КРИЗИС ИНДУСТРИАЛЬНОЙ МОДЕЛИ СОВЕТСКОГО
ТИПА
( часть 2)
А. Белоусов,
А.Клепач
Четыре года кризиса показали, что спад и инфляция порождены не только спецификой выбранного шокового пути стабилизации экономики, но и общей природой рыночной переориентации планового хозяйства. Я.Корнаи справедливо выделяет особый феномен трансформационного спада, отличный от циклического или стабилизационного сокращения производства (1). Трансформационный спад характеризуется:
- движением от рынка продавца к рынку
покупателя, от избытка конечного спроса к его дефициту;
- замещением государственной
собственности частной и корпоративной;
- изменением размерной структуры
предприятий за счет резкого увеличения мелкого и среднего бизнеса;
- дефицитом экономической координации,
поскольку разрушение плановых механизмов не компенсируется формированием новых
рыночных регуляторов.
Заметим, что в условиях России
трансформационный спад наложился на долгосрочный структурный кризис, связанный
с исчерпанием традиционной ресурсоемкой модели индустриального роста и
энергетическим кризисом (2). Проблема трансформации не сводится к вопросу об
изменении типа рынка или механизма экономической координации. Требуют
исследования прежде всего общие вопросы вектора изменений, типа нарождающейся экономической
системы.
___________________
А.Белоусов, А.Клепач - кандидаты экономических наук, старшие научные сотрудники Института народнохозяйственного прогнозирования Российской академии наук.
Поскольку же дело касается трансформации воспроизводственных
процессов в 1991-94 гг. особое значение приобретает не только масштаб
неравновесия спроса и предложения, но и качественные структурные изменения на
макро- и микроуровне экономики:
-
сдвиг конечного спроса от инвестиций к потреблению;
- взаимосвязи между изменениями в
структуре производства и относительных цен (в т.ч. соотношения внутренних и
мировых цен);
- структурных сдвигов от
производительного к товарному и финансовому капиталу, развития долговой
экономики как в форме квазикоммерческого кредита предприятий (неплатежей), так
и государственного долга;
- не столько формальная приватизация
общественной (государственной) собственности, сколько качественные изменения в
системе государственного патернализма и корпоративного поведения.
На какой фазе процесса трансформации
находится в настоящий момент российская экономика, "как далеко до дна
кризиса" и до состояния равновесия? Рассмотрим не институциональный, а
воспроизводственный аспект проблемы.
3. Новая дефицитная экономика:
дефицит денег, или избыток предложения, мощностей и занятости
В статике спрос и предложение образуют
замкнутый круг, мы исходим из того (см. первую часть статьи), что в динамике
именно спрос, финансовые потоки, а не физические ресурсные факторы играют
решающую роль в падении производства. Хотя производство в 1993 г. начало
достаточно гибко реагировать на колебания конечного спроса, российская
экономика не достигла равновесного
состояния. Важнейшие формы рыночного неравновесия:
- дефицит конечного спроса;
- завышенная скорость оборота денег и
дефицит как оборотных средств предпритяий, так и сбережений экономических субъектов;
- несоответствие между падающей
эффективность факторов производства и нормами их доходности.
Либерализация
цен не устранила проблемы дефицитности, или в более широком контексте -
несбалансированности, а привела
к изменению его форм. Товарный дефицит и нормированное распределение уступили место избыточному
предложению (особенно, в инвестиционном
и промежуточном секторе), на фоне растущего скрытого ресурсного дефицита по мере увеличения масштабов спада
и проедания накопленных заделов (в
строительстве). В явном виде рыночная несбалансированность проявляется в остром
денежном дефиците как в абсолютном (сокращение реальных денежных остатков),
так и относительном выражении (увеличение скорости оборота).
Денежный дефицит. Скачок
цен, последовавший за их освобождением в январе 1992 г., сжал денежную массу
(М3) почти в 5 раз. Автономная инфляция издержек и относительно жесткая кредитно-денежная
политика правительства привели к сокращению реальной денежной массы в течение
1992 г. вдвое и в 1993 г. – в 2.4 раза. Только в 1994 г. наступила стабилизация
на уровне 5% от денежного предложения в декабре 1991 г. Сжатие денежной массы
не только оказало негативное влияние на производство, предопределило
чрезмерные масштабы спада, но и радикально изменило структуру и характер
денежных потоков.
Отставание масштабов падения доходов и производства от
обесценения денег проивело к резкому ускорению оборачиваемости денег, падению склонности
к сбережению субъектов хозяйствования и расширению неденежных расчетов (бартера
и неплатежей).
