ГОД ПОСЛЕ ПУТЧА

Лев Сигал

 

Обзор конференции, организованной Движением в защиту де­мократии и прав человека в России в связи с первой годов­щиной событий 21 сентября -- 4 октября 1993 года. Конфе­ренция состоялась в Москве в Доме культуры медика 30 сен­тября 1994 года

Непосредственно событиям годичной давности целиком были посвящены лишь немногие выступления. На эту тему говорили член правозащит­ного центра "Мемориал" Е.В. Юрченко (о подлинном количество по­гибших 3-4 октября 1993 года) и к.и.н. А. В. Шубин (о механизме провокации). В центре же внимания большинства выступавших оказал­ся вопрос о дальнейшей судьбе демократии в России. Главным обра­зом этому вопросу были посвящены выступления профессора В.Т. Ло­гинова, социолога Б.Ю. Кагарлицкого, известного политического де­ятеля В.И. Алксниса, профессора А.А. Пригарина, д.и.н. Д.Е. Фур­мана. В связи с данным вопросом также развернулась дискуссия о возможности правового выхода из создавшейся ситуации (известные политические деятели О.Г. Румянцев, протоиерей В.С. Полосин, к.ю.н. А.В. Крючков, М.Б. Челноков, профессора Н.С. Злобин, Б.Ф. Славин). Кроме того активно, практически каждым оратором обсужда­лись ошибки оппозиции (профессора А.В. Бузгалин, В.Т. Логинов, социолог Ю.В. Бялый, известные политические деятели П.М. Або­вин-Егидес, О.Г. Румянцев, И.И. Андронов, А.В. Крючков, В.И. Алк­снис, А.А. Пригарин). Наконец, многие выступавшие уделили особое внимание оценке степени реальности опасности правого радикализма. Со специальным докладом на эту тему выступил профессор А.А. Гал­кин, ее затронули также социолог Ю.В. Бялый, В.И. Алкснис, А.А. Пригарин. Открыл конференцию председатель оргкомитета, член Сове­та движения в защиту демократии и прав человека в России, социо­лог, профессор МГУ А.В. Бузгалин. После необходимого вступления от себя лично он сформулировал три тезиса. Современную социаль­но-политическую систему он охарактеризовал как "пирамиду полуав­торитарной бюрократической власти новой и частично старой номенк­латуры", подчеркнув, что господствующий слой руководствуется в своих действиях не какой-либо идеологией, а исключительно сообра­жениями отстаивания собственных экономических интересов. Это те­зис получил развитие в выступлении журналиста Н.П. Морозовой, от­метившей, что экономисты "левой" ориентации сейчас уже оппонируют не идеологически последовательным рыночникам, а конъюнктурным прагматикам, использующим в своих интересах различные особенности переходного периода ("рыночников сегодня нет как нет рынка"). По ее мнению, последовательные демократы после событий 4 октября 1993 года отвернулись от режима, а у власти находится третья по отношению к "красным" и "белым" сила. Второй тезис профессора А.В. Бузгалина заключался в том, что необходимо вовлечение широ­ких народных масс в борьбу против олигархии. Всякий дворцовый пе­реворот чреват перерождением победившей стороны, демократическая же оппозиция должна быть массовой. Наконец, было высказано пре­достережение относительно опасности вступления для борьбы против авторитаризма Ельцина в союз с не менее авторитарными организаци­ями, а тем более шовинистическими и полуфашистскими. Даже времен­ный тактический союз с ними опасен уже тем, что отталкивает от оппозиции многих потенциальных ее сторонников. Последние два те­зиса в том или ином виде получили отражение во многих выступлени­ях. Член правозащитного центра "Мемориал" и общества "Право на жизнь и гражданское достоинство" Е.В. Юрченко выступил с докладом на тему "Количество жертв октября 1993 года: правда и вымыслы".

