , а в особенности тех идей, которые Мао Цзэдун провозглашал и реализовал в течение многих десятков лет китайской революции и от которых отошел к концу своей жизни, т. е. прежде всего создания теории и проведения деятельности партии не на основе желаний, например, быстрого введения коммунизма или мировой революции, но исходя из реального положения дел в экономической, общественной и политической областях как в Китае, так и во всем мире.

Исходя из этих предпосылок китайская партия пришла к выводу, что социалистические преобразования продвинулись слишком далеко в сравнении с экономической отсталостью Китая и что в этих условиях экономически более эффективной, кроме больших предприятий, являются частные мелкие заводы и услуги, которым надо предоставить свободу развития для побуждения их инициативы и увеличения продукции и занятости. Народным коммунам дали сначала, в 1978 году, больше свободы действий и увеличили стимулы для развития продукции, а в 1984 году их распустили, переходя на семейную систему контрактации поставок в рамках производственных бригад на земле, арендуемой у государства.

Одновременно начали проводить политику широкого открытия народного хозяйства для капиталистической заграницы, не только путем развития обычного товарообмена, который был бы, впрочем, затруднен в связи с отсталостью народного хозяйства, но главным образом путем притягивания иностранного капитала, в значительной степени китайского (особенно в выделенных экономических зонах), который, получая высокую норму прибыли при установке современной техники в строящих ими объектах и при низкой зарплате китайских рабочих, одновременно повышал технический уровень народного хозяйства и занятости работников, увеличивая валютные доходы КНР, необходимые для закупки современной техники и общей модернизации народного хозяйства.

Не было допущено, однако, до выкупа китайских предприятий так, как это делается сейчас в бывших социалистических странах. Вместо прежних утверждений о существовании развитого социалистического общества в условиях общего недостатка, что заключало в себе большое системное противоречие, китайская партия во главе с Дэн Сяопином, трезво оценивая положение, пришла к выводу, что Китай находится только на первой стадии социализма при перевесе мелкого хозяйства в деревне и его большом удельном весе в городе и что можно страной руководить в направлении быстрого развития, контролируемого государством, при преобладании социалистических государственных предприятий и что для этой цели можно использовать также сотрудничество с иностранным капиталом и широкий товарообмен, несмотря на все делаемые препятствия. Можно сказать, что китайскому руководству удалось в большом масштабе и с лучшим успехом применить ленинскую тактику из периода НЭПа.

Этот успех в большой степени вытекал из того, что уже длительное время действовали обобществленные предприятия и народные коммуны (чего не было практически в начале НЭПа в СССР), в которых, несмотря на все их недостатки, продукция медленно развивалась, существовала общественная дисциплина и были соблюдены принципы общественной справедливости, а большинство населения после беспорядков «культурной революции» быстро отыскало доверие к партии.

Этот идеологический курс и вытекающая из него экономическая практическая и общественная политика должны были дать возможность Китаю достичь быстрого и долговременного роста национального дохода в четыре раза до 2000 года. И так в действительности произошло и даже с превышением. Годы 1978 – 1985 были здесь только началом. В период 1978 – 85, при росте числа населения на 20 %, производство главных зерновых – риса и пшеницы - возросло с 147 до 244 млн. тонн, т. е. на 2/3, что позволило отойти от снабженческих карточек на низком уровне (т. е. от т. н. «железной миски риса»), которые фактически противоречили принципам материального стимулирования роста производительности труда. Поднятию уровня жизни населения во многом способствовал также более чем двукратный рост производства хлопка, т. е. снабжения одеждой. Очень возросла также промышленная продукция: энергетического сырья на половину, электрической энергии в 2,4 раза, стали на 60 %, цемента – в 4,9 раза, азотных удобрений в 3,7 раза. Во много раз увеличились также обороты с заграницей.

Все это не меняло, конечно, того факта, который открыто признавало китайское руководство, что Китай и дальше остается очень отсталой страной.

 В области международной политики, китайская партия тоже, трезво оценивая положение, пришла к выводу, что нечего думать теперь о подготовке международной революции, но надо думать о том, чтобы Китай не был задавлен империализмом, к которому, особенно после интервенции в Афганистане, начал причислять тоже СССР. Поэтому Китай поставил какую-то часть вооружении афганским моджахедам, боровшимся с этой интервенцией. Вообще-то китайская партия выдвинула лозунг борьбы с гегемонизмом, за право каждой страны до выбора собственной экономической, общественной и политической системы.

В этом периоде Китай достиг серьезного политического успеха, вынудив в 1984 году Великобританию к отказу в 1997 году от своих колониальных прав в Гонконге.

Китайское руководство пришло к убеждению, что свое влияние на международное положение может проводить путем успешного социалистического строительства в собственной стране, которое может служить примером для других стран, особенно для отсталых, составляющих подавляющее большинство населения всего мира, а также путем проведения антигегемонистической политики, укрепляющей силы, стремящееся к удержанию мира на земле.

Главные капиталистические страны, а особенного США, были однако убеждены в чем-то другом, а именно в том, что китайское руководство, которое покончило с леваческой «культурной революцией» и распустило народные коммуны, решилось пойти прорыночным курсом и на открытие народного хозяйства на связи с иностранным капиталом, шагает в действительности, несмотря на провозглашение рассмотренных выше 4 принципов, в направлении превращения Китая в капиталистическое государство. Вдобавок очень их удовлетворяла при обострении холодной войной с СССР, которого они считали своим главным врагом, особенно после его интервенции в Афганистане, позиция Китая по этому вопросу.

Поэтому не было случайным, что приближенный к правительству США, наиболее престижный американский еженедельник «Тайм» признал Дэн Сяопина в 1978 и в 1985 году – «человеком года», в первом случае – за ликвидацию «культурной революции», а в другом – за ликвидацию народных коммун. Однако эти ожидания империалистов оказались ошибочны, в чем они убедились в скором времени.

Развитые капиталистические страны

Именно поэтому, что их позиция в отношении к СССР, которого считали главным препятствием для владения миром, становилась все сильнее, а идеологические влияние СССР и СНД на народные массы резко падало из-за все больше очевидной неисправности их народного хозяйства, низкого уровня жизни населения и отсутствия личных свобод (при одновременной полной деградации в этих странах того, что составляло основу социалистической демократии) капиталистические страны серьезно изменили свою хозяйственно-общественную политику, в особенности в США и Великобритании.

Уменьшена роль государства как в области управления народным хозяйством, так и в сглаживании в некоторой степени общественных противоречий в рамках т. н. «общества благоденствия». Начали все шире приватизировать (и это делается возрастающими темпами) государственные предприятия, увеличивая долю буржуазии в общих доходах населения, начали ограничивать и во все возрастающей мере разные формы неоплачиваемого полностью распределения доходов и социального обеспечения и полностью уволены цены.

Хотя эту политику постоянно обосновываются заботой о росте эффективности и конкурентоспособности народного хозяйства, которую, якобы, интервенционизм государства и его благотворительные функции ослабляют, но в действительности это отражает возрастающую наглость буржуазии, которая почувствовала себя сильнее в отношении к народным массам.

     Эта политика вызвала тогда, а также вызывает сейчас сильное, но не вполне эффективное сопротивление со стороны трудящихся, которым она угрожает ухудшением экономического и социального положения.

Распад командной системы «полусоциализма» в СССР и европейских странах СНД. Укрепление прорыночного социалистического строя в Китае. Годы 1986-90.

 

СССР

Польша

Другие социалистические страны Европы

Коммунистические партии капиталистических стран

Китай

 

СССР

Около 1985 года стало очевидным даже для руководителей СССР, что их мало инновационная командно-распределительная экономическая система проигрывает окончательно соперничество с системой современного капитализма не только в гражданской области, где уровень жизни перестал повышаться даже при импорте громадного количества зерна для его поддержки, но также в области военного соревнования, опирающегося все больше на электронно-компьютерной технике, в которой СССР все более относительно отставал. Это соревнование пожирало огромную часть внутренних и валютных ресурсов (ограничиваемых с другой стороны рейгановской стратегией снижения величины и цен советского экспорта нефти и газа, а также блокады импорта технического оборудования, что описано в книге “Victory/” («Победа»). Как указывалось, СССР проигрывал также в афганской войне.

Возник вопрос, как выйти из этого положения?

Новый руководитель Горбачев сначала применил тактику, похожую на хрущевскую – взваливания вины на своего главного предшественника в течении 18 лет – Брежнева, который официальной пропагандой был объявлен больным старческим склерозом, который тормозил все инициативы реформирования народного хозяйства и допустил до распространения коррупции (сделан показной процесс, и за это посажены в тюрьму зятья Брежнева). Эти деяния сверху подорвали, однако, доверие населения не к одной личности, как в случае Сталина, а ко всей системе, разъедаемой коррупцией.  После нескольких попыток исправления положения в стране изменением структуры продукции и роста капиталовложений в рамках старой системы (но без ограничения огромных расходов на вооружение), которые ничего не исправили, руководство СССР решилось демонтировать старую систему, признав предприятиям больше свободы в изме­нении структуры продукции и цен, желая получить этим путем больше поддержки со стороны руково­дства предприятий, заинтересованных в увеличений своих прибылей и укрепить таким образом подорванный авторитет партийно-правительственной верхушки. Однако из-за опасения перед основной массой населения не изменили в основном розничные цены. Такая «деятельность» породила только огромную нехватку рыночных товаров при росте номинальных доходов и громадный рост недовольства населения.

В этих условиях узкое руководство КПСС, для удержания и укрепления позиции привилегированных групп советского (еще) общества, которых было представителем, окончательно решило перейти к капитализму и то в его дикой форме, главным образом через номенклатурную приватизацию.

Чтобы прикрыть и сделать возможным этот грабеж народного имущества и громадной части доходов трудящихся в рамках процесса перехода к дикому капитализму, проведено в невиданных масштабах «стирку мозгов» общества, дезориентированного и взбешенного хозяйственной смутой. Состояла она с одной стороны – на черненью без никаких ограничений всего прошлого Советского Союза, который,  как это признал Горбачев, соглашаясь с Рейганом, был «империей зла», а с другой стороны – на безмерном восхвалении прелестей буржуазной демократии и высокого уровня жизни в развитых капиталистических странах, которого якобы быстро смогут достичь также народы Советского Союза, если они избавятся от социализма.

Вот главные черты этой нарастающей идеологической антисоциалистической и прокапиталистической кампании, проводимой «руководителем КПСС» а потом президентом СССР – Горбачевым (подлым человеком, который м. пр. скатился так низко, что советовал папе римскому, как он должен поступать, чтобы выиграть в переговорах с Фиделем Кастро во время его «паломничества» на Кубу), проводимой сознательно в интересах привилегированного слоя бюрократии, стремящейся к быстрому превращению СССР в буржуазное государство, а себя в правящую буржуазию.

Начато затем утверждать, что общечеловеческая солидарность выше классовой солидарности (как будто в классовых обществах идея общечеловеческой солидарности не воплощалась именно путем борьбы угнетенных классов против эксплуатации и за ликвидацию классового угнетения) и что в советском обществе нет уже никаких классовых противоречий.

Эта антисоциалистическая идеология служила поначалу к тому, чтобы защитить создающееся и создаваемые в СССР новые группы эксплуататоров, чьи доходы создавались не трудом, а основывались на капитале или же прямо на воровстве.

Дальнейшим развитием этих «идей» было все более тесное сотрудничество с духовенством, которое является будто бы наиболее бескорыстным провозглашателем общечеловеческой солидарности, морали, милосердия и пр., что, конечно, находится в полном противоречии с действительной идеологической и политической ролью духовенства во всех вероисповеданиях.

Иным направлением распространения антисоциалистической идеологии стало полное отрицание классовых противоречий между капиталистическими и социалистическими странами, отрицание империалистического характера строя и политики ведущих капиталистических стран, грабящих слабо развитые страны мира непосредственно и посредственно, восхваление без меры буржуазной, цивилизованной демократии, пропаганда создания «совместного дома» в европейском или даже мировом масштабе.

Следующим основным направлением пропаганды буржуазной идеологии стало с начала маскированное, а потом все более открытое и целостное отрицание дороги, которую прошел Советский Союз как во внутренней политике – классовой и национальной, так и внешней. Борьбу с богатым крестьянством, которое, как показывает практика не только в СССР, но и всех стран строящих социализм, является его упорным врагом, представляли как борьбу с целым крестьянством, жестокость сталинского периода (которую надо в большинстве случаев осудить), направленную против действительных, возможных и даже выдуманных врагов социалистического строя в той форме, как его строили, представляли как издевательство над всем народом, большинство которого продвинулось в этом периоде громадно вперед в общественном, а в большей части тоже экономическом положении.

Начали также представлять буржуазных нерусских националистов (которые отмежевались от русской революции и представляя ее как последователя царской политики национального угнетения хотели таким способом противопоставить свои народы этой революции, удержать классовое господство буржуазии, воспрепятствовать социалистическому строительству в своих странах, разрушить Советский Союз) как благородных патриотов, преследуемых и убиваемых сталинской диктатурой.

А ведь в этом периоде революционная Россия, за счет громадных лишений, помогла этим народам, в громадном большинстве более отсталым в экономическом отношении от России, уменьшить эту отсталость, совершить скачек в экономико-общественном развитии, победить собственную буржуазию и помещиков, присоединить к собственной национальной культуре подавляющее большинство этих народов и наций.

Наконец, начали обливать грязью предыдущую международную политику СССР. Эта политика (независимо от всех искажений) была до смерти Сталина политикой помогающей международным антиколониальным и антикапиталистическим движениям, организующей и сплачивающей лагерь социалистических стран, охватывающий СССР, азиатские и европейские социалистические страны. Была она силой, способной противостоять экономическому, политическому и военному нажиму сотрудничающих с собой империалистических стран, защитить социализм и создать экономические, общественные и политические условия для успешного соревнования с капитализмом. Начали ее представлять как империалистическую политику, желающую в первую очередь навязать свою деспотическую, тоталитарную систему другим странам, а напротив империалистические страны как вполне мирные, а их вооружения как оборонные.

Вместо ведения политики, нацеленной на поиск союзников в классах и народах, угнетенных капитализмом и империализмом (который ничуть не отрекся от классового характера своей политики, поддерживая везде антисоциалистические движения и борясь везде с движениями нацеленными против экономического и политического угнетения отсталых стран) начали вести политику самого близкого сотрудничества с империалистическими  странами во имя т. н. сбалансированных интересов, принимая «теоретическое» предположение, что общечеловеческие интересы превышают в политике не только классовые интересы, но и интересы отдельных государств.

Все это было бы прекрасным, если бы развитые капиталистические страны руководились общечеловеческими интересами, но как показывает практика, они руководствуются в первую очередь классовыми интересами, которые в настоящее время проявляются в политике ликвидации социализма всеми доступными средствами и непрерывными вооружениями в громадном масштабе.

Однако на практике политика проводимая правящими кругами СССР, которая должна была привести в рамках «перестройки» к их укреплению путем «мирной» и постепенной перемены социалистического строя на капиталистический и до совместного с США правления миром на партнерских условиях, кончилась полным провалом и распадом СССР.

На фоне того, что произошло, нетрудно объяснить причины этого провала и распада СССР.

С одной стороны, в самой России не удалось вполне преодолеть сопротивления против капиталистической приватизации, а совершаемое в течении нескольких лет внушение отвращения к старой системе, удерживающей, какой бы она не была, бюрократическую дисциплину, без введения другой системы, которая была бы выгодной для большинства населения, привело к распаду хозяйственных связей с одной стороны, а с другой, к преобладанию требований, которых нельзя было покрыть, к нарастанию гиперинфляции и лавинообразному распаду рынка.

В нерусских республиках представленная выше картина возврата чести буржуазным националистам совместно с нарастающей неспособностью разваливающейся системы к центральному управлению из Москвы и сопротивлением против проводимой длительное время руссификационной политики, привели в одних случаях к победе тенденции получения максимальной независимости от России в рамках т. н. Союза независимых государств (что в преобладающей мере служит укреплению собственной «национальной» бюрократии, буржуазии и даже полуфеодальных элементов), а в балтийских республиках, при существовании альтернативы найти другого покровителя - к победе сепаратистских стремлений и полному разрыву с Россией.

Независимость этих республик является, однако, очень сомнительной при слабости собственной буржуазии и остроте тех общественных конфликтов, которых при введении капиталистической системы она не сумела разрешить. Отделение от России не привело к действительной независимости, но к глубокому экономическому и политическому подчинению развитым капиталистическим странам в качестве превращения в их сырьевой придаток.

Итогом политики советского руководства в период «перестройки» стал затем не успех, к которому оно стремилось, т. е. превращение Советского Союза в сильное капиталистическое государство, сохраняющие свою сферу влияния в центральной и восточной Европе, а как раз наоборот – распад «социалистического лагеря», распад Советского Союза в 1991 году, совмещенный с глубоким упадком всего народного хозяйства.

Польша

Другим примером постепенного распада, а потом упадка социалистической системы, отличающимся от того, что произошло в СССР, была Польша.

При подобной как в СССР неэффективности экономической системы, характеризующейся экстенсивным типом развития (что показано раньше на примере в 6 раз меньшей стоимости производства машин в сравнении с количеством произведенной стали), экономические различия состоялись с одной стороны на пользу Польши в ее относительно более низких расходах на оборону, а с другой стороны в ее ущерб – в возрастающем бремени задолженности в отношении капиталистических стран, которое возрастало при неполном возврате сумм причитающихся от взятых долгов, ограничениях введенных капиталистическими странами в торговле с Польшей, связанных с военным положением, срыве договоров по кооперации и пр.

Польское правительство пыталось вырваться из упадка, с одной стороны – тормозя рост потребительского спроса трудящихся (уже резко урезанного в 1982 году), а с другой – расширяя свободу действий и рост доходов руководящих кадров государственных предприятий, разрешая все шире на основание мелких капиталистических предприятий и допуская нарастание «второго оборота» спекулятивного характера и «долларизацию» денежного оборота при все более высоком курсе доллара на черном рынке.

Поддаваясь нажиму трудящихся на рост зарплаты, одновременно блокировано ее реальный рост – ростом цен, однако не полностью, в связи с чем нарастала скрытая инфляция, при невозможности покупки товаров, а при возникновении громадного излишка денег, подвергался распаду нормальный товарный рынок и быстро возрастала спекуляция.

К этому добавлялась усиливающаяся политическая позиция еще нелегальной «Солидарности», использующей недовольство трудящихся и поддерживаемой уже явной буржуазной оппозицией, духовенством и международным капиталом во главе с США. Когда к этому присоединилась явно антисоциалистическая и прокапиталистическая, а также пораженческая в отношении к США и НАТО политика горбачевского руководства СССР, польское руководство решилось на соглашение с оппозицией относительно введения в Польше капитализма под замаскированной формулой «свободного рынка» и на фактическую передачу ей политической власти, при условии создания воз­можности партийной номенклатуре и ее сторонникам «вписаться» в создаваемую капиталистическую систему.

На основе этого соглашения при т. н. «Круглом столе» проведено в июне 1989 года парламентские выборы, которые принесли победу буржуазной оппозиции, выступающей под вывеской прорабочей «Солидарности» во главе с «рабочим» Валенсой, и буржуазия переняла власть «мирным» способом. Ее поддерживали, впрочем, в парламенте полностью депутаты ПОРП, при введении т. н. реформ экономиста Бальцеровича (в действительности программы, навязанной Международным валютным фондом), служащих быстрому введению зависимого капитализма, перехвату собственным капиталом, а в еще большей степени иностранным, общественного народного имущества, превращению трудящихся в пролетариев, глубокому переделу доходов в пользу собственников капитала, обеднению большинства общества и созданию структурной безработицы.

Итак, краху «реального социализма» в Польше способствовали разные и даже противоположные общественные и политические внутренние и международные силы. Были ими:

к сожалению, прежде всего, широкие народные массы, в том числе тоже крестьянские, с рабочим классом как главным безотчетным орудием этого контрреволюционного переворота, которые были все более разочарованы хозяйственным застоем, особенно в сравнении с достижениями развитых капиталистических стран, углубляющимся противоречьем между провозглашаемой идеологией общественной справедливости, и бесстыдным обогащением государственно-партийной верхушки, отчуждением от управления только по видимости общественными средствами производства.

Кроме того, массированной, всеобъемлющей контрреволюционной пропаганде (из внешних и внутренних центров) удалось внушить народным массам, что в стране существует политическое угнетение, а также, что из-за экономической, политической и военной зависимости от все более отсталого Советского Союза экономическое сотрудничество и торговля с СССР является для Польши убыточными.

Народные массы, а особенно рабочие, были в большинстве настроены коллективистки, т. е. хотели передачи преобладающих в Польше некапиталистических больших предприятий в их владение и эгалитаристски, требуя уменьшения разниц в доходах и привилегий. Во имя этого они свергали старую власть.

Большинство работников умственного труда, которые из-за неисправности системы, тормозящей хозяйственное развитие и технический прогресс, стали в большой степени ненужными и были очень плохо оплачиваемыми, что склонило их до связывания своих надежд с системой, похожей на западную, которая ускорила бы хозяйственное развитие, обеспечивая им так же, как на Западе, значительно высшие доходы и общественное положение в сравнении с рабочими.

Новая буржуазия, которая развивалась внутри разлагающейся экономически и политически старой системы, действующая во «втором обороте», занимающаяся спекуляцией и т. н. ремеслом и стремящаяся к самой быстрой замене старого строя на капиталистический для ликвидации препятствий, мешающих в максимизации своих прибылей от капитала и спекуляции. Чувствуя свою слабость и отсутствие широкой общественной поддержки, она искала помощи иностранного капитала и была готова ему подчиниться почти любой ценой.

Партийная и государственная бюрократия, которая догадываясь конца старой системы, быстро входила в разного рода номенклатурные и другие частные предприятия, главным образом спекулятивные, обкрадывающие общественную собственность, одновременно принимая участие в клевете на весь период существования народной Польши, когда преобладала некапиталистическая собственность, на рабочее движение и собственное прошлое, для того, чтобы передавая власть представителям новой буржуазии, сохранить хотя бы частично свои материальные привилегии.

Переходящая на позиции реставрации капитализма привилегированная советская бюрократия, для которой необходимым было капиталистическое, а не социалистическое окружение и которая, проводя тяжелую и рискованную борьбу с трудящимися в собственной стране, легко отказалась для достижения этой цели, не от пролетарского интернационализма, от которого она уже в действительности давно отошла, но от слишком тяжелых для нее империальных амбиций.

Решающие центры мирового капитала, которые были заинтересованы в подавлении даже того разлагающегося «реального социализма», отбирая таким образом у народных масс в своих странах и во всем мире, а особенно в неоколониальных странах, бесстыдно ими эксплуатируемых, остатки надежды на высвобождение из под их ига.

Были они тогда и теперь очень заинтересованы в завоевании новых рынков сбыта для продажи своих современных изделий со сверхприбылью, новых источников дешевого сырья и дешевой рабочей силы, и, наконец, в систематическом притоке из всех бывших социалистических стран, а в том числе и из Польши, ростовщических процентов от предоставленных им займов, что вместе с тем приводит к удержанию Польши в нескончаемой неоколониальной зависимости и что является особенно опасным при соседстве с могущественной Германией.

Однако действительным итогом совершившегося свержения старой системы не стала реализация принципов справедливости, политической свободы и замены подчинения в отношении к СССР на действительную независимость и на суверенное хозяйственное развитие. Ничто не осталось от целей, за которые боролись широкие народные массы и что им было торжественно обещано, прикрываясь лозунгами национального единства и общественной солидарности, а также обещаниями щедрой помощи Запада в восстановлении и развитии польского народного хозяйства, м. пр., из-за пионерской роли «Солидарности» в свержении «коммунизма» в восточной и центральной Европе.

Фактические экономические и общественные перемены полностью развеяли эти иллюзии.

Другие социалистические страны Европы

Вследствие похожих процессов разложения социалистической системы в экономической, общественной и политической областях, происходящих в этих странах, очевидных свидетельств разложения в СССР, а в том потери его способности и желания удержания социалистического лагеря, а также примера демонтажа социализма в Польше совместными усильями руководства ПОРП и оппозиции, социалистические силы в этих странах подверглись дезорганизации, а силы стремящееся к свержению социализма мобилизовались. Из-за этих причин в краткий срок времени, в течении т. н. «осени народов» в 1989 году, упали в этих странах социалистические системы, которые несмотря на далеко продвинутую бюрократизацию, сохранили однако преобладание некапиталистической собственности и широкий объем реального, общедоступного социального обеспечения.

Пытался защищаться перед демонтажем бюрократической системы и стремящийся к национальной независимости румынский руководитель Чаушеску, но в итоге заговора, организованного, по всей вероятности, на основе договоренности между Горбачевым и Рейганом, он был ниспровергнут в декабре 1989 года и убит вместе с женой на основе приговора тайного суда, и также в Румынии победила буржуазная контрреволюция.

Также на основе договора между Горбачевым и немецким канцлером Колем была ликвидирована Германская Демократическая Республика.

Дальнейшее существование коммунистических партий, в которых находилась значительная часть трудящихся относительно наиболее сознательных, способных и готовых защищать разными методами основные устои социалистического строя и которые в сравнительно короткий срок распознали бы действительную сущность контрреволюционного переворота, стало очень опасным для предательской партийной верхушки, которая была основной силой совершающей эти перевороты в СССР и в европейских социалистических странах.

Поэтому все эти партии были так или иначе распущены указами своих руководителей, часть их членов перешла к партиям социал-демократического типа, а только незначительная часть вошла в состав разных, заново созданных коммунистических партий, декларирующих желание восстановления социалистического строя.

Что касается вновь созданных в европейских социалистических странах социал-демократических партий, то все они признают рациональность капиталистического строя и готовность своего участия к его постройке и укреплению, с тем отличием, что более или менее лицемерно уверяют, что будут стараться придать ему более «человеческий облик» главным образом для того, чтобы не привести к ситуации, в которой народные массы восстанут против навязанного им строя классового угнетения.

Коммунистические партии этих стран, при всем своем желании восстановления социализма, являются в своем большинстве слишком привязаны к его старой модели и хотели бы к ней вернуться, отбрасывая только ее политические искажения. Это, однако, является невозможным, так как именно старая модель экономической системы была нерациональна и поэтому она стала главным источником всех ее патологий и окончательного упадка.

По-моему, по этой именно причине эти партии не имеют для широких масс трудящихся положительной социалистической альтернативы, которая оттянула бы их от пассивного согласия на восстановление капитализма и побуждала к борьбе за социалистический строй, отвечающий требованиям современности.

Коммунистические партии капиталистических стран

Упадок социализма в СССР и в европейских СНД, даже в его давно уже заметной экономической неэффективной и в общественно-политической вырожденной форме был для коммунистических партий в развитых капиталистических странах, связанных политически в какой-то степени с КПСС, тяжелым ударом. Мировая буржуазия использовала это максимально пропагандистки и политически. Так, напр., в 1989 году двухсотая годовщина буржуазной французской революции была превращена в необузданную кампанию дискредитации Октябрьской революции, доказывая, что окончательно победила идеология буржуазии (хотя практика ее правления не имеет ничего общего с лозунгами «свободы, равенства и братства» даже в высоко развитых капиталистических странах) над социалистической идеологией бесклассового общества, коллективной собственно­сти и базирующей на этом общественной справедли­вости.

Появилась тогда очень рекламирована книга «Конец истории» американского политолога Фукуямы, который авторитетно заявлял, что над коммунизмом в виде СССР и руководимого им лагерем во всем мире окончательно восторжествовала система буржуазной демократии, которая будет продолжаться вечно.

Хотя практика показала уже в скором времени абсурдность этих утверждений, но удар для коммунистических партий в развитых капиталистических странах был огромный, и большинство из них или распалось, или продвинулось очень далеко в направлении социал-демократизма. Партии, которые признавали и впредь своей целью введение социалистического строя слабы и в своем громадном большинстве хотели бы вернуться к давней, нерыночной модели социализма.

Это отступление оказалось не таким сильным в странах слабо развитых, где коммунистические партии ведут ожесточенную борьбу со своей компрадорской буржуазией, часто даже в форме партизанской войны.

Надежда на всеобщий упадок борьбы за социализм не сбылась.

Однако самый неприятный сюрприз сделали буржуазии другие, неевропейские социалистические страны.

Не упал социализм на Кубе, в Лаосе, Корейской Народно-Демократической Республике, Вьетнаме, а прежде всего в громадном Китае. Кажется, что главной причиной сохранения социализма в этих странах, несмотря на ряд серьезных ошибок, совершенных их руководствами в ходе строительства социалистического строя, был тот основной факт, что все эти страны были угнетенными империализмом, а социалистический строй не был им введен из вне, как это было в большой степени в восточной Европе, но что он был ими самостоятельно завоеван в соединении с ожесточенной борьбой против империализма.

Китай

Конечно, самым важным вопросом не только для судеб этой страны, но также для перспектив развития социализма во всем мире было и остается удержание и дальнейшее развитие социализма в Китае.

В рассматриваемом периоде 1986-1990 годов Китай переживал довольно большие экономические и политические трудности в реализации политики на базе представленных выше «4 принципов».

Во первых использование простых резервов, связанных с введением порядка в народном хозяйстве после хаоса «культурной революции» в большой степени уже исчерпалось и дальнейшее развитие зависело главным образом от новых капиталовложений и поэтому оно замедлилось и национальный доход (т.н. внутренний продукт брутто) возрастал в медленных темпах 7 % в год, а в 1989-90 годах еще меньше. Было это относительно мало, тем более, что в связи с открытием Китая на развитые капиталистические страны, с их высоким уровнем потребления на жителя, потребительские стремления, особенно среди городского населения серьезно возросли, а не было средств для их удовлетворения.

Как уже указывалось, Дэн Сяопин от имени руководства китайской партии узнал (в противоположность к Мао Цзэдуну, который считал, что через народные коммуны и «культурную революцию», выравнивающую условия жизни и культуры разных групп населения, можно быстро прийти к коммунизму, даже в условиях общего недостатка), что именно из-за этого недостатка Китай должен прежде всего во много раз увеличить продукцию и потребление, что Китай находится только на первой стадии социализма и поэтому, чтобы ускорить развитие народного хозяйства и сделать этим возможным реальное развитие социалистических отношений в будущем, надо начать реализацию в больших масштабах программы, похожей на ленинский НЭП. Реализуя эту политику после 1978 года во все больших масштабах, ликвидировали в 1984 году народные коммуны, разрешая деятельность семейных хозяйств на основе аренды земли, принадлежащей государству и закупку основных сельскохозяйственных продуктов по регулируемым ценам, а их излишков и многих других продуктов по свободным ценам (при предоставлении сельскому хозяйству большой агротехнической помощи в поставке средств производства, благодаря чему оно быстро развивалось, увеличивая долю товарной продукции).

Разрешено также, при преобладании государственных предприятий в городе, на развитие мелких частных предприятий и ремесла, действующих на рыночных условиях, форсировано «открытие» народного хозяйства на заграницу через создание и развитие особых экономических зон со свободным доступом иностранного капитала, а в том числе больших концернов, что приносило им большие прибыли, но служило прежде всего увеличению экспорта Китая для покрытия потребностей в импорте современной техники с целью ускорения модернизации народного хозяйства, а также для поднятия ква­лификации кадров для нужд китайского народного хозяйства.

Что касается государственных предприятий, сохраняющих ведущую роль в народном хозяйстве, то переходили они все больше на хозяйственный расчет и самофинансирование, с чем не все умели справиться.

Китайское народное хозяйство, не будучи еще рыночным, так как еще преобладало директивное планирование в государственных предприятиях, набирало все больше черт рыночного хозяйства.

