* * *

Если формулировать общие выводы относительно ми­ровоззренческой эволюции Бердяева, то необходимо вы­делить следующее. Период «легального марксизма» был наиболее коротким — 1898—1901 гг. Религиозная фило­софия Бердяева, по крайней мере до конца первого де­сятилетия XX в., находится преимущественно в стадии поиска. Во всех его публикациях этого периода еще от­сутствует стабильная и окончательно принятая философ­ская позиция. Поэтому и обычные категории религиозной философии — «бог», «мир», «трансцендентное», «дух», «душа» — еще не имеют однозначных и четко фиксиро­ванных значений. Не случайно философско-литературная деятельность Бердяева до появления «Философии сво­боды» выражается по преимуществу в форме многочис­ленных статей и очерков. Его философская публицистика носит явно дидактический и назидательный характер. Его работы до конца 900-х годов — это пока еще сумма идей, набор проблем. Далее эта сумма идей начинает все более последовательно и координированно группироваться во­круг ключевых, сознательно зафиксированных и наибо­лее продуманных проблем свободы, творчества и объек­тивации.

Именно поэтому эволюция взглядов Бердяева выгля­дит не совсем обычно. В традиционном понимании этого слова можно говорить лишь о его переходе с позиций неокантианства и «легального марксизма» на позиции религиозной философии и о нестабильной, постоянно менявшейся комбинации идей буржуазного либерализма и «христианского социализма». В дальнейшем изменение его мировоззренческих установок происходило несколько иначе. Начав в начале 900-х годов писать о боге, религии и т. п., он уже до конца жизни писал о том же самом. Круг ключевых проблем был очерчен им в основном до Октябрьской революции. Эволюция взглядов Бердяева включает в себя трансформации тех или иных идей или способов их обоснований, отказы от некоторых точек зре­ния, возвращения к ранее оставленным идеям. Особенно сложно дело обстоит с социальными и историософскими воззрениями Бердяева.

Несмотря на весь свой мистицизм и индивидуализм, он был мыслителем с резко выраженным социальным

152

темпераментом. Это чувствовалось даже тогда, когда в конце своей жизни он, казалось, целиком отдался эсха­тологическим настроениям. Эсхатологические и апока­липтические идеи позднего Бердяева (периода «Царства Духа и Царства Кесаря» и «Самопознания») в значи­тельной степени явились негативной реакцией на про­грессивные социальные изменения в мире. В зависимости от конкретно-исторических событий, свидетелем которых он являлся, его работы социально-исторической тематики были то более злободневными и публицистическими, то более пессимистическими и отрешенными от истории. Причем до Октябрьской революции (точнее, до эмигра­ции) контрреволюционность и консерватизм Бердяева росли год от года. После «Нового средневековья» (1923) контрреволюционность и консерватизм выступают в фор­ме критики культуры вообще, свидетельств кризиса со­временной личности и эпохи. Преобладание эсхатологи­ческих тем заставляло его искать якобы нейтральные, надклассовые позиции, с которых, как ему представля­лось, он мог подвергать суду и критике всю современную эпоху. Этому также способствовали его претензии высту­пать от имени некоего «мистического христианства», стоящего будто бы в стороне от политики и социально-экономической борьбы современности.

153