Во время перестройки инфляционная накачка экономики привела к увеличению предложение денег (М1) относительно ВВП СССР с 64% в 1985 г. до 74-76% в 1990-1991 гг. В 1992 г. в России относительно жесткая монетарная политика и необузданная инфляция издержек сократили относительное предложение денег до 44%. В 1993 г. несмотря на ускорение спада обеспеченность производства денежной массой сократилось до 23% (ожидаемый уровень 1994 г. - 15-16%, продолжение падения отчасти отражает растущий объем доходов сферы услуг).
Хотя неплатежи предприятий (форма
товарного кредита) не являются квази-деньгами и лишь в малой части оформлены
вексельными обязательствами они приняли на себя основную тяжесть денежного
дефицита в сфере обращения. С учетом дебиторской задолженности предприятий
относительный уровень денежно-кредитного предложения составил в 1992 г 83% ВВП
(в 1991 г. - 84-91%), что практически полностью компенсировало сжатие
собственно денежной компоненты. В 1993-1994 г. на 1 рубль денежной массы
приходилось, соответственно, 117 и 144 копеек долгов. Однако разбухание
долговой надстройки уже не компенсировало обостряющийся денежный дефицит и
относительное предложение кредитно-денежных ресурсов упало до 50%, а затем и
40% ВВП. Дефицит денег как средства обращения - реальность, которая не
компенсируется ни падением производства, ни ростом товарных запасов, ни увеличением
неплатежей. Стимулируемый денежным дефицитом рост реальных процентных ставок
хотя и сбивает денежный спрос способствует расширению неплатежей, т.е. загоняет
"болезнь" вглубь.
В какой мере слом традиционных норм
оборачиваемости денег является мерой денежного дефицита, или, напротив, это
приближение к нормам зрелой сбалансированной рыночной экономики?
Если взять за образец экономику США, то
для 80-х гг. относительно стабильный уровень предложения М1 составит 15-16%
ВНП, что близко к кризисному российскому уровню. Однако из этой счетной
близости не следовало бы делать скороспелых выводов о том, что мы догнали
американскую экономику и почти на пороге кредитно-денежной сбалансированности.
Прежде всего во время Великой депрессии, которую Россия уже далеко обошла по
масштабам спада, относительный уровень денежного предложения был значительно
выше - 26%. А во время военного подъема насыщенность производства денежной
массой поднималась до 35%, что ближе к российскому уровню 1992 г., но никак не
1993-1994 гг..
Качественное отличие денежного
предложения в американской экономике от российской связано с принципиально иной
структурой денежной массы. В СССР и России в силу неразвитости рынка ценных
бумаг и ограниченности срочных депозитов как физических, так и юридических лиц
М1 составляет 94-95% М3. В США - 25% от М2 и - 20% М3. Поэтому и относительное
предложение денежной массы в широком смысле, обслуживающей процесс сбережения,
многократно превышает уровень характерный для денег обращения (М1). В
частности, в 1990 г. относительное предложение М3 составило 78% (почти в 5 раз
выше, чем для М1), а агрегата L (вкл. в частности государственные краткосрочные
облигации) - 94 % ВНП.
Денежный дефицит в российской экономики проявляется прежде
всего в отсутствии денежной материи для обеспечения процесса формирования сбережений
домашних хозяйств и, особенно, предприятий. Хотя относительно высокие реальные
процентные ставки и рост реальных доходов населения в 1993-1994 г.
способствовали повышению склонности к сбережению, это привело лишь к незначительному
снижению доли М1 в М3 (в 1994 г. - до 80%). Завышенная скорость обращения денег
= низкая склонность к сбережению.
К дефициту денег как средства
накопления экономика адаптируется во многом за счет разбухания банковского
капитала. Отношение активов коммерческих банков и наличных денег (обозначим
как агрегат М5) к ВВП поднялось с 62% в 1991г. до 130% в 1992 г.. К концу 1993
г. это соотношение снизилось до 88%, что тем не менее соответствует уровню
денежного обеспечения (М3) производства и доходов до либерализации цен. Рост
банковской надстройки частично компенсировал денежный дефицит, но в отчужденной
от производства форме. Основой этого банковского здания стали не рублевые
депозиты, а долларизация российских финансов
- увеличение валютных остатков и их
растущая рублевая цена в условиях постоянно падающего курса национальной
валюты. Октябрьский скачок курса рубля еще более подорвал доверие к рублевым
депозитам и подчеркнул зависимость банковской системы и сбережений от доллара.