В связи с этим, кроме положительных явлений выступили в этом периоде сильные отрицательные явления политического характера. Развитие рыночного хозяйства вызвало хозяйственное укрепление капиталистических и мелкобуржуазных элементов; широкие хозяйственные и культурные связи с развитыми капиталистическими странами вызвали эффект демонстрации их высокого жизненного уровня, недостижимого для громадного большинства китайцев; расширялись масштабы коррупции чиновничьего аппарата, и в том числе также на его высоких ступенях, особенно на стыке с иностранным капиталом, в погоне за высоким уровнем жизни. Все это вызывало, с одной стороны, недовольство большей части населения, а особенно молодежи, из-за ее низкого уровня жизни, а, с другой, повышенные надежды буржуазных элементов, что приближается время перемены Китая на капиталистическое государство и что для этого нужно стремиться к ликвидации политического доминирования коммунистической партии, которая якобы виновна всех отрицательных явлениях в Китае, что надо стремиться к многопартийной системе также под лозунгами борьбы за права человека, в котором свободно смогут действовать буржуазные партии, агитирующие за возвращение к капитализму.

Эти политические тенденции пользовались громадной поддержкой буржуазной пропаганды из заграницы и способствовали им также явления политического распада социалистической системы в СССР и СНД в Европе.

 Очень податливым на эти «свободолюбивые» лозунги был сравнительно немногочисленный в китайских условиях слой студенческой молодежи, составляющей в некотором смысле в этом бедном обществе зачаток интеллектуальной элиты, имеющей неудовлетворенные и невозможные до удовлетворения стремления к «западному» уровню жизни.

Трудность положения состояла в том, что также значительная часть руководства китайской партии поддавалась этому «либерализационному» нажиму, по всей вероятности из-за желания улучшения экономических отношений с Западом, который проводил политический шантаж, ставя масштаб этого улучшения в зависимость от уступок в сфере свободы критики коммунистической партии, т. е. от признания свободы создания буржуазных партий.

Большинство руководства партии во главе с Дэн Сяопином (хотя и здесь вопрос политической линии висел на волоске) преодолела эти гибельные тенденции для дальнейшего развития социализма в Китае (при значительной податливости мало культурных масс на мошенническую буржуазную пропаганду, поддерживаемую иностранными центрами о «чудесах» капитализма) в противоположность тому, что произошло в европейских социалистических странах.

В 1987 году за податливость этим либеральным тенденциям был снят с поста генерального секретаря ЦК КПК Ху Яобанг, который занимал этот пост в течении 5 лет от 1982 года, а в связи с податливостью нажиму студенческих и молодежных манифестаций на площади Тиен-Ань-Мен, требующих свободы деятельности для политических партий (м.пр., противопоставлено на этой площади американскую статую Свободы мавзолею Мао Цзэдуна), снят с поста очередного генерального секретаря ЦК КПК Зао Зиянг, а манифестанты были разогнаны силой.

Стоит в этом месте вспомнить визит Горбачева в Китае в мае 1989 года, который должен был стать подспорьем для «либерализации» политической системы в Китае и его перемен в буржуазном направлении, на подобие «геростратесовских» достижений на этом же поприще самого Горбачева.

Несмотря на угрозы развитых капиталистических стран во главе с США, применения в отношении Китая экономической и политической блокады за сведение на нет попытки перемены социалистического строя Китая на буржуазный, ничего из этого не получилось. Экономическое сотрудничество, удобное тоже для этих стран, развернулось в значительно больших масштабах, чем раньше, а Китай продолжал в политической области реализацию своих «принципов», пополненных «теорией социализма с китайской спецификой» Дэн Сяопина, имея для этой политики опору во все более сильной экономической базе и в растущем доверии населения, которое чувствовало быстрое улучшение своего жизненного положения.

Эти вопросы будут шире рассмотрены в следующих разделах, а здесь сделаю только то замечание, что мир не стал, вопреки пророчествам и желаниям апологетов капитализма и карканью людей, усомнившихся в социализме, однополюсным, с центром в США. Против этого капиталистического центра развивается и укрепляется новый социалистический центр, который несмотря на свою «специфику» может в большой степени стать примером и образцом рационального, экономического и общественного развития, особенно для отсталых и бывших социалистических стран.

Часть III

Период 1990 – 2000 годов и прогноз на начало XXI века

Вступление

Развитые капиталистические страны

Гонка вооружений

Отношения между отсталыми и развитыми странами

Перемены в позициях общественных и политических сил,

заинтересованных в победе социализма в капиталистических

странах

 

Вступление

Этот этап начинается од упадка социализма старого типа на грани 1980-тых и 1990-тых годов в СССР и в других европейских странах (в одних не­сколько раньше, а в других позже) и дальнейшего развития социализма нового типа, главным образом в великом Китае.

Так как и раньше, представляется здесь развитие ситуации экономической, общественной и политической в разных типах стран (в том и в капиталистических) и в их взаимных сопряжениях, рассматриваемых с точки зрения предмета этой работы, т.е. трезвой оценки шансов и препятствий для развития социализма и борьбы за социализм.

Развитые капиталистические страны

Эти страны, охватывающее около 900 млн. населения, т.е. около 15 % населения всего мира, развивались в периоде 1991-98 лет в годовом темпе национального дохода немного меньшим, чем в 80-тые годы (2,3 % в сравнении с 2,7 % раньше), несмотря на победу над европейскими социалистическими странами, открытия их рынков для экономики мирового капитализма, достигнутого прогресса в глобализации международного рынка, некоторого сокращения расходов на вооружение и очень быстрый технический прогресс.

Этот относительно медленный рост вытекает из нескольких причин:

- Во первых из-за ожесточенной конкуренции в области технического прогресса в невиданных до сих пор стремительных темпах, между великими и все большими (также путем слияния) корпорациями, действующим преимущественно в мировом масштабе и вынуждающим предназначение значительной части накопления на обновление основных фондов и производство новых изделий, а не на их количественный рост. Качественный скачок в развитии технологии, а в том особенно компьютерной и телекоммуникационной, а также биотехнологии, является самым большим достижением этих стран, а особенно США.

Во вторых – из-за ограниченного желания инвестирования в собственных странах в следствие относительно высокого уровня зарплаты и социального обеспечения, что кроме высоких затрат на производство, опасно для буржуазии тоже в общественном плане, так как укрепило бы стремления работников наемного труда к уменьшению общественного рас­слоения, а в перспективе – к социализму.

Тоже из за этой причины крупный капитал высоко развитых стран, усилил в рамках навязанной им глобализации большинства рынков, экспорт капитала до отсталых стран, создавая им возможность более быстрого развития продукции по значительно более низким ценам, чем у себя, из за много раз низших заработков, что привело к быстрому росту экспорта до метрополий производимых там продуктов, в значительной степени идущих на оплату процентов от внесенного там метрополиями капитала.

Этот тип хозяйственных отношений является также фактором, увеличивающим в развитых странах с одной стороны прибыли капиталистов, а с другой – рост безработицы, тормозящей требования наемных работников относительно роста заработков и социального обеспечения. Так, например, В США в 90-тых годах, несмотря на общий рост доходов, реальные заработки наемных работников почти не возросли.

Эта политика торможения роста этих доходов есть в настоящее время очень облегчена вследствие быстрого роста информационных техник, ограничивающих занятость, что увеличивает социальное напряжение. Итак, опыт девяностых годов доказал, что широко распространяемые утверждения буржуазных идеологов и пропагандистов о разрешении экономических и социальных проблем в рамках рыночного капиталистического хозяйства и буржуазной демократии имеют апологетический характер и не отвечают не только условиям развития всего мира, но даже условиям развитых капиталистических стран.

Из-за этих же причин не исчезли в этих странах коммунистические партии, которые, однако, охватывают в настоящее время только незначительную часть нижних слоев трудящихся и не имеют тоже, по большей части из-за ориентации на прежнюю социалистическую систему, рациональных взглядов относительно будущего социалистического строя, что проявляется чаще всего в отрицании социалистического характера общественного строя Китая из-за его рыночной системы, а тем более его возрастающей роли как центра социализма во всем мире, показывающего пример, как можно успешно и эффективно строить социализм в капиталистическом окружении.

Существование и быстрое развитие Китая, а также существование других социалистических стран, большинство из которых положительно учитывают его опыт, доказывает, что капитализм не владеет над всем миром.

Также и сам капиталистический мир, несмотря на доминирующую сейчас экономическую и финансовую роль США (20 % мирового национального дохода) и их технологического и военного преобладания (34 % мировых вооружений, а в месте с другими членами агрессивного блока НАТО – 60 %) не стал однополюсным, так как близится к своему окончанию процесс объединения все жестче конкурирующего с США блока экономически развитых стран Западной Европы, которых экономика имеет более социальное направление чем в США и которые не так агрессивны во внешней политике, несмотря на их принадлежность к НАТО.

Также Япония составляет самостоятельный экономический центр, связанный с группой развивающихся стран юго-восточной Азии.

Именно поэтому США, стремясь к подчинении себе тоже этих стран, втягивают их в ряд разных локальных военных авантюр через НАТО (Ирак и Косово) при помощи которых хотят доказать, что США могут навязать свою волю всему миру, не считаясь с мнением членов ООН, а в том также России и Китая, которые являются членами Совета Безопасности ООН. Подготовка и организация локальных войн должна также служить испытанию новой военной техники и подготовке к решающей войне за владение миром. Этим стремлениям противопоставляется  все более решительно Китай, а также начинает сопротивляться Россия и в какой-то мере даже страны, принадлежащие до НАТО. Нападение на Югославию и фактический отрыв от нее Косова поддержали только страны НАТО (и то не очень охотно), и в том числе Польша, только что принята до НАТО. Громадное большинство государств-членов ООН было против этой войны.

Сформулированное Марксом основное противоречие капитализма между общественным характером производства и капиталистическим присвоением прибавочной стоимости именно теперь в развитых капиталистических странах является самым острым и все более обостряется. Это является следствием прогресса научно-технической революции, растущего быстро уровня образования большинства трудящихся и интернационализации процесса производства, в котором производимые продукты и услуги являются в подавляющем большинстве случаев, эффектом труда громадного количества высоко квалифицированных наемных работников о невысоких заработках с одной стороны и высоко оплачиваемых руководителей, т.н. менеджеров, которые благодаря этому чувствуют себя тесно связанными с собственниками капитала в великих концернах и то по боль­шей части международных, при подчинении им непосредственно и посредственно громадного большинства мелких предприятий, которые только формально являются независимыми.

Роль класса капиталистов, как организатора производства исчезает, преображаясь все более очевидным образом, в паразитический класс, получающий свои великие доходы из самого факта владения капиталом. Гонка за максимизацией прибыли от капитала, вынуждаемая ожесточенной конкурентной борьбой на мировом рынке и приносящая огромные доходы собственникам капитала, является также источником все более открытого почитания получения великих доходов изо всяких денежных спекуляций. Потребление верхних слоев развитых капиталистических стран становится все более расточительным и это антагонизирует общество. Эти паразитические процессы в области потребления и финансов являются также источником расточительной продукции, уско­ренного исчерпания естественных ресурсов и загрязнения окружающей сферы в мировом масштабе, а также глубоких финансовых кризисов, связанных с необузданными действиями спе­кулятивного капитала, влияющими отрицательно на процессы продукции и ведущие часто к ее падению. Острота основного противоречия между трудом а капиталом в развитых странах была маскирована перед 1989 годом буржуазной пропагандой в боль­шой степени при помощи пугала «агрессивного» советского «коммунизма», благодаря которому буржуазии удалось сохранять классовый мир и национальное «единство». Вместе с исчезновением этого пугала, внутренние противоречия вылезают на верх и правящей буржуазии все труднее выступать в качестве представителя всей нации, а трудящиеся в этих странах требуют прежде всего поднятия уровня жизни и ограничения безработицы, требуют уменьшения расслоения доходов и радикального ограничения военных расходов на подготовку новых войн.

Капитализм даже в высоко развитых странах не в состоянии разрешить собственных проблем, таких как безработица, ограничение вооружений, расточительное потребление и рост общественного расслоения. Как раз на оборот, понаглев в следствии упадка социализма в СССР и европейских странах народной демократии, буржуазия старается ограничить достигнутые уже социальные достижения трудящихся.

 Безработица, которая в настоящее время становится структурной, является, несмотря на лицемерные заявления о борьбе с ней, особенно нужна буржуазии, как средство укрощения требований трудящихся относительно высших заработков и большой социальной справедливости. Кроме того, противоречия интересов, выступающие по прежнему между высоко развитыми  странами, приводят к тому, что попытки уменьшения безработицы путем сокращения времени труда в отдельной стране, ухудшают ее конкурентоспособность в отношении к другим странам и поэтому блокируются, хотя объек­тивно при достижениях научно-технической революции уж давно можно было бы совершить это сокращение.

Гонка вооружений

 

Мерой противоречий выступающих между этими странами, а также между ними а отсталыми капиталистическими странами и бывшими социалистическими странами, но главным образом – развивающимися социалистическими странами, является продолжающаяся гонка вооружений, которая нисколько не уменьшилась после окончания холодной войны. Тогда все надеялись, что по крайней мере будет ликвидировано оружие массового уничтожения, чего добиваются государства не владеющие этим оружием.

Если бы США, сильнейшая держава мира, которая выиграла «холодную войну» и производила ядерное оружие якобы только в оборонительных целях, были действительно мирным государством, то могли бы они после этой победы объявить ликвидацию этого оружия и этим путем склонить или даже принудить бывший СССР, своих союзников и Китай до его параллельной ликвидации в это же время. Но ничего такого не случилось, уменьшено только незначительно количество ядерных боеголовок, но качество конвенционального и ядерного оружия все время совершенствуется во всех странах. Это свидетельствует о том, что вооружения развитых капиталистических стран, а прежде всего США не были только направлены против советского «коммунизма». В настоящее время служат они частично как аргумент силы в торгах между «союзниками» относительно раздела прибылей и сфер влияния, что не исключает войн в будущем и конечно как средство удерживания в повиновении бывших социалистических стран и бунтующихся отсталых стран, чего доказательством была напр. молниеносная война с Ираком в 1990 году во имя защиты прибылей из арабской нефти и жестокая напасть на Югославию, вопреки уставу ООН, не только для отрыва от нее Косова, что удалось совершить после тяжелых бомбардировок, но прежде всего для ее подчинения, что удалось позже достичь из за тяжелых последствий для населения разрушений           и экономической блокады страны.

Гонка вооружений служит теперь тоже для нажима на социалистические страны и главном образом на великий Китай, чтобы принудить его тем или другим способом, к ликвидации социалистического строя, что удалось сделать с СССР и европейскими социалистическими странами. Однако из-за противоречий между развитыми капиталистическими странами и не только, такого общего фронта против Китая, „попирающего права человека”, не удалось до сих пор создать, между прочим, из-за конкуренции между ними за доступ к великому китайскому рынку и экономическое сотрудничество с Китаем,  приносящее им большие прибыли уже теперь и обещающее принести им еще больше в будущем.

Погоня за максимизацией прибылей концернов в отдельных стран и всего мира, ожесточенная конкуренция между ними, громадный рост расточительного потребления, борьба за рынки сбыта в отсталых странах и подчинение их себе, гонка вооружений на все более  высоком техническом уровне, являются факторами дезорганизующими мировое хозяйство в целом и противоречащими возможностям мирного развития мира.

Пока существует капитализм и то в его самой дегенерированной форме империализма,  угрозы войны неизбежны.

 

Отношения между отсталыми и развитыми странами

После упадка социалистических стран в Европе положение большинства отсталых стран значительно ухудшилось. Бывшие социалистические страны не имеют ни возможности ни желания, а капиталистические страны не имеют уже потребности оказания им помощи в рамках несуществующей уже борьбы между ними а социалистическими странами за влияние в этих странах.

Главная «помощь» для них это продажа оружия, которая приводит к огромному росту интенсивности борьбы между разными государствами и племенами в этих странах, громадным человеческим жертвам и расточительству ничтожных собственных средств, так нужных для преодоления их отсталости.

В настоящее время эксплуатация этих стран происходит главным образом путем возврата процентов от займов капиталистических монополий и возрастает вместе с относительным удешевлением экспортируемого сырья в сравнении с импортом продуктов высокой техники, а также «выращиванием» международным капиталом «национальных» паразитических элит, которые подражая роскошному уровню жизни буржуазии в богатых странах, грабят население своих стран в значительно большей степени, чем раньше.

Капиталистические державы имеют союзников только в буржуазных элитах этих стран и помогают им в борьбе с их народными массами. Этим тоже объясняется ненависть народов Латинской Америки к империализму США и их моральная поддержка для измученной американской, а теперь и российской экономической блокадой, социалистической Кубы, что является главным тормозом для американской интервенции в этой стране.

Тоже этим можно объяснить развитие мусульманского фундаментализма, который в религиозной форме является отражением воли борьбы народных масс с империализмом, помогающим элитам стран, богатых нефтью, с которыми вместе грабит богатства этих стран, препятствуя их использованию для поднятия уровня жизни сотен миллионов людей, живущих в них.

Отсталые страны, угнетенные собственными элитами и помогающими в этом правительствами капиталистических держав, не имеют средств на развитие, в чем дополнительно и в огромной степени мешает им быстрый естественный прирост населения, который стал возможным из-за достижений медицины в борьбе с инфекционными болезнями. В этих условиях происходит их дальнейшее обнищание и бедствия голода, от которых гибнут миллионы людей, а пропасть между отсталыми и развитыми странами быстро углубляется.

Некоторые из отсталых стран развивались в последние годы сравнительно быстро, особенно в южно-восточной Азии и в Латинской Америке. Это развитие вытекало в большой степени из-за инвестиций и кредитов развитых капиталистических стран, которые таким путем получали, как это уже указывалось, возможность одновременной реализации нескольких целей. Во-первых, дешевого импорта большого количества продуктов, производимых при относительно высокой технике, но при очень дешевой рабочей силе; во-вторых, вложения капиталов и получения высоких процентов от займов, взятых этими странами; в-третьих, политической привязки к себе компрадорской буржуазии этих стран, которая пытается приблизить уровень своей жизни к уровню буржуазии развитых стран; в-четвертых, подчинения этих стран себе в финансовом отношении из-за необходимости возврата займов и притока спекулятивного капитала, величина которого в мире в настоящее время громадна.

Оказалось, что развитие, опирающиеся на таких основах является очень неустойчивым. Эти страны, не будучи в состоянии вернуть краткосрочные займы и бессильные против утечки спекулятивного капитала, были вынуждены фактически огласить в 1997-98 годах свое банкротство и для спасения своего народного хозяйства от упадка заимствовать  десятки млрд. долларов в Международном Валютном Фонде, находящегося под фактическим контролем США. Они обязались при этом выполнять его поручения относительно радикального снижения уровня жизни населения, ограничения социального обеспечения, закрытия убыточных предприятий, ограничения капиталовложений и фактического отказа от надежд на экономическую и политическую независимость. Хотя эти страны в настоящее время выползают из кризиса, их будущее теперь очень неуверенное. Именно по этой причине представители этих стран резко критикуют навязываемую США идею полной глобализации рынков т.е. полной либерализации движения товаров и капитала по всему миру, без возможности защиты своих стран перед нажимом сильнейших стран, а в том прежде всего США, которые используя навязываемые собой принципы глобализации, пытаются этим способом подчинить себе отсталые страны и стать всемирным гегемоном.

Перемены в позициях общественных и политических сил заинтересованных в победе социализма в капиталистических странах.

 

Эти перемены надо рассматривать так на фоне бурно развивающейся научно-технической революции, в которой главной силой становится во все большей степени роль научных знаний в развитии производительных сил в международном масштабе и связанных с этим процессов глобализации и ее общественных и политических последствий, как и на фоне упадка социализма в СССР и европейских социалистических странах и развития социализма нового типа, главным образом в Китае.

Что касается растущей роли научных знаний, то привела она в развитых капиталистических странах к серьезному и все углубляющемуся падению удельного веса работников промышленности в общей численности занятого населения, а в особенности рабочих в больших предприятиях, которые были главной группой наиболее заинтересованной в победе социализма. Эта заинтересованность очень поколебалась после победы контрреволюции в европейских социалистических странах путем обмана трудящихся этих стран, но она снова возрастает в виду растущего осведомления с том, какой вред принесла контрреволюция трудящимся, а также ознакомления с достижениями строительства социализма в Китае. На этой базе, а также в следствие возрастающей пауперизации значительной части трудящихся и растущей безработицы, снова возрастает в некоторой степени влияние коммунистических партии.

Все же большинство рабочих из-за уменьшения своей численности и роли в общественном процессе развития производительных сил, потеряло надежду на быструю или вообще на победу социализма и голосует на социал-демократию в надежде, что она все таки является левым крылом среди буржуазных партии и что при ее правлении можно будет в некоторой степени больше улучшить свое положение, чем при правлении других партий. Поэтому в большинстве стран Западной Европы правят социал-демократические партии. Но эти ожидания оправдываются только в небольшой степени.

По мере уменьшения числа работников физического труда, часть из них переходит в ряды мелкой буржуазии, часть теряет работу или даже деклассируется, а часть добывает знания и становится работниками умственного труда. Это означает для них первоначально общественный аванс и резкое повышение доходов, что их связывает с буржуазией. Но этот аванс является в большинстве случаев непродолжительным. Все более поступающая концентрация производства и быстрый технический прогресс вытесняют этот новый мелкобуржуазный слой, а распространение высшего образования (в настоящее время около половины молодежи в развитых странах учится в высших учебных заведениях) приведет в скором времени к тому, что громадное большинство получивших это образование, останется работниками, продающими только свою умственную рабочую силу, станет пролетариями в «белых воротниках» и их общественное повышение окажется фиктивным. В связи с этим можно ожидать, что радикально возрастет их антагонизм в отношении великих капиталистов и к помогающим их руководящим кадрам о приближенном к капиталистам общественном статусе и громадных доходах.

Общественное и техническое развитие в этих странах не приведет к отмиранию классов и классовых противоречий, как утверждает ряд апологетов современного капитализма, но как раз наоборот, к их обострению на высшем уровне. Эти пролетарии умственного труда будут ведущей силой борьбы за социализм, за бесклассовое общество, соединяясь в этой борьбе с рабочими. Растущее влияние на борьбу за социализм, с течением времени, будут также иметь и в этих странах, достижения социализма в Китае. С другой стороны нельзя забывать о том, что на политические взгляды населения развитых стран на переход к социализму, а в том числе и пролетариата, отрицательно влияет и будет влиять их участие прямое (через обладание акциями международных концернов) и косвенное (через закупку дешевых продуктов из отсталых стран) в неоколониальной эксплуатации этих стран.

В бывших социалистических странах деклассирова­лась часть пролетариата и возникла структурная безработица из-за ликвидации большой части производственного потенциала. После провала его иллюзий относительно навязанного ему строя зависимого (от великих капиталистических держав) капитализма возрастают классовые антагонизмы, в которых все больше сотрудничать будут с собой рабочие и растущий количественно умственный пролетариат.

Влияние опыта Китая будет несомненно относительно большим в бывших социалистических странах, чем в развитых, так как большинство их населения на переходе от загнивающего социалистического строя к зависимому типу капитализма значительно больше проиграло, чем выиграло.

С целью воспрепятствования нарастающей борьбе против своей власти, буржуазия этих стран уже вводит и будет вводить все более диктаторские режимы, не отрекаясь от соучастия в этом деле социал-демократических партий, происходящих из бывших руководителей правящих коммунистических партий.

В зависимых от мирового капитала отсталых странах о возрастающей численности заводского пролетариата, при все преобладающей численности мелкого крестьянства, угнетаемого помещиками, при бедности а в большой части нищете большинства общества, программа диктатуры заводского пролетариата в союзе с крестьянством и в борьбе с империалистическим угнетением полностью отвечает их текущим и будущим интересам, чему конечно решительно противится и с чем борется, не брезгая никакими средствами, правящая компрадорская буржуазия, пользуясь при этом военной поддержкой империалистических держав, а в том главным образом правительства США.

Для народных масс этих стран пример развития социалистического Китая, который от бедности, классового и империалистического угнетения, уже привел свой народ к умеренному общему достатку, к социальной справедливости и к реальной независимости и дальше успешно продвигается по этому пути, является и будет все больше являться самым убедительным и достойным подражания.

Социалистический  Китай

Социалистический Китай - вступление

Программы развития Китая

Программа действий Коммунистической Партии Китая до 2010 года

Реформирование государственных предприятий

Анализ китайских программ

 

Вступление

Во вступлении к этому разделу, хочу подчеркнуть, что вопросы развития Китая будут здесь представлены шире, чем вопросы бывших социалистических стран, именно потому, что главной целью этой работы является анализ путей возрождения социализма, а не анализ дел в странах, где он подвергается распаду, что будет изложено только в сокращенном виде. В настоящие время шансы социализма не только в Китае, но и во всем мире зависят во многом от успехов того пути, по которому сейчас продвигается Китай. Независимо от специфики этой страны (впрочем, всякая страна имеет свою национальную специфику), путь развития социализма в Китае, который преодолевает большие трудности, но достиг уже существенных успехов, может служить хорошим примером для других отсталых стран, а также для бывших социалистических стран,  умелого внедрения новых методов экономических действий (в соответствии со спецификой своей страны), которые могут привести к успешному строительству социализма, а также к успешной борьбе за его восстановление.

Переходя к конкретному рассмотрению вопросов развития Китая надо подчеркнуть, что социалистический Китай, развиваясь по все более самостоятельному и независимому пути, становится вторым полюсом развития мирового хозяйства.

Прошло уже более 11 лет от подавления антисоциалистических выступлений на площади Тян-Ань-Мен в Пекине 4 июня 1989 года. Опыт минувших лет после этих событий доказал, что спасение Китая перед возвратом капитализма предотвратило ту экономическую и общественную катастрофу, в которую попали европейские социалистические страны, а в особенности страны бывшего СССР, в итоге свержения остатков социализма и строительства волчьего капитализма.

Продолжение социалистического пути развития новыми методами, отличными от тех, которые применялись в СССР и в других европейских социалистических странах, позволило на дальнейший, исключительно быстрый, в течении последующих 11 лет развитие Китая в годовом темпе прироста национального дохода 9 %, а промышленности - десять с лишним процентов.

Доказано практически, что постепенное применение и во все возрастающих масштабах принципов регулируемого рыночного хозяйства, обеспечивающих широкую самостоятельность действий также государственным и другим обобществленным предприятиям, преобладающим вместе в народном хозяйстве, приводит к замечательным результатам, а в том также в сотрудничающим близко с государством индивидуальном сельском хозяйстве.

Эти результаты стали возможны  благодаря руководству направлением развития народного хозяйства правительством и партией, представляющими прежде всего интересы трудящихся, как главной силы общества. Это руководство с применением рыночных методов вызвало быстрое развитие народного хозяйства и повышение доходов и социаль­ного обеспечения рабочих и крестьян, в противоположность тому, что произошло в бывших социалистических странах, где совершилось резкое понижение уровня жизни трудящихся, во имя обогащения буржуазии, главным образом компрадорской и иностранных эксплуататоров.

Ярким доказательством быстрого роста уровня жизни населения Китая, с национальным доходом на душу населения, близким к уровню Польши во второй половине 60-тых годов, является громадный рост потребления продовольствия, рост жилищного строительства, уровня культуры и образования.

Потребление продовольствия, в этой, вообще говоря, еще бедной стране, где живет 21 % населения всего мира, а поверхность пахотной земли составляет только 7 % общемировой, достигло уже среднего мирового уровня, и в том числе, по 50 кг мяса на душу населения, при большом потреблении рыбы и яиц.

Низким является потребление молока, заменяемого частично соей. Вопрос нехватки продовольствия, не говоря уже о голоде, в Китае успешно решен.

Хотя жилищная площадь в городах на душу населения еще мала и составляет 10 м2, но увеличилась она с 1978 года 2,6 раз, ликвидируются быстро трущобы, и городское строительство новых жилищ является вполне современным со всеми бытовыми услугами и культурно-бытовыми устройствами. Оно развивается очень быстрыми темпами: 1 м2 жилой площади на жителя в год, больше, например, чем когда-либо в Польше (в лучшие времена в 1978 году строительство на 1 городского жителя составляло 0,7 м2, а теперь только 0,3 м2, и это полностью за собственные средства зажиточной части населения). Большое жилищное строительство ведется в деревне и там уже жилищная площадь на 1 жителя составляет 24 м2, т. е. больше, чем в Польше.

В области образования Китай достиг уже больших успехов, и в школах всех уровней учится теперь 318 млн. человек, детей и взрослых, больше 25 % всего населения. Но так как исходная точка в 1950 году была очень низка (80 % населения не умело читать и писать, и только 20 % детей училось в школах), то трудности на пути к современному уровню образования еще очень велики. Остается еще 12 % неграмотного населения, и только 9 % молодежи соответствующего возраста обучается в высших учебных заведениях (в Польше - 33 %). Руководство Китая все более убеждается, что судьба страны зависит в первую очередь от повышения уровня образования, особенно высшего, с целью ускорения технического прогресса (по моему мнению, китайское руководство запоздало в этой области на несколько лет и теперь пытается наверстать утраченное время).

Так как средства государства для этих целей ограниченны, то в области высших учебных заведений развиваются тоже негосударственные учебные заведения с участием средств населения.

Развитию Китая содействует также его умелое сотрудничество с капиталистическими странами. Опыт Китая доказал практическую возможность сотрудничества выгодного для страны с отсталым, но быстро развивающимся экономически и технически  хозяйством (опирающимся главным образом на собственных накоплениях и при правительстве контролирующим его развитие) с концернами развитых капиталистических стран, заинтересованными во входе на большой китайский рынок и в соответствующим росте своих прибылей. Это сотрудничество находит свое выражение главным образом в им­порте Китаем недостающего ему современного оборудования из развитых стран и в экспорте продуктов производимых значительно дешевле чем в странах-импортерах, из за трудолюбия и сравнительно низких заработков китайских трудящихся. Экспортные товары производятся частично на собственных заводах, оборудованных собственной и импортированной современной техникой, а частично на предприятиях с участием иностранного капитала или им построенных и ему принадлежа­щих. Экспорт китайских продуктов высокой техники (главным образом электроники) об­легчен тем обстоятельством, что курс китайской валюты в отношении иностранных валют значительно ниже его внутренней покупательной силы, в связи с чем продукты, производимые в Китае, являются заграницей относительно дешевыми и охотно покупаются.

Это является жертвой со стороны Китая во имя дополнительного ускорения развития и усовершенствования собственного народного хозяйства, увеличения собственной силы и независимости благодаря этому сотрудничеству.

Пример развития Китая, о населении в три раза превышающем все бывшие европейские социалистические страны, вместе с СССР, доказывает, что рыночное хозяйство, руководимое государством, может быть социалистическим, что может существо­вать политическая система являющаяся демократией для народа, создающая ему широкие возможности развития и участия в управлении хозяйством и государством на всех его ступенях.

Одновременно из за недружественного и более сильного капиталистического окружения, эта система ограничивает политическую деятельность собственной буржуазии, которую допускается к экономическому и политическому сотрудничеству и которая имеет какое-то участие во власти, но при политической гегемонии коммунистической партии.

Вопрос укрепления и прочности социализма в Китае не является еще окончательно решенным и китайское руководство хорошо это сознает. Нет сомнения, что китайская буржуазия которая уже однажды пыталась совершить переворот в 1989-ом году и силы которой на многих участках (особенно в специальных экономических зонах) укрепляются, будет стремиться перехватить власть, рассчитывая также на буржуазную дегенерацию верхов коммунистической партии и хозяйственного аппарата, что получилось в Европе и на помощь в разных формах со стороны капиталистических держав. Реализовать эти цели было бы буржуазии однако значительно труднее, нежели буржуазным элементам в бывших европейских социалистических странах, так как под руководством КПК и социалистического правительства, Китай быстро развивается и уровень жизни трудящихся быстро поднимается, в связи с чем это правительство имеет широкую народную поддержку, а утверждения буржуазной пропаганды (особенно яростной в Польше), что Китай в скором времени станет капиталистической страной, отражают не действительность, а благие пожелания.

Хотя, как указывалось, уровень производства и потребления на 1 жителя сравнительно низок, то из-за громадного количества населения, общий потенциал китайского народного хозяйства является сейчас очень велик, а в том также в области высокой техники. Китай занял уже первое место в мире в производстве зерна, мяса, угля, стали, удобрений для сельского хозяйства, хлопчатобумажных тканей и цемента (в значительной части для громадного жилищного строительства), а также телевизоров, которыми пользуются практически почти все семьи в городе и половина в деревне. В настоящее время общий китайский национальный доход, в пересчете на сравнимую покупательную способность, достиг 55 %  национального дохода США.

