Томский государственный университет

Соломеин А.Ю.

Историко-генерализирующий опыт

французской историографии эпохи Просвещения.

Вольтер.

07.00.09. - историография, источниковедение и методы исторического исследования

автореферат

диссертации на соискание ученой степени

кандидата исторических наук

Томск 1998

характеристика работы.

Актуальность темы. Проблема генерализации занимает во французской исторической науке нового времени особое место и имеет свою специфику. Разумеется, генерализация, понимаемая как отбор и обобщение содержания, является, неотъемлемы элементом процесса познания вообще. Поэтому, говоря о специфике проблемы генерализации во французской историографии, следует отметить ее тесную связь с имеющими глубокие корни в данной традиции направлениями всеобщей, универсальной истории, истории цивилизации и культуры. Более того, опираясь именно на данный комплекс идей французская историография XX в. смогла в условиях кризиса исторической науки выработать плодотворные концепции и заняла лидирующее место в историографии мировой.

Поэтому представляется совершенно уместным осмыслить опыт французской историографии и, прежде всего, его методы генерализации исторической эмпирики. Фигура Вольтера абсолютно закономерно может служить в' качестве отправной точки в исследовании этой проблемы, так как, во-первых, Вольтер одним из первых'в европейской историографии поставил вопрос о вычленении и отборе главного, существенного в массиве исторических фактов и решительном удалении всего второстепенного из исторических трудов (т.е. фактически обратился к проблеме исторической генерализации). Сюда же относится и перенесение им внимания с событийно-политической истории королей и великих исторических личностей на историю человеческого духа, разума и проявлений их в самых различных сферах человеческого бытия (что сейчас принято называть историей культуры и цивилизации). Подобная новация • также актуализировала генерализаторскую проблематику, ибо требовала иных принципов выявления связей между вещами и их изложения. Во-вторых, Вольтер является наиболее ярким и в тоже время типичным представителем французского Просвещения (чье

творчество - стало квинтэссенцией духовного климата эпохи) и французской культуры вообще, что позволяет рассматривать его творчество, как отражающее общие тенденции времени и национальной культурной традиции.

Помимо этого, проблема исторической генерализации оказывается непосредственно связана с апориями исторического познания, которые вызваны традиционно сложившейся непримиренностью общего и индивидуального, абсолютного и частного, вневременного и только временного и т.п., в европейской культуре.¹ Ибо история, как литература, эпос, хроника относится к тем видам текстов, которые посвящены случайности, эксцессу, единичному, индивидуальному. Всеобщая же история эпохи Просвещения есть возврат истории из сферы сугубо аномальной, случайной в сферу закономерного, регулярного. Таким образом, история, будучи обращенной к индивидуальному и случайному, должна как наука заниматься закономерным и общим.² Следовательно, проблема исторической генерализации вырастает из той же сферы, что и фундаментальные вопросы о самой природе исторического познания. Состояние научной разработанности темы. Литература, посвященная творчеству Вольтера и эпохе Просвещения огромна. Вольтеристика характеризуется устойчивостью традиционного круга оценок, который на протяжении более ста лет принципиально не менялся. Изменения внутри данной традиции шли в сторону углубления и концептуализации, выявлению связей идеологии Просвещения с особенностями новоевропейской философии XVII-XVIII вв., мироощущением эпохи классицизма, обшей картиной мира и передовыми областями научного знания в ту эпоху.

В той области вольтеристики, которая была посвящена Вольтеру-историку, традиционная трактовка была заложена еще Ж.-А. Корндорсэ.

¹ Михайлов А.В. историческая поэтика в контексте западного литературоведения //Историческая поэтика. М., 1986, С.56

² Лотман Ю.М. Статьи по типологии культуры. Тарту, 1973, С.25

В эпоху романтизма, Вольтер подвергался критике, но это не означало полного неприятия его творчества. Шатобриан, Мишле, Гизо высоко отзывались о его заслугах историка. С середины XIX в. фигура французскго просветителя опять начинает привлекать исследователей. Наиболее значимые работы принадлежат Д.Морли,¹ Д.Штраусу², Г.Лансону³, В.И.Засулич⁴, А.А.Шахову⁵ и А.Н. Веселовскому⁶, чья статья была помещена в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона. Рубеж XIX-XX вв. ознаменовался всплеском интереса к проблемам историографии. Среди трудов по историографии и философии, следует выделить книгу Г.Шпета⁷ «История как проблема логики», в которой автор, стремится выделить те специфические познавательные принципы, на которых строится проблематика всеобщей, универсальной истории и приемы историописания, связанные с ней, а также реализация их у Вольтера.