Ужесточение дефляционной политики в
1995 г. в условиях снижения темпа инфляции может привести к незначительному
росту реальной денежной массы и стабилизации относительного денежного
предложения (М3) на уровне 15-16% ВВП (при более мягком варианте возможен рост
до 16-18%). Новый момент в правительственных планах - поворот к форсированному
развитию рынка ценных бумаг и прежде
всего переход к финансированию дефицита бюджета за счет иностранных и
внутренних займов (отказ от кредитов ЦБ
России).
Предложение денег и долговых
обязательств (даже при условии выполнения сверхоптимистичных плановых
ориентиров эмиссии государственных ценных бумаг на 100 трлн. руб.) составит от
25 до 28 % ВВП, что не решает проблемы денежного дефицита и, особенно, дефицита
рублевых депозитов.
Со стороны предложения трансформационный
спад в российской экономике характеризуется: а) повышенной чувствительность производства
к дефициту спроса по сравнению с динамикой цен, которые в условиях инфляции
издержек слабо реагируют на сжатие денежной массы; б) относительным избытком предложения
ресурсов, что ведет к резкому снижению эффективности их использования; в)
несоответствием структуры доходов факторов производства динамике сравнительной
эффективности (отдачи). Избыточная занятость и растущий дефицит современного
производительного капитала сочетается с изменением первичного распределения
доходов в пользу наемного труда.
Наемный труд.
Выпуск промышленной продукции в 1994 г. оценивается в 47% от уровня 1990 г.
Занятость сократилась на 11% (отставание более чем в 4 раза), что привело к
резкому падению производительности и увеличению доли заработной платы (начисленной)
в цене продукции с 7% в январе 1992 г. до 16% в июне 1994 г.(декабрь 1991г. -
19 %). Спад почти перечеркнул экономию на заработной плате, достигнутую за счет
шока от либерализации цен.
Несмотря на ограниченные масштабы
высвобождения занятых в России сформировался высокий уровень безработицы. На
конец сентября безработица охватила 4.7 млн. чел, или 6.3% экономически
активного населения (в методологии МОТ). С учетом частично занятых и лиц,
отправленных в вынужденные отпуска, потенциал безработицы оценивается в 12%
населения.
Избыток наемного труда проявляется не
только в форме прямого и скрытого сокращения занятости, но и снижении цены
труда (в реальном выражении) и нарастании задолженности по заработной плате.
Потенциал избыточного наемного труда (в промышленности), связанный с
задолженностью по зарплате, оценивается в 1994 г. в 10-12% фонда оплаты труда.
Фактически экономика подошла к рубежу жесткого размена между поддержанием
занятости и реальной заработной платы.
Производительный капитал: от
сброса выпуска к сбросу мощностей -
обесценение производительного капитала.
В результате спада уровень загрузки мощностей в промышленности в 1994 г.
составит 42-45% (в 1991 г. - 74%),
в машиностроении -
32-40% (71%), в легкой промышленности - 38-42%.
Целый ряд производств (минудобрения,
сельхозмашиностроение, дорожная и строительная техника, чермет-трубы и др.)
подошли к критическому уровню минимальной загрузки мощностей (или перешли его).
Сформировалась угроза - выпадение не отдельных продуктов, цехов, а целых
производств и технологических цепочек в базовых жизнеобеспечивающих гражданских
секторах экономики. В условиях острейшего денежного дефицита и инфляции текущий
платежеспособный спрос стал
утрачивать роль ориентира для производства (и потенциального спроса).
Продолжающееся старение
производственного аппарата в сочетании с падением загрузки мощностей и ростом
издержек по их поддержанию привели к существенному сокращению мощностей. За 4
года производственные мощности сократились на 18% (быстрее чем занятость), в
т.ч. в черной металлургии - около 10%, химико-лесном комплексе и машиностроении
- 15-20%. Экономика России оказалась
перед угрозой сброса мощностей до 70% загрузки, сокращения накладных издержек
ценой утраты потенциала развития.
Либерализация цен первоначально привела
к инфляционному взлету рентабельности почти вдвое (с 30 до 60% к издержкам при
сокращении удельной заработной платы). Этот относительный избыток прибыли
обернулся ее дефицитом по отношению к потребностям в финансировании оборотных
средств и капитальных вложений. Несбалансированность между нормой прибыли и
потребностью в росте капитала (инфляционном) резко обострилась во второй
половине 1993 -1994 гг. по мере падения нормы прибыли вслед снижающейся отдаче
капитала (и загрузке мощностей) и растущим постоянным и переменным издержкам.