Китай выполнил с опережением на 5 лет, т.е. уже в 1995 году свой двадцатилетний план 4-кратного роста национального дохода на период 1980-2000 годы, достигая в периоде 1980-1997 лет, высшего в мире годового темпа его прироста – 9,7 %.

1998 год был годом тяжелых испытании для Китая, во-первых, из-за финансового кризиса азиатских «тигров», который привел также к экономическому кризису и резкому понижению покупательной силы народных масс в этих странах, также из-за девальвации их валют. Из-за этого значительно понизился товарооборот Китая с этими странами на несколько лет. Во-вторых, Китай настигло громадное наводнение, самое большое в истории народного Китая. Международная буржуазия рассчитывала, что это нанесет такое потрясение китайского народного хозяйства, что Китай будет вынужден девальвировать свою валюту и как другие окружающие его страны прибегнет к помощи Международного Валютного Фонда, доказывая этим, что он тоже подчиняется законам капиталистического мира; что темпы его развития резко понизится и таким образом его хозяйственная система потеряет свою притягательную силу. Эти ожидания врагов Китая однако не сбылись. Китай не понизил курса своей валюты, не прибег к «помощи» МВФ, дальше располагает большим превышением экспорта над импортом (30 млрд. долларов в 1999 году), уделил из собственных средств громадной помощи обширным районам подвергшимся бедствию из-за наводнения (национальный заем и дешевые кредиты национального банка) и несмотря на эти бедствия и кризис у соседей, только несколько снизил годовые темпы роста до 7,8% в 1998 и 7,1 % в 1999 году (тоже в следствии большого масштаба реструк­туризации). По предсказаниям экономистов темп роста должен снова возрасти в 2000 году до 8 %. В это же время выступило явление некоторого понижения розничных цен, свидетельствующее о превышении рыночного предложения над спросом, которое преодолевается увеличением спроса населения и улучшением ассортимента товаров.

 Покупки населения в 2000 году в сравнении с 1995 годом возросли реально на 67 %.

Все это показывает, что несмотря на свое широкое участие в международном обмене товаров, услуг и капитала, Китай является уже самостоятельным эко­номически, быстро развивающимся социалистическим государством, способным преодолеть отрицательные эффекты кризисов капиталистической системы, с которой он и дальше развивает сотрудничество, выгодное для обеих сторон.

Это имеет громадное значение, особенно для развивающихся стран в южно-восточной Азии, как соседей Китая, и для стран бывшего СССР и других бывших социалистических стран. Этот ход событий доказывает практически с одной стороны, что Китай не является придатком к капиталистической системе и не превращается в зависимое капиталистическое государство, что само собой имеет великое историческое значение, а с другой – что успешное, независимое хозяйственно-общественное развитие могут достичь так отсталые страны, как и бывшие социалистические страны, только при переходе на аналогичный китайскому путь современного, рыночного социализма, даже с большим удельным весом мелкобуржуазного и капиталистического хозяйства.

Программы развития Китая

Китайские руководители не занимаются однако только текущими проблемами, но одновременно строят планы дальнейшего преодоления отсталости своей страны. Они полны решимости сохранить и укрепить социалистический строй экономически, совершенствуя тоже для этой цели правила социалистической рыночной экономики и политического строя, на базе растущего жизненного уровня народных масс и развития  социалистической демократии во всех областях общественной жизни, что укрепляет поддержку трудящихся для этой политики. Эта программа широко представлена в двух основных до­кументах, которые здесь представляется в обширном сокращении. (Они представлены здесь, хотя они касаются в основном уже XXI века, так как они являются прямым продолжением проводимой в настоящее время политики). Первый из них это:

Программа действий Коммунистической партии Китая до 2010 года

Эта программа была представлена в докладе председателя КПК Ян Цзэмина на ее ХV съезде в сентябре 1997 года. Главные тезисы Ян Цзэмина, касающиеся будущего следующие:

В настоящей эре решающую роль играют усилия направленные на обеспечение мира и развития, а развитие мира является многополюсным.

Развитие мира основано на развитии науки и технологии, а итоги научно-технической революции имеют значение для развития народного хозяйства.

В течении последних двадцати лет были созданы мощное народное хозяйство и общий государственный потенциал Китая.

1) В первой декаде 2000-2010 национальный доход Китая должен удвоится. Это будет основой для роста зажиточности населения Китая, укрепления улучшаемого социалистического рыночного хозяйства.

2) После 2010 года китайское народное хозяйство будет и дальше развиваться, модернизироваться и улучшаться.

3) К половине следующего столетия, около 2050 года Народный Китай будет чествовать столетие своего существования. До этого времени программа модер­низации Китая должна быть окончена и Китай должен стать хорошо функционирующей, сильной, демократической, развитой социалистической стра­ной.

Теоретические основы дальнейшей деятельности партии, это – связать в одно целое теорию Дэн Сяопина о строительстве социализма, отвечающего специфике и потребностям Китая с изучением марксизма-ленинизма и мысли Мао Цзэдуна.

Китай находится все время на этапе отсталой страны и на первом, самым низком этапе строитель­ства социализма и останется на нем в ближайший период времени.

Это есть такой этап, который должен кончится переходом отсталой страны на уровень развитой страны, которая будет в состоянии развиваться, опираясь на модернизированное народное хозяйство, в котором сельскохозяйственная страна, которой все еще остается, превратится в промышленную страну, в которой будет современные сель­ское хозяйство, услуги и торговля. Это есть такой этап, в котором Китай, страна отстающей науки, технологии и образования, превратится в страну с хорошо развитой наукой, технологией, образованием и культурой, где бедные в настоящие время люди будут переходить к зажиточным слоям населения. На этом этапе будут ликвидированы экономические и культурные неравенства между регионами, а разрыв между уровнем развития отдельных регионов очень уменьшится, будет усовершенствовано социалистическое рыночное хозяйство, политическая система социалистической демократии и другие системы и элементы социалистической страны, которые должны быть соответственно развитыми, зрелыми и живыми в действии. На этом этапе уменьшится расстояние между уровнем жизни народов развитых стран, а уровнем жизни народа в Китае, развивающегося на базе социализма.

По оценкам, до окончания первого этапа строительства социализма потребуется исторический период почти ста лет. Этот период начался в начале 50-тых годов и кончится где то около 2050 года.

Социалистическая система требует постоянного совершенствования, так как социалистическое рыночное хозяйство Китая остается все еще мало зрелым, социалистическую демократию и правовую систему надо все время укреплять, все еще ширятся феодальные и капиталистические идеи и мелкобуржуазные обычаи.

Самым важным делом является развитие производительных сил страны, которое должно происходить, опираясь на развитию собственного хозяйственного потенциала, ресурсов и интеллектуального потенциала.

Очень существенным в этом первом этапе строительства социализма является создание условий для стабильности, так хозяйственной, как и политической, а также стабильных правовых основ, укрепление руководящей роли партии и демократической диктатуры народных масс.

Нужно создать условия, чтобы народное хозяйство развивалось прочно, систематически и быстро, но так чтобы одновременно люди чувствовали результаты успешного хозяйственного развития страны в своей собственной жизни.

Государство должно развиваться, опираясь на принципах закона, развивать социалистическую демократию под руководством КПК и относится к людям, которые должны быть хозяевами своей страны, как к основной, решающей силе.

Марксизм должен быть директивой для такого развития и надо стремиться к поднятию уровня жизни общества через обучение и развитие науки и культуры, учитывая общие направления развития в мире.

Первая декада следующего тысячелетия 2000-2010 является решающей для реализации стратегического развития Китая. В этом периоде как основную задачу считается создание правильной системы рыночного хозяйства и основ для прочного, быст­рого и многостороннего развития народного хозяйства.

И впредь основой экономической системы будет доминирующая позиция общественной собственности при одновременным развитии разных форм собственности, сотрудничающих с общественным сектором.

Критерием поддержки для любой формы собственности является то, служит ли она социализму и помо­гает оптимизации структуры экономики, развитию науки и техники и росту открытия китайского на­родного хозяйства на окружающий мир.

Всегда будет доминировать тот принцип, что общественные фонды должны доминировать в общих фондах и государственный сектор должен контролировать кровообращение и стратегические направления развития народного хозяйства. Смысл его существования состоит не только в его большом удельном весе, но и в том, что он воздействует на направления и структуру развития всего народного хозяйства и на контроль развития необщественного хозяйства.

Кооперативный сектор признается равноценным государственному сектору государства.

Акционерные общества являются основной формой организации или применения капитала в современных предприятиях, которых основной чертой должно быть отделение собственности капитала от вопроса управления предприятием и этим капита­лом. Такой путь приводит предприятия к повышению производительности труда, к улучшению их оперативной эффективности использования располагаемым капиталом так в секторе обобществленном, как и в частном.

Решающим вопросом с точки зрения стратегии государства является то, чтобы к нему принадлежал контрольный пакет акций обобществленных предприятий.

Частные общества являются важной частью социалистического рыночного народного хозяйства Китая и поэтому надо стремиться побуждать развитие этого сектора, т.е. граждан, работающих на собственный счет и хозяев частных предприятий до начинания хозяйственной деятельности на товарищеской основе.

Контроль со стороны государства не должен быть непосредственным, но через соответствующие начальство в самом товариществе, представляющее интересы общественного хозяина.

Для развития обществ о доминирующем или полном государственном капитале будут использованы различные методы для увеличения их удельного веса в народном хозяйстве.

Будут ускорены темпы ослабления контроля государства над малыми государственными предприятиями, поощряя их к лучшей организации, к кооперации и объединению.

Будет стимулироваться технологический прогресс в предприятиях через поощрение и направление притока средств предприятий на их технологическое перевооружение. Это нацелено на то, чтобы через создание соответствующих потребностям рынка новых продуктов и новых технологий, способствовать производству конкурентоспособных продуктов.

При реорганизации государственных предприятий, при их автономии, сохраняется в их деятельности роль партийных организаций, которые в рамках самых предприятий будут влиять на их развитие без конфликтов с интересами трудящихся.

Будут поощрены действия направленные на соединение предприятий и будут упрощаться процедуры банкротства, там где оно является необходимым.

Нельзя избежать увольнения части рабочих коллективов из государственных предприятий. Партия и правительство предпримут меры, чтобы увольняемые работники получали помощь, для того чтобы они могли переобучиться и принять участие в новых мероприятиях, которые дадут им работу.

Будет расширена система социального обеспечения путем включения пенсий для трудящихся до вводимой общей системы общественного обеспечения, путем связывания общественных фондов с индивидуальными счетами страховщиков, а тоже путем создания общественных фондов, происходящих из общественного накопления средств, которые будут предназначены на жилищное строительство и ускорение реформы системы жилищного хозяйства, т.е. условий, в которых люди проживают и пользуются жилищными капиталовложениями.

После реформы большие и средние государственные предприятия превратятся в современные предприятия, способные к конкуренции на рынке и составляющие после этого этапа, как система государственных предприятий, основу для их дальнейшего развития, как важной составной части социалистической рыночной экономики.

Главный обязательный принцип - это разделение доходов соответственно труду и увязание их с доходами соответствующим факторам производства, давая первенство производительности и качеству.

Доходы людей, получаемые в соответствии с законом будут охраняться, разрешая и стимулируя использование капитала, технологии и других факторов производства, чтобы потом они могли участвовать в распределении, соответственно получаемым ими доходам. Нелегальные же доходы будут преследоваться и будут наказываться согласно закону.

Государство будет противостоять возникновению чрезмерных доходов и элиминировать их. Будут установлены такие новые налоги, а в том от права собственности, которые более уравновесят систему распределения доходов, чтобы избежать недопустимой поляризации. Будет проявлена забота о сохранении соответствующих реляций в распределении доходов между государством, предприятиями и физическими лицами, а также между центральными и локальными властями так, чтобы в общем расчете рос удельный вес бюджетных доходов и налогов в национальном доходе и чтобы рос удельный вес доходов центрального бюджета в росте бюджетных доходов в целом народном хозяйстве. Одновременно будет проявлена забота об обеспечении постоянного равновесия между приходами и расходами государства.

Будут развиваться рынки капитала, труда и технологии и других факторов производства и механизмы определения их цен. Будут опрокинуты секторные монополии и все это должно служить тому, чтобы так быстро, как это возможно, создать единую, открытую, рыночную систему, на которой будут созданы условия для основной роли рынка в размещении ресурсов народного хозяйства.

Главной задачей макроэкономического контроля должно быть удержание общего равновесия между предложением и спросом, ограничение инфляции, побуждение к оптимизации основных экономических структур, удерживание стабильного роста народного хозяйства.

В макроэкономическом контроле будут использованы так экономические, как и правовые средства.

Согласно закону будет усиленный контроль над финансовыми учреждениями и рынками, с целью обеспечения рынка предприятий перед чрезмерным финансовым риском.

Координация развития хозяйства в масштабе всей страны и отдельных регионов должна проводиться таким образом, чтобы выгоды из развития хозяйства в отдельных регионах были ощутимы и видны для их населения.

В сельском хозяйстве будет поощряться промышленное управление, таким образом чтобы производство, переработка и продажа были интегрированы и взаимно помогали его развитию в направлении коммерциализации, специализации и модернизации сельскохозяйственной продукции.

Будут всесторонне развиты мелкие предприятия в селах и в малых городах и это создаст выгодную промышленную структуру для развития сельского хозяйства.

Будет удержана стабильная система ответственности отдельных сельских хозяйств в контрактной системе на основе заключения договоров о доходах, нацеленных на рост сельскохозяйственной продукции и побуждающих укрепление коллективных форм хозяйствования.

Будут развиваться специализированные услуги для сельского хозяйства и система товарных бирж, пользующихся поддержкой государства.

Будут уважаться решения принимаемые самыми крестьянами относительно ведения ими их хозяйств, продукции и действий на рынке. Таким образом будут обеспечены их естественные права и интересы так, чтобы широкие массы крестьян испытывали пользу из сельскохозяйственной политики проводимой партией.

Намеревается модернизировать традиционные отрасли промышленности, развивать и увеличивать удельный вес отраслей высокой техники и будет проводиться информатизация всего народного хозяйства. Будут интенсифицированы и модернизированы перерабатывающие отрасли и ускорено их развитие, а особенно тех отраслей, которые решают об новых, современных направлениях развития промышленности. Будут приниматься усилия для развития новых технологий и продуктов интенсивных отраслей, с одновременным развитием отраслей о большом потреблении труда, а также ускорится развитие услуг.

Будут поддерживаться стремления к развитию хозяйства регионального характера и ускорится развитие центральной и западной части страны путем увеличения поддержки государства для этих регионов в планированном развитии инфраструктуры и предприятий увеличивающих использование их ресурсов, развивая все формы связей и координации между восточными, центральными и западными частями страны.

Больше внимания чем раньше будет также обращаться на побуждение развития регионов, заселенных национальными меньшинствами. Намеревается развивать в Китае долговременную стратегию развития науки и техники, а в том узловых областей науки и техники, развивая одновременно основные исследования, исследования в области высокой технологии, как и исследования, которые могут быть непосредственно использованы в производстве.

Будут стимулированы действия по внедрению достижений науки и техники в производственную практику, придавая приоритет узловым проблемам развития современной технологии.

Импорт будет развиваться, исходя из принципа селективности, придавая приоритет авангардным технологиям, считая их основой для расширения возможностей развития собственной науки и техники более независимым образом.

Общая реформа народного образования и реформа управления предприятиями будут признаны узловыми проблемами для развития науки и техники.

Будут поощрены те предприятия, которые будут вкладывать капиталовложения в исследования и развитие техники. В свою очередь научные учреждения и высшие учебные заведения будут побуждены заниматься действиями, связывающими производство, обучение и исследования.

Китай обязан проводить широко объемную политику модернизации, так как имеет большой потенциал населения и относительно небольшой потенциал ресурсов.

С этой целью будут укреплены и развиты правовые основы для более рационального использования ресурсов страны и для защиты от уничтожения таких ресурсов как земля, вода, лес и минералы. Будет введена плата за использование естественных ресурсов. Будет укреплен контроль над загрязнением, а также увеличена площадь лесов.

Будут проведены действия для задержания и противостояния процессам увеличения площади пустынь.

В демографической проблематике обратится внимание не только на контроль прироста населения, но также на улучшение условий жизни старых людей в после продуктивном возрасте.

Учитывая необходимость получения более эффективных хозяйственных итогов, будет расширяться внешняя торговля товарами и услугами и оптимизироваться структура импорта и экспорта. Для развития внешней торговли намеревается снизить общий уровень пошлин, поощрять импорт передовой технологии и основного оборудования. Предприятия получат больше прав для более самостоятельных действий в области внешней торговли, создавая этим лучшие условия для их партнерской конкуренции на внешних рынках.

Права и интересы иностранных предприятий будут защищены, гарантируя им те же условия деятельности, какие имеют их китайские партнеры.

Одновременно будут поощрены китайские инвесторы к капиталовложениям за границей в те области и страны, где китайские инвесторы могут получить компаративные выгоды.

Будет обращено внимание на правильные реляции между открыванием хозяйства и торговли на заграницу, так чтобы не понесли при этом ущерба независимость и экономическая безопасность страны.

И впредь будут открываться новые, специальные экономические зоны, которые исполняют инспирирующие функции для распространения разных улучшений и современных решений и одновременно играют ведущую роль в модернизации институциональной и промышленности  и в открывании китайского народного хозяйства на внешний мир.

Все эти начинания должны дать возможность людям поднять уровень жизни на основе экономического роста, роста реальных доходов городского и сельского населения, расширения состава потребления путем обогащения их культурной жизни, красоты их естественной среды. Все это должно привести к общему улучшению качества жизни.

Особые усилия будут направлены на улучшение жилья, санитарной инфраструктуры, транспорта и средств сообщения,  расширения услуг, обслуживающих потребление.

Государство предоставит большие средства на борьбу с нуждой и нищетой, чтобы обеспечить основные стандарты в питании и одежде для живущих в нужде в сельских районах, так чтобы решить эту проблему до конца столетия.

Основной задачей партии является развитие социалистической демократии, основным принципом является то, что граждане являются хозяевами своей страны. Эта их роль реализуется через народную диктатуру граждан, а правление через народные конгрессы.

Систему народной диктатуры и народных конгрессов нужно развивать вместо копирования каких бы то не было западных моделей.

Основным вопросом для демократии является совершенствование законов таким образом, чтобы учреждения страны и право не изменялись в зависимости от перемен в руководстве или от перемен во взглядах руководителя страны в данный период.

Будут развиты сотрудничество и кооперация с демократическими партиями и расширено сотрудничество с беспартийными. Общество путем соответствующей системы выборов нужно информировать о политической деятельности и финансовых вопросах избираемых властей и учреждений, чтобы дать возможность народу непосредственно участвовать в дискуссии и в принятии решений по локальным вопросам, по вопросам связанным с начинаниями, имеющими своей целью поддержание их благосостояния и в вопросах связанных с надзором над кадрами.

Улучшение демократического управления предприятиями связано с учреждением собраний работников и конференций рабочих, как основной формой участия рабочих в реформировании предприятий и управления ими. Это должно также обеспечить их основные права и интересы.

Нужно также придерживаться принципа конституции, что все люди равны перед законом, что никакая личность или организация не может иметь в этой области никаких привилегий, не может обходить или не придерживаться закона.

Судебные власти и прокуратура должны иметь такие условия, чтобы действовать вполне независимо, соответственно установлений закона.

Будет проведен пересмотр функционирования правительственных организаций и учреждений, так чтобы бюрократия не мешала реформам и чтобы обеспечить хорошие непосредственные контакты между партией и целым обществом.

Те министерства, задачей которых является целостное наблюдение над народным хозяйством, должны передвинуть свои функции более на макроэкономический контроль, а отраслевые министерства нужно так реорганизовать, или соответственно редуцировать, чтобы они занимались главным образом надзором над соблюдением законов и координацией.

Министерства, занимающиеся вопросами, связанными с населением, должны иметь такую систему открытости, чтобы было известно, что их деятельность соответствует закону, справедлива и известна населению. Для этой цели надзор членов партии должен концентрироваться на обеспечению, опираясь на правилах закона, общественного контроля над деятельностью министерств, соответствует ли их деятельность такому направлению.

Будет усилен надзор и контроль над кадрами всех ступеней с целью противодействия злоупотреблению ими своих полномочий. Все злоупотребления против работников, взяточничество и коррупция, всякого рода преступления и общественные вырождения, как порнография, шантаж, наркомания, торговля наркотиками и все то, что связано с нарушением общественной безопасности, будут строго наказаны.

Все начинания в области культуры должны соответствовать общим идеалам и стремлениям всего общества и учитывать черты китайской культуры. Надо побуждать патриотизм, коллективизм, социализм, уважение для тяжело работающих и для предприимчивости, а также развивать социалистический гуманизм.

Образованию признается стратегическое первенство. Будет укрепляться позиция учебы и учителей и будут они окружены уважением.

Будут приняты большие усилия для обеспечения девятилетнего обязательного образования, как общего. Будет ликвидироваться безграмотность среди молодежи и людей среднего возраста. Будет развиваться профессиональное обучение, расширять профессиональное обучение взрослых и постоянно развиваться и расширяться высшее образование. Будут развиваться и реформироваться все учреждения, связанные с здравоохранением и спортом. Будет популяризироваться здоровый и цивилизованный стиль жизни и постоянно укрепляться и развиваться условия для развития культурной жизни масс.

Будут приняты меры для создания условий развития и хорошего воздействия интеллектуалистов на общество. Будут создаваться условия и возможности для развития их начинаний и творчества.

Интеллектуалисты должны быть популяризаторами прогрессивного мышления, пионерами развития науки и технологии и одновременно учителями воспитывающими людей в духе высоких идеалов, хорошо образованными, понимающими необходимость дисциплины. Одновременно они должны быть творцами выдающихся интеллектуальных произведений и участвовать вместе с рабочими и крестьянами в обновлении китайского народа.

Надо также обратить внимание на вопросы обороны и модернизации армии.

Модернизация национальной обороны и модернизация армии являются основной гарантией безопасности Китая и для всех наших модернизационных начинаний.

Народно-освободительная армия должна быть еще более революционная и модернизирована. В армии от семидесяти лет остались превосходные традиции, которые надо культивировать и впредь. Армия должна обязательно развиваться под руководством Коммунистической партии Китая.

Основной стратегией является стратегия активной обороны и поднятия качества армии, которая должна быть качественно лучше при меньшем количестве. При переменах и модернизации армии нужно бдительно наблюдать за том, что происходит в мире.

Продолжая сокращение численности армии, которое имело место в 1980 году на 1 млн. человек, намеревается сократить вооружение силы Китая в дальнейшем на 500 тысяч в течении следующих 3 лет.

Армия будет укрепляться путем введения до ее вооружения всех достижений науки и техники, увеличения затрат на исследования в области обороноспособности, опирающиеся на развитию технологии и точных наук, улучшится все области, от которых зависит оперативна способность армии. Отрасли оборонной промышленности должны приспособиться к требованиям рыночной экономики и постепенно улучшать современность и качество вооружения и других видов производимого ими военного снаряжения.

Параллельно будет укрепляться милиция и вся система служащая мобилизации национальной обороны.

Мирное воссоединение Тайваня с Китаем нужно достигнуть без применения силы, однако если бы пришло к такой потребности, нельзя этого исключить. Это утверждение направлено против действии чужих сил, которые мешают в мирном воссоединении Китая и действуют в направлении т.н. «независимости» Тайваня.

Китайское руководство считает, что мир и развитие являются главными тенденциями настоящей эры, хотя стремление к гегемонии и политика с позиции силы являются постоянно главным источником угрозы для мира во всем мире и стабильности. Расширение военных блоков и укрепление союзов не должны, по мнению Китая, соответствовать обеспечению мира и международной безопасности.

Постоянно используется т.н. «права человека» и другие подобные этим предлоги для вмешательства во внутренние дела других стран. Китай решительно этому сопротивляется.

Китай не даст разрешения на какой бы это не был нажим на формирование своих внутренних вопросов, не будет входить в союзы с какой бы это не было державой или группой стран, не намеревается организовать никакого военного блока и участвовать в какой бы то не было гонке вооружений и не стремится к реализации своих целей путем вооружений и укрепления военной силы. Китай противостоит стремлению к гегемонии и угрозам миру во всем мире.

Все страны должны решать свои конфликты мирными переговорами, не прибегать к применению силы, ни угрожать ее применением.

Никакая страна не должна вмешиваться во внутренние дела другой страны. Это не должно быть предлогом для нападения на слабые страны или оказания нажима на какие бы то не были страны. Китай не принуждает никого до принятия своей идеологии и не разрешит, чтобы какая-нибудь другая страна навязывала Китаю силой свои идеологии и свои общественные системы.

Китай всегда будет искать пунктов, где преобладают общие интересы, развивать взаимно выгодное сотрудничество и работать вместе, чтобы преодолевать эти преграды и сотрудничать в тех вызовах, с которыми должно в наше время справиться человечество, чтобы могло пережить и развиваться.

Китай будет решительно участвовать в укреплении мира во всем мире и региональной стабильности.

Китаю нужны хорошие отношения с окружающими странами, так как он не создает угрозы никакой стране и не будет искать гегемонии даже тогда когда станет в будущем вполне развитой страной.

КПК является стержнем в руководстве обществом всех национальностей Китая. В партии находится 58 млн. членов и 3,8 млн. партийных ячеек организованных как одно целое на основах демократического централизма. Партия действует, опираясь на директивы марксизма, работая интенсивно для достижения общих целей.

Партия является великой силой, которая обязана помогать реформам и сама соответственно реформироваться, открываться на внешний мир и помогать в развитию социалистического хозяйства. В рамках партии должна развиваться внутрипартийная демократия. Нужно обеспечить права членов партии для расширения разных каналов внутрипартийной демократии, чтобы отдельные ее члены могли вполне влиять на инициативу и творческую силу целой партии. Нельзя допустить, чтобы члены партии, которые не соблюдают линии партии, ищут личных выгод и коррумпированы, могли скрываться за партийным билетом. Служит этому стратегия обучения и выбора большего числа молодых кадров, подготовленных к исполнению обязанностей и серьезных задач, которые ожидают партию на грани двух веков.

Борьба с коррупцией является жизненным вопросом для дальнейшего существования партии и государства. Если не будет проводиться эффективная борьба с коррупцией, партия потеряла бы доверье людей. Надо элиминировать в целом процессе реформы всех тех, которые участвуют в разных коррупционных действиях и которые тоже из-за этой причины мешают открытию Китая на внешний мир.

Надо быть убежденным, что руководящие кадры чисты, подготовлены по своей компетенции для разрешения всех тех проблем, которые существуют в учреждениях, в которых они работают. Они обязаны стеречь правильность действий этих учреждений.

 Единство – это общий интерес КПК, и единство является ее силой. Партия должна быть объединена, и все партийные организации обязаны укреплять это единство.

Реформирование больших предприятий

После 2 лет от XV съезда КПК, состоялся в сентябре 1999 года, на кануне 50-летия существования КНР, V пленум этого созыва, на котором более конкретно сформулировано задачи хозяйственно-общественной политики до 2010 года, придавая главное значение развитию и реформированию больших государственных предприятий, как ведущей силы народного хозяйства. Ниже представляется изложение этого постановления под названием «О реформе государственных предприятий».

Китай имеет многоукладную экономику с доминирующим удельным весом государственного сектора и такую же структуру народного хозяйства сохранит также в будущем, а в том после входа в Международную Организацию Торговли.

Государственный сектор, включая предприятия с преобладанием государственного капитала будут реформированы соответственно требованиям общественного рыночного хозяйства.

Это реформирование должно придать этим предприятиям более высокую эластичность действий, поднять их технологическую инновационность, экономическую эффективность и действенность в развитии экспорта. Это произойдет благодаря приспособлению их принципов функционирования, экономических и организационных перемен к международной конкурентоспособности продуктов, производимых в настоящее время главным образом в государственных предприятиях. Это должно укрепить их роль во всем народном хозяйстве о разных типах собственности.

Государственные предприятия и с участием государственного капитала должны быть главным источником доходов бюджета и обеспечивать реализацию реформ и необходимых капиталовложений. В их рамках работники и впредь будут хозяевами предприятий, а заводские парторганизации и профсоюзы должны следить за тем, чтобы реформа служила общественному рыночному хозяйству и эффективному использованию общественной собственности.

Перемены в народном хозяйстве должны быть подчинены стратегическим задачам его развития и элиминации всего что затрудняет его развитие. Важной задачей в настоящее время является исправление структуры промышленности и собственности, повышение качества продуктов и услуг и правильное размещение ресурсов народного хозяйства.

Государственный сектор есть и будет главным инструментом удерживания контроля государства над народным хозяйством. Он будет доминировать в ключевых отраслях промышленности, решающих о стратегических направлениях развития, побуждающих общее развитие и контролирующих это развитие в целом. К таким областям народного хозяйства принадлежат:

- отрасли решающие о национальной безопасности,

- отрасли промышленности и услуги являющиеся естественными монополиями,

- отрасли, обеспечивающие снабжение страны в основные продукты и услуги,

- отрасли решающие о развитии высокой техники и авангардных продуктов.

Этот контроль будут реализовать государственные предприятия и холдинги и предприятия с участием государственного капитала. Превращение большинства государственных предприятий в рыночные акционерные общества имеет своей целью помочь росту капитала и улучшению экономии средств.

Демократическая система управления предприятиями будет опираться на директивах съезда работников. Он должен обеспечивать их реальную зарплату и их интересы в целом. При преобладании больших государственных предприятий будет также развиваться сектор частных предприятий, индивидуальная занятость и разные формы связей китайских акционерных обществ, а в том также с заграничными. При преобладании тенденции к динамизации больших государственных предприятий и их групп будет параллельно возрастать самостоятельность малых и средних предприятий. Государство поможет в реструктуризации традиционной промышленности в старых промышленных районах центрального и западного Китая, при участии в этом на основе принципа общих выгод для предприятий восточных районов – в трансферте техноло­гии, перегруппировке потенциала, общей эксплуатации и комплиментарной продукции.

Текущие проблемы предприятий обязательно должны быть повязаны с их концепцией многолетнего развития до 2010 года. В течение 3 лет большинство государственных предприятий должно освободиться от долгов, при создании условий эффективного развития путем реструктуризации – финансовой, технической и организационной. В этой реструктуризации первенство будет принадлежать ключевым традиционным секторам, старым промышленным и отсталым районам.

Главными задачами их реформирования будет:

введение менеджерского управления, уравновешивающего объем власти и ответственности, чтобы предприятия были полностью ответственными за их обязательства, получение прибылей и покрытие потерь,

поддержка научно-технического прогресса в предприятиях путем наград для научно-технического персонала, создания в предприятиях исследовательских центров служащих практике, а также поддержка исследовательской интеграции университе­тов, исследовательских центров и предприятий.;

введение в действие механизма приспособления к конкуренции в рыночных условиях. Он должен создать облегчение для концентрации капитала в ключевых предприятиях, помогать процессам их слияния, совершенствовать процедуры банкротства, облегчать редукцию занятости при одновременном введении альтернативных программ занятости и создании системных условий обеспечения основных бытовых потребностей для увольняемых работников;

введение системы, соответственно различающей вознаграждения согласно принципу: «Каждому по его труду».

Большие предприятия, выделяющееся своей хорошей позицией на рынке, эффективностью управления, большим капиталом и современной технологией, составляют основу китайского народного хозяйства и их важной задачей есть и будет играть главную роль в международной рыночной конкуренции.

Необходимую поддержку государства получат немногочисленные предприятия о характере монопо­лии, с целью улучшения их функционирования.

Конкурентоспособным предприятиям создастся условия для получения капитала из секторов разных форм собственности.

Предприятия, имеющие сбыт на свою продукцию, но трудности с управлением должны соединяться с лучшими предприятиями в этой области.