Советская историография, в целом, продолжила традиции дореволюционной вольтеристики. Пожалуй, был усилен акцент на антирелигиозность Вольтера, подчеркивалась его роль идеолога молодого, прогрессивного класса буржуазии, борца против реакционных феодальных пережитков. Марксистские позиции, в силу его высокой теоретической законченности, способствовали развитию исследований в сторону большей концептуальное™ и цельности в оценках французского философа. Здесь выделяется книга К.Н.Державина⁸ «Вольтер» Полнотой

' Морлей Д. Вольтер. М., 1889.

² Штруас Д. Вольтер. М., 1900.

³ Лансон Г. Вольтер. М., 1911.

⁴ Засулич В.И. Вольтер. СПб., 1909.

^s Шахов А.А.Вольтер и его время. СПб., 1912.

⁶ Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. СПб., 1893. T.VII.er. Вольтер.

⁷ Шпет Г. История как проблема логики. М.. 1916. ¹ Державин К.Н. Вольтер. М., 1946.

и целостностью охвата его творчества. Работы Е.А.Косминского', где подробно рассматривается исторический аспект воззрений Вольтера, и труд М.А.Барга² «Эпохи и идеи». Хотя последний не содержит специального очерка о Вольтере, но на сегодняшний день он является, пожалуй, наиболее высококонцептуальной и глубокой работой в области историографии. Также следует назвать таких авторов, как В.П.Волгин, С.Д.Артамонов, А.ААкимова, В.Н.Кузнецов и И.И.Сиволап (подробнее см. «Вольтер в России. Библиографический указатель 173S-199S»³). Кроме того в историографических трудах ОЛ.Вайнштейна⁴ и А.Л.Шапиро⁵ Вольтеру и просветительской историографии уделено заметное место.

Что касается зарубежной историографии,, то деятельность Вольтера-историка получила освещение в историографических трудах ЖЛефевра⁶, Р.Д.Коллингвуда⁷, Б.Кроче", Бурде и Мартена⁹, Ш.Грэя¹⁰, Ж.Дажена". Зарубежная литература вращается примерно в том же круге идей, что и отечественная. Никаких принципиальных расхождений между ними не существует.

Относительно проблемы генерализации отмечается выдвижение Вольтером несобытийной истории на первый план, вычленение в исторических сочинениях «главного». Под «главным» Вольтер понимал целый комплекс явлений - дух и нравы народов, пути

¹ Косминский Е.А. Историография средних веков. М., 1963; Вольтер как историк //Вольтер М.-Л., 1948.

² Барг М.А. Эпохи и идеи. М., 1987.

³ Вольтер в России. Библиографический указатель 1735-1995. М.,1995.

⁴ Вайнштейн ОЛ. Западно-европейская средневековая историография. М-Л.,1964.

⁵ Шапиро А.Л. Историография с древнейших времен по XVDI в. Л., 1982

⁶ Lefebre G. La naissance de 1'hisoriographie moderne. Paris, 1971

⁷ Коллингвуд Р.-Д. Идея истории. М., 1980.

* Сгосе В. Theorie et histoire de 1'historiographie. Geneve, 1968.

⁹ Bourde G., Martin H. Les ecoles historiques. Paris, 1983.

¹⁰ Grell Ch. L'histoire entre erudition et philosophie. Paris, 1993.

¹¹ Dagen J. L'histoire de Г esprit humain dans la pensee francais tie Fontenelle a Condorcer. Lille, 1980.