Низкая доля прибыли в цене становится результатом и условием сохранения
относительно избыточных (при данном уровне загрузки) мощностей.
Если удельная заработная плата к средине 1994 г. почти
вернулась к своему дошоковому (долиберальному) уровню, то промышленная норма
рентабельности промышленности упала до 15-16%, что составило около половины от
уровня конца 1991 г. До либерализации цен на 1 рубль заработной платы
приходилось 1.3 рубля прибыли. После отпуска цен это соотношение стало 4:1.
Повышенная неэластичность зарплаты и занятости к спаду в сочетании с
относительным разбуханием оборотного капитала (прежде всего, замедлением
оборачиваемости товарно-материальных ценностей) и ростом накладных расходов
изменили соотношение прибыли и зарплаты в пользу труда. В средине 1994 г. на 1
рубль зарплаты приходилось менее 80 копеек прибыли. Ужесточение бюджетных
ограничений для предприятий в 1995 г., по видимому, приведет к восстановлению
в слабой форме связи между зарплатой и эффективностью труда, что должно
привести к снижению удельной заработной платы. Однако в экономике теперь нет
места для резкого повышения отношения прибыли к заплате как в силу замедления
инфляции, так и сдвига конечного спроса в сторону потребления.
4. Финансовый кризис предприятий
Ускорение
спада во второй половине 1993 - начале 1994 г. определялось не столько ростом
общего денежного дефицита, сколько резким снижением платежеспособности
предприятий и негативным влиянием на производство дефицита оборотных высоколиквидных
средств. Кризис из макроэкомического в полной мере стал микроэкономическим,
превратившись в кризис предприятий. Его симптомы - нарастание угрозы банкротств
и связанной с ними безработицы.
Ужесточение бюджетных ограничений для
российских предприятий в процессе трансформационного кризиса приняло следующие
основные формы:
- дефицит финансовых средств для
капитальных вложений и многократное снижение их прибыльности по сравнению с
эффективностью банковского капитала (нормой процента);
- дефицит оборотного капитала, прежде
всего его высоколиквидной компоненты, что отражает на микроуровне общий
денежный дефицит в экономике;
- кризис платежеспособности,
несбалансированность между задолженностью предприятий и их ликвидными
ресурсами.
Падение предпринимательского
дохода. Тенденция снижения рентабельности производства усугубляется
ростом налогового бремени (около 50% балансовой прибыли забирают налоги) и
относительным повышением процентной ставки по сравнению с нормой прибыли.
Если в конце 1993 г. годовая норма рентабельности в промышленности составляла
около 140-170% (при скорости оборота 6-7 раз в год), что ниже годовой ставки рефинансирования
на четверть, то в средине 1994 г. разрыв стал двукратным (80% при скорости
оборота 5 раз в год против 160-170%). Осенью "черный вторник" на
валютной бирже и последовавший скачек процентных ставок еще более снизили
привлекательность производственной деятельности. Собственно
предпринимательский доход как разница между прибылью и процентом после 1992 г.
стал отрицательным.
Дефицит оборотного капитала
Инфляционная волна в 1992 г. привела к
резкому обесценению оборотных средств
предприятий, нарушению процесса
кругооборота капитала, что способствовало сокращению
производства и подрывало
способность предприятий
адаптироваться к спросу. Своеобразный эффект неудовлетворенного спроса при его
общем дефиците.
В тоже время индексация оборотных средств предприятий на дореформенном уровне в соответствии с сложившимися темпами инфляции требовала запредельного уровня сверхприбыли. С другой стороны, длительное падение производства привело к относительному переизбытку оборотных средств и резкому замедлению их оборачиваемости, что контрастировало с постоянно растущей скоростью обращения денег. В промышленности оборотный капитал увеличился с 130 дней оборота (1 кв. 1993г.) до 193 дней (2 кв. 1994 г.). Может быть дефицит оборотных средств - это миф, который скрывает за собой какую-то другую проблему?
В докладе Федерального управления по
банкротствам (ФУБ), который получил большой резонанс, главная причина
неплатежей указывалась в хищническом использовании директорами крупных
предприятий заемных средств и создании дефицита капитала, обслу-
живающего производство ("активы
производства прибыли"). В трактовке ФУБ активы производства прибыли
включают в себя товарно-материальные ценности и авансы поставщикам.
