ОБНАЖАЯ ОСНОВУ "ОТКРЫТОГО ОБЩЕСТВА"

Начнём с описания общей ситуации в мире, как она нам представляется, а после - перейдем к собственно предмету данного исследования.

После сокрушения государства СССР внутренними противоречиями, изрядно усиленными внешним хорошо рассчи­танным влиянием, для империализма наступил «конец истории». С исчезновением с политической арены государства СССР исчез общий враг мировой системы капитализма, общий знаменатель, если так можно выразиться, тот колосс, ради борьбы с которым, отдельные структуры глобального капитала худо-бедно находили общий язык друг с другом. Государство СССР было той единственной точкой опоры, на которой держалось если не единство, то, по крайней мере, целостность глобального капитализма. Исчезла точка опоры, - исчезла и целостность противоестественной стаи хищников и паразитов.

Империализм можно представить как бездушную многоголовую тварь, которая неизменно пожирала людей и землю во все фазы своего развития. Поначалу, во времена столетней давности, эта тварь давила национально-культурные патриар­хальные государственные образования. Затем, утвердившись в качестве государственно-монополистического чудовища, им­периализм стал передавать свою силу транснациональным корпорациям. В то же время ранее всесильные олигархические банковские кланы отступили на второй план перед порождённой ими вездесущей сетью мировой валютной системы.

Социализм чисто внешне жил своей жизнью. Советский социализм, несмотря на измены друзей и плутовство союзни­ков, выстоял в борьбе с фашизмом и победил его. Продолжение борьбы с ним силовыми методами для империи глобального капитализма становилось предельно опасным.

После гибели фашизма империалистам ничего другого не оставалось, как включить в крестовый поход против социа­лизма всю мощь порабощённой планеты. Как грибы после дождя вырастали сказочно богатые «экономические чудеса света» на всех континентах земли. Мировая валютная система безмерно кредитовала потребление... потребление природных запа­сов, которых, в иных условиях, хватило бы для безбедной жизни многим будущим поколениям. Понятно, что под «иными условиями» использования запасов мы подразумеваем установление среди людей приверженности иной шкапе ценностей, нравственной, а не либерально-гуманистической.

Там, где есть место «чудесам света», есть место и сказке. Нам сказка строить и жить помогает. Сказка даёт нагляд­ность весьма масштабным процессам. Попробуем прибегнуть к её помощи и в нашем повествовании.

... И вдруг, точка опоры исчезла. Колосс рухнул, а вместе с ним и вцепившаяся в него тварь. И тут сама тварь распа­лась. Из лопнувшей её шкуры выпрыгивают два урода. Один, сиамский близнец, есть сросток государственно-монополистического капитала и ТНК. Другой - финансово-олигархическая сороконожка, плотно окруженная хищными, как пираньи, наполеончиками всех стран и народов. Братки оперативно пожирают съедобные останки колосса, и... принимаются друг за друга.

Тут — и сказке конец. Вернёмся в суровую реальность бытия.

Приглядимся к тому, что собою представляет конгломерат государственного аппарата, частного капитала и ТНК. С точки зрения капиталистов государство есть поставщик таких специфических услуг, как гарантия порядка при заранее опре­делённых правилах, как проводник и усилитель интересов «его величества частного капитала». С точки зрения чиновника частный капитал есть гарант его, чиновника, безбедного существования вне зависимости от текущего положения дел госу­дарства. Интересы ТНК по отношению к государству совместимы с интересами частного капитала, сам же частный капитал ТНК используют как буфер в непредвиденных обстоятельствах и как полигон для проведения операций с повышенным рис­ком. Картина идеального симбиоза частных интересов казалась бы до смешного наивной и мало правдоподобной, если бы не присутствие в каждой из сторон чувства страха, буквально цементирующего нагромождение этих частных интересов до состояния слитности сиамских близнецов.

И страх у них действительно один, общий. Общий рынок, общий страх.

Их душит страх перед неумолимым айсбергом наштампованной всеми государствами денежной массы, основной объ­ём которой отдан в лапы мировой валютной системе. То, что инициаторами генерирования массы были все помаленьку, но особенно капитал банковских олигархических кланов сейчас, в преддверии глобальной катастрофы, уже не имеет никакого значения: тот, кто при захлёбывании издержек производства избыточной денежной массы окажется последним, — погиб­нет.