человеческого разума в истории и то, что его характеризует: законы, управление, торговля, науки и искусства. Но все это не выстраивается Вольтером в некую систему или связную иерархию, что. обусловило неопределенность трактовок данного вопроса в самой вольтеристике. Причем эта неопределенность не делалась и предметом анализа. Наиболее удовлетворительны те подходы, которые трактуют генерализующий аспект в исторических трудах Вольтера в качестве истории культуры и/или цивилизации. -Но сами по себе они ничего не проясняют, т.к_, оставляют непроясненным понимание их природы, механизм отбора и обобщения материала для отражения этих феноменов. К тому же подобная точка зрения упоминается, как правило, вскользь,

как и ваша проблмш генерализации. Исключения оостоплякгг работы

Г.Шпета и А.Л.Шапиро, но анализ этих вопросов у них на сегодняшний день явно недостаточен.

Тем не менее, в отечественной гуманитарной науке тема отношения генерализирующего и индивидуализирующего начал в истории европейской культуры достаточно глубоко разрабатывалась в трудах А.В. Михайлова, С.С.Аверинцева и др., посвященных риторической культурной традиции. Наработанный материал в этой области, несомненно, представляет ценность в исследовании проблемы исторической генерализации.

Цели и задачи исследования. Целью диссертационной работы стало исследование способов генерализации исторической эмпирики и вычленение лежащего в их основе образа общего/общности у Вольтера, как общемировоззренческого, так и историко-социального плана. В соответствии с этим выдвинуты следующие задачи. Во-первых, зафиксировать сферы индивидуального и универсального, их проявление и выражение в мировоззрении и культурной практике Вольтера и его современников. Во-вторых, выявить структуру взаимоотношений особенного и всеобщего в исторических текстах Вольтера. В-третьих, раскрыть выразительные приемы генерализации французского

просветителя, В-четвертых, вычленить в образе общего, общности аспекты, касающиеся проблематики отношений общего и особенного, постоянного и изменчивого и т.п., с учетом обращенности к индивидуальному исторического познания.

Хронологические рамки охватывают XVIII век, а с учетом общекультурных закономерностей эпохи, могут быть расширены и на весь период классической эпохи - XVII-XVIII вв.

Методологической основой работы стали историко-культурные концепции, трактующие проблему положения частного и общего в европейской культуре и динамику изменения их связи. Также в работе учитывается культурная типологизация рассматриваемого периода (классицизм) и его характерные черты, рассмотренные с этой точки зрения.

Помимо этого используется, в соответствии с классификацией академика И.Д.Ковальченко', историко-типологический метод, направленный на типологизацию приемов исторического изложения Вольтера. Существенное место занимает историко-системный подход, который будет воплощаться в соотнесении и идентификации различных уровней обобщения в исторических трудах Вольтера.

Научная новизна диссертации. Основное внимание в исследовании уделяется моментам, которые ранее, в лучшем случае, просто попутно отмечались, но не становились предметом специального анализа: принципы, на которых строится историческая генерализация у Вольтера, единство выразительного и содержательного планов в историописании и система воззрений, лежащих в их основе.

В качестве нсточниковой базы были использованы основные исторические труды Вольтера: «Век Людовика XIV»² и "Опыт о нравах и

¹ Ковальченко И.Д. Методы исторического исследования. М., 1987.

² Voltaire. Siecle de Louis XTV. Paris, 1878.

духе народов"¹, а также статьи, помещенные им в "Философском

словаре" и в "Энциклопедии" Дидро и Д'Аламбера². Публикации,

посвященные «Опыту о нравах»³ и его философские работы⁴. Помимо

этого привлекались труды французских историков эпохи Просвещения:

Монтескье «О Духе законов»⁵, Мабли «Об изучении истории. О том, как

писать историю»⁶, Кондорсэ «Эскиз исторической картины прогресса

человеческого разума»⁷.

II. Основное содержание диссертации.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав и

заключения.

Глава I. Проблема обобщенного восприятия картины мира в XVU-XYIII вв. Посвящена восприятию обобщенного образа мира и места индивидуального в нем в риторической традиции европейской культуры в классическую эпоху (учитывая и барокко) и в механицизме XVII-XVIII вв. Состоит из трех параграфов.