Банкротству и ликвидации будут подлежать предприятия, не находящие сбыта своих продуктов, имеющие постоянные потери без возможности их устранения, работающие на исчерпывающихся ресурсах, или эксплуатирующие их неэффективно, или же методами вредными для окружающей среды. Это относится к малым угольным шахтам, нефтеперегонным заводам, теплоцентралям и цементным заводам.

В области реорганизации малых и средних государственных предприятий будут создаваться их соединения и общества, разрешится арендовать машины и оборудование и введется менеджерские контракты в управлении, окажется помощь в специализации продукции и в кооперации с большими предприятиями. Особенно будут они развиты в деревне и в малых городах при наличии больших избытков ресурсов труда.      

Существующие традиционные отрасли промышленности будут совершенствованы. Одновременно будут развиваться новые отрасли высокой техники – вычислительной техники, электронные,  новых материалов, космический и авиационный, аппаратуры и оборудования для охраны природной среды и авангардных технологий общего пользования.

Главными критериями этой политики будут:

взаимосвязь между улучшением качества и ростом количества продукции,

правильные пропорции между развитием отраслей интенсивных технологически а широко использующими ресурсы труда,

соответствующие развитие новых технологий разработанных в Китае в отношении к импорту технологии из заграницы,

развитие народного хозяйства в соответствии с требованиями охраны природной среды.

Государственными предприятиями надо управлять вполне менеджерски и с отказом от их управления административными методами.

Предприятия общественные (в том государственные) должны вести свою хозяйственную деятельность независимо, согласно закону. Партийно-административные власти всех ступеней не должны вмешиваться в финансово-административные решения предприятий.

Система функционирования общественных предприятий должна гарантировать укрепление хороших предприятий и элиминацию плохих. Принципу вознаграждения «каждому по труду» должен сопутствовать принцип рациональной дифференциации зарплаты. Приходы из средств производства, какими является технология и капитал должны найти свое выражение в разделе прибылей. Зарплата директоров должна зависеть от эффектов их работы, а зарплата работников от уровня зарплаты в данном регионе и от приходов предприятия. Нужно сохранять эластичность в уровне зарплаты и в количестве работников в зависимости от эффектов, технологического прогресса и от роста фондов предприятия. Новые правила облегчат соединение предприятий, унифицируют и упростят процедуру банкротства, определят механизмы ограничения занятости и одновременно создания новых рабочих мест для увольняемых работников.

Будет развиваться система конкурсов на рабочие места, совершенствование управления затратами продукции, капиталом и качеством. Широко будет распространяться информационная технология.

Промышленную продукцию, исследования и развитие технологии надо интегрировать. Будут создаваться поощрения, чтобы научный персонал высших учебных заведений брался за работу в исследовательских центрах предприятий или групп предприятий. Для побуждения конкурентоспособности промышленной продукции будут увеличены затраты на экспериментальное применение новых технологий. Будут приниматься действия для создания в больших предприятиях собственных центров развития продукции и технологии с своевременно уделяемой помощью развитию их кадров по исследованию и внедрению. Разрешению технологических проблем будет служить поддержка кооперации между предприятиями

Предприятия большие и средние, особенно лучшие из них будут преобразованы в рыночные акционерные общества разных предприятий, а в том также смешанных китайско-иностранных. Это направление перемен в структуре государственных предприятий было признано в настоящее время наиболее эффективным и наиболее приспособленным к требованиям рыночного хозяйства. Одновременно государству будет обеспечен контроль участия в ключевых предприятиях.

В предприятиях – обществах, принадлежащих полностью государственной казне, а также в государственных корпорациях и холдингах, в состав правления директоров и надзирательского совета могут быть включены секретари партийных комитетов предприятий и представители коллективов работников.

Активная финансово-налоговая политика должна поддерживать модернизацию традиционных отрас­лей и развитие новых отраслей.

Субсидированные государством банковские займы должны поощрять проекты сулившие соответствие с ожиданиями рыночного спроса, позволяющие на реализацию высоких прибылей и внедряющие промышленную политику государства. Будут также соз­даваться и развиваться инвестиционные фонды, поддерживающие развитие промышленности, а в том на рискованные начинания.

Китайские банки должны увеличить финансовые ресурсы на покрытие «злых» неоплаченных долгов, вызванных банкротствами и принятием «плохих» предприятий другими. Одновременно надо создавать экономические стимулы, помогающие принятию «плохих» предприятий «хорошими».

Будет введена возможность низшего процента на кредит для предприятий наиболее достоверных в финансовом отношении и внедряющих государствен­ную промышленную политику.

Будет поощряться создание отделений и филиалов государственных предприятий заграницей. Будут также созданы лучшие условия для развития иностранных инвестиций в Китае.

Предприятиями создающими свои структуры, а в том также заграницей, должны быть предприятия уже в настоящие время конкурентоспособные на внут­реннем и западных рынках, продукты которых уже достигли или близки международном стандартам.

Государственным предприятиям уже в настоящее время и в будущем будет постепенно уменьшаться нагрузку от затрат на содержание ими разных объ­ек­тов социального назначения, таких как школы, детские сады, оздоровительные центры, госпитали и т.п. После переходного периода эти объекты должны быть полностью на содержании локальных властей, а недостающие финансовые средства на их использование должны быть переданы государством локальным органам.

Нужно также продолжать рационализацию уровня занятости на предприятиях, а связанная с этим редукция работающих, должна быть сопряжена с программой создания для них альтернативных рабочих мест. С этой целью будут создаваться на предприятиях «центра альтернативной занятости». Они должны финансировать помощь увольняемым работникам в границах затрат на их основные бытовые расходы, организовать приспособление квалификации этих работников к другим занятиям и облегчать им переход на новую работу. В финансировании центров альтернативной занятости участвуют предприятия, общество и бюджет государства. В системном подходе к этому вопросу – создается система страхования от безработицы и определяется стандарты минимум бытовых условий. Создаются также побуждения для индивидуальной занятости для увольняемых работников. Кроме того будет происходить расширение и реформа системы социальных обеспечения. Она должна охватывать всех трудящихся и переходящих на пенсию. Этой системой будут управлять локальные власти, а не так как до сих пор, предприятия.

В системе социальных обеспечения должны участвовать предприятия всех секторов собственности.

Анализ китайских программ

Содержание этих двух программных документов является убедительным доказательством того, что Китай может стать в недалеком будущем могучим социалистическим государством, с комплексным хозяйством, в котором ведущую роль будут играть великие государственные предприятия на высоком техническом уровне, работающие на основе рыночных принципов и руководимые государством в области основных прогрессивных структурных изменений. Из этих документов видно также великую заботу о трудящихся, о том чтобы неизбежные серьезные структурные изменения в народном хозяйстве не повредили им, не вызвали большой безработицы, а позволили перестроится на новую, более полезную для общества работу, что будет развиваться социалистическая, гуманистическая культура для народа в рамках расширяющихся демократических законов и правил жизни на всех ступенях общественной деятельности.
Эти документы свидетельствуют о том и жизнь это подтверждает, что рынок регулируемый социалистическим государством можно использовать на пользу народу, а не во вред ему, как это происходит при капитализме.

Развитие Китая создает великий шанс на то, что мир не будет иметь одного полюса в виде американской сверхдержавы, которая стремиться навязать всему миру свой экономический и военный диктат, получая из этого максимум выгод для себя, а также культурный диктат в виде апологетики крайнего эгоизма. Существует шанс, что будет в мире развиваться и крепнуть другой, социалистический полюс и что между ними, на новом этапе истории, будет происходить соперничество. И по этому существует шанс, что вопреки намерениям американских империалистов, стремящихся всеми силами и методами, а в том также военными, максимально совершенствуя свое вооружение, через НАТО или же самому, к мировой гегемонии, мир будет идти в надвигающиеся времена, именно благодаря этой двухполюсности, к созданию и укреплению других центров: западноевропейского, южно-азиатского, а может быть и других, т.е. к полицентризму.

В существующих условиях современный социализм отыскивает шанс, чтобы выиграть в экономическо-общественном соперничестве с современным капитализмом, которое вновь начинается на новом этапе истории, после окончания предыдущего этапа, когда старая социалистическая система, вследствие своих органических недостатков, вместо прогрессивной эволюции, дегенерировала и проиграла в экономической и военной конфронтации с современным капитализмом в великих способностях к инновациям и к саморегулированию.

В настоящее время Китай, население которого составляет свыше 90 % населения всех социалистических стран, и общий национальный доход (т.н. валовой продукт брутто) составляет 11 % мирового национального дохода, но только 1/8 уровня национального дохода на душу населения в США (исчисляемого по методу паритета покупательной силы валюты разных стран) является еще, в общем счете, относительно слабым экономически и технически, имеет немного научных кадров и поэтому в большей степени вынужден перенимать технику и подражать технике высоко развитых капиталистических стран. Что касается применения рыночных методов, представленных в этих двух документах, то как указывал Ян Цзэмин, они могут быть могучим фактором его ускоренного развития, при регулирующей роли социалистического государства, но до сих пор их положительные эффекты не развились еще вполне, а их отрицательные черты, связанные с доходным расслоением, спекуляцией, коррупцией, общественной деморализацией, поддерживаемые нажимом империалистических государств, и главным образом США, являются и впредь серьезной опасностью, не только для развития, но и для сохранения социалистического строя. Если принять как реалистичные их плановые наметки на 2010 год относительно 3-крат-ного роста в сравнении с 1995 году, (которые, как указывалось, перевыполняются), то в 2010 году их национальный доход достиг бы величины примерно 1,2 – 1,3 больше актуального национального дохода США (который конечно за это время тоже возрастет на 20-30 %) а в пересчете на душу населения был бы выше актуального уровня в Польше на 10-20 %.

Достижение такой большой общей величины национального дохода, привело бы, как это указывалось, к перемене соотношения сил в мире, также из той причины, что китайское народное хозяйство имело бы намного более комплексный характер, с развитыми отраслями высокой техники и высоким уровнем науки, нежели в настоящее время. В связи с этим устойчивость Китая на империалистические нажимы, нацеленные на их хозяйственное и государственное подчинение и перемену их строя на капиталистический (что удалось осуществить в СССР и в европейских странах) была бы тоже на много выше.

Однако для достижения высокого могущества и укрепления социалистического строя в Китае все еще существуют большие внутренние и внешние трудности.

Что касается преодоления внутренних трудностей, то это связано с успешным разрешением тех основных проблем, на которых провалился социалистический строй в СССР и в европейских социалистических странах.

К ним принадлежат:

1) экономические, общественные и политические права трудящихся,

2) модель потребления,

3) инновационность народного хозяйства.

Эти вопросы не являются раздельными, они с собой тесно сплетены и только для целей их представления, будут они рассмотрены раздельно.

Основной проблемой для удержания социалистического строя в Китае является практическое развитие прав широких масс во всех областях. В экономической области, согласно предоставленным документам, работники предприятий вместе с их партийными организациями становятся их хозяевами и несут полную ответственность так за достижения, как и поражения, вплоть до банкротства. Это чувство коллективного хозяина, несомненно является положительным явлением, укрепляющим социалистический строй, в противоположность к тому, что происходило в СССР и в других европейских социалистических странах, где работники не считали себя ответственными за итоги хозяйствования своих предприятий и во всех своих неудачах обвиняли правительство и партию, что привело к упадку социализма. Все таки, не исчезает вопрос, не приведет ли развитие рыночной системы к общественной дезинтеграции между основной массой работников, а руководящими кадрами в самых предприятиях, между лучшими а худшими предприятиями, между регионами развитыми а отсталыми, между китайцами а национальными меньшинствами, которые составляют только 9% населения Китая, а заселяют (совместно с китайцами) 60 % его территории.

К разным формам дезинтеграции Китая – политической и национальной - несомненно стремятся разные элементы капиталистические или даже полуфеодальные, поддерживаемые иностранным империализмом. Однако, как видно из цитированных документов, китайское руководство отдает себе отчет из этих опасностей и независимо от быстрых темпов хозяйственного развития, которое, вообще то говоря, смягчает общественные противоречия, также путем планированного большого роста занятости в городе и в деревне (в настоящее время этот рост временно уменьшился в связи с большим размахом технологической реконструкции старых предприятий и закрытием неэффективных мелких предприятий, при одновременном быстром росте и развитии эффективных предприятий и радикальной перемене структуры продукции на более современную).

Из этих документов видно, что правительство Китая будет ограничивать расслоение доходов внутри предприятий, помогать более слабым предприятиям чтобы стали конкурентоспособными, уменьшать разницы в уровне развития и в уровне жизни между регионами, а в том в регионах обитаемых национальными меньшинствами, будет помогать разным формам коллективной продукции и в объединении мелких государственных предприятий при помощи соответствующей налоговой политики и бюджета, которого удельный вес в народном хозяйстве будет возрастать, с целью получения средств для необходимой их дистрибуции.

Можно ожидать, что вместе с ростом общего уровня образования и культуры общества, на что китайские власти обращают все больше внимания, вместе с ростом чувства ответственности работников, как совладельцев, за итоги достигаемые их предприятиями в условиях регулированной рыночной конкуренции, будет также возрастать уровень гражданской ответственности широких народных масс и вместе с этим возможность расширения объема реальных демократических свобод, так как в этих условиях труднее будет обмануть значительные группы населения демагогией о тех «чудесах», которые ожидали бы их при переходе к капитализму.

Наоборот, можно ожидать, что развитие политической демократии будет в этих условиях воздействовать в обратном сопряжении положительно на ускорение хозяйственного развития и на общественную интеграцию.

Что касается модели потребления, то вообще для социализма важным является относительно небольшая дифференциация доходов и поддержка разных рациональных форм коллективного потребления и социального обеспечения, что как раз в Китае развивается ускоренными темпами (и что ограничивает социальную патологию), а в сумме позволяет максимизировать соотношение полезных общественных эффектов к понесенным хозяйственным затратам и облегчает достижение в сравнительно короткий срок по крайней мере всеобщего достатка без полюсов роскоши и нищеты.

Это направление развития является особенно важным и прямо необходимым для Китая (при сохранении его социалистического характера) при его громадном количестве населения и трудовых ресурсов и при вытекающем отсюда ограниченном количестве естественных ресурсов на 1 жителя.

Китайское руководство, как это вытекает из прежних высказываний Дэн Сяопина и доклада Ян Цзэмина, поддерживают тип развития, экономящий материалы и трудоемкий, особенно в таких областях, которые обеспечивают основные потребности населения.

От успешной реализации этой модели потребления во многом зависит так годовой темп хозяйственного роста, как и успешные перспективы социалистического развития Китая. Однако эти перспективы зависят тоже в громадной степени от внешних обстоятельств.

Как главный фактор в этой области можно узнать проблему относительного отставания науки и собственных достижений в области внедрения самой современной техники.

Сила Китая во все большей степени будет зависеть не только от величины его общего национального дохода, но от уменьшения технологического разрыва, а в последующим от выхода на первую линию мирового технического прогресса. Этот фактор является решающим, так с точки зрения конкурентоспособности на мировом рынке, на котором доминируют в настоящее время продукты на высоком и все повышающимся техническом уровне, как и что еще важнее – для защиты своей независимости и реальной возможности удержания и развития социалистической системы, даже в такой большой стране, какой является Китай.

Это является, по всей вероятности, самая слабя сторона китайского государства, из которой китайское руководство хочет освободиться, провозглашая программу достижения мирового уровня в ключевых областях техники, но до этого наверно еще далеко, если учесть, на что уже указывалось, что количество студентов в высших учебных заведениях Китая составляет только 9 % молодежи соответствующих возрастов в то время, как в США 50 %. Можно сказать, что очень много времени было потеряно в Китае для увеличения количества кадров, так во время «культурной революции», так и после нее. Поэтому до сих пор, технический прогресс в Китае имеет, главным образом, подражательный характер и так еще останется через довольно длительное время. Китай предпринимает сейчас громадные усилия, чтобы этот разрыв возможно быстрее преодолеть, используя при этом во все большой мере эффективные и дешёвые техники дальнего обучения при помощи телевидения и интернета.

Не подлежит сомнению, что используя это все еще существующее техническое отставание Китая, империалистические государства во главе с США делают все для того, чтобы обеспечить себе военное владение над миром, и прежде всего для того, чтобы (о чем открытым образом толкуют их политологи) не допустить к перемене Китая на другой, вполне независимый центр мировой политики и мирового влияния. Из за этого нельзя ожидать, чтобы Китай получил возможность импорта самых современных генераций научных достижений и создания на их базе вполне конкурентоспособных на мировом рынке продуктов. Это вынуждает Китай до удерживания завышенного курса иностранных валют и до продажи своих товаров по заниженным ценам, т.е. приводить к уменьшению своего народного дохода в пользу импортеров. Большие трудности или даже невозможность импорта продуктов основанных на наиболее современных достижениях науки и техники и соответственное опоздание в этих областях, является особенно угрожающие в военной технике, где технический прогресс является очень быстрым и где опоздание только на одну техническую генерацию может привести к поражению, если даже принять решение о ведении войны о характере оборонительным и воздерживающим.

Насколько такое опоздание является угрожающим доказали ход и итоги войны с Ираком, в которой иракская армия была молниеносно разгромлена, именно из за оснащения армии США в технику высшей генерации, в сравнении с советской техникой 90 года, которой располагала иракская армия. Война в Югославии доказала, что при помощи «интеллигентных» бомб, сбрасываемых с такой высоты до которой не достигали югославские зенитные батареи, США и их союзники с НАТО выиграли войну при нулевых собственных потерях. Конечно эта победа относилась к малым странам в «локальных войнах», но направление усилий США здесь ясно – достижение полной победы при минимум собственных потерь. Конечно при войне с Китаем или Россией, располагающих ядерным оружием было бы это на много труднее.

Но усилия в перевооружении американской армии и армии НАТО на самый высокий технический уровень, способный на пример к уничтожении ядерных ракет противника в полете и защите своей территории от ответных ударов, все нарастают и это является самым угрожающим вызовом для Китая и для всего мира. Относительно социалистического Китая, США стремятся принудить его к капитуляции или при помощи молниеносной войны указанного выше типа или даже без войны, если окажется, что Китай не в состоянии противостоять военному превосходству США и чего удалось достичь в отношении к распадающемуся СССР и что ускорило его упадок. Вооружения США,  после победы над Китаем, послужили бы подчинению всего мира американскому диктату, его порабощению и эксплуатации. Но американский диктат не отвечает интересам даже других империалистических держав. Для «идеологического» обоснования тех громадных вооружений, направленных в первую очередь против Китая и его социалистического строя, служит развязываемая во все большом масштабе пропагандистская кампания против него, нацеленная на его политическую изоляцию (и в которой яростно участвуют, так из за полученных приказов, как из за своего раболепного усердия, польские средства массовой информации), а касающаяся «попирания человеческих прав», под которыми подразумевается право к созданию антисоциалистических политических партий и право к подстрекательству национальных меньшинств против центральных властей, для обоснования территориального раздела Китая.

До сих пор Китаю удается, при помощи своей иностранной политики и конечно благодаря возрастающей силе, нейтрализовать эти агрессивные империалистические тенденции, особенно США. Для этого Китай экспонирует специфику своей системы, не ввязывается в разные международные конфликты, не касающиеся непосредственно Китая, а в Совете Безопасности ООН противопоставляется вооруженному нападению империализма, и в первую очередь США, на другие страны. Китай подчеркивает свою заинтересованность в защите человеческих прав прежде всего в социальной области, провозглашая рассчитанное на десятки лет сотрудничество социалистической и капиталистической системы не только с другими странами, но и в самом Китае (которая уже действует в Гонконге и в Макао и которое Китай пытается распространить на Тайвань, но чему мешают США). Китай пользуется стремлением международных концернов к максимизации своих прибылей в рамках торгового и технического сотрудничества с Китаем, на что частично соглашаются конкурирующие с США правительства капиталистических держав, а теперь даже правительство США. Китай проводит противоположную тактику до той губительной тактики, которую применял Хрущев и его наследники в отношении своих противников из НАТО, которая их объединяла (известное изречение Хрущева «мы вас похороним» и интенсификация ядерно-ракетной гонки) и которая внесла свой «вклад» в развал СССР и упадок социализма в СССР и Европе.

От того насколько удастся Китаю, прежде всего благодаря собственным усилиям, но также благодаря рациональному международному сотрудничеству и внешней политике (а также возрастанию борьбы против войны сторонников мира во всем мире, изолирующей наиболее агрессивные империалистические центры, прежде всего в США), выйти на передовые позиции в технике и сохранить мир, зависит реальность создания многополюсного мира, о чем говорил Ян Цзэмин в своем докладе, в котором рядом с США и все более конкурирующей с ими Европейской Унии (а частично Японии), составляющих капиталистические центры мира, возникнет социалистический центр, в виде могущественного, тоже в техническом отношении – Китая.

Конечно превращение в мировую могущественную экономически и технически державу не означает совсем, что Китай может и даже должен стремиться в направлении американского уровня и модели потребления и жизни. Ресурсы Китая могут быть достаточны для реализации представленной выше модели общего экономического достатка в области материальных продуктов и услуг, при большом удельном весе форм коллективного потребления (а в том доминирования общественной коммуникации), но не для реализации модели расточительного, индивидуального потребления, рекламированного в США и в других высоко развитых капиталистических странах, получаемого путем большого расточительства естественных ресурсов и в большой степени ограбления из этих ресурсов отсталых стран и вызывающего разрушение естественной среды.

Будет однако возможным на базе современной информационной и других видов современной техники очень быстрое поднятие культурного уровня жизни населения до большой высоты и насыщение его гуманистическим содержанием, в противоположность той низменной «культуры», которую преднамеренно внедряется в капиталистических странах для оглупления народных масс и внедрения культа погони за наживой всеми средствами.

Овладение высокой техникой в сфере материальной, информационной и информационной позволит на получение громадной экономии труда в области продуктов и услуг материальных, в связи с чем станет возможным:

- серьезное сокращение времени труда (в Китае уже введено пятидневную рабочую неделю) и что еще важнее – громадное расширение занятости в области образования и культурных услуг, здравоохранения и заботы об детях, престарелых и неспособных к вполне самостоятельной жизни. Все это вместе может привести к созданию общества в котором гармонически будут с собой сплетены три основные черты правильной общественной жизни т.е. общий материальный достаток (без лишних избытков), высокий и все возрастающий уровень знаний и культуры и общественная интеграция. Шведская социал-демократия пыталась это осуществить, но даже в культурном и зажиточным капиталистическом обществе, большой разницы в доходах и образе жизни разных слоев общества нельзя избежать и общественной интеграции нельзя осуществить. Впрочем шведское общество значительную часть своей зажиточной жизни получает из экономической эксплуатации многих более слабых экономически стран.

Китайская экономическо-социальная модель, которая там развивается и которая пока что, находится еще на низшей стадии своего развития, при большом участии и удельном весе капиталистических элементов, что достаточно четко разъяснил в своем докладе Янг Цзэмин, пригодна для реализации именно в 3/4 населения всего мира, которое страдает бедностью и подвержено эксплуатации (о чем уже давно высказался Дэн Сяопин ) и до которого присоединились бывшие социалистические страны. И так создание социалистического полюса (или центра) мировой экономики повлияет прежде всего на отсталые страны Азии, Африки и Латинской Америки, являющиеся сейчас придатком в области поставки сырья, материалов и дешевой рабочей силы к развитым капиталистическим государствам и эксплуатируемых ими в союзе с собственной компрадорской буржуазией. В большинстве этих стран, несмотря на их развитие, служащее главным образом поднятию уровня жизни богатых стран, уровень жизни подавляющего большинства населения понижается и живет оно и умирает в глубоком недостатке и нищете.

Громадному большинству населения этих стран пример Китая может показать, что существует выход из заклятого круга убожества и нищеты, общественного и национального понижения, и может толкнуть его на путь борьбы против их угнетателей, за создание общества, близкого к китайскому образцу, укрепить международную поддержку Китая, подорвать империалистические усилия, нацеленные на его политическую изоляцию, тем более, что возрастающий в силу Китай сможет оказать больше экономической помощи странам, которые попытаются вырваться из-под империалистического ига.

Китайский пример может также оказаться очень привлекательным для населения быстро развивающихся до сих пор «азиатских тигров», развитие которых совершалось до сих пор согласно принципам зависимого капитализма, т.е. нацеленного главным образом на экспорт до высоко развитых капиталистических стран – США, Японии и других, а не на рост внутреннего потребления и пользовался громадным притоком спекулятивного капитала, при свободном его движении. В 1998 году это привело во время начинающегося кризиса, к громадному отливу этого капитала и очень его углубило, угрожая ряду стран банкротством. Из этого кризиса они вылезают только в 2000 году, главным образом благодаря кредитам МВФ, исчисляемым в десятках миллиардов долларов, которые компенсировали отлив спекулятивного капитала. Однако условием признания этих кредитов является исполнение требований серьезного снижения уровня жизни трудящихся, полного овладения их народного хозяйства иностранным капиталом и фактической ликвидации их самостоятельности, чему до сих пор робко сопротивляются правительства этих стран.

Китай, как это указывалось, опирает свое развитие на совершенно других принципах, т.е. главным образом на руководимым государством развитии внутреннего рынка и поднятия уровня жизни населения, а их сотрудничество с высоко развитыми капиталистическими странами состоит в использовании их продуктивного, а не спекулятивного капитала (который приносит им большие прибыли), но позволяет ускорить модернизацию народного хозяйства Китая через экспорт производимых ими продуктов и благодаря этому импорт оборудования современной техники, увеличение степени своей экономической независимости, а не зависимости, как это получилось у «азиатских тигров».

В этих условиях именно китайский пример социалистического, суверенного и постоянного быстрого развития, может быть для народов этих стран очень поучительным и притягательным и будет усиливать тенденции к срыву с империалистическим «покровителями» и к адаптации к своим условиям китайской модели развития.

Набросок характеристики современного социализма

 

Набросок характеристики современного социализма

Действие рынка и закона стоимости при руководящей роли

социалистического государства

Рынок товаров и услуг

Рынок труда

Рынок «капитала»

Общественная инфраструктура

Рационализация и демократизация фонда потребления

Соперничество и сотрудничество  между социалистическими

странами  и капиталистической заграницей

Выводы

 

Набросок характеристики современного социализма

В этом разделе, учитывая опыт развития социализма в Китае, находящегося еще на первой стадии и опираясь на собственных размышлениях, попытаюсь представить свои взгляды относительно экономического, общественного и политического характера социалистических стран, развивающихся по пути близком китайскому, но на более высоком уровне развития и полагая, что они будут и дальше сосуществовать с капиталистическими странами.

Из проведенных рассуждений можно сделать вывод, что капитализм даже на самом высоком техническом уровне не должен стать будущем человечества. Таким будущем может и должен стать современный демократический социализм. Необходимость успешной борьбы за него и его укрепления – это не утопия, ибо объективно вытекает из необходимости ликвидации представленных выше антагонистических противоречий современной капиталистической системы, особенно острых в настоящее время в странах отста­лых в своем развитии и в бывших социалистических странах, а также между отсталыми и развитыми странами.

Сущностью борьбы за преодоление этих противоречий является реализация цели, за борьбу за которую Маркс и Ленин призывали рабочих и другие эксплуатируемые слои населения во всех странах и угнетенные народы, т.е. за создание общества, в котором наступит действительное преодоление антагонизма между все более обобществленным характером производства и обмена в масштабе предприятий, отраслей, внутри стран и всего мира и частным присвоением доходов чужого труда владельцами капитала (и вытекающим оттуда громадным расслоением по доходам, общественным и национальным), а также восторжествует всеобщий мир между народами на основе их сотрудничества и взаимной помощи.

Однако современный социализм, в отличии от взглядов Маркса и Ленина, бюрократической практики «реального социализма», а также «сверх революционной» практики Китая до 1976 года, не должен отрицать побуждающей роли рыночной конкуренции при преобладании государственных предприятий в народном хозяйстве и регулирующей роли социалистического государства. Все эти вопросы и пути их разрешения были представлены в докладе Ян Цземина и в резолюции о реформе госпредприятий, которые я выше цитировал и с которыми согласен, так что не считаю нужным их здесь повторять. Я согласен тоже с утверждениями Ян Цземина , что в итоге быстрого развития Китая, совершенствующего экономические механизмы и социалистическую правовую систему, общественная собственность станет в Китае вполне доминирующей, социалистическая демократия вполне развернется и докажет в практике свои громадные преимущества над буржуазной демократией денег, а Китай перейдет из низкой на значительно более высокую стадию социализма.

Как видно из представленных размышлений, автор соглашается с основными тезисами представленных выше программных документов КПК относительно состояния дел, путей развития, наличных и потенциальных преимуществ социалистического строя и считает, что они выходят далеко поза национальные рамки Китая. Одновременно в комментариях автора к этим документам представлены трудности реализации этих программ из за внутренних и внешних причин. Поэтому не буду здесь рассматривать ближе таких проблем, довольно обстоятельно представленных в этих документах, как напр.: роль макроэкономического планирования и методов государственного влияния на направления и структуру развития народного хозяйства; преобразования форм собственности и организации предприятий; функции бюджета, а постараюсь рассмотреть в более общем плане такие основные и очень дискуссионные вопросы современного социализма, как:

1) Действие рынка и закона стоимости при руководящей роли социалистического государства.

2) Общественная инфраструктура.

3) Структурные изменения фонда потребления.

4) Сотрудничество и соперничество социалистических стран с капиталистической заграницей

Действие рынка и закона стоимости при руководящей роли

социалистического государства

 Действие на рынке закона стоимости это не только и не главным образом стихийные изменения цен товаров, факторов производства и их взаимных реляций, опирающиеся на игре предложения и спроса, регулируемые нормой субституции продуктов и преференциями потребителей, как это гласит либеральная буржуазная экономия, считающая таким образом рациональными всякие изменения ценовых реляций, а в том чисто спекулятивных. Такой подход без существенных возражений относительно рациональ-ности рыночных цен, служит также апологетике «справедливого» якобы разделения доходов, содержавшихся в цене между участниками продукции и обмена, как соответствующего вкладу факторов продукции в создание цены: т.е. рабочего – за труд, ка-питалиста, банкира или биржевого «игрока» – за внесенный капитал, владельца ресурсов земли или ископаемых за ресурсы, менеджера и торговца – за реализацию продажи товаров и услуг.

     Однако глубокие кризисы, которые переживали капиталистические страны, угрожающие провалом этого строя в итоге неконтролируемого действия закона стоимости в предыдущих периодах, принудили их, вопреки провозглашаемой фразеологии, к активному вмешательству в его действие, практически во всех областях, т.е. на рынке товаров и услуг, на рынке труда, капитала и на валютном рынке. Конечно, все это вмешательство имело своей целью сделать возможной и помогать реализации главной цели ка­питалистического хозяйства – умножения прибылей из владения капиталом и сохранения основной разницы по доходам и общественному положению между незначительным меньшинством его больших и мелких обладателей, а громадным большинством наемных работников и прочих слоев населения.

В этом месте автор представит свой взгляд на рациональное вмешательство государства в действие закона стоимости в рыночном социалистическом народном хозяйстве в его главных областях – на рынке товаров и услуг, на рынке труда, на рынке капитала.

Рынок товаров и услуг

     В марксистском подходе к этой проблеме, который автор признает правильным направлением, закон стоимости – это прежде всего закон движения рыночных цен, вытекающий из динамики затрат труда, общественного необходимых для создания продуктов и услуг, вокруг которых колеблются их цены.

     В условиях капитализма, противопоставляющего капитал наемному труду, закон стоимости превратился в закон цены продукции, обеспечивающей классу капиталистов в целом, среднюю норму прибыли от капитала, которого источником является прибавочная стоимость, разница между стоимостью созданной наемными работниками и их фондом зарплаты и обеспечения.

      Использование этой разницы классом капиталистов дает этому классу средства как для реализации расширенного воспроизводства капитала, необходимого для того, чтобы устоять в условиях конкуренции, так и на роскошную жизнь.