«Титаник» мировой капиталистической системы гребёт прямо в айсберг этой сверх избыточной денежной массы. То, что он разобьётся об это самое весомое чудо света, очевидно и мировой, и локальным элитам. Их глашатаи пишут о гряду­щей катастрофе, не стесняя себя в выражениях, уже довольно давно. Не верит в опасность айсберга только обыватель, но на то он и обыватель, чтобы лаптем щи хлебать. Вопрос для элит состоит не в том, брать спасательный круг или не брать (в ин­формированности элите не откажешь), а в том, как попасть в первый класс пассажиров, которому в момент катастрофы раз­решат спастись и без спасательного круга.

Мы сформулируем вопрос века иначе: «Чем "айсберг-2012" отличен от айсберга образца 1912 г.?» От "айсберга-2012" нельзя откупиться! Нельзя купить билет в первый класс за деньги А великолепная семёрка (восьмёрка) делает вид, что кро­ме истеричного терроризма никакой угрозы не существует- и талдычит своё: «Семёрка рулит, восьмёрка правит». Но в сие заклинание не верят элиты, да и сами заклинатели, похоже, больше чувствуют себя в роли шестёрок. Вот откуда растёт чув­ство страха в среде всякого рода элит. Мировому вседержителю не нужны сейчас деньги. А что ему нужно? Вопрос о глобальном банкомете, и о том, чего он добивается, действительно, интересен.

Вот мы и подошли к предмету исследования данной статьи.

Мы склоняемся к выводу, что административно-чиновничья, предпринимательская и политические элиты всего мира грешат хаотичной вольницей, что впрочем, скорее продукт культуры либерализма, нежели проявления какого-то генетиче­ски врождённого свойства начальственного сословия. В то же время элита обладает определенной исторической памятью на уровне подсознания, что свойственно всякому сущему корпоративному элементу человеческих обществ. Коллективную ис­торическую память относят к числу свойств коллективного эгрегора, коллективной души, всякого реально существующего предприятия или общества и элиты в том числе.

Но явление вольницы элиты имеет строгое ограничение, внутреннюю цензуру со стороны общего по отношению к ча­стному. Возьмем, например, во многом загадочное событие, когда после атаки 11 сентября 2001 г. на Пентагон и башни Все­мирного торгового центра финансовыми спекулянтами был проведён и удар по доллару. Этот удар, в отличие от предыду­щих, не достиг цели, и дело здесь не в промахе спекулянтов, а в совершенно согласованной реакции государственных элит всего мира, грудью вставших на защиту устойчивости мировой валютной системы. Понятно, что не из любви к оной, но ис­ходя из вполне здравого смысла, гласящего, что не следует пилить сук, на котором сидишь. Крах устойчивости материально­го мира грозил государственной элите тем, что она неизбежно должна была разделить судьбу всех элит предреволюционных эпох. Будь то революции в Англии, Франции, России, да где угодно. Везде и всегда революции заканчивались сменой элит (классов) у руля государственной власти.

С той лишь разницей, что современные нам потрясения дополнительно нацелены на упразднение государственности как таковой путём уничтожения государственного суверенитета. Об этой цепи откровенно рассказал Джордж Сорос, чело­век, который фактически возглавил координацию строительства так называемого Открытого Общества (О.О.), то есть новой формы организации жизни людей, наследующей, по замыслам теоретиков О.О., государственную. Тем, кто думает, что Джордж Сорос- это уникально добрый дядя, следует освежить в памяти, что именное его именем и с учреждённым им гло­бальным институтом (властной структурой) Открытого Общества связан процесс превращения в труху и обломки мировой системы социализма я практически каждого из социалистических государств в отдельности. Об упомянутых нами обстоя­тельствах предпочитают умалчивать те сильные мира сего (а особенно - мира науки), кто клянчит у его института гонорары за пособничество в строительстве О.О.

В первой половине данной статьи проанализированы силы, пригревшиеся при государстве. К их числу мы отнесли чиновничество, частнокапиталистический сектор и ТНК.

Во второй половине статьи речь пойдёт о более могущественных силах: о пламенных строителях Открытого Общест­ва и о финансовой олигархии, что, похоже, одно и то же. Война между государственно-родовой аристократией и банковски­ми кланами началась ещё в средние века, но конец ей положить сможет только социализм. Сегодня же, несмотря на то, что строители О.О. проиграли первое сражение за завоевания 11 сентября, а также, ранее, битву во время мирового экономиче­ского кризиса 1997-1999 гг., шансы на победу в мировом масштабе у финансовой олигархии представляются предпочтитель­ными.