Такой подход вызывает серьезные
возражения. Прежде всего функционирование капитала нуждается не только в
материальных компонентах, но и хотя бы в денежных средствах на расчетных
счетах. В условиях дефицита спроса разбухание производственных и товарных
запасов - путь не к производству прибыли, а к замедлению оборачиваемости и
росту издержек. Уровень ТМЦ в промышленности поднялся с 53 дней в начале 1993
г. до 72 в средине 1994 г. В то же время в циклических кризисах сброс запасов -
необходимая фаза на пути от спада к депрессии и оживлению. О внутренней
противоречивости накопления активов прибыли свидетельствует изменение
структуры запасов. В народном хозяйстве отношение запасов готовой продукции и
товаров к производственным запасам поднялось с 26% в 1991 г. до 50% в 1992 г., что в значительной мере носило
трансформационный характер (корнаистский эффект перехода к рыночной модели
поведения). В 1993-1994 гг. эта пропорция составила, соответственно, 85% и 90%,
что определяется затовариванием вследствие дефицита спроса, а так же
распространением бартера. Таким образом, значительная часть товарного и
производительного оборотного капитала на деле отчуждена от процесса
производства товаров и производства прибыли.
Увеличение оборотного капитала во
многом идет за счет финансовой надстройки (денежных средств, дебиторской
задолженности). Если в 1989 г. финансовый или ссудный капитал (финансовые
активы за вычетом средств на расчетных счетах) составлял около 15% оборотных
активов промышленных предприятий, то в 1992 г.- 56% и в 2 кв. 1994 г. - 62%.
Превращение предприятия в квази-банк идет не только в результате специфики
дефицитной российской экономики, но и в силу общей природы трансформации
субъекта производства в агента экономики финансовых (и кредитных) рынков.
Эта
финансовая надстройка имеет свою особую логику движения, проявляющуюся, в
частности, во внереализационных доходах предприятий от изменения валютного
курса и процентов по депозитам (более 20% балансовой прибыли промышленности, а
на многих крупных экспортно-ориентированных предприятиях - до 50%). В то же
время финансовый элемент оборотного капитала играет существенную роль в
поддержании процесса производства, т.е. не отчужден полностью от активов
производства прибыли. Это проявляется в следующих формах:
а)
дебиторская и кредиторская задолженность компенсируют дефицит платежеспособного
спроса и денежных средств; б) переход к рынку лишает деньги пассивной роли,
принадлежавшей им в плановой системе, и повышает значение денежного капитала в
процессе кругооборота; в) в превращении уровня ликвидности в критерий
выживания и регулятор производства.
Структура финансового капитала
предприятий изменяется в пользу коммерческого кредита (при ограниченности
банковского). Реальный дефицит - это не общий дефицит оборотных средств или
материальных активов прибыли, а дефицит высоколиквидных (прежде всего денежных)
средств. При повышении насыщенности производства оборотными активами уровень
обеспеченности денежными средствами (включая остатки на валютных счетах)
промышленности упал с 20 дней ( 1 кв. 1993 г.) до 10 дней в первой половине
1994 г.
Недостаток высоколиквидных оборотных
средств - микроотражение общего денежного дефицита, но он имеет и свою
специфику. Прежде всего - поддержка ликвидности за счет валютных накоплений и,
следовательно, относительно высокая зависимость финансов предприятий от курса и
экспорта. С другой стороны, крайне незначительные размеры денежных ресурсов
народного хозяйства по сравнению с массой денег в обращении (около 12-19%
агрегата М3 в зависимости от типа статистики) и активами банковской системы
(6-11%). По данным банковских балансов на счетах предприятий и организаций
находится около 40% агрегата М3. Это свидетельствует не только о сокрытии
предприятиями своих ресурсов от налоговой инспекции и кредиторов, но и о
перекачке средств из официальной (полугосударственной) экономики в частную
неформальную, об отчуждении банковского сектора от предпринимательского.
Кризис
платежеспособности: во второй половине 1993 - начале 1994
г. российская экономика попала в
своеобразную долговую ловушку: в условиях нарастающего денежного дефицита
задолженность предприятий играет роль важнейшего средства поддержания
производства, обращения и финансов. В 1993-первой половине 1994 г. уровень
задолженности в промышленности (задолженность банкам и кредиторам) возрос с 70
до 140 дней оборота. Платой за двукратное повышения долговой нагрузки стало
резкое снижение платежеспособности предприятий, что в условиях нарастания
угрозы банкротств отрицательно влияет как на производство, так и способность
заимствования.