Он обратил внимание на то, что в официальном списке 150 погибших почти все москвичи, тогда как среди защитников дома Советов было множество иногородних. Рабочие крематориев Хованского и Нико­ло-Архангельского кладбищ свидетельствуют, что в период с 5 по 8 октября 1993 года по ночам им привозили для тайной кремации мно­жество неопознанных трупов. Рабочий одного из крематориев зафик­сировал их количество: в ночь с 5-го на 6-ое -- 58, с 6-го на 7-ое -- 27, с 7-го на 8-ое -- 9. Кроме того источник в МВД свиде­тельствует, что несколько десятков трупов было сожжено в печах двух московских ТЭЦ. Проверить эту информацию не удалось, но из­вестно, что в МВД существует штатное подразделение, задача кото­рого сжигать трупы в случае массовых эпидемий, используя для это­го печи ТЭЦ. Можно также допустить, что какое-то количество тру­пов сгорело непосредственно на верхних этажа башни Дома Советов: некоторое количество стрелков там безусловно находилось, а темпе­ратура была такой, что в сейфах плавилось стекло. Что касается родственников погибших, пытавшихся разыскать трупы, то их направ­ляли с этим в бюро розыска по месту жительства, а там клали дело в "долгий ящик". Страх вынуждал их молчать. Докладчику, например, известно, что только из Владимира защищать Дом Советов ездило 32 человека, четверо из которых погибли, но ни один не попал в офи­циальный список. Наконец, нет в нем и приднестровцев, хотя из­вестно, что вскоре после московских событий президент ПМР Игорь Смирнов наградил около двух десятков своих сограждан боевыми ме­далями посмертно. Таким образом, по мнению докладчика, фактически число погибших было порядка 200 -- 500 человек. Общую модель со­бытий 21 сентября -- 4 октября 1993 года предложил к.и.н. сотруд­ник Института всеобщей истории и газеты московских профсоюзов "Солидарность" А.В. Шубин. Он подчеркнул особое значение предло­женного тогда ФНПР "нулевого варианта", согласно которому конф­ликтующим сторонам следовало в правовом отношении вернуться к по­ложению, существовавшему перед изданием указа номер 1400 и назна­чить досрочные выборы парламента и президента одновременно. По мнению выступающего, это предложение быстро приобрело популяр­ность, особенно среди региональных руководителей, и было в осо­бенности невыгодно президентской стороне, так как означало кос­венное признание неправомерности издания указа номер 1400. Поэто­му с целью сорвать реализацию "нулевого варианта" Кремль сплани­ровал и 3 октября осуществил спецмероприятие, которое выступающий условно назвал операцией "Ускоритель". Суть его заключалась в том, что по маршруту следования толпы сторонников парламента от Калужской площади до площади Свободной России было выставлено несколько маломощных милицейских заслонов, действовавших на нее, как магнит на поток элементарных частиц, то есть не тормозивших, а наоборот -- ускорявших возбужденных легкостью победы людей. В конце маршрута толпа была обстреляна из здания мэрии, в силу чего сторонники парламента решили, что противоположная сторона начала против них войну, а следовательно это дает им право далее дейс­твовать по законам войны. Затем последовал захват мэрии и неудач­ная вылазка на телецентр "Останкино". По мнению выступающего, Руцкой и Хасбулатов призвали своих сторонников к этим рискованным действиям так как считали, что их бездействие в этой ситуации бу­дет означать перехват лидерства более радикальными вожаками, та­кими как Макашов и Анпилов. Более резкой критике эти действия ру­ководителей Дома Советов подверг известный журналист и политичес­кий деятель И.И. Андронов. Он отметил, что даже будучи в то время членом Президиума Верховного Совета не был поставлен в извест­ность о об этом ответственном шаге. Но и сам Александр Руцкой, поторопившийся призвать своих сторонников взять под контроль те­лецентр, этой акцией лично не руководил, а непосредственно возг­лавший данное мероприятие генерал Макашов даже не счел нужным предупредить руководство в Доме Советов, что параллельно с его в основном безоружными людьми к "Останкино" движется колонна прави­тельственных войск на бронетранспортерах из отряда МВД "Витязь". Кроме того в адрес вождей оппозиции прозвучало обвинение в том, что они впоследствие отказались от парламентского расследования сентябрьско-октябрьских событий и даже не стали заниматься вопро­сом установления личности всех погибших, а сосредоточили свое внимание на взаимном оспаривании лидерства. Тем не менее, по мне­нию выступающего, не взирая на все серьезные ошибки, допущенные Александром Руцким, следует оказывать политическую поддержку именно ему, поскольку реальной альтернативой ему в качестве буду­щего лидера нации может быть только Владимир Жириновский, к кото­рому выступающий относится значительно более критически. Доказа­тельств этого последнего тезиса выступающий не привел. Еще более категоричен был к.