Параграф первый. Механицизм. Здесь рассматриваются основные черты механистической картины мира, В числе которых можно выделить: абсолютный характер времени и пространства, всеобщий характер движения (наряду с противоположностью), причинно-

' Voltaire. Essai sur les raoeurs et Г esprit des nations. Paris, 1963. T.I, II; Voltaire.

Essai sur les moeurs // Oeuvres completes. Paris, 1784. T. XVI, XVII.

² Вольтер. Эстетика. Статьи. Письма. М., 1974; Философия в «Энциклопедии»

Дидро и Д'Аламбера. М., 1994; История в «Энциклопедии» Дидро и

Д'Аламбера. Л., 1978.

'Voltaire. Supplement a 1'Essai sur les moeurs // Voltaire. Essai sur les moeurs et

Pesprit des nations. Paris, 1963. T. II.

⁴ Вольтер. Философские сочинения. М., 1989.

⁵ Монтескье Ш. Избранные произведения. М., 1955.

⁶ Мабли Г.-Б. Об изучении истории. О том, как писать историю. М., 1993.

⁷ Кондорсэ Ж.-А. Эскиз исторической картины прогресса человеческого разума. Л., 1936.

следственная связь всех явлений в мире, убежденность в дискретности мира.

До утверждения механицизма в качестве господствующего стиля мировоззрения в восприятии вселенной доминировало ее качественное понимание - обобщение строилось на качественных, субстанциональных ее характеристиках. В механистической картине мира, основанной на признании однородности пространства, качественное понимание теряло свою актуальность, на смену ему приходило количественное. В мире же, где качественное многообразие сводилось к его количественным характеристикам, традиционные методы обобщенного рассмотрения должны были либо претерпеть трансформацию, либо замениться новыми.

Параграф второй. Риторическая культурная традиция. Полноценный анализ проблемы обобщенного видения картины мира невозможен без учета мыслительной традиции обобщения в европейской культуре, воплощенной метафизикой и, шире, риторической ориентацией самой этой культуры от античности до XIX в.

Архетипичным моментом в античной культуре стало восприятие мира как чувственно-материального, завершенного и абсолютного Космоса. Соответственно, универсальное должно было мыслиться как тождественное самому себе, а окружающий мир различных явлений и вещей - имеющим единую основу. Отсюда проистекала доминанта общего над частным, что стало также и одной из предпосылок метафизики. Всякая риторическая процедура представляла собой подведение частного явления под общие места - «средство упорядочить, систематизировать пестроту явлений действительности, сделать эту пестроту легко обозримой для рассудка»'. Т.е. риторика делала доступной всю полноту информации (и абстрактно-теоретический и эмпирический срезы).

¹ Аверинцев С.С. Риторика как подход к обобщению действительности7/ Поэтика древнегреческой литературы. М., 1981. С. 16.

Риторико-метафизический комплекс имел соответствие в системе доказательств дедуктивного рационализма, который требовал в качестве исходной точки некую догму. Подобные обобщенность и нормативность определили и наличие феномена «готового слова», которое было определено А.В.Михайловым как «слово, данное как готовый смысл. Не нормативное правило задано, а именно готовый, уже готовый смысл, форма понимания и обобщения всего, что есть»¹.

Риторическая культурная традиция на протяжении всего своего развития, попадая в контекст различных культурных парадигм, приобретала различные модификации. Так в XVII-XVIII вв. было характерно, разведение, расторжение генерализирующего и индивидуализирующего начал. Общее, по-прежнему, не теряя своего главенствующего положения, становится посторонним частному: выше него, но вне его².

Параграф третий. Общее и индивидуальное в картине мира ХУП-ХУШ вв. XVII-XVIII вв. - уникальный период, в котором переплелись старое (риторическое) и новое культурное течения. Наиболее показательно это проявляется в механике Ньютона, в которой механицизм (господствующий стиль мировоззрения) выразился в своем классическом виде. С одной стороны, Ньютон сосредоточился на локальных телах и воздействии на них Космоса, сводящихся к приложенным силам и локальным эффектам. Механицизм, разворачиваясь в сфере последовательно-линейного детерминизма и локальных, частных событий, выдвигал на первый план мир единичного, частного, индивидуального - динамический и подвижно-текучий. С другой стороны, у Ньютона существовали глубоко традиционные, метафизические ходы, касающиеся вопросов общекосмологического плана - теория первоначального толчка, понятия абсолютного времени и

¹ Михайлов А.В. Античность как идеал и культурная реальность XVIII-XIX ввУ/ Античность как тип культуры. М., 1988. С. 310.