Если в конце 1992 г. коэффициент
текущей ликвидности превышал безопасный для банкротств уровень (отношение
краткосрочных активов к краткосрочной задолженности превышало 2:1), то в
средине 1994 г. практически все отрасли промышленности стали формальными
банкротами (коэффициент ликвидности - 1.4). Самое узкое место
платежеспособности - обеспеченность долгов денежными средствами. При
рекомендуемой норме 0.2-0.3:1 фактический уровень к средине 1994 г. составил
0.08:1 (против 0.4 в начале 1993 г.).
Инфляция и дефицит спроса ведут к
снижению потока денежных поступлений в результате выпуска продукции (денежная
отдача), тогда как задолженность кредиторам за закупленное сырье и материалы
(а теперь и труд) растет. В этих условиях поддержание производства и уровня
ликвидности становятся несовместимы друг с другом. Выгоднее остановить завод и
существовать за счет распродажи запасов. Простои по причине отсутствия спроса
или необходимых ресурсов (что во многом связано с дефицитом оборотных средств)
составляют в 1994 г. около 20% фонда рабочего времени.
Прямолинейная политика стимулирования
банкротств, заставляя предприятия повышать уровень текущей ликвидности любой
ценой приведет лишь к новой волне сокращения производства, поскольку
дефицитные денежные средства уйдут на погашение долгов. К тому же значительная
часть взаимной задолженности предприятий (особенно, в ВПК, ТЭК и сельском
хозяйстве) порождена задолженностью самого правительства по расходам бюджета.
Банкротство предприятий - оборотная сторона банкротства бюджета, преобразование
государственного по своей природе долга (например, дотирование цен топлива,
оборонные заказы, социальная инфраструктура предприятий, особенно,
города-предприятия) в частные долги предприятий (по большей части приватизировавшихся).
5. 1994-1995 гг. Вторая волна кризиса, или депрессивная стабилизация?
В развитие трансформационного кризиса
российской экономики можно выделить следующие четыре основных стадии.
1) Латентная стадия (1990-1991 гг.):
сокращение производства под влиянием ресурсного дефицита, формирование
избыточных инфляционных сбережений населения и предприятий, создание институциональных
элементов рыночной системы и повышение регулирующей роли прибыли в процессе
воспроизводства.
2) Инфляционно-либерализационный шок
(январь-июнь 1992 г.): инфляционное уничтожение как избыточных, так и
значительной части нормальных сбережений; образование денежного дефицита и
резкое сжатие конечного (особенно, государственного) спроса к которым
производство адаптируется за счет нарастания долгов, бартера и избыточных
запасов; развертывание инфляции издержек, корректирующей ценовые пропорции в
пользу ТЭК и сырьевых экспортно-ориентированных производств.
3) Кризис спроса (вторая половина 1992
- первая половина 1994 г).: адаптация предложения к сжатию спроса за счет сокращения
выпуска (снижения загрузки мощностей) в условиях интенсивной инфляции издержек
и приближения цен сырьевых экспортных товаров к мировому уровню.
Различаются два подпериода. Первый -
компенсационный (июнь 1992 - июнь 1993 г).: производство теряет автономность от
спроса и реагирует на его дефицит сначала обвалом в 3-м кв. 1992 г., а затем
на основе денежной накачки стабилизацией в конце 1992 - начале 1993 г.. Второй
- дефляционный (июль 1993 - март 1994 г.): резкое увеличение масштабов спада,
прежде всего в обрабатывающей промышленности вслед за новым сокращением
инвестиционного и потребительского спроса в условиях замедления инфляции,
мощный структурный сдвиг в пользу ТЭК и металлургии.
4) Депрессивная стабилизация (вторая
половина 1994 г. - ?): стабилизация выпуска под влиянием приближения к предельным
уровням недогрузки мощностей и прекращением падения относительной насыщенности
оборота денежной массой.
Если понимать под трансформационным спадом
переход от планово-ресурсного механизма воспроизводства к рыночно-капиталистическому,
или от ресурсно-дефицитного к спросо-дефицитному типу регулирования (что
терминологически менее точно), то такой переход вполне завершился на рубеже
1993-начала 1994 г. Трансформация в направлении
сбалансированности объема и структуры финансовых и ресурсных потоков не только
не завершена, но и в некотором отношении (например, интенсивности денежного,
или инвестиционного дефицита) дальше от равновесного уровня, чем в средине 1991 г. (павловские
стабилизационные меры). В этом смысле процесс трансформации находится в тупике,
поскольку не может быть денежной экономики без денег, не может быть переход к
рынку покупателя при отсутствии покупателя. Не может быть перехода от государственного
предприятия, работающего по
заказу, к капиталистической
корпорации (пусть и с государственным или трудовым участием) при отсутствии
достаточного уровня капитала (хотя бы оборотного).
