ЭРНЕСТО ЧЕ ГЕВАРА:
жизнь и деятельность,
отразившие великие
надежды уходящего столетия*
Одни
видят в нем фанатика, движимого отчаянием, бросавшегося вперед в поисках
гибели, и, к несчастью, вовлекшего в свою авантюру наивных или слепо преданных
ему людей. Для других он – ничем не запятнавший себя святой, воплощение совершенства,
для недавно обнаруженных бренных остатков которого следует воздвигнуть мавзолей
и поклоняться культу, что столь чуждо было мировоззрению самого Че.
Нас,
ни признающих ни бога, ни господ, ни идолов, в личности Че, метеором
сверкнувшей на небосклоне новейшей истории, интересует просто характер этого
человека-борца, с его силой и слабостью, человека, жизнь и деятельность
которого отразили великие надежды и разочарования уходящего столетия.
Жизнь Че представляет собой в некотором роде итог современного революционного опыта. Он спешит жить. Рожденный в 1928г., он погибает в 1967-м, в возрасте 39 лет. Его политическая деятельность длится менее 14 лет, она чрезвычайно насыщена: 1954г. – участие в сопротивлении империалистической интервенции в Гватемале; 1956-1959 гг. – кубинская герилья, начиная с десанта «Гранмы» до победного вступления в Гавану; 1959-1965 гг. – работа в правительстве и дипломатических миссиях; 1966г. – участие в партизанской борьбе в Конго; 1967г. – вооруженная борьба и смерть в Боливии... За свою жизнь Че успел больше, чем многие из тех, кому был отпущен более долгий срок.
Поражает не только насыщенность жизни Че, но и быстрота
постижения им уроков нашего столетия. Первым уроком стали поездки по Латинской
Америке, познание реалий империалистического господства: нищеты, бедности,
приводящих к культурной зависимости. Из этих поездок он выносит глубокое
убеждение в необходимости антиимпериалистического восстания. Это убеждение и
имело решающее значение во всей дальнейшей его деятельности.
Опыт кубинской революции приводит его к выводу, что борьбу
против диктатуры, за национальное освобождение, которая ведется под боком у
империалистической державы, невозможно довести до намеченного конца, не
разорвав путы соглашений с продажной, зависимой национальной буржуазией. Он
считает, что единственный путь к постижению подлинной независимости – в борьбе
за социализм, и выдвигает свою знаменитую формулу: «Или социалистическая
революция, или карикатура на революцию», по-своему подходя к противопоставлению
«социализма в одной стране» и перманентной революции.
Наконец,
третий урок Че, будучи министром революционного правительства, извлек из
конфликтов с «братскими странами» «социалистического лагеря». Ведя переговоры
об оказании поддержки, экономическом и военном сотрудничестве, обсуждая
международную политику с китайскими и советскими руководителями, он пришел к
неожиданному выводу и имел мужество (чтобы оценить его, надо представить себе
ту эпоху) высказаться публично в своем знаменитом алжирском выступлении. Это
была настоящая обвинительная речь против неинтернационалистической политики так
называемых социалистических стран. Он упрекал их в навязывании беднейшим
странам условий товарообмена, подобных тем, какие диктует империализм на
мировом рынке, а также в отказы от безусловной поддержки, военной в том числе,
в отказе от борьбы за национальное освобождение, в частности, в Конго и во
Вьетнаме.
Речь,
произнесенная в Алжире – подлинный обвинительный акт в сторону
«социалистических стран», не реализовавших на практике принципы международной
солидарности. Неслучайно после своего возвращения на Кубу из Алжира Че уже не
появлялся на публике. Сегодня, после ознакомления с теми документами и свидетельствами, которые доступны, представляется,
что советские руководители дали кубинцам ясно понять: Че стал отныне
нежелательным человеком и не может больше представлять кубинскую революцию за
рубежом в качестве кого бы то ни было, т.е. его следует убрать или найти ему
другое занятие.
Это
– одна из причин, хотя, несомненно, не единственная, позволяющая понять
деятельность Че в последние годы жизни, его присутствие в Конго в 1966-м и
боливийскую экспедицию в следующем году.