И дело здесь не в деньгах. Уже в 1997-1999 гг. стало ясно, что государственные сипы научились пузырь необеспечен­ных денежных средств, в случае необходимости, перекачивать в иной пузырь, в пузырь индексов деловой активности фон­довых рынков. Таким образом, олигархи сами попали в число тех, кому при определённых обстоятельствах, придется отве­чать за грех безмерного печатания денег.

Мы понимаем действительность. Мы видим, что активные военные действия в борьбе за абсолютную власть ушли от «разборок» по поводу разграничения прав собственности, т.е. тех прав, кои легко покупают за деньги. Они сконцентрирова­лись в идеологическом противостоянии, точнее в том, что сейчас принято называть информационной войной. В этой, ре­шающей фазе Третьей мировой войны, инициатива находится в руках строителей О.О., и последние опережают чиновно­-калиталистическую ораву на два порядка. Капиталисты реагируют рефлексивно на наступление олигархов, официально опе­рируя отжившей идеологией либерализма (вспомним название операции в Афганистане: «Несокрушимая свобода»), а не­официально - предупреждая вспышки «пассионарности».

Вот как это происходит. Спец. службы (С.С.) всех государств действуют одинаково. Они загоняют «маргинальные хвосты» общества в тупиковые движения, во всякого рода уродливые, как бы марксистские иди националистические ереси, и держат ситуацию под контролем до полного успокоения страстей, выпуская из толпы пар, куда придётся.

Олигархи занимают значительно более выгодные идеологические и организационные рубежи. Они взяли на вооруже­ние свежую мысль, идею строительства Открытого Общества, высказанную сэром Карлом Р. Поппером и развитую самим Дж. Соросом. Они, при непосредственном участии Дж. Сороса, создали всемирный негосударственный институт (глобаль­ную структуру до сей поры невиданной власти) Открытого Общества и через СМИ и авторитетов - носителей грантов т.н. «Фонда Сороса» умело сымитировали духовную власть во плоти. Проблему «маргинальных хвостов» им также удалось ре­шить своеобразно, поддержав в качестве универсальной национальной идеи (идеи, позволяющей безошибочно оперировать понятиями «свой — чужой») спортивную страсть болельщиков, а в качестве Мировой религии, действительно мировую, ес­ли судить о ней по масштабу поклонения, — экологию.

Институт О.О. вездесущ. Эта фирма со своим «ветром перемен» лезет сквозь чужие окна как бы без спроса, но по приглашению мечтателей о грантах и эффективной поддержке СМИ. «Форточникам», как и всякому тоталитарному обще­ству-секте, нужна абсолютная со стороны адептов покорность идее, установкам сверху и безукоризненная прозрачность при ретрансляции воли жрецов О.О. Чем, какой валютой должен расплатиться современный «элитарий», чтобы получить право

на спасение во время надвигающегося всемирного потопа? Пожалуй, мы теперь можем дать ответ, каким мы его видим, без риска быть изначально не понятыми. От адептов ждут предательства строителей государственности, творческого участия в дезорганизации жизни государства, яростной пропаганды хаоса, разврата и эсхатологии.

А что если и нам воспользоваться методом О.О. и заглянуть самим в окно этого О.О.? Причём, желательно заглянуть прямо на кухню. Хорошо бы приглядеться к тем составляющим, из которых жрецы О.О. варят свои «каши», да оценить, нет ли там примитивных идеологических обвесов и философской антисанитарии?

Вторжение Карла Поппера во всемирную философию можно отнести к переломному в истории социализма, а значит и противостояния последнего с капитализмом, 1937 году. Именно в этот год на далёкой от европейской суеты периферии Бри­танской империи, в одном из университетских колледжей, Карл Поппер сделан доклад «Что такое диалектика?». Доклад стал классическим исследованием, он лег в основу ревизии философского наследия европейской культуры 19-го века и, соответ­ственно, к отрицанию научности самой идеи планомерного переустройства мира в пользу справедливости.

В дальнейшем К. Поппер предложил иную глобальную идею, альтернативную социалистической, идею Открытого Общества. Довести идею до уровня реализуемого проекта взялся Дж. Сорос. Открытое Общество, по замыслу теоретиков, должно представить из себя глобальную общественную организацию, в то время как государственные образования должны остаться в прошлом. Сама по себе идея необходимости построения О.О. нам представляется лукавой, а потому мы не можем рекомендовать ожидать что-либо хорошее от её продвижения из мира идей в мир вещей.