В преддверии 1995 г. российская
экономика находится на "лезвии бритвы" между сохранением достигнутой
тенденции к стабилизации и новым
срывом производства.
Позитивные стимулы:
- наметившееся осенью 1994 г. повышение
уровня производства в отраслях, характеризовавшихся максимальным падением
(сельскохозяйственное машиностроение, приборостроение и др.); экстраполяция
тенденций производства дает в 1995 г. оценку общепромышленного спада на уровне
8%, что допускает во второй половине будущего года повышение выпуска
продукции;
- постепенное преодоление российской
экономикой стагфляционной ловушки - снижение темпов инфляции издержек в
сочетании с стабилизацией выпуска; хотя иссякание инфляционного спроса имеет
отрицательный эффект, все большее значение приобретает положительный импульс
со стороны относительного повышения реальных величин прибыли и денежных
остатков предприятий;
- снижение реальных процентных ставок
(прерванное осенним скачком курса) понижает "цену капитала",
ослабляет негативный эффект падения нормы прибыли;
- повышение реального курса рубля, хотя и снижает доходность
экспорта, тормозит инфляцию издержек (прежде всего, рост цен в топливном и
сырьевом секторах); препятствует долларизации экономики, повышает
привлекательность рублевых депозитов и способствует возвращению
экспортированного за рубеж капитала.
Негативные факторы (текущие угрозы):
- сокращение мощностей и многолетний
дефицит инвестиций приведет в 1995 г. к падению добычи и переработки топливно-энергетических
ресурсов (а так же металла), что отрицательно скажется на экспортном потенциале
и в перспективе будет препятствовать расширению внутреннего спроса;
- накопленный диспаритет цен между
селом и промышленностью (индекс цен реализации сельхозпродукции к ценам на
закупаемую селом промышленную продукцию составил в 1992 г. - 58%, 1993 г. -
76%, первой половине 1994 г. - 56%); продолжающееся подтягивание цен топлива к
мировому уровню превращают эти сектора в очаги опережающего роста цен, что
подрывает заложенный в бюджете сценарий сдерживания инфляции на среднемесячном
уровне в 2% (более реалистично как минимум 5%);
- сохранение "бюджетной
ловушки" - сужение налоговой базы по мере сокращения производства, падения
доли прибыли в цене продукции и роста неплатежей предприятий друг другу и
бюджету; сокращение налоговой базы и необходимость финансирования большой
социальной и политической инфраструктуры блокируют снижение налогового бремени,
ведут к сокращению государственной поддержки производству и усилению спада, но
не обеспечивают снижения бюджетного дефицита и связанной с ним инфляционной
опасности; хотя новый проект бюджета претендует на реалистичность он базируется
на завышенных оценках налоговой базы
(из-за недооценки падения
рентабельности, резкого увеличения амортизации, недоучете потенциала падения
производства);
- неустойчивость валютного курса, в
обвале которого заинтересованы экспортеры и отчасти бюджет (покрывающий свои
дефициты продажей валютных резервов), тогда как интересы повышения надежности
рублевых депозитов и снижениям реальной процентной ставки требуют его
повышения; в правительственном сценарии баланс интересов базируется на
получении более 12 млрд. международных займов, что имеет не только свои
политические препятствия, но и связано с увеличением и без того огромной
внешней задолженности;
- политика ужесточения требований к
ликвидности (стимулирования банкротств) при сохранении накопленного навеса
неплатежей (эффект эмиссии казначейских обязательств не сможет существенно
повлиять на существующий денежный дефицит, к тому же весьма вероятны
дополнительные шаги по его ограничению в рамках общей дефляционной идеологии
бюджета) может стать дополнительным фактором сокращения производства
(особенно, в первичных секторах).
Проект бюджета на 1995 г. ставящий
жесткие границы кредитно-денежной эмиссии и сокращающий бюджетные расходы на
народное хозяйство (74-75% от уровня 1994 г.) в условиях сохранения
относительно невысокой склонности населения к расходам может подорвать
сложившуюся стабилизацию производства и сбросить выпуск на более низкий
уровень. Потенциальный масштаб промышленного спада в 1995 г. - 18-20% вместо
планируемых 12%.