      Марксистский тезис, что стоимость произведенных товаров составляет сумму необходимых затрат труда, а не сумму оценок факторов продукции, таких как труд, капитал и естественные ресурсы, является не только объективно верным, но подрывает «основу основ» идеологии капиталистического строя, что само владение частной собственностью дает право  получения доходов без труда, и часто очень больших.

     Правильным принципом социализма было и есть ликвидация (или максимальное ограничение), доходов от самого владения частной собственностью, доминирование доходов от труда (пропорциональных вкладу эффективного труда) и предназначение излишка созданной стоимости сверх фонда зарплаты на общественное потребление разного рода и на накопление согласно желанию большинства общества.

Во всех этих областях произошли, однако, в условиях социализма прежнего типа при отрицании законов рынка и при всевластии бюрократического аппарата, управляющего народным хозяйством, большие искажения.

Во-первых, нельзя привести объективно к одному знаменателю, как это предполагал Маркс, сложный труд к многократности простого труда, что в особенности относится к труду творческому и руководящему. В капиталистических обществах об этих реляциях решает рынок, подчиненный закону максимизации прибыли и приводящий к громадной разнице в доходах, а в социалистических обществах регуляция этих реляций должна в преобладающей мере быть установлена сверху, учитывая частично соотношение предложения и спроса.

     Однако установление этой разницы сверху должно находиться под контролем и при одобрении общества, чего не было в разлагающейся системе бюрократического социализма, признающей руководящим кадрам очень высокую оплату их труда и разные привилегии без этого одобрения.

    Оплата труда этих кадров должна определяться в рамках общественного договора, который. вообще, должен определять допустимые разницы всех доходов (между прочим, путем соответственного прогрессивного налога от высоких доходов), что воздействовало бы очень положительно на общественную интеграцию, в противоположность тем процессам дезинтеграции и разобщенности, которые были одним из главных факторов распада обществ «реального социализма» (эта регуляция в практике проводится в настоящее время в Китае). В экономике главным признаком всевластия центральной бюрократии и административных отраслевых монополий, а в практике громадным тормозом технического и экономического прогресса оказался тезис о целесообразности становления цен административным путем, на основе суммы действительных затрат в очередных стадиях продукции, а которые считались общественно необходимыми с во-люнтаристически определяемой надбавкой на накопление на отдельные виды товаров и полагание их ценами, которые должны функционировать в народном хозяйстве. Такой метод мог себя оправдывать в условиях общей нехватки товаров и довольно медленного технического прогресса. Но времена изменились, и такие методы оказались непригодными. Цены, определяемые сверху, не учитывают рыночной проверки потребительской пригодности продуктов, а также того, являются ли понесенные затраты действительно общественно необходимыми, что может доказать только рыночная конкуренция многих независимых производителей таких же продуктов или их замените­лей, что является силой уравновешивающей предложение и спрос и элиминирующей плохих производителей.

Отсутствие этой проверки и действий уравновешивающих предложение со спросом ведет к рыночному неравновесию и к великим потерям так производите­лей, как и потребителей, а прежде всего к оплате всех затрат понесенных предприятиями как необходимых, что вызывает отсутствие мотивировки к прогрессу и застой. Также установление цен равновесия без введения рыночного механизма увеличения доходов для производителей более эффективных продуктов и услуг и вследствие этого не побуждающего их к их увеличению (или наоборот в противоположном случае) не могут поощрять к развитию и росту эффективности.

Это оказалось особенно вредным в эпохе резких качественных перемен, возникновения совершенно новых продуктов и технологий. Лучшим способом принуждения к техническо-экономическому прогрессу оказалась конкуренция многих предприятий и их объединений, побуждаемая, во-первых, быстрым и часто совершенно неожиданным техническим прогрессом, возникающим во многих независимых, часто даже в малых, инновационных единицах, во-вторых, путем быстрого развития конкуренции на международном рынке, а в-третьих,  возможностью быстрого внедрения новых, часто революционных, технических изобретений могущественными промышленно-финансовыми концернами.

Эта острая конкуренция вынуждает хозяйственные единицы к интенсификации своей деятельности в условиях риска и угрозы неудачи, т.е. сильных стимулов отрицательного характера, к быстрому внедрению технико-экономического прогресса, часто и быстро революционизирующего существующие методы продукции и к внедрению новых продуктов и услуг. Всего того добился современный капитализм, используя закон стоимости в условиях существования и развития громадных концернов, все чаще международного характера, при регулирующей роли государства (или сообщества государств) в пользу увеличения их громадных прибылей и увеличения эксплуатации большинства населения мира. С экономической (но не с общественной и политической) точки зрения нельзя современный капитализм назвать загнивающим.

Возникает вопрос, на который здесь попытаюсь ответить (частичный ответ на него дает практика развития КНР), может ли социалистическое государство лучше капиталистического использовать действие рынка и рыночного закона стоимости в пользу строительства и развития социализма. По-моему, это вполне возможно.

Рациональное воздействие социалистического государства на функционирование закона стоимости на социалистическом рынке, где преобладают общественные предприятия, состоит в его активной роли в максимизации положительных черт действия этого закона во всем народном хозяйстве и на минимизации его отрицательных черт, при чем в этой области социалистическое государство может и должно действовать значительно эффективнее в экономическом и социальном отношении от капиталистических государств.

Максимизация его положительных черт должна состоять в:

а) помощи, главным образом через коммерческие банки в предоставлении кредитов на быстрое развитие наиболее эффективных продуктов, предприятий и отраслей,

б) помощи в создании многих новых предприятий, особенно тех, которые занимаются внедрением инноваций, а в следствие этого – создания соответствующих условий для широкого развития конкуренции внутри страны,

в) рациональном использовании иностранной конкуренции,

г) создании рынка покупателя и потребителя, при определенном регулируемом излишке предложения над спросом,

д) ускорении при помощи конкуренции, свободного изменения цен и их реляций – научно-технического прогресса и создания условий для регулируемого государством постепенного роста реальных доходов трудящихся, путем снижения реальных цен (в реляции к номинальным заработкам и доходам) производимых продуктов и услуг, а также создания и быстрого развития новых продуктов и услуг, не только высшего качества, но часто совершенно другого характера.

В этих условиях, т.е. при рациональной политике эмиссии денег и бюджета, возможным будет достижение общей стабилизации покупательной силы денег, т.е. ликвидация инфляции. Развитая конкуренция, прежде всего на внутреннем рынке, приведет к приближению цен отдельных групп продуктов к марксовским ценам продукции, т.е. обеспечивающим среднюю норму прибыли от вложенного капитала, создавая этим условия для самофинансирования (после отчисления налогов) значительному большинству предприятий в области их текущих потребностей и развития, при активном участи коммерческих банков, собирающих финансовые излишки и кредитующих развитие эффективных продуктов и предприятий.

Бюджет должен финансировать (как это уже проводится в китайской практике) развитие начинаний в области новых продуктов и технологий экспериментального характера в длительном горизонте времени, в том также связанных с большим риском.

Бюджет должен устанавливать дотации (снижая их цены) для продуктов и услуг, которые кроме непосредственного эффекта, имеют также значительные внешние положительные эффекты в форме экономии времени населения, поднятия уровня знаний и культуры и многих прочих. Бюджет должен налагать повышенные налоги на высокие доходы и на предметы роскоши, повышая их цены, с целью противодействия слишком большому расслоению доходов и предназначая эти дополнительные доходы на общественно положительные цели.

Минимизация отрицательных черт рынка должна состоять в:

- введении антимонополистической политики, ограничивающей тенденции к созданию монополистических объединений и монополизации продукции и цен с целью их взвинчивания и торможения прогресса, а также разделения существующих монополий и помощи в созданию новых конкурентоспособных предприятий,

- ограничении величины и срока существовании сверхприбылей из за введении инноваций технологических и продуктовых, не столько путем увеличения налогообложения, но главным образом через склонение предприятий к увеличению продукции, вызывающей снижение цен до уровня средней нормы прибыли и выталкивания из рынка устарелых технологий и продуктов,

- ограничении времени охраны патентов изобретений (в противоположность тому, что происходит в капиталистических странах) и введения обязанности открывания доступа до этих инноваций другим предприятиям,

- помощи государства во входе на данный рынок другим предприятиям,

- минимизации нерациональных в экономическом и общественном отношении прибылей из ренты разного рода, происходящей из-за владения ресурсами ископаемых, ренты земельной, локализационной и получения их преобладающей части государством при помощи соответствующего налогового обложения и предназначения для предприятий работающих в объективно худших условиях или на другие общественно полезные цели,

- предоставлении кредитной помощи коммерческими банками и организационной помощи государства слабым предприятиям или тем, которые из разных причин нашлись в трудном положении, чтобы они не были зря разрушены конкурентами, как это обычно происходит в капитализме, если у них есть объективные возможности дальнейшего эффективного развития,

- дотации для нерентабельных предприятий, если они увеличивают национальный доход и не мешают переходу трудящихся к рентабельным предприятиям при существующих средствах на общее развитие и излишках рабочей силы.

Благодаря представленным выше действам, противоположным тому, что происходит в капиталистических странах, при преобладании тенденции получения отдельными предприятиями максимальной прибыли и элиминации в кратчайшие сроки нерентабельных предприятий, можно получить в сумме значительно больший национальный доход на цели потребления и накопления и большую занятость при существовании излишек рабочей силы и при несравненно меньшим доходном расслоении общества.

При существовании большого сектора сельского хозяйства, принадлежащего (фактически также в Китае) физическим лицам, важной задачей политики социалистического государства является максимально возможное ограничение негативных черт сельскохозяйственного рынка, связанных с большим разбросом величины и природных условий отдельных хозяйств, что является источником слишком большой разницы в доходах крестьянских семей, а при больших излишках рабочей силы в деревне – общего низкого уровня жизни. Решение этой проблемы связано, с одной стороны, с ростом и интенсификацией сельскохозяйственной продукции и поднятием ее технического уровня, уменьшением потребности в рабочей силе, а с другой, с переходом значительной части крестьянства из малых хозяйств о низкой продукции  к другим занятиям в промышленности и услугах, причем в значительной части в тех же местностях, в деревне или малых городах. Это поднимет величину хозяйств и доходы на одного крестьянина и уменьшит разницы в величине хозяйств и в их доходах. В этих условиях общее со­циальное положение крестьян будет близким к положению других групп трудящихся, а не как это случается сейчас, что более зажиточные их группы близки к положению мелких капиталистов, извле­кающих свои доходы не только и не главным обра­зом из своего собственного труда, но из сравнитель­ного излишка земли и капитала.

Постепенно проводимая на добровольных началах коллективизация на разных участках сельскохозяйственных работ и владения землей, уменьшит еще более разницу между разными группами крестьян, не меняя рыночного характера их хозяйств, а одновременно улучшая их отношения с городом и государственной властью, уделяющей им всесторонней помощи (эту политику проводит сейчас Китай).

В общей регуляции рынка важную роль должны играть вещественные и финансовые государствен­ные резервы, как фактор противодействующий внутренней спекуляции и внешним опасностям и воздействующий стабилизирующим образом на изменения цен (что не означает тенденции к их стагнации) и на условия деятельности предприятий.

Существенной помощью в противодействии кризисам сверхпроизводства или его недостатка в отдельных отраслях должно быть информирование государственными властями предприятий и общества об общем положении дел, прогнозах и планах для всего народного хозяйства и его отдельных отраслей и об его собственных намерениях в области хозяйственной политики, финансовых инструментов и кредитной политики.

Можно надеяться, что благодаря реализации упомянутых выше факторов и регулирующего воз­действия социалистического государства на рынок товаров и услуг, возникнет между государством и самостоятельными предприятиями взаимное доверие, а одновременно ответственность за свою деятельность, что повлияет также положительно на досто­верность информации, передаваемых государству предприятиями и другими хозяйственными единицами, а в итоге повлияет также на общее улучшение хозяйственной деятельности.

Государство, как непосредственная хозяйственная единица, так в области своей бюджетной деятельности, как и предприятий ему подлежащих, должно быть нормальным участником рынка относительно заказов на свои потребности, пользуясь привилегиями только в особых случаях.

То, что сказано выше показывает, что управление (регулирование) социалистическим государством рынком товаров и услуг, путем ускорения развития эффективных продуктов и отраслей, более быстрое распространение технического прогресса и предоставление рациональной помощи более слабым предприятиям, а также регулирование цен путем радикального ограничения разного рода нерациональных доходов предприятий, особенно рентового и спекулятивного характера и получение их государством для рационального распределения на производственные и бытовые нужды (что в очень ограниченной мере делает буржуазное государство, считая рентовые и спекулятивные доходы вполне рациональными) может обеспечить лучшее по эффек­тивности действие рынка, чем в условиях капиталистического хозяйства, при меньших нарушениях равновесия и может лучше соответствовать интересам и пожеланиям большинства (именно в политике Китая тенденции к такому регулирования рынка становятся все более очевидными).

Нет никакого обоснования для фетишизации достоинств современного капиталистического хозяйства без замечания его глубоких экономических пороков, так внутренних, о чем здесь была речь, как и внешних в области эксплуатации более слабых стран и глубоких общественных пороков, связанных с абсолютизацией и идеализацией роли конкуренции и погони за наживой, несмотря на то, из каких бы она не взялась источников. Эта «цель жизни» - погоня за наживой усиленно насаждается в этих странах всеми средствами массовой информации.

В рациональном социалистическом хозяйстве стремление к росту доходов коллективов отдельных предприятий (в противоположность капиталистическим предприятиям, равноценными составными частями этих доходов являются, в условиях рыночной конкуренции, так доходы работников как и прибыль предприятия) является средством для реа­лизации целей высшего порядка. Этими целями являются сотрудничество предприятий и их работников, а в еще большей степени их интеграция вокруг реализации общественных целей развития, устанавливаемых демократическими методами и поддерживаемых большинством общества. Это оказывается возможным только при правильным регу­лированию рынком социалистическом государством в целом и его местными властями, располагающих автономией в области вопросов касающихся их территории.

 При поиске рациональной модели функционирования социалистического хозяйства, необоснованным является затем копирование принципов современного капиталистического рынка, якобы оптимальных. Надо перенять из них элементы рациональные, а отбросить нерациональные в экономическом и общественном отношении, а в том также такие, как резкие скачки цен, валютных курсов, биржевые спекуляции акциями, которые не служат эффективному распределению средств на развитие, а только бесплодному перекачивании финансовых средств от одних владельцев к другим, а скорее всего от мелких рыбешек к биржевым акулам. Эти биржевые спекуляции служат также размножению непродуктивного денежного капитала, служащего только увеличению расточительного потребления «класса» рантье, и вызывают также финансовые, производственные и общественные потрясения, особенно в отсталых капиталистических странах.

Рынок труда

В современном социалистическом государстве рыночного типа, рынок труда не является формой лишения трудящихся части выработанного ими дохода в пользу роскошного потребления класса капиталистов (и увеличения накопления, еще более усиливающего их власть над трудящимися), но методом позволяющим на более рациональное чем прежде приспособление человеческого фактора к другим быстро меняющимся материальным факторам и структуре продукции и услуг в условиях очень быстрого технического прогресса, с целью максимальной активизации его потенциала. В этой области роль социалистического государства является очень большой и даже решающей.

Разумеется само собой, что давление конкурентного рынка при некотором общем (и регулируемом государством) превышении предложения над спросом и ускорения в этих условиях технического прогресса, а также изменения положения предприятий, освобожденных из под бюрократической опеки, будет также вызывать напор на освобождение лишних для них работников, создавая рынок труда с тенденцией к превышению предложения над спросом на работников, а также влияя сильно на улучшение отношения работников к выполняемым ими обязанностям.

Роль современного социалистического государства, в отличие от капиталистического не в том, чтобы смягчать последствия структурной безработицы, охватывающей в настоящее время в развитых странах 10 % и больше общего числа работников, но в том, чтобы помогая в рациональном развитии народного хозяйства, уравновешивать предложение и спрос на рынке труда и способствовать таким образом реализации рациональными методами общего права на труд, как основного фактора общественной интеграции.

Путем к реализации этой цели должны быть:

- общий быстрый рост национального дохода и доходов населения, опирающихся на большом удельном весе накопления. Эти доходы в значительной части должны быть рационально использованы так предприятиями, как и государством для оказания финансовой и организационной помощи, непосредственной и посредственной для создания новых рабочих мест, так в современных областях продукции и материальных услуг, так и в более трудоемких отраслях продукции, а также для быстрого развития общественной инфраструктуры и многократного увеличении учащихся в высших учебных заведениях;

- организация изменения квалификации трудящихся переходящих до новых профессий, помощь в беспрерывном обучении, предоставление ускоренных пенсий людям старшего возраста, неспособным к изменению профессии или же предоставление им возможности продолжать работу в неполном размере;

- предоставление рациональных пособий (выше социального минимума, но все таки склоняющих к поиску работы) для людей остающихся временно без работы;

- установление обязательного срока рабочего времени с тенденцией к его сокращению и соответствующие условия безопасности труда с тенденцией к их улучшению.

При реализации такой политики, в которой не будет значительного удельного веса доходов из самого владения капиталом (т.е. доходов с чужого труда) рынок труда при руководящей роли социалистического государства не будет формой продажи рабочей силы капиталистом, но формой рационализации действия главного фактора производства, ка­ким является человеческий труд, чего не сумел также реализовать «реальный социализм» в его бюрократической форме.

Такой социалистический рынок труда, как и рассматриваемый раньше социалистический рынок товаров и услуг, может стать одним из важнейших факторов экономическо-общественного превосходства современного социализма над капитализмом в наши времена, особенно если учесть роль всех указанных выше мер в интеграции общества.

Рынок «капитала»

Слово «капитал» взято в кавычки, так как это слово в социализме не имеет того же экономическо-общественного характера, что в капитализме, т.е. не является основой экономического и общественного доминирования владельцев капитала, которые могут им распоряжаться соответственно личному интересу (или акционерного общества, которого отдельные капиталисты являются совладельцами) и быть источником средств для их роскошной жизни.

«Капитал», т.е. средства, которые уже переменились в основные и оборотные фонды общественных предприятий и новые средства на их дальнейшее развитие, а также распоряжение этими средствами должны принадлежать к тем группам населения, которые создали доход предприятий, и его часть предназначают на его развитие в соответствии с требованиями рынка. При соответствующем государственном управлении (экономическими методами) это позволяет получить приближенное к оптимальному применение «капитала».

Несчастие старой социалистической системы состояло не в том, что она ликвидировала частный капитал и их владельцев (который в настоящее время буржуазные правительства бывших социалистических стран так поспешно по собственному желанию и под нажимом своих западных протекторов и покровителей воскрешают), но в том, что распоряжение этим «капиталом» проводилось бюрократическим центром, без участия или при минимальным участии самых производителей, т.е. создателей этого «капитала», без учета его «цены» (т.е. начисления нужных процентов от капитала), без рыночной проверки правильности его применения. Если к этому добавить отсутствие правильных стимулов к повышению эффективности инвестиций, то все это приводило к расточительству и неэффективности использования средств, предназначенных на развитие, и к общему расстройству народного хозяйства.

Дело состоит затем не в «возрождении» частного капитала и его владельцев, но в создании условий, чтобы средства, предназначенные на развитие и называемые «капиталом», могли быть правильно направлены и эффективно использованы.

Это могут полностью реализовать умелые руководители предприятий, или т.н. менеджеры, имеющие полномочия от его коллектива распоряжаться средствами на развитие то ли в самом предприятии, то ли помещать их в коммерческих банках или в других финансовых учреждениях, брать кредиты, выпускать акции и облигации, служащие развитию предприятий (и их объединений) и являющиеся предметом оборота, главным образом между предприятиями, финансовыми учреждениями и государством, и в небольшой только степени между частными лицами.

Изменение стоимости этих акций и облигаций на бирже будет, с одной стороны,  свидетельством хорошей или плохой финансовой ситуации предприятий и может влиять на перелив капитала к более доходным и перспективным предприятиям, и, в крайних случаях, может привести к их банкротству, а с другой стороны, это может в определенной мере влиять на доходы работников предприятий и на их оценку эффективности деятельности менеджеров, ставя в зависимости от нее их доходы, вплоть до отзыва при неблагоприятных эффектах.

Из этого вытекает, что рынок «капитала», правильно регулируемый и направляемый в общих чертах социалистическим демократическим государством (и соответствующими местными властями) и при большой экономической самостоятельности предприятий, может хорошо действовать без капиталистов.

Он может действовать даже значительно лучше, во-первых потому, что «капитал», т.е. средства на развитие не будут уменьшены данью на роскошное потребление капиталистов. Во-вторых, еще более важным является то, что направления инвестирования предприятий, благодаря стратегическому управлению демократического социалистического государства в области главных целей и направлений развития, при самостоятельном распоряжении отдельных предприятий и их различных соединений средствами на развитие и при конкуренции между ними, как исполнителями согласованных общих программ, могут лучше служить рациональному и эффективному развитию (из китайских документов видно, что они идут по этому пути).

Общественная инфраструктура

Развитие общественной инфраструктуры имеет много общих черт с технической инфраструктурой в области созданья внешних эффектов для предприятий, в которых создании они сами не участвуют.

Это касается образования и культуры, доставляющих квалифицированных кадров, здравоохранения и отдыха, повышающих способности трудящихся к работе, а также развития необходимого для предприятий жилищного строительства.

Однако в рационально функционирующем социалистическом обществе, эта инфраструктура должна выполнять значительно более широкие задачи. В первую очередь она должна служить гуманизации отношений между людьми, общественной интеграции в области основных условий жизни и обеспечения большой степени их социального равенства, какими являются: образование, охрана здоровья, условия отдыха, культура, а также необходимый жилищный стандарт, являющийся базисом для рационального развития указанных выше элементов уровня и качества жизни.

Во всех этих областях степень эгалитаризации должна быть значительно выше, чем в заработной плате и в других личных доходах, которые население расходует по своему усмотрению. Таким принципом руководствовались основоположники социализма и организаторы социалистического народного хозяйства и поэтому эти области были переданы целиком или почти целиком в распоряжение государства, деятельность которого в этих областях во все большом объеме бесплатная или почти бесплатная, должна была способствовать все большей интеграции общества и вовлечению населения в общественную деятельность.

В связи с нарастающей неспособностью реально функционирующей системы в бывших социалистических странах до необходимого быстрого повышения общественной производительности труда и ростом их общественного и политического расслоения, эта роль общественной инфраструктуры систематически уменьшалась и дегенерировала. Происходило это, во-первых, из-за нехватки материальных средств и количества занятых для обеспечения потребностей этой все более разрастающейся по объективным причинам сферы. Особенно плохо это представлялось при сравнении с высоко развитыми капиталистическими странами, которым их быстрое экономическое развитие и рост производительности труда, позволял выделять (в значительной степени за соответствующей оплатой) большие средства на развитие просвещения, здравоохранения, отдыха, культуры и жилищного хозяйства.

Во-вторых, низкие заработки работников социальной сферы и возрастающее расслоение доходов населения, пользующегося этими услугами, были источником все большей деморализации и искажения деятельности этой сферы и становились все больше фактором не столько интеграции, что общественной дезинтеграции и глубокой неудовлетворенности общества.

Явления этого же характера выступали в области жилищного хозяйства в связи с нарастающим дефицитом жилья в сравнении с потребностями, определенными принятыми нормативами заселения.

Совершенный контрреволюционный переворот в этих странах, введение капиталистического рыночного хозяйства, которое ворвалось в эту раньше почти бесплатную сферу социальных услуг, привело однако народным массам не улучшение их положения (на что многие из них надеялись), но их резкое ухудшение, что будет представлено в соответствующих разделах о переменах в России и в Польше.

Возвращаясь к ситуации в странах развивающихся по социалистическому пути, можно доказать на примере Китая, все еще отсталой экономически страны, находящейся на нижней стадии социализма, что затраты на социальную сферу и эффекты в этой сфере все возрастают. Достаточно напомнить, что средняя продолжительность жизни увеличилась с 35 лет при установлении народной власти до более 70 лет в настоящее время, что является эффектом на много лучшего питания (ликвидация голода, 2-3 кратного увеличения очень низкой в начале жизненной площади) на 1 жителя (ликвидированы трущобы), как и большего развития здравоохранения. В области просвещения больше четверти населения объято обучением всех видов, однако, как указывалось, в связи с низким еще уровнем доходов государства часть расходов за науку в высших учебных заведениях ложится на студентов из более зажиточных слоев населения.

На примере Кубы, находящейся в трудном положении из-за экономической блокады США, видно, что самые большие достижения имеет она в социальной сфере в обеспечении в этих трудных условиях здоровья населения, поднятия уровня его образования и громадных льгот для детей и молодежи. Именно поэтому, главным образом, безуспешны оказались все попытки свернуть Кубу с социалистического пути.

По моему мнению, по мере дальнейшего развития социалистического общества, в условиях регулируемой рыночной экономики, развитие социальной сферы будет ускорено в двух основных направлениях:

1) Основные, все повышаемые нормативы (по мере развития народного хозяйства) на душу населения, позволяющие всем иметь достаточное обеспечение в социальной сфере, для реальной общественной интеграции, будут бесплатны и финансированы государством;

2) Сверхнормативные потребности в услугах будут оплачиваться по рыночным ценам, и ими будут пользоваться по большей части более зажиточные слои населения, что являлось бы рациональным использованием их доходов. Эти услуги будут предоставляться государственными и коллективными предприятиями, а также частными лицами.

В рамках развитого социалистического рыночного хозяйства станет возможным значительное повышение эффективности оказываемых услуг, при помощи широкого введения экономического расчета отношения отдельных групп эффектов к связанных с ними затратам, улучшения использования основных фондов и ресурсов и роста производительности труда персонала (при все возрастающем техническом вооружении труда и соблюдении систематически возрастающего качества оказываемых услуг). Этому будут служить: соответствующие стимулы, соревнование и конкуренция в сфере социальных услуг внутри отдельных предприятий и между ними.

Подытоживая этот раздел, можно прийти к выводу, что намного больший объем бесплатных социальных услуг в развитом социализме, чем в развитом капитализме (возможный также в следствии многократного уменьшения расточительного потребления капиталистов и приближенных к ним слоев), будет также одним из важных  факторов его экономического превосходства, увеличивая максимально удельный вес населения, способного к высоко производительному труду, и сводя к минимуму, в следствии общественной интеграции, все эти громадные яловые расходы в развитых капиталистических странах, которое связаны с преступностью, борьбой с ней и самозащитой населения перед преступниками. Эти расходы только уменьшают реальный полезный национальный доход этих стран и реальные доходы населения. Сравнение этих яловых расходов в ряде разных капиталистических стран доказывает, что они являются самыми большими в США, где сравнительно самый большой и все увеличивающийся разрыв доходов между нижними и верхними слоями общества и где сравнительно самый низкий уровень социального обеспечения, в следствии чего сама большая дезинтеграция общества (также вследствие доминирования идеологии обогащения любой ценой), а самыми низкими в странах, где разрыв по доходам меньше, а социальное обеспечение выше, на пример в северных странах Европы.

Рационализация и демократизация фонда потребления

Существенным преимуществом социалистического строя в области потребления является то, что из определенной величины имеющихся в распоряжении фондов, предназначенных на эти цели, по сравнению с капиталистическим строем при многократно меньшей разницы индивидуальных доходов между нижними и верхними слоями общества и фондов (например, жилищных), а также при значительно большем применении коллективных форм потребления, можно получить значительно больше полезных потребительских эффектов, ограничить много элементов расточительного потребления и лучше обеспечить потребности общества в области материальных благ и услуг, получая поддержу значительного его большинства для такой политики. Не возвращаясь к оценке прежней деятельности в этой области бывших социалистических стран, с ее положительными и нарастающими отрицательными чертами, надо подчеркнуть, что современное социалистическое общество (многие черты которого в этой области, несмотря на общую экономическую отсталость, уже проявляются в Китае) не будет ориентироваться, как это часто было в прошлом, на недифференцированный и низкий стандарт потребления, особенно в области его коллективных форм. Действуя в рамках рыночной конкуренции производителей и учитывая разнородность и дифференциацию потребностей и рыночного спроса, но при сравнительно небольшой дифференциации доходов населения, можно при активном содействии государства и локальных властей, а также при поддержке широкого распространения организаций потребителей, достичь высокой экономической и общественной эффективности фонда потребления. Она может быть значительно более высокой, чем в развитых капиталистических странах, устраняя так разные формы роскошного, общественно ненужного и расточительного потребления, как и мало полезное барахло, деградирующее значительную часть общества.

Это является возможным к реализации через:

- установление и общественный контроль соответствующих норм, стимулирующих продукцию оптимального качества продуктов одноразового использования и оказываемых услуг, а также оптимальный срок использования предметов длительного пользо­вания в сравнении с понесенными на них затратами, в рамках стандартов для групп населения о разном уровне зажиточности,

- широкое развитие ремонтных услуг продуктов дли­тельного пользования и квартир, увеличивающих срок их пользования или улучшающих их качества,

- рост удельного веса разных, относительно дешевых, но об удовлетворительном (систематически растущим) стандарте форм коллективных услуг в области питания, стирки одежды, коммуникации, отдыха, туризма и пр.

Их экономическое и общественное значение в  одних случаях состоит в том, что они значительно экономнее индивидуального обеспечения таких же потребностей, а в других – в том, что они экономят время непрофессиональных занятий трудящихся и населения вообще, увеличивая его фонды свободного времени (это особенно относится к женщинам), которые при соответствующим развитии культурных и развлекательных учреждений, население может использовать в большем объеме, а также на самостоятельные занятия по собственным увлечениям.

Источником увеличения фонда свободного времени населения является также рынок с развитой торговой сетью и разнородным ассортиментом товаров и некоторым (но не слишком большом) превышением предложения над спросом, сокращающим время покупки товаров.

И в этом вопросе предлагаемый ассортимент товаров будет отличаться от ассортимента в развитых капиталистических странах, так как будет лишен многих элементов связанных с дорогостоящей агрессивной рекламой, вытекающей из ожесточенной борьбы разных концернов за овладение рынком и значительно удорожающих товары, а в том также из за ненужной дорогой роскошной упаковки.

Серьезным элементом удешевления и демократизации модели потребления может и должен стать прокат разных редко используемых благ длительного пользования в место их закупки, а великий общественный вес может иметь организация дешевого попечения над немощными лицами, или же разные формы соседской помощи.

Все представленные здесь направления и методы усовершенствования в современных формах социалистической модели потребления, могут и должны содействовать максимизации отношения полезных потребительских эффектов к располагаемым фондам потребления и к их общественной оптимизации, что не только будет характеризовать будущий социализм нового типа, составляя один из элементов его экономическо-общественного превосходства над современным капитализмом, очень расточительным и антиобщественным в этой области. Уже в настоящее время это является одним с существенных элементов общественной политики в Китае, где существует добавочно необходимость экономного использования естественных скупых средств на душу населения с целью получения максимальных потребительских эффектов и возможности увеличения фонда накопления, не ограничивая чрезмерно фонда потребления трудящихся и нижних слоев общества. Это будет также необходимым элементом политики государств, которые вернутся на социалистический путь развития в его современном виде в следствие их большого отставания, вина за которое ложится прежде всего на пришедшую к власти буржуазию, которая привела эти страны к экономическому упадку и лишила их громадной части средств необходимых для восстановления и развития народного хозяйства на современном уровне.

Соперничество и сотрудничество  между социалистическими

странами  и капиталистической заграницей

Этот вопрос, являющийся одним из самых важных (пока существует капитализм, а он будет еще существовать долго) рассматривается здесь как надстройка над вопросами правильной внутренней хозяйственной политики социалистических стран, ибо эти соотношения не могут играть положительной роли, если внутренние проблемы не будут правильно решены. Ярким примером отрицательной роли внешних отношений между странами, являются в настоящее время подчинение стран бывшего СССР и других бывших социалистических стран Европы мировому капитализму.

Принимая, что в предыдущих разделах вопросы развития и экономического механизма социалистической рыночной экономики были правильно определены (что находит свое успешное подтверждение в практике народного Китая) можно легче определить условия правильных соотношений и в этой области, тоже учитывая опыт Китая.