ю.н. лидер Российской партии коммунистов, один из организаторов обороны Дома Советов А.В. Крючков, который счи­тает, что сентябрьско-октябрьские события 1993 года позволяют сделать вывод о "негодности нынешних лидеров оппозиции, отсутс­твии у них нравственного стержня". Несколько иного рода критика действий оппозиции в тот период прозвучала из уст лидера "Союза коммунистов" профессора А.А. Пригарина. Выступающий критиковал ее не столько за авантюризм, сколько наоборот -- за бездеятельность. По его мнению, у оппозиции был реальный шанс победить, поскольку при индифферентности большинства населения Ельцина активно под­держивали 3-5 процентов россиян, а оппозицию -- 7-9 процентов, армия же колебалась. Но Верховный Совет упустил победу, не предп­риняв чрезвычайных действий, он пассивно ждал, пока власть якобы скатится к нему сама. Он не денонсировал беловежских соглашений, не поднял красный флаг РСФСР, не передал власть Советам, не обра­тился к офицерам, терял время на ведение бесплодных переговоров о "нулевом варианте". В результате мы отмечаем 4 октября как траги­ческий день, но не более того. Октябрьский переворот не стал по­воротным пунктом российской истории, просто те, кто обладал всей полнотой власти de facto, сохранили ее и отчасти оформили de iu­re. Любопытный взгляд на события осени 1993 года с правовой и ис­торической точек зрения высказал член правозащитного центра "Ме­мориал" Д.И. Зубарев. Он отметил, что указом номер 1400 Ельцин объявил гражданскую войну точно также, как Ульянов-Ленин - зал­пом "Авроры". Эта последняя война проходила в три этапа: холодный (война указов, постановлений и деклараций) проходил с 21 по 24 сентября , с применением полицейских спецсредств и инженерных со­оружений -- с 24 сентября по 2 октября и, наконец, с применением огнестрельного оружия -- 3 и 4 октября. События 4 октября были равносильны трем российской событиям истории разом: Кровавому Воскресенью 9 января 1905 года, штурму Зимнего дворца в 1917 году и разгону Учредительного собрания в 1918 году. Кроме того доклад­чик процитировал отрывок из фантастического произведения Ю.Даниэ­ля "Говорит Москва", посвященный "Дню открытых убийств", и отме­тил в нем как бы авторское предвидение событий 4 октября 1993 го­да. По мнению докладчика, действия президентской стороны подпада­ют под признаки преступлений, описанных различными статьями уго­ловного кодекса: диверсия, террористичекий акт в отношении предс­тавителя Советской власти, умышленный поджог и т. д. Можно квали­фицировать в соответствии с Уголовным кодексом и действия проти­воположной стороны. Но и в том, и в другом случае уголовное преследование затруднено неизбежным субъективизмом в применении ста­тей 13 и 14 Общей части Уголовного кодекса ("крайняя необходи­мость" и "необходимая оборона"). Прокурор Москвы Геннадий Понома­рев сделал из этого однозначный вывод: "На полях гражданской вой­ны прокуратуре делать нечего". Докладчик предложил оригинальный выход из этого юридического затруднения. В 1950 году Генеральная ассамблея ООН, отталкиваясь от правовых новаций, выработанных Нюрнбергским процессом, сформулировала описание действий, являющихся международными "преступлениями против мира и человечности" (так называемые семь нюрнбергских принципов). Эти подобно тому как была фактически инкорпорирована Всеобщая декларация прав человека, об­легчит правовое решение вопроса о наказании за преступления, свя­занные с внутриполитическими вооруженными конфликтами. Особое место в ряду выступлений занял доклад научного сотрудника корпора­ции "Экспериментальный творческий центр" Ю.