В качестве доказательства нашего вывода приведём анализ взглядов основоположника О.О. на примере упомянутого доклада от 1937 г.

В качестве цели при нападении на социалистическую идею образца 19 века сэр Карл Р. Поппер выбрал самую надёж­ную точку опоры марксизма - диалектику. В 1937 году спор об экономической теории марксизма не вызвал бы никакого энтузиазма у его противников, поскольку дела в СССР на этом поприще шли всё лучше и лучше. Что касается дарвинизма, то это учение служило капиталистам лучше, чем социалистам, и подвергать его сокрушительной критике просто не было никакого смысла. Из всех возможных вариантов атаки оставался один: диалектика и её автор, германский мыслитель Георг Вильгельм Фридрих Гегель.

И если понятие «диалектика» раскрыть через этимологический смысл греческого слова, как превращение речи в дей­ствие, то К. Поппер именно против сути учения и ополчился. Мы это сейчас рассмотрим подробно.

Уже в самом начале своего исследования К. Поппер с нескрываемым раздражением пишет о том, что диалектики бе­рутся использовать учение Гегеля «как метод, который поможет им подтолкнуть или, по крайней мере, предсказать будущее развитие мышления». Затем, во втором разделе, сравнивая учение Гегеля со взглядами Канта, К. Поппер говорит о более радикальной позиции диалектики по отношению к классической немецкой философии: сознание есть мир; разумное есть действительное; действительность и разум тождественны. А для 21-го века от Рождества Христова вполне уместно было бы прочесть в диалектике ещё один ёмкий тезис, говорящий об управляемости мира со стороны человека, то есть, если не о прямой зависимости мира от человека, то о наличии прочной взаимной связи человека и мира, — это уж точно. Причём, об­ращаем внимание, сразу пришлось бы признать, что инициатива начала действия находится в руках человека, и здесь право­та Гегеля оказалась бы неоспоримой. Но позиция К. Поппера принципиально противоположна, что очень странно.

Сильнейшим местом диалектики стало принятие ею действительности, и разума (мышления) в том числе, как целост­ного изменчивого процесса, в котором жизнь «противоречий» столь же естественна, как и бытие всякой законченной формы, устойчиво существующей во времени и, стало быть, лишенной каких бы то ни было внутренних «противоречии». Подобный одинаково миролюбивый взгляд и на зрелые вещи, и на ещё находящиеся в стадии становления, вызывает у К. Поппера пря­мую агрессию, он определяет этот взгляд как «опасное заблуждение».

И, конечно, сокровенным для К. Поппера направлением главного удара стал т. н. исторический метод Гегеля. Тем бо­лее что Маркс усилил его. Для Гегеля приемлем такой метод изучения прошлого, с помощью коего можно было бы объяс­нить причину существования, и соответственно, возникновения и гибели явления. Маркс поставил задачу прямо: показывать ход времени таким образом, чтобы предсказывать ход истории человечества. Основоположнику О.О. предсказания, доступ­ные пониманию всех и каждого, не нужны.

К. Поппер был классным профессионалом в идеологии, и он точно подметил, что Маркс нуждался в оптимистической философии революции, где прогресс объяснялся бы на том основании, что каждый следующий шаг есть шаг вперёд. Исто­рический метод Гегеля в интерпретации Маркса вызвал у него реакцию отторжения. Видимо, К. Поппер находился под впе­чатлением известной ветхозаветной установки на то, что всё сущее должно крутиться по кругу и никак иначе, а если и до­пустить саму мысль о развитии, то она должна быть чем-то вроде дарвиновской расширяющейся до хаоса модели, модели умножения видов с отмиранием тупиковых ветвей эволюции "только в виде исключения".

Для К. Поппера мудрость Гегеля враждебна ещё и потому, что его, Поппера, задачей было обосновать ложность идеи Абсолютного государства, которую К. Поппер смело относит под определение тоталитаризма. Напротив, для диалектики в самой идее государственности нет ничего предосудительного, и нет уже потому, что государственность есть реальность, а значит, в самом государстве присутствует человеческая мысль, и будущее его, что вполне логично предположить, находится в руках людей. Для К. Поппера как раз очень интересно показать, что мудрость и государство есть две вещи несовместимые. Ему интересно показать, что истина находится в руках общественности. А потому государство надо отнести к разряду явле­ний тоталитаризма, т.е. издержек исторического развития, с которыми в перспективе хорошо бы покончить. И утвердить иной порядок, порядок Открытого Общества, где вся власть находилась бы в руках глобальной общественности.