Вообще говоря, отвлекаясь пока от разницы в уровне экономического развития и в экономическо-политических системах, выгоды из экономического сотрудничества с заграницей могут быть очень большими из за таких причин как:

- возможность покупки недоступных в стране – сырья, материалов и продуктов, обмен приносящий компаративные выгоды (т.е. экспорт относительно дешевых в производстве продуктов и импорт относительно дорогих),

- расширение масштабов продукции при большом экспорте на внешние рынки и получение этим путем серьезного снижения производственных затрат на единицу продукции,

- специализация продукции или услуг в экспорте и отречение от неэффективных ее видов в собственной стране,

- увеличение стимулов для экономического и технического прогресса при помощи конкурентоспособного импорта о регулируемой величине,

- и на конец, что набирает в настоящее время самого большого значения – ускорение технического прогресса путем импорта новейшей техники и сотрудничества в этой области, а также создания совместных предприятий, особенно в отраслях, являющихся носителями технического прогресса.

На настоящем этапе развития производственных сил, в условиях научно-технической революции о все большом объеме, размахе и темпе, быстрое развитие международного сотрудничества во всех указанных выше направлениях, становится одним из главных условий не только дальнейшего быстрого развития страны, но прежде всего – предотвращения опасности ее отставания в международном соперничестве, а при правильной политике внутренней и внешней, важным фактором уменьшения этого отставания менее развитых стран.

Нельзя, однако, фетишизировать выгод из развития соотношений с высоко развитыми капиталистическими странами и забывать об опасностях, связанных с ними. Односторонний экспорт сырья и низко переработанных продуктов до высоко развитых капиталистических стран, недостаточный доступ к современной технике этих стран, одностороннее попадание страны в зависимость от их диктата относительно возможности и условий экспорта и импорта, ростовщические условия уплаты кредитов, навязывание капиталистическими странами политических условий (напр. относительно легализации деятельности буржуазных партий) и доминирование иностранного капитала на собственным рынке (чего живым примером являются бывшие социалистические страны) противоречат интересам более отсталой страны, а тем более делу укрепления или даже сохранения социалистического строя.

(Дальнейшие рассуждения опираются в основном на обобщении китайского опыта в этой области и его перспектив, а также возможности его использования другими социалистическими странами).

Задача социалистического государства в этой области – это соучастие в рамках регулируемого государством рыночного хозяйства (без возврата к монополии внешней торговли, которая на современном этапе мешает развитию производительных сил) с собственными предприятиями и их соединениями в максимизации выгод от соотношений с капиталистическими странами и минимизации экономических потерь.

Так на пример в настоящее время Китай сознательно несет потери в экспорте из за слишком высокого курса доллара и других иностранных валют в сравнении с китайской валютой – юанем, покупательная сила которого внутри страны в 4-5 раз выше чем по официальному курсу обмена, что затрудняет также импорт предметов потребления.

Это делается для того, чтобы увеличить экспорт по дешевым за границей ценам и получить средства на импорт продуктов высокой техники и на дальнейшее быстрое самостоятельное развитие Китая, что компенсирует уже теперь с большой надбавкой понесенные потери, тем более, что Китай непосредственно сотрудничает с мировыми концернами в освоении этой техники, что им приносит большие прибыли, а Китаю позволяет укреплять свою экономическую мощь и техническую самостоятельность. Высокий курс валют позволяет Китаю быть хозяином на своем потребительском рынке (также в нынешнюю эпоху глобализации торговых отношений и минимизации пошлин) где иностранные товары составляют только 2 % общей продажи, в противоположность тому, что происходит на пример в настоящее время в России и других бывших социалистических странах, где рынок заполнен иностранными товарами.

Конечно, по мере быстрого роста эффективности производства, а особенно в развивающихся при помощи государства экспортных отраслях высокой техники, а также по мере уменьшения необходимости импорта недостающих продуктов высокой техники, условия экспорта и импорта будут улучшаться (частично тоже из за вступления Китая в Международную Организацию Торговли) и по всей вероятности в будущем обменный курс китайской валюты будет расти и экспорт Китая не будет связан в так большой степени с неэквивалентностью обмена, т.е. потерей части произведенного внутри страны на­ционального дохода. Это пока что является платой за все еще не преодоленную отсталость.

В этой области можно воспользоваться примером Японии, которая благодаря быстрому увеличению технического уровня своего производства, сумела в течении сорока лет в 3,3  раза поднять собственный курс валюты в отношении к доллару.

Подытоживая выше сказанное, влияние социалистического государства на отношения с капиталистической заграницей должно выражаться,

во-первых, в установлении такого курса валюты, который помогает рационализации экспорта и импорта с точки зрения ускорения и оптимизации экономического роста и технического развития страны,

во-вторых, в организации совместных предприятий, которые принося удовлетворенную норму прибыли иностранным инвесторам, служат одновременно той же цели – ускорению поднятия технического уровня страны,

в-третьих, в сильной организационной и финансовой поддержке из бюджета, а также из коммерческих банков, структурных изменений, нужных так из за внутренних причин, как и для улучшения позиции страны в международном разделении труда,

в-четвертых, в регулируемом допуске конкурентоспособного импорта, служащего стимулом для увеличения степени инновационности и ускорения прогресса народного хозяйства.

Пример Китая показывает, что такой путь реален и приносит свои положительные результаты, хотя пока что и в пред Китаю угрожают большие опасности в связи с его относительной технической отсталостью и все более усиливающимся стремлениями междуна­родного империализма, а в первую очередь США, затормозить выход Китая на позиции похожие в техническом (а особенно в военном) отношении с самыми развитыми странами.

Проблемы других, более слабых, социалистических стран еще сложнее и тем более важно развитие их сотрудничества с Китаем в недалеком будущем.

Эти вопросы, в той или иной степени станут также перед Россией и другими бывшими социалистическими странами, если они вернутся на социалистический путь развития, а если Китай за определенное время сильно укрепит свою позицию, то так этим странам, как и другим желающим укрепить свою реальную независимость и рационально и быстро раз­виваться, будет значительно легче решать свои проблемы.

Выводы

Из представленных здесь основных, по мнению автора, экономических и общественных черт развитого, демократического социалистического строя, можно сделать вывод, что такой строй реализует взаимно сопряженные с собой требования:

1) Преобладания общественных предприятий, разных типов о большой степени самостоятельности, с делением доходов преимущественно по труду и эффективности работы предприятий, проверяемой на рынке и сотрудничающих с предприятиями других типов, играющих вспомогательную роль.

2) Сильного стимулирования предприятий действующих на рынке к росту эффективности и инновационности не только в следствие конкуренции, но также при помощи соответствующего воздействия государства.

3) Руководящей роли социалистического государства в области:

а) экономическо-общественного программирования в сотрудничестве с предприятиями и населением,

б) максимизации положительных и минимизации отрицательных сторон функционирования рынка, ведущих к более эффективной и целесообразной в экономическом и общественном отношении и структуре национального дохода, чем в развитых капиталистических странах,

в) эффективного, взаимовыгодного сотрудничества с другими странами, и в том числе с развитыми капиталистическими странами, при сохранении экономического и политического суверенитета,

г) интеграции общества, путем установления демократическим путем, максимально допустимой дифференциации доходов и соответствующего расширения общественной инфраструктуры и социального обеспечения вместе с реализацией полной занятости, методами способствующими общему развитию.

По мнению автора, представленная характеристика развитого социалистического общества соответствует обобществленному характеру современных производительных сил, подавляемых и искажаемых современным капитализмом, а особенно сильно в отсталых и бывших социалистических странах. Она соответствует также назревшим общественным потребностям во всем мире и возрастающему сознанию все более образованного общества.

Бывшие социалистические страны

Вопросы, касающиеся этих стран, рассматриваю в последних главах этой работы, так как они указывают неправильный с экономической и общественной точки зрения путь релятивного регресса, от которого надо будет отойти, хотя это сопряжено с большими трудностями и препятствиями, и пойти по пути борьбы за современный социализм, начало строительства которого показывает великий Китай. Конечно, возврат на путь социализма в XXI веке является тоже только шансом и зависит от успешной борьбы эксплуатируемых масс за их освобождение на новом этапе исторического развития, в отдельных странах и во всем мире. События в бывших социалистических странах рассматриваются на примере Польши и России.

Польша

                                                     Польша

                                                     Экономические переменены

                                                     Общественные перемены

                                                     Общественная деградация трудящихся

                                                     Признаки надвигающего кризиса

 

Польша

Польская буржуазия, а прежде всего ее правящая компрадорская часть, оценивает возвращение страны к капитализму положительно и даже с восторгом, как избавление от «ужасов коммунизма» и приход к «нормальности», а также пытается представить путь Польши после 1989 года, как образец, годный подражания другими бывшими социалистическими странами.

Присмотримся экономическому, общественному, национальному и политическому пути и его итогам в 90-тых годах при переходе к капитализму.  

Экономические перемены

По официальным данным, созданный в 1999 году национальный доход (переименованный сейчас на краевой продукт брутто) после падения в первых трех-четырех годах, начал быстро возрастать и в 1999 году превысил уровень 1990 года на 37 %, возрастая в дальше. Указывается тоже на то, что наступило большое качественное улучшение ассортимента рыночных товаров, так в следствие конкуренции краевых производителей, как и в еще большей степени вследствие роста импорта, в пользу продуктов и услуг высшего рода, при их полной доступности.

Указывается также на то, что совершился очень большой рост иностранных капиталовложений в польское народное хозяйство, что ускорило его раз-витие и технический прогресс, а сравнительное подешевление  цен иностранных валют по сравнении с внутренними ценами привело к подешевлению и увеличению необходимого нам импорта.

Самой большой движущей силой развития является по официальным утверждениям появление громадного числа мелких, средних и некоторого числа больших частных предприятий (и даже их объединений), которые характеризуются предприимчивостью и благодаря этому их владельцы повышают свой уровень жизни. Эта часть общества потянет за собой со временем его громадное большинство и Польша станет зажиточной страной, особенно, после ее близкого входа в Европейскую Унию.

Все что выше сказано, является только показной стороной общей картины, которая в целом оказывается очень неблаговидной.

Во первых, если за исходную точку для исчислений принять не 1990-тый, но 1988 год, т.е. последний год существования Польской Народной Республики, то рост национального дохода в 1999 году сократится до 13 %, несмотря на все вычисленные выше, как будто благоприятные, обстоятельства. Причиной этого была ликвидация громадной части так основных, как и современных отраслей польской промышленности, падение продукции сельского хозяйства, жилищного строительства, транспорта. Все это стало следствием действий сил внутреннего и иностранного капитала. Следствием вторжения иностранных товаров на внутренний рынок стал также громадный дефицит польской внешней торговли превышающий в настоящее время 18 млд долларов в год (экспорт составляет только 60 % импорта). Покрытие этого дефицита внешними капиталовложениями и выкупом иностранными концернами польских предприятий и банков (их лучшей части) подходит к концу, а тем временем польское народное хозяйство, а прежде всего промышленность не располагает конкурентоспособными современными продуктами для экспорта, чтобы уменьшить этот катастрофический дефицит. Польские частные предприятия в своей общей массе не получают в настоящее время почти никакой прибыли после уплаты налогов и чтобы производить и развиваться вынуждены прибегать к займам в иностранных банках, которые в половине 2000 года превышают уже 25 млд долларов. Эта громадная задолженность вместе с торговым дефицитом угрожают в близком будущем банкротством финансовой системы и задолженных предприятий. Из за упадка ряда отраслей растет быстро безработица, которая скоро достигнет 3 млн. человек. Спасение правящая буржуазия видит в ускоренном входе в Европейскую Унию, которая обязана помогать более слабым регионам, но которая к этому не спешит, тем более, чем все выгоды для себя в виде высоких прибылей из экономических отношений с Польшей она уже получает. Такова действительна картина общего хозяйствен-ного положения Польши в настоящее время (об общественной и политической ситуации речь пойдет дальше).

Теперь надо присмотреться несколько ближе к ходу событий, которые к этому привели.

В 1988 году экспорт был выше импорта на 1,7 млд долларов, но этого не хватало на покрытие платежей по задолженности из 70-тых годов польского правительства у государств и банкиров Запада, т.е. на ослабление петли задолженности, которую капиталистические кредиторы умышленно затягивали на шее еще социалистического государства. После прихода буржуазии к власти в конце 1989 года, на волне умышленно раскрученной гиперинфляции, с целью окончательной дискредитации прежней, еще социалистической власти (что лишило также население его сбережений) и при переходящем росте доверия населения к новым властям, они сумели лживыми обещаниями склонить трудящихся согласится на будто переходящее серьезное снижение не только их прежних приходов (которые были выше рыночного предложения) но и реальных расходов, что привело не только к рыночному равновесию. При громадном уменьшению внутреннего потребительского спроса и капиталовложений государственных предприятий, принесло оно также большое увеличение положительного сальдо во внешних оборотах, которое достигло в 1990 году почти 5 млд долларов. Это превышение можно было использовать, хотя бы частично для модернизации народного хозяйства и дальнейшего увеличения экспорта.

Но не такими были намерения пришедшей к власти буржуазии. Она использовала это превышение для увеличения импорта частными лицами с целью ограничения продукции государственных предприятий, что быстро привело к ликвидации этого превышения в 1993 году. Одновременно для разорения и доведения до банкротства государственных предприятий, правительство обременило их громадными налогами и процентами от взятых еще в период ПНР займов. Многие предприятия обанкротились и упали, другие находились на пороге банкротства, сельские госхозы ликвидировано административным путем, торговые кооперативы продано за бесценок спекулянтам. Безработица быстро нарастала, достигая по официальной статистике в 1993 году почти 3 млн. человек, не учитывая тех рабочих, выброшенных на улицу, которые вернулись, не имея другого выхода до своих мелких крестьянских хозяйств. Но всем этим воспользовались быстро богатеющие спекулянты, которые также быстро превратились в т.н. «средний класс», т.е. в мелкую, а некоторые из них в крупную буржуазию.

Возмущение обманутых трудящихся, раньше поддерживавших «Солидарность», которая оказалась непосредственным виновником так большого ухудшения их положения, оказалось достаточным для падения ее правительства и был избран новый парламент и «левоцентристское» правительство, обещающее ввести «капитализм с человеческим обликом».

Но иностранный капитал не испугался возврата «посткоммунистов» к власти а как раз наоборот, признал это политическим укреплением власти буржуазии под руководством «ответственных» людей и поэтому согласился на серьезное снижение общей суммы долгов и отсрочку оплаты процентов, но что самое главное, начал в широких размерах покупать польские предприятья близкие банкротству, но способные при небольших капиталовложениях приносить большие прибыли. Таким образом начали переходить к иностранному капиталу ключевые предприятия, так в автомобильной как и в пищевой промышленности и во многих других, и что еще важнее, крупные банки. Начался также прилив спекулятивного капитала, извлекающего добавочную прибыль из высших процентов с оборотов ценными бумагами в Польше, чем у себя, а также из биржевых спекуляций. В Польше очень также возросли валютные доходы мелких торговцев из т.н. багажного оборота, т.е. из за покупки иностранцами приезжающими на своих легковых автомашинах, или даже пешком, более дешевых в пересчете на валюту, ряда польских потребительских товаров, а по всей вероятности также из за «стирки грязных денег», чего никто в Польше не контролирует.

Главным образом в итоге этого прилива капитала национальный доход поднялся из своего самого низкого уровня в 1993 году до 113 % в 1999 году в сравнений с 1988 годом. Но этот мнимый успех сопряжен с громадными негативными явлениями, угрожающими катастрофой народному хозяйству, трудящимся и народу.

И так изменилась совершенно структура продукции, которая подчинена обслуживанию верхних зажиточных слоев населения, а также во многом занимается только монтажом финальных продуктов из закупаемых за границей материалов и частей, при одновременном упадке громадной части основных отраслей тяжелой и легкой промышленности, краевого машиностроения и самостоятельных отраслей современной техники. Польская промышленность стала придатком к развитым капиталистическим странам, экспортирующим сырье и полуфабрикаты, а импортирующим современные материалы и современную технику, без соответствующего развития собственных современных отраслей.

И так как очередные правительства (после 1997 снова пришло к власти правительство членов бывшей «Солидарности», но не имеющее ничего общего с ее прежними лозунгами) постепенно снижали курс иностранных валют в сравнении с ростом внутренних цен, так что он теперь 1,5 раза дешевле чем в 1990 го-ду, то импорт становился все дешевле и быстро возрастал, значительно быстрее экспорта. В настоящее время импорт на 2/3 больше экспорта и это превышение составляет 12 % национального дохода а отрицательное сальдо текущего платежного баланса 8%. Равновесие на валютном рынке удерживается пока что из за прилива иностранного капитала, но это становится все труднее. Дело углубляется тем, что капиталы, внесенные в польское народное хозяй-ство, главным образом не пошли на экспортную продукцию, но на овладение внутренним рынком, вытесняя краевые промышленные и торговые предприятия так государственные, как и частные и ухудшая их экономическое состояние, в следствие чего официальное  соотношение прибыли (после уплаты налогов) к приходам резко упало в целом и в настоя-щее время близко к нулю.

Но эта средняя прибыль состоит из больших (фактически скрываемых) доходов иностранных предпри-ятий, которые составляют уже 1/3 их общего капитала в промышленности и 2/3 в банках (часть этих прибылей впрочем ценовыми манипуляциями перекачивается заграницу) и из большинства убыточных краевых предприятий. Как указывалось, свое ограниченное развитие краевые предприятия опирают все больше на займах в иностранных банках, величина которых достигла 25 млд долларов, что при трудностях с ростом экспорта угрожает их банкротством, а также всей финансовой системы.

Нет надежды на то, что импорт, который в большинстве служит снабжению иностранных предприятий, изменится и поэтому нет тоже надежды на уменьшение торгового дефицита и дефицита текущих платежей. Не подлежит тоже сомнению, что приток иностранных капиталов уменьшится, так как подходит в концу выкуп по дешевке самых лучших предприятий (другие не интересные для них), а также инвестирование при ограниченном внутреннем рынке. Уменьшаются также доходы из приграничной багажной торговли на западе из за выравнивания цен внешних и внутренних, а на востоке из за падения валюты России и Украины, воздрожания польских товаров в валютах этих стран при нищете большинства их населения.

Вопрос покрытия громадного дефицита текущего платежного баланса при помощи притока иностранного капитала станет скоро неразрешимым без коренного изменения проводимой хозяйственной политики, но это противоречило бы интересам правящей  компрадорской буржуазии, которая получает для себя из нее большие выгоды. Эти выгоды вытекают из продажи с большой прибылью импортированных товаров и дешевой их покупки, потребляемых главным образом зажиточными слоями населения, дешевого для них заграничного туризма и участия польских менеджеров в правлении и доходах иностранных фирм.

Поэтому правящая буржуазия ищет выхода из надвигающейся катастрофы в следующих главных направлениях:

в ускоренной, широкомасштабной распродаже луч-ших предприятий и банков иностранному капиталу, но этого хватит на 2-3 года и приведет к тому, что польское народное хозяйство останется польским только по названию,

- в увеличении процентных ставок от капитала, что может привлечь иностранный спекулятивный капитал, но подрывает эффективность производственных капиталовложений и углубляет дефицит внешней торговли,

- в ограничении социальных затрат и переложении их на плечи трудящихся – что делается в области пен-сионного фонда, здравоохранения, образования, жилищного строительства и эксплуатации жилищного фонда, что ограничивает реальные расходы бюджета. Это должно позволить на уменьшение обложения налогами капиталистов и увеличить их доходы и накопление. Все это увеличивает социальное напря-жение,

- но что самое главное – вся компрадорская буржуазия старается возможно быстрее войти в Европейскую Унию, чтобы от нее получить помощь (которую власти Унии уделяют своим слабым регионам в под-нятии их уровня) и таким образом защитить себя перед крахом. Но вся загвоздка в том, что Уния к этому не спешит. Есть несколько основных причин, почему Уния не спешит с принятием Польши в свой состав.

Во первых – самой главной задачей является для нее в настоящее время выделение больших средств на ликвидацию технологического и научного разрыва между Унией и США, что позволит ей быть конкурентоспособной на мировом рынке, а это важнее, чем предоставление помощи для Польши, которая должна быть в ее теперешнем положении довольно большой.

- во вторых – почти все выгоды и прибыли, которые капитал государств Унии мог получить в Польше он уже получил,

- в третьих – Уния опасается большого притока рабочей силы из Польши, в которой царит все увели-чивающая безработица, до своих стран, в которых безработица тоже является самым острым обществен-ным и политическим вопросом.

Именно поэтому власти Унии ставят перед Польшей необычайно трудные условия входа, как на пример радикальное ограничение добычи угля, черных металлов - являющихся конкурентами для их продукции в Унии, прекращения льгот для ряда производств (хотя сами их применяют в больших размерах), выполнения острых экологических и санитарных норм, что в ближайшее время не под силу Польше, сокращения  числа крестьянских хозяйств и помощи для них, а также уменьшения сельскохозяйственной продукции и пр.

Все это делается для опоздания принятия Польши в Унию (теперь все больше намекают на 2005 год) и для уменьшения помощи для нее после ее принятия. Но народное хозяйство Польши при продолжении проводимой политики этого срока не выдержит и придет к краху.

 

Общественные перемены

Эти перемены происходили параллельно с экономическими, а также в их следствии. Несмотря на некоторые положительные явления, которые затро­нули также трудящихся, или хотя бы их часть, такие как общая рыночная доступность товаров (при наличии денег), увеличение количества телефонов, распространение сравнительно дешевых телевизоров и другой электронной техники (импортируемых или только монтируемых в Польше), а также легковых автомашин, главным образом подержанных (при значительном ограничении и громадном повышении цен общественной пассажирской коммуникации) расширение водопроводной сети в деревне, совершилась общая деградация общественного положения и доходов трудящихся, при громадном росте их расслоения.

Общественная деградация трудящихся

Путем ограбления трудящихся из созданных ими основных фондов и превращения их в «ничейное добро», которое принадлежит буржуазному государству и которое оно «в праве» продавать кому угодно, ограбленные трудящиеся были превращены в пролетариев, т.е. людей, продающих только свою рабочую силу капиталистам польским и иностранным, которые держат их на работе, пока они приносят им большую прибыль, а в противоположном случае выбрасывают на улицу. Отсюда в Польше большая безработица, ответственность за которую несет буржуазное государство, как организатор капиталистического переворота и представитель класса капиталистов, охраняющий его награбленную, но так называемую «святую» собственность. Для полного покорения трудящихся профсоюзы в частных предприятиях практически запрещены.

Но это есть государство большой и компрадорской буржуазии, охраняющее только великую буржуазную собственность и заинтересованное в практике в разорении и ликвидации собственности мелких крестьянских хозяйств и мелких торговцев, которые теряют свои предприятия и переходят в ряды безработных, или чаще всего – деклассируются. Создание массовой безработицы стало главным методом обессиления со-противления трудящихся (проданных предательскими главарями профсоюзов, выводящимся так из активистов ПНР, как из «Солидарности») и средством нажима, облегчающим снижение зарплаты и ликвидацию социальных льгот.

И так безработица является сейчас самым острым общественным вопросом. В ПНР безработицы не было. Она началась в 1990 г. вместе с резким ограничением продукции государственных предприятий и административной ликвидацией госхозов, достигая по официальным данным в 1993 г. 2,8 млн. человек. Но к этому надо добавить примерно 0,5 млн. рабочих, которых выкинули из заводов, вернулись к своим мелким крестьянским хозяйствам как лишняя рабочая сила, так как производство сельского хозяйства в частном секторе за это время не увеличилось, а также примерно 0,5 млн. людей, которые в бегстве перед безработицей перешли раньше времени на пенсию или на инвалидскую ренту. В период от 1993 до 1998 год, в связи с большим притоком иностранного капитала и когда его разрушительные последствия вытеснения отечественной продукции еще не проявились вполне и существовали также временные ограничения редукции занятости на выкупленных иностранцами предприятиях, официально регистрированная безработица упала на 1 млн. человек. Но в тоже время все нарастало число лишней рабочей силы в деревне и преждевременных пенсий и рент. Теперь ситуация меняется в корне. Вытеснение отечественной продукции и торговли продолжается, приток иностранного капитала, особенно в производственной сфере умень-шается, ограничения для увольнения трудящихся из предприятий выкупленных иностранным капиталом снимаются.

К этому надо добавить нажим «добродетелей» из Европейской Унии на быстрое ограничение продукции, а еще больше занятости в ряде важнейших областей и отраслей народного хозяйства. Это касается сельского хозяйства, горной промышленности, металлур­гии, военной и легкой промышленности, железнодорожного транспорта, торговли вытесняемой большими супермаркетами принадлежащими иностранцам. К этому добавляется пик численности молодежи входящей в производственный возраст. Безработица становится постоянной во все больших масштабах и в 2000 году превышает официально 2,5 млн., а скоро дотянет до 3 млн. Если к этому добавить скрытую безработицу в сельском хозяйстве и среди «молодых» пенсионеров, и безработных, которые перестали регистрироваться из-за безнадежности найти работу, то можно сказать, что 1/4 трудоспособного населения лишена работы. Эта безработица разлагается неравномерно по стране, она меньше в некоторых больших городах, которые воспользовались крупным притоком иностранного капитала и гораздо больше в малых городах и на селе, ставя их население в трагическое положение, тем более, что уже 3/4 безработных лишены пособий по безработице и сданы только на очень низкие и выплачиваемые время от времени пособия по бедности. Эта растущая громадная безработица, ликвидация дотированного жилищного строительства для трудящихся и неуверенность в будущем большинства населения являются главной причиной начавшегося падения численности населения, а что еще важнее – главным источником возрастающей нищеты, бездомности, которая охватывает, по самым низким оценкам 300 тыс. человек, и возрастающего количества нищих, чего не смягчит никакая благотворительность богачей и церкви.

В следствие этого, а также из-за распространения «идеологии» погони за обогащением любой ценой, возрастают преступность и бандитизм, выкрываемые во все меньшей степени.

Другим важным следствием современной буржуазной контрреволюции является громадное расслоение доходов населения, причем не только относительное, выражающееся в том, что зажиточность верхних слоев растет быстрее, а нижних медленнее, но также обнищание в абсолютном выражении. В самой большой степени это касается безработных.

Что касается относительного расслоения, достаточно указать на то, что в настоящее время около 8 % населения (работающего на свой счет вне сельского хозяйства, т.е. в большинстве мелкой и в небольшом количестве крупной буржуазии) расходует 40 % средств личного потребления в текущих ценах, а если учесть, что основные потребительские товары и услуги подорожали сравнительно значительно больше чем неосновные товары, главным образом импортные, которыми пользуются прежде всего зажиточные слои населения, то эта разница в прежних ценах 1988 года будет гораздо больше. В общем, даже в текущих ценах на душу населения этих 8 % буржуазии приходится в 7 раз больше личных расходов, чем на 92 % наемных работников, крестьян, пенсионеров и безработных.

По данным за 2000 год, это расслоение все углубляется.

Но это тоже не является полным счетом даже относительного расслоения. Дело в том, что тоже среди наемных работников буржуазия целенаправленно увеличивает в несколько, а даже в десятки раз доходы руководящих кадров не только в частных предприятиях, но также в государственных предприятиях и учреждениях, чтобы связать эти кадры с собой и решительно противопоставить их основной массе наемных работников. И это касается тоже работников умственного труда.

Кроме относительной пауперизации трудящихся состоялась тоже их абсолютная пауперизация. Личные расходы на одного человека из этих 92 % населения (трудового народа вместе с высоко оплачиваемой кадровой верхушкой) составляли в 1999 году едва 80 % реальных расходов в 1988 году. Особенно пострадали семьи людей занятых физическим трудом – рабочих и крестьян, не говоря о безработных.

В 2000 году, несмотря на общий рост потребления на 4 %, доходы трудящихся упали.

Почти полной ликвидации подверглись дополнительные расходы из общественного фонда государства и предприятий в области финансирования жилищного строительства для трудящихся, отдыха для взрослых и детей, санаторного лечения, культуры и пр. Эти фонды составляли в 1988 году не менее 12 % общей суммы фонда зарплаты.

Очень ухудшилось положение в социальной сфере, особенно в следствии введения в 1999 году т.н. реформ в области пенсионного фонда, здравоохранения, образования и административного деления страны. Что касается пенсионного фонда, то расчеты показывают, что будущее пенсионеры, если даже будут работать непрерывно (не учитывая периодов безработицы) получат значительно меньшую пенсию в сравнении со своими заработками за весь период работы, чем нынешние пенсионеры. «Революция» здравоохранения уже привела и в еще большей степени приведет к тому, что для малоимущих слоев населения оно станет значительно меньше доступным и более дорогим, а власти стремятся вообще к приватизации всего лечебного процесса.

В области общего образования «реформа» углубляет разрыв между зажиточными слоями, которые в состоянии оплачивать дополнительную учебу детей иностранных языков, пользования компьютером и пр. и между большинством, которое не имеет на это средств, между большими городами, а деревней и небольшими городами.

В итоге этих «реформ» возрастает быстро безработица среди работников здравоохранения и образования.

Самое большое достижение, которым так хвастаются власти, это большое распространение высокого оплачиваемой учебы в частных высших учебных заведениях. Но во первых учеба в них проводится на более низком уровне, она доступна молодежи из более зажиточных слоев, независимо от их способностей и является очень важным элементом расслоения общества, а во вторых – очень сомнительно, найдут ли работу эти многочисленные кадры, при постепенно возрастающей отсталости структуры польского народного хозяйства и не увеличат ли они армию безработных или эмигрантов в более развитые страны.

В настоящее время безработица среди молодежи до 24 лет достигает 38 %.

Подытоживая выше сказанное, нужно прийти к выводу, что путь, по которому ведет страну в настоящее время и намерена вести дальше компрадорская буржуазия и ее политические представители, это путь страны все более относительно отстающей и зависимой, не опирающей своего развития на собственных силах, экономика которой вследствие этого крайне не уравновешена.

По этому пути нельзя провести страны в разряд развитых капиталистических стран, о чем мечтает правящая компрадорская буржуазия и в чем она пытается убедить народ. Все признаки происходящих в Польше событий указывают на то, что вопреки ее обещаниям, Польша находится на пути к глубокому общественному, национальному, а в итоге – политическому кризису.

Общественный кризис, кроме общеэкономических причин, о которых здесь уже была речь, вытекает из пролетаризации наемных работников, неуклонно нарастающей безработицы, неуверенности в завтрашнем дне, урезания социальных прав, углубляющегося расслоения доходов и абсолютной пауперизации значительной части населения, доводящей ее до безвыходного положения; национальный кризис вытекает из чувства полного подчинения страны зарубежному капиталу, эксплуатирующему народ, лишающему его работы и отсюда чувства потери своего реального суверенитета. Это чувство углубляется, вопреки назойливой пропаганде всех буржуазных партий, а в том и социал-демократической, утверждающей, что только теперь освободившись от советского «ига» (чего, по их утверждениям, самым ярким свидетельством является убийство польских офицеров к Катыни), Польша приобрела реальную независимость и освобождается от всех опасностей, угрожающих этой независимости с стороны России, вступив в «оборонный» (в действительности самый агрессивный) блок НАТО и вступая в Европейскую Унию.

 

Признаки надвигающего кризиса

Все, однако, указывает на то, что если в действительности Польша будет принята когда то в Европейскую Унию, то только в качестве эксплуатируемой полуколонии.

Все эти кризисы – экономический, общественный и национальный - сплетаются в один тугой узел политического недоверия большинства народа к правящей сейчас право-центровой коалиции, при нарастании определенных иллюзий к оппозиционной социал-демократии, которая ссылаясь на сравнительно благополучную ситуацию во времена своего правления в 1993-97 годах (главным образом из-за притока иностранного капитала), т.е. на рост доходов трудящихся и уменьшение безработицы в это время, снова обещает народу «капитализм с человеческим лицом» и уверяет, что с ее приходом к власти его положение улучшится.