В. Бялого, посвященный проблеме массового сознания. Он подчеркнул, что главной родовой чертой русского и советского типа личностного сознания является его холистичность -- тяга к целостному мироощущению. Но начиная с окостенения коммунистической идеологии в 30-е годы, неуклонно на­растал "кризис смысла". По мнению докладчика, при Горбачеве ин­теллигенция развернула кампанию тотального отрицания советского прошлого, что привело к возникновению опять-таки холистического мифа о "черной послереволюционной исторической дыре". Затем само­дискредитируется и миф о "вхождении в мировую цивилизацию". Воз­никает легальная оппозиция, самоутверждающаяся опять-таки через дискредитацию власти. Оппозиция "всей тяжестью навалившись на представительное плечо властного коромысла, сделала Верховный Со­вет, съезд народных депутатов и значительную часть местных Сове­тов средоточием антисистемной политики, превратила их из ветви власти в антивласть, из инструмента отстаивания интересов России в инструмент войны с президентом и правительством". Осень 1993 года "почти вымарала из перспективного смыслового поля... многие оппозиционные идеологии, армию с ее возможным лидером -- патрио­тическим военным диктатором, так называемые правоохранительные органы... идею справедливого государства и честной власти вооб­ще". Итогом явилось нарастающее отчуждение народа от политики. Докладчик нарисовал невеселую перспективу, хотя формально завер­шил выступление в оптимистическом ключе. Стержнем почти всех ос­тальных выступлений стал вопрос о перспективах демократии в Рос­сии, при этом в большинстве речей преобладала пессимистическая тональность. Сотрудник Горбачев-Фонда профессор д.и.н. В.Т. Логи­нов отметил факт отсутствия в стране организованной силы, которая выступала бы за демократическое развитие. Развал СССР и гайда­ровские реформы явились фундаментальными антидемократическими ша­гами, так как осуществлялись вопреки воле большинства граждан. Но и лагерь оппозиции недемократичен, выступает за "реставрацию ста­рой конструкции", и в этом - "зерно будущих трагедий". Тем не менее докладчик считает, что необходимо добиваться проведения вы­боров в предусмотренный Конституцией срок. По его мнению, выборы откроют дорогу новому поколению политиков, проявивших себя пока только на региональном уровне. На них докладчик и возлагает все надежды. Он, однако, не конкретизировал, что за региональных по­литиков имеет ввиду. Пока же, как известно, ни какими историчес­кими событиями (после Минина и Пожарского) тезис о центростреми­тельном характере российской культуры не был опровергнут. Гость из Парижа профессор философии П.М. Егидес развил тезис о дихото­мизме мировосприятия большинства россиян. Он рассказал о своей поездке в колхоз и том, что крестьяне объявляют себя сторонниками социализма, рассматривая понятие "демократия" как антитезу. Эти же колхозники, будучи приверженцами социализма, голосуют за Жири­новского как за антитезу Ельцину. Возник любопытный феномен: если в первые годы Советской власти рабочие выступали за социализм, а крестьяне -- против, то сейчас оба класса как бы поменялись роля­ми. Что же касается интеллигенции, то она также смотрит на вещи дихотомически: либо нынешний режим, либо сталинизм, а потому не примыкает к оппозиции, не способствует ее улучшению. Отсюда, в свою очередь, деградация коммунистического движения: "Во главе компартии стоит сторонник Третьего Рима, реакционера Уварова". По мнению докладчика, выход можно найти, если ориентирующаяся на со­циализм интеллигенция усилит пропагандистскую деятельность среди рабочих в русле "массового движения за логико-смысловую револю­цию". Член Совета Движения в защиту демократии и прав человека в России д. э. н. ведущий научный сотрудник МГУ А.И. Колганов под­робно обосновал причины низкой социальной активности рабочих и населения в целом. Он отметил, что нынешний режим выражает в пер­вую очередь интересы бюрократии, поскольку фундаментального сдви­га от бюрократической системы хозяйства к рыночной все еще не произошло. Ведущая роль принадлежит бюрократическому капиталу, так как частное предпринимательство сильно зависит от бюрократи­ческого аппарата. Собственно говоря, еще при Брежневе возник союз бюрократии с новой буржуазией, функционировавшей тогда в сфере "теневой экономики". С учетом такого положения вещей в нынешней ситуации оппозиция не имманентна новой цивилизации, создаваемой реформой, а