Ускоренный путь Че сквозь трагедию века подводит к теме, очень активно обсуждаемой сегодня, в том числе и революционными левыми. Его деятельность порой представляют как романтическое и самоубийственное безрассудство, возможно, и вызывающее сочувствие, но далекое от реальности. Но выбор, сделанный Че, и его поведение, если оставить в стороне психологические аспекты его личности (у всех нас есть нечто, скрытое в подсознании, травмы, полученные в раннем детстве, необъяснимые порывы), обнаруживает исключительно острое политическое осознание того, что было поставлено на карту, необычайно ясное понимание реалий международного положения, отмеченного конфликтом-партнерством супердержав и историческим испытанием вьетнамской войны. Его решения носили политический характер, отражали полное единство мысли и действий, редко встречающееся у революционеров. О нем можно сказать то же, что в свое время было сказано о Сен-Жюсте: он был «мыслителем в действии».
Написанное
им в конце жизни, в частности, его знаменитое послание «Триконтиненталю» 1967 г.
– это простые, почти банальные вещи. Но многими, называвшими себя революционерами
и считавшими себя хранителями революционного наследия, но ничего не делавшими
для революции, они были восприняты как вызов. «Долг каждого революционера –
делать революцию», - эта короткая, такая ясная фраза тоже обвиняет все так
называемых революционеров, которые не только приспосабливаются к сложившемуся
положению, но и препятствуют борьбе народов за свободу.
Че
призывал к действиям – «Социалистическая революция или карикатура на
революцию», новое общество и человечество не построить, сохранив прежние нравы,
методы, властные отношения, восприятие труда. Нужно до основания перестроить
общественные отношения во всех сферах, в том числе в повседневной жизни. В работе, которая представляется нам очень
важной, «Социализм и человек на Кубе», Че критикует официальную концепцию,
господствующую в социалистических странах, призывая обновить теорию, преодолеть
догматизм, отвергнуть давящую тяжким грузом государственную ортодоксию.
Давление
бюрократической иерархии было столь мощным, что для того, чтобы пошатнуть ее,
необходимы были невероятные усилия, а разрыв с ней означал большой риск. Некоторые
ставили в упрек Че волюнтаризм, подчинение других своей воле или левизну. Сам
он прекрасно осознавал противоречивую ситуацию, в которой вел борьбу в
последние годы жизни, почти безнадежное состязание с варварством. В послании
«Триконтиненталю» он говорит о «трагическом одиночестве вьетнамского народа»
перед лицом американской агрессии. Столь же трагичным было и его собственное
одиночество в Боливии. Причина, говорит
Че, в «неподдающемся логическому пониманию моменте истории... человечества»,
ибо в час, когда народы восстают и сбрасывают иго угнетения, рядом с ними не
оказывается тех, кто должен им оказывать бескорыстную поддержку.
В
итоге, трагическая экспедиция Че в Боливию, экспедиция, которая кажется
попыткой сделать что-то в безнадежном и почти пустынном регионе, обнаруживает
беспощадную логику. Не имея возможности
возвратиться на Кубу после своего выступления в Алжире, он отправляется в
Конго, стремясь после провозглашения независимости и убийства Патриса Лумумбы положить
начало новому этапу африканской революции. Поражение было мучительным. Несмотря
на это, Че сохраняет глубокое убеждение в том, что если кубинская революция
будет продолжать находиться в изоляции, в непосредственной близости от берегов
США, ей не останется ничего иного, кроме как постепенно подчиниться диктату
«братских» стран и начать действовать по бюрократической указке. Революционная
необходимость, долг перед революцией – будет она успешной или нет – заключается
отныне в том, чтобы разорвать круг, прорвать блокаду: распространить революцию
на континент, который он хорошо знал, ибо объездил его вдоль и поперек. План,
несомненно, был чрезвычайно дерзким, но не лишенным политической логики. Речь
шла не о том, чтобы захватить власть в Боливии, а о том, чтобы собрать,
объединить несколько сотен бойцов из по меньшей мере пяти стран и превратить
Боливию в отправную точку для восстания на всем континенте.
Выдвигая
лозунг «Создать два, три, много Вьетнамов», Че добавлял, что «многие падут
жертвами ошибок». Ошибки он совершал и сам, причем немалые. Например,
недооценил саботаж со стороны советских руководителей и их боливийских коллег,
жертвой которого в результате пал. Как сообщает Бениньо, 1 января 1967 г. он
собрал горстку преданных ему кубинцев и объяснил им, что условия, в которых они
оказались, не удалось предвидеть заранее, что придется очень трудно, и они,
следовательно, свободны, могут со спокойной совестью вернуться на родину. Никто
не сделал этого. Че был загнан в исторический и политический тупик, но борьба
еще могла иметь смысл - как послание,
наследие, которое он оставил, и которое мы должны сохранить и передать, в свою
очередь, тем, кто придет после нас.