Но все это является обманом, так как по существу нет принципиальных разниц во взглядах на решение экономических, общественных и национальных вопросов между правым правительством а социал-демократической оппозицией. Обе эти политические группы являются приверженцами доминирования великого капитала и соглашаются на распродажу лучших частей основных фондов иностранному капиталу, восхваляют участие в НАТО и стараются войти в Европейскую Унию любой ценой, с целью избежания краха власти алчной компрадорской буржуазии, которой они служат. Несколько отличную позицию занимает крестьянская партия, представляющая слой национальной буржуазии, положение которой ухудшается вследствие вытеснения иностранным капиталом, но она слаба.

В случае прихода к власти, социал-демократическое правительство будет, вопреки своим нынешними обещаниям, продолжать в основном нынешнюю политику, которая никак не может вывести страны на путь здорового развития. Тогда она будет пытаться доказать, что несмотря на ее благие пожелания, объективные обстоятельства вынуждают продолжать прежний курс, ибо нет другого выхода, так как радикальное изменение экономического и общественного курса невозможно.

Такая постановка вопроса приведет в конечном счете к дискредитации всех ныне действующих крупных партий в глазах большинства народа, но этого, конечно, недостаточно для существенного улучшения положения.

 Пока не произойдет радикальное изменение курса, ибо никакие полумеры не помогут, народ будет метаться в безуспешных поисках выхода из кризиса, который будет углубляться при сохранении власти компрадорской буржуазии в наступающем XXI веке. Однако вопреки утверждениям всех оттенков буржуазной пропаганды, такой противоположный к нынешнему альтернативный курс экономической, общественной и национальной политики необходим и реально возможен (если найдутся политические силы в народе, которые сумеют его провести) и именно он может вывести страну на путь рационального развития вопреки интересам и сопротивлению компрадорской буржуазии и ее заграничных покровителей.

Главные черты альтернативного курса

Ниже будут представлены главные, по моему мнению, элементы такого альтернативного курса, который с теми или иными изменениями  может и должен быть реализован, на благо трудящихся и народа. Это не является еще курсом на возврат социализма (в улучшенной конечно форме), к которому сознание большинства польского общества не созрело, но курсом на переходной период, который объективно, в ходе своего развития, будет подводить его к социализму.

Вот основные положения этого альтернативного курса:

1) Во первых надо ликвидировать дефицит текущего платежного баланса, который, как это уже указывалось, является не только основным препятствием для какого бы это не было самостоятельного экономического развития, но и угрожает крахом народного хозяйства. Для этого нужно в первую очередь повысить в 2 раза или больше курс иностранных валют. Это приведет в начале к резкому уменьшению импорта и к некоторому увеличении экспорта. Эта хозяйственная мера сама по себе коснется всех, в том числе в некоторой степени и бедных слоев населения (которым нужно будет с самого начала уделить определенной помощи), но главным образом ударит в богатые слои, которые в подавляющей мере пользуются благами из дешевого импорта, так как получают большие прибыли из-за продажи импортных товаров, пользуются покупкой этих, для них сравнительно дешевых товаров и услуг второстепенной общественной важности и участвуют в руководстве иностранных фирм на польском рынке. Это будет тоже ударом по продаже и прибылям иностранных концернов в Польше, а в еще большей мере по их диктату над польским народ­ным хозяйством, если увенчается успехом уравно­вешение собственными силами текущего платежного баланса.

Не нужна тогда будет ни продажа по дешевке народного имущества заграничным концернам и банкам, ни унизительное вползание на коленах в Европейскую Унию на кабальных условиях во имя ее сомнительной помощи, с целью спасения нынешней губительной хозяйственной политики, проводимой компрадорской буржуазией. Не страшным будет бегство из Польши спекулятивного капитала, который стране приносит больше вреда, чем пользы. Но хотя резкое повышение курса иностранных валют является само по себе важной мерой оздоровления хозяйственного положения, но еще важнее его влияние на весь ход дальнейшего развития. Дело в том, что повыше­ние курса сделает возможным заменить собственным производством ряд импортируемых товаров и сделать рентабельным ряд основных производств, таких, например, как черная металлургия, которую теперь правительство намеревается просто передать заграничным концернам за ничтожную цену, и склонить иностранные концерны, действующие в Польше, к покупке более дешевых материалов и полупродуктов, производимых в Польше, вместо производимых заграницей.

Оживление внутреннего производства в этих условиях принесет рост внутреннего накопления на цели рационального развития, резко уменьшит безработицу и увеличит после короткого спада (при сохранении доходов низко оплачиваемых работников, безработных и пенсионеров при помощи адресованной помощи государства) реальные доходы трудящихся и доходы бюджета (которые надо было бы увеличить также за счет высокого прогрессивного налогообложения зажиточных слоев). Этот рост будет основываться главным образом на собственных средствах.

Все эти мероприятия для своей реализации требуют сильной регулирующей роли государства, так в предоставлении помощи в рациональном развитии и прогрессивном изменении структуры народного хозяйства, как и в развитии социальной сферы, чтобы эти перемены были связаны с параллельным ростом доходов населения, бюджета и прибылей предприятий в условиях действия конкурентного рынка. Это является очень важным условием достижения прогресса, так как прежний социалистический строй упал главным образом потому, что командно-административная система тормозила современный технический прогресс.

Важной задачей государства, выражающего интересы народа, было бы также такое регулирование этого прогресса для внутренних целей и такое перемещение трудящихся в сферу общественно полезных услуг, чтобы возможным стало быстрое ограничение, а затем сведение к минимум безработицы. Польше не нужно сейчас быстрое достижение уровня производительности труда высоко развитых капиталистических стран, чего стараются достичь в первую очередь заграничные концерны в своих польских предприятиях, выбрасывая громадное количество трудящихся на улицу.

Радикальным образом должны также измениться отношения польских предприятий с заграничными концернами, а также роль их предприятий в Польше. Эти отношения должны быть не односторонне выгодными для этих концернов, как это происходит сейчас, но выгодными для обеих сторон, примером чего является в настоящее время Китай. Это станет вполне возможным при усилении народного хозяйства и его экономической независимости при регулирующей роли государства, действующего в интересах народа.

Все это не имеет, конечно, ничего общего со стремлением к автаркии. Расширение внешних связей в современных условиях глобализации хозяйства во всемирном масштабе является необходимым, но не на условиях подчиненности, а взаимной выгоды. Для сравнительно отсталой страны, какой является в настоящее время Польша, это выгода состоит прежде всего в импорте современной техники и материалов, для позднейшего их собственного производства или в рамках взаимовыгодной кооперации.

Все предлагаемые здесь мероприятия, так необходимы для рационального, систематического развития хозяйства и поднятия уровня жизни трудящихся, не означают еще социализма, хотя для целей реального регулирования народного хозяйства нужно усилить роль  и удельный вес государственных предприятий и банков, как это делал ряд государств западной Европы после войны.

Конечно, реализация такой программы противоречит также проводимой ныне политике вползания в Европейскую Унию на условиях подчиненного придатка с дешевой рабочей силой и отсталой структурой производства.

Все это означает, что реализация такой программы, выгодной не только для наемных работников, но также для крестьянства и большинства отечественных, особенно мелких, производителей и торговцев, встретила бы решительное сопротивление компрадорской буржуазии и ее иностранных покровителей.

Возможна ли успешная борьба за ее реализацию? Пока что, хотя недовольство большинства насе­ления быстро растет, находится оно еще в плену буржуазных идей и надеется на улучшение своего положения при приходе к власти других буржуазных партий, к которым принадлежит оппозиционная в 2000 году социал-демократия, которая, однако, в экономико-общественных вопросах не отличается серьезно от правящих ныне буржуазных партий.

Поэтому эти иллюзии жизнь в скором времени опровергнет, и тогда станет возможным и очень вероятным появление действительно оппозиционных движений и партий, и в том числе усиление (пока что очень слабой) коммунистической партии, которые решатся на борьбу за реализацию действительно альтернативной политики в интересах народа, которая, по моему мнению, должна содержать мероприятия, похожие на те, которые были здесь представлены.

Тогда станет возможным одержание в этой борьбе значительных успехов, но не может быть иллюзий, что борьба за победу такой программы не будет длительной и тяжелой, так как она противоречит интересам компрадорской буржуазии. В этом месте надо подчеркнуть, что самым большим внешним препятствием будет экономическое и политическое давление Запада и возможность военного вмешательства НАТО в польскую внутреннюю политическую борьбу, а все сильнейшим подспорьем могут стать экономические и общественные успехи Китая, которые по мере своего развития станут все более известны и убедительны для народных масс Польши.

Шансы успеха или неудачи прогрессивного развития Польши по пути к современному социализму, характерными чертами которого являются обобществление основных производительных фондов, принадлежащих к коллективам предприятий, и оплата по эффективному труду при регулирующей макроэкономической роли народного государства в социалистической рыночной экономике, широкая демократия для трудящихся, а не для владельцев денежного мешка, и действительно мирная политика зависят от взаимного соотношения сил всех выше перечисленных внутренних и внешних факторов, которые со временем будут меняться. Есть основания полагать, что эти шансы, из-за объективных тенденций общественного развития, будут расти.

Россия

Содержание главы:

Причины и ход экономическо-общественного развала

Какое может быть будущее России в начале ХХI века

Удержание капиталистического строя

Поворот на социалистический путь

Причины и ход экономическо-общественного развала

Пусть извинит меня советский читатель, что я пытаюсь оценивать ситуацию России в девяностых годах и ее перспективы. Мне, как постороннему наблюдателю, неизвестен ряд подробностей, но общие черты этих перемен мне знакомы и предпо­лагаю, что сумею дать их марксистский анализ.

В сравнении с Польшей, ситуация в России после падения социализма, ухудшилась на много больше, но с другой стороны возможности ее возрождения и поворота к современному социализму тоже являются значительно большими и вескими.

Сначала выясним причины резкого падения, а точнее говоря, развала народного хозяйства России в 90-тых годах. Постараемся представить как экономический ход событий которые привели к этому развалу, так и его социально-политическую обусловленность.

Как указывалось, первым шагом ведущим к реставрации капитализма в России, был отказ государства от регуляции в области продукции, заработной платы и цен. Это привело к громадному росту рыночных дефицитов и общественного неудовольствия. В этой ситуации выборы на пост президента России (еще в рамках СССР) выиграл Ельцин, при поддержке большинства т.н. «демократов», которые представляли собой верхушку партийной бюрократии и верхнего слоя интеллигенции, тоскующих о возможности превращения себя в капиталистов. Большинство советского общества, к своему несчастью, этого не понимало, прежде всего потому, что издавна было политически обессилено, не знало капиталистических порядков и верило (и в некоторой степени верит и сейчас), что его очередные руководители заботятся о благе народа, а не наоборот – о благе его эксплуататоров.

Ельцин, который в период возрастающего хаоса выступил из КПСС, был распропагирован «демократическими» СМИ, как истинный отец народа, который печется об его благе и был избран президентом России. Одним из первых его шагов на этом посту было представление себя как русского патриота, который не будет в ущерб России финансировать из бюджета другие, более слабые, республики. Этот шаг ускорил распад СССР через выигрыш аналогичных президентских выборов националистами в других республиках.

Когда часть руководителей СССР попыталась организовать в 1991 году государственный переворот, чтобы спасти старую систему и СССР как государство, но без поддержки Горбачева, то эта попытка была подавлена Ельциным, которого поддержало тогда большинство русского народа, ненавидящего старую систему власти (тем более, что она была очернена еще Горбачевыми и «демократическими» СМИ как «империя зла»). Народ надеялся, что при новой власти, обещающей широкие демократические права и свободу хозяйствования, при запрещении КПСС, ликвидации советской «империи» и ограничению в связи с этим расходов на вооружение, его экономическое положение быстро исправится.

Вскоре после этого Ельцин вместе с президентами Беларуси и Украины огласил роспуск СССР, ликвидируя президентство Горбачева. На территории бывшего СССР был создан очень разрозненный «союз» независимых государств, руководства которых относятся (кроме Беларуси) скорее недружелюбно к России и к проживающим на их территории россиянам, которых насчитывается 25 млн. Существовавшие ранее очень тесные торговые и кооперационные связи между Россией и другими республиками бывшего СССР оказались подорваны в корне, и эта разобщенность очень повредила народному хозяйству России, но еще больше народному хозяйству других стран СНГ, в которых все виды экономического сотрудничества с Россией играли значительно большую роль, чем наоборот (особенно это относится к энергоносителям). Процесс разобщенности этих республик с Россией (не говоря уже о тех, которые совсем расторгли политические связи, как прибалтийские республики) постепенно углубляется, а в том при большом содействии США, которые предпринимают различные экономические и политические шаги, чтобы перенять страны на т.н. постсоветском пространстве под свой контроль, с целью окружения России и ее полного подчинения, в чем им впрочем помогает русская компрадорская буржуазия.

Возвращаясь к событиям 1991 года надо подчеркнуть, что большинство россиян не почувствовало сначала отрицательных экономических последствий этого распада СССР. Из-за возросшего экспорта того сырья и материалов, которые раньше служили оборонной промышленности и вооруженным силам, возрос также импорт и при свободной торговле с заграницей рыночное предложение товаров очень возросло и обогатилось, а надежда на быстрое обогащение через торговлю и спекуляцию, в большой мере иностранными товарами, охватила значительную часть общества, в том числе часть рабочих, которые деклассировались, становясь спекулянтами. Эту надежду на обогащение подкрепляла обманчива выдача населению денежных талонов на личное участие в разделе народного имущества, равную 20 тыс. рублей по ценам с периода до роспуска СССР, которая должна была свидетельствовать о том, что только теперь трудящиеся стали действи­тельными хозяевами своей страны.

Но в условиях организованной властью гиперинфляции в 1992 году эти талоны быстро теряли свою реальную стоимость и обедневшее с громадной быстротой население, продавало их за бесценок спекулянтам и представителям старой номенклатуры, которые в несколько месяцев стали хозяевами громадного народного имущества России, а в особенности его наиболее рентабельных сырьевых отраслей. В этом спекулятивном выкупе значительная участь припала иностранному капиталу.

И так громадное большинство населения не только обнищало в результате значительно высшего роста цен, чем зарплаты и пенсии, но было также экспроприировано, что было его первым большим разочарованием. Это разочарование отразилось в сопротивлении в 1993 году большинства депутатов Верховного Совета, избранного еще в советские времена и части населения о социалистических традициях против власти президента Ельцина. Но тот как верховный представитель буржуазной власти решился на то, чтобы при помощи руководства армии расстрелять вражеский ему Верховный Совет, где погибли сотни его защитников (что нашло признание у «демократических» правительств Запада), заключить в тюрьму его руководителей (на год, потом суд их освободил из заключения).

В России и по ее примеру в других постсоветских республиках (кроме прибалтийских) приняли Конституцию, дающую президенту фактически диктаторскую власть, при сохранении видимости демократических свобод, и в том числе легализации разных коммунистических партий и свободы печати.

Среди партий с коммунистическим названием самой сильной оказалась соглашательская Коммунистическая Партия Российской Федерации (КПРФ), проповедующая как основную форму борьбы – парламентскую и отрицающая революционный путь борьбы, т.е. фактически партия социал-демократического типа, выражающая в основном интересы национальной, не компрадорской части буржуазии, но пользующая поддержкой значительной части народных масс из-за ее коммунистической фразеологии и их привязанности к старой системе, в которой они жили значительно лучше.

Период 1993-96 годов характеризовал углубляющийся упадок национального дохода и особенно перерабатывающей промышленности и сельского хозяйства, достигший в 1996 году 40 % в сравнении с 1990 году и вместе с тем еще большее обнищание основной массы населения при невероятном обогащении небольшой кучки новой буржуазии, владельцев заводов, банков, финансовых магнатов, спекулянтов, связанных очень часто с мафиозными структурами. Вместе с ними разбогатели более широкие слои обслуживающей их мелкой буржуа­зии и верхушек интеллигенции. Среди трудящихся усилились явления деклассированности.

Эти экономические и общественные явления вытекали во первых из того, что доходы и прибыли из громадного увеличения рентабельного экспорта разных видов сырья и материалов, потребляемых ранее оборонной промышленностью, не пошли на поддержку отечественного производства, а попали их новым хозяевам, которые их значительную часть вывозили заграницу (по самым скромным расчетам 200 млрд. долларов в течении 9 лет 1991-1999), считая это более надежным методом реализации прибылей и их сохранения, чем оставление в России, а частично делили эти прибыли между свою клиентурой, например, путем спекулятивной деятельности коммерческих банков, сосредоточенных главным образом в Москве и Петербурге (прежний Ленинград), где средние доходы на душу населения в 4 раза выше, чем по всей Росси. Значительную часть доходов перехватывали мафиозные структуры.

Эти немногочисленные группы населения жили в роскоши, пользуясь главным образом заграничными товарами высокого качества и заграничным комфортным туризмом, пользуясь свободным обменом валют при таком их курсе, при котором рентабельным был только экспорт разных видов сырья (кроме угля), которыми Россия богата. Второй причиной этих явлений, было то обстоятельство, что свободный импорт товаров по курсе, который был нерентабельным для преобладающей части перерабатывающей промышленности и сельского хозяйства при отсталой технологии и чрезмерном потреблении материалов, привел к их вытеснению с внутреннего рынка и к такому снижению их цен, которое приводило предприятия к банкротству. Это явление выступило в значительно большом объеме, чем, например, в Польше, которая покупала в 70-тых годах заграничные лицензии для производства гражданских товаров.

Ограничение продукции, несмотря на двух кратное или еще большее ограничение реальной зарплаты и их многомесячные задержки, и, наконец, банкротства предприятий, привели к положению, когда вначале возникла скрытая, потом открытая безработица, которая в 1996 году достигла 10 % общей занятости. Упадок перерабатывающей и оборонной промышленности увеличивал еще экспорт сырья, а промышленности не хватало средств на замену изношенных фондов.

Еще хуже сложились дела в сельском хозяйстве, которое действует на преобладающей части угодий в значительно худших почвенно-климатических условиях нежели страны, из которых импортируется продовольствие. Лишенное дополнительно прежних дотаций, громадное большинство аграрных предприятий (которые фактически вопреки нажиму правительства остались совхозами и колхозами под названием акционерных обществ), не были в состоянии покупать по мировым ценам ни машин, ни минеральных удобрений, подавляющая  часть которых экспортируется. Сельскохозяйственное производство как растительное, так и животноводческое, начало стремительно падать, и оно было в 1996 году ниже уровня 1990 г. на 30-40 %, импорт продовольствия достиг почти половины его потребления, что лишило Россию продовольственной безопасности.

В свою очередь бюджет, не получающий от падающих предприятий перерабатывающей промышленности достаточной суммы налогов, не был в состоянии содержать социальной сферы даже на очень пониженном уровне и выплачивать даже в двое уменьшенную зарплату во время ее работникам, а также очень низких пенсий почти 40 млн. пенсионеров, которые в большинстве попали в нищету (из-за чего смертность значительно превышает рождаемость и население уменьшается почти на 1 млн. человек ежегодно). В этих условиях правительство советовало населению спасаться продовольствием, получаемым из пригородных и приусадебных участков.

На этом фоне быстро возрастало общественное недовольство диктаторским правлением Ельцина, все очевиднее считаемого большинством населения представителем крупной буржуазии и связанных с ней мафиозных структур. Этот режим, не будучи в состоянии договориться с чеченским народом, развязал войну против его правителей, имеющих сильную поддержку масс и проиграл ее в 1996 г. Одновременно возрастала поддержка для КПРФ, которая получила сильное парламентское представительство в думских выборах в 1995 г. (вместе с союзниками почти половину мандатов). Ее руководитель Зюганов гласил, что в случае выигрыша в президентских выборах в 1996 г., он изменит Конституцию на более демократическую, согласно которой главную роль будет играть Дума и подчиненное ей правительство, снова будут национализированы сырьевые отрасли и крупная промышленность, будет восстановлено народное хозяйство при регулирующей роли государства, которое защитит его перед засильем иностранного капитала, но все это произойдет без лишения буржуазии основной части ее доходов. В его программе были также обещания возврата к полной занятости и объему социального обеспечения из советского периода. Хотя эта программа не была социалистической и обманывала массы, что путем выигрыша в президентских выборах, т.е. мирным путем можно перевернуть уже укрепившуюся власть буржуазии, то победа «меньшевика» Зюганова, могла всколыхнуть массы на дальнейшую борьбу и была опасна для буржуазии. Поэтому ни крупная российская буржуазия, а еще более мировой капитал, не хотели победы Зюганова и укрепления России как самостоятельного государства. По всей вероятности, и сам Зюганов не желал своей победы, но предпочитал оставаться главой оппозиции, представляющей в основном интересы не компрадорской, но национальной буржуазии, в рамках буржуазного строя.

Хотя победа Зюганова была вполне возможна, то президентские выборы выиграл во втором туре все таки Ельцин (53 % голосов на Ельцина, 40 % на Зюганова и 7 % неважных) вследствие бешеной антикоммунистической пропаганды всех СМИ, щедро финансируемых русским великим капиталом, запугиванию населения угрозой гражданской войны в случае победы Зюганова, пустыми обещаниями Ельцина относительного скорого улучшения экономического и социального положения, открытой поддержки Ельцина всеми (ссорившими с ним по другим вопросам) президентами СНГ и правительств капиталистических государств.

Дополнительно во втором туре голосования помог Ельцину его мнимый противник по первому туру – демагог генерал Лебедь.

Эти выборы доказали истинную антинародную суть «демократических» выборов при правлении буржуазии.

После этих выборов российская буржуазия считала, что уже достаточно укрепилась ее власть, при диктатуре излеченного из тяжелой болезни Ельцина и что народное хозяйство достигнет стабилизации, или даже начнется его рост. Ельцин пытался включить Россию в число участников клуба сильнейших капиталистических государств – Г-7. Эти надежды, однако, не сбылись. При дальнейшим ухудшении из указанных выше причин положения предприятий и при растущем общественном напряжении, которое мешало дальнейшему резкому снижению доходов трудящихся, мнимое равновесие бюджета удерживалось как все растущим объемом задержек зарплаты для работников бюджетной сферы и для нищенствующего большинства пенсионеров (при одновременных задержках выплат предприятий своим работникам), так и большими займами в российских банках и заграницей, при все более высоким начислении процентов за них.

В конце концов не помогло ни получение новых займов от иностранных банков и МВФ, которые выдвинули при этом требования проведения в России шоковой терапии, т.е. серьезного снижения всех доходов трудящихся и полного открытия российского рынка для иностранных товаров и капитала, ни частые изменения состава министерских кабинетов из среды либерально-буржуазных политиков.

В условиях ухудшающегося быстро финансового положения и бегства валютных фондов заграницу, наступил в августе 1998 г. финансовый крах, выражающийся в прекращении выплат обязательств по заграничным займам и внутренним вкладам населения, вместе с 4-кратном снижением стоимости рубля в сравнении с иностранными валютами, в связи с чем очень быстро и значительно возросли цены тех товаров, которые приходили из импорта или на ним опирались, а рублевые сбережения населения снова соответственно уменьшились.

Это вызвало глубокое ослабление политической позиции Ельцина и связанных с ним кругов из за резкого роста возмущения общества, требующего все решительнее радикального изменения эко­номической и социальной политики и даже свержения Ельцина из за быстро углубляющейся в этих условиях нищеты и потери большой части рубле­вых сбережений, чем особенно возмутилась бога­теющая мелкая буржуазия.

Власть Ельцина пошатнулась и в этих условиях он не осмелился на разгон оппозиционной к нему Думы, большинство которой составляли депутаты КПРФ и ее союзники, ни на применение силы в отношении нарастающих общественных бунтов, при большей неуверенности относительно готовности армии к подавлении таких бунтов.

В свою очередь КПРФ и ее союзники не хотели включать массы в свою борьбу с Ельциным, чтобы не допустить до действительного изменения общественно-политического строя и после длившихся 10-15 дней торгов принято компромиссное решение. Ельцин отрекся, но только на словах, от полномочий руководства правительством и назначения министров (кроме силовых структур, до которых зачислено также министерство юстиции) и согласился назначить на премьер-министра Примакова, своего многолетнего министра иностранных дел и 2 заместителей, хозяйственников из КПРФ. Примаков получил поддержку почти всей Думу, вместе с КПРФ, что ослабило борьбу внутри правящих элит и предотвратило бунт народных масс. КПРФ считала это своей большой победой, но глубоко ошиблась.

Так как наступило громадное снижение реальной зарплаты и пенсий, то доходов бюджета хватило на то, чтобы их выплачивать и уменьшить в некоторой степени запоздание в этом деле. Поэтому несмотря на дальнейшие обнищание, недовольство населения немного уменьшилось. К этому прибавилось начало оживления в промышленности, так как спрос населения из за дороговизны импорта перебросился в некоторой степени на отечественные товары.

В условиях некоторого успокоения настроений, клика Ельцина почувствовала себя сильнее и Ельцин снял Примакова с поста премьер-министра вместе с его министрами из КПРФ. Так как они выполнили свою по сути предательскую роль, они оказались компрадорской буржуазии ненужными и тщетными оказались также попытки КПРФ собрать 2/3 голосов Думы для обвинения Ельцина в преступлениях против интересов государства и оглашения недоверия Ельцину для его снятия из поста президента. И так Ельцин укрепился вместе со своей придворной кликой, снова меняя премьер-министров, задачей которых было также победить своих конкурентов к власти – Лужкова и Примакова. Наконец, удалось ему вытащить «из кармана» мало кому известного работника органов госбезопасности – Путина, которого он сразу назначил своим приемником (Ельцин делал это уже несколько раз).

Путину удалось укрепиться из-за нескольких причин:

Во-первых, начался в некоторой степени подъем промышленности, о чем уже сказано выше, а в связи с этим некоторое повышение заработков и пенсий.

Во-вторых, выигрыш в думских выборах в декабре 1999 года ельцинско-путинской партии власти (региональной номенклатуры) и релятивный проигрыш КПРФ, которая несмотря на получение несколько большего процента голосов (24 %), чем в прежних выборах, потеряла контроль над Думой из-за входа в нее правых партий.

В-третьих, из-за второй чеченской войны, начатой нападением чеченских боевиков на Дагестан, которая после взрывов в Москве и других городах, вина за которые была возложена на тех же боевиков, перенеслась в Чечню, получила поддержку большинства россиян, задетых в своей национальной гордости, и показала решительность Путина довести ее до победного конца, в противоположность тому, что сделал Ельцин в 1996 году, оставляя власть в Чечни в руках сепаратистов.

В-четвертых, из-за громадного роста цен на нефть, что увеличило значительно валютные доходы страны и бюджета и создало возможность более быстрого поднятия зарплаты и пенсий, чем это предполагалось, с того нищенского уровня, в котором они находились до прихода Путина на пост премьер-министра.

В этих условиях Ельцин, который целиком лишился доверия народа, тоже из-за финансовых проделок, отказался от власти в конце 1999 года, передавая временно, до ускоренных выборов в марте 2000 г., президентскую власть в руки Путина. Путин продолжал в то время чеченскую войну, не достигая окончательной победы и не говоря ничего конкретного о своей программе (кроме статьи в Интернете, в которой он высказался за сохранение собственности магнатов капитала, получая при этом поддержку заграницы), старался показать себя бравым и решительным парнем в противоположность больному и нерешительному Ельцину, а также человеком, защищающим военную мощь России. Одновременно все СМИ проводили несмолкающую пропаганду за выбор Путина, представляя его как спасителя России, который выведет ее из той смути, в которой находилась в течении последних 10 лет.

Из-за всех этих причин снова большую часть населения удалось обмануть и Путин стал президентом, получив в первом туре 52 % голосов избирателей (несомненно, значительное число голосов было добавлено при помощи фальсификации итогов голосования). КПРФ, за которую голосовала также часть сторонников более левых компартий как на меньшее зло, чем Путин, получила 30 % голосов. Власть буржуазии временно укрепилась.

Какое может быть будущее России в начале XXI века

Здесь стоит рассмотреть два основных сценария этого развития: удержание капиталистического строя, или поворот на социалистический путь.

Удержание капиталистического строя

Что касается удержания капиталистического строя, то здесь выступают силы, частично со­трудничающие с собой, а частично соперничающие, не только в борьбе за власть, но также, и это самое главное, за направление развития и роль России в мире.

Первая из них - это компрадорская буржуазия во главе с «олигархами». Она захватила командные позиции в ключевых отраслях народного хозяйства и в банковской системе и связана сильно, с одной стороны, с мировым капиталом, подчиняясь ему, а с другой – с мафиозными структурами. Она вывела из страны 200 или больше млрд. долларов, не неся за это никакой ответственности, не говоря уже о наказании. Она имеет поддержку примерно одной десятой части населения, разбогатевшей на разорении страны. Почти все СМИ находятся в ее власти. Она ненавистна громадному большинству народа и боится его. Поэтому она согласна на то, чтобы Россия стала сырьевым придатком к развитым капиталистическим странам, и прежде всего к США, и не стремится к политической самостоятельности России как великой державы. Она выступает за дальнейшее ограбление народа путем резкого ограничения социальных льгот, ужесточения в пользу капиталистов трудового кодекса, приватизации земли и пр., согласно требованиям МВФ. Решения правительства частично уже пошли по этому пути.

Другая из них – это национальная буржуазия, которая не намного уступая компрадорской буржуазии в ограблении народа, стремится все же к тому, чтобы Россия играла самостоятельную роль и поэтому, например, не уступила натискам международного капитала, который помогал оружием и пропагандой чеченским сепаратистам оторвать Чечню от России, что в случае успеха открыло бы для США дорогу на Восток, к странам СНГ, окружающим Россию с юга, и лишило ее всякого влияния в мире.

С другой стороны, эта же буржуазия стремится в какой-то мере отобрать часть собственности или доходов, награбленных олигархией во время дикой приватизации и вернуть ее государству для того, чтобы увеличить средства на восстановление народного хозяйства страны и его развитие, которое несмотря на некоторое оживление промышленности и народного хозяйства по причинам, на которые указывалось выше, находится в отчаянном положении, из-за почти полного износа машинного оборудования в течении 10 лет «смуты» и низких капиталовложений. Это направление действий находит поддержку также руководства КПРФ как представителя части национальной буржуазии и пока что имеет поддержку широких масс.

Поддержку находят также усилия центральной власти ограничить центробежные действия местных властей, подрывающих целостность государства.

Насколько острой является борьба между группой компрадорской буржуазии, выслуживающейся перед международным капиталом и США, и группой национальной буржуазии, показала гибель подводного крейсера «Курск». Средства массовой информации, находящееся почти целиком в руках олигархии, сотрудничающей и подчиненной США, недовольных стремлением Путина и министерства обороны доказать, что Россия все-таки остается сильной державой, в том числе и морской, развернули в связи с неспособностью флота спасти «Курск», небывалую кампанию (под видом сочувствия погибшим морякам) с целью доказать, что русский флот в настоящее время ни к чему не пригоден (что близко к правде в итоге ничтожного финансирования армии в течении периода от развала СССР во время правления Ельцина) и что не нужно дальше тратить на него деньги и что за последствия катастрофы полностью отвечает Путин, который должен уйти с поста президента.

Однако эта кампания привела к обратному результату, так как имея поддержку большинства общества, которое распознало действительную, антинациональную цель этой кампании, прави­тельство Путина решилось увеличить расходы на армию (а в том числе на создание спасательных служб), доказывая этим, что не намеревается капитулировать перед военной мощью США.

Все это не означает, что борьба между группами компрадорской и национальной буржуазии не приведет к какому то компромиссу между ними, увеличивая богатство первой и укрепляя власть второй в форме диктатуры. Эта диктаторская власть будет, конечно, пытаться представлять себя как защитника интересов всего народа, укрепляя себя политически, поднимая экономику России из развала и уменьшая в некоторой степени скандальное в настоящее время расслоение доходов, когда 1/10 наиболее зажиточной части населения имеет в 30 раз больше доходов чем 1/10 наиболее бедной его части.