К. Поппер достаточно откровенен в высказывании своих мыслей. Задавая тональность восприятию критики диалекти­ческого взгляда на мир, ещё в самом начале доклада он формулирует мысль о том, что прогресс начинается там, где нет мира с «противоречием» вплоть до разрушения основания, если на нём базируются независимо друг от друга оба столкнувшиеся в борьбе «противоречия». Ему присущи высказывания, свойственные кануну 1937 г.: «Наша решимость есть движущая сила развития. И это совершенно оправданная решимость». К. Поппер повелевает: «Всякая критика должна (выделено мной -авт.) основываться на методе обнаружения противоречия - в рамках самой теории или между теорией и фактами». Он пыта­ется действовать, запрещая: «Однако гегелевская диалектика, включая её материалистическую версию, не может служить надёжным основанием для научных прогнозов... Как уже упоминалось, ошибочна сама мысль о теории исторического раз­вития, — представление, согласно которому целью научной социологии являются крупномасштабные исторические прогно­зы». Последним абзацем текста доклада сэр Карл Р. Поппер заклинает: «Всё развитие диалектики должно предостерегать нас против опасностей, неотделимых от философского системосозидания. Оно напоминает нам, что философия не должна быть основанием для каких бы то ни было научных систем, и что философам следует быть гораздо скромнее в своих притязаниях. Было бы чрезвычайно полезно, если бы они обратились к исследованию критических методов науки». Вышеизложенное по­зволяет сделать вывод о том, что К. Поппер выступает не столько как критик от науки, сколько как агрессивный гонитель науки.

Но можно ли предположить, что сэр Карл Р. Поппер прав в том, что касается сути своей оценки диалектики, но что он, к сожалению, совершил техническую ошибку, взяв на вооружение неподходящую форму выражения своего взгляда на уче­ние о диалектическом мышлении?

Пусть ответ на этот вопрос даст сам Гегель и даст его с помощью цитаты, приведённой К. Поппером в докладе: «В высшей степени важно уяснить себе, как следует понимать и познавать диалектическое. Оно является вообще принципом всякого движения, всякой жизни и всякой деятельности в сфере действительности. Диалектическое есть также душа всякого истинно научного исследования».

Итак, мы имеем два антагонистических утверждения по поводу истинности научного исследования. Одно требует критики до полной победы над оппонентом, что и составляет признак истинности; другое просто сообщает, что истинная научная мысль, как, надо полагать, и всё живое на земле, имеет душу. Стало быть, там, где нет души, нет истины, нет и диа­лектики.

Мало-мальски образованному русскому человеку ясно видно, о чём спорят Гегель и Поппер. Без малого две сотни лет назад предмет их спора вошёл в плоть и кровь русской культуры. В произведении «Маленькие трагедии» русского поэта Л. С. Пушкина есть сюжет, названный «Моцарт я Сальери». Именно в нём показано, что талантливый человек пишет вечно живую музыку, а добросовестный, скажем, репетитор, никогда её не создаст, хотя трудов и усилий приложит великое мно­жество. «Поверить гармонию алгеброй», — вот в чём вопрос отрицания диалектики. Как следует понимать в познавать гармонию или кому удалось более крепко увязать алгеброй логики доступное пониманию явление... Творец и репетитор. Гений и серость. Что тут ещё можно и нужно добавить?

Многое. И сделать это требуется во имя разоблачения серости, во имя торжества добросовестности.

Ниже приводим наш анализ способа раздувания болезней роста до уровня антагонистического столкновения противо­речий, применённого сэром Карлом Р. Поппером под видом критического метода науки.

Карл Поппер грамотно определил болевую точку разных школ диалектиков: «Маркс же научил нас тому, что даже развитие идей нельзя понять до конца, если трактовать историю идей - хотя такое толкование часто имеет большие достоин­ства - не принимая во внимание условия их возникновения и жизненную ситуацию их создателей, где экономическая сторо­на чрезвычайно важна...