Ослабление ограничений заложенных в проекте бюджета - увеличение денежного предложения (в т.ч. и за счет эмиссионного финансирования бюджетного дефицита) и допущении повышенного уровня роста цен (до 5% как в силу более интенсивной инфляции спроса, так и издержек) может сдержать падение производства на уровне 10-12% Это соответствует первому не столь идеологичному прогнозу подготовленному самим Министерством экономики и не получившему поддержки сначала в МВФ, а затем и в правительстве. Тенденция к депрессивной стабилизации, сформировавшаяся во второй половине 1994 г., закрепляется. В этом случае структурные дефициты спроса и капитала остаются, структурная несбалансированность и инвестиционный кризис растут, но текущий дисбаланс спроса и предложения, запасов и потоков (падение оборачиваемости) несколько сглаживается.
Даже
если отвлечься от политических условий, пространство для значительного
улучшения макро- и микроэкономических параметров в 1995 г. крайне ограничено.
Доступные инструменты стимулирования производства, ослабления дефицита спроса
и оборотного капитала: повышение инвестиционной направленности бюджета
(госинвестиции - около 5% ВВП, против 2.7 по правительственному проекту);
увеличение относительного предложения денег в сочетании с организацией (с
помощью казначейских обязательств) частичного взаимозачета долгов;
значительное снижение реальной процентной ставки (5-6% годовых). Их
задействование потенциально позволяет практически остановить спад (индекс
производства - 98% к 1994 г.) при умеренном усилении инфляции (за счет введения
элементов ценового контроля над пропорциями цен в ТЭК, железнодорожном
транспорте и металлургии) до 5-6%.
Возможно, что перелом кризисных трансформационных процессов будет осуществлен на пути постепенного оздоровления финансового положения предприятий, повышения насыщенности оборота денежной массой (не столько за счет эмиссии, сколько за счет снижения инфляции) и продолжения роста реальных доходов населения. Основным источником накоплений стали бы сбережения населения (учитывая что склонность к сбережениям поднялась в 1994 г. до 26-27% располагаемых доходов против 14% в 1990 г.). Ключевой вопрос - формирование механизма рынков капитала и нормальных реальных процентных ставок, который позволил бы повысить степень организованности сбережений населения и мобилизовать их для покрытия дефицита бюджета и финансирования частных инвестиций (особенно, в жилье).
Однако, структурный кризис и
инвестиционный голод могут не дать этого времени. Постепенную трансформации
вряд ли переживут отечественные производители инвестиционного оборудования ни
ВПК, которые не впишутся в сложившиеся процентные ставки и будут
неконкурентоспособны не только по отношению к импорту, но и к инвестициям в
долговые обязательства государства, жилье или производство отечественных (может
быть иностранных, но на территории России) потребительских товаров длительного
пользования.
Радикально преодоление трансформационного
спада, по видимому, связано с необходимость создания относительно нерыночного
инвестиционного сектора (а так же нерыночных форм поддержки АПК и ВПК),
работающего во многом по заказу и на деньги "казны" (правительства) в
рамках стратегического (индикативного, а где -то и директивного) планирования.
Важна мера, чтобы это насилие над рынком не уничтожило его.
Другим шагом к выходу из кризиса мог бы быть своеобразный эмиссионный шок - значительное однократное повышение уровня насыщенности оборота денежными средствами. Фактически - это не дефляционная, а инфляционная денежная реформа, направленная на преодоление денежного дефицита и, следовательно, дефицита высоколиквидных оборотных средств предприятий. Ее предпосылки - ослабление потенциала инфляции издержек; накопление валютных резервов и выработка механизма связи (или наоборот разрыва) курса и внутренних цен; обход инфляционных ожиданий хозяйственных агентов, ориентированных не на шоки, а на постепенные изменения (или умеренные скачки); сочетание эмиссионного спрыска (денежной реформы) с последующей жесткой дефляционной монетарной политикой. Ключевой вопрос - каналы эмиссии, чтобы деньги заработали - уровень производства, доходов и налоговым поступлений поднялся вверх при поддержании стабильного курса и относительно высоких (по отношению к доллару) процентных ставок.
В этом случае радикально изменились бы
структурные параметры трансформационного процесса.
1) Я.Корнаи. Трансформационный спад. Вопросы экономики.1994.
№ 3. С. 4-16
2) А.Белоусов, А.Клепач. Кризис
индустриальной модели советского типа. Альтернативы. 1994. Выпуск 1 (4).С.
158-177.