В международных отношениях буржуазно-диктаторская Россия будет пытаться маневрировать между Западом (главным образом США), и крепнущим Китаем, чтобы удержать в какой то мере свою самостоятельность, оставаясь капиталистической страной, но по всей вероятности ее положение и роль в мире не будет выше, чем в свое время царской России. Трудно, однако, предполагать, чтобы буржуазная Россия могла помогать США в борьбе с Китаем, так как это противоречит национальным интересам России. По мере восстановления и развития народного хозяйства наступит задержка процесса деклассирования рабочих и рядовых работников умственного труда, составляющих совместно пролетариат нашего времени. При все более очевидной в сознании масс их растущей эксплуатации капиталом и при растущим уровне образования, несомненно, снова будет бурно нарастать классовая борьба и стремление масс к восстановлению социалистического строя, общественной собственности и политической власти трудящихся, составляющих громадное большинство народа.

Поворот на социалистический путь

К сожалению теперешние руководители многих коммунистических партий (к которым конечно нельзя зачислить социал-демократической КПРФ) все еще тоскуют по старой модели социализма, не желая признать, что главной причиной упадка старой системы не была измена Горбачева и прочих предателей, но ее экономическое все большое отставание от требований развития производительных сил в эпохе научно-технической революции. (Это отставание позволило предателям социализма обмануть массы мнимыми прелестями капитализма). Из-за той же причины они не хотят признать социалистического характера регулируемого государством рыночного хозяйства в Китае, утверждая, что оно идет к капитализму или уже пришло к нему. Однако подавляющее большинство народных масс чувствует инстинктивно, что несмотря на его теперешнее бытовые и социальное понижение в сравнении с жизнью в старой системе возврат к ней из-за ее многих пороков и отставания от требований современности все-таки невозможен. Поэтому это большинство остается равнодушными к пламенным призывам руководителей коммунистических партий бороться за возврат к старой системе или даже симпатизировать ей, что нашло свое выражение в том, что так в 1995, как и в 1999 году, эти партии получили вместе на выборах в Думу только 4-5 % голосов. Но опыт жизни сильнее устаревших взглядов. Можно предположить, что в России, являющейся соседом Китая, как массы, так и действительно коммунистические партии, смотревшие вперед, а не назад, придут в недалеком будущем к выводу, в связи с все более им известным растущим уровнем жизни народных масс и укрепления в Китае социалистической демократии, а не демократии денежного мешка, что социализм в России имеет перед собой будущее и сможет восторжествовать, если в основном будет похожим на китайскую модель. При этих обстоятельствах борьба за возврат социализма в России приобретет наступательный характер и тем или иным путем может привести к его победе. Конечно, во время свержения нынешней системы необходима максимальная концентрация собственности в руках народного государства и концентрация его власти для преодоления сопротивления врагов социализма, но это не может означать упрочения на длительное время централизованной системы правления социалистическим народным хозяйством.

Можно предположить, что обострение общественных противоречий капитализма в России, которая, по всей вероятности, не сумеет выйти в разряд современных развитых капиталистических государств, приведет к резкому усилению борьбы пролетариата и угнетенных масс России за социализм и к его победе.

Победа социализма в России повлияла бы очень сильно на другие бывшие республики СССР, в первую очередь на Украину, экономическая ситуация которой еще на много хуже российской. Эту страну ее националистические буржуазные власти и их империалистические покровители (также с помощью польского правительства) стараются противопоставить России и втянуть в НАТО. Поворот России на путь социализма стал бы сильным стимулом для победы социализма в других странах бывшего СССР и для его возрождения в новом социалистическом и демократическом виде.

Но как уже много раз подчеркивалось, все это является, пока что, только возрастающим шансом, успех которого зависит от достаточно сильной борьбы угнетенных классов и наций за свое лучшее будущее.

Итоговые рассуждения на счет шансов социализма

в начале XXI века

Под началом века подразумеваются здесь первые 10-15 лет.

Из прежних рассуждений можно сделать вывод, что шансы развития социализма и успешной борьбы за социализм зависят от изменений в соотношении сил положительных и отрицательных факторов как объективных, так и субъективных, которые рассматривались раньше, но которые предопределить трудно, а поэтому все, что будет ниже сказано, является гипотезой с неопределенной степени вероятности.

Стараясь представить какую-то общую картину, надо начать от ее главных составляющих.

Итак, в ближайшие 10-15 лет шансы развития социализма и борьбы за социализм во всем мире зависят в первую очередь от того, удастся ли удержать и развить социализм в Китае, так чтобы он стал непобедимым (так как в свое время эти шансы зависели от судеб социализма в СССР). Положительные или отрицательные итоги развития социализма в Китае зависят, главным образом, от того сумеет ли Китай своевременно преодолеть свое отставание и неполную самостоятельность в области техники, особенно военной. Так как быстрое экономическое развитие Китая, исходя из его уровня в 2000 году, при громадном количестве его населения (4,6 раз больше чем в США) привело бы несомненно к тому, что он стал бы экономически самой большой страной в мире, то удержание нынешней гегемонической позиции США и доминирования империализма во всем мире станет возможным только при применении США совместно нескольких видов стратегических действий. Состоят они в том, чтобы:

Во-первых,  не допустить к тому, чтобы общеэкономическое превосходство Китая через 10-15 лет было связано хотя бы с его техническим равновесием, особенно в области военной техники, тормозя всеми возможными средствами овладение Китаем новейшими достижениями в этой области.

Во-вторых,  действовать разными формами поддержки изменению общественного строя Китая, рассчитывая на рост капиталистических и мелкобуржуазных элементов в Китае и на их стремление к свержению социалистического строя, путем его перерождения в капиталистический. По мнению США, этой цели будет также служить допуск Китая в Международную организацию торговли, которому США долгое время (14 лет) препятствовали. Теперь США считают, что широкий доступ транснациональных концернов и мировых банков к деятельности на внутреннем рынке Китая подчинит себе экономику Китая и тоже поможет в реставрации капитализма в Китае.

В-третьих, США пытаются добиться сплочения других капиталистически стран вокруг себя против Китая, чему служит как укрепление и расширение НАТО, так и попытки придать право «демократическим странам», т.е. в первую очередь США, вводить силой «демократию» своего образца в других странах, под чем надо подразумевать главным образом – Китай. Этим путем США стремятся добиться политической и военной изоляции Китая, используя растущий страх буржуазии других капиталистических стран перед ростом влияния экономической и общественной эффективности развития социализма в Китае для народных масс всего мира (так, как в свое время – гитлеровская Германия запугивала демократические капиталистические страны коммунистическим Советским Союзом).

В-четвертых,  США готовят уже сейчас самые современные виды вооружения, которым, по их мнению, не будут в состоянии противостоять в случае войны другие страны, а, в первую очередь, Китай и что это принудит его к капитуляции (так, как в 1990 году капитулировало прогнившее советское руководство), а если этого не удастся достичь, то победить его в молниеносной войне при минимальных собственных потерях (вести длительную агрессивную войну с большими собственными потерями правительство США не в состоянии из-за страха перед сопротивлением собственного народа).

Если бы великому капиталу США, в лице его правительства, удалось реализовать эти цели, так США стали бы действительно неоспоримым гегемоном в мире, победив социализм в мировом масштабе на целую историческую эпоху. Хотя противоречия капитализма повсюду нарастают, не только между развитыми и отсталыми странами, но и в развитых странах, и можно предположить и ожидать, что в русло классовой борьбы втянется также большинство пролетариев-работников умственного труда, все более эксплуатируемых крупным капиталом, то все эти силы не были бы способны через длительное историческое время преодолеть власти вооруженного до зубов мирового капитала, руководимого США.

Китай противопоставляет этим стремлениям империализма и, в особенности, США свою стратегию.

 Она состоит:

Во-первых, в напряженных усилиях по преодолению своей отсталости в области образования, техники и научных кадров, в укреплении великих государственных предприятий и их объединений, как ведущей силы всего народного хозяйства (также по вступлении Китая в М.О.Т.), в укреплении социалистических начал жизни общества и его патриотизма на основе неуклонного роста уровня жизни трудящихся и преобладании принципа оплаты по эффективному труду. Она состоит также в усилиях достижения всеобщей занятости при быстром росте хозяйства и в рамках реструктуризации, в развитии демократии для масс, в укреплении народовластия и в безжалостной борьбе с коррупцией на всех уровнях, вплоть до верхних эшелонов власти.

Во-вторых, в притягивании иностранного капитала (а в том тоже корпораций США), жаждущего больших прибылей при сравнительно низкой зарплате китайских работников, используя нарастающую глобализацию экономических отношений для ускорения своего экономического развития и технического прогресса, а не для перерастания социализма в капитализм, на что надеются капиталисты и их прислужники, особенно в США.

В-третьих, в постоянном подчеркиванию в отношениях с другими странами, в рамках ООН и Совета Безопасности своего противостояния гегемонизму (конечно, США). Китай выступает против военных действий, служащих диктату в отношении слабых стран и их порабощению, против вмешательства в свое внутреннее экономическое и политическое устройство под предлогом «защиты прав человека» и провозглашает свое невмешательство в дела других стран, выдвигает идею многополюсности мира, противостоящую идеи однополюсного мира, т.е. гегемонии США и для этой идеи получает к какой-то степени поддержку некоторых высоко развитых капиталистических стран, которые не хотят полностью подчиниться США.

Надо здесь отметить, что страны Западной Европы, объединенные в Европейской Унии, вступают сейчас в ожесточенную конкурентную борьбу с США, стараясь наверстать свое теперешнее отставание, а также стараются создать свой собственный военный союз, который в рамках НАТО был бы более независимым от США.

Стремление США к гегемонии встречает также сопротивление нынешних правителей России, не говоря уже о ряде слабо развитых стран, которые боятся отрицательных последствий для себя из гегемонии США над миром и сопротивляются ей.

С целью ослабления антикитайских намерений империалистических держав, коммунистическая партия Китая не входит пока (в отличие от КПСС) в близкие отношения с другими коммунистическими партиями (кроме вьетнамской), считая, наверное, что такие связи в настоящее время повредили бы как Китаю, так и этим партиям, которые, впрочем, в своем большинстве очень слабы, а также не настроены дружелюбно к Китаю, являясь приверженцами старой, нерыночной модели социалистического строя и предполагая, что его рыночная модель все-таки ведет к капитализму.

Положительные шансы развития социализма в предстоящие 10-15 лет зависят также в значительной степени от нарастания борьбы пролетариата физического и умственного труда против капиталистической эксплуатации и национального угнетения, которая будет проявляться в разных формах и с различной силой в развитых, отсталых и бывших социалистических странах, и от развития разных противоречий внутри отдельных стран и между ними.

Между силами, заинтересованными в победе социализма и других форм общественного и политического прогресса, несомненно будут развиваться разные формы содействия. Итак, возникают условия для международной совместной борьбы работников наемного труда в Европейской Унии, заинтересованных в сопротивлении стремлениям правительств этих стран, а также транснациональным корпорациям, использующим труд низкооплачиваемых рабочих отсталых стран для ограничения их зарплаты, лишения работы и социальных прав.

Может развиваться в развитых странах, да и в США, движение за мир, против насилия над слабыми странами, против гонки вооружений, ведущей к большой войне с Китаем или Россией с большими жертвами и неизвестным исходом.

В отсталых странах можно ожидать заострения борьбы против компрадорской буржуазии, что может привести к власти национальной буржуазии, которая в какой то степени будет защищать интересы своих стран и будет пытаться уменьшить их зависимость (финансовую, торговую, техническую и по капиталовложениям) от акул транснациональных корпораций и империалистической интервенции, в том главным образом, со стороны США.

Главной силой этой борьбы будет растущий в этих странах рабочий класс и угнетаемое крестьянство, в интересе которых есть достижение путем борьбы народной власти, идущей по пути к социализму. Но трудно надеяться на то, чтобы такая борьба сама по себе привела в близкое время к такой победе собственными силами, так как в случае опасности для власти капитала везде вмешиваются США (также в рамках НАТО) как мировой жандарм.

В бывших социалистических странах, в которых во время социализма люди труда имели все-таки работу, обеспеченный быт и социальные права, все больше и больше становится очевидным для громадного большинства народа, что контрреволюционный переворот, в котором они сами, будучи нагло обманутыми, приняли участие, принес им классовое, социальное и национальное унижение и все несчастия капиталистических отсталых стран, которых они не знали. Из-за этого они все больше тоскуют по достоинствам прежнего социализма, несмотря на его пороки, особенно большие в последней стадии его существования и (не зная сути китайской модели социализма, которая эти пороки устранила), стремятся организовать борьбу за свои прежние права, а часть трудящихся, организуемых слабыми пока коммунистическими партиями стремятся возвратить к социализму.

Но эта борьба и стремления из-за ряда внутренних и внешних причин (которые были разъяснены при анализе положения в Польше и России) не сулят в недалеком будущем победы, хотя могут остановить наступление хищного капитала.

Итак, в ближайшие 10-15 лет главные шансы на удержание и развитие социализма во всем мире будут связаны, главным образом, с удержанием и развитием все более могущественного социалистического Китая, с его все большим влиянием на борьбу трудящихся других стран, борющихся с капиталистической и неоколониальной эксплуатацией и с его постепенным превращением в государство, способное отразить любую военную агрессию и в первую очередь со стороны США, которые к этому усердно готовятся.

Нарастание сил и борьба других движений антикапиталистических и в защите мира в разных странах, кроме их прогрессивного значения для этих стран, будет играть в деле удержания и развития социализма в мировом масштабе, в ближайшие 10-15 лет вспомогательную роль.

Дело изменится в корне, когда Китай и другие сотрудничающие с ним социалистические страны, достигнут оборонительного равновесия с мировом империализмом во главе с США и мировая война станет мало вероятной, а требования со стороны народов общего разоружения, чтобы не допустить до глобальной катастрофы, станут преобладать.

Тогда, можно предполагать, что пример жизни народных масс в достатке, при высоком уровне образования и культуры, в рамках социалистического строя, эффективно развивающего народное хозяйство, справедливого и действительно демократического для народных масс, а также борющегося успешно за мир во всем мире, станет очень притягательным примером для пролетариев физического и умственного труда и других угнетаемых слоев населения во всех странах, а особенно в отсталых и бывших социалистических странах, живущих в несравненно худших условиях, чем в развитых странах, так как их угнетает жестоко империализм совместно с собственной компрадорской буржуазией.

Отражением наращивания сил борющихся за общественный прогресс, мир между народами и освобождение из-под гегемонизма США были ход и декларация торжественной сессии ООН в 2000 году.

Государства Латинской Америки и Африки избрали председателями своих секций руководителей государств, оппозиционных к США, а принятая декларация (реализация которой является очень сомнительной) призывает государства ООН, чтобы к 2015 году достичь совместными действиями радикального уменьшения масштаба нищеты, количества трущоб, смертности детей, а также полного охвата начальным образованием детей во всем мире.

На принятие этой декларации несомненно повлияли широко известные среди остальных стран достижения Китая, как и большие достижения Кубы в социальной области и образования, несмотря на тяжелые условия, связанные с блокадой со стороны США.

Шансы успешной борьбы социализма с капитализмом в мировом масштабе возрастают, и они могут стать действительностью в не столь отдаленном будущем. Но все это не является уверенностью, но шансом, зависящим от упорной борьбы широчайших масс в строительстве социализма и за социализм, а также от многих обстоятельств, которых нельзя предвидеть.

Приложение - Мир в глазах китайцев

Содержание главы:

Мир в глазах китайцев

Внедрение информатики приведет к глубокому развитию глобализации

Регионализация и глобализация будут развиваться параллельно

Регион Азии – Тихого Океана

Главное внимание на развитие

Включение в многостороннюю дипломатию

 

Мир в глазах Китайцев

В этом месте считаю целесообразным привести (несмотря на дипломатический язык статьи) полуофициальные высказывания китайского правительства на счет будущего мира в ближайшей декаде XXI века и роли Китая в мире, которые были напечатаны в еженедельнике «Пекинское обозрение» (на английском языке) из 10 июля с.г. под названием «Ближайшая декада. В каком направлении движется мир? Чего желает Китай». Вот содержание этой статьи:

Через ближайшее 10 лет, международный порядок в областях политической, экономической и безопасности войдет в несравнимый с прошлым временем период многостороннего приспособления.

Международная стратегическая ситуация будет характеризоваться следующими направлениями:

1) Внедрение информатики приведет к глубокому развитию глобализации

В ближайшие 10 лет информатическая революция подвергнется ускорению. Национальная конкурентоспособность будет все больше зависеть от способности страны к созданию, получению, использованию и применению информатических ресурсов. Капитал, информатические ресурсы и технология будут окружать землю ускоренными темпами. Капиталовложения и торговля получат больше свободы передвижения. Хозяйство основанное на интернете приведет к интенсивной эксплуатации сектора услуг в мире. Наиболее активные международные корпорации станут основой мировой экономики. Мировая экономическая система будет состоять главным образом из них.

2) Регионализация и глобализация будут развиваться параллельно

Ускорение развития глобализации будет побуж­дать к развитию регионализационных тенденций в мире. Все страны хотят более активно применять региональную политику, кооперацию в области по­литики и безопасности. В основном будут создаваться 5 тесно сотрудничающих с собой регионов: Северная и Южная Америка во главе с США; Европейская Уния, руководимая Германией, Францией, Италией и Великобританией вместе с Восточной и Юго-восточной Европой, Сообщество Независимых Госу­дарств с центром в России, мусульманский мир после его интеграции и региональное сотрудничес-тво стран Восточной Азии.

Мировое хозяйство вступило в новую эпоху, ха­рактерной чертой которой является быстрый рост качества и технологии.

С одной стороны, экономики США, Ев­ропы и Япо-нии отошли от этапа продуктов до этапа знаний, где для хозяйственного развития более репре­зентатив-ным являются знание и технология. В виду этого, темпы и масштаб развития мирового хозяйства будут ограничены.

С другой стороны, хотя мировое хозяйство разви­ва-ется медленно, то объем мировой торговли возрас­тает на много быстрее. Хозяйство развивающихся стран находится все еще на этапе количественного роста. Хозяйство Китая, Индии, Восточной Азии и Латинской Америки быстро развивается. Развитие экономики знаний в США, Европе и Японии будет стимулировать экономическое развитие во всем мире. Структура «одной сверхдержавы и многих держав» не изменится в основном. „Конфронтация между од-нополюсностью а многополюсностью” не окончится быстро.

В ближайших 10 годах США будут желать удер­жать свою международную позицию «единственной сверхдержавы». В то же время США, Европа и Япония укрепят свою интеграцию в области финан­сов, капиталовложений, технологии и информации, что не благоприятствует процессу многополюсности. Европейская Уния достигла большого прогресса по пути к интеграции. Страны Европейской Унии же­лают «говорить одним голосом» по вопросам ино­странной политики и безопасности. Япония, которая с трудом удерживает свою позицию второго самого большого народного хозяйства в мире, старается уве-личить свою военную мощь.

Европа и Япония не желают поддакивать США по всем вопросам. В еще большой степени Россия наме­ревается реализовать политику стабилизации в течении нескольких лет и постепенно переходить от хозяйственного кризиса к экономическому развитию. Она снова начала укреплять свои связи со многими странами СНГ, которые не желают подчиняться США.

Нужно добавить, что народное хозяйство Индии быстро развивалось в последних годах и Индия же­лает вырасти на сильное государство. Рост числа и силы многих государств поможет ограничить роль одной сверхдержавы в мире. На добавок, регионали­зация становится ограничением для однополюсности, которую пытаются завоевать США.

Изменения международной системы углубились и стались всестороннее, а противоречия: Север – Юг заострились. Велением времени является совершение глубокой реформы нынешней нерациональной меж­дународной экономической и политической системы.      В настоящее время международную систему все больше изменяют и легализуют в направлении соз­дания прочной привилегированной позиции США, Европы и Японии в мировой экономике и политике. Не в состоянии получить большинства голосов в ООН, они желают перенести политические функции на такие организации как МВФ, Мировой Банк и Группа восьми. На этом пути они пытаются ослабить ООН.

Контроль вооружений и процесс разоружения на­ходятся в опасности в следствии расовых войн и ин­тенсивных остатков локальных войн. США решились добавочно увеличить военные расходы на 112 млд долларов в течении 2000-2005 лет. Сенат США от­бросил ратификацию договора о всестороннем за­прете ядерных испытаний. США односторонне отсту­пили от договора, ограничивающего масштаб проти­воракетной обороны, с целью ее применения и раз­вития. Планы размещения системы противоракетной обороны и национальной антиракетной обороны были ускорены.

Учитывая экспансивную военную политику США, Россия, Европа и Япония намереваются реализовать подобные планы. Россия намеревается ввести новую военную доктрину и увеличить свои военные расходы до 3,5 % ВВП, Япония желает продолжать развивать, как вторая сильнейшая в хозяйстве-нном отношении держава, свои военные расходы; Индия увеличивает свои военные расходы в 2000 г. до 3 млд долларов и продолжает строительство своей ядерной мощи.

3) Регион Азии -Тихого Океана играет все большую роль в глобальной геополитической структуре и США нацеливает на этот регион свою главную стратегию.

Во первых – регион Азии - Тихого Океана сосредоточил стратегические силы мира, включая в это пять из семи стран владеющих ядерным оружием, четыре из десяти крупнейших экономических организаций и две великие региональные силы – Индию и АСЭАН и ряд социалистических стран.

Во вторых – укрепляющийся также экономически регион Азия – Тихий Океан влияет тоже на глобальную геополитическую структуру. ВВП этого региона достигает 7000 млд долларов, что примерно равно ВВП Европейской Унии и Северной Америки и имеет более быстрый темп роста.

Быстрый рост Китая и Индии приводит не только к глубоким изменениям региональной геополитической структуры, но влияет также серьезным образом на глобальную геополитическую структуру.

Во третьих – учитывая лекцию войны за Косово, Россия избрала регион Азии - Тихого Океана, как направление своей геополитической стратегии и стремится к углублению своих отношений с Китаем и Индией, а также с Японией. Этими средствами она желает смягчить давление на нее со стороны Европы и увеличить возможность создания перемен в ее диалоге с США. США, поворачивая прочно центр своей геополитической стратегии в регион Азии – Тихого Океана стремится нацелить экспансию НАТО на восточное направление. США хочет подготовится к росту силы Китая и Индии.

Главная цель наших времен – мир и развитие – неотвратимы, а международное положение характеризуется общей стабилизацией с частными завихрениями событий.

С одной стороны достигнуто согласия относительно поддержания международного мира, а с другой – не удалось избежать региональных конфликтов и локальных потрясений. Как раз наоборот – они интенсифицировались в определенном периоде и в определенных зонах. Конфликты и потрясения происходили в первую очередь в мусульманском мире в виде пространства окружающего Китай, начиная с Корейского полуострова, в направлении на юг к центральной Азии и Африки.

В наступающей декаде, Китай должен вполне участвовать в реформе и приспособлению международных отношений и международной системы к такой международной стратегии, которая создала бы благоприятное международное окружение для собственного стратегического продвижения.

4) Обращение главного внимания на развитие

Большинство проблем Китая вытекает из его собственного развития и должно быть разрешено через это развитие, также благодаря положительному взносу в полное участие в реформе международной системы. Что касается будущего развития народного хозяйства, то зависимость Китая от рынка, материалов, капитала и мировой технологии будет возрастать. В интересах китайской экономики есть сотрудничество со всем миром, сфера его стратегических интересов относится ко всему внешнему миру. Это требует, чтобы Китай включился в мировую реформу и приспособился к мировой системе по активному и положительному пути, что отвечало бы китайским нуждам.

5) Активно включиться в многостороннюю дипломатию

В течении этого процесса нужно достичь двух видов равновесия. Один из них это равновесие между китайской дипломатической политикой в отношении США и в отношении других стран. Второй – это равновесие между многосторонней дипломатией и дипломатическими отношениями со странами третьего мира. Многолетние направление китайско-американ­ских отношений это двусторонняя кооперация и кон­куренция. В развивающихся дипломатических отношениях с США, Китай стремится к широкой кооперации и ограниченной конкуренции. В то же время Китай должен активно развивать свои отношения с Россией, Японией и Европой с целью получения больших политических и экономических выгод для ограничения стратегического нажима США на себя. Китай должен также развивать отношения с развивающимися странами. Для решения трудных национальных задач нужно также развивать доброжелательные международные отношения. Такими методами Китай будет улучшать свои отношения с развивающимися странами и расширять свое историческое и культурное влияние в регионе Азии- Тихого Океана, развивающем свое народное хозяйство.

Китай является самой большой социалистической страной в мире. Поэтому его опыт и достижения в твердой реализации реформ, в открытии на внешний мир, не отступая от собственного независимого пути развития, могут рассматриваться как полезные для национального развития других стран.

Надо заключать доброжелательные дипломатические отношения, укреплять и развивать их с соседскими областями окружающих государств. Мирное сосуществование с доброжелательными странами не является выгодным только для обеспечения Китаю безопасного окружения и дальнейшей реализации строительства собственного народного хозяйства и национального единства, но также для укрепления способности Китая к конкуренции с США, Европой и Японией. Надо внедрять политику благожелательной дипломатии. Китай должен добиться хороших отношений со всеми своими со­седями. И так продолжая поддерживать традиционные и доброжелательные отношения с соседними странами, Китай должен активно развивать свои отношения с такими важными государствами как Япония, Индонезия и Индия.

Общие выводы

Главные выводы из III части этой работы следующие:

1) Начинание строительства социалистического строя в России в итоге революции 1917 года было великим историческим достижением. Октябрьская  Революция стала началом борьбы за социализм против капитализма в мировом масштабе и явилась главным фактором, который в XX веке повлиял на общее ускорение развития производительных сил, на победу над фашизмом, на распад колониальной системы и на общественный прогресс во многих капиталистических странах и который создал условия для установления и развития социалистического строя в Китае, Корейской Народно-Демократический Республике, Вьетнаме и на Кубе, что, несмотря на (временный) упадок социалистического строя в Европе, создает новые благоприятные шансы для его развития во всем мире. Поэтому совсем ложными являются распространяемые в настоящее время утверждения, что эта революция была или не нужна или преждевременная и что с самого начала она была обречена на гибель. История не развивается и не будет развиваться по прямой. Доказательством этого является весь ход истории до наших времен.

2) Современная капиталистическая система, несмотря на совершаемый невиданный темп развития произво­дительных сил, опирающихся на все ускоряющейся научно-технической революции и переменах в сторону управляемой рыночной экономикой и то в международном масштабе, в большей степени именно из-за этого прогресса и перемен, становится исторически все более анахронической, так как подчинена погони за максимальной наживой небольшой горстки владельцев большого капитала.

Тем самым она не разрешает, а заостряет противоречия между все более обобществленным характером производства и обмена, а частным присвоением большой части результатов этой продукции, между немногими владельцами капитала, а подавляющим большинством все более образованных и работающих в огромных концернах наемных работников физического и умственного труда, располагающих однако только своей рабочей силой, продаваемой капиталистам в качестве товара.

Для поддержания свей власти капиталисты и их прислужники отравляют сознание людей труда во всем мире, а в том и в наиболее развитых странах и прежде всего в США, идеологией погони за успехом любой ценой, крайнего эгоизма и шовинизма, который должен обосновать их права до владения миром.

Развитые капиталистические страны и созданные в них транснациональные корпорации эксплуатируют жестоко неоколониальным образом трудящихся в отсталых и бывших социалистических странах, а капиталистические державы во главе с США, уже после распада СССР и Варшавского договора, по прежнему раскручивают гонку вооружений, расширяют и укрепляют НАТО, с целью добиться полного владения миром.

Современный капитализм по прежнему не создает рациональной перспективы для трудящихся во всем мире, а в том особенно в отсталых и бывших социалистических странах. Такую перспективу создает современный социализм, использующий регулируемый народным государством рыночный механизм во благо трудящихся. Наметку экономики такого государства на более зрелом этапе развития представлено в этой работе, опираясь в большой степени на опыте Китая, который находится все еще на низкой стадии развития производительных сил и социалистических отношений.

3)Строительство социалистической системы должно обеспечить преобладание интересов нижних слоев общества не только над интересами капиталистов, но также над интересами верхних слоев управленцев и руководителей, которые также в условиях социа­лизма стремятся поставить себя над народом и получить позицию привилегированного класса, владеющего средствами производства. Эта задача оказалась в условиях более сильного капиталистического окружения, производившего на более слабую социалистическую систему огромный экономический, военный и идеологический нажим, очень трудной.

В отличие от возникновения капиталистического строя, который происходил стихийно и именно это способствовало классовой поляризации в этой системе, которая является его сущностью, возникновение социалистического строя, нацеленного на ликвидацию классов, классовой эксплуатации и на общественную интеграцию, должно было быть управляемым с самого начала. Вопросы этого управления, на добавок в условиях вражеского капиталистического окружения, были очень сложными, а их разрешение зависело от разных взаимно сопряженных, а часто и противоречивых факторов.

В ходе этой работы рассматривались следующие проблемы:

     Классы и общественные силы, заинтересованные разным образом и в разных периодах в победе и в развитии социализма, или же наоборот, в его вырождении и ликвидации;

     Экономическая система, нужна на разных этапах для развития производительных сил, удержания и развития социализма, с учетом внутренних и внешних обстоятельств (безуспешные попытки скорого введения коммунизма, плановая и рыночная система в разных комбинациях);

      Права трудящихся в рамках экономическо-политической системы социализма и ее перемены;

     Масштаб экономических привилегий руководящих слоев и степень их общественной акцептации;

     Политическая система, изменения степени демократии и авторитарного режима в государстве, а также демократии в коммунистических партиях в свете объективных условий и субъективных извращений;

     Сотрудничество и противоречия между социалистическими государствами и их народами, взаимное воздействие на себя социалистической и капиталистической системы во всех областях – экономической, технической, военной, общественной и политической, а также в области идеологии и их перемены.

     Анализ этих вопросов приводит к виду, что субъективный фактор сыграл большую роль в судьбах социализма до наших времен. Несмотря на тяжелые условия его восстания и развития во вражеском капиталистическом окружении, социалистический строй удержался бы после войны в Европе, а возможно, что и победил бы в мировом масштабе, если бы не раз­ного рода рассматриваемые в этой работе ошибки руководящих групп, с одной стороны – экономические и политические догматические ошибки Сталина и Мао Цзедуна, а с другой – оппортунистические Хрущева, которые сделали возможным фактический отход от социализма Брежнева и предательство Горбачева и похожих на него руководителей в европейских социалистических странах.

     В противовес этому, реализм Дэн Сяопина сделал возможным поворот Китая из-над пропасти и создание основы для его быстрого развития в наши времена, в течении уже более двадцати лет, по новому, социалистическому, а не капиталистическому пути. Оказалось, что регулируемая государством рыночная экономика может лучше служить социализму, чем капитализму. В настоящее время соперничество между социализмом и капитализмом снова развертывается, на новом историческом этапе. Капитализм преодолел ряд своих системных слабостей и в настоящее время является сильным экономически и технически. Однако он не преодолел своих общественных противоречий даже в развитых странах, а тем более противоречий между развитыми и отсталыми странами, которые нарастают и вызывают рост национально-освободительных и антикапиталистических движений.

     Капиталистические транснациональные концерны в рамках процесса глобализации стремятся к экономическому подчинению себе всего мира, а капиталистическая сверх держава – США, к подчинению себе, экономическими и военными методами других стран, а в том числе России и к ликвидации социалистического Китая, как главного препятствия для победы капитализма во всем мире и гегемонии США над миром.

     Китайская социалистическая система (а также других социалистических стран), в сравнении с мощью мирового капитализма, в настоящее время еще слаба и не вполне самостоятельна технически. Но она быстро развивается и успешно преодолевает, в отличие от современного капитализма свои собственные слабости и противоречия, превращаясь в могущественную державу, имеющую все большую поддержку народных масс во всем мире.

     В начале XXI века создаются большие шансы для успешного соревнования социалистической системы с капиталистической, в которой оно могла бы доказать свою силу, достаточную для того, чтобы ее не разрушить, а также доказать свои общественные достоинства, которые повлияли бы на усиление борьбы народных масс во всем мире за социализм, общий мир и взаимновыгодное сотрудничество между странами.

     Это могло бы изменить весь ход истории в направлении быстрого поднятия уровня жизни всего человечества и прогрессивного развития общественных отношений.