² Оганисьян М.Ю. Творчество Бальтасара Грасиана в контексте барочной риторической традиции.// Сервантесовские чтения. Л., 1988. С. 221.

пространства, абсолютность законов мироздания. Мир частного оказывался предоставленным самому себе, и его изучение становилось возможным без ссылок на метафизические сферы. В этом проявилась разомкнутость картины мира. Сам же мир индивидуального, состоящий из качественно-однородных тел, оказывался децентрированным.

В такой ситуации обобщение могло идти двумя путями. Первый -это обобщение поля локальных тел и событий метафизическими суждениями, т.е. видение частной ситуации, как проявления действия общего закона. Второй - охватом децентрированного мира индивидуального, не сводимого в своих собственных границах к какому-либо знаменателю, обобщением, схватывающем количественное как совокупность, не ассимилирующую единичное в сумме, но которое развернуто в некоем поле.

Глава вторая. Образ общего и пути исторической генерализации. Здесь речь идет о вычленении сфер общего и особенного в исторических трудах Вольтера и в культуре в целом, описание механизма их взаимодействия и взаимовыражения, а также определение на их основе образа общего у Вольтера.

Параграф первый. Проявление областей общего и особенного в истерической науке xvm в. сфера универсально-метафизического в исторических трудах XVIII в. могла проявляться различно. Во-первых, к ней принадлежали вечные и неизменные законы разума и природы, непосредственно связанное с ними понимание природы человека, и всего того, что имеет отношение к данному комплексу. Л также можно еще отметить те области и процессы (именно сами области, а не их эмпирические наполнения), в которых наиболее . показательно проявляются пути развития человеческого разума. Во-вторых, сюда относится стремление Вольтера противопоставить традиционной событийно-фактологической истории то, что находит у него выражение в образных конструкциях «общая картина» и т.п. Общее смысловое пространство, возникающее на стыке этих значений, предполагает некое

поле, единовременно вмещающее в себя явления, позволяющие охватить их разом, в общем, и составить единое представление - «общую картину», в которой развертывается мир, увиденный в своем единстве, в своих общих и сущностных чертах. В-третьих, сфера универсально-метафизического проявляется и в «общих местах». К ним могут относиться оценки морально-дедуктивного характера, заключения абстрактно-философского, либо прагматического толка. В контексте риторической культуры тесная связь слова, знания и морали образует единый комплекс и обусловливает всепроникающий характер универсально-метафизического. Важно еще учитывать, что в конкретных текстах принадлежность высказывания к сфере универсального может определяться через его положение относительно других элементов, а потому, идентичные высказывания могут в различных окружениях относится к разным сферам.

Проявления сферы идивидуально-эмпирического у Вольтера можно условно разделить на три типа. Первый представляет из себя изложения последовательной линейной цепи событий. Второй - когда эмпирические факты, не носящие характер события и, следовательно, не связанные между собой в механистически детерминированную каузальную цепь, в стилистическом плане выстроены в линейную последовательность, где наличие каждого элемента обусловлено предыдущим. В третьем - эмпирические факты представлены независимо друг от друга. Т.е. комбинации, в которых они даны в тексте, можно в принципе менять, не влияя на общий смысл текста. Данные типы изложения фактического материала в реальных текстах встречаются чаще всего в сочетании. Однако, можно говорить об определенном доминировании. Так, первый тип более характерен для ранних работ Вольтера и той части «Века Людовика XIV», где дана политическая история. Второй тип доминирует во введении и заключении «Опыта о нравах», и в главах обобщающего характера. Третий тип чаще встречается в главах, в которых излагается

сравнительное состоянии различных стран на одном временном отрезке, или посвященных состоянию нравов, обычаев, образа правления и т.п.