На мой взгляд, социальный опыт ясно показывает, что при определенных обстоятельствах влияние идей (возможно поддержанных пропагандой) может перевесить и вытеснить влияние экономических сил. Кроме того, если мы считаем, что невозможно полностью понять интеллектуальное развитие, не поняв его экономической подоплёки, то, по меньшей мере, равно невозможно понять экономическое развитие, не принимая во внимание, например, развитие научных или религиозных идей».

Попперу удалось обозначить барьер, ставший роковым для различных школ диалектики, для диалектического идеа­лизма и для диалектического материализма. В самом деле, там, где есть место идее, есть место слову и пропаганде. Там, где есть место пропаганде, есть место управляемой исподтишка человеческой воли, а значит, направленному действию и втор­жению идеи в мир вещей. Но там, где появляется отсутствие потребности взаимно увязать желаемое с действительным, там начинается беда для тех, кто искренне желает и честно действует. Поппер чётко зафиксировал момент истории, когда враги прогресса человечества взяли на вооружение метод раздувания слабых мест теоретических конструкций, составляющих фундамент позиции их противника, и превращению в идеологическую гипертрофию ранее перспективного учения. Очевид­но, что ничего общего с критикой данный метод не имеет. Старательно действуя в новых для себя условиях, начиная испы­тывать внешнее давление, противник реагирует неадекватно, сам себя лишая возможности здорового развития. Гипертрофия отдельных положений создаёт солидные вакансии в научной иерархии. Руководящие посты в армии противника становятся достоянием энергичных догматиков, а идея справедливого переустройства мира становится целью и беззащитной жертвой неизвестной философам 19-го века информационной войны.

Человек - существо духовное, и состояние его духа зависит от внешнего звучащего слова и от того, какое слово дос­тигает его сердца. Словом можно призвать к подвигу во имя высшей цели, а можно заманить в ловушку на его, человека, погибель.

Идеализм полагает начало движения исходящим от пытливости ума. Материализм полагает начало движения исходя­щим от борьбы противостоящих сил. Пусть будет действительность осознана так, как она есть на самом деле. Но пусть поя­вится уверенность в том, что осознать действительность возможно, если для всех искренних исследователей именно спра­ведливость станет общим фундаментом. Результат, если он будет работать на справедливость, будет выглядеть здравым как для диалектических идеалистов, так и для диалектических материалистов. Результаты поиска разных школ будут тождест­венно равны друг другу.

И не следует забывать, что надежда сдержать натиск информационной войны рамками рационального закона, есть ил­люзия, типичное либеральное интеллигентское заблуждение. Правому делу утверждения справедливости всегда будут про­тивостоять не только прямые хищники и паразиты, но и лукавые последователи троцкистов, тех, кто «поднял красное знамя для борьбы с Красным знаменем».

Вернемся к докладу Карла Поппера.

Мы только что увидели, каким образом врагам диалектического метода удалось превратить в громадное поле сраже­ния маленькую болевую точку соприкосновения материалистов и идеалистов. А теперь обратим внимание на тот туман, ко­торым ловкий враг окутал поле этого сражения.

Карл Поппер вводит утверждение, что диалектика есть всего лишь один из способов описания событий, отвергая тем самым, стремление диалектиков представить свой учение общей теорией мира. Он утверждает, что диалектика не фундамен­тальна, но просто описательна, и противопоставляет ей... логику. Сэр Карл Р. Поппер так и говорит, что логика - да, фунда­ментальна, так как именно она является общей теорией вывода, в этом заключается достоинство логики, и потому она ис­пользуется во всех науках.

Но мы знаем, что, например, арифметика и азбука широко применяются как в науке, так и в других областях челове­ческого общения и описания действительности. Однако никому в голову не приходит утверждать, что азбука, предмет оче­видно далёкий от логики, есть фундамент науки, на фоне которого логика может быть признана не иначе как простая описа­тельная система взглядов. Наличие в ходу азбуки или арифметики само по себе ещё не даёт основание делать вывод о при­надлежности именно науке конкретной мысли, выраженной языком арифметики или с помощью азбуки.