напротив - выражает консервативный протест против ее наступления. Российский капитализм не сложился еще, поэтому нет и классового антагонизма между капиталом и наемным трудом. Социаль­ная аморфность предопредилила выдвижение на первый план не соци­альных, а национально-государственных вопросов. Осенью же 1993 года непосредственным поводом к конфликту послужили даже не соци­альные или национально-государственные вопросу, а вопросы чисто конституционные, вызывающие у масс очень низкий интерес. Кроме того массы воспринимали конфликтовавшие стороны как фракции еди­ной элиты. Принципиальным социально-психологическим сдвигом за последний год стало рассеивание существовавших прежде среди рабо­чих иллюзий относительно патернализма администрации предприятий. Продолжалось также и падение доверия к государству, партиям, профсоюзам. Таким образом старые формы самоорганизации общества уже сошли на нет, а новые еще не возникли. Это вакуум и объясняет временную стабилизацию. Еще более пессимистичен был социолог кон­сультант ФНПР Б.Ю. Кагарлицкий. По его мнению, нынешняя ельцинс­кая конституция делает политическую систему не реформируемой, отк­рывая таким образом серию новых потрясений. Договор об обществен­ном согласии он охарактеризовал как "сговор элит против населе­ния", отметив, что население России не имеет опыта мобилизации против своей элиты. отсюда вакуум альтернатив. Член Российского общенародного союза полковник В.И. Алкснис также выразил сильное сомнение относительно перспектив парламентской демократии в Рос­сии, но предположил, что грядущий авторитарный режим сыграет прогрессивную роль. Он подчеркнул, что в России уже дважды сорва­лась попытка введения парламентаризма: в 1918 и в 1993 годах. В этом выступающему видится цивилизационная закономерность. Ссыла­ясь на свой опыт деятельности в качестве народного депутата СССР, он отметил бессилие Советов в условиях многопартийности, коллек­тивную безответственность депутатов, неэффективность как съезда народных депутатов СССР, так и РСФСР. "Теперь мы обречены на дли­тельный период жесткого авторитарного режима. Но отнюдь не Ельцина. Он червь, унавозивший почву. Придут люди, думающие о стране, о народе". Правда, выступающий не уточнил, откуда придет прогрес­сивный диктатор, и далее сам же охарактеризовал нынешние армию и милицию как "сборище обывателей, лишенных идейной основы". А прогноз профессора А.А. Пригарина выглядел следующим образом. Со­циальный взрыв, за которым последует смена власти, неизбежен. Но поскольку оппозиция неоднородна и выражает интересы различных групп, борющихся за собственность, сначала к власти придут "люди, немногим лучше Ельцина и Гайдара". Но затем будет продолжен сдвиг влево. "Режим "твердой руки" на какой-то период неизбежен, наша задача сделать его как можно короче, чтобы власть все время оста­валась под контролем народа. Это последнее обеспечит совмещение социализма с демократией". Самым оптимистическим относительно перспектив демократии было выступление члена Совета Движения в защиту демократии и прав человека в России ведущего научного сот­рудника Института Европы РАН д.и.н. Д.Е. Фурмана. Не решить проб­лему создания системы легальной борьбы за власть, по его мнению, в принципе нельзя. "Демократия - это норма современного мира, признак взрослости". Возможность создания в постсоветском общест­ве такой системы выступающий проиллюстрировал на примере Белорус­сии и Украины. За событиями там он как гражданин России наблюдал "с чувством стыда и зависти". Резюмируя дискуссию о перспективах демократии в России, следует отметить, что из бесспорного для всех его участников тезиса об исторической предрасположенности нашей страны к авторитаризму можно делать прямо противоположные выводы. Можно принять авторитарную перспективу как неизбежность или даже связывать с ней надежды на общественный прогресс (как В.И. Алкснис), а можно ориентироваться на самые высокие стандарты "чистой демократии" и пытаться создать соответствующие им институ­ты с тем расчетом, что изначально высоко поднятая планка позволит в какой-то степени нейтрализовать "сопротивление материала". В определенной связи с вопросом о перспективах демократии обсуждал­ся вопрос о возможности легальной смены власти в сегодняшней Рос­сии. Протоиерей В.