Параграф второй. Взаимоотношение частного н общего в исторических сочинениях Вольтера. Связь последовательно-линейных эмпирических рядов и вертикальных смысловых трансляций универсального, метафизического в событийно-фактологических частях исторических текстов Вольтера могла осуществляться и не явным путем резюмирования, а подбором и компоновкой определенным образом поданных фактов, при этом область единичных фактов и их горизонтальных связей формально не покидалась. Вследствие этого факты начинают уже означать нечто большее (с точки зрения миропорядка, в который они вписываются), чем они сами по себе непосредственно представляют. Поскольку сами универсальные нормы, законы, стоящие за явлениями, специально не указываются, оставаясь за рамками историко-эмпирического нарратива и, следовательно, за рамками самого текста, то начинает возрастать роль смысловой трансляции через контекст. Причем контекст определяется именно этими общепризнанно значимыми универсальными нормами, идеями и ценностями. Эта общепризнанность, универсальность делает их очевидными, а контекстуальные смысловые связи легко и адекватно понимаемыми, что подкрепляется литературно-языковой практикой культуры «готового слова», задействующей заданные смыслы и формы выражения всего массива данной культурной традиции. С другой стороны - семантическая направленность от единичного факта к общезначимым метафизическим смыслам определяется, как правило, не произвольно и не исходя из факта самого по себе, а выразительной и содержательной соотнесенностью с другими соположенными с ним фактами, то есть контекстом как таковым. Отсюда общее, универсальное опосредовано выражается сферой частного, единичного, взятого в своей совокупности и взаимосоотнесенности. Трудность для анализа и восприятия в том, что все эти единичные факты выступают

одновременно в двух смысловых планах, совмещенных в одном смысловом пространстве. С одной стороны, эти факты, служа аргументами и иллюстрациями к положениям, относящимся к сфере универсального, развертывают перед читателем данную сферу, а с другой - стилистически подаваемые как самоценные и самостоятельные, они являются в тоже время еще и эмпирикой исторической науки, составляющей во многом объект ее изучения как область индивидуального, частного и реально, предметно наполняющей сферу исторического знания. Имплицитная, непосредственно не оговоренная в тексте связь между индивидуальным и всеобщим есть в данном случае проявление барочно-классицистской разомкнутости мира. Ведь смысловая иерархия вышерассмотренного примера прослеживается в контексте, за рамками самого текста, во многом посторонне прямым сообщением в нем.

При универсально-смысловой наполненности определяемой контекстом, факты сопоставляются как части некоего целого, и это целое, его универсально-метафизическая актуальность, конституируется способом подбора и взаимной связью единичных эмпирических фактов, а также общей структурой всего текста, в который целое помещено. Так или иначе, о самой цельности не говорится, она представлена не сама по себе как таковая, а только через свои составляющие части и оказывается в своем реальном непосредственном выражении как бы вынесенной за рамки текста.

Это выводит на проблему образа общего. Реальное проявление общего в исторических текстах встречается в виде просветительских максим, метафизического и морально-риторического универсализирующего характера. Стоящие над- и вне-, относительно эмпирического поля единичных фактов, они сами по себе имеют некоушчественный характер и, в отличие от эмпирики, внеположены времени и пространству.

Общее может также подаваться через эмпирику. Общее здесь выступает как полнота всего частного, отдельного, взятого вместе. Поэтому, с одной стороны, оно понимается неразрывно с эмпирикой, с частным; а, с другой, обе эти сферы также оказываются разомкнутыми, так как общее само по себе всегда остается как бы за рамками частного, в силу того, что, оказываясь результатом совокупности частного (причем совокупности децентрированной) и понимаемым только через эту совокупность, и к тому же, осуществляясь в полноте частного, оно не может быть выражено иначе как только в ней, в представленной полноте индивидуального.

Учитывая все эти факты, можно сказать, что подобная взаимосвязь общего и особенного раскрывает восприятие общего как двойственного феномена, который в качестве некоей метафизической доминанты объединяет эмпирику, равно выражаясь во всех ее сферах и единичных проявлениях, при этом, не мыслясь в отрыве от конкретно-эмпирического, окончательно осуществляется в нем, видится и определяется от частного, через его совокупность, децентрироВано растекаясь в этой совокупности частного.