Возьмем на себя смелость утверждать, что разница между диалектикой и логикой ничуть не меньше, чем между логи­кой, этой алгеброй мыслительного процесса, и арифметикой или, тем более, азбукой. Логика даёт ответ на вопрос о правиль­ности того или иного вывода. Диалектика изначально шире. Она, в частности, позволяет сделать заключение о принадлеж­ности этого вывода к науке или просто к игре досужего ума. Но желание сделать космический вывод о том, что процесс по­знания не нуждается в диалектике только потому, что есть логика, может означать или стремление «поверить гармонию ал­геброй», либо стремление намеренно уничтожить науку во имя торжества серости. Стремление «поверить гармонию алгеб­рой» есть свидетельство недоразвитости культуры мысли, а стремление уничтожить наиболее общий взгляд на вещи, свиде­тельствует о том, что серость перешла всякие границы приличий, стала агрессивной, а потому - социально опасным явлени­ем.

Заканчивая обзор интеллектуального пространства кухни О.О., в качестве примера умозаключений сэра Карла Р. Поппера, обратим внимание на один его пассаж. На сей раз речь пойдёт об обвинении Гегеля инициатором строительства общества, якобы максимально удалённого от тоталитаризма, в нарушении закона противоречия.

Закон противоречий существует в своде правил логики. Он гласит, что никакое внутренне противоречивое высказы­вание, ни одна пара противоречащих высказываний не могут быть истинными, то есть, не могут соответствовать фактам. Точка зрения Гегеля на мир такова, что он признаёт и разум, и действительность одновременно эволюционирующими, при­знавая, таким образом, развитие мира как факт. Гегель предпочитает не обращать особого внимания на противоречия, по­скольку как раз развитию их существование не мешает. Здесь Поппер рефлектирует сам и пытается заставить рефлектировать адептов по поводу слова «противоречие». Само по себе слово есть азбука речи, и, в зависимости от контекста речи, оно может обозначать какое-то конкретное понятие из целого спектра понятий, принятых в языке за этим словом.

Но Поппер выбирает только одно, нужное ему для надуманной дискредитации Гегеля. Он берёт именно то значение слова «противоречие», которое принято в логике, но переносит-то он его на диалектику! Таким образом, Поппер сварил компот из диалектики и логики, да ещё изо всех сил старается несъедобность своего варева списать за счёт Гегеля.

Сэр Карл Р. Поппер вбросил идею О.О., сваренную им в философски антисанитарных условиях. Чего больше он привнёс, серости или просто обмана, ещё предстоит оценить более детально. Но даже если всё замешано на серости, то не на простой, а на агрессивной. Объявить науку - лженаукой, социализм - врагом прогресса, — на такое мог решиться только тот, кто решился утвердить свою идею как истину в последней инстанции любым путём, не считаясь со средствами. Видимо, Карл Поппер принял установку, что цель свержения социализма оправдывает все средства без исключения.

В качестве заключения остаётся отметить, что воинствующая серость силится заставить весь мир поверять гармонию алгеброй. Конечно, она и раньше никогда не могла и не желала уживаться с талантом, но сейчас происходит то. чего ранее никогда не бывало, а именно: серость впервые объявила войну прогрессу в глобальном масштабе.

Да, в СССР в 1953 г. был совершён контрреволюционный антикультурный переворот, но настоящая беда пришла не с ним; он был лишь таранящим орудием. Настоящую беду принесла управляемая реакция, назовём, антикультуры, перевер­нувшая систему ценностей в просвещённых слоях населения всех стран и России в том числе.

Вот о чем предстоит нам ещё крепко подумать: «Не является ли разоблачение антикультуры тем спасительным сред­ством, средством возрождения силы идеи социализма, тем средством, о котором мечтают все честные люди земли?» В Рос­сии масштабная постановка вопроса о бунте серости, на наш взгляд, имеет больше перспектив для дела революции, нежели полный бессмыслицы стон о потере высокого уровня жизни и социальных гарантиях: в смутное время всегда хозяйничают мародёры. Но борьба с ними только тогда завершается победой, когда народ закладывает своё последнее добро во имя дос­тижения высшей цели и начисто отрекается от шкурных интересов. Были бы кости, а мясо нарастёт, но, потерявши голову, по волосам не плачут.

Только энергия духовного импульса правого дела способна напитать потенциальную мощь пролетарской революции.

И здесь особенно важно отметить роль возрождения диктатуры пролетариата и трудового крестьянства. В условиях тотальной измены региональных элит истине в угоду прихотям воинствующей серости люмпена всех социальных групп и пород общества, именно диктатура пролетариата и трудового крестьянства остаётся единственным проверенным средством восстановления в правах нормального течения культурной революции и прогресса.

21.07.02.

Агафонов.

© (составление) libelli.ru 2003-2020