С. Полосин отметил, что беловежские соглашения означали разрыв со всякой легитимностью, сделав тем самым возмож­ными события осени 1993 года. Бывший народный депутат РСФСР М.Б. Челноков заявил, что политики обязаны всегда действовать только в рамках права, но Горбачев и все его приемники, президенты постсо­ветской Евразии, "не могли, не умели и не хотели" действовать в этих рамках. Далее он критиковал конкретные, по его мнению, неп­равовые шаги, предпринимавшиеся некогда Хасбулатовым, Зорькиным и Назарбаевым. Эта позиция вызвала дискуссию. Профессор д.ф.н. Н.С. Злобин заявил: "Тут оратор говорил, что надо действовать в рамках права... Но не с бандитами же!" Эмоционально выступал обозрева­тель газеты "Правда" член ЦИК КПРФ профессор д.ф.н. Б.Ф. Славин. По его мнению, рассчитывать не только на правовые решения, но и на ненасильственные методы борьбы "наивно", так как "право есть воля господствующего слоя". О.Г. Румянцев, В.А. Крючков и Н.С. Злобин считают единственным реальным способом смены власти не парламентские методы, а кампанию гражданского неповиновения, под­черкивая ее нетождественность гражданской войне. Однако ни один из них не подкрепил свою позицию развернутой аргументацией. Ут­верждение о неэффективности парламентских методов прозвучало в значительной мере бездоказательно, остался без ответа противопо­ложный вопрос - о реализуемости проект развертывания кампании гражданского неповиновения, а также о том, как в условиях повсед­невной реальности не перейти грань между ненасильственным сопро­тивлением и гражданской войной. Если мы полагаем, что российское

общество не дозрело до того, чтобы организовать более ли менее честные выборы, отчего мы станем утверждать, что оно дозрело до организации кампании массового гражданского неповиновения? Нако­нец, отдельной темой стал вопрос об угрозе правого радикализма. Со специальным докладом на данную тему выступил сотрудник Горба­чев-Фонда профессор д.и.н. А.А. Галкин, известный специалист в этой области, автор книги "Германский фашизм". Он выделил два подхода к данному вопросу: эмоционально-точечный и ситуационный. Первый сводится к фиксации отдельных случаев проявления правого радикализма, а второй заключается в анализе общественной ситуации в целом с точки зрения перспектив правого радикализма. Докладчик указал пять ситуационных факторов, благоприятствующих распростра­нению этого явления: слом сложившейся социальной структуры, поли­тический вакуум, социально-психологический кризис, потеря значи­тельной частью населения прежнего жизненного уровня, униженность национального самосознания. По мнению докладчика, с недавних пор заработали все эти факторы, что дает серьезные основания для бес­покойства. К тому же распространению правого радикализма способс­твует любая дискредитация парламентаризма, компрометация идеи де­мократии, привыкание к насилию. По мнению докладчика, для превра­щения фашизма в реальную силу не хватает только субъективного фактора: наличия энергичного, целеустремленного авантюриста, об­ладающего широкими связями. Этой теме удели внимание и многие другие выступающие. В.И. Алкснис, полемизируя с некоторыми деяте­лями оппозиции, отмечающими мужество "баркашовцев", проявленное ими осенью 1993 года, заявил: "Эсэсовцы, стоявшие у печей Освен­цима, возможно, также были храбрыми людьми, но это не повод их уважать". А.А. Пригарин отметил наличие среди участников митингов оппозиции крайних антисемитов и выразил в связи с этим свою обеспокоенность. Ю.В. Бялый полагает, что нынешний духовный ваку­ум является благоприятным условием для "произрастания черного цветка фашизма", сильного своей идейной определенностью и цель­ностью. Оба, однако, резюмировали свои рассуждения оптимистичес­ки, заявив, что России исторически чужд национализм. Это послед­нее утверждение можно было бы проиллюстрировать тем фактом, что и в современной России национальное самосознание отнюдь не является детерминантой массового поведения. Поэтому, например, у нас не­возможно представить себе бойкот импортных товаров или обществен­ное осуждение девушек, стремящихся к браку с иностранцами. К со­жаления, ни в одном из выступлений не рассматривалась гипотеза о провокационном и манипулируемом характере деятельности небольших экстремистских групп, оказавшихся в центре общественного внима­ния.