Таким образом, общее не подавляет частное, но раскрывается в нем. Более того, каждый раз, осуществляясь в конкретном, единичном случае частного, и окончательно осуществляясь в совокупности всех своих, по сути, конкретизациях, общее, учитывая принципиальную открытость и дополняемость представляемых перечней индивидуального, само обретает подвижный, изменчиво-текучий облик.

Третья глава. Особенности стиля исторического повествования у Вольтера. Здесь раскрывается соответствие между спецификой представлений об общем, общности и особенностями стилистики Вольтера. Среди характерных стилистических особенностей у Вольтера ярко выделяются динамичность и легкость 'изложения, которые нередко переходят в хаотичность и беспредметность изложения. Данные черты текстов Вольтера, имеющие явные признаки категории

длительности, разработанной Бергсоном, в своем синтезирующем аспекте тесно связаны со спецификой образа общего, лежащего в основе исторической генерализации у Вольтера. Сам способ изложения Вольтером его исторических трудов, его стилистика оформляют исторический материал в динамическом, изменчивом ракурсе. Они способствуют сохранению индивидуального, временного, становящегося в исторических трудах французского просветителя. Это особенно важно, учитывая значимые позиции метафизических аспектов в его видении исторического процесса.

В заключении подводятся следующие итоги исследования опыта исторической генерализации у Вольтера. Поскольку общее не подавляет частное, но раскрывается в нем, сама процедура генерализации не схематизирует реальное эмпирическое многообразие мира индивидуального, не редуцирует его к каким-либо общим характеристикам. При этом, со своей стороны, частные факты не оказываются некоей необработанной массой неорганизованной эмпирики, но укладываются и составляют определенную всеобщность, глобальность. Подобная историческая генерализация в оппозициях универсальное - индивидуальное, общее - частное, закономерное -случайное, постоянное - изменчивое, статичное - текучее, позволяет выразить вторые члены, представляющие имманентные черты мира исторического.

Генерализация исторического процесса реализуется Вольтером самой манерой изложения. Надо отметить, что подобное проявление плана выражения неотделимо от концептуально-содержательного плана не только в силу их фактического текстового единства. Нередко указанные особенности, составляющие феномены исторического, передаются исключительно через область формы, через выразительно-стилистические приемы. Так, если при синхронном рассмотрении фактического материала эти функции выполняют потенциально дополняемые, открытые совокупности, синтез которых в имплицитном

образе и формирует в сознании представление об общности, то при диахронической подаче такую роль играет специфика восприятия в длительности. Подвижный, незастывший и несхематизированный образ общности становится очень плодотворной основой в историописании. Таким образом, можно утверждать, что специфика приемов генерализации и образа общего, выделенные в творчестве Вольтера, совмещая в себе адекватное выражение свойств мира исторического и целостное представление об историческом процессе, показывает эффективность и плодотворность подобных подходов в изучении истории и историописании. Данная практика была присуща и для дальнейшей французской историографической традиции - истории цивилизации в XIX в., теории исторического синтеза А.Берра, истории ментальное™. Также она была осмыслена в концепции длительности А.Бергсона и в постструктуралистских теориях. Все это позволяет воспринимать ее в качестве образующего фактора для данной традиции.

Положения работы апробированы на научной конференции «Историческая наука на рубеже веков», проходившей в ТГУ 27-29 мая 1998 г. в докладе «Проблема общей истории во французской историографической традиции XVIII-XX вв.»

Содержание диссертации нашло отражение в следующих публикациях:

1. Соломеин А.Ю. Стилистика исторических сочинений Вольтера в контексте риторической культурной традиции (к постановке проблемы). // Методологические и историографические вопросы исторической науки. Томск: Изд-во Томского университета, 1998. Вып. 23. С.3-29

2. Соломеин А.Ю. Механицизм и риторическая культурная традиция: пути генерализации в эпоху классицизма. Томск, 1998. Делон. В ИНИОН РАН от 10.11.